09.01.2021

Анализ стихотворения Антоний Брюсова

О стихах
Михаил Гаспаров

Автору приходилось читать университетский курс анализа поэтического текста. Он состоял из серии монографических анализов отдельных стихотворений, от более простых к более сложным; в каждом стихотворении тоже приходилось начинать с самого очевидного («это не так просто, как кажется», – сказано в предисловии) и кончать порой неожиданно широкими выводами. С таких разборов и начинается книга; материал их – Пушкин, Фет, Лермонтов, юмористический А. К. Толстой, безвестный Д. С. Усов, и др. Несколько статей посвящены проблеме поэтического перевода. Потом тексты и темы становятся труднее: «Поэма воздуха» Цветаевой, Мандельштам, поздний Брюсов, В. Хлебников и Б. Лившиц, М. Кузмин; общие черты элегий Пушкина в противоположность элегиям Баратынского, стилистики Маяковского в противоположность стилистике Пастернака, пейзажных стихов Тютчева и газетных стихов Маяковского. Автор – не критик, а исследователь: здесь нет оценок, а есть объективный анализ, часто с цифрами, и это порой оказывается не менее интересно.

От автора
«Снова тучи надо мною…». Методика анализа
Фет безглагольный. Композиция пространства, чувства и слова
«Антоний» Брюсова. Равновесие частей
«Уснуло озеро» Фета и палиндромон Минаева. Перестановка частей
LE CRI DE L’AME
Стихотворение Пушкина и «Стихотворение» М. Шагинян

Приведённый ознакомительный фрагмент книги О стихах предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Стихотворение В. Я. Брюсова «Антоний» было написано в апреле 1905 года и вошло в сборник «Stephanos» («Венок»): в первом издании — в цикл стихов о трагической любви «Из ада изведенные», в последующих — в цикл стихов о героях мифов и истории «Правда вечная кумиров» (вслед за стихотворением «Клеопатра»). Действительно, в нем перекрещиваются обе сквозные темы сборника: тема любви и тема крутых поворотов в истории, обе насущно близкие Брюсову в 1905 году.

I Ты на закатном небосклоне

Былых, торжественных времен,

Как исполин стоишь, Антоний,

Как яркий незабвенный сон.

II Боролись за народ трибуны

И императоры — за власть.

Но ты, прекрасный, вечно юный,

Один алтарь поставил — страсть!

III Победный лавр, и скиптр вселенной,

И ратей пролитую кровь

Ты бросил на весы, надменный, —

И перевесила любовь!

IV Когда вершились судьбы мира

Среди вспененных боем струй, —

Венец и пурпур триумвира

Ты променял на поцелуй.

V Когда одна черта делила

В веках величье и позор, —

Ты повернул свое кормило,

Чтоб раз взглянуть в желанный взор.

VI Как нимб, Любовь, твое сиянье

Над всеми, кто погиб любя!

Блажен, кто ведал посмеянье,

И стыд, и гибель — за тебя!

VII О, дай мне жребий тот же вынуть,

И в час, когда не кончен бой,

Как беглецу, корабль свой кинуть

Вслед за египетской кормой!

Это стихотворение недавно было предметом превосходного разбора в статье Μ. М. Гиршмана (Гиршман 1973), в которой автор дает отличную характеристику пафоса и гиперболизма произведения и показывает связь этих черт («грандиозная и величественная мысль-страсть, увековеченная мастерством…») с общим строем брюсовской поэтики и брюсовского мировоззрения. Но сосредоточившись на той цельности, которую придают стихотворению данные черты, он оставляет почти без внимания постепенное развертывание этой цельности перед читателем — композицию стихотворения. Оно представлено однородным с начала до конца. О строфах его говорится: «Это своеобразные однородные члены и в лексическом, и в синтаксическом, и в ритмическом, и в звуковом отношении. Получаются как бы своеобразные «удары гонга», причем каждый следующий, вроде бы равный предыдущему по силе, звучит вместе с тем мощным усилением». Посмотрим, в чем состоит это усиление, что меняется от строфы к строфе, благодаря чему эти «однородные члены» нельзя переставить в ином порядке?

Общие очертания композиции стихотворения, разумеется, ясны. Кульминация его — в VI строфе, герои которой — Любовь и все, кто за нее гибнут. К этой вершине примыкают долгим скатом строфы I–V, герой которых — Антоний, и быстрым скатом строфа VII, герой которой — «я». Долгое пятистрофие в свою очередь членится по смыслу и синтаксису на 1+2+2 строфы (вступление, 2 восклицательные строфы, 2 строфы на «когда…»). Но как уравновешены эти два (брюсовским образом говоря) плеча весов?

Мы предлагаем назвать господствующее соотношение при смене моментов (строф) «сужением», объединяя в этом понятии несколько разноплановых и все же схожих друг с другом явлений: (1) логическое сужение значения, от общего к частному: «страсть» — «любовь»;

(2) психологическое сужение значения, от внешнего к внутреннему (интериоризация): «прекрасный» — «надменный»; (3) предметное сужение значения, от неопределенного к конкретному: «борьба за власть» — «битва при Акции»; (4) действенное сужение значения, сосредоточение силы: «поставил» — «бросил»; (5) стилистическое сужение значения (метонимия и синекдоха): «победа» — «лавр». Тогда легко будет увидеть, как эти пять разнородных «сужений» в тексте нашего стихотворения, взаимно поддерживая друг друга, совершаются параллельно.

Удобным практическим приемом при подходе к анализу семантической композиции может служить «чтение по частям речи» (существительным, глаголам, прилагательным с наречиями), выделяющее в образной структуре стихотворения три аспекта; предметы и понятия, действия и состояния, качества и отношения-оценки.

Проследим развитие темы в I–V строфах по существительнымдополнениям (подлежащее здесь неизменное — «ты»). Все они занимают единообразно выделенные места — окончания строф. I строфа — «сон», слово в предельно смутном значении: носитель страсти и страсть слиты, «сон» сказано о самом Антонии. II строфа — «страсть»: она отделилась от носителя, Антоний ее «поставил» как главное в своей жизни.

III строфа — «любовь»: логическое сужение, от общего к частному.

IV строфа — «поцелуй»: метонимическое сужение, признак вместо целого. V строфа — «желанный взор»: психологическое сужение, интериоризация. Здесь конец сужения, порог.

Теперь проследим то же самое по прилагательным-определениям. Они убывают от строфы к строфе. I строфа — только оценочные, неопределенно-ослепляющие характеристики: «яркий», «закатный», «торжественный», «незабвенный». II строфа — прояснение внешнего облика: «прекрасный, вечно-юный». III строфа — прояснение внутреннего облика (интериоризация): «надменный». Здесь конец, ряд обрывается.

Теперь — по глаголам-сказуемым. Они идут от усиления к усилению. I строфа — «стоишь», бездействие. II строфа — «поставил алтарь», действие. III строфа — «бросил на весы», действие рискующее. IV строфа — «променял», действие решившееся, направленное на «нет», на гибель. V строфа — «повернул кормило», то же самое, но еще более активное: человек не ждет гибели, а идет к ней. Здесь опять конец ряда.

Теперь, наконец, обратимся от образа героя к картине исторического фона. I строфа — фон совершенно неопределенный, «былые времена». II строфа — «трибуны», «императоры»: былые времена конкретизируются в «римские», но еще неясно, какие именно (трибуны — образ V–I вв. до н. э., императоры — образ I–V вв. н. э.). III строфа — историческая конкретизация не продвигается, зато продвигается стилистическая: вместо «боролись» — метонимический «лавр», вместо «власть» — метонимический «скиптр». IV строфа не сдвигает нас с места упоминанием «венца и пурпура» (скорее наоборот: это не знаки триумвиров, а опять что-то «неопределенно-римское»), зато произносит, наконец, слово «триумвир» (конкретная эпоха — I в. до н. э.) и переходит от эпохи к событию (бой среди струй — битва при Акции). V строфа сужает конкретизацию еще дальше, от события к моменту: «повернул кормило» — тот маневр, которым Антоний выразил любовь к Клеопатре и проиграл сражение. Здесь опять ряд обрывается.

Но у этого ряда, начинавшегося от «борьбы» и «власти» во II строфе, есть ответвление. За «борьбой» и «властью» (II строфа), «лавром» и «скиптром» (III строфа), «венцом» и «пурпуром» (IV строфа), в V строфе следует «величье» и «позор». «Величье» — это еще что-то столь же внешнее, сколь и в предыдущих строфах, но «позор» — это уже интериоризация, и она перекликается с остальными интериоризациями этой строфы — образом «взор» и эпитетом «желанный».

И вот, оказывается, что из всех прослеженных рядов только этот не обрывается при переходе от первого пятистрофия к кульминационной VI строфе. Все остальные последовательности нарушены. После ряда ключевых слов-концовок: «сон» — «страсть» — «любовь» — «поцелуй» — «взор» — появляется отвлеченное «за тебя» (не за человека, а за Любовь с большой буквы). Вместо Антония — «все, кто погиб, любя». Чувственная окраска образов возвращается к неопределенной ослепительности I строфы — «нимб», «сиянье». После ряда усиливающихся глаголов «бросил на весы» — «променял» — «повернул» — резко ослабленное «ведал». После конкретизации истории — совершенно внеисторическое обобщение. И среди всего этого — подхват и усиление «позора»: «посмеянье», «стыд», «гибель», «погиб»; а подчеркивает это (и лишний раз отмечает кульминацию) слово «блажен»: ведь это первая авторская оценка, до сих пор образ и поступок Антония обрисовывались как нечто объективно прекрасное, здесь поэт впервые позволяет себе заглянуть в его душу и назвать то, что он там находит, блаженством. Отсюда уже будет прямым переход от строф об Антонии к строфе о себе.

