Анализ стихотворения Бродского Не выходи из комнаты, не совершай ошибку

Анализ стихотворения Бродского Не выходи из комнаты, не совершай ошибку

Стихотворение было написано в 1970 году и отражало навязанные идеалы общества. Бродский попросту высмеивает двуличие, которым заразились “праведные” члены советского общества. Те, что считали жизнь под копирку единственно правильной. Строка-побуждение “будь тем, чем другие не были” отражаем данные мотивы.

Двуличием болеют не все люди, только те, что не исполняют приказ “не вызывать мотора”, иными словами, такси. Ибо советскому человеку не позволительно раскошеливаться. Да и обычный гражданин Советского Союза не мог себе позволить такую поездку. К таким людям относятся блюстители правопорядка и приличия, которые по вечерам не брезгуют приглашать в дом “живую милку”. А ведь так делать нельзя, если “милка” не ваша собственная, законом выданная, жена.

Очень много образов вызывает автор стихотворения. И все они пропитаны сатирой настолько, что стихотворение преображается в поэтичный список вредных советов для лицемеров. Если рассматривать строки “не выходи из комнаты” в таком ключе, то автор попросту советует замуровать себя в четырех стенах и “слиться с обоями”. Можно подумать, он советует им навсегда замолчать, прекратить лгать всем и самому себе и принимать эту ложь за правильное поведение.

А теперь представьте, что Бродский потерял смыл всего, что существует в этом мире. Это относится и к лицемерию, и к одиночеству, и к тленности бытия, и к невозможности “вызвать мотор”. Автор ограничивает мир квадратными метрами и запахами “капусты и мази лыжной”. Для него не существует мира за пределами “коридора”, а все выдуманные человечеством развлечения ничем не привлекательнее “стула и стены”.

В своей почти философской концепции Бродский выглядит истинным прокрастинатором. Бессмысленность всего высмеяла и декардовские идеи. Его “мыслю, следовательно, существую”, Бродский легко превращает в “расплываюсь, следовательно, существую”. издалека похоже на идеалы подростков максималистов, которые пытаются отыскать себя в бесцветном мире, где люди были “чем” угодно, но только не “кем”. “Слейся с обоями” и упокойся в бетонных стенах, смотри на все со стороны и потеряй личину.

Выделить какой-то отдельный смысл в стихотворении невозможно. Поэтому оно так популярно на просторах интернета, где пользователи социальный сетей цитируют Бродского как представителя идеи тленности и обреченности этого мира. Ведь по сути его строки чуть длиннее лозунга, чуть короче сообщения – идеальный призыв к действию.

2 вариант

Иосиф Бродский является одним из самых неоднозначных поэтов своего времени. Каждое из его стихотворений не только выделяется и запоминается особенным ритмом, но и дает возможность многогранного анализа образов, спрятанных в строках.

Одним из самых известных его произведений является стихотворение «Не выходи из комнаты, не совершай ошибку. ». При первом прочтении легко подумать, что строки говорят о склонности автора к затворничеству и к исключению любых социальных контактов. Однако, учитывая непростую судьбу самого поэта и непринятия его творчества со стороны власти, стоит допустить, что данное стихотворение является протестом против политической идеологии, сложившейся на то время в Советском Союзе.

Бродский имел многочисленные столкновения с органами власти, т. к. идеи его творчества, публичные высказывания очень часто расходились с принятыми нормами. Поэт считал главной самореализацию, которая не могла быть стеснена рамками политической цензуры и общественных стандартов. Такая непреклонность взглядов привела его к вынужденной эмиграции в США,

«Не выходи из комнаты, не совершай ошибку. » является иллюстрацией жизни советского человека под гнетом системы. Человека, который желает свободы действий, предпочтений, мнений, но под страхом доносов и последующих репрессий благоразумно остается дома и предпочитает сигарету солнцу, а значит предпочитает мнимую изолированную свободу. Оставляет за собой право не иметь никаких близких контактов и не высказывать мнений. Ведь в то время разговоры на политические темы если и велись, то где-нибудь на кухне за закрытой дверью и в очень узком кругу лиц, которые действительно доверяли друг другу.

Желание отгородиться от типичных советских граждан и полное отсутствие желания устраиваться на работу, чтобы не стать «более изувеченным» как-то привело Бродского к обвинению тунеядстве. Строка «Не будь дураком!» говорит о мнении поэта относительно рядового приверженца советского режима со всей узостью его взглядов и мышления.

Бродский считал не важным где писать. Главное, иметь возможность писать на своем языке, т. к., по его мнению язык для поэта является его главным пристанищем. Переехав в США поэт смог свободно писать на русском языке, не ощущая извне никакого давления, а также став одним из самых известных отечественных поэтом-эмигрантов.

Анализ стихотворения Не выходи из комнаты, не совершай ошибку по плану

Не выходи из комнаты, не совершай ошибку

Возможно вам будет интересно

В 1850 году Фет выпускает свой второй сборник. Сама книга состоит из цикла «Хандра», куда автор включил три произведения. В каждом из них автор описывает и рассматривает чувство, когда душа полностью пуста

Фёдор Иванович Тютчев – замечательный поэт, стихи которого насыщены положительными эмоциями. Его произведение «Сияет солнце. » – пример любовной лирики XIX века, хотя может показаться

Использованные в стихотворении выразительные средства хорошо гармонируют с его названием. Поэт стремился передать словами воздействие другого искусства – музыки.

После первого прочтения может сложиться ощущение, будто Лермонтов в стихотворении За все, за все тебя благодарю я.. обращается к девушке, с которой имеет какие-то отношения. Подобное ощущение может складываться

Из многих стихотворений И. А. Бунина, посвященных пейзажной лирике, наиболее глубокие философские размышления представлены в произведении «Полевые цветы».

⛔️ Не выходи из комнаты

  • Одиночество
  • Бродский

Строчки стихотворения Бродского «Не выходи из комнаты» подобны натянутым через пропасть цепям, по которым можно перебраться с замкнутого мира комнат на простор ветра, но дозволяется поэтом и сорваться вниз, ибо порыв к свободе требует рисковать жертвой. Между натянутыми цепями видится глубина пропасти, на дне которой что-то разглядеть может только слепец, ибо он зрит сердцем. Классический анализ срок показывает вислоухому читателю, что Бродский хотел показать в стихотворении человека-хамелеона тех лет, живущего двумя жизнями – шёпотом на кухне о главном и крикам с трибуны ни о чём. Мне видится другая картина, позвольте поделиться.

