09.01.2021

Басня Эзопа Демосфен и Афиняне

ЭЗОПОВЫ БАСНИ на русском. ( html ; htm ; php ).

AESOP’S FABLES. (Chambry edition) ( greek ).

AESOP’S FABLES (translated by Laura Gibbs, 2002) – ( eng ).

Что же до самих басен, то Эзоп не был, конечно, основателем жанра. Басня встречается уже в творчестве Гесиода, Архилоха, Симонида. Однако, Эзоп являлся наиболее последовательным и плодовитым представителем этого жанра. И этому, как ни странно, должно было способствовать именно рабское положение Эзопа, который не имел досуга для написания литературных произведений более высоких жанров – однако, беспрепятственно мог черпать сюжеты басен из мудрости окружающего его простого народа. Рабское же положение, по-видимому, способствовало и необыкновенной популярности басен Эзопа, мудрость и рассудительность которого представлялась, с одной стороны, более доступной, с другой стороны, достаточно экзотической в сравнении с рафинированной философией профессиональных мудрецов.

Есть основание предполагать, что в эпоху Аристофана (конец V в.) в Афинах был известен письменный сборник Эзоповых басен, по которому учили детей в школе; «ты невежда и лентяй, даже Эзопа не выучил!», говорит у Аристофана, одно действующее лицо [2] . Возможно, первые попытки литературной обработки басен Эзопа предпринял Сократ [3] .

Однако, наиболее последовательным собирателем и издателем эзоповых басен был Деметрий Фалерский. Начало его работы по разысканию и систематизации басен Эзопа, скорее всего, относится к 301/300 г. до н.э, когда пребывая изгнанником в Беотии, Деметрий Фалерский подобно бывшему тирану Сиракуз Дионисию [4] , по-видимому, был принужден зарабатывать на жизнь в том числе и учительством. Вероятно, в числе учебных текстов, используемых Деметрием Фалерским в своей педагогической деятельности, присутствовали и басни Эзопа. В этом своем преподавательском приеме Деметрий следовал, с одной стороны, уже сложившейся афинской традиции, о которой было сказано выше, с другой, – наследовал интересам своих учителей Феофраста и Аристотеля, а через них – Платона и Сократа.

Но гораздо более глубокий и профессиональный интерес к басням Эзопа возник у Деметрия Фалерского, скорее всего, в Египте, куда он прибыл ко двору Птолемея I Сотера в качестве советника царя и воспитателя наследника престола Птолемея Керавна. Это предположение косвенно подтверждает тот факт, что другой сборник эзоповых басен принадлежал философу Стратону, который прибыл в Александрию в одно время с Деметрием Фалерским, и был приставлен учителем к другому сыну царя Птолемею Филадельфу, который впоследствии и унаследовал Египетский престол. По-видимому, наставление как грамматике, так и нравственным правилам посредством изучения басен Эзопа являлось общим для обоих учителей наследников Птолемея Сотера.

Другая причина интереса Деметрия Фалерского к басням Эзопа могла состоять в том, что Птолемей Сотер, который старался сохранить лучшие из традиций Александра Великого, скорее всего поддерживал обычай ученика Аристотеля собирать друзей, часть ночи проводя за беседой и слушанием каких-либо рассказов [5] . А поскольку наиболее подходящими для этого и по своей занимательности, и по нравоучительности были именно басни Эзопа, то Деметрию Фалерскому как великому оратору, лучшему знатоку Эзопа, да и как самому образованному человеку в окружении царя, видимо, нередко приходилось выступать и в качестве поставщика литературного материала, и, возможно, в роли рассказчика.

Однако, более всего интересу Деметрия Фалерского к басням Эзопа способствовало, по-видимому, создание в 295 г. до н.э. Александрийской библиотеки. А поскольку Деметрий являлся не только инициатором создания библиотеки, но и ее первым руководителем, который поставил своей целью собрать, по возможности, все книги мира – то, вероятно, именно в эти годы им и было осуществлено полное собрание эзоповых басен, о котором мы знаем от Диогена Лаэртского, которое, по имеющимся сведениям, состояло из десяти книг, и было утрачено после IX в. н.э.

Конечно, не все басни, вошедшие в собрание, принадлежали Эзопу. По-видимому, Эзопу приписывались также и тексты, к которым он не имел ни малейшего отношения. Происходило это, конечно, вследствие огромной популярности личности Эзопа; еще при его жизни практически всякое сочинение, написанное в форме басни, связывалось народной молвой с его именем. Впрочем, и после смерти Эзопа под его именем создавались басни, которые, с одной стороны, подражали текстам фригийского баснописца, с другой, – черпая из того же источника народной мудрости и повседневной народной жизни, что и сам Эзоп, естественно вписывались в ранее созданную жанровую форму. Поэтому в настоящее время едва ли представляется возможным выделить из обширного корпуса «эзоповых» басен те, которые принадлежат самому Эзопу, а не его подражателям, последователям или предшественникам.

