Анализ стихотворения Пилигримы Бродского

«Пилигримы» И. Бродский

Мимо ристалищ, капищ,
мимо храмов и баров,
мимо шикарных кладбищ,
мимо больших базаров,
мира и горя мимо,
мимо Мекки и Рима,
синим солнцем палимы,
идут по земле пилигримы.
Увечны они, горбаты,
голодны, полуодеты,
глаза их полны заката,
сердца их полны рассвета.
За ними поют пустыни,
вспыхивают зарницы,
звёзды горят над ними,
и хрипло кричат им птицы:
что мир останется прежним,
да, останется прежним,
ослепительно снежным,
и сомнительно нежным,
мир останется лживым,
мир останется вечным,
может быть, постижимым,
но всё-таки бесконечным.
И, значит, не будет толка
от веры в себя да в Бога.
… И, значит, остались только
иллюзия и дорога.
И быть над землёй закатам,
и быть над землёй рассветам.
Удобрить её солдатам.
Одобрить её поэтам.

Дата создания: 1958 г.

Анализ стихотворения Бродского «Пилигримы»

Жизнь Иосифа Бродского была полна трагических моментов. Родившись в интеллигентной семье, он попал под негласную разнарядку об ущемлении прав евреев, поэтому не смог стать моряком, как того хотел. Свой трудовой путь 16-летний Бродский начал учеником мастера на ленинградском заводе, после было увлечение геологией и длительные экспедиции в различные уголки Советского Союза. Возможно, романтика путешествий и пробудила в молодом человеке тягу к поэзии. Но стихи Бродского были весьма нетипичными и нестандартными. В них отсутствовал, как тогда выражались, идеологический стержень. Именно по этой причине юный поэт сперва попал в зону внимания сотрудников КГБ, а после и вовсе был выслан из страны.

Действительно, стихи Бродского не вписывались в общее представление о построении счастливого коммунистического общества. Многим героям его произведений попросту не было места в стране, где восторжествовала революция. В частности, одним из первых стихотворений, которое насторожило власть имущих, стало произведение под названием «Пилигримы», написанной в 1958 году. Скитальцев, которые лишь то и делают, что «идут по земле», в СССР по определению быть просто не могло. Ведь они очень сильно напоминают юродивых – людей, которых на России испокон веков не только уважали, но и боялись, считая прозорливыми. Однако в век победы материализма над религией о подобных людях не принято было говорить вслух и, уж тем более, посвящать им стихи. Да и как главными героями произведения могут быть люди, которые «горбаты, голодны, полуодеты», и при этом подпадающие под категорию тунеядцев?

Духовный смысл произведений юного Бродского был полностью скрыт от многих его соотечественников, которым сложно было понять, что представляют собой люди, если «глаза их полны заката, сердца их полны рассвета». Тем более, непостижимы для них были строки о том, что за собой пилигримы оставляют мир, который бесконечно долго будет «ослепительно снежным». Между тем, речь идет от тех самых старцах-странниках, которые своими молитвами спасали не только Россию. И не важно, какую именно религию они исповедовали, ведь им удавалось сохранять хрупкое равновесие Вселенной, которая готова было взорваться новыми войнами и катаклизмами. Конечно, Бродский знал о том, что даже спустя 100 лет в мире ничего не изменится, на земле по-прежнему будут гибнуть люди, и их смертям будет найдено оправдание. «Удобрить ее солдатам, одобрить ее поэтам», – так отзывается о будущем поэт. Однако он знает, что все могло быть гораздо хуже, если бы не было пилигримов – этих вечных странников с душами младенцев и мудростью стариков.

Естественно, что с подобными взглядами, которые не вписывались в идеологию советского общества, Иосиф Бродский был попросту обречен на аутсайдерство. Ведь своими стихами он не только подрывал устои социалистического строя, но и вносил смуту в умы и сердца людей, которые интуитивно чувствовали внутреннюю силу его произведений. Поэтому неудивительно, что сам Бродский сравнивает себя с пилигримами. Он словно бы предчувствует, что его жизнь также будет полна скитаний по чужим странам, и ему выпадет весьма непростая доля – нести крест поэта, которого никто не хочет считать пророком в собственном отечестве. Бродский не пытается постичь этот мир, хотя для 18-летнего юноши подобное стихотворение можно воспринимать, как некое духовное прозрение. Но между строк улавливается некая обреченность, так как начинающий поэт знает – ему, как и всеми покинутым непонятым и непризнанным пилигримам, «остались только иллюзия и дорога».

«Бродский вообще ни под какое влияние не попадал»Интервью с художником и писателем Эдуардом Кочергиным

В 1958 году Бродский ещё неизвестен никому, как поэт, но уже в 18-летним возрасте сквозь написанные строки пробивается незаурядный талант и виден выбор пути. Стихотворение «Пилигримы» — это работа не отрока, но зрелого мужа, который имеет свои ценности и свой взгляд на мир. Чётко просматривается стиль, есть над чем подумать и после прочтения строк, ведь они оставляют в душе глубокий след.

Смысл строк

Пилигримы можно назвать пророческим стихотворением, ведь судьба Бродского – это путь пилигрима. Гонения в СССР, высылка к чёрту на куличики и запрет на печать вынуждают поэта уехать из страны. Сложно сказать о любви или неприязни автора строк к Родине, скорее всего, лауреат Нобелевской премии был космополитом, вместе с тем он любил не родину в целом, а некоторые её места, например, Питер в целом и Васильевский остров в частности.

Смысл строк заключается в желании поэта передать бесконечность мира и его вечную порочность:

мир останется лживым, мир останется вечным.

Увидеть это нельзя, сидя на месте в обрамлении роз и ладана, понять истину мира можно только в пути, когда всё вокруг меняется и предоставляет возможность для сравнения. Пилигрим видел и знает суть бара и кладбища, ему ведомо понимание ристалища и базара, поэтому только он может сказать, как выглядит мир. Глаза пилигрима полны заката, потому что он видит постижимость мира и его пороки, но сердце странника наполнено рассветом, ведь он нашёл свой путь и не нуждается в подсказках.

глаза их полны заката, сердца их полны рассвета.

Обычному человеку кажется, что мир изменчив и меняется у него на глазах – создаются семьи, рождаются дети, строятся храмы и т д, но это всё прошлое, ничего нового на земле не происходит. Нежность его сомнительна, так как может в секунду стать грубостью, а ложь идёт рука об руку с человеком тысячелетия. Все это бесконечно, оно может изменить на миг, но снова возвращается к старому. Отсюда нет смысла в вере в Бога и себя, так как по существу в мире ничего изменить нельзя. Это поняли пилигримы, поэтому они находятся в вечном пути, не пытаются что-то изменить, а просто созерцают мир и передают слепым его настоящие краски и оттенки (не это ли истинный путь поэта?).

…И, значит, остались только иллюзия и дорога.

Иллюзией живёт большинство – это их право, дорогу выбрали единицы – это их выбор. Последние видят, что единственный смысл войны – это удобрение земли телами солдат, так как завоёванные страны снова будут переходить из рук в руки, распадаться и вновь восставать из пепла, пытаясь стать империями. Счастье рождения ребёнка перейдет в скорбь от потери родителей и так по кругу.

Средневековая Европа. Кто такие пилигримы?

Люди пообразованней и познатней, знакомые с политикой, властью и роскошью, конечно, не принимали все так серьезно, но использовали религию как универсальное средство управления людскими массами и их подчинение.

Насаждение всеобщего благочестия привело к зачаткам религиозного фанатизма, позже оно выльется в крестовые походы, затем в религиозные войны, Инквизицию и, как следствие от давления — возникшее сопротивление в форме Реформации и других еретических движений.

Но сначала появились пилигримы — безобидные странники к Святым местам в Палестине. Иерусалим, Святой город с Гробом Господа, манил богомольцев. Особо впечатлительные и благочестивые, запуганные священниками, не имели смысла в жизни, кроме как замаливать свои грехи. Многие уверяли себя, что возлюбили бога, а кто-то действительно проникся страданиями Христа и во что бы то ни стало хотел увидеть места, где жил и погиб Спаситель.

Люди толпами шли в Иерусалим. Образовались различные организации для охраны пилигримов и помощи им — орден Госпитальеров (Иоаннитов) и позже, уже после Первого крестового похода — орден Тамплиеров. Правда, Тамплиеры быстро забудут, для чего они созданы: алчность и жажда власти станут идолами рыцарей-храмовников под маской служения богу.

Вообще, движение пилигримов в Палестину началось еще давно — с III в. н. э. В то время странники шли в Святую землю осознанно, без манипуляций со стороны духовенства. Но это привлекло внимание церковников, стремившихся контролировать все сферы жизни людей и начались злоупотребления. Власть имущие во все времена искали и находили средства управления сознанием людских масс.

В XI в. церковное покаяние заменили пилигримством и согрешившие в наказание шли за прощением в Святую землю. Но не так просто было отправиться в паломничество по собственному желанию. Будущий богомолец должен был сначала получить разрешение епископа: вдруг он из праздного любопытства? Так не пойдет. Или работай и плати налоги, или служи примером истинного благочестия.

Получив посох странника из рук епископа и его благословение, пилигрим мог отправиться в путь. Своеобразный паспорт пилигрима давал последнему приют в тех монастырях, какие встретятся ему на пути, а также рекомендации остальным правоверным оказывать посильную помощь страннику. Со временем некоторые монастыри, особенно в проходных местах, подстроились специально для принятия пилигримов. Они назывались: госпиталь, т. е. — для принятия гостя.