Смысл стихотворения

С самого начала и с повтором в каждом четверостишье автор призывает не выходить из комнаты – шутит он или советует? Моё мнение именно советует и аргументов для этого несколько. Подсказка номер один:

За дверью бессмысленно все, особенно – возглас счастья.

Мир недоразвитого социализма не имеет смысла, за окнами снаружи слишком много искусственного, слишком много клоунады и разобраться где правда, где ложь могут лишь единицы. Улицы по социалистическим праздникам и будням наполнены счастьем с мишурой – счастье начинается от типовой квартиры с шаблонным ремонтом и заканчивается выстоянной в очередях бутылкой шампанского. Сверху сказали – так выглядит счастье, и рядовой обыватель в это поверил.

На улице теряется своё «Я», в замкнутой комнате его можно сохранить дольше. Для практика пример – свежий или маринованный и находящийся в банке помидор сохраниться дольше?

Вторая подсказка в строках:

Зачем выходить оттуда, куда вернешься вечером
таким же, каким ты был, тем более – изувеченным?

Спрячь себя в комнате

Выйдя из комнаты ты всё равно в неё вернёшься, так как НЕТ альтернативы, но придя домой ты часть себя оставишь снаружи. Те умные мысли, которые за ночь накопились в голове, будут размазаны по социалистическим улицам и их снова придётся собирать в себе по крупицам, залазить за ними под диван, соскребать крошки с подоконника. Если рупор социализма выполнит роль кувалды, то назад в комнату ты вернёшься и вовсе изувеченным и тогда забудь о мыслях, а зализывай раны!

Не выходи из комнаты. О, пускай только комната
догадывается, как ты выглядишь.

Догадаются другие и всё, тебе запретят думать, отберут право на свободу мысли и тогда ты уже не человек, а частика строя, шагающая вместе с ним в могилу неизвестности. Помни, на улице не Франция, здесь не положено иметь собственные мысли, здесь думают единицы, остальные лишь рычаги их желаний.

Если запереться и слиться с обоями, то возможно, тебя не заметят и пройдут с рупором мимо и тогда появится ещё один день на свободу мысли, пускай и в четырёх стенах. В комнате надо не спрятаться, ибо отворят и вынут, как кильку из банки с томатным соусом, а забаррикадироваться от всего внешнего, приложить усилия, ибо всё снаружи живёт общей жизнью, где места личному нет, если оно не способствует развитию общественного. Начиная от хроноса-времени и заканчивая вирусами – всё внешнее стремится жить по законам общества, которое ещё слишком молодо, чтобы оценить верность пути, но не терпит свободомыслия.

Даже женщинам (не жёнам, а милкам) Бродский советует не доверить… она может сказать там, что ты думаешь здесь и всё, тебя как личности нет…

Мой взгляд на «Комнату» – это стихотворение, призывающее сохранить в себе свободного и думающего человека, вопреки лозунгам и призывам всей страной идти в ногу с социализмом, с его общими правилами и голосом ребёнка, возомнившего себя мудрым стариком.

Кратко

Особенностью стихотворения «Не выходи из комнаты» является полной отсутствие эпитетов, что делает его несколько сухим, но не потерявшим глубину. Стиль написания дольник, который наполнен словами не по теме – субстанция, космос, хронос, вирус и т д. Это придаёт строкам оригинальности, что в целом свойственно Бродскому.

Стихотворный размер семистопный ямб, в некоторых местах он разбавлен пиррихием с началом в виде рефрена. Метафоры (слейся лицом с обоями, не вызывай мотора) придают строкам напряжение, зато эпитеты отсутствуют, что делает стиль рваным, без потери глубины.

Использует Бродский и иронию, включая в строки слова чужеродной терминологии (эрос, субстанция и пр.). Стих отлично подходит к самоизоляции 2020 года, хотя он достоин большего, чем сравнения с очередной пандемией и проживёт дольше, чем воспоминания о полудобровольном домашнем заточении.

Анализ с приколом

Приехал как-то проездом к герою стихотворения друг из Чуйской долины и привез чемодан зеленого «табаку», после чего ему шляться по улицам стало не в кайф. Сидит себе, курит и твердит:

Видимо, боится поделиться травкой или полиции страшится, или черти крадутся, поди узнай. Выбежит себе в уборную и бегом назад в комнату – вдруг траву спер сосед, так и мается главный герой.

Со скуки и под кайфом видения к нему приходят, то русалки, то милки. даже раздевать их боится, вдруг поддастся искушению и расслабится, а в углу ещё пол чемодана травы. Верные друзья стул и стены. Во-первых, они не курят, во-вторых не сдадут, в-третьих и с ними можно потанцевать после глубокой затяжки.

Иногда тянет в прихожую нюхнуть аромата капусты и лыжной мази для разнообразия букета жизни, но писАть не хочется, только пИсать и то редко, не пивасик же)).

Только в уборную – и сразу же возвращайся.

По мере приближения к днищу чемодана героя начинает колбасить, как пиратскую шхуну в Карибском море. Комната с остатком дури становится лучше Франции, хочется быть одновременно дураком и мыслителем, сливаясь разумом и цветом лица с окружающим миром, читай, со шкафом и обоями.

Не выходи из комнаты! То есть дай волю мебели,
слейся лицом с обоями.

В эндшпиле, на последней затяжке, строится баррикада из обломков шкафа и кайфа, которая отгораживает героя от участкового, проституток, коронавируса и расовой дискриминации. Занавес.

Текст

Не выходи из комнаты, не совершай ошибку.
Зачем тебе Солнце, если ты куришь Шипку?
За дверью бессмысленно все, особенно – возглас счастья.
Только в уборную – и сразу же возвращайся.

Читайте также:  Марсианские хроники – краткое содержание романа Брэдбери

О, не выходи из комнаты, не вызывай мотора.
Потому что пространство сделано из коридора
и кончается счетчиком. А если войдет живая
милка, пасть разевая, выгони не раздевая.