Вероятно, эти сложности идентификации подлинных сочинений Эзопа существовали уже в III в. до н.э. Скорее всего, их вполне осознавал и Деметрий Фалерский, который имел богатый опыт распознания подлинных текстов в период создания основного фонда Александрийской библиотеки, в том числе – и опыт текстуальной критики гомеровских поэм. Сейчас невозможно сказать, использовал ли Деметрий критерий подлинности при группировке эзоповых басен в сборники. Однако, совершенно ясно, что в эти сборники им абсолютно сознательно были включены и те тексты, которые попросту не могли принадлежать баснописцу YI в. до н.э. При этом, вероятно, Деметрием включалось в сборники большинство сочинений, соответствовавших критериям мировоззренческой близости и жанровой общности текстам «эзоповой басни». По-видимому, самым важным при составлении сборников «Эзоповых басен» Деметрий полагал даже не аутентичность текстов (в отличие от оценки поэм Гомера), но именно воспитательную ценность произведения.

Именно поэтому Деметрий Фалерский выступал здесь, вероятно, не только в роли собирателя, исследователя и издателя «эзоповых басен» – но также и в качестве автора некоторых из них. В качестве примера одного из текстов, который мог быть написан Деметрием Фалерским можно назвать басню «Оратор Демад».

Оратор Демад говорил однажды перед народом в Афинах, но слушали его невнимательно. Тогда он попросил позволения рассказать народу Эзопову басню. Все согласились, и он начал: “Деметра, ласточка и угорь шли по дороге. Очутились они на берегу реки; ласточка через нее перелетела, а угорь в нее нырнул. ” И на этом замолк. ” А что же Деметра?” – стали все его спрашивать. ” А Деметра стоит и гневается на вас, – отвечал Демад, – за то, что Эзоповы басни вы слушаете, а государственными делами заниматься не хотите”.
Так среди людей неразумны те, кто пренебрегают делами необходимыми, а предпочитают дела приятные.

(Оратор Демад. Басни основного эзоповского сборника, 63).

Даже при первом беглом рассмотрении ясно, что Эзоп, живший в YI в. до н.э. не мог знать и писать об афинском ораторе конца IY в. до н.э. Едва ли можно считать высокой и вероятность того, что составить эту басню мог автор, живший позднее III в. до н.э., поскольку фигура Демада не была широко известна в последующие столетия, и даже Цицерон (106 – 43 г.г. до н.э.) не знал уже никаких сочинений Демада. Наиболее вероятным автором этой басни представляется именно Деметрий Фалерский, для которого Демад был не только современником – но человеком с которым Деметрий был близко знаком, придерживался общих политических убеждений, а также восхищался стилем его речей, о чем сам Деметрий говорит в книге «О риторике» [6] .

Но если невозможность написания Эзопом басни о Демаде вполне ясна нам – то еще в большей степени это было очевидно современникам Деметрия Фалерского, включая и первых читателей и слушателей собрания «Эзоповых басен», каковыми, по-видимому, являлись семья и окружение Птолемея I Сотера, а также сотрудники Александрийской библиотеки и Музейона. Поэтому следует говорить о том, что в данном конкретном случае Деметрий Фалерский намеренно пользуется обнажением литературного приема – быть может, имея стремление вызвать тот же недоуменный вопрос у своего слушателя, который возникает у афинских граждан, слушающих Демада, посреди развлечения – дабы от шутливых поучений перейти к серьезным наставлениям настоящих и будущих властителей престола о сути царской власти, смысле и ответственности человеческого существования, а также – непредсказуемости и переменчивости судьбы.

Приблизительно по той же схеме, что и басня «Оратор Демад», выстроены и некоторые другие тексты, где упоминаются конкретные исторические персонажи IY – III в.в. до н.э. – “Демосфен и Афиняне”, “Деметрий и Менандр”, в которой, по справедливому замечанию Лауры Гиббс, Федр перепутал Деметрия Фалерского с его соименником и антиподом Деметрием Полиоркетом. Принадлежность этих текстов перу Деметрия Фалерского также весьма вероятна.

Но поскольку гораздо более важным, нежели фабула басни, Деметрию представлялся моральный урок, который из басни следовал – то, пожалуй, именно, в строках моральных наставлений, сопровождающих басни, следы пера Деметрия Фалерского присутствуют гораздо в большей степени, нежели в расхожих сюжетах. Во всяком случае, совершенно очевидно, что очень многие из наставлений имеют совершенно определенную связь с жизненными перипетиями, а также учением и мировоззрением Деметрия Фалерского.

Приведем лишь самые характерные примеры.

Волки хотели напасть на стадо овец, но никак это им не удавалось, потому что овец сторожили собаки. Тогда решили они добиться своего хитростью и послали к овцам послов с предложением выдать собак: ведь из-за них-то и пошла вражда, и если их выдадут, то меж волками и овцами водворится мир. Овцы не подумали, что из этого получится, и выдали собак. И тогда волки, оказавшись сильнее, без труда расправились с беззащитным стадом.
Так и государства, которые без сопротивления выдают народных вождей, незаметно для себя становятся вскоре добычей врагов.