Заметим еще одну особенность. Первая строфа рисовала картину: «Ты на… небосклоне… времен, Как исполин стоишь, Антоний», — величественный фон и на нем — герой. Это задает образец и для последующих строф, они двуплановые: фон и предмет. Во II строфе фон — народ, трибуны, императоры, борьба, а первый план — алтарь страсти. В III строфе — вселенная и рати, а первый план — порфира и поцелуй. В V строфе — века (как в I), а первый план — руль и взор. Наша кульминационная строфа противопоставляется этому ряду как одноплановая — смертники Любви в сиянии Любви, но на фоне этой вселенской картины — никакого первого плана.

Последняя, VII строфа, где герой — «я», должна уравновесить все первые пять, где герой — Антоний. К предыдущей, кульминационной строфе она привязана непрерывностью все той же «интериоризованной» линии: перед этим «позор» усиливался в «посмеянье», «стыд» и «гибель», теперь все это конкретизируется (опять сужение) в понятие бегства («как беглецу») — ведь до сих пор смысл «повернутого кормила» оставался прямо не названным. К этому образу бегства автор стягивает мотивы из целых трех строф: «бой» (из IV строфы), «кинуть корабль» (из «кормила» в V строфе), «вынуть жребий» (из «весов» в III строфе). Таким образом, первые три стиха последней строфы представляют собой как бы пробежку по III–IV–V строфам. Этим и достигается равновесие начала и конца, Антония и поэта. Если каждая из первых пяти строф предлагала читателю сужение поля зрения — от фона к герою или предмету, а VI, кульминационная строфа предлагала только широкое поле зрения без сужения («Любовь… над всеми»), то эта последняя строфа вмещает в своих четырех строчках и расширение, и сужение поля зрения: «вынуть жребий» (урна и жребий, предметы символические, но конкретные) — «бой» (картина широкая и неопределенная: после отвлеченных выражений предыдущей строфы кажется, что здесь речь идет не об Акции, а о «битве жизни» вообще) — «корабль» (сужение и конкретизация) — «корма» (предельное сужение, синекдоха, «часть вместо целого»).

Равновесие начала и конца достигнуто. А теперь — чтобы финал произведения и поэт «перевесили» Антония, на чашу весов кладется последняя строка: «Вслед за египетской кормой». Здесь, во-первых, развязка, утоление читательских ожиданий: слово «египетской» не называет, но подсказывает то имя, которое читатель с самого начала ждал увидеть рядом с Антонием, — имя Клеопатры. Здесь же, во-вторых, исчерпывается тот план, в котором тема разрабатывалась до сих пор, и действие переводится в иной: из «римского» плана в «египетский», из «властного» — в «чародейский» и т. п.; направление ассоциаций ясно, содержание их может быть разнообразно, оно предоставляется домысливанию каждого читателя по его усмотрению, но главное остается: утверждение иррационального вопреки рациональному, дополнение одной стороны брюсовского поэтического мировоззрения другой его стороной. Так, слово «египетской» переключением в иной план завершает содержательное развертывание стихотворения, а слово «кормой» своей синекдохой подчеркивает принцип формального его развертывания — сужения.

Такова, как кажется, композиция этого стихотворения Валерия Брюсова. В анализе композиции всякого лирического стихотворения естественно выделяются три уровня (или три пары уровней): (1) фонический и метрический, (2) лексико-синтаксический и стилистический;

(3) семантический и идеологический. Лучше всего исследованы крайние уровни — метрический (благодаря известной книге В. М. Жирмунского) и идеологический (на котором сосредоточивали внимание позднейшие исследователи). Хуже всего разработан семантический уровень — композиция образов и мотивов, особенно там, где она не поддерживается ни развертыванием сюжета, ни развитием логической риторики. Это потому, что всегда кажется, будто образы и мотивы произведения и так ясны, незачем о них и говорить. Это неверно, образный уровень произведения всегда сложнее и богаче, чем «и так ясно»; это мы и надеялись показать на примере брюсовского «Антония».

Р. S. Сборник Пушкинского дома «Поэтический строй русской лирики» (Л., 1973) состоял из монографических анализов отдельных стихотворений и был как бы полуофициальным признанием права на существование за этим филологическим жанром. Статья Μ. М. Гиршмана об «Антонии» была в нем одной из лучших. В этом отклике на нее методика имманентного анализа еще сбивчива: это один из первых моих опытов разбора стихотворной композиции (как и далее — разбор «Когда волнуется желтеющая нива»). Можно думать, что стихи о вечных образах, вроде «Антония», складываются у Брюсова в некоторый структурный инвариант или несколько инвариантов, представляющих хороший материал для общего анализа (как отзывался о них сам Брюсов, см. в статье «Антиномичность поэтики русского модернизма»). Мне давно хотелось также написать систематизирующую статью «Эротика Брюсова» (по образцу разбора «Поцелуев» Иоанна Секунда), но не пришлось.

Анализ стихотворения “Антоний” Брюсов

u042du0442u043e u043fu043eu0434u0440u0430u0437u0443u043cu0435u0432u0430u0435u043cu043eu0435 u0441u043eu0434u0435u0440u0436u0430u043du0438u0435, u0441u043eu0441u0442u0430u0432u043bu044fu044eu0449u0435u0435 u0444u0430u0431u0443u043bu044cu043du044bu0439 u043eu0441u0442u043eu0432 u0441u0442u0438u0445u043eu0442u0432u043eu0440u0435u043du0438u044f, u043du0435 u043fu043eu043bu0443u0447u0430u0435u0442 u0432 u043du0435u043c, u043eu0434u043du0430u043au043e, u0441u043au043eu043bu044cu043au043e-u043du0438u0431u0443u0434u044c u043eu0442u0447u0435u0442u043bu0438u0432u043eu0433u043e u0441u044eu0436u0435u0442u043du043eu0433u043e u0440u0430u0437u0432u0435u0440u0442u044bu0432u0430u043du0438u044f. u0414u0430 u0438 u0432u043eu043eu0431u0449u0435 u0441u044eu0436u0435u0442u0430 u0432 u044du043fu0438u0447u0435u0441u043au043eu043c u0441u043cu044bu0441u043bu0435 u044du0442u043eu0433u043e u0441u043bu043eu0432u0430, u0442. u0435. u043fu043eu0441u043bu0435u0434u043eu0432u0430u0442u0435u043bu044cu043du043e u043eu043fu0438u0441u044bu0432u0430u0435u043cu044bu0445 u0441u043eu0431u044bu0442u0438u0439 u0438 u0438u0437u043eu0431u0440u0430u0436u0430u0435u043cu044bu0445 u0434u0435u0439u0441u0442u0432u0438u0439, u043cu044b u0437u0434u0435u0441u044c u043du0435 u043du0430u0445u043eu0434u0438u043c. u041a u00abu0410u043du0442u043eu043du0438u044eu00bb u0432u043fu043eu043bu043du0435 u043fu0440u0438u043bu043eu0436u0438u043cu0430 u043eu0431u0449u0430u044f u0445u0430u0440u0430u043au0442u0435u0440u0438u0441u0442u0438u043au0430 u00abu0438u0441u0442u043eu0440u0438u0447u0435u0441u043au0438u0445 u0431u0430u043bu043bu0430u0434u00bb u0411u0440u044eu0441u043eu0432u0430, u0434u0430u043du043du0430u044f u0432 u0441u0432u043eu0435 u0432u0440u0435u043cu044f u042e. u041d. u0422u044bu043du044fu043du043eu0432u044bu043c: u00abu041fu0440u0438 u044fu0440u043au043eu0439 u0444u0430u0431u0443u043bu0435 u0431u0430u043bu043bu0430u0434u044b u0411u0440u044eu0441u043eu0432u0430 u0434u0430u043du044b u0432u043du0435 u0441u044eu0436u0435u0442u0430, u043eu043du0438 u0441u0442u0430u0442u0438u0447u043du044b, u043au0430u043a u043au0430u0440u0442u0438u043du0430, u043au0430u043a u0441u043au0443u043bu044cu043fu0442u0443u0440u043du0430u044f u0433u0440u0443u043fu043fu0430. u0418u0437 u0441u044eu0436u0435u0442u043du043eu0433u043e u0440u0430u0437u0432u0438u0442u0438u044f u0432u044bu0445u0432u0430u0447u0435u043d u043eu0434u0438u043d u201eu043cu0438u0433u201c, u0432u0441u0435 u0441u044eu0436u0435u0442u043du043eu0435 u0434u0432u0438u0436u0435u043du0438u0435 u0434u0430u043du043e u0432 u043du0435u043fu043eu0434u0432u0438u0436u043du043eu0441u0442u0438 u201eu043cu0438u0433u0430u201c. u041fu043eu044du0442u043eu043cu0443 u043fu043eu0447u0442u0438 u0432u0441u0435 u0431u0430u043bu043bu0430u0434u044b u0443 u0411u0440u044eu0441u043eu0432u0430 u0438u043cu0435u044eu0442 u0432u0438u0434 u043cu043eu043du043eu043bu043eu0433u0430u2026u00bbu00a03u00a0.