Не выходи из комнаты; считай, что тебя продуло.
Что интересней на свете стены и стула?
Зачем выходить оттуда, куда вернешься вечером
таким же, каким ты был, тем более – изувеченным?

О, не выходи из комнаты. Танцуй, поймав, боссанову
в пальто на голое тело, в туфлях на босу ногу.
В прихожей пахнет капустой и мазью лыжной.
Ты написал много букв; еще одна будет лишней.

Не выходи из комнаты. О, пускай только комната
догадывается, как ты выглядишь. И вообще инкогнито
эрго сум, как заметила форме в сердцах субстанция.
Не выходи из комнаты! На улице, чай, не Франция.

Не будь дураком! Будь тем, чем другие не были.
Не выходи из комнаты! То есть дай волю мебели,
слейся лицом с обоями. Запрись и забаррикадируйся
шкафом от хроноса, космоса, эроса, расы, вируса.

Читает Бродский

И. Бродский «Не выходи из комнаты» (Анализ стихотворения, стиха)

История создания стихотворения.

Стихотворение «Не выходи из комнаты» написано в 1970 г., в Ленинграде, СССР. Стихотворение создано в сложный период в жизни поэта. Бродский не получил признание в своей стране. В СССР его не печатали совсем. Не видели в нем поэта. Даже судили за тунеядство. В 1972 году он был выдворен из страны. Эта тягостная обстановка нелюбви и непризнания талантливого и внутренне свободного человека отразилась в стихотворении.

Наши эксперты могут проверить Ваше сочинение по критериям ЕГЭ
ОТПРАВИТЬ НА ПРОВЕРКУ

Эксперты сайта Критика24.ру
Учителя ведущих школ и действующие эксперты Министерства просвещения Российской Федерации.

Но в каждой строфе мысль эпична.

Тема, идея, лирический герой. Сюжет.

Тема стихотворения — мир и человек в этом мире. В основе стихотворения — бессмысленность существующего мира и, как следствие этого, замкнутость и одиночество человека.

В каждой поэтической строфе звучат рефреном строки; «Не выходи из комнаты». Скорее всего у поэта нет собеседника и он ему не нужен. Он общается сам с собой. Он сам себя уговаривает остаться в комнате. Не кричит, не требует, а просто уверяет себя в необходимости остаться. Что ждет там, за дверью? Коридор, который кончается счетчиком? Запах капусты и лыжной мази? «Милка, разевающая пасть?»

Все непривлекательно: даже солнце, даже возглас счастья. Ведь это бессмысленно.

Мир за дверью груб и неприятен. Ведь поэт там не нужен, никому не интересен. Ничто не изменится в его жизни. Можно даже «вернуться изувеченным». С покалеченной душой. «…На улице, чай, не Франция». Нецивилизованный мир отталкивает поэта. Даже стена и стул становятся интереснее.

Что остается лирическому герою? Курить дешевый «Шипр», танцевать «боссанову». Даже от творчества отказаться: «Ты написал много букв, еще одна будет лишней».

Сложная биография поэта подсказывает, что улица еще и угрожает свободе поэта. Поэтому нельзя выходить из комнаты. И вообще — «инкогнито эрго сумм». Бродский использует известные слова Декарта, чтобы сказать о себе: «неизвестный, поэтому существую». Затаиться, стать мебелью, слиться с обоями. «Запрись и забаррикадируйся», пусть тебя ничего не волнует. Мир сужается до четырех стен. Явно чувствуется внутренняя пустота героя, жизнь теряет всякий смысл. Так человек оказывается лицом к лицу с одиночеством.

В стихотворении нет, ни воплей, ни стенаний, есть трезвый взгляд на мир. Но трагизм и безвыходность ситуации чувствуются отчетливо. Наверное, так автор выражает свое несогласие с действительностью

Стихотворение состоит из шести стихотворных строф. Тема углубляется с каждой строфой, достигая наивысшего обострения в последней, где поэт готов отгородиться от мира шкафом, стать мебелью и отказаться от всего.

Художественные средства выразительности.

Рефреном идут слова, поддерживающую главную тему стихотворения: «Не выходи из комнаты».

Интересна неполная рифма: счастья — возвращайся; боссанову — на босу ногу; вечером –изувеченным и др.

Использована аллюзия, намек на афоризм Декарта, его перефразирование в «инкогнито эрго сум».

Стихотворение подтверждает особенности всей лирики Бродского, отмеченные литературоведом

Е. П. Педчак: классическая ясность, стройность поэзии, отсутствие словесного мусора.

Ритм, рифма, стихотворный размер.

Катрен с парной рифмовкой. Обращают на себя внимание неполные рифмы.

Ломаный размер стиха, который подчеркивает авторскую индивидуальность.

Стихотворение привлекло меня самой темой. «Не выходи из комнаты», – говорит автор. И я с интересом искала на сразу же возникший вопрос «почему». Оно приоткрыло мне сложный внутренний мир поэта, такого выдержанного и мужественного. Мысли автора показались мне ясными и открытыми, хотя многие стихи И.Бродского мне кажутся трудными для понимания.

Значение стихотворения в творчестве поэта.

Стихотворение, написанное на Родине, не принявшей поэта, отразило жизнь страны, и особенности творчества поэта в то время. Бродский трезво и холодно рассказал, как обессмысливается мир и что чувствует человек в таком мире.

Посмотреть все сочинения без рекламы можно в нашем

Чтобы вывести это сочинение введите команду /id76315

Не выходи из комнаты

В режиме самоизоляции Бродский постепенно превратился в персонажа мема. Но мы бы не хотели, чтобы Иосиф Александрович был только главным хикки рунета, поэтому сделали подборку лучших статей «Вопросов литературы» о поэтике и биографии нобелевского лауреата.

Уравнение с двумя неизвестными (Поэты-метафизики Джон Донн и Иосиф Бродский)

Игорь Шайтанов сравнивает двух поэтов-метафизиков и пытается понять, как Бродский пришел к Донну — через Хемингуэя и ленинградского переводчика европейской поэзии Ивана Лихачева, упрекнувшего Бродского и Евгения Рейна за то, что они не знают классику, или же он прошел более трудный путь — через Баратынского и Тютчева, первых русских метафизических поэтов?