(Волки и овцы. Басни основного эзоповского сборника, 153).

Один богач выкармливал гуся и лебедя, но с разной целью: гуся – для стола, лебедя – ради пения. А когда пришло время принять гусю ту участь, для которой его растили, была ночь, и нельзя было распознать, который кто: и вместо гуся схватили лебедя. Но запел лебедь, почуяв смерть, и пение это обнаружило его природу и спасло от гибели.
Басня показывает, что часто дары Муз помогают избегнуть гибели.

(Лебедь , Басни из рукописей младшей редакции, 277).

В первом случае очевидно совпадение выводов басни с обстоятельствами политической борьбы в Афинах в период от смерти Александра Македонского до прихода к власти Деметрия Фалерского, а также с обстоятельствами свержения Деметрия Фалерского в 307 г. до н. э. его соперником Деметрием Полиоркетом. Во втором случае мы видим сходство с переменами в судьбе отрешенного от власти Деметрия Фалерского, которые благодаря своим литературным и ораторским талантам был приглашен ко двору Птолемея Сотера.

А вот наиболее яркий пример близости моральных наставлений басен с мировоззрением Деметрия Фалерского.

Мальчик-вор и его мать

Мальчик в школе украл у товарища дощечку и принес матери. А та не только его не наказала, но даже похвалила. Тогда в другой раз он украл плащ и принес ей, а она приняла это еще охотнее. Время шло, мальчик стал юношей и взялся за кражи покрупнее. Наконец, поймали его однажды с поличным и, скрутив локти, повели на казнь; а мать шла следом и колотила себя в грудь. И вот он сказал, что хочет что-то шепнуть ей на ухо; подошла она, а он разом ухватил зубами и откусил ей кусок уха. Стала мать корить его, нечестивца: мало ему всех его преступлений, так он и родную мать еще увечит! Перебил ее сын: “Кабы наказала ты меня, когда я в первый раз принес тебе краденую дощечку, – не докатился бы я до такой судьбы и не вели бы меня сейчас на смерть”.
Басня показывает: если не наказать вину в самом начале, она становится все больше и больше.

Здесь мы видим полную смысловую цитату из сочинения «О стиле» [7] , в котором Деметрий говорит: «…постепенно мы проникаемся важностью мысли, что маленькие проступки открывают дорогу большим преступлениям. И потому за малые прегрешения следует наказывать не меньше, чем за большие. Мы могли бы привести здесь пословицу: «Начало – половина дела». Она как раз говорит об этом малом зле, вернее, о том, что зло малым не бывает» (§122).

Но что нового могут сообщить нам эти «следы» Деметрия Фалерского, кроме того, что Деметрий и в самом деле являлся собирателем басен Эзопа?

Пожалуй, эти «следы» совершенно определенно свидетельствуют о том, что Деметрий Фалерский оставляет эти следы не случайно. По-видимому, опыт работы с древними рукописями при составлении основного фонда Александрийской библиотеки недвусмысленно указал Деметрию Фалерскому на все те сложности, которые испытывает исследователь при попытке определить истинного автора той или иной рукописи. Будучи весьма плодовитым писателем, Деметрий Фалерский в совершенной ясности разума предвидел подобные же проблемы и в отношении своих собственных книг, авторство которых он хотел оставить за собой навсегда. Именно поэтому, не уповая черезмерно на имя, надписанное в начале, в конце ли книги – Деметрий оставляет в текстах им созданных произведений указания на факты собственной биографии, явно или скрытно цитирует мысли, изречения, догадки, уже высказанные ранее в других своих текстах.

Именно они – эти факты биографии, мысли, изречения и догадки, в полном соответствии с первоначальным намерением автора, дают возможность и через две с лишним тысячи лет установить имя подлинного автора тех книг, принадлежность которых Деметрию Фалерскому с некоторого времени оспаривается. Именно эта россыпь позволяет определить принадлежность перу Деметрия Фалерского книг, которые долгое время считались анонимными или приписывались почти мифическим персонажам.

Однако, усматривать в этих приемах дополнительной маркировки текста всего лишь гипертрофированное авторское тщеславие или даже черезмерную пунктуальность филолога и библиотекаря было бы чересчур поспешно и однобоко. Конечно, оба вышеназванных явления в той или иной мере присутствуют в характере и текстах Деметрия Фалерского. Но здесь мы, пожалуй, имеем дело с гораздо более серьезными побуждениями автора, а именно – с почти пророческой одержимостью философа, законодателя, властителя, воспитателя, передав свой богатый опыт и свою мудрость, сделаться воспитателем всех грядущих за ним поколений.

Логика здесь совершенно очевидна. Богатство, которым только владеешь, но не пользуешься –это потеря [8] : и для владельца сокровища и для тех, кого богатей таким образом лишает утаенного сокровища навсегда. Богатым человека делает только то, без чего он попросту не может существовать, то чем он занят ежесекундно, его дело .