u0414u0435u0439u0441u0442u0432u0438u0442u0435u043bu044cu043du043e, u0443u0441u0442u0430u043du043eu0432u043au0430 u043du0430 u043cu043eu043du043eu043bu043eu0433-u043eu0431u0440u0430u0449u0435u043du0438u0435 u0437u0430u0434u0430u043du0430 u0443u0436u0435 u0441u0430u043cu044bu043c u043fu0435u0440u0432u044bu043c u0441u043bu043eu0432u043eu043c u0441u0442u0438u0445u043eu0442u0432u043eu0440u0435u043du0438u044f u2013 u043cu0435u0441u0442u043eu0438u043cu0435u043du0438u0435u043c u00abu0442u044bu00bb, u0438 u043du0435 u0441u043bu0443u0447u0430u0439u043du043e u0437u0430u0442u0435u043c u044du0442u043e u0441u043bu043eu0432u043e, u0438u0433u0440u0430u044eu0449u0435u0435 u0440u043eu043bu044c u0441u0432u043eu0435u043eu0431u0440u0430u0437u043du043eu0433u043e u0440u0438u0442u043eu0440u0438u0447u0435u0441u043au043eu0433u043e u0446u0435u043du0442u0440u0430, u043fu043eu0432u0442u043eu0440u044fu0435u0442u0441u044f u043fu043eu0447u0442u0438 u0432u043e u0432u0441u0435u0445 u0441u043bu0435u0434u0443u044eu0449u0438u0445 u0447u0435u0442u0432u0435u0440u043eu0441u0442u0438u0448u0438u044fu0445 u2013 u043eu0440u0430u0442u043eu0440u0441u043au0438u0445 u0432u043eu0437u0433u043bu0430u0441u0430u0445, u0441u0438u043du043eu043du0438u043cu0438u0447u043du044bu0445 u0438 u043fu043e u043eu0431u0449u0435u043cu0443 u0441u043cu044bu0441u043bu0443, u0438 u043fu043e u043eu0441u043du043eu0432u043du044bu043c u043fu0440u0438u043du0446u0438u043fu0430u043c u043fu043eu0441u0442u0440u043eu0435u043du0438u044f. u041du0430u0433u043du0435u0442u0430u043du0438u0435 u0442u0430u043au0438u0445 u0441u0442u0440u043eu0444-u0441u0438u043du043eu043du0438u043cu043eu0432 u0441u0442u0430u043du043eu0432u0438u0442u0441u044f u043eu0441u043du043eu0432u043du043eu0439 u0444u043eu0440u043cu043eu0439 u043fu043eu044du0442u0438u0447u0435u0441u043au043eu0433u043e u0440u0430u0437u0432u0438u0442u0438u044f. u0412u043eu0441u043au043bu0438u0446u0430u0442u0435u043bu044cu043du044bu0435 u043fu0435u0440u0438u043eu0434u044b u0441 u044du043cu0444u0430u0442u0438u0447u0435u0441u043au0438u043cu0438 u0443u0434u0430u0440u0435u043du0438u044fu043cu0438 u0432 u043du0430u0447u0430u043bu0435 u0438 u043au043eu043du0446u0435 u0441u0442u0440u043eu0444 u0441u043bu0435u0434u0443u044eu0442 u043eu0434u0438u043d u0437u0430 u0434u0440u0443u0433u0438u043c. u041du0435 u043fu0440u0438u0431u0430u0432u043bu044fu044f u043du0438u0447u0435u0433u043e u043du043eu0432u043eu0433u043e u043a u043fu0440u0435u0432u0440u0430u0442u0438u0432u0448u0435u043cu0443u0441u044f u0432 u044fu0440u043au0443u044e u0441u043eu0431u044bu0442u0438u0439u043du0443u044e u0442u043eu0447u043au0443 u0441u044eu0436u0435u0442u0443, u043eu043du0438 u043au0430u0436u0434u044bu0439 u0440u0430u0437 u043du0430u043du043eu0441u044fu0442 u043eu0447u0435u0440u0435u0434u043du043eu0439 u044du043au0441u043fu0440u0435u0441u0441u0438u0432u043du044bu0439 u0443u0434u0430u0440, u0443u0441u0438u043bu0438u0432u0430u044f u0437u0432u0443u0447u0430u043du0438u0435 u043eu0441u043du043eu0432u043du043eu0439 u0442u0435u043cu044b u2013 u043fu0440u043eu0441u043bu0430u0432u043bu0435u043du0438u044f u0441u0442u0440u0430u0441u0442u0438.

u0421u043eu043eu0442u0432u0435u0442u0441u0442u0432u0435u043du043du043e u043eu0442u0441u0442u0443u043fu0430u0435u0442 u043du0430 u0432u0442u043eu0440u043eu0439 u043fu043bu0430u043d u043au0430u043au0430u044f u0431u044b u0442u043e u043du0438 u0431u044bu043bu043e u0438u0437u043eu0431u0440u0430u0437u0438u0442u0435u043bu044cu043du0430u044f u0438 u0432u044bu0440u0430u0437u0438u0442u0435u043bu044cu043du0430u044f u043au043eu043du043au0440u0435u0442u0438u0437u0430u0446u0438u044f u0432 u043bu0435u043au0441u0438u043au043e-u0441u0435u043cu0430u043du0442u0438u0447u0435u0441u043au043eu043c u0440u0430u0437u0432u0435u0440u0442u044bu0432u0430u043du0438u0438 u0442u0435u043au0441u0442u0430: u0432 u0434u0430u043du043du043eu043c u0441u043bu0443u0447u0430u0435 u043du0435 u0442u0430u043a u0432u0430u0436u043du043e, u0447u0435u043c u0442u0440u0438u0431u0443u043du044b u043eu0442u043bu0438u0447u0430u044eu0442u0441u044f u043eu0442 u0438u043cu043fu0435u0440u0430u0442u043eu0440u043eu0432, u0430 u0442u0435, u0432 u0441u0432u043eu044e u043eu0447u0435u0440u0435u0434u044c, u043eu0442 u0442u0440u0438u0443u043cu0432u0438u0440u043eu0432 (u0438u043bu0438 u00abu043fu043eu0431u0435u0434u043du044bu0439 u043bu0430u0432u0440u00bb u043eu0442 u00abu0441u043au0438u043fu0442u0440u0430 u0432u0441u0435u043bu0435u043du043du043eu0439u00bb, u0430 u00abu0432u0435u043du0435u0446u00bb u043eu0442 u00abu043fu0443u0440u043fu0443u0440u0430u00bb),u00a0u2013 u0432u0430u0436u043du044b u0432 u043fu0435u0440u0432u0443u044e u043eu0447u0435u0440u0435u0434u044c u043eu0440u0435u043eu043b u0438 u043eu0441u043eu0431u0435u043du043du043e u0441u0438u043du043eu043du0438u043cu0438u0447u043du0430u044f u043bu0435u043au0441u0438u0447u0435u0441u043au0430u044f u043eu043au0440u0430u0441u043au0430 u0442u043eu0440u0436u0435u0441u0442u0432u0435u043du043du044bu0445 u0440u0435u0447u0435u043du0438u0439 u043fu043eu044du0442u0430. u041fu043eu0441u043bu0435 u00abu043bu0430u0432u0440u0430u00bb, u00abu0441u043au0438u043fu0442u0440u0430u00bb, u00abu0432u0441u0435u043bu0435u043du043du043eu0439u00bb u0434u0430u0436u0435 u00abu0432u0435u0441u044bu00bb u0438 u00abu043fu0435u0440u0435u0432u0435u0441u0438u043bu0430u00bb u0432u043au043bu044eu0447u0430u044eu0442u0441u044f u0432 u0442u043eu0442 u0436u0435 u0432u044bu0441u043eu043au0438u0439 u0441u043bu043eu0433 u043du0435u043fu0440u0435u0440u044bu0432u043du044bu0445 u0432u043eu0441u043au043bu0438u0446u0430u043du0438u0439, u0433u0434u0435 u0432u0438-u0442u0438u0439u0441u0442u0432u0435u043du043du044bu0439 u043fu0430u0444u043eu0441 u0432u0430u0436u043du0435u0435 u0441u043cu044bu0441u043bu043eu0432u043eu0439 u0434u0435u0442u0430u043bu0438u0437u0430u0446u0438u0438, u0432u0435u0440u043du0435u0435, u0443u043bu0430u0432u043bu0438u0432u0430u0435u043cu044bu0439 u043fu0440u0438 u043fu0435u0440u0432u0438u0447u043du043eu043c u0432u043eu0441u043fu0440u0438u044fu0442u0438u0438 u043fu043eu044du0442u0438u0447u0435u0441u043au0438u0439 u0441u043cu044bu0441u043b u043au0430u043a u0440u0430u0437 u0438 u0441u043eu0441u0440u0435u0434u043eu0442u043eu0447u0435u043d u0432 u043fu0430u0444u043eu0441u0435 u043eu0440u0430u0442u043eu0440u0441u043au043eu0433u043e u0433u0438u043cu043du0430 u0432 u0447u0435u0441u0442u044c u043eu0431u044au044fu0432u043bu0435u043du043du043eu0433u043e u0432 u0437u0430u0433u043bu0430u0432u0438u0438 u043bu0438u0446u0430, u043fu0435u0440u0441u043eu043du0438u0444u0438u0446u0438u0440u0443u044eu0449u0435u0433u043e u0432u0441u0435u0441u0438u043bu044cu043du0443u044e u0438 u0432u0441u0435u043fu043eu0431u0435u0436u0434u0430u044eu0449u0443u044e u0441u0442u0440u0430u0441u0442u044c. “>]” data-test=”answer-box-list”>

И название, и открывающая стихотворение величественная перифраза первой строфы («…на закатном небосклоне / Былых, торжественных времен…») адресуют читателя к античной истории. Именно адресуют, требуя для осмысленного восприятия минимальной исторической эрудиции: знания о герое многочисленных произведений мировой литературы, триумвире Римской империи, племяннике Юлия Цезаря Марке Антонии, его любви к египетской царице Клеопатре и, наконец, известном эпизоде битвы за мировое владычество при Акции, где Антоний оставил поле боя и бросил на произвол судьбы свое войско, чтобы последовать за возлюбленной, когда ее флот обратился в бегство.