Пилигримы не имели никакой защиты в пути, кроме креста. Фанатично религиозные, они не боялись никакой опасности, порой даже не пытаясь ее избежать. Воспринимали все как ниспосланное свыше и неизбежное: испытаниям нельзя сопротивляться. Знатные люди тоже становились пилигримами, но отправлялись в путь часто в сопровождении свиты.

Наиболее известные сеньоры, предпринявшие паломничество к Святым землям — Роберт Фландрский и граф Барселонский Беренгард II (XI в.). Фулько Черный, граф Анжу, оставил в Палестине о себе хорошую память. Богатства позволяли графу раздавать щедрую милостыню. Бывший всю жизнь жестоким, вдруг, поддавшись голосу совести и общественному осуждению за свои деяния, граф Анжу отправился замаливать грехи. Дух благочестия действовал на всех: и на бедняков, видевших в вере единственное утешение своей убогой жизни, и на сеньоров.

У богатых пилигримов было, конечно, больше шансов вернуться на родину. Но бывало, что и они погибали в пути. Роберт Дьявол, герцог Нормандский, человек весьма суровый и беспощадный, закаленный в боях, отправился на богомолье, невзирая на то, что оставил малолетнего незаконнорожденного сына Вильгельма (будущего Завоевателя Англии) одного, в окружении враждебно настроенных баронов. Герцог домой не вернулся — он умер в Никее.

Если удавалось страннику прибыть живым к Иерусалиму, ему надо было отдать золотую монету за вход в Святой город. Откуда у наверняка ограбленного в пути бедняги золотой? Он и ел — не помнил когда в последний раз… Пилигриму оставалось бродить под стенами Иерусалима, ради которого он столько вытерпел, и не иметь возможности войти внутрь. Часто они так вот и погибали под стенами Святого города от голода, жажды или от рук особо нетерпимых к чужой вере мусульман. Однако, несмотря на такие трудности и опасности, пилигримов становилось все больше.

Для многих было счастьем умереть там, где закончил свой земной путь Спаситель. Если же странник возвращался домой, то становился примером для всех и наделялся особой святостью. Положение его становилось привилегированным.

Особенно много пилигримов уходило в паломничество в ежегодный праздник Пасхи. Целые толпы стекались в Иудею для празднования этого важного для христиан праздника. Но перед этим толпы проходили через страны, города и деревни. Порой для населения это становилось кошмаром, несмотря на миролюбивый настрой странников, люди их побаивались.

К примеру, в 1054 г. епископ Камбрэ Лиутберт отправился в путь в сопровождении трех тысяч пилигримов. В народе паломникам к святым местам, странствовавшим толпами, дали название — войска Господни. Как бы предугадывая вот-вот наступавшие времена крестовых походов, куда отправятся уже пилигримы-воины.

Теги: Средневековье, Европа, религия, история

Бродский – вечный пилигрим

Иосиф Александрович уже в 18 лет понимает, что путь иллюзий не его дорога и выбирает роль пилигрима, который будет лишь созерцать и передавать увиденное рабам фантазий и надежд. Пророчество сбылось, через несколько лет о Бродском начнут говорить, как о великом поэте, вскоре его творчество вызовет гримасу недовольства у власти и начнутся гонения. Они и подтолкнут поэта к странствию, читай, к эмиграции в США.

Не став своим для большинства в СССР, Бродский останется навеки чужим и в Америке. У пилигрима нет дома, а любовь в дороге не нужна, она только мешает оставаться безучастным и всевидящим. Любовь и Родина станут камнем преткновения в пути, они закроют глаза пеленой, а слепой странник – это не выбор Бродского.

Примечательно, что свой путь поэт увидел уже в 18 лет, когда его сверстники только начинали видеть на 5 см дальше кончиков пальцев вытянутой руки. Я бы сказал, что от стихотворения «Пилигримы» и начинается путь Бродского как человека и поэта. Этими строками он открыл дверь в будущее, увидел свою дорогу и смело по ней пошёл.

Отцы-пилигримы

В 1620 году «Мейфлауэр», английское судно, достигло берегов Америки. Новыми колонистами были пуритане, которых преследовали на родине: закрывали молитвенные дома, арестовывали пасторов. Летописец Уильям Брэдфорд писал: «Они знали, что они пилигримы».

Так, сто два человека, бежав от религиозных гонений, стали основателями города Плимут. А слово «пилигрим», значение которого раньше было «странствующий», приобрело новый смысл: отправившиеся в путешествие в поисках обетованной земли.

Сейчас это слово используют редко. Но, поскольку оно несет романтический оттенок, оно встречается в поэтической речи или в ироничном замечании. В таком случае оно употребляется в переносном значении.

Текст

Мимо ристалищ, капищ, мимо храмов и баров, мимо шикарных кладбищ, мимо больших базаров, мира и горя мимо, мимо Мекки и Рима, синим солнцем палимы, идут по земле пилигримы. Увечны они, горбаты, голодны, полуодеты, глаза их полны заката, сердца их полны рассвета. За ними поют пустыни, вспыхивают зарницы, звезды горят над ними, и хрипло кричат им птицы: что мир останется прежним, да, останется прежним, ослепительно снежным, и сомнительно нежным, мир останется лживым, мир останется вечным, может быть, постижимым, но все-таки бесконечным. И, значит, не будет толка от веры в себя да в Бога. …И, значит, остались только иллюзия и дорога. И быть над землей закатам, и быть над землей рассветам. Удобрить ее солдатам. Одобрить ее поэтам.

В тюрьму за веру

В 1660 г. в Англии произошло восстановление и укрепление монархии. После прихода к власти дом Стюартов тут же попрал элементарные принципы свободы совести. Началось массовое преследование инакомыслящих. Все активные проповедники, не входящие в официальную англиканскую церковь, были объявлены вне закона. Им категорически запрещалось проповедовать.

Джона Буньяна арестовали во время проповеди в небольшом селении. На суде ему было заявлено, что котельщик не имеет права выступать с проповедью. Судьи пообещали Буньяну, что он тотчас будет отпущен на свободу, если даст подписку о прекращении проповеди.

«Могу ли я дать такое обещание? — горячо воскликнул подсудимый. — Не проповедовать живого спасительного Божьего Слова? Никогда! Пока жив! Горе мне, если не проповедую. Если я сегодня получу свободу, то завтра же начну проповедовать вновь».

Непокорного проповедника 1 ноября 1660 г. заточили в Бедфордскую тюрьму. Тюремные камеры были переполнены до отказа. На ночь в них запирали до шестидесяти человек. Джон Буньян оказался среди головорезов и мрачных злодеев. Страдания Буньяна увеличивались от беспокойства за судьбу жены и четырех малолетних детей. Незадолго перед арестом скончалась его первая жена, и он женился во второй раз. Новая супруга была также стойкой и терпеливой христианкой. Но и ей приходилось бороться с неимоверными трудностями. Дети от первого брака Буньяна требовали заботы и ухода. К тому же одна из дочерей была слепа от рождения. Безуспешно жена Буньяна обивала пороги государственных учреждений, умоляя помиловать мужа. Многие пороки, страшные преступления и беззакония легко прощались, но к проповедникам христианской Любви и Добра отношение было очень суровым.

Склонение существительного пилигрим

Из книги «Путешествие пилигрима»

Сегодня редко встречаются люди, умеющие открыто говорить правду. Поэтому и живет на земле так много краснобаев, у которых слово расходится с делом.

Тело без души мертво, так же и слово без дела пустой звук.

Тот, кто очень много говорит о смелости, обычно в схватке сдается первым.

…закон не убивает грех, не очищает от него сердце, но раскрывает, поднимает и выводит наружу те грехи, которые были, может быть, незаметны или давно забыты, также, как им они оживляются и получают силу в сердце человека.

Перевод слова пилигрим

Мы предлагаем Вам перевод слова пилигрим на английский, немецкий и французский языки. Реализовано с помощью сервиса «Яндекс.Словарь»

• На английский
• На немецкий
• На французский

• pilgrim
  — паломник, палмер путь пилигримов — pilgrim way

• Pilger
  — паломник
• Wallfahrer
  — паломник

• pèlerin
  — путник

Каким бывает пилигрим (прилагательные)?

Подбор прилагательных к слову на основе русского языка.

страстным белым темным простым призванным последним глупым первым бедным светлым невинным святым многим проклятым таинственным великим воплощенным благочестивым обычным усталым юным остальным веселым несчастным истинным одутловатым французским одиноким смиренным добрым многочисленным другим будущим старым осужденным маленьким древним слепым босоногим легендарным почтенным очередным мирным никаким любезным серым влюбленным вечным молодым китайским безродным фальшивым звездным достославным неотвязным бледным милым христианским прочим благородным нарисованным золотым кибернетическим упорным

Что может пилигрим? Что можно сделать с пилигримом (глаголы)?

Подбор глаголов к слову на основе русского языка.