Еще раз о «поэтике музыкальных заглавий» Иосифа Бродского

Елена Погорелая пишет о музыкальной эволюции поэта, которая начиналась с ритмов зарождающейся авторской песни, но поменяла привычную русскому уху исповедальность на западную отстраненность, а прямолинейную «описательную» поэтику — на предметную, метафорическую, все большее значение придавая архитектонике текста, его многомерности и возможностям «далековатых» ассоциаций, заключенных в стихотворении.

Стихотворение на смерть поэта: Бродский и Оден

Михаил Свердлов и Елена Стафьева пишут о становлении Бродского и о его знакомстве с поэтом У. Х. Оденом и желании привить англосаксонскую поэтическую технику к русской поэзии. Если верить воспоминаниям и интервью Бродского, уже первое прочитанное им в оригинале оденовское стихотворение «Памяти У. Б. Йейтса» стало для него одним из решающих событий в жизни. В дальнейшем в подражание Одену была написана элегия «На смерть Т. С. Элиота» (1965) . Авторы исследуют, что взял для себя Бродский из стихотворения своего учителя, а что не сумел или не захотел прочесть.

Распадающаяся амальгама (О поэтике Бродского)

В статье Сергея Кузнецова рассматривается фрагмент из прозаических заметок Бродского, написанных после посещения конгресса ПЕН-клуба в Бразилии в 1978 году и опубликованных в 1990-м под заглавием «Посвящается позвоночнику». В этом прозаическом тексте происходит концентрация мотивов, разрабатывавшихся в стихах, и рождаются новые, характерные для данного автора смыслы при обращении к неоднократно использованному ранее образу — «зеркалу с поврежденной амальгамой».

Слово и мир (над строками «Двадцати сонетов к Марии Стюарт» Бродского)

В статье Олега Кравченко подробно изучается музыкальная составляющая цикла и особо подчеркивается, что пародийность в «Двадцати сонетах» может быть рассмотрена не только как «перепев» старых форм или «стилевое воплощение чужого слова», но и как моделирование тех едва различимых голосов, которые выделяются на фоне звучащего хаоса. В связи с этим автор показывает, как внутри поэтического текста живет пушкинская традиция.

Иосиф Бродский / Joseph Brodsky

Арина Волгина о двух Бродских, разделенных эмиграцией в 1972 году. И если первого — советского диссидента из Лениграда — русский читатель знает, то второй — американский профессор — нам почти неизвестен. Как воспринимали Бродского в англоязычном мире, почему его эссе печатали крупнейшие американские журналы и почему после того, как поэт стал переводить свои стихи самостоятельно, критики начали писать, что нобелевскую премию дали не тому.

Enjambement как фигура. Битва в представлении Альтдорфера и Бродского

Катерина Грациадей пишет, что Бродский пользуется приемом переноса столь часто, что enjambement в свою очередь может считаться его автографом, его «отпечатком пальцев». Данный прием ощущается читателями Бродского как «длинное дыхание» (выражение Е. Солоновича), свойственное его поэтике, его дикции, что подразумевает неизбежный запас воздуха, который расширяет легкие читателя, позволяя следить за смыслом всего стихотворения, переносимым поэтом из одной строки в другую, отчего порой возникает мучительное впечатление смыслового торможения. Автор также рассматривает знаменитую картину Альбрехта Альтдорфера «Битва Александра» и утверждает, что в случае Альтдорфера-Бродского французское слово enjambement перерастает значение термина, приобретая характер метафоры: глагол, от которого оно образовано, может означать не только шагать, идти большими шагами, перешагивать, но и — завоевывать, вторгаться (а разве вражеское войско не вторгается в данном случае на чужую территорию?).

Непереводимые годы Бродского. Две страны и два языка в поэзии и прозе И. Бродского 1972–1977 годов

Владимир Козлов пишет о неразрешимом конфликте внутри Бродского — о несоответствии между его поэтической и прозаической мыслью. Поэт не раз утверждал, что поэзия есть творение самого языка и человек на такое творение не способен. Бродский убежден: то, что «сказывается» в поэтическом произведении, больше того, о чем в нем «говорится». Именно поэтому для него поэзияэто сфера, в которой что-то сказывается, а прозав которой что-то (и кем-то) говорится. Вероятно, этим родовым различием можно объяснить тот факт, что в поэзии Бродского сказывается не только больше, чем говорится в его эссе и интервью на те же темы, но и сказывается иной раз почти противоположное.

«Бродский и Галич учились в одном классе» (Две стратегии борьбы со Злом…)

Елена Чижова пишет о героях будущих анекдотов — Бродском и Галиче, об их сходствах и различиях. Попытка сформулировать в нескольких словах сущность предложенных ими стратегий приводит к следующему: Бродский прокладывал путь от «общественного животного» к личности, Галич — от «личного животного» к обществу. Автор подробно рассматривает условия жизни двух авторов и пытается понять, что повлияло на поэтику каждого из них.

«Неизвестный Мандельштам» Иосифа Бродского

В статье Леонида Кациса рассматривается фрагмент стенограммы выступления И. Бродского на конференции к столетию О. Мандельштама в Лондоне в 1991 году. Анализируется позиция Бродского, противостоящая устоявшемуся мнению, что «Ода» Мандельштама Сталину была «болезнью». Комментируются устные замечания Бродского на эту тему, высказанные поэтом во время оппонирования на конференции, специально посвященной этому произведению.

Бродский (1970): Не будь дураком! Не выходи из комнаты!

Поэзия Иосифа Бродского – это всегда удивление и ощущение свободы. Его стихи цепляют за живое, заставляют вглядываться в настоящее и ломают шаблоны. Не влюбиться в поэзию Бродского просто невозможно.

Не выходи из комнаты, не совершай ошибку.
Зачем тебе Солнце, если ты куришь Шипку?
За дверью бессмысленно все, особенно — возглас счастья.
Только в уборную — и сразу же возвращайся.

О, не выходи из комнаты, не вызывай мотора.
Потому что пространство сделано из коридора
и кончается счетчиком. А если войдет живая
милка, пасть разевая, выгони не раздевая.

Не выходи из комнаты; считай, что тебя продуло.
Что интересней на свете стены и стула?
Зачем выходить оттуда, куда вернешься вечером
таким же, каким ты был, тем более — изувеченным?

