Всем смертям назло – краткое содержание рассказа Титова
- ЖАНРЫ 359
- АВТОРЫ 258 099
- КНИГИ 592 413
- СЕРИИ 22 123
- ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 552 778
Повесть Владислава Титова «Всем смертям назло…» во многом автобиографична. Автор ее — в прошлом шахтер, горный мастер, — рискуя жизнью, предотвратил катастрофу в шахте. Он лишился обеих рук, но не покорился судьбе, сумел выстоять и найти свое место в жизни.
• Всем смертям назло… (Владислав Титов)
• Слово о богатом человеке (Борис Полевой)
Владислав Андреевич Титов
СЛОВО О БОГАТОМ ЧЕЛОВЕКЕ
Владислав Андреевич Титов
Всем смертям назло…
Сидеть одной в пустой квартире всегда было мучительно для Тани. На этот раз особенно. Второй день она в отпуске, а еще не ясно, когда отпустят Сергея. И дадут ли ему вообще возможность отдохнуть в этом месяце? Может случиться так: отгуляет она свои двадцать четыре дня, выйдет на работу, а потом коротать дома отпускные дни будет Сергей…
Таня ждет. Рука ее, упершись локтем в подоконник, блуждает в коротенькой челке. Она крутит волосы на лбу в тонкие жгутики и наматывает их на указательный палец. Когда вся челка закручена в колечки, рука медленно распутывает их и вновь начинает все сначала. Это привычка. Пыталась отвыкнуть — не получилось. Как только в голове возникают беспокойные мысли, рука сама тянется к волосам. Сергей сначала подшучивал: детский сад мировые проблемы решает? А потом привык. И даже сам иногда крутит в колечки свой чуб. Заразился!
«Неужели ничего не выйдет? — думает Таня. — Столько лет мечтали поехать в отпуск вместе…»
Таня ждет и смотрит в окно… Вот сейчас войдет Сережа, скажет: «Не дали… Понимаешь, дела».
А она скажет; «Я так и знала. Непутевый ты какой-то, Сережка». А он скажет: «Танюш, я есть хочу…» А она ответит: «Бери и ешь! Я в отпуске, а ты как знаешь. Имею я право на отдых или нет?»
Таня так отчетливо все это себе представила, что на глаза от досады навернулись слезы.
Рано нынче пришла весна. Как-то сразу сникли и обессилели снежные бураны, завывавшие долгими ночами по тихим улочкам молодого шахтерского поселка. Робко, словно боясь рассердить седую стужу, улыбнулось из-за туч солнце. И зима действительно рассердилась. Ощетинилась на ночь ледяными штыками крыш, злобно захрустела под ногами ломкой белесой пленкой луж, обожгла колючим дыханием дымящуюся вершину террикона.
А потом осмелело солнце. Засуетились, ускоряя бег, облака, расплылось в широкой улыбке небо, и солнце горячим лучом припало к холодной, дремлющей земле. Где-то у балки, будто — выпущенная на волю птица, забилась песня. Рванулась ввысь и загрустила томительным ожиданием грядущих перемен.
Девчушка с реденьком прядью на лбу, в распахнутом пальто, остановилась, сощуренными глазами отыскала в небе жаворонка, чему-то улыбнулась да так и замерла с поднятым кверху лицом.
Добралась весна и до шахтного вентилятора. Воздух, пропитанный запахами земли, как бы остановился перед бешено кружащимися лопатками, мгновение подумал и ринулся в темную, сырую паста ствола, ворвался в штреки и пошел гулять во лавам, забоям, будоража души шахтеров необъяснимо сладкой тоской по солнцу, по высокому темно-голубому небу.
Сергей Петров шел по штреку в лихо сдвинутой набекрень шахтерской каске. Казалось, крикни кто «гопля» — и он пустится в пляс, стремительный, неугомонный и несуразный.
Сергей торопился. И не потому, что того требовала работа. Нет. Просто им владел ничем не объяснимый восторг и очень хотелось поскорее выехать на-гора, поближе рассмотреть солнышко. К тому же в столе начальника участка его ждали подписанные документы на отпуск.