оглядеться отдернуть созерцать проводить сказать идти оказаться наблюдать решить заметить проходить занять поднять держать высадиться ожидать потерять знать сгрудиться двинуться говорить остановиться попадать совершить продолжать пройти принимать стоять заговорить возвращаться оставаться уметь кивнуть открыть явиться потерпеть выйти двигаться сидеть послать относиться встречаться забыть оставить бежать продолжить снять приговорить покинуть погрузиться обличать добраться объявить прибыть находиться достичь проезжать встать иметь объяснить предстать начинать сдаться взглянуть

Ассоциации к слову пилигрим

мекка путь обычай актер стопа храм поиск святой восток дорога света вид деятельность колея святилище награда тюрьма любопытство корабль хижина ужас лицо наука мурманск имя место месяц церковь посох неаполь погребение ветвь день местечко пуэрто холм неудовольствие далмация ребенок пастух земля лодыжка опасение москва плимут спасение встреча цель группа престол рига переноска история совет улица борода ружье содействие германия рубище ступица кентербери фургон святыня

Синонимы слова пилигрим

гортань паломник пассажир приезжий путешественник путник странник турист днесь

Сфера употребления слова пилигрим

Общая лексика Сельское хозяйство История Религия

Конец путешествия

Широкое пастырское сердце Джона Буньяна согревало каждого. Он вёл постоянную переписку с отлученными, увещевая их не оставлять Божий путь. Регулярно посещал больных, устранял раздоры между братьями. В народе Буньяна называли «Епископом», он же считал себя тружеником Господним и слугою всех. Этот пастырь и проповедник не был узким сектантом и законником.

Смерть застала Джона Буньяна посреди самоотверженных пастырских трудов. Спасая от крупных скандалов и раздоров одно семейство, Буньян проделал утомительный путь в холодную дождливую погоду. Заболев сильной горячкой, неутомимый странник-христианин покинул 31 августа 1688 года землю навеки.

На могиле Джона Буньяна нет роскошного памятника, и глубокомысленной эпитафии. Всего лишь простая плита. Самым наилучшим и неувядающим памятником жизни и трудов подвижника Истины служит его христианская повесть-притча. Возвышенный дух этой книги захватил в своё время Александра Пушкина, и он написал поэму «Странник». О странствиях паломника через Город Разрушения. Топь Уныния, Замок Сомнения к Горнему Иерусалиму с упоением читают христиане разных конфессий. А художники пишут картины и создают иллюстрации, но мотивам этой книги. Спустя столетия автор бессмертной аллегории будит наши души, указывая на нетленные блага Царства Небесного.

Методическая разработка урока литературы в 11 классе

МЕТОДИЧЕСКАЯ РАЗРАБОТКА УРОКА ЛИТЕРАТУРЫ

В 11 КЛАССЕ

ИОСИФ БРОДСКИЙ

ДИАЛОГ В ПРОСТРАНСТВЕ КУЛЬТУРЫ

Автор: , учитель русского языка и литературы школы № 6 города Рыбинска.

ИОСИФ БРОДСКИЙ

ДИАЛОГ В ПРОСТРАНСТВЕ КУЛЬТУРЫ

ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫЕ

1. Совершенствование навыков анализа лирического произведения.

2. Знакомство с новым подходом к анализу поэтического произведения, в основе анализ звуко-цветовых соответствий.

3. Постижение поэтического мастерства Бродского.

РАЗВИВАЮЩИЕ

1. Формирование эмоционально-ценностного отношения к изучаемому материалу.

2. Развитие эстетики чувств.

3. Развитие интегрального, синестетического мышления.

ВОСПИТАТЕЛЬНЫЕ

1. Умственное воспитание.

Формирование логического, абстрактного, эвристического, ассоциативного, интегрального, синестетического, системного мышления.

2. Нравственное воспитание.

Осознание приоритета общечеловеческих ценностей.

3. Эстетическое воспитание.

Оценка прекрасного в жизни и в искусстве.

ИОСИФ БРОДСКИЙ

Мои мечты и чувства в сотый раз
идут к тебе дорогой пилигримов.
В. Шекспир

Мимо ристалищ, капищ,
мимо храмов и баров,
мимо шикарных кладбищ,
мимо больших базаров,
мира и горя мимо,
мимо Мекки и Рима,
синим солнцем палимы
идут по земле пилигримы.
Увечны они, горбаты,
голодны, полуодеты,
глаза их полны заката,
сердца их полны рассвета.
За ними поют пустыни,
вспыхивают зарницы,
звезды встают над ними,
и хрипло кричат им птицы:
что мир останется прежним,
да, останется прежним,
ослепительно снежным
и сомнительно нежным,
мир останется лживым,
мир останется вечным,
может быть, постижимым,
но все-таки бесконечным.
И, значит, не будет толка
от веры в себя да в Бога.
. И, значит, остались только
иллюзия и дорога.
И быть над землей закатам,
и быть над землей рассветам.
Удобрить ее солдатам.
Одобрить ее поэтам.

КОНСПЕКТ УРОКА

Скрипи, мое перо,

мой коготок, мой посох.

1 ПОГРУЖЕНИЕ

На экране портрет поэта, эпиграф.

Перо, коготок, посох. Какие ассоциации вызывают у вас эти слова?

– Перо – птица, поэт…

– Коготок – кошка, птица…

– Посох – странник.

Кто такой странник?

– Тот, кто странствует, кто постоянно в пути.

Как еще можно назвать странников? Подберите синонимы.

– Странники, скитальцы, бродяги, паломники, пилигримы.

Пилигримы. Так называл странников поэт, которого мы с вами сегодня откроем для себя. Он обожал котов («мой коготок» – неслучайная метафора), чувствовал родство душ с ястребом, часто это подчеркивая, и сам оказался в этом мире странником (был выслан, выдворен из России в Америку, оказался в самолете с апельсином в кармане). Лауреат Нобелевской премии.

Может быть, кто-то уже понял, о ком речь?

Имя этого поэта официально появилось в русской литературе около 20 лет назад, когда в 1987 году он получает Нобелевскую премию, но стихи его были известны с 60-ых годов. Многие стали почти городским фольклором, их пели под гитару на разные мелодии, при этом зачастую даже не зная имени автора.

Именно такая судьба была уготована стихотворению «Пилигримы» (1958 г.).

Поэту 18 лет. Он ваш ровесник. Вслушайтесь в слова.

Звучит песня Олега Митяева на стихи Бродского «Пилигримы».

Назовите имя этого поэта.

– Иосиф Бродский.

2 ПОСТИЖЕНИЕ

АНАЛИЗ СТИХОТВОРЕНИЯ

(в процессе анализа составляется схема – алгоритм)

О чем говорит эпиграф: «Мои мечты и чувства в сотый раз идут к тебе дорогой пилигримов»?

– Поэт сразу же обозначает условность образа пилигримов. «Дорогой пилигримов» идут мечты и чувства.

Куда идут пилигримы? Можно спросить более точно: не куда, а.

мимо чего они идут?

– Мимо ристалищ, капищ. Объясните значения слов.

мимо храмов и баров,

мимо шикарных кладбищ,

мимо больших базаров,

мира и горя мимо.

Мимо какого мира идут пилигримы?

– Мимо материального, бренного мира.

Пилигримы проходят даже мимо Мекки и Рима. Почему мимо? И почему именно эти два города выбирает автор?

– Мекка – мусульманская святыня, а Рим – колыбель цивилизации и культуры.

– Их не интересуют эти вещи. В странствиях и нищете обреталась свобода. «Каждый пред Богом наг, жалок, наг и убог»,- скажет Бродский в другом стихотворении, написанном в то же самое время.

Какими средствами автор подчеркивает эту мысль?

– Настойчивой анафорой (в 5-и строках) и инверсией (на первое место выносится предлог мимо, важный для автора с точки зрения понимания идеи стихотворения).

Как описаны пилигримы?

– «. увечны они, горбаты, голодны, полуодеты.

Вспомните из Библии: «Не копите себе сокровищ земных, ибо тля и моль истребят их, а копите себе сокровища духовные. »

Объясните метафору: « глаза их полны заката, сердца их полны рассвета».

– Глаза – мудрость, пилигримы видели жизнь.

– Сердца – надежда.

Итак, пилигримы идут дальше. Что происходит?

– Мир меняется:

За ними поют пустыни,
вспыхивают зарницы,
звезды встают над ними,
и хрипло кричат им птицы

Какой это мир?

Вечный. Пустыни, зарницы, звезды принадлежат вечному миру, мимо которого также проходят пилигримы.

Вывод:

Мимо материального и вечного мира идут пилигримы.

Два мира сходятся в одной точке, образуя единый, бесконечный мир (на схеме – символ бесконечности).

Каким останется этот мир?

«…останется прежним…»

Важная для понимания смысла стихотворения мысль. Какими средствами подчеркивает её автор?

– Повтор и утверждение.

Мир останется прежним,

Да, останется прежним…

Почему не «будет толка от веры в себя да в Бога?»

– невозможно ничего изменить.

Потом, когда поэт станет мудрее, старше, отношение его к Богу изменится. Каждый год к Рождеству он будет писать стихотворение, посвящая его этому великому событию. А пока ему 18.

Что остается?

–Иллюзия и дорога.

-Мир будет существовать независимо от людей – «быть над землей закатам и быть над землей рассветам, удобрить её солдатам, одобрить её поэтам» (солдаты разрушают этот мир, а поэты воспевают его, воссоздают его иллюзию).

-У каждого человека своя дорога по этому бесконечному миру, каждый походит свой путь, каждый пилигрим.

А мир остается прежним: закаты сменяют рассветы.