Это подразумеваемое содержание, составляющее фабульный остов стихотворения, не получает в нем, однако, сколько-нибудь отчетливого сюжетного развертывания. Да и вообще сюжета в эпическом смысле этого слова, т. е. последовательно описываемых событий и изображаемых действий, мы здесь не находим. К «Антонию» вполне приложима общая характеристика «исторических баллад» Брюсова, данная в свое время Ю. Н. Тыняновым: «При яркой фабуле баллады Брюсова даны вне сюжета, они статичны, как картина, как скульптурная группа. Из сюжетного развития выхвачен один „миг“, все сюжетное движение дано в неподвижности „мига“. Поэтому почти все баллады у Брюсова имеют вид монолога…» 3 .

Действительно, установка на монолог-обращение задана уже самым первым словом стихотворения – местоимением «ты», и не случайно затем это слово, играющее роль своеобразного риторического центра, повторяется почти во всех следующих четверостишиях – ораторских возгласах, синонимичных и по общему смыслу, и по основным принципам построения. Нагнетание таких строф-синонимов становится основной формой поэтического развития. Восклицательные периоды с эмфатическими ударениями в начале и конце строф следуют один за другим. Не прибавляя ничего нового к превратившемуся в яркую событийную точку сюжету, они каждый раз наносят очередной экспрессивный удар, усиливая звучание основной темы – прославления страсти.

Соответственно отступает на второй план какая бы то ни было изобразительная и выразительная конкретизация в лексико-семантическом развертывании текста: в данном случае не так важно, чем трибуны отличаются от императоров, а те, в свою очередь, от триумвиров (или «победный лавр» от «скиптра вселенной», а «венец» от «пурпура»), – важны в первую очередь ореол и особенно синонимичная лексическая окраска торжественных речений поэта. После «лавра», «скиптра», «вселенной» даже «весы» и «перевесила» включаются в тот же высокий слог непрерывных восклицаний, где ви-тийственный пафос важнее смысловой детализации, вернее, улавливаемый при первичном восприятии поэтический смысл как раз и сосредоточен в пафосе ораторского гимна в честь объявленного в заглавии лица, персонифицирующего всесильную и всепобеждающую страсть.

Задание 3

1. В чем своеобразие нарисованной поэтом картины современного города? Сравните ее с той, что нарисована , например, в стихах Блока или Маяковского.
2. Выделите стилевые средства, с помощью которых реальные детали переводятся в иной, символический план.
3. Выпишите встречающиеся здесь эпитеты. В чем их специфичность? Какова их роль в реализации смысла стихотворения?

Валерий Яковлевич Брюсов

родился 1 (13 н.с.) декабря 1873 года в Москве, в купеческой семье среднего достатка. Позднее он писал: “Я был первым ребенком и явился на свет, когда еще отец и мать переживали сильнейшее влияние идей своего времени. Естественно, они с жаром предались моему воспитанию и притом на самых рациональных основах. Под влиянием своих убеждений родители мои очень низко ставили фантазию и даже все искусства, все художественное”. В автобиографии он дополнял: “С младенчества я видел вокруг себя книги (отец составил себе довольно хорошую библиотеку) и слышал разговоры об “умных вещах”. От сказок, от всякой “чертовщины” меня усердно оберегали. Зато об идеях Дарвина и о принципах материализма я узнал раньше, чем научился умножению. Я . не читал ни Толстого, ни Тургенева, ни даже Пушкина; изо всех поэтов у нас в доме было сделано исключение только для Некрасова, и мальчиком большинство его стихов я знал наизусть .”

Детство и юношеские годы Брюсова не отмечены чем-либо особенным. Гимназия, которую он окончил в 1893 году, все более глубокое увлечение чтением, литературой. Потом историко-филологический факультет Московского университета. Десяти-пятнадцатилетним подростком он пробует свои силы в прозе, пытается переводить античных и новых авторов. “Страсть. моя к литературе все возрастала, – вспоминал он позже. – Беспрестанно начинал я новые произведения. Я писал стихи, так много, что скоро исписал толстую тетрадь Poesie , подаренную мне. Я перепробовал все формы – сонеты, тетрацины , октавы, триолеты, рондо, все размеры. Я писал драмы, рассказы, романы. Каждый день увлекал меня все дальше. На пути в гимназию я обдумывал новые произведения, вечером, вместо того чтобы учить уроки, я писал .. У меня набирались громадные пакеты исписанной бумаги”. Все более ясным становилось желание Брюсова целиком посвятить себя литературному творчеству.

В конце 1892 молодой Брюсов знакомится с поэзией французского символизма – Верлена, Рэмбо , Маларме , – оказавшей большое влияние на его дальнейшее творчество. В 1894 – 95 он составляет небольшие сборники “Русские символисты”, большая часть которых была написана самим Брюсовым. Некоторые из этих стихов говорили о таланте автора.

В 1895 издает книгу “Шедевры”, в 1897 – книгу “Это – я” о мире субъективно-декадентских переживаний, провозглашавшие эгоцентризм. В 1899, окончив университет, полностью отдается литературной деятельности. В течение двух лет работал секретарем редакции журнала “Русский архив”. После организации издательства “Скорпион”, которое стало выпускать “новую литературу” (произведения модернистов), Брюсов принимает активное участие в организации альманахов и журнала “Весы” (1904 – 09), лучшего журнала русского символизма.

В 1900 вышла книга “Третья стража”, после которой Брюсов получил признание как большой поэт. В 1903 публикует книгу “Граду и миру”, в 1906 – “Венок”, свои лучшие поэтические книги.

В последующие годы поэзия Брюсова становится более камерной , появляются новые черты его лирики: интимность, задушевность, простота в выражении мыслей и чувств (сборник “Все напевы”, 1909; книга “Зеркало теней”, 1912).

В годы первой мировой войны отправившись на фронт от одной из самых распространенных газет “Русские ведомости”, Брюсов публикует большое число корреспонденций и статей, посвященных военным вопросам. Лжепатриотический угар быстро проходит, война все больше предстает Брюсову в своем отвратительном обличии. У него возникают острокритические стихи (“Орел двуглавый”, “Многое можно продать..” и др.), которые , естественно, остаются тогда ненапечатанными. Как свидетельствует вдова писателя И.М Брюсова, в мае 1915 года он “окончательно возвратился глубоко разочарованный войной, не имея уже ни малейшего желания видеть поле сражения”.

Отчаявшись найти темы реальные, волнующие, почувствовать и передать всю полноту жизни, он все больше погружается в бездну “творения стихов”. Он ищет особо изысканные рифмы, создает стихи самой диковинной и редкостной формы. Он создает старофранцузские баллады, пишет стихи, где все слова начинаются на одну букву, пытается возродить формальные приемы поэтов александрийской эпохи. Он достигает исключительной технической изощренности. Многие современники вспоминают, как их ошеломлял импровизационный талант Брюсова, умевшего мгновенно написать классический сонет. В этот период он создает два “венка сонетов”. Выпускает несколько позже сборник “Опыты”, где стремится представить самые разнообразные и сложные способы рифмовки и стихотворные размеры.

К этим годам относится и один из самых грандиозных его поэтических замыслов – “Сны человечества”. Он возник у Брюсова еще в 1909 году, но окончательно оформился в 1913. Брюсов намеревался представить, как он сам писал, “душу человечества, насколько она выражалась в его лирике. Это не должны быть ни переводы, ни подражания, но ряд стихотворений, написанных в тех формах, какие себе создали последовательно века, чтобы выразить свои заветные мечты”. Даже по первоначальным планам “Сны человечества” должны были составить не меньше четырех томов, около трех тысяч стихотворений. Со свойственным ему максимализмом Брюсов намеревался представить все формы, которые прошла лирика у всех народов и во все времена. Это издание должно было охватить все эпохи от песен первобытных племен до европейского декаданса и неореализма. Этому исполинскому замыслу не суждено было завершиться.

Тогда же Брюсов выполняет одно из крупнейших и известнейших своих переводческих предприятий – подготовку обширной антологии армянской поэзии. По совету М.Горького, к нему в 1915 году обратились представители Московского армянского комитета с просьбой взять на себя организацию и редактирование сборника переводов армянской поэзии, охватывающего более чем полуторатысячелетнюю ее историю. В 1916 году вышел сборник “Поэзия Армении”, большая часть переводов в котором была выполнена им. По сути дела, это было первое знакомство русского писателя с историей армянской поэзии от народных песен до современности. Роль Брюсова в пропаганде армянской культуры не ограничилась этим. Он выпустил также обширный труд “Летопись исторических судеб армянского народа”, был автором ряда статей, посвященных деятелям армянской культуры. Все это принесло Брюсову высокое признание. В 1923 году ему было присвоено почетное звание народного поэта Армении.

9 октября 1924, не дожив до 51 года, Брюсов умер в Москве.

БАЛЛАДА О ЛЮБВИ И СМЕРТИ

К огда торжественный Закат
Царит на дальнем небосклоне
И духи пламени хранят
Воссевшего на алом троне,-
Вещает он, воздев ладони,
Смотря, как с неба льется кровь,
Что сказано в земном законе:
Любовь и Смерть, Смерть и Любовь!