А наградой одержимцу, который пишет послание человечеству, может стать только этот нацеленный в будущее текст.

[1] В «Истории» Геродота (кн. 2, 134) читаем: Кроме того, Родопис жила во времена царя Амасиса, а не при Микерине, т. е. много поколений позднее строителей этих пирамид. Родопис происходила из Фракии и была рабыней одного самосца, Иадмона, сына Гефестополя. Вместе с ней рабом был и баснописец Эзоп. Ведь и он принадлежал Иадмону, что особенно ясно вот из чего: когда дельфийцы по повелению божества вызывали через глашатая, кто желает получить выкуп за убиение Эзопа, то никто не явился, кроме внука Иадмона, которого также звали Иадмоном. Он и получил выкуп. Стало быть, Эзоп принадлежал тому Иадмону.

[2] См. статью Эзоп в Энциклопедии Брокгауза и Эфрона.

[4] См. Деметрий. О стиле. В книге : Античные риторики. Под ред. А.А. Тахо-Годи. – М., из-во МГУ, 1978.

Басня Эзопа Демосфен и Афиняне

Задать вопрос

Истории об ораторском искусстве античности

Умей владеть языком

Однажды Ксанф, хозяин Эзопа, сказал ему, что сегодня у него будут обедать друзья и поэтому Эзоп должен приготовить самое лучшее из блюд. Эзоп купил свиных языков, поджарил их и подал гостям.
– И это ты считаешь самым лучшим? – разгневался Ксанф, видя недовольство гостей дешевым угощением.
– Да, – отвечал Эзоп, – именно таковым и является язык, без которого ничего не совершишь в этом мире: не скажешь, не прикажешь, не дашь, не возьмешь, не купишь, не продашь, не создашь государство и законы, поддерживающие в нем порядок, – все существует благодаря языку, впрочем, как и твоя философия, Ксанф.
Всем пришлось согласиться с Эзопом. На следующий день Ксанф вновь пригласил своих друзей. На этот раз он приказал Эзопу:
– Купи на рынке самое худшее, что только можно придумать!
Эзоп снова купил языков и приготовил их к обеду.
– Вчера ты утверждал, что язык – самое прекрасное на свете, сегодня же он оказался самым худшим! – злорадно воскликнул Ксанф.
– Совершенно верно, хозяин, – ответил невозмутимый Эзоп. – Что может быть хуже языка? Ведь он-то и начинает ссоры, сеет обман, зависть, оскорбления, приводит к дракам и войнам, гибели людей. Вот и сейчас, Ксанф, ты ругаешь меня с помощью языка.

Читайте также: Басня Эзопа Звездочет

Точки зрения

Однажды, когда философ Аристипп проходил мимо Диогена, чистившего на рынке остатки овощей, Диоген насмешливо сказал ему:
– Если бы ты умел кормиться вот этим, не пришлось бы тебе пресмыкаться при дворах тиранов.
– А если бы ты умел общаться с людьми, – ответил Аристипп, – не пришлось бы тебе кормиться остатками овощей.

Не стоит метать бисер

Однажды Диоген на городской площади начал читать философскую лекцию. Его никто не слушал. Тогда Диоген заверещал по-птичьи, и вокруг собралась сотня зевак.
– Вот, афиняне, цена вашего ума, – сказал им Диоген. – Когда я произносил для вас умные речи, никто не обращал на меня внимания, а когда защебетал, как неразумная птица, вы слушаете меня, разинув рты.

Говори по делу

Один человек пристал к Аристотелю с нудным и длинным рассказом. Наконец он спросил молчавшего все время философа:
– Я не утомил тебя?
Тот ответил:
– Нет, я не слушал.

Прежде, чем учиться говорить, научись слушать

Однажды Аристотелю отдали в обучение очень разговорчивого молодого человека. После долгого разговора он спросил у своего наставника, какую плату тот возьмет с него за обучение.
– С тебя – вдвое больше, чем с остальных, – ответил философ.
– Почему? – удивился тот.
– Потому что с тобой предстоит двойная работа: прежде чем научить тебя говорить, мне надо научить тебя молчать.

Кратко и ясно

Многословие в Спарте презирали так же, как и трусость. А сами спартанцы старались говорить кратко, но веско. Так, в ответ на замечание, что у спартанцев короткие мечи, один из них ответил:
– Зато мы хорошо достаём ими нерпиятеля.
А мать, провожая сына на войну и подавая ему щит, говорила:
– Со щитом или на щите.
Это означало: или вернись победителем, или погибни в бою и тебя принесут на щите, а если ты струсишь и потеряешь оружие, то лучше не возвращайся домой.
Вошли в историю и другие примеры краткой речи спартанцев. Когда персидский царь Ксеркс потребовал от греков, чтобы они сдали оружие, спартанский царь Леонид ответил:
– Приди и возьми.
В другой раз Ксеркс решил напугать спартанцев многочисленностью своего войска.
– Наши стрелы и дротики закроют от вас Солнце, – сказал он.
– Ну что ж, мы будем сражаться в тени, – невозмутимо ответили спартанцы.
Когда Филипп Македонский (отец Александра) подошел к стенам Спарты, он направил спартанцам послание, в котором говорилось: “Я покорил всю Грецию, у меня самое лучшее в мире войско. Сдавайтесь, потому что, если я захвачу Спарту силой, если я сломаю ее ворота, если я пробью таранами ее стены, то беспощадно уничтожу всё население”. На что спартанцы ответили: “Если”.
Область, в которой находилась Спарта, называлась Лаконией. Поэтому умение говорить кратко, как лаконцы-спартанцы, стали называть лаконизмом. Слово “лаконичный” вошло во все языки и означает краткую и ясную речь.