И над этим миром сияет синее солнце.

Синим солнцем палимы
идут по земле пилигримы.

3 ИССЛЕДОВАНИЕ

Почему солнце синее?

Все, что мы сказали ранее, – предположение. Стихотворение не открывается до конца логическому, рациональному толкованию. Попробуем посмотреть на него с точки зрения ассоциативного, синестетического мышления и проанализировать звуко-цветовые соответствия.

Анализ звуко-цветовых соответствий первого предложения стихотворения (работа с презентацией, которая представляет собой часть исследовательского проекта).

Смотри распечатку презентации.

Послать саму презентацию, к сожалению, не могу по техническим причинам. Большой объём – показано смешение цветов, их слияние и формирование значимой, с точки зрения смысла стихотворения, картины.

Звук И в этом предложении повторяется 34 раза, А – 19, О – 14, Э – 6, Ы – 4, У – 2

На основе звуко-цветовой диаграммы первого предложения стихотворения, можно сделать вывод о том, что преобладает в нем звук И, который соответствует синему цвету.

Подсознание поэта подсказало ему выбор такого звука, который помогает создать один из главных образов стихотворения, интегральный образ синего солнца… а может быть, сам образ, доминируя, диктует выбор определенных звуков, в частности звука И.

Доминирует синий цвет, символизирующий бесконечность, глубину, верность, традициям. Синий вне времени.

Вот почему солнце синее.

Семантика цвета: синий– цвет вечности.

Таким образом, анализ звуко-цветовых соответствий помогают понять глубинный смысл стихотворения.

Человеческая жизнь – это путь, дорога в вечности.

Каждый человек в этом мире путник, странник, пилигрим. Каждый проходит от рассвета до заката по этому бесконечному миру свой путь, над которым сияет синее солнце вечности.

4 ДИАЛОГ В ПРОСТРАНСТВЕ КУЛЬТУРЫ

Понять смысл этого произведения непросто еще и потому, что стихотворения Бродского представляют собой диалог в культурном пространстве. В них угадываются сочинения других поэтов – мотивы, образы, выражения.

Вместе с ними стихотворения Бродского образуют единый текст, обладающий сверхсмыслом.

Постараемся услышать этот диалог, а точнее полилог.

Вспомним произведения русской литературы, в которых звучит тема странничества, пути, человеческой жизни в вечности…

Библия – «Всяк, живущий на земле есть путник»

Шекспир – «Мои мечты и чувства в сотый раз идут к тебе дорогой пилигримов» ( эпиграф).

Данте – «Божественная комедия»

На полдороге странствия земного

Себя увидел я в лесу глухом.

Сервантес –« Дон Кихот»

Державин – «Река времен. »

Лермонтов – «Выхожу один я на дорогу. »

Стихотворный размер – хорей. Семантика размера – странствие.

У Бродского в «Пилигримах» – хореический дольник.

Тютчев – «Накануне годовщины 4 августа 1864 г.»

Вот бреду я вдоль большой дороги

В тихом свете гаснущего дня.

Тяжело мне, замирают ноги.

Друг мой милый, видишь ли меня?

Все темней, темнее над землею –

Улетел последний отблеск дня.

Вот тот мир, где жили мы с тобою,

Ангел мой, ты видишь ли меня?

Гумилев – поэт, путешественник, офицер.

«Заблудившийся трамвай» – загадочный полет сквозь время и пространство. Множество реминисценций и аллюзий сближает это стихотворение со стихотворениями Бродского.

Цветаева – «Уж сколько их упало в эту бездну. »

Блок – ««Двенадцать» (из старого мира в новый идут «двенадцать человек», «Ночь, улица, фонарь, аптека. ».

5 ДОМАШНЕЕ ЗАДАНИЕ: продолжить полилог.

-Лесков, Достоевский, Л. Толстой, А. Толстой, Чехов.

В поэзии Бродский создал свой мир, по своему образу и подобию. А он смотрел на землю не с земной поверхности, а из других сфер.

Он создал страну бродячих русских (бродячий русский Бродский). Бродленд, Бродсковия – так называли её его друзья.

Мы сегодня попытались проложить дорогу в эту страну. Пусть эту дорогу вам освещает синее солнце пилигримов.

Урок литературы в 7 классе “Размышляя над стихотворением И.Бродского “Пилигримы”. ”
методическая разработка по литературе (7 класс) по теме

План-конспект урока литературы в 7 классе “Размышляя над стихотворением И.Бродского “Пилигримы”. ” с использованиме технологии развития критического мышления через чтение и письмо.Урок дан в рамках муниципального этапа всероссийского конкурса “педагог года Подмосковья – 2011” в номинации лучший учитель. По итогам выступления на муниципальном этапе автор разработки заняла I место.

Скачать:

Предварительный просмотр:

Урок литературы в 7 классе по теме

“Размышляя над стихотворением И.Бродского «Пилигримы»”

Учитель русского языка и литературы

г.о. Железнодорожный Московской области

Волошко Любовь Игоревна

Тип урока : исследование художественного текста.

1. Анализ стихотворения И.Бродского «Пилигримы»;

2. Организовать работу по формированию учебно-интеллектуальных умений (анализировать, выделять главное, сравнивать, находить закономерности); учебно-информационных умений (работа с текстом, наблюдение); учебно-коммуникативных (ответы на вопросы, создание письменного высказывания) взаимодействия при работе в парах;

4. Соотносить результаты своей деятельности с образцом, определять причины затруднений.

Используемые педагогические технологии:

– развитие критического мышления через чтение и письмо,

Ход урока (сопровождается презентацией по теме)

1. Стадия вызова.

-Легко ли увидеть в настоящем прошлое? Почему? Как это можно сделать? А кому это сделать проще – обыкновенному человеку или представителю творческой профессии? Как?

-Действительно, соединить прошлое и настоящее, вообще пересечь какие-либо границы – временные, пространственные – проще человеку творческому: художнику, писателю.

-Перед вами гравюра известного литовского художника Стасиса Красаускаса, который создал цикл «Вечно живые» по мотивам произведения «Реквием» Роберта Рождественского.

-Как бы вы могли определить главную мысль гравюры?

-Как в этой работе соединено прошлое и настоящее? Какое художественное средство использует художник для передачи этой мысли? (Композицию, гравюра разбита на 2 части)

– Итак, действительно, в арсенале художника, писателя, поэта есть специальные художественные средства создания художественного образа. Поскольку сегодня мы будем работать со стихотворением, подумайте, какие художественные средства из перечисленных вам знакомы? (Отметьте «галочкой»)

-Обсудите значения терминов с соседом по парте.

1. Эпитет
2. Метафора
3. Аллегория
4. Символ

Морфология (использование частей речи)

1. Анафора
2. Параллелизм

2. Объявление темы урока, формулировка целей урока.

– Итак, сегодня мы поразмышляем над стихотворением И.Бродского «Пилигримы» и ответим на вопрос, как поэт создает художественный образ в стихотворении и как художественные средства помогают понять замысел поэта.

Заполняют графу Хочу узнать.

1. Осмысление содержания

– Стихотворение «Пилигримы» было написано Иосифом Бродским – замечательным русским поэтом современности, в 1958 году, т.е. когда ему было всего 18 лет. Таким образом, данное стихотворение относится к его раннему творчеству.

-Кто такие пилигримы? ( Пилигрим – это путешественник, скиталец. В русском языке часто в качестве синонима слова пилигрим употребляют странник, имея в виду человека, который странствует, путешествует. )

-Предположите, о чем пойдет речь в стихотворении. ЗАПИСАТЬ НА ДОСКЕ. (Пилигрим, дорога, движение, страны, странствующие люди, рюкзак и т.д.)

– Обратимся к стихотворению.

I. Выразительное чтение.

1. Первичное впечатление от стихотворения.

-Понравилось ли Вам стихотворение?

-Какие картины вы себе представили?

-Что не удалось представить?

2. Словарная работа с мультимедийной поддержкой , разъяснение лексического смысла слов: ристалище, капище, Мекка.

-Оправдались ли наши ожидания: это действительно обычные странники, пилигримы, или нет? Что нами угадано, а что – нет7 (Подчеркнуть ключевые слова, которые нами угаданы) Почему?

Указана ли страна или город, в который они держат путь? ( Бродский говорит здесь не о простом путешествии, а о путешествии во времени. Его пилигримы идут не из страны в страну, не из города в город, а из века в век.)

3. Но все-таки стихотворение настолько необычное, что надо поработать над его содержанием.

Задание: делимся на 3 группы

1. Найдите в стихотворении строки, в которых создается образ дороги, движения пилигримов. Как создается образ дороги?
2. Найдите в стихотворении строки, в которых говорится о пилигримах. Как создается их образ?
3. Что говорится об окружающем пилигримов мире? Как создается образ мира?

Поработаем с таблицей (записывайте примеры, которые найдете в ходе чтения, прямо в таблицу,) Самостоятельная работа.

-Обсудите с соседом по парте, что вам удалось найти.

– Прочитайте ту часть стихотворения, в которой создается образ дороги.

Проверка 1 группы.

-Как создается движение? (мелькают объекты, само слово пилигрим, повторяется предлог – мимо, это подчеркивает движение взгляда и какую-то бесконечную дорогу, пейзаж меняется все время, повторяются слова – рассветы, закаты) А глагол тут только один – «идут».