И призраков проходит ряд
В простых одеждах и в короне:
Ромео, много лет назад
Пронзивший грудь клинком в Вероне;
Надменный триумвир Антоний,
В час скорби меч подъявший вновь;
Пирам и Паоло . В их стоне –
Любовь и Смерть, Смерть и Любовь!

И я баюкать сердце рад
Т ой музыкой святых гармоний.
Нет, от любви не охранят
Твердыни и от смерти – брони.
На утре жизни и на склоне
Ее к томленью дух готов.
Что день,- безжалостней, мудреней
Любовь и Смерть, Смерть и Любовь!

Ты слышишь, друг, в вечернем звоне:
“Своей судьбе не прекословь!”
Нам свищет соловей на клене:
“Любовь и Смерть, Смерть и Любовь!”

ГРЯДУЩИЕ ГУННЫ

Т опчи их рай, Аттила.
Вяч . Иванов

Г де вы, грядущие гунны,
Что тучей нависли над миром!
Слышу ваш топот чугунный
П о еще не открытым Памирам .

На нас ордой опьянелой
Р ухните с темных становий –
Оживить одряхлевшее тело
Волной пылающей крови.

Поставьте, невольники воли,
Шалаши у дворцов, как бывало,
Всколосите веселое поле
Н а месте тронного зала.

Сложите книги кострами,
Пляшите в их радостном свете,
Творите мерзость во храме,-
Вы во всем неповинны, как дети!

А мы, мудрецы и поэты,
Хранители тайны и веры,
Унесем зажженные светы,
В катакомбы, в пустыни, в пещеры.

И что, под бурей летучей.
Под этой грозой разрушений,
Сохранит играющий Случай
И з наших заветных творений?

Бесследно все сгибнет, быть может,
Что ведомо было одним нам,
Но вас, кто меня уничтожит,
Встречаю приветственным гимном.

(При получении “Последних стихов”)

Женщина, безумная гордячка!
Мне понятен каждый ваш намек,
Белая весенняя горячка
В семи гневами звенящих строк!

Все слова — как ненависти жала,
Все слова — как колющая сталь!
Ядом напоенного кинжала
Лезвее целую, глядя в даль.

Но в дали я вижу — море, море,
Исполинский очерк новых стран,
Голос ваш не слышу в грозном хоре,
Где гудит и воет ураган!

Страшно, сладко, неизбежно, надо
Мне — бросаться в многопенный вал,
Вам — зеленоглазою наядой
Петь, плескаться у ирландских скал.

Высоко — над нами — над волнами,—
Как заря над черными скалами —
Веет знамя — Интернацьонал !

Вечер мирный, безмятежный
Кротко нам взглянул в глаза,
С грустью тайной, с грустью нежной.
И в душе под тихим ветром
Н акренились паруса.

Дар случайный, дар мгновенный,
Тишина, продлись! продлись!
Над равниной вечно пенной,
Над прибоем, над буруном,
Звезды первые зажглись.

О, плывите! о, плывите!
Тихо зыблемые сны!
Словно змеи, словно нити,
Вьются, путаются, рвутся
В зыби волн огни луны.

Не уйти нам, не уйти нам
И з серебряной черты!
Мы – горим в кольце змеином,
Мы – два призрака в сияньи
Мы – две гени , две мечты!

Б ыл тихий час. У ног шумел прибой.
Ты улыбнулась, молвив на прощанье:
“Мы встретимся. До нового свиданья. ”
То был обман. И знали мы с тобой,

что навсегда в тот вечер мы прощались.
Пунцовым пламенем зарделись небеса.
На корабле надулись паруса
Н ад морем крики чаек раздавались.

Я вдаль смотрел, щемящей грусти полн.
Мелькал корабль, с зарею уплывавший
средь нежных, изумрудно-пенных волн,
как лебедь белый, крылья распластавший.

И вот его в безбрежность унесло.
На фоне неба бледно-золотистом
вдруг облако туманное взошло
и запылало ярким аметистом.

Д ремлет Москва, словно самка спящего страуса,
Грязные крылья по темной почве раскинуты,
Кругло-тяжелые веки безжизненно сдвинуты,
Тянется шея – беззвучная, черная Яуза.

Чуешь себя в африканской пустыне на роздыхе .
Чу! что за шум? не летят ли арабские всадники?
Нет! качая грузными крыльями в воздухе,
То приближаются хищные птицы – стервятники.

Падали запах знаком крылатым разбойникам,
Грозен голос близкого к жизни возмездия.
Встанешь, глядишь. а они все кружат над покойником,
В небе ж тропическом ярко сверкают созвездия.

Тайны созданных созданий (определение признаков символизма на примере анализа стихотворений В.Я. Брюсова)

Разделы: Литература

познакомить учащихся с основными признаками символизма на примере анализа стихотворений В. Я. Брюсова; познать тайны созданных созданий; заложить основу для дальнейшего знакомства с персоналиями, индивидуальными поэтическими стилями символистов;
развивать навыки анализа поэтического произведения, умение находить средства художественной выразительности, определять их роль в стихотворениях.

Формы: эвристическая беседа с элементами лекции, анализ поэтических произведений В. Я. Брюсова.

II. Вступительное слово учителя

Наш урок мне хочется начать со следующих строк:

Тень несозданных созданий
Колыхается во сне,
Словно лопасти латаний
На эмалевой стене.
Фиолетовые руки
На эмалевой стене
Полусонно чертят звуки
В звонко-звучной тишине…
И прозрачные киоски
В звонко-звучной тишине
Вырастают, словно блестки,
При лазоревой луне.
Всходит месяц обнаженный
При лазоревой луне…
Звуки реют полусонно,
Звуки ластятся ко мне.
Тайны созданных созданий
С лаской ластятся ко мне,
И трепещет тень латаний
На эмалевой стене.

Кто мог написать эти строки? «Безумец, место которому только в психиатрической больнице», – это было мнение многих современников автора этих строк. А написал это стихотворение Валерий Яковлевич Брюсов – один из самых ярких представителей Серебряного века.

Думаю, вы согласитесь, в стихотворении все необычно, не укладывается в привычные рамки. «Фиолетовые руки», которые «чертят звуки», «месяц обнаженный», «звуки ластятся»… Бред, абсурд.

Но, взглянув на картины Марка Шагала (Приложение, слайд № 2), кубические лица Пикассо (Приложение, слайд № 3), или неопределенные фигуры Врубеля (Приложение, слайд № 4), – увидим, что само искусство было таким – абсурдным, бредовым, но не лишенным смысла. Это эпоха рубежа веков требовала новых форм в искусстве. И в литературе В. Я. Брюсов находит свой путь – СИМВОЛИЗМ.

Кто же такой Валерий Брюсов? (Приложение, слайд № 5), Первый русский символист, личность просто уникальная. «Мне не хватит десятков жизней, чтобы выразить все, что в душе моей», – писал поэт. Человек энциклопедически образованный, умевший с трех лет читать, в 11 лет, обладая редкой памятью, мог почти дословно пересказать не только любимые произведения Эдгара По, Жюля Верна, но философские размышления Дарвина, Лапласа, Канта. С 1921 года – он во главе по его инициативе созданного Высшего литературно-художественного института, где преподает историю греческой, римской, русской литературы, грамматику индоевропейских языков и … историю математики. Масштабы его интеллектуальной деятельности исполинские. Жажда творчества неутомима.

В 1894-1895 гг. Брюсов выпускает три сборника «Русские символисты», в которые включает собственные переводы французских символистов, свои стихи и стихи начинающих поэтов. Именно с этого времени он заявил о себе не только как о поэте – символисте, но и как об организаторе-пропагандисте этого движения.

Итак, цель нашего урока – анализируя поэтические произведения В. Я. Брюсова, определить основные черты такого литературного метода как символизм.

III. Анализ признаков символизма

1) Обратимся вновь к ранее прочитанному стихотворению (название стихотворения учащимся не объявляется)

Задание: напишите комментарий к данному произведению, постарайтесь понять, что пытается донести до читателя автор.

Стихотворение возмутило читателей того времени кажущейся бессмысленностью. Философ и поэт Вл. Соловьев написал пародию, где высмеивал «двойную луну». Публиковались толковые комментарии к этому стихотворению: «Тени домашних пальм-латаний (заготовки для лаптей) отражается в блестящих, как эмаль, кафелях печи, за большим фонарем напротив окна, напоминающим лазоревую луну, видно небо, где восходит уже настоящий месяц».

Все, казалось бы, понятно, но поэт дает особое название стихотворению – «Творчество». Значит, автор показал процесс творчества, раскрыл тайну «созданных созданий».

Задание: выпишите слова, словосочетания, обозначающие путь создания творения.

«Несозданные создания»
«Колыхаются во сне»
«Чертят во сне»
«Звонко-звучно»
«Вырастают словно блестки»
«Звуки ластятся»
«Звуки реют»
«Созданные создания»

Задание: напишите вновь небольшой комментарий с учетом проведенного совместно с учителем анализа.

(Примерный комментарий: «В полутемной комнате все преображается в ожидании вдохновения. Творцу-поэту за обычным окружающим миром видится иной, слышится звучание будущих стихов, смутно наплывают образы, делая мир странным, совсем не похожим на привычный»).

«Создания искусства, – писал Брюсов, – это приотворенные двери в Вечность». Мы подошли к одному из основных признаков символизма – двоемирие. Мир – реальный, земной, и мир – инобытия, высший, совершенный. Поэтическое творение – это едва уловимое, навеянное иным, другим миром поэту.