Сергей подцепил носком сапога кусок породы, подбросил его и улыбнулся. Он представил себе, как Таня всплеснет руками, затанцует от восторга, а потом бросится на шею и, смеясь, воскликнет: «Хочешь, задушу тебя, противного?»
А позже, когда радость немного утихнет, сядет и уже в который раз начнет фантазировать по поводу предстоящей поездки. И конечно, опустив голову, спросит: «А вдруг я не понравлюсь твоим родителям?»
«Почему ее мучит этот вопрос?» — раздумывал Сергей.
Чтобы она, Таня, и не направилась? И кому? Моим старикам. Да этого быть не может! У бати от волнения задергается левый глаз, а два вставных зуба так и засияют, как начищенные к Дню Победы медали. «Смотрите, люди, палую кралю мой старшой подцепил.»
В глубине штрека замерзал свез, бросая красноватые блики на мокрый рельс, покосившуюся раму крепления. Наперегонки защелкали контакты магнитных пускателей… Захрапел, брызгаясь и дуясь тонкими резиновыми шлангами, детеныши насоса орошения. Сергей прошел еще несколько шагов от участкового распределительного щита, и удивленный, остановился!. Возле погрузчиков дома кто-то выл:
Донбасс, мой Донбасс,
Цвети, мой любимый Донбасс…
Пел вагонщик, и непонятный отклик в душе вызвала эта уже много раз слышанная песня. В другом месте Сергей, вероятно, и не прислушался бы к ней… А здесь, на тридцатиметровой глубине, в узком, мрачном коридоре, песня священная сильно щипнула за сердце. Казалось, залетевший в подземелье запах весны, смешавшись с терпким зловонием плесени и газа, вдруг загрустил по широким просторам земли, по безмятежным далям планеты.
В груди. Сергея все так и поднялось, стало невесомо легким. Откуда-то надвинулся и поплыл, широкий зеленый ковер, густо усеянный, желтыми точечками, которые медленно реяли, множились и тихо-тихо оседали. Уже отчетливо видны, дрожащие от ласкового дуновения ветерка ярко-желтые пушистые головки. Они замерли в робком ожидании, настороженно прислушиваясь к опасной тишине, и побежали в разные стороны от стремительно надвигающейся тени парашютиста.
«Где я видел это? Где? — силился вспомнить Сергей. — Ах да, в армии! Ну конечно! Последний прыжок накануне демобилизации…»
Он вспомнил, как у самой земли увидел свои ноги, обутые в тяжелые солдатские сайдой. А внизу шевелилась от ветра трава, покачивались ромашки. Еще мгновение — и сапоги безжалостно раздавят несколько нежных, пушистых головок. Ему показалось, что цветы — живые существа, они. хотят убежать от смерти, но не могут…
«Шахтерские песни поют…» — неслось по штреку и как сквозь сон долетало до его уха.
…Неумолимо тянула к себе земля. Резко толкнула в ноги. Сергей нелепо подпрыгнул, выпустил стропы парашюта из рук и, закрыв глаза, рухнул всей тяжестью тела на влажный от непросохшей росы луг. Хрустнули стебельки цветов, удивленно затрещал, словно заплакал, кузнечик и внезапно смолк…
Резко звякнул телефонный аппарат.
— …канат растягивают. — кричал в телефонную трубку вагонщик.
Сбоку капала вода. «Капель! — усмехнулся Сергей. — Как и там, на-гора».
И, уже пробираясь на четвереньках по лаве, он снова вспомнил события того далекого армейского дня. Смятые ромашки он взял с собой. Их было семь. Они стояли потом в граненом стакане на тумбочке, рядом с его солдатской койкой.
«Я же получил тогда письмо от Тани… и фотографию!»