Хитроумный совет

Однажды к сиракузскому тирану Дионисию пришел человек и объявил, что может сообщить ему наедине способ раскрытия заговоров. Тиран согласился, и они уединились. Посетитель предложил Дионисию:
– Когда мы вновь окажемся перед теми, кто видел и слышал нас, то вели выдать мне сто талантов золотом. Тогда все подумают, что я в самом деле открыл тебе этот способ и ты теперь всемогущ.
Дионисий удивился хитрости гостя и выполнил его просьбу.

Сила слова

Подчинив Грецию, Александр Македонский потребовал от афинян, чтобы ему выдали оратора Демосфена, который в своих речах обличал македонского царя. Демосфен в ответ на это рассказал афинянам басню Эзопа о волке, овцах и собаке. Волк уговорил овец выдать ему охранявшую их собаку. Овцы согласились, а когда они остались без охраны, волк передушил и всех овец. Тогда афиняне послали к Александру старого полководца Фокиона, прославившегося в войне с персами.
– Александр, ведь ты стремишься к славе? – спросил Фокион. – Если это так, то подари Афинам мир и отправляйся в Азию. Ты добьешься воинской славы, побеждая не соплеменников-эллинов, а варваров. А среди соплеменников прославишься добротой. Александр согласился с этим простым советом и перестал требовать выдачи Демосфена.

Красноречие Цицерона

Однажды во время путешествия по Греции великий римский оратор Цицерон встретился с известным греческим оратором Аполлонием. Аполлоний не знал языка римлян и попросил Цицерона произнести речь по-гречески. Цицерон согласился. Когда он закончил, Аполлоний сказал:
– Ты достоин похвалы, Цицерон. Твое искусство восхищает. Но мне больно за Грецию, чья последняя слава – образованность и красноречие – по твоей вине уходит к римлянам.

Басни Эзопа

Эзоп – древнегреческий поэт-баснописец родился в 6-м веке до нашей эры.

При воспитании ребенка родители стараются как можно понятнее объяснить ему правила поведения и мораль, царящие в общественной жизни. Читая поучительные истории с четко выраженным логическим выводом, существующим в каждой концовке, дети поймут, какие именно ситуации приводят к соответствующим последствиям.

Басни почти всегда являются текстами небольшого объема, в которые вложены наблюдения за людьми и их поведением в различных моментах жизни. Произведения Эзопа демонстрируют внутреннюю суть человека – как с лучшей, так и с худшей стороны. Свои мудрые слова древнегреческий мыслитель вкладывал в уста животных, бывших основными героями его увлекательных историй.

Человек и Лев

Лев и человек шли вместе по дороге. Человек провозгласил: «Человек сильнее льва!» Ответил лев: «Лев сильнее!» Пошли они дальше, и указал человек на каменные плиты с резными фигурами, на которых изобразили львов, укрощаемых и попираемых людьми. «Вот, — сказал он, — видишь, каково приходится львам!» Но отвечал лев: «Кабы львы умели резать по камню, немало бы ты увидел на камне и людей, попираемых львами!»

О том, что иные люди хвастаются тем, чего на деле вовсе не умеют.

Перевод Гаспарова М.

Осел и его Хозяева

Жил-был Осёл. Его хозяином был Садовник, который изнурял его тяжким трудом, а кормил очень скудно, так что взмолился Осёл Зевсу и попросил дать ему другого хозяина. Послушал Зевс Осла и послал Гермеса распорядиться, чтобы Садовник продал Осла Гончару. Но Гончар заставил Осла трудиться ещё больше, а кормил его ещё хуже. Осёл снова запросил помощи у Зевса, и тот приказал продать Осла Кожевнику. Но, увидев, какой работой занимается его новый хозяин, Осёл воскликнул: «Какой же я глупец, лучше было бы мне оставаться у прежних хозяев, а теперь только и остаётся дожидаться, когда сдерут с меня шкуру, а остатки выбросят на помойку, даже не предав их земле!

Так, часто, и рабы грустят о прежних своих владельцах, попав к другим, ещё более жестоким.

Перевод Смирнова Д.Н.

Собака на сене

Разлеглась однажды Собака в хлеву на сене. Лежит, рычит и никого к еде не подпускает.
— Ну и бессовестное ты животное! — сказал ей наконец один вол.
— И сама ты сена не ешь, и нас к еде не подпускаешь!