2) Определив идейный замысел стихотворения, обратимся изобразительно-выразительным средствам, с помощью которых автор создает художественные образы.

(Примерный анализ: несозданных созданий – оксюморон;

колыхается во сне, с лаской ластятся, звуки реют – олицетворение;

словно лопасти латаний – сравнение; фиолетовые руки, месяц обнаженный, прозрачные киоски, трепещет тень латаний – метафора;

в звонко-звучной тишине, лазоревой луне – эпитет).

Поэт-теург сквозь мозаику символов: ярких метафор, необычных сравнений, эпитетов, оксюморонов – проводит нас в мир ирреальный, в мир вечный, совершенный. В поэзии символисты укореняли не всем доступный, достаточно элитарный, по выражению Иннокентия Анненского, «беглый язык намеков и недосказов». В поэзии символистов появляются целые гнезда слов-символов, слов-сигналов, которым придается особый мистический смысл.

Второй признак: Необычное содержание облекается в необычную форму.

3) Вопрос: Понятен ли был смысл стихотворения в начале урока? Что позволило нам пронять глубину содержания стихотворения? (анализ с разных сторон)

Третий признак: Расчет на элитарного (подготовленного) читателя.

4) Но не только необычное настроение, необычные символистические формы привлекали внимание Брюсова к символизму.

Задание: Определите основную мысль стихотворения «Юному поэту», проанализировав «заветы» автора:

«Не живи настоящим, только грядущее – область поэта»;
«Никому не сочувствуй, сам же себя полюби беспредельно»;
«Поклоняйся искусству».

Первый завет подтверждает мысль о двоемирии.

Второй показывает следование традициям поэзии 19 века: определение особой роли личности поэта, ее яркости, первостепенности. «В поэзии, в искусстве на первом месте сама личность художника, всякое общение с душою художника есть наслаждение», – напишет В. Я. Брюсов.

И третий показывает, что у символистов была велика вера в искусство, в его верховную роль, преображающее земное бытие. Они ставили искусство выше жизни. И именно Брюсову принадлежат слова: «Искусство, может быть, величайшая сила, которой владеет человечество».

IV. Вывод. Подводя итог, признаки символизма можно оформить следующей логической схеме

V. Итоги урока.

Д/з: сравнить стихотворения В. Брюсова «Кинжал» (1903 г.) и К. Бальмонта «Фантазия» (1894 г.), определить особенности поэтического мастерства поэта.

Анализ стихотворения Антоний Брюсова

ВАЛЕРИЙ ЯКОВЛЕВИЧ
БРЮСОВ

(1873-1924)

Поэт, прозаик, драматург, переводчик, один из основателей и крупнейших представителей русского символизма. Утверждаемое им новое искусство является, по мнению Брюсова, способом сверхчувственного, не рассудочного познания мира. Отсюда ощущение метафизического одиночества человека, которое в стихах поэта находит выражение в утверждении крайнего индивидуализма, в воспевании власти над человеком судьбы, рока. Искусство для него «философично, мистично, если хотите, религиозно», но со временем это представление сменяется другим, появляется внимание к реальности, к житейским переживаниям и даже к злобе дня. Круг интересов, поисков в самых разных областях знаний Брюсова необычайно широк: человек энциклопедически образованный, отличавшийся удивительным трудолюбием и целеустремленностью, он осваивает опыт всей мировой литературы, вместе с тем выступая в роли дерзкого новатора, прокладывающего в русской поэзии новые пути.

Искусство «. сознательно предается своему высшему и единственному назначению: быть познанием мира, вне рассудочных форм, вне мышления по причинности. Не мешайте же новому искусству в его, как иной раз может показаться, бесполезной и чуждой современных нужд задаче. Вы мерите пользу и современность слишком малыми мерами. Польза человечества – вместе с тем и наша личная польза. Все мы живем в вечности. Те вопросы бытия, разрешить которые может искусство, – никогда не перестают быть злободневными. Искусство, может быть, величайшая сила, которой владеет человечество. Пусть же современные художники сознательно куют свои создания в виде ключей тайн, в виде мистических ключей, растворяющих человечеству двери из его „голубой тюрьмы” к вечной свободе».

В. Брюсов. Ключи тайн, 1904

«В лучших (неурбанических) стихотворениях Брюсова никогда не устареет черта, делающая его самым последовательным и умелым из всех русских символистов. Это мужественный подход к теме, полная власть над ней, – умение извлечь из нее все, что она может и должна дать, исчерпать ее до конца, найти для нее правильный и емкий строфический сосуд. Брюсов научил русских поэтов уважать тему как таковую. Есть чему поучиться и в последних его книгах – „Далях” и „Последних мечтах”. Здесь он дает образцы емкости стиха и удивительного расположения богатых смыслом, разнообразных слов в скупо отмеренном пространстве».

О. Мандельштам. Буря и натиск, 1923

«Поэт ли Брюсов. Да, но не Божьей милостью. Стихотворец, творец стихов и, что гораздо важнее, творец творца в себе. Не евангельский человек, не зарывший своего таланта в землю, – человек, волей своей из земли его вынудивший. Нечто создавший из ничто.

Вперед, мечта, мой верный вол!

О, не случайно, не для рифмы этот клич, более похожий на вздох. Если Брюсов был когда-нибудь правдив – до дна, то именно в этом вздохе. Из сил, из жил, как вол, – что это, труд поэта? Нет, мечта его! Вдохновение + воловий труд, вот поэт, воловий труд + воловий труд, вот Брюсов: вол, везущий воз. Этот вол не лишен величия».

М. Цветаева. Герой труда, 1925

Мысль о «глубокой рассудочной стихии» (В. Жирмунский), свойственной стихам Брюсова, настойчиво повторяется при упоминании его имени. «Рассудочная культура заставляет Брюсова мечтать о классической форме, по существу чуждой его романтическому искусству. Среди русских символистов он первый заговорил о Пушкине и посвятил себя исследованию Пушкина. Но стихи Брюсова обнаруживают органическое отталкивание от Пушкина, и рассудочная стихия в них выступает художественно непретворенной. »

В. Жирмунский. Валерий Брюсов и наследие Пушкина:
Опыт сравнительно-стилистического исследования, 1916-1922

«Борясь против усталого стиха, широко соединяя разные и противоречивые традиции, стих Брюсова, совершив свою эволюционную роль, неизбежно оборачивается к нам своей другой стороной и кажется по той же причине усталым, переобремененным стиховой культурой и поэтому голым.
Свою исторически оправданную позицию Брюсов ясно сознавал и закрепил в своих стихах. Он сделал принцип своего творчества своей темой, и так как принцип этот заключался в переводе слова из области сглаженных эмоций в область нарочито интеллектуальную и в перекрещивании противоречивых традиций, то тема оказывалась заранее парадоксальной».

Ю. Тынянов. Валерий Брюсов, 1924

«В стихах Брюсова вместо живого образа нередко позвякивает схема, появляется наглядная, но рационалистически созданная образная конструкция, вместо лирического движения – „изложенность”. Поэтическое переживание, как единство чувственного восприятия и мысли, иногда заменяется логической формулой, лишенной внутреннего лирического дыхания. Поэтому образы Брюсова часто оказываются недовоплощенными, стихи его – живущими своим „открытием”, своим„заданием”, своим поэтическим „чертежом” в большей мере, чем конкретно достигнутыми результатами, тем творческим осуществлением, которое превращает стихи в факт искусства, действенного, заражающего, связанного с людьми „по прямому проводу”».

Д. Максимов. Валерий Брюсов. Поэзия и позиция, 1969

«Мало доверяя „небесам” и „мировому духу”, Брюсов возлагал все надежды на человека, на его всепобеждающий разум. Создания прекрасной жизни на земле Брюсов ждал не от явления в мир Прекрасной Дамы, Христа, каких-либо „потусторонних” сил, а в результате преобразующей творческой деятельности человека. В противовес христианскому спиритуализму, бесплотной духовности Брюсов отстаивал ценность „земного”, полноту человеческого бытия.
Утверждение героического, прекрасного в человеке и в жизни осуществлялось Брюсовым посредством образов, в значительной мере абстрактных, отвлеченных от всей полноты конкретности, от обыденного, „прозаического”, „низкого”. Другая черта, характерная для „неоклассика” Брюсова, – это рационалистическая тенденция, проникающая его поэзию».

Б. Михайловский. Символизм, 1971

Задание 1

1. Почему даже высокие оценки поэта в критике почти всегда сопровождаются оговорками? Какие упреки и почему адресуются Брюсову?
2. Чем определяется роль Брюсова в истории русской поэзии?
3. Как определяется Брюсовым назначение поэта и поэзии?

Антоний

Ты на закатном небосклоне
Былых, торжественных времен,
Как исполин стоишь, Антоний,
Как яркий, незабвенный сон.

Когда вершились судьбы мира
Среди вспененных боем струй, –
Венец и пурпур триумвира
Ты променял на поцелуй.

О, дай мне жребий тот же вынуть
И в час, когда не кончен бой,
Как беглецу, корабль свой кинуть
Вслед за египетской кормой!

Антоний Марк (80-30 гг. до н. э.) – один из триумвиров, разделивших после Цезаря управление всей Римской империей. Влюбленный в египетскую царицу Клеопатру, Антоний большую часть времени проводил с ней в Азии, пренебрегая государственными делами и интересами. В морской битве при Акциуме (31 г. до н. э.), в которой решался вопрос о мировом господстве, Антоний последовал за Клеопатрой, обратившейся в бегство со своими кораблями, и бросил на произвол судьбы свое сухопутное войско.