О, не выходи из комнаты. Танцуй, поймав, боссанову
в пальто на голое тело, в туфлях на босу ногу.
В прихожей пахнет капустой и мазью лыжной.
Ты написал много букв; еще одна будет лишней.

Читайте также:  451 градус по Фаренгейту – краткое содержание романа Брэдбери

Не выходи из комнаты. О, пускай только комната
догадывается, как ты выглядишь. И вообще инкогнито
эрго сум, как заметила форме в сердцах субстанция.
Не выходи из комнаты! На улице, чай, не Франция.

Не будь дураком! Будь тем, чем другие не были.
Не выходи из комнаты! То есть дай волю мебели,
слейся лицом с обоями. Запрись и забаррикадируйся
шкафом от хроноса, космоса, эроса, расы, вируса.

Иосиф Бродский, 1970 год.

Судьба Бродского была нелегка: обвинение в тунеядстве, суд, ссылка в Архангельскую область, эмиграция. Но писать он не переставал никогда. Иосиф Бродский – один из

Многие произведения ХХ века были сопротивлением общественно-историческим обстоятельствам. Поколения этого времени жили в плену идеологии. И. Бродский бунтовал против такого режима, высказывая свои мысли на бумаге. Его стихи долго были запрещенными, а сам автор ощущал постоянное давление с боку властей. Тем не менее, он не боялся бунтовать и насмехаться над современниками, погрязшими в материализме и идеологии. Эта проблема отобразилась и в произведении «Не выходи из комнаты, не совершай ошибку…», написанном И. Бродским в 1970 году.

Тема произведения – жизнь в замкнутом от внешнего влияния пространстве, бытие тех, кто живет по двойным стандартам. Автор утверждает, что лучше замкнуться со своими мнениями в четырех стенах и не выносить их на суд публики. Этим утверждением он высмеивает тех, кто в своем доме говорил о свободе личности и счастье, а в обществе молчал об этих проблемах, подчиняясь идеологии.

Ключевой образ стихотворения – лирический герой, который обращается к читателю с ироническими призывами «не выходить из комнаты». Он считает, что искать счастье на улице бессмысленно, поэтому не стоит даже вызывать такси. И женщин не нельзя приводить в свою обитель, если же сама придет, выгнать «не раздевая». Лирический герой утверждает, что после прогулки домой возвращаются более изувеченными, поэтому лучше танцевать в прихожей.

Комната и бытовые предметы, по мнению лирического героя, могут надежно забаррикадировать от всего: времени («хроноса»), «комоса», любви («эроса»), «расы» и вируса». Внутренний мир того, кто замыкается в четырех стенах «богатый», а все, что творится на улице не стоит его внимания «чай не Франция». Все утверждения насколько настойчивы, что, кажется сам автор приверженец такого существования. И только учитывая его биографию, можно понять иронический подтекст стихотворения «Не выходи из комнаты, не совершай ошибку». И. Бродского раздражали люди, которые живут «двойными стандартами», которые готовы покориться режиму, отказавшись от элементарных человеческих радостей.

Свои размышления автор оформляет при помощи художественных средств. Он соединяет вечное, возвышенное и бытовое, создавая яркие контрасты, например, «Зачем тебе Солнце, если ты куришь «Шипку»?», вплетает в строфы метафоры («не вызывай мотора», «пускай только комната догадывается, как ты выглядишь», «слейся лицом с обоями»). Эпитетов в стихотворении нет, но это тоже помогает раскрытию идеи: автор намекает на пресное существование в комнате. Ирония усиливается внезапным употреблением заимствованной терминологии: субстанция, хронос, космос, эрос, вирус.

Стихотворение состоит из шести катренов с параллельной рифмой. Каждая строка, кроме последней, начинается фразой «НЕ выходи из комнаты!» (рефрен), что сначала кажется убеждением, а потом вызывает насмешку. Стихотворный размер – семистопный ямб, разбавленный в некоторых строках пиррихием.

Стихотворение «Не выходи из комнаты, не совершай ошибкой» привлекает оригинальной подачей проблемы и до сих пор остается предметом спора исследователей и поклонников творчества И. Бродского.

«Не выходи из комнаты» — на апрель 2014 г., пожалуй, самое известное стихотворение поэта Иосифа Бродского. Проникновенный и тревожный манифест одиночества, художественный отказ от участия в окружающей действительности (тогда еще советской — произведение написано в 1970 г.), настоящий гимн добровольному затворничеству. Образ отшельника, написашего много букв, внезапно актуализировался, был сочтен родственной душой и потому снискал горячую любовь среди вообще-то не слишком восприимчивой к такого рода творчеству интернет-молодежи. А кое-для кого вообще стало открытием, что слова «хикки» еще не было, а социофобы уже вовсю самоизолировались.

Собственно, стихи

Не выходи из комнаты, не совершай ошибку.
Зачем тебе Солнце, если ты куришь Шипку?
За дверью бессмысленно все, особенно – возглас счастья.
Только в уборную — и сразу же возвращайся.

О, не выходи из комнаты, не вызывай мотора.
Потому что пространство сделано из коридора
и кончается счетчиком. А если войдет живая
милка, пасть разевая, выгони не раздевая.

Не выходи из комнаты; считай, что тебя продуло.
Что интересней на свете стены и стула?
Зачем выходить оттуда, куда вернешься вечером
таким же, каким ты был, тем более — изувеченным?

О, не выходи из комнаты. Танцуй, поймав, боссанову
в пальто на голое тело, в туфлях на босу ногу.
В прихожей пахнет капустой и мазью лыжной.
Ты написал много букв; еще одна будет лишней.

Не выходи из комнаты. О, пускай только комната
догадывается, как ты выглядишь. И вообще инкогнито
эрго сум, как заметила форме в сердцах субстанция.
Не выходи из комнаты! На улице, чай, не Франция.

Не будь дураком! Будь тем, чем другие не были.
Не выходи из комнаты! То есть дай волю мебели,
слейся лицом с обоями. Запрись и забаррикадируйся
шкафом от хроноса, космоса, эроса, расы, вируса.