Живи и жить давай другим.

Гора, задумавшая родить

Гора задумала родить, и страшный стон
Разнёсся по земле, — все с нетерпеньем ждут,
Но чуда так и нет: гора родила мышь, —
Ничтожен делом тот, кто в обещаньях щедр!

Перевод Смирнова Д.Н.

Лиса и Виноград

Голодная Лиса пробралась в сад и на высокой ветке увидела сочную гроздь винограда.
«Этого-то мне и надобно!» — воскликнула она, разбежалась и прыгнула один раз, другой, третий…
но всё бесполезно — до винограда никак не добраться.
«Ах, так я и знала, зелен он ещё!» — фыркнула Лиса себе в оправдание и заспешила прочь.

Перевод Смирнова Д.Н.

Человек и Змея

Человек нашёл на дороге Змею всю закоченевшую от холода и пожалел её — он пригрел её на своей груди, сам страдая от такого неудобства. Когда же Змея оттаяла и пришла в себя, она тут же смертельно ужалила Человека. Он только и успел спросить:
«Зачем ты это сделала?»
«Затем, — отвечала Змея, — чтобы впредь люди знали, как потворствовать злу!»

Помни и ты, что злодей за добро платит чёрной неблагодарностью.

Перевод Смирнова Д.Н.

Демад и Афиняне

Оратор Демад обратился с речью к афинским согражданам, но никто не слушал его. Тогда он спросил: «Рассказать вам басню Эзопа?» Все согласились, и Демад начал так: «Богиня Деметра, Ласточка и Угорь шли вместе по дороге, но путь им преградила река. Тогда Ласточка перелетела её по воздуху, Угорь переплыл по волнам…»

Тут Демад остановился, и в толпе кто-то спросил: «А Деметра-то что?» «А Деметра, — ответил Демад, — рассердилась на всех вас, потому что басни Эзопа для вас дороже, чем дела государственные!»

Так человек неразумный пренебрегает важными делами в угоду развлечениям.

Перевод Смирнова Д.Н.

Два Петуха и Орел

Два Петуха бойко сражались друг с другом, и когда драка, наконец, закончилась, проигравший забился в угол курятника, а победитель, взлетел на крышу и, хлопая крыльями, громко стал кукарекать о своей победе. Орёл сразу же заметил его, схватил и унёс лёгкую добычу.

Так что, если ты победил и хочешь насладиться успехом, не торопись хвастаться, сдержи себя, вспомни о том Петухе!

Перевод Смирнова Д.Н.

Две Лягушки и колодец

Две Лягушки жили в пруду. Когда под лучами жаркого летнего солнца пруд высох, они пошли искать себе другое жилище. По дороге им попался глубокий колодец с водой. Одна Лягушка и говорит: «Давай, прыгнем в него, и будем там жить — у нас будет и крыша над головой, и питьё. Другая Лягушка отвечала с большим благоразумием: «А что, если вода в колодце высохнет, – как мы выберемся из такой глубины?»

Что бы ты ни делал, — всегда думай о последствиях.

Перевод Смирнова Д.Н.

Орел и лисица

Орел и лисица решили жить в дружбе и сговорились поселиться рядом, чтобы от соседства дружба была крепче. Орел свил себе гнездо на высоком дереве, а лисица родила лисят под кустами внизу.

Но вот однажды вышла лиса на добычу, а орел проголодался, слетел в кусты, схватил ее детенышей и со своими орлятами их сожрал.
Вернулась лисица, поняла, что случилось, и горько ей стало — не столько оттого, что дети погибли, сколько оттого, что отомстить она не могла: не поймать было зверю птицы. Только и оставалось ей издали проклинать обидчика: что еще может делать беспомощный и бессильный?

Но скоро орлу пришлось поплатиться за попранную дружбу. Кто-то в поле приносил в жертву козу; орел слетел к жертвеннику и унес с него горящие внутренности. И только донес он их до гнездовья, как дунул сильный ветер, и тонкие старые прутья всполыхнули ярким пламенем.
Упали опаленные орлята наземь — летать они еще не умели; и тогда лисица подбежала и съела их всех на глазах у орла.

Басня показывает, что если предавшие дружбу и уйдут от мести обиженных, то от кары богов им все равно не уйти.

Перевод Гаспарова М.

Соловей и Ястреб

Соловей сидел на высоком дубе и, по своему обычаю, распевал. Увидел это ястреб, которому нечего было есть, налетел и схватил его. Соловей почувствовал, что пришел ему конец, и просил ястреба отпустить его: ведь он слишком мал, чтобы наполнить ястребу желудок, и если ястребу нечего есть, пусть уж он нападает на птиц покрупней.

Но ястреб на это возразил: «Совсем бы я ума решился, если бы бросил добычу, которая в когтях, и погнался за добычей, которой и не видать».

Басня показывает, что нет глупее тех людей, которые в надежде на большее бросают то, что имеют.