-Обратите внимание, один из ведущих приемов создания образа дороги – анафора (единоначатие, повторение каких-либо элементов в начале предложения) Как это помогает представить дорогу?

Новое: морфология, звукопись, анафора.

Проверка 2 группы. Прочитайте.

Какие они, пилигримы, в стихотворении Бродского? Обычные?(идут мимо всего, своя цель в жизни, не нужна суета жизни).

-Как вы поняли смысл фразы глаза их полны заката, сердца их полны рассвета? В каком значении используются слова ЗАКАТ, РАССВЕТ? (прямое?переносное?) В чем символическое значение этих слов?

-Что в описании пилигримов, их отношения к миру вызвало удивление? С чем не согласны? (Мимо горя идут мимо)

-Почему? (У каждого свой путь и предназначение)

Проверка 3 группы. Прочитайте.

-Почему солнце СИНЕЕ?(эпитет)

-Как нарисован окружающий мир? Какой он? (разнообразный, бесконечный) На каком художественном приеме основана рифма СНЕЖНЫЙ-НЕЖНЫЙ? (Антитеза) Приведите еще примеры антитезы.

-Почему слова, противоположные по смыслу, объединены соединительным союзом?

Как это помогает понять образ мира? Какой он? (мир противоречивый)

-Как мир относится к пилигримам? (Птицы хрипло кричат ).

-Не кажется ли вам, что это аллегория?

-Какую роль играет здесь многоточие? (Еще много можно говорить)

-О чем хотят сказать?(Ничего не изменится, не стоит тратить силы. В жизни так много интересного, зачем искать что-то еще))

-Почему, по мнению мира, не будет толка от веры в себя и в Бога? (Иногда ничто не помогает объяснить мир, постичь его).Значит, остается только иллюзия – чего? (того, что ты что-то понял)

ВОПРОСЫ ко всем группам

-Пилигримы согласны с этим? (нет, они продолжают свой путь). Почему? (Они верят, что во всем есть смысл)

–Как эпиграф помогает понять смысл стихотворения? Что же это за дорога, по которой идут пилигримы? (Это вечная дорога всего человечества, к смыслу жизни).

– Каково настроение стихотворения? Созвучно ли оно настроению гравюры Красаускаса? В чем? (Смысл есть у всего в жизни, все – не зря).

-И именно такую жизнь – бесконечную, противоречивую, но полную смысла одобрят поэты и напишут стихи.

-Используя свою таблицу, анализируя свой поэтический образ, напишите 3-4 связных предложения на тему: «Как использованные поэтом художественные приемы помогают понять смысл образа __________?»

-Выразительное чтение стихотворения учеником.

IV. Подведение итогов урока. – Итак, что нового узнали?

Оцените свою работу:

1. Было интересно?
2. Что понравилось на уроке?
3. Что не понравилось?
4. Что удивило?

Домашнее задание. Устно подготовьте ответ на вопрос «Что я увидел и понял, читая стихотворение И.Бродского»

Поэзия нового измерения

Юрий Кублановский

Это изумляющее явление: в раннем, еще юношеском стихотворении большого поэта может быть заложена вся его грядущая метафизика, лейтмотив всего дальнейшего творчества. Таков «Парус» восемнадцатилетнего Лермонтова.

В «Пилигримах» восемнадцатилетнего же Иосифа Бродского присутствует многое из того, что станет впоследствии характерным: ощущение тщеты земной, жизненного трагизма и вместе с тем мужественно-пессимистическое противостояние року. Поэт сравнивает свою меланхолию с мировоззрением Евгения Баратынского: «На что вы, дни! Юдольный мир явленья / Свои не изменит» — такова и философия Бродского. В этом стихотворец определился сразу. А чуть позднее стал постепенно нащупывать и своеобычную и неожиданную поэтику.

Прежде поэзия наша традиционно связывала себя с французскою и немецкой. Пушкин читал Байрона в подлиннике; естественно, предпочитал Шекспира Расину, но в целом английское влияние оказалось для него опосредованным. То же и потом в «серебряном веке»: российская поэзия — при всем своем великом своеобразии — как бы оставалась в рамках континентальной Европы.

Бродский решительно стал прививать русскому стиху традиции англоязычной поэзии. Это вывело его на новые рубежи, позволило заговорить по-новому: монументальность текста, масштаб сарказма, остроумная нюансировка мысли и положений, пряная смесь иронии и лиризма — такого и в таких количествах до Бродского у нас не было. Теперь как-то неловко писать «просто» любовную или пейзажную лирику. Стихи, которые, не будь Бродского, выглядели бы вполне полноценно, ныне кажутся легковесными. Отныне стиху вдвойне необходима мысль, необходима какая-то философская «информация». Бродский сильно повысил концентрированность лирической речи.

Речевой корпус его поэзии и строго организован и одновременно непредсказуем (правда, пожалуй, иногда предсказуемо настроение): настолько непринужденны рифмы и неожиданны сюжетные повороты. Музыка Бродского узнается сразу: она столь личностна и присуща именно его лирическому герою, что любая попытка работать в той же манере выглядит пародийно. Русская ритмика, в общем-то, ограничена; не старея, она кочует от поэта к поэту. У Бродского, однако, ее не позаимствуешь, это выдает с головой, обрекает на неудачу. Психологический и ритмический строй, тон, ток неповторимы, неподражаемы. У него не только свой трагический мир, но и собственная устойчивая символика, синтаксис, словарь — словом, своя, дотоле неслыханная «часть речи».

Стихотворный размер, утверждает Бродский в интервью профессору Джону Гледу, суть «отражение определенного психического состояния. Это если угодно, парафраз известного „стиль — это человек”». «Оглядываясь назад, говорит он в том же интервью, — я могу с большей или меньшей достоверностью утверждать, что в первые десять-пятнадцать лет своей, как бы сказать, карьеры я пользовался размерами более точными, более точными метрами, то есть пятистопным ямбом, что свидетельствовало о некоторых моих иллюзиях, о способности или о желании подчинить свою речь определенному контролю. На сегодняшний день в том, что я сочиняю, гораздо больший процент дольника, интонационного стиха, когда речь приобретает, как мне кажется, некоторую нейтральность. Я склоняюсь к нейтральности тона и думаю, что изменение размера или качество размеров, что ли, свидетельствует об этом. И если есть какая-либо эволюция, то она в стремлении нейтрализовать всякий лирический элемент, приблизить его к звуку, производимому маятником, то есть чтобы было больше маятника, чем музыки».

«Нейтрализация всякого лирического элемента» — задача, что и говорить, для российского стихотворца необычайная! И впрямь, новые средства выражения и нетрадиционный психологический склад, позволивший Бродскому передавать то, что традиционной нашей поэтике в силу ее специфики недоступно, вместе с тем отчасти вывели за границу его творческого мира ту щемящесть и даже романсовость, которыми, пусть несколько провинциально, славна отечественная поэзия.

Есть что-то высокотрагичное, но и осознанно перегоревшее в определенной части лирики Бродского, о которой можно сказать его же словами из превосходного стихотворения «Памяти Т. Б.» (1968):

Разве ты знала о смерти больше, нежели мы? Лишь о боли. Боль же учит не смерти, но жизни! Только то ты и знала, что сам я. Столько было о смерти тебе известно, сколько о браке узнать невеста может — не о любви: о браке.

Не о накале страстей, о шлаке этих страстей, о холодном, колком шлаке — короче, о этом долгом времени жизни, о зимах, летах.

Так что сейчас в этих черных лентах ты как невеста. Тебе, не знавшей брака при жизни, из жизни нашей прочь уходящей, покрытой дерном, смерть — это брак, это свадьба в черном, это те узы, что год от года только прочнее, раз нет развода.

. Непосредственно сердечного тепла в стихах Бродского меньше, чем в традиционной русской поэзии. «Муза Пушкина была доброй», замечает Д.С. Лихачев. Славное, не частое качество! Музу Бродского, к примеру, доброй не назовешь. Стих, облитый горечью и злостью, встречается у него чаще. Просветление редко (и потому особенно ценно) в массиве его стихов, его лиризм — с годами — все решительнее блокируется скепсисом и опосредуется сарказмом. На губах лирического героя Бродского постоянная горечь от бренности бытия, его отвращение к себе обусловлено перманентным «выпадением из формы», смертностью, и это, если угодно, оборотная сторона гордыни. Раскручивая порою маховик вдохновения и опредмечивая стихи настолько, что живую натуру в них не грех подчас бывает принять за мертвую, Бродский честно не озабочен катарсисом, ощутить который — дело чуткого и заинтересованного читателя.

При этом было бы, разумеется, преувеличением, ежели не ошибкой, говорить о насильственности рождения некоторых поздних стихотворений Бродского. В конце Нобелевской речи поэт дал емкое описание творческого процесса: «Существует, как мы знаем, три метода познания: аналитический, интуитивный и метод, которым пользовались библейские пророки, — посредством откровения. Отличие поэзии от прочих форм литературы в том, что она пользуется сразу всеми тремя (тяготея преимущественно ко второму и третьему), ибо все три даны в языке; и порой с помощью одного слова, одной рифмы пишущему стихотворение удается оказаться там, где до него никто не бывал, и дальше, может быть, чем он сам бы желал. Пишущий стихотворение пишет его прежде всего потому, что стихосложение — колоссальный ускоритель сознания, мышления, мироощущения. Испытав это ускорение единожды, человек уже не в состоянии отказаться от повторения этого опыта, он впадает в зависимость от этого процесса, как впадают в зависимость от наркотиков или алкоголя. Человек, находящийся в подобной зависимости от языка, я полагаю, и называется поэтом».