Марсианин РЭЙ БРЭДБЕРИ

Они жили на планете Марс, в доме с хрустальными колоннами, на берегу высохшего моря, и по утрам можно было видеть, как миссис К ест золотые плоды, растущие из хрустальных стен, или наводит чистоту, рассыпая пригоршнями магнитную пыль, которую горячий ветер уносил вместе с сором. Под вечер, когда древнее море было недвижно и знойно, и винные деревья во дворе стояли в оцепенении, и старинный марсианский городок вдали весь уходил в себя, и никто не выходил на улицу, мистера К можно было видеть в его комнате, где он читал металлическую книгу, перебирая пальцами выпуклые иероглифы, точно струны арфы. И книга пела под его рукой, певучий голос древности повествовал о той поре, когда море алым туманом застилало берега и древние шли на битву…30

Марс по праву принадлежит Брэдбери, потому что он создал самую проникновенную сагу о Марсе, потому что никто лучше не описал и не сможет описать историю марсиан, с которой удивительно тесно переплелась история Земли. Музыка его слов завораживает, и Марс, словно живое существо, манит, и отвергает, и очаровывает до сердечной боли…

Только Томас Вулф, оживленный Мастером в рассказе «О скитаньях вечных и о Земле», перенимает эстафету и успевает в дополнительно отпущенные ему два месяца жизни сказать о Марсе свое слово, которое, возможно, сказал бы в действительности, если бы не пневмония, унесшая его в 1938 году в возрасте тридцати восьми лет:

«…марсианские города – изумительные, неправдоподобные, словно камни, снесенные с горных вершин какой-то стремительной, невероятной лавиной и застывшие наконец сверкающими россыпями…»

«…В дыхании Марса ощущаешь запах корицы и холодных пряных ветров, тех ветров, что вздымают летучую пыль и омывают нетленные кости, и приносят пыльцу давным-давно отцветших цветов…»31

Как остро в пору юности завидовал я обладателям «Марсианских хроник»! Как тут не замолвить слово за славное советское книгоиздание и разветвленную цепь библиотек: потребовалось всего двадцать лет бесплодных поисков, прежде чем я смог взять в руки заветную книгу…

И не разочароваться!

Ведь часто бывает: раскроешь книгу, которой восторгался в детстве – и пожмешь плечами: что я в ней нашел. Потому что всякому возрасту свои слова.

Но не зря сам писатель называл «Марсианские хроники» своей лучшей книгой. Она действительно лучшая. Читая «Марсианские хроники», я испытал непередаваемое ощущение погружения в волшебство. Мне жаль, что нельзя дважды войти в одну и ту же реку, но… увы! С Прустом мне не потягаться, хотя пирожные и исполняют временами свой долг, возвращая мгновения.

Марс в рассказах Брэдбери многолик. Он и прибежище изгнанных с Земли сказок и легенд, и сирена, заманивающая неосторожных аргонавтов, и хранилище древней мудрости и исчезающей красоты…

Но о «Хрониках» чуть позже.

Первое мое знакомство с Брэдбери состоялось в 1965 году, когда «Техника – молодежи» опубликовала рассказ «Золотоглазые»32. Это было открытие нового мира. Это было настолько необыкновенно, настолько переворачивало привычные представления о назначении и возможностях фантастики, что моя рука сама потянулась к ручке и… но зачем увлекаться описанием своих неудачных опытов?

Потом – «Калейдоскоп». Люди, разлетающиеся в стороны от лопнувшей ракеты: один – к Луне, другой – к Марсу, третий – за пределы Солнечной системы… Голоса в гермошлемах – обвиняющие и прощающие. И финал:

Он падал стремительно, точно пуля, точно камешек, точно гирька, спокойный теперь, совсем спокойный, не ощущая ни печали, ни радости – ничего; только одного ему хотелось: сделать бы что-нибудь хорошее теперь, когда все кончено, сделать бы хоть что-то хорошее и знать – я это сделал…

«Когда я врежусь в воздух, я вспыхну, как метеор».

– Хотел бы я знать, – сказал он вслух, – увидит меня кто-нибудь?

…Маленький мальчик на проселочной дороге поднял голову и закричал:

– Мама, смотри, смотри! Падучая звезда!

Ослепительно яркая звезда прочертила небо и канула в сумерки над Иллинойсом.

– Загадай желание, – сказала мать. – Загадай скорее желание!

Я представлял себе эту картину – и становилось немного жутко от ощущения близости безграничного космоса.

Следующая остановка – «И грянул гром». К тому времени я уже прочитал уэллсовскую «Машину времени», но новой была мысль влиять из прошлого на настоящее: наступил в мезозойской эре на бабочку, вернулся – и ужаснулся: Америкой правит другой президент, а орфографию придется изучать заново.

Перелистываю страницу – и попадаю в пронизанный светом мир «Земляничного окошка».

Говорят – летим, чтобы разбогатеть, чтобы прославиться. Говорят – для развлечения, скучно, мол, сидеть на одном месте. А на самом деле внутри что-то тикает, все равно как у лосося или у кита и у самого ничтожного невидимого микроба. Такие крохотные часики, они тикают в каждой живой твари, и знаешь, что они говорят? Иди дальше, говорят, не засиживайся на месте, не останавливайся, плыви и плыви. Лети к новым мирам, строй новые города, еще и еще, чтобы ничто на свете не могло убить Человека.

Этот же мир Брэдбери представил в поэтической форме: поэма «Плыви, Человек!», написанная как приветствие международному форуму фантастов33, тоже призывает: «Плыви! И безымянные планеты земными именами нареки».

Да, золотое было время, оптимизма – хоть отбавляй. Вот только сейчас его не хватает, позаимствовать бы у себя тогдашнего…

Следующая страница – и новое превращение, новое слово о Человеке. «Куколка». Человек – только куколка, говорит Брэдбери, куколка, которая рано или поздно выберется из кокона и расправит крылья.

Без малейшего усилия – только чуть вздохнул теплый воздух вокруг – Смит поднялся над землей. Быстро, беззвучно взмыл он ввысь и вскоре затерялся среди звезд, устремляясь в космические дали…

Вот только куколка-человек в этом рассказе невероятно одинок – и нисколько не сокрушается поэтому поводу. Ему никто не нужен – и тогда зачем космические дали. 34

Тут и там по страницам книг, журналов, газет разбросаны недоуменные вопросы о человеке, на ура принимаются сообщения о выходе за пределы ортодоксальных представлений: телепатия, телекинез, параллельные миры… и вслед за скептическими опровержениями следуют новые и новые сигналы: контакт со вселенским разумом, ниспосланные свыше откровения, способность предвидеть события…

Читайте также:  Брэдбери Каникулы – краткое содержание

А может быть, и в самом деле. Ведь произошел когда-то скачок в развитии, превративший неразумную обезьяну в хомо сапиенс, так отчего бы не произойти новому перевороту, который превратил бы человека земного в человека космического? Как это было бы по латыни? (Увы, не изучал.) Поупражняемся… Homo spatium? Ну, это неважно.