Перевод Гаспарова М.

Верблюд

Когда люди в первый раз увидели верблюда, они испугались его роста и в ужасе разбежались. Но прошло время, узнали они его смирный нрав, осмелели и стали к нему подходить; а еще немного спустя поняли они, что верблюд и вовсе не способен злиться, и дошли до такого к нему презрения, что надели на него уздечку и дали детям его погонять.

Басня показывает, что даже страх смягчается привычкой.

Перевод Гаспарова М.

Басни Эзопа

От Эзопа до Крылова

В споминаем, какие сюжеты и мотивы объединяют басни Эзопа, Лафонтена и Ивана Крылова и как они трансформируются на пути из Древней Греции через Францию в Россию.

Уж сколько раз твердили миру.

Как писал Геродот, Эзоп был рабом, который получил свободу. Изобличая пороки своих господ, он не мог прямо называть их в баснях, поэтому наделял их чертами животных. Обладая образным мышлением, острым глазом и не менее острым языком, Эзоп создал художественный мир, в котором волки рассуждают, лисы подводят под свои неудачи философские объяснения, а муравьи озвучивают мораль. За авторством Эзопа сохранился сборник из 426 басен в прозе, который изучали в античных школах, а сюжеты его актуальных во все времена историй пересказывали многие баснописцы поздних эпох. Например, Жан де Лафонтен и Иван Крылов.

«Голодная Лиса пробралась в сад и на высокой ветке увидела сочную гроздь винограда. «Этого-то мне и надобно!» — воскликнула она, разбежалась и прыгнула один раз, другой, третий. но всё бесполезно — до винограда никак не добраться. «Ах, так я и знала, зелен он ещё!» — фыркнула Лиса себе в оправдание и заспешила прочь».

Лис-гасконец, а быть может, лис-нормандец (Разное говорят), Умирая с голоду, вдруг увидел над беседкой Виноград, такой зримо зрелый, В румяной кожице! Наш любезник был бы рад им полакомиться, Да не мог до него дотянуться И сказал: «Он зелен — Пусть им кормится всякий сброд!» Что ж, не лучше ли так, чем праздно сетовать?

Голодная кума Лиса залезла в сад; В нем винограду кисти рделись. У кумушки глаза и зубы разгорелись; А кисти сочные, как яхонты, горят; Лишь то беда, висят они высоко: Отколь и как она к ним ни зайдет, Хоть видит око, Да зуб неймет. Пробившись попусту час целой, Пошла и говорит с досадою: «Ну, что́ ж! На взгляд-то он хорош, Да зелен — ягодки нет зрелой: Тотчас оскомину набьешь».

Если верить тому, что Эзоп говорил.

Жан де Лафонтен выделил новый литературный жанр — басню, — чью фабулу он позаимствовал у античных авторов, в том числе у Эзопа. В 1668 году он выпустил «Басни Эзопа, переложенные в стихах г-ном де Лафонтеном». В баснях Лафонтена не было возвышенной морали: остроумные истории утверждали необходимость мудрого и невозмутимого отношения к жизни. Любимец придворных, попавший в немилость к Людовику ХIV, он писал басни в угоду покровительнице, герцогине Буйонской, и называл свои труды «пространной стоактной комедией, поставленной на мировой сцене».

Нес муравей сушить за свой порог зерна, Которые он на зиму запас с лета. Голодная цикада подошла близко И попросила, чтоб не умереть, корму. «Но чем же занималась ты, скажи, летом?» «Я, не ленясь, все лето напролет пела». Расхохотался муравей и хлеб спрятал: «Ты летом пела, так зимой пляши в стужу». (Заботиться важнее о своей пользе, Чем негой и пирами услаждать душу.)

Цикада летом пела, Но лето пролетело. Подул Борей — бедняжке Пришлось тут очень тяжко. Осталась без кусочка: Ни мух, ни червячочка. Пошла она с нуждою к соседушке своей. Соседку, кстати, звали мамаша Муравей. И жалобно Цикада просила одолжить Хоть чуточку съестного, хоть крошку, чтоб дожить До солнечных и теплых деньков, когда она, Конечно же, заплатит соседушке сполна. До августа, божилась, вернет проценты ей. Но в долг давать не любит мамаша Муравей. И этот недостаток, нередкий у людей, Был не один у милой мамаши Муравей. Просительнице бедной устроили допрос: — Что ж делала ты летом? Ответь-ка на вопрос. — Я пела днем и ночью и не хотела спать. — Ты пела? Очень мило. Теперь учись плясать.

Попрыгунья Стрекоза Лето красное пропела; Оглянуться не успела, Как зима катит в глаза. Помертвело чисто поле; Нет уж дней тех светлых боле, Как под каждым ей листком Был готов и стол, и дом. Всё прошло: с зимой холодной Нужда, голод настает; Стрекоза уж не поет: И кому же в ум пойдет На желудок петь голодный! Злой тоской удручена, К Муравью ползет она: «Не оставь меня, кум милой! Дай ты мне собраться с силой И до вешних только дней Прокорми и обогрей!» — «Кумушка, мне странно это: Да работала ль ты в лето?» Говорит ей Муравей. «До того ль, голубчик, было? В мягких муравах у нас Песни, резвость всякий час, Так, что голову вскружило». — «А, так ты. » — «Я без души Лето целое всё пела». — «Ты всё пела? это дело: Так поди же, попляши!