«Брюсова притягивает героика и трагическая судьба людей древних цивилизаций, в которой он пытался находить аналогии с судьбой современного человека и современного мира. Поэтому большинство извлеченных Брюсовым на свет образов древнего мира – триумвир Антоний, Александр Македонский, Ассаргадон и многие другие – оживлены сознанием XX века и прежде всего его собственным лиризмом. С наибольшей силой завораживают Брюсова масштабы человеческих страстей, бушевавших в Древнем Риме („количественный принцип”), классическая законченность в проявлениях „римской души”, ее трезвость и рационалистическая ясность. Ему близок также „лиризм увядания”, ощущение бренности и обреченности могучего Римского государства в период его упадка».

Д. Максимов. Валерий Брюсов, 1969

«Любовь у него (Брюсова. – Сост.) темная, роковая, разрушительная страсть, подавляющая высшие духовные порывы, заглушающая голос гражданского долга („Антоний”, 1905, и др.)».

Д. Михайловский. Символизм, 1971

«. „Общие идеи” занимают у Брюсова место единственно истинной для него „сверхреальности”, образуя особую, как бы параллельную плоскость по отношению к действительной жизни.
. Мы легко увидим в „Антонии” именно мысль-страсть с характерными признаками предельной общности и гигантизма. При неизменной „громадности” страсти и всего того, что ради нее отвергается, мы не найдем никаких отражений качественного своеобразия именно данного чувства, его неповторимого субъекта и объекта. Даже в тех немногих случаях, когда призванные для воплощения мысли-страсти исторические персонажи наделяются какими-то характеристиками, они имеют общий, абстрактно-величественный характер: „прекрасный, вечно юный” исполин Антоний, „желанный взор” Клеопатры и т. п. Перед нами – „общая истина”, „чувство мира”, отвлеченная от его конкретных носителей, и в этом смысле „Антоний” вполне вписывается в любовную лирику зрелого Брюсова, где единственным субъектом все более и более становится страсть вообще.
. Грандиозная и величественная мысль-страсть, увековеченная мастерством, воплотилась в цельном и стройном словесном сооружении, основными композиционно организующими принципами которого являются нагнетание и антитеза – столь же ораторские, сколь и рационалистические формы поэтического выражения. Поэтому-то они и оказываются столь уместными при воссоздании „общей истины” и „чувства мира”».

М. Гиршман. В. Брюсов. «Антоний», 1973

Задание 2

1. Чем объясняется обращение Брюсова к истории? Что ищет – и находит – поэт в исторических фактах, явлениях, привлекающих его внимание?
2. Что в поведении и участи Антония вызывает восхищение поэта?
3. Проанализируйте композицию стихотворения. Как способствует она реализации основного его смысла, утверждению страсти как неодолимой силы?

Сумерки

Горят электричеством луны
На выгнутых, длинных стеблях;
Звенят телеграфные струны
В незримых и нежных руках.

Круги циферблатов янтарных
Волшебно зажглись над толпой,
И жаждущих плит тротуарных
Коснулся прохладный покой.

Как тихие звуки клавира –
Далекие ропоты дня.
О сумерки! Милостью мира
Опять упоите меня!

«Луна, стебли, струны, да еще в незримых и нежных руках – что может быть традиционнее? Все дело в том, что эти романсные образы перенесены в другую среду, изъяты из своих привычных связей, чтобы служить метафоризации городского пейзажа. Луны (уже множественное число разрушает привычный образ) оказываются электрическими, струны – телеграфными. Волшебно зажигаются не звезды, а циферблаты, прохладный покой коснулся не жаждущей земли, а жаждущих тротуарных плит».

Л. Гинзбург. О лирике, 1964

«В целом ряде стихотворений Брюсов развивает тему города, стремясь к тому, чтобы наметить общий „музыкальный” фон городского пейзажа, импрессионистически передать его эмоциональную атмосферу. Город обертывается тогда своим ускользающим, призрачным, таинственным лицом. И Брюсов в пределах городской темы получает способность интимно приближаться к вещам и явлениям городской жизни, улавливать их неповторимый лирический „запах”, различать их оттенки и полутона».

Д. Максимов. Брюсов. Поэзия и позиция, 1969

1. В чем своеобразие нарисованной поэтом картины современного города? Сравните ее с той, что нарисована, например, в стихах Блока или Маяковского.

2. Выделите стилевые средства, с помощью которых реальные детали переводятся в иной, символический план.

3. Выпишите встречающиеся здесь эпитеты. В чем их специфичность? Какова их роль в реализации смысла стихотворения?

Валерий Яковлевич Брюсов

Детство и юношеские годы Брюсова не отмечены чем-либо особенным. Гимназия, которую он окончил в 1893 году, все более глубокое увлечение чтением, литературой. Потом историко-филологический факультет Московского университета. Десяти-пятнадцатилетним подростком он пробует свои силы в прозе, пытается переводить античных и новых авторов. “Страсть. моя к литературе все возрастала, – вспоминал он позже. – Беспрестанно начинал я новые произведения. Я писал стихи, так много, что скоро исписал толстую тетрадь Poesie, подаренную мне. Я перепробовал все формы – сонеты, тетрацины, октавы, триолеты, рондо, все размеры. Я писал драмы, рассказы, романы. Каждый день увлекал меня все дальше. На пути в гимназию я обдумывал новые произведения, вечером, вместо того чтобы учить уроки, я писал.. У меня набирались громадные пакеты исписанной бумаги”. Все более ясным становилось желание Брюсова целиком посвятить себя литературному творчеству.

В конце 1892 молодой Брюсов знакомится с поэзией французского символизма – Верлена, Рэмбо, Маларме, – оказавшей большое влияние на его дальнейшее творчество. В 1894 – 95 он составляет небольшие сборники “Русские символисты”, большая часть которых была написана самим Брюсовым. Некоторые из этих стихов говорили о таланте автора.

В последующие годы поэзия Брюсова становится более камерной, появляются новые черты его лирики: интимность, задушевность, простота в выражении мыслей и чувств (сборник “Все напевы”, 1909; книга “Зеркало теней”, 1912).

9 октября 1924, не дожив до 51 года, Брюсов умер в Москве.

Стихотворение Брюсова “Юному поэту”: анализ, тема

Стихотворение “Юному поэту” – это провозглашение бесценной поэзии, которая призывает беспрекословно поклоняться лишь ей одной.

Для Брюсова искусство – это “изучение мира иными, не сознательными путями”. Он собирался возрасти над реальностью в среду благородной цивилизации. Для этого, как он думал, необходимо было отойти от грязи злободневности.

Анализ стихотворения Брюсова “Юному поэту”

Данное произведение было выпущено летом 1896 года. Фабула стиха исполняет роль некоего наставления. Лирический персонаж передает три заповеди поэту-новичку, которым тому нужно следовать. “Юному поэту” Валерия Брюсова весьма сдержанно и внятно представляет художественный проект символистов. Вдобавок, это обращение к будущему поколению. Герой хочет лицезреть в потомках не просто заслуженных приемников, но созидателей безупречных, способных отдать целую жизнь поэзии.

Композиция

Произведение состоит из трех элементов, наставлений, плюс ко всему, есть заключение. Поэтический призыв персонажа обладает властной конфигурацией, иначе говоря, он не оставляет альтернативы, нуждается в абсолютном повиновении, осуществлении. Анализ стихотворения Брюсова “Юному поэту” дает нам понять, что глаголы в «заповедях» использованы в императиве.

В данном произведении поэт осветил собственную символистскую программу. Символ вызывает не последовательную смысловую, а только соединяющую связь. Вследствие этого, его отличием является отсутствие сюжета, неясность. Если мы обратимся к анализу стихотворения Брюсова «Юному поэту», то отметим, что фундамент его – не явление, а душевная динамика.

Средства художественной выразительности

От предмета происходит «подъем» к эмоции, мысли. Валерий Брюсов в “Юном поэте” применяет олицетворение, формирующее образ, знак. Он пытается оставить все незначительное, повседневное; рождаются скрытые символы, возникают замысловатые образы, употребляется аллитерация и созвучие.

Автор использует сложные определения. Он достигает возвышенности звука стиха, избрав дактиль, неспешный и классический. Речь идет равномерным, размеренным ходом без ускорений и задержек. Чувство величественности поддерживается выбором возвышенных, экспрессивных слов: «беспредельно» и «поклоняйся».

Поэт поворачивается к поэтическому обычаю, который, применяя такую же стилистику, использовал другую концепцию: концепцию художественного искусства как штатской работы, как борьбы (оттиском данной традиции может являться лейтмотив «одоленного воина», выражающийся довольно внезапно). Таким образом, Брюсов входит в контакт со своими предками, добиваясь равенства с ними. В заключительных строчках он выражает осмысление бремени стихотворца – быть избранником небес. Это огромная ответственность, груз которой предопределяет трагическую участь поэта и драматизм его места на земле.

Особенность

Для стихотворения характерны черты письма, воплощенные в «рекомендациях», непреложных к осуществлению. Это слышится как манифест.

Лирический персонаж призывает молодого стихотворца сделать предметом собственных размышлений, эмоций, произведений будущее. Создавать его – вот основной долг поэта. Сферой творчества необходимо сделать собственный духовный мир, переживания, эмоции, думы. В силу того, что сперва оценивается субъективный мир поэта, его неординарность.

Главная мысль

Смыслом жизни для стихотворца обязана быть поэзия. Лишь она – область увлечений в жизни, смысл и стремление. Только во имя творчества нужно созидать, ощущать и думать.