Подобных изысканий у Брэдбери немного; чаще он говорит об обыкновенном человеке в обыкновенном – почти обыкновенном, уже даже не завтрашнем, а вполне сегодняшнем – мире: «Мы не описываем будущее – мы его предотвращаем». И предупреждающе звучат тревожные названия: «Бетономешалка», «Убийца», «Кошки-мышки», «451 по Фаренгейту». К чему придет современный мир, если в нем сохранятся те же разрушительные тенденции, что тревожат нас сейчас?

«451 по Фаренгейту – температура, при которой воспламеняется и горит бумага». Эпиграф к самому известному у нас роману «правнука колдуньи», написанному за 9 дней.

Книги – зло, и пожарники спешат по вызову и сжигают их – иногда вместе с владельцем, не пожелавшим предать друзей. Но запретный плод сладок во все времена, и вот бравый пожарник Гай Монтэг украдкой сует за пазуху пару томиков, чтоб прочесть на досуге и попытаться понять людей, желающих странного.

Как и в рассказе «Лучезарный феникс», книга восстает из пепла и продолжает жить в памяти человека.

Да, тогда еще не было Интернета и смартфонов; возьмись Брэдбери за свой роман сейчас, ему не пришлось бы привлекать пожарников: книга сама уходит, как ушли когда-то динозавры…

В необыкновенной повести «Лед и пламя» (подробнее о ней поговорим позже) Брэдбери в очередной раз отправился к звездам и увидел потрясающую картину жизни под яростным солнцем, чья радиация убыстряет биологические процессы настолько, что на жизнь человеку остается восемь дней: два дня – на детство, два дня – на юность, два дня – на зрелость, два дня – на старость и угасание. А где-то в скалах блестит искорка космического корабля, до которого невозможно добраться. Сим, главный герой повести, вполне заслуживает титула «победитель невозможного». Он добирается до корабля – и обретает вечность: сто дней, тысячу, десятки тысяч. И, подобно горьковскому Данко, дарит эту вечность тем, кто сумел последовать за ним.

Эта книга о времени, которое мы часто бездарно убиваем.

И снова Марс. Дух, живущий в колодце, Синяя Бутылка, исполняющая желания… И, наконец, «Марсианские хроники».

Брэдбери распоряжается Марсом без оглядки на физику. В одних рассказах его Марс – тот самый, четвертая планета Солнечной системы, бесплодная пустыня с разреженной атмосферой, почти такая, как, например, в рассказе «Зеленое утро»; в других – миф, сказка, волшебная страна, полная ощущения утекающей сквозь пальцы жизни и оттого насквозь пронизанная печалью («Илла», «Летняя ночь», «И по-прежнему лучами серебрит простор луна…», «Ночная встреча»), в третьих – наша с вами Земля, окинутая взглядом с неземной высоты («Эшер-2»). И как в калейдоскопе из разноцветных стекол складывается строгий узор, так и сквозь кажущуюся беспорядочность образов Марса проступает тревожащий лик Земли, на которой – «Будет ласковый дождь».

Распылители в саду извергли золотистые фонтаны, наполнив ласковый утренний воздух волнами сверкающий водяных бусинок. Вода струилась по оконным стеклам, стекала по обугленной западной стене, на которой белая краска нечисто выгорела. Вся западная стена была черной, кроме пяти небольших клочков. Вот краска обозначила фигуру мужчины, катящего травяную косилку. А вот, точно на фотографии, женщина нагнулась за цветком. Дальше – еще силуэты, выжженные на дереве в одно титаническое мгновение… мальчишка вскинул вверх руки, над ним застыл контур подброшенного мяча, напротив мальчишки – девочка, ее руки подняты, ловят мяч, который так и не опустился.

Только пять пятен краски – мужчина, женщина, дети, мяч. Все остальное – толстый слой древесного угля.

Часы истории остановились.

Но Брэдбери оставляет надежду.

…Это только между нами. Когда я увидел, что Земле приходит конец – я ждал до последней минуты! – то стал собираться в путь. Берт Эдвардс тоже припрятал корабль, но мы решили, что вернее всего стартовать порознь на случай, если кто-нибудь попытается нас сбить…

«Каникулы на Марсе», последний рассказ «Марсианских хроник» (и, по моим данным, семя, из которого выросла книга). Очень длинные каникулы, на целую вечность. Две семьи с девчонками и мальчишками осядут на Марсе, чтобы положить новое начало.

– Мне всегда так хотелось увидеть марсианина, – сказал Майкл. – Где же они?

– Смотри, – ответил отец. Он посадил Майкла на плечо и указал прямо вниз.

Марсиане. В канале. Отраженные его гладью Тимоти, Майкл, Роберт, и мама, и папа.

Долго, долго из журчащей воды на них безмолвно смотрели марсиане.

Оставим их строить новую жизнь на берегах заброшенных каналов и двинемся дальше, к следующей цели.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Рэй Бредбери – Марсианские хроники

  • 80
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5

Рэй Бредбери – Марсианские хроники краткое содержание

“Марсианские хроники”: странный изменчивый мир, населенный загадочными, неуловимыми обитателями…

Марсианские хроники – читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

(Зарубежная фантастика (изд-во Мир) – 1965)

“Марсианские хроники”: странный изменчивый мир, населенный загадочными, неуловимыми обитателями…

“Марсианские хроники”: странный изменчивый мир, населенный загадочными, неуловимыми обитателями…

“Марсианские хроники”: странный изменчивый мир, населенный загадочными, неуловимыми обитателями…

“Марсианские хроники”: странный изменчивый мир, населенный загадочными, неуловимыми обитателями…

Романова Е. Рэй Брэдбери предостерегает

МОЕЙ ЖЕНЕ МАРГАРЕТ

С ИСКРЕННЕЙ ЛЮБОВЬЮ

“Великое дело – способность удивляться, – сказал философ. –

Космические полеты снова сделали всех нас детьми”.