Таня была сфотографирована в профиль, задумчиво смотрела куда-то вдаль и улыбалась уголком губ. В письме писала: «Третья весна пришла и ушла, а тебя все нет. Я устала, Сережка! Когда же мы будем вместе! Хоть убей, не могу тебя представить целиком, всего. Это плохо, да? Помнишь, как ты спрашивал: „Дождешься?“ — а сам недоверчиво улыбался. Ты и теперь сомневаешься? Смотри, будешь таким — назло выйду замуж за другого!»
Краткое содержание Всем смертям назло Титов для читательского дневника
Молодой Сергей Петров после окончания горного техникума работал шахтером.
Однажды, спускаясь в забой шахты, на работу в ночную смену, он увидел, как вагонетка повредила электрический кабель, началось возгорание, и огонь быстро распространялся по забою, подбираясь к трансформатору высокого тока. Сергей сразу же понял, если пожар доберется до оборудования, неизбежен взрыв и, как следствие, гибель большого количества людей, у которых на земле остались семьи, дети. Не задумываясь о своей жизни, юноша кинулся к трансформатору и закрыл его своим телом, приняв на себя сильный удар электрического тока.
Шахтера нашли товарищи и доставили в больницу. Весь медицинский персонал был шокирован сильным организмом молодого мужчины. При таких обстоятельствах люди обычно не выживают.
Но не все оказалось так хорошо. Тело Сергея было сильно обуглено и обгорело, врачам предстояло долгое время бороться за жизнь юноши.
Дома Петрова ждала его любимая и верная жена Татьяна, которую он повстречал еще до службы в армии. Услышав новость о произошедшей трагедии с мужем, Таня смогла собрать силу воли в кулак и срочно поехала в больницу, моля бога спасти ее дорогого человека.
Когда Сергей пришел в сознание, он не хотел осознавать, что доктора смогут его поднять на ноги. Врачи решили ампутировать мужчине руку, опасаясь возможного заражения крови. Как только Сергей об этом узнал, он объявил жене о том, что им нужно расстаться. Татьяна – молодая красивая женщина и неправильно ей продолжать жить с мужем-калекой.
Однако Татьяна не вняла уговорам мужам и осталась ухаживать за ним. А дальше предстояла еще одна ампутация (второй руки). Состояние больного ухудшалось, и медики маленькой районной больницы были не в силах исправить ситуацию. Татьяна набралась мужества и отправилась в областной центр. Хирурги центра оказались высокими профессионалами и сделали несколько уникальных операций.
Настроение Сергея Петрова немного улучшилось, он понял, что несмотря на мучительные боли и физические страдания, ему нельзя падать духом и нужно продолжать бороться за жизнь.
Мужчина начал постепенно ходить и вскоре выписался домой.
Начались новые испытания для Сергея. Он тяжело воспринимал свое ущербное положение и морально страдал. В какой-то момент ему захотелось изложить пришедшие в голову мысли на бумаге. Но как это сделать, не имея обеих рук, он не понимал. Пытался выводить буквы, зажав карандаш пальцами ноги и даже держа его губами. Учился правописанию как ученик начальной школы, начиная с палочек и крючочков. С момента этих тренировок до первых читаемых слов прошел почти год. Татьяна, поддерживая мужа во всех начинаниях, оказывала ему всестороннюю помощь и в периоды отдыха от уроков письма сама записывала его рассказы в тетрадь.
Первые заметки Татьяна попыталась разместить в местных редакциях, но там дали понять, что непрофессиональные статьи их не интересуют.
Сергею приобрели протезы. Поначалу мужчина обрадовался, но оказалось, что к искусственным рукам не так просто привыкнуть (они до крови натирали кожу, пальцами протезов не получалось пользоваться). Но Сергей, до слез кусая губы, продолжал тренироваться и работать.
И, наконец, победа: его статью напечатал крупный журнал, а через некоторое время различные журналы и издания стали публиковать его заметки и рассказы.
Сергей воодушевился полученным результатом, но расслабляться не собирался и продолжал преодолевать себя. Татьяна вдруг сообщила мужу о приятном событии в их семье, в скором времени они станут родителями. От этого радостного известия Петров стал трудиться с удвоенной силой.