Язык, по Бродскому, — автономная, высшая, самостоятельная, созидающая категория, диктующая лирическое повествование, он первичен. У Пушкина по-другому: «И пробуждается поэзия во мне: / Душа стесняется лирическим волненьем, / Трепещет, и звучит, и ищет, как во сне, / Излиться наконец свободным проявленьем — / И тут ко мне идет незримый рой гостей, / Знакомцы давние, плоды мечты моей. / И мысли в голове волнуются в отваге, / И рифмы легкие навстречу им бегут. » Языку («рифмам») предшествует свобода воображения, открывающаяся благодаря вдохновению, откровению. «Зависимость от наркотиков или алкоголя» механистична и происходит от человеческой слабости. Но никакими допингами, никакими ухищрениями не вызвать полноценного стихослагательного процесса. Благоприятные обстоятельства (любовь, красота времени года и прочее) могут лишь иногда споспешествовать вдохновению. Стихи родятся не потому, что «человек уже не в силах отказаться от этого опыта» (на таком пути можно лишь нудить стихотворный процесс, вытаскивая из небытия акушерскими щипцами мертворожденные строки), но потому, что озарение приходит снова и снова.

Впрочем, в том, что Бродский как бы сознательно работает на занижение в объяснении и понимании творчества, есть, если угодно, трогательное целомудрие. Несмотря на все метаморфозы, Бродский на редкость верен настроениям времени, на которое пришлась пора его юности. Тогда, помнится, за высший тип почитался некий доморощенный экзистенциалист, волк-одиночка, противостоявший среде, авторитету, клерикализму. Быть может, Бродский и Евангелие подозревает в сентиментальности, которая в годы, когда поэт формировался и креп, вызывала особенное презрение. Отсюда же и небоязнь кощунственно отозваться о «Назорее» (стихотворение «Горение», 1981).

Правда, обусловленный поступательным духовным раскрепощением общества, религиозный прилив начала 70-х годов чудным образом сказался и в поэзии Бродского: стихи «24 декабря 1971 года», «Сретение» — шедевры не просто общерелигиозной, но именно евангельской лирики.

Однако в том же 1972-м, когда было создано «Сретение», Бродский выбирается из тоталитарного капкана на Запад. И там вышеупомянутая духовная линия, не подкрепляемая отныне реальными впечатлениями, интересами и, подспудно, спросом, затухает. (Хотя Бродский доныне продолжает писать рождественские стихи, теперь они диктуются скорее несравненно поэтичным антуражем Рождества — звезда, волхвы, ясли и т. п., — чем, собственно, ощущением чуда.)

В основном же Бродский вопрошает Всевышнего и ведет свою тяжбу с Промыслом, минуя посредников: предание, Писание, Церковь. Это Иов, взыскующий смысла (только подчеркнуто неаффектированно) на весьма прекрасных обломках мира. А те, кто пытается на него за то сетовать, невольно попадают в положение друзей Иова, чьи советы и увещевания — мимо цели. (Влияние на Бродского Кьеркегора и Льва Шестова можно проследить на протяжении всего творческого пути стихотворца.)

Творчество Бродского метафизично, это микрокосм, где причудливо уживается все: Бог и черт, вера и атеизм, целомудрие и цинизм, гаерство и щемящая лирика — все сплавляется в одном тигле. В 1983 году процесс стихосложения он определил иначе, чем в Нобелевской речи. «Стихотворение, — утверждал поэт, — приводится в действие тем же механизмом, что и молитва». Формулируя так, он, очевидно, имел в виду интенсивность духовного усилия, необходимую для полноценного творческого процесса. «И по комнате точно шаман кружа, / я наматываю как клубок / на себя пустоту ее, чтоб душа / знала что-то, что знает Бог».

Величественное и роковое одиночество «лирического героя» из завораживающего стихотворения Бродского «Осенний крик ястреба» (1975) — вот, мнится, мироощущение поэта в его верхнем регистре:

Перевернувшись на крыло, он падает вниз.
Но упругий слой воздуха его возвращает в небо,
в бесцветную ледяную гладь.
В желтом зрачке возникает злой блеск.
То есть помесь гнева с ужасом. Он опять
низвергается. Но как стенка — мяч,
как паденье грешника — снова в веру, его выталкивает назад.
Его, который еще горяч!
В черт те что. Все выше. В ионосферу.
В астрономически объективный ад птиц,
где отсутствует кислород, где вместо проса — крупа далеких звезд.
Что для двуногих высь, то для пернатых наоборот.
Не мозжечком, но в мешочках легких он догадывается: не спастись.
И тогда он кричит. Из согнутого, как крюк, клюва, похожий на визг эриний, вырывается и летит вовне механический нестерпимый звук,
звук стали, впившейся в алюминий; механический,
ибо не предназначенный ни для чьих ушей.

Религиозное сознание Бродского сильно разнится от того, которое внушает нам отечественная духовная традиция и русская философия: вероисповедание для него — идеологическая частность, имеющая лишь косвенное отношение к Богу, эстетика обусловливает этику и т. д. Тем не менее в своей историософии Бродский — меньше «западник», чем это принято думать. Возражая чешскому писателю-эмигранту Милану Кундере, который (подобно некоторым советологам, выводящим атеистический утопический тоталитаризм из «навыков» христианской России) углядел в оккупации Чехословакии в 1968-м традицию. Достоевского, Бродский пишет: «Концепция исторической необходимости есть продукт рациональной мысли, и в Россию она прибыла из стороны западной. Отдадим должное западному рационализму, ибо бродивший по Европе «призрак коммунизма» осесть был вынужден все-таки на Востоке. Необходимо тем не менее отметить, что нигде не встречал этот призрак сопротивления сильнее, начиная с «Бесов» Достоевского и продолжая кровавой бойней гражданской войны и великого террора; сопротивление это не закончилось и по сей день. Тоталитарная политическая система. в той же мере является продуктом западного рационализма, как и восточного эмоционального радикализма. Короче, видя «русский» танк на улице Праги, есть все основания задуматься о Дидро».

Помню, в первую нашу встречу в Париже мы с Бродским шли через Сену по мосту Александра Третьего. Были густые сумерки с раскаленными имбирно-розовыми щелями заката на горизонте. Бродский меня экзаменовал: «Старых барынь духовник, / Маленький аббатик, / Что в гостиных бить привык / В маленький набатик, что это?» Ну, такой тест пройти мне было несложно: Денис Давыдов о Чаадаеве.

Да, конечно, Бродский первым как бы «секуляризировал» поэзию, отделил ее от национальных корней и традиционных комплексов. Солженицын усмотрел это даже в его словаре: «Бродский — очень талантливый поэт, но характерно у него следующее: лексика его замкнута городским интеллигентским употреблением, литературным и интеллигентским. Слой глубоко народного языка в его лексике отсутствует. Это облегчает его перевод на иностранные языки и облегчает ему самому быть как бы поэтом интернациональным».

«Абсолютный низ» в поэзии Бродского сказывается в характерной «приблатненности» некоторых его речевых оборотов и образов, в том, что он не страшится говорить о том, о чем другие бы не решились, и получается сильно:

«И когда ты потом петляешь, это — прием котла, / новые Канны, где, обдавая запахами нутра, / в ванной комнате, в четыре часа утра, / из овального зеркала над раковиной, в которой бурлит моча, / на тебя таращится, сжав рукоять меча, / Завоеватель, старающийся выговорить ,,ча-ча-ча”. »

Да, Бродский до предела «интернационален», однако, думается, не только чувство такта и хорошего вкуса, но и врожденное понимание специфики русского языка и культуры позволили поэту изначально не поддаться на авангардистское разложение речи, оказаться, по его собственному выражению, «зараженным нормальным и трезвым классицизмом».

Упоминая о своих английских стихах, Бродский объясняет, что его задачей было тут «восстановление гармонии просодии». «Возьмите Айги, — размышляет Бродский, — я совершенно не понимаю, почему он пишет по-русски, он может писать по-немецки, на суахили. Речь идет о том, что по-английски называется о восприятии каких-то определенных ощущений. И если вы изящную словесность воспринимаете как передачу этих ощущений в определенной сюжетной последовательности, то все это можно делать». Но чувствуется, что верлибр слишком прост для Бродского, это для него запрещенный прием, он им попросту брезгует.

«Сильно упрощая историю русской поэзии. – обобщает Бродский, — можно тем не менее заметить, что читатель ее постоянно имел дело со стилистическим маятником, раскачивающимся между пластичностью и содержательностью. Раскачивается он и по сей день, ударяясь то о плотную стенку доморощенного авангарда, то о не менее плотную толпу бледнолицых стилизаторов серебряного века».

Метрика же самого Бродского, его рифмовка при всей своей новизне духовно дисциплинированней даже собственно содержания его лирики. Благородный консерватизм присущ эстетике Бродского.