Только что была огайская зима: двери заперты, окна закрыты, стекла незрячие от изморози, все крыши оторочены сосульками, дети мчатся с горок на лыжах, женщины в шубах черными медведицами бредут по гололедным улицам.

И вдруг могучая волна тепла прокатилась по городку, вал горячего воздуха захлестнул его, будто нечаянно оставили открытой дверь пекарни. Зной омывал дома, кусты, детей. Сосульки срывались с крыш, разбивались и таяли. Двери распахнулись. Окна раскрылись. Дети скинули свитера. Мамаши сбросили медвежье обличье. Снег испарился, и на газонах показалась прошлогодняя жухлая трава.

Ракетное лето. Из уст в уста с ветром из дома в открытый дом – два слова: Ракетное лето. Жаркий, как дыхание пустыни, воздух переиначивал морозные узоры на окнах, слизывал хрупкие кружева. Лыжи и санки вдруг стали не нужны. Снег, падавший на городок с холодного неба, превращался в горячий дождь, не долетев до земли.

Ракетное лето. Высунувшись с веранд под дробную капель, люди смотрели вверх на алеющее небо.

Ракета стояла на космодроме, испуская розовые клубы огня и печного жара. В стуже зимнего утра ракета творила лето каждым выдохом своих мощных дюз. Ракета делала погоду, и на короткий миг во всей округе воцарилось лето…

Они жили на планете Марс, в доме с хрустальными колоннами, на берегу высохшего моря, и по утрам можно было видеть, как миссис К ест золотые плоды, растущие из хрустальных стен, или наводит чистоту, рассыпая пригоршнями магнитную пыль, которую горячий ветер уносил вместе с сором. Под вечер, когда древнее море было недвижно и знойно, и винные деревья во дворе стояли в оцепенении, и старинный марсианский городок вдали весь уходил в себя и никто не выходил на улицу, мистера К можно было видеть в его комнате, где он читал металлическую книгу, перебирая пальцами выпуклые иероглифы, точно струны арфы. И книга пела под его рукой, певучий голос древности повествовал о той поре, когда море алым туманом застилало берега и древние шли на битву, вооруженные роями металлических шершней и электрических пауков.

Мистер и миссис К двадцать лет прожили на берегу мертвого моря, и их отцы и деды тоже жили в этом доме, который поворачивался, подобно цветку, вслед за солнцем, вот уже десять веков.

Мистер и миссис К были еще совсем не старые. У них была чистая, смуглая кожа настоящих марсиан, глаза желтые, как золотые монеты, тихие мелодичные голоса. Прежде они любили писать картины химическим пламенем, любили плавать в каналах в то время года, когда винные деревья наполняли их зеленой влагой, а потом до рассвета разговаривать под голубыми светящимися портретами в комнате для бесед.

Теперь они уже не были счастливы.

В то утро миссис К, словно вылепленная из желтого воска, стояла между колоннами, прислушиваясь к зною бесплодных песков, устремленная куда-то вдаль.

Что-то должно было произойти.

Она смотрела на голубое марсианское небо так, словно оно могло вот-вот поднатужиться, сжаться и исторгнуть на песок сверкающее чудо.

Но все оставалось по-прежнему.

Истомившись ожиданием, она стала бродить между туманными колоннами. Из желобков в капителях заструился тихий дождь, охлаждая раскаленный воздух, гладя ее кожу. В жаркие дни это было все равно что войти в ручей. Прохладные струи посеребрили полы. Слышно было, как муж без устали играет на своей книге; древние напевы не приедались его пальцам.

Она подумала без волнения: он бы мог когда-нибудь подарить и ей, как бывало прежде, столько же времени, обнимая ее, прикасаясь к ней, словно к маленькой арфе, как он прикасается к своим невозможным книгам.

Увы. Она покачала головой, отрешенно пожала плечами, чуть-чуть. Веки мягко прикрыли золотистые глаза. Брак даже молодых людей делает старыми, давно знакомыми…

Она опустилась в кресло, которое тотчас само приняло форму ее фигуры. Она крепко, нервно зажмурилась.

Смуглые пальцы вздрогнули, метнулись вверх, ловя воздух. Мгновение спустя она испуганно выпрямилась в кресле, прерывисто дыша.

Она быстро обвела комнату взглядом, точно надеясь кого-то увидеть. Разочарование: между колоннами было пусто.

В треугольной двери показался ее супруг.

– Ты звала меня? – раздраженно спросил он.

– Нет! – почти крикнула она.

– Мне почудилось, ты кричала.

– В самом деле? Я задремала и видела сон!

– Днем? Это с тобой не часто бывает.

Глаза ее говорили о том, что она ошеломлена сновидением.

– Странно, очень-очень странно, – пробормотала она. – Этот сон…

– Ну? – Ему явно не терпелось вернуться к книге.

– Мне снился мужчина.

– Высокий мужчина, шесть футов один дюйм.

– Что за нелепость: это же великан, урод.

– Почему-то, – она медленно подбирала слова, – он не казался уродом. Несмотря на высокий рост. И у него – ах, я знаю, тебе это покажется вздором, – у него были голубые глаза!

– Голубые глаза! – воскликнул мистер К. – О боги!

Что тебе приснится в следующий раз? Ты еще скажешь – черные волосы?

– Как ты угадал?! – воскликнула она.

– Просто назвал наименее правдоподобный цвет, – сухо ответил он.

– Да, черные волосы! – крикнула она. – И очень белая кожа; Совершенно необычайный мужчина! На нем была странная одежда, и он спустился с неба и ласково говорил со мной.

– С неба – какая чушь!

– Он прилетел в металлической машине, которая сверкала на солнце, – вспоминала миссис К. Она закрыла глаза, чтобы воссоздать видение. – Мне снилось небо, и что-то блеснуло, будто подброшенная в воздух монета, потом стало больше, больше и плавно опустилось на землю, – это был длинный серебристый корабль, круглый, чужой корабль. Потом сбоку отворилась дверь и вышел этот высокий мужчина.

Ссылка на основную публикацию