Чтоб заключить в коротких мне словах.

«Это истинный ваш род, наконец вы нашли его», — сказал Ивану Крылову известный баснописец своего времени Иван Дмитриев, прочитав первые два перевода Лафонтена, выполненные поэтом. Крылов был мастером простого и точного языка, был склонен к пессимизму и иронии — что всегда отражалось в его произведениях. Он тщательно работал над текстами басен, стремясь к лаконичности и остроте повествования, и многие крыловские «остроумия» до сих пор остаются крылатыми фразами.

Иван Крылов стал классиком русской литературы еще при жизни, прославившись не только переложениями Лафонтена, но и собственными оригинальными злободневными баснями, которыми поэт откликался на самые разные события в стране.

У ручейка ягненок с волком встретились, Гонимые жаждой. По теченью выше — волк, Ягненок ниже. Мучим низкой алчностью, Разбойник ищет повода к столкновению. «Зачем, —он говорит, — водою мутною Питье мне портишь?» Кудрошерстый в трепете: «Могу ли я такую вызвать жалобу? Ведь от тебя ко мне течет вода в реке». Волк говорит, бессильный перед истиной: «Но ты меня ругал, тому шесть месяцев». А тот: «Меня еще и на свете не было». — «Так, значит, это твой отец ругал меня», — И так порешив, казнит его неправедно. О людях говорится здесь, которые Гнетут невинность, выдумавши поводы.

Довод сильнейшего всегда наилучший: Мы это покажем немедленно: Ягненок утолял жажду В потоке чистой волны; Идет Волк натощак, ищущий приключений, Голод его в эти места влек. «Откуда ты такой храбрый, чтобы мутить воду? — Говорит этот зверь, полный ярости — «Ты будешь наказан за свою храбрость. — Сир, отвечает Ягненок, пусть Ваше Величество не гневается; Но пусть посмотрит, Но пусть посмотрит, Что я утоляю жажду В потоке, На двадцать шагов ниже, чем Ваше Величество; И поэтому никоим образом Я не могу замутить вашу воду. — Ты ее мутишь, сказал жестокий зверь, — И я знаю, что ты злословил обо мне в прошлом году. — Как я мог, ведь я еще не родился тогда? — Сказал Ягненок, — я еще пью молоко матери. — Если не ты, то твой брат. — У меня нет брата. — Значит, кто-то из твоих. Вы меня вообще не щадите, Вы, ваши пастухи и ваши собаки. Мне так сказали: мне надо отомстить. После этого, в глубь лесов Волк его уносит, а потом съедает, Без всяких церемоний.

У сильного всегда бессильный виноват: Тому в Истории мы тьму примеров слышим, Но мы Истории не пишем; А вот о том как в Баснях говорят. ___ Ягненок в жаркий день зашел к ручью напиться; И надобно ж беде случиться, Что около тех мест голодный рыскал Волк. Ягненка видит он, на добычу стремится; Но, делу дать хотя законный вид и толк, Кричит: «Как смеешь ты, наглец, нечистым рылом Здесь чистое мутить питье Мое С песком и с илом? За дерзость такову Я голову с тебя сорву». — «Когда светлейший Волк позволит, Осмелюсь я донесть, что ниже по ручью От Светлости его шагов я на сто пью; И гневаться напрасно он изволит: Питья мутить ему никак я не могу». — «Поэтому я лгу! Негодный! слыхана ль такая дерзость в свете! Да помнится, что ты еще в запрошлом лете Мне здесь же как-то нагрубил: Я этого, приятель, не забыл!» — «Помилуй, мне еще и отроду нет году», — Ягненок говорит. «Так это был твой брат». — «Нет братьев у меня». — «Taк это кум иль сват И, словом, кто-нибудь из вашего же роду. Вы сами, ваши псы и ваши пастухи, Вы все мне зла хотите И, если можете, то мне всегда вредите, Но я с тобой за их разведаюсь грехи». — «Ах, я чем виноват?» — «Молчи! устал я слушать, Досуг мне разбирать вины твои, щенок! Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать». — Сказал и в темный лес Ягненка поволок.

Басня Эзопа Демосфен и Афиняне

Эзоп (Эсоп) (VI в. до н. э.), легендарный баснописец, по происхождению фригиец. Ему приписываются почти все греческие басни, написанные прозой. Цитируемое ниже «Жизнеописание Эзопа» известно в очень поздней версии (не ранее I в. н. э.).

Когда ты при царском дворе, то все, что ты слышишь, пусть в тебе и умрет, чтобы тебе самому не пришлось безвременно умереть.