«Мы, — рассказывает Бродский о литераторах своего поколения, — не были отпрысками, или последователями, или элементами какого-то культурного процесса, особенно литературного процесса, ничего подобного не было. Мы все пришли в литературу Бог знает откуда, практически лишь из факта своего существования, из недр, не то чтобы от станка или от сохи, гораздо дальше — из умственного, интеллектуального, культурного небытия. И ценность нашего поколения заключается именно в том, что, никак и ничем не подготовленные, мы проложили эти самые, если угодно, дороги. Дороги это, может быть, слишком громко, но тропы безусловно. Мы действовали не только на свой страх и риск, это само собой, но просто исключительно по интуиции. И что замечательно — что человеческая интуиция приводит именно к тем результатам, которые не так разительно отличаются от того, что произвела предыдущая культура, стало быть, перед нами не распавшиеся еще цепи времен, а это замечательно. Это безусловно свидетельствует об определенном векторе человеческого духа».

Если и есть некая порча, некий «дефект души», точнее мироощущения, в творчестве Бродского, то винить в этом надо скорее не поэта, а вышеприведенные обстоятельства и время, когда Запад, к примеру, казался единственным светом в окошке, когда, укрепляясь в нонконформизме, тогдашней молодежи приходилось искать опору в вещах порой наивных и абсолютизировать то, что нуждалось в органичной корректировке.

«Создать нечто прекрасное для всех народов, – утверждал русский мыслитель И.А. Ильин, – может только тот, кто утвердился в творческом акте своего народа. Истинное величие почвенно. Подлинный гений национален». С этим можно соглашаться или не соглашаться, но тот, кто чувствует так же, всегда будет испытывать к творчеству Бродского определенную настороженность, если не антипатию, тут уж ничего не попишешь.

Бродский плотно окружен поклонением сверстников, видящих в нем еще и выразителя своего поколения, своего миропонимания. Тем не менее творчество Бродского одиноко и монументально высится над всем тем умонастроением, которое его лишь приблизительно породило. По всем рациональным предположениям, явление такого масштаба в то хилое в культурном отношении время не могло возникнуть, — это настоящее чудо.

Поэзия Бродского порой ядовита, но и этот яд, не исключаю, целебен.

Вышедшие в 1990 году «Осенний крик ястреба» и «Часть речи» — как бы ретроспектива творчества Бродского, в первом случае компактная, стройная, во втором — обширная, вместившая едва ли не все лучшие стихи поэта. За бортом этих книг осталась поэма «Горбунов и Горчаков» и другие, демонстрирующие широту творческих возможностей Бродского; с ними еще предстоит познакомиться отечественному читателю.

Драматично запоздалое долгожданное появление книг Бродского на родине — не только несравненный подарок ценителям изящной словесности, это явление формообразующее, дающее новую перспективу нашей литературе, культуре. Но только будущее покажет, как привьется и разовьется привнесенное Иосифом Бродским в нашу поэзию, насколько она сможет духовно и формально существовать в том новом измерении, которое дал ей наш выдающийся современник.

Л-ра: Новый мир. – 1991. – № 2. – С. 242-246.

Батальоны просят огня
(краткое содержание)

После сорокаминутной бомбежки полковник Гуляев провожает взглядом немецкие самолеты. Его шофер и адъютант Жорка Витьковский злит его своим мальчишеским спокойствием. Часть находилась на приднепровской станции, где сейчас все лопалось, взрывалось и трещало. Вся провизия и боеприпасы, прибывшие в вагонах для поддержания армии, сгорали.

Командир дивизии Иверзев кричал на начальника тыла: «Вы погубили все! Па-адлец! Вы понимаете, что вы наделали? В-вы. Пон-нимаете. Почему не разгрузили эшелон? Вы понимаете, что вы наделали? Чем дивизия будет стрелять по немцам? Почему не разгрузили? Поч-чему.

— Товарищ полковник. Я не успел.

— Ма-алчите! Немцы успели!

Иверзев шагнул к майору, и тот снова вскинул широкий мягкий подбородок, уголки губ его мелко задергались, будто он хотел заплакать; офицеры, стоявшие рядом, отводили глаза».

Полковнику Гуляеву поручено спасти оставшиеся боеприпасы. Он «стоял около вокзала, глядел на пылающие вагоны со вздыбленными крышами, понимал, что все здесь, охваченное огнем, могло спасти только чудо. думал о том, что этот пожар, уничтожающий боеприпасы и снаряжения не только для истощенной в боях дивизии, но и для армии, оголял его полк, батальоны которого подтянулись к Днепру в течение прошлой ночи. И как бы умны ни были сейчас распоряжения Гуляева, как бы ни кричал он, ни взвинчивал людей, — все это теперь не спасало положения, не решало дела».

Появляется капитан Борис Ермаков. Он лежал в госпитале. Гуляев очень рад его возвращению.

«Все, что можно было сделать в создавшихся обстоятельствах, было сделано. Устало догорали загнанные в тупики вагоны; с последним, как бы неохотным треском запоздало рвались снаряды. Пожар утих».

Ермаков рвется на передовую. Гуляев грозит списать его в запасной полк, если он не перестанет геройствовать. Готовится прорыв обороны на правом берегу. Ермаков и Гуляев отправляются к Днепру на автомобиле. Ночью они попадают под бомбежку, но остаются живы.

«Серии ракет всплывали над Днепром на той стороне; черная вода тускло поблескивала возле берега. Свет ракет опадал клочьями мертвого огня, и тогда отчетливо стучали крупнокалиберные пулеметы. Трассирующие пули веером летели через все пространство реки, вонзались в мокрый песок острова, тюкали в сосны, вспыхивая синими огоньками. Это были разрывные пули. Срезанные ветви сыпались на головы солдат, на повозки, на котлы кухонь.

По нескольку раз подряд на той стороне скрипуче “играли” шестиствольные минометы. Все небо расцвечивалось огненными хвостами мин. С тяжким звоном, сотрясая землю, рвались они, засыпая мелкие, зыбкие песчаные окопчики.

Немцы били по всему острову — на звук голосов, на случайную вспышку зажигалки, на шум грузовиков. А остров кишел людьми». Это была рота, которой ранее командовал Ермаков, а теперь — Кондратьев. Санинструктор Шурочка ранее была в отношениях с прежним командиром, а теперь — с нынешним. Ротные осуждают ее за это.

Внезапно появляется Ермаков. Он расспрашивает Кондратьева о положении дел. Выясняется, что батареи фактически нет. Ермаков берет дело в свои руки, начинает отдавать распоряжения.

«Хозяин приехал», — удовлетворенно подумал строго наблюдавший все это сержант Кравчук. И понимающе посмотрел в спину Шурочке, которая вслед за Борисом покорно выбиралась из воронки».

Между Борисом и Шурой происходит разговор. Она любит его, но не желает продолжать отношения, так как сомневается в ответных чувствах. Все же они мирятся, хотя Шура считает это неправильным.

Появляется Жорка Витьковский с сообщением, что Бориса срочно в штаб дивизии Иверзев вызывает.

Гуляев ведет допрос пленных немцев. Ход допроса описывается так, что становятся очевидными тот патриотизм и та вера в правое дело, которые сильны в рядах противника. Закончив допрос, Гуляев ведет Бориса к Иверзеву. В избе собрались уставшие командиры пехотных батальонов. Иверзев говорит, что позавчера два передовых батальона полковника Гуляева подошли к Днепру, пытались форсировать его. Все это решающих результативных последствий не имело. Батальоны столкнулись с глубоко и тщательно подготовленной эшелонированной немецкой обороной. «Наша дивизия южнее города Днепрова. Но мы сдерживаем правого и левого соседа, двое суток топчемся на месте. Задача дивизии следующая. Два дополненных батальона Восемьдесят пятого стрелкового полка сегодня к рассвету, а именно к пяти часам утра, сосредоточиваются в районе деревни Золотушино. Кроме того, батарея восьмидесятидвухмиллиметровых минометов повзводно придается батальонам.

Борис понимает, что у него нет ресурсов, чтобы выполнить приказ Иверзева, согласно которому он должен поддерживать роту Бульбанюка. Об этом вовремя не доложили. Однако приказ выполнять все равно придется.

В одном из многочисленных боев Бульбанюк был тяжело ранен. Единственным командиром стал Борис. В ходе последующего боя победа была одержана немцами. «В деревне, ломая плетни, круто разворачивались черные танки. Сморщась и потерев грудь до боли, Борис поднял чей-то автомат и пошел по траншее. Все, что он делал сейчас, делал как будто не он, а другой человек. Все делали руки, ноги, его тело. И то, что он думал, было отрывочно, но обжигающе отчетливо было одно: батальон погиб».

Борис собирается готовить прорыв. Оставшиеся бойцы не верят в победу, но он не слушает возражений.

« — Будем прорываться здесь. Здесь. Вот здесь. За высотой. Там река. А за ней — танки. Всем ясно? — подымая голос, почти крикнул он. — За ней — танки. Броском через реку. Мгновенным броском. И мы в лесу. Кто устал, снять, к чертовой матери, шинели. Не жалеть шинели! Бросить! Кто не хочет прорываться — выходи!

Он кидал эти острые и тяжелые, как камни, слова на головы людей, не жалея их, не прося пощады у совести. Он был уверен: так надо, так надо — возбудить, озлобить для беспощадного последнего броска, только это обещало жизнь измученным зыбкой, ускользающей надеждой людям».