Любопытно, что при анализе стихотворения Брюсова «Юному поэту» становится ясно, что в нем немного художественных тропов. Оно сравнительно сдержанно, кратко. Такой стих отчетливо и понятно высказывает главные положения символизма. Язык произведения подобен публицистическому стилю.

Какой же, по мнению персонажа, этот «будущий поэт»? Автор изображает мечтательный образ героя, у которого был блеск в глазах. Главное, что в конце стиха, вслед за изречением лирических заповедей, образ юноши трансформируется – взор его стеснен. Обязательство, которое герой взваливает на него, делает молодого человека нерешительным и встревоженным. Он ставит под сомнения собственные силы. И вместе с тем он невозмутим, полон собственного достоинства и хочет все поменять, сделать колоссальное, сотворить феноменальное.

Отсюда следует, что это произведение является лирической программой символистов, воспроизведением их позиции о творчестве. И, одновременно, это последняя воля для будущего поколения. И композиционное построение стихотворения, его равномерная картина отображает данное отличие. Произведение полно императивных предложений. В их структуре есть обращения и предложения без союзов. Они добавляют ему последовательность, краткость, четкость. Только одно восклицательное предложение (в завершении) передает, в какой степени имеет значение для персонажа, чтобы его заповеди были постигнуты. Таким образом, отзывы о “Юном поэте” Брюсова весьма противоречивы и неоднозначны.

Анализ стихотворения Брюсова Юному поэту

Валерий Яковлевич Брюсов – один из самых талантливых и многогранных деятелей 19 – 20 века. Он и поэт, и прозаик, и драматург, и переводчик, и историк, и критик. Все собралось в одном талантливом человеке! Его также считают одним из основателей символизма в России. Брюсов перевел много известных иностранных произведений, которые считаются классическими. Его творческий и жизненный путь пришелся на трудные, нестабильные времена противоречий и конфликтов в государстве. Он стал свидетелем двух войн и трех революций. В нем также жила большая любовь к истории, его особенно интересуют древние культуры Греции и Рима. В своих произведениях он прославлял героизм и патриотизм людей. Невероятная заинтересованность жизнью является отличительной чертой личности Брюсова.

Как уже было сказано раннее, Брюсов является основоположником символизма, он считал своей обязанностью распространять его в России. Произведение «Юному поэту» было написано в 1896 году, на момент написания автору было всего на всего 23 года. А само стихотворение является неким посланием, обращением к следующим поколениям. Довольно таки серьезную тему выбрал Валерий Яковлевич. Данное произведение относят к философской лирике. Автор призывает полностью посвятить себя будущему. Формировать новое – главная цель символиста

В основе главной темы лежат убеждения поэтов – символистов, которые убеждены, что поэзия это что – то необыкновенное, возвышенное. А поэт – это гений, который должен полностью приклоняться только перед искусством. Он выполняет «миссию», которая незнакома обычным, простым людям. Таким образом, поэт и поэзия выступают как что – то невероятное, божественное, ценное.

В стихотворении «Юному поэту» автор дает несколько важных советов, которые составляют три завета для последователей, будущих потомков. Первый завет является противопоставлением настоящего и будущего времен. Но для поэта главная ценность-рассмотрение только будущего. Второй завет сначала кажется, будто обладает неправильными советами, так как учит быть эгоистичными. Но если подумать, творчество поэтов – символистов – полное концентрирование на внутреннем мире личности. Последний завет – третий. Он призывает к полному преклонению перед искусством, ведь поэт – особенный человек, одаренный невероятными способностями и он должен выполнять свое предназначение и привносить в мир что – то свое.

Анализ стиха Юному поэту Брюсова

Стихотворение «Юному поэту» издано 15 июля 1896 года. Форма творения ясна из наименования, это посвящение. Сюжет произведения представляет собой конкретное пожелание. Поэтический герой выдает 3 пожелания начинающему поэту, что тому нужно будет исполнять. Заслуживает подметить, что эти все рекомендации даны в форме повелительного наклонения. Так, нам предоставляется возможность взять в толк, что это не пожелание и в том числе и, наверное, не совет. Это, быстрее, притязание, потребность, без которой, учитывая суждение поэтического героя, реальное умение невыполнимо.

Чрезвычайно любопытно общение в самом начале стихотворения. Романтичный тип человека, который способен быть поэтом. Он бесцветен, словно изможден собственными думами. Полагаю, еще бледнота акцентирует внимание его отрешенность от настоящего мира. Он вроде бы бесцветен, вечен. И только его пламенеющий взгляд живет, он заполнен страстью, вожделением произвести в данной жизни большое дело. Непосредственно этого человека подбирает себе герой в ученики. Конкретно и лишь в этом молодому человеку он способен рассмотреть потенциал быть реальным поэтом, создателем, творцом. Герой лицезрит в собственном протеже возможность грядущего великолепия, но для того, чтоб быть реальным художником слова, нужно будет исполнять конкретные правила. Рассчитывая на героя доставленные правила, преображаются в заветы. Данным словом, считаю, подчеркивается священность поэта, поэтического искусства. Чрезвычайно небезынтересно, что данные «заветы» изображают базу символизма.

Действительность не обязана присутствовать для человека, грезящего быть истинным стихотворцем. Так как толк лирического творчества – сформировывать перспективу. Лишь наступающее имеет содержание, исключительно из-за него и необходимо создавать. Это одно из инструкций поэта-символиста. Вначале данная тирада может показаться на первый взгляд очень непонятной, но нужно несколько прикинуть, и все делается менее светлым. Я полагаю, толк тут содержится в том, что для поэта основным энтузиазмом обязана быть сфера его личных чувств. 20 век – поворотная эпоха с тяжкой политической обстановкой. Но поэт обязан оставить это, ему невозможно про это думать, так как эти все мирские передряги – только преходящее. Ему же нужно практически постоянно мыслить о постоянном. Для этого и нужно полюбить себя безгранично. Так как, исключительно наполняя, насыщая собственный духовное спокойствие, символист сумеет созидать. Главная тема его творчества – личные искренние треволнения, но никак не объединенные с подлинным.

Как вполне возможно взять в толк из 3 желания, исключительно умение постоянно и важно для символиста. Ему нужно довериться вполне, без остатка. Умение – это верования и значение существования.Нужно заметить тот прецедент, что в 3 четверостишии взгляд юноши, устремлено все стихотворение, изменяется. И уже герой заявляет про него: «Юноша невыразительный с взглядом смущенным!» Считаю, ранее воззвания молодой человек сверкал вожделением быть поэтом, но не думал, какой это тяжелый труд, какое количество критерий необходимо осуществить, чтоб быть истинным творцом.
Данная обязанность тревожит юношу, вынуждает его подумать, расположен ли он к данному. Но, несмотря на все вышесказанное, ежели он решится принять данные пожелания, тогда готов стать этим специалистом, перед которым
опуститься поэтический герой.

В этих строчках у нас есть возможность заметить упование героя на тогда, что последующее поколение будет более идеальным, сумеет исполнить данные 3 пожелания. Для него умение – это постоянная битва, но он готов проиграть грядущему поколению, в случае если это удастся не во вред творчеству.

Это стихотворение чрезвычайно немногословно и верно изображает поэтическую программу символистов. Поэтический герой хочет созидать в дальнейшем поколении не столько приличных приемников, но создателей идеальных, способных предназначить все имеющиеся существование искусству.

Анализ стихотворения Юному поэту Брюсова

Брюсов Валерий, знаменитый писатель девятнадцатого века, нам он знаком по многим своим произведениям, которые отличались особой уникальностью и сильной идеей. Из его творчества мы знаем, что сам Брюсов относился к поэтам символистам, суть этого направления сводилась к оппозиции различным традициям и установок в обществе и всей жизни. И нашего поэта считали главным основоположником данного движения, в чьи правила и заветы, были выделены писателем в стихотворение « Юному поэту », написанное в 1896 году.

В общих чертах произведение представляет собой, напутствие в поэтичной форме, направленное в едином лице, ко всем поэтам символистам. В напутственных словах Брюсов приводил три основных правила, которые помогут не сбиться с творческого пути, и прямо следовать к единственной цели. И в первом правиле поэт призывает всех не жить полностью в настоящем времени, а мыслями и сознанием находить себя в будущем. Так оно и есть, символизм отрицает осознание настоящего момента, и тем самым давая большую свободу мечте и грезам, чтобы потом воплощать их в стихи. Второй пункт вызывает, подозрения, так как писатель призывает, любить себя и не сожалеть другим, то есть быть эгоистичными и самовлюбленными. Но с другой стороны, автор имел в виду, полное погружение в собственные мысли и переживания, на которых трудно сконцентрироваться, если отвлекаться на чужие беды. И наконец, последний завершающий пункт, в программе подготовки поэтов, в котором Брюсов, настрого уверяет быть вечно преданным искусству и не предавать его. В последнем четверостишие автор подводит итоги своих наставлений, и готов спокойно умереть, зная, что после него останется, хоть один поэт.

Подводя итог стихотворения и всей работы, можно убедиться, что Валерий Брюсов, олицетворил в своем произведения основы символизма в литературе, используя структуру стихотворения. Дабы придать большую восприимчивость такому течению как символизм, и увеличение к дальнейшему развитию.

Анализ стихотворения Антоний Брюсова

О стихах
Михаил Гаспаров

Оглавление

Анализ стихотворения “Антоний” Брюсов

Задание 3

Тайны созданных созданий (определение признаков символизма на примере анализа стихотворений В.Я. Брюсова)

Анализ стихотворения Антоний Брюсова

Стихотворение Брюсова “Юному поэту”: анализ, тема