Прорыв происходил в нечеловеческих условиях, но Борис продолжал кричать: «Вперед!» Когда ему удалось оказаться в лесу, он узнал, что все бежавшие за ним по дороге погибли. Борис один идет по черному лесу. «Он был один-единственный из всего батальона, прорвавшийся сюда сквозь заслон танков на берегу. С ним были только сумка лейтенанта Ерошина, сумка майора Бульбанюка, документы и ордена братьев Березкиных, документы и ордена Жорки. Иногда ему казалось, что его окружают в темноте голоса, наплывают какие-то красные, широкие, бесформенные лица, с вибрирующими перебоями гудят танки. Он вздрагивал, пальцы впивались в пистолет, — тогда он останавливался, вдавливаясь лицом в мокрую кору. И, лишь приходя в себя, чувствовал мучительную, непроходящую тоску, остро впившуюся в сердце, как осколок.

Прежде был он убежден, что любое чувство можно подавить в себе, но он не мог этого сделать сейчас и не пытался. Память его, не угасая даже в мгновения забытья, была дана ему как в наказание. Борис шел все в одном направлении, не ища дороги, — было ему в конце концов все равно. Он спотыкался, будто что-то острое, знобящее и холодное воткнулось ему в грудь.

«Почему все так боятся смерти? — думал он. — Да, смерть — это пустота и одиночество. Вечное одиночество. Я командовал батальоном — и остался один. Так разве это не смерть? Так зачем я еще живу, когда все погибли? Я один. »

Тем временем высшее командование отменяет приказ о прорыве на нашем участке южнее города Днепрова. Вся дивизия снимается и перебрасывается севернее Днепрова. Связи с Бульбанюком нет, никто не знает, что произошло с батальоном.

Борис узнает об отмене приказа. «Знакомая, острая, ноющая боль подступила, сжала грудь и горло Бориса, как тогда в лесу, когда он готов был на все. Борис стоял враждебный, незнакомо-чужой, губы стиснуты, глаза пристально, непримиримо прищурены, и только рука, словно успокаивая что-то, гладила под шинелью левую сторону груди. Боль у сердца, что появилась тогда в лесу, когда он понял, что судьба наказала его памятью и ответственностью, не утихала, обливала холодной тоской».

В разговоре с Иверзевым Борис не стесняется в выражениях, открыто заявляет, что не считает его человеком и офицером. Он не может простить гибели батальона, которая оказалась бессмысленной. Его арестовывают.

В пригороде Днепрова тем временем идет тяжелый бой. Сам Иверзев выхватывает автомат и бросается в гущу событий, ведя за собой батальон. «. Бежал как сквозь багровую пелену, с обостренным ощущением, что земля катится, ныряет, падает под его ногами, мелькает и мчится вместе со свистом пуль, летевших ему в грудь. »

«Только успех, только успех. — огненными толчками плескалось в его сознании. — Неуспех — и дивизии не простят ничего. Только успех! Только успех. »

Его тяжело ранили. Днепров был взят ценой многочисленных жертв. Бориса отпускают, и он едет на попутной машине по знакомой дороге наступлений.

Едет к Днепру. «Все эти дни он жил, готовый на все, вплоть до самого тяжелого наказания. Он думал, что Иверзев мог твердо и разрушительно сжать пружину его судьбы, но после того, что он испытал в последнем бою, ничто, казалось, не могло его удивить, заставить дрогнуть сердце». По дороге он попадает в бомбежку и случайно встречает санитарку Шуру. Он признается ей в любви.

Тема войны в повести Ю. Бондарева «Батальоны просят огня»

Повесть «Батальоны просят огня» была опубликована в 1957 г. В основе произведения — боевой эпизод, каких было множество во время войны. Героями повести становятся простые солдаты и офицеры. Писатель показывает, как раскрывается удивительный характер русского человека в самых экстремальных условиях. Война становится жестоким испытанием. Но, несмотря на трагические события, люди остаются мужественными и стойкими даже перед лицом смерти. Произведение выдержало более шестидесяти изданий. Оно было переведено на многие языки мира. Интерес к повести Бондарева «Батальоны просят огня» не угасает, потому что она рассказывает о трагических страницах истории России — о Великой Отечественной войне.

Повесть «Батальоны просят огня»

Год издания книги: 1957

Повесть Бондарева «Батальоны просят огня» впервые была опубликована в 1957 году в журнале «Молодая гвардия». Сегодня работа писателя входит в топ-100 книг, которые рекомендованы школьникам для самостоятельного изучения. В 1985 году по мотивам произведения Юрия Бондарева «Батальоны просят огня» был снят одноименный телевизионный сериал.

Повести «Батальоны просят огня» краткое содержание

В повести Бондарева «Батальоны просят огня» краткое содержание рассказывает о событиях, которые происходили на фоне Второй мировой войны. Как и в книге Богомолова «Иван» сюжет развивается во время форсирования Днепра советскими войсками, которое происходило в 1943 году. В центре событий находятся два батальона, которые были созданы для того, чтобы отвлекать внимание немецких захватчиков. Возглавлять их должны были майоры стрелкового полка Бульбанюк и Максимов. Задача солдат заключалась в том, чтобы перейти через Днепр и закрепиться на плацдарме в небольшой деревне, которая находилась на юге от города Днепрова.

В книге Бондарева «Батальоны просят огня» читать можем о том, что после того, как батальоны закрепились на плацдарме, они должны были вступить в бой с немцами, отвлекая таким образом захватчиков. Им должна была помогать артиллерия, которая все это время находилась на другом берегу Днепра в засаде. Батальоны должны были подать сигнал: «Просим огня!» как только значительные силы противника приблизятся к ним. В результате операции полковник Иверзев изначально планировал занять плацдарм и подобраться поближе к Днепрову. Поскольку на данном участке фронта было слишком мало орудий, командование приняло решение выделить батальонам дополнительное снаряжение, за которое отвечал лейтенант Ерошин.

Если повести Бондарева «Батальоны просят огня» читать краткое содержание, то узнаем, что, переправившись через Днепр, солдаты приготовились к операции. Тогда они еще не знали о том, что командование уже изменило план. Иверзев приказал дивизии на юге от Днепрова оставить свои позиции и направляться на север от города. Там им предстояло найти разбитый полк, соединившись с которым, они бы ударили по немцам с севера. Полковник осознает, что из-за его приказа два батальона остаются без поддержки. Однако он понимает также и то, что в целях успеха всей операции порой приходится жертвовать жизнями отдельных людей.

На фоне всех этих событий в произведении Бондарева «Батальоны просят огня» сюжет разворачивается и на любовном фронте. Переправляясь через Днепр, молодая девушка Шурочка понимает, что ее внимания добиваются сразу двое военных – старший лейтенант Кондратьев и капитан Ермаков. Она не скрывает, что ухаживания ей приятны, но связывать себя отношениями с военными в такое неспокойное время боится.

Тем временем батальоны Бульбанюка и Максимова, не имея возможности отступить, планируют атаковать немцев. Вступив в бой, они подают сигнал «Просим огня!», но на их призыв никто не отвечает. На другом берегу осталось только два артиллерийских орудия, которые принадлежат батальону Кондратьева. Он хочет помочь батальонам, но теряет с ними связь. В результате, не имея координат цели, он опасается открывать огонь.

В повести Юрия Бондарева «Батальоны просят огня» краткое содержание рассказывает о том, что капитан Ермаков, понимая, что батальоны остались без поддержки дивизии, не может находится вдали от сослуживцев. Он берет с собой несколько артиллеристов и отправляется к батальону Бульбанюка. Там Ермаков обнаруживает, что командир тяжело ранен, и решает сам взять на себя командование солдатами. Капитан отправляет своего подчиненного Жору пройтись по всем траншеям с оповещением о том, что поддержка дивизии уже на подходе. Ермаков осознает, что эта ложь – последняя возможность хоть немного оживить дух батальона.

Немцы тем временем полностью окружают солдат и стягивают значительные силы. Вместе с несколькими людьми Ермакову удается вырваться из окружения и добраться к Днепру. Бульбанюк, оглядываясь по сторонам, понимает, что все его солдаты обречены на верную погибель. Не выдержав боли от тяжелого ранения, майор совершает самоубийство.

Тем временем Кондратьев, который дожидался приказа Гуляева, решает все-таки попробовать отстреляться по старым координатам. Это позволяет солдатам Максимова сдержать натиск противника. Но своим огнем артиллеристы полностью выдают себя. В результате ответным огнем немецкой артиллерии полностью уничтожаются орудия и большинство личного состава Кондратьева.

В книге Юрия Бондарева «Батальоны просят огня» читать можем о том, что Ермаков вместе с четырьмя солдатами смог вырвать из окружения. Вернувшись с проваленной операции, он обрушается с критикой на Иверзева за то, что тот не ценит человеческие жизни. Поведение капитана нарушает все рамки, и его тут же арестовывают. Но Иверзева так же мучает совесть, ведь несмотря на успех операции, вина за гибель солдат двух батальонов довлеет над ним. В результате он не только отпускает Ермакова, но и вручает ему орден за мужество. На берегу Днепра Ермаков встречает Шурочку, с которой переправляется через реку по вновь смонтированному мосту.

Книга «Батальоны просят огня» на сайте Топ книг

Повесть Юрия Бондарева «Батальоны просят огня» читать настолько популярно, что она заняла высокое место среди лучших книг о войне. И учитывая стабильно высокий интерес к произведению, оно еще не раз попадет на страницы нашего сайта.

Батальоны просят огня