У молодого писателя появилось множество почитателей во всех уголках страны и за рубежом. Ему приходили мешки с письмами, в которых люди делились с автором нелегкими жизненными перипетиями. Издательства организовывали Сергею встречи с читателями, на которых он не стесняясь, рассказывал о своей нелегкой судьбе и давал советы о том, как мужественно выстоять в сложных жизненных ситуациях.
Автобиографическое произведение доносит до читателя стойкость и силу человеческого характера, веру в счастливое будущее, желание жить и быть полезным людям.
Читать краткое содержание Титов – Всем смертям назло. Краткий пересказ. Для читательского дневника возьмите 5-6 предложений
Картинка или рисунок Титов – Всем смертям назло
Другие пересказы и отзывы для читательского дневника
В далекие времена все животные были дикими. Они бродили, где им вздумается. Одним из таких животных был кот. Он ходил, где хотел в полном одиночестве.
Новое задание придумал хитрый Эврисфей, пытаясь извести Геракла. Одиннадцатый подвиг заключался в том, что герою нужно было найти и принести три золотых яблока из сада гесперид.
Произведение по жанровой направленности представляет собой авторскую литературную сказку, основной темой которой является негативного явления в человеческой жизни в виде нелепого распространения слухов, описанного на примере образов животного мира.
В пещере, в глубоком сне пребывает злая великанша по имени Арахна. Всем окружающим она приносила вред, но только к гномам относилась благосклонно и даже помогала. Гуррикап усыпил великаншу на пять тысяч лет.
Автор начинает свое повествование с рассказа о первом своем знакомстве с великим писателем Гансом Христианом Андерсеном. Это произведение – воспоминание из жизни Паустовского, он рассказывает о себе.
Краткое содержание Титов Всем смертям назло
Произведение изложено в виде автобиографии самого писателя. Он повествует нам о человеке, который стал калекой, но не сдался, а продолжал жить.
Первые строки повести показывают нам девушку, которая ждет с работы своего мужа. Вот уже второй год, они собирались отдохнуть вместе, но никак у них не выходит. А тут начальник молодого человека вроде обещал подписать заявление.
Параллельно с этими мыслями выбираясь из шахты, идет Сергей Петров, который рад положительному ответу от руководства на отдых. Он торопится сообщить это Татьяне, и одновременно думает, какого мнения будут о ней его родители. Со своей девушкой они давно, она ждала его с армии. И теперь он желает показать ее родным.
Пока он пробирался по узкому выходу, ему вспомнилось и комсомольское собрание, где решено было организовать бригаду из самых лучших работников, ясно представлял будущее с Татьяной.
Но не получилось у Сергея поехать в отпуск. Случилось для всех страшное событие. С рельсов сорвалась вагонетка и упала на кабель, вследствие чего мог загореться и трансформатор. Сергей в эту минуту подумал сразу о людях, находящихся в шахте. Он бежит и отключает электроэнергию, но сам тяжело пострадал. Его нашли рабочие, и быстрее поднимают наверх. Шесть тысяч вольт ударило по шахтеру, но он выжил, хотя не мог пошевелиться.
Когда парня доставили в больницу, то врачи были удивлены, что при таком напряжении тока парень еще жив, и они решают сделать все возможное, чтобы он жил.
Когда его жене сообщили о трагедии, то она, собрав все силы, поехала в медсанчасть и молилась, чтобы супруг остался жить.
На вторые сутки Сергей очнулся и не может поверить, что доктора его вылечат. Когда собрался консилиум, то хирурги приняли решение ампутировать руку, так как начнется заражение крови. Сергей, услышав это, долго сопротивлялся и после операции наотрез сказал Татьяне, чтобы она начинала новую жизнь и его бросила. Но, она сидела целыми днями около его постели, и даже когда отняли вторую руку, она подбадривала супруга постоянно. Она вспоминала их простую свадьбу, и как они мечтали купить золотые обручальные кольца.
Положение больного усугублялось, и местные доктора не могли ничего сделать. Тогда Таня отправилась в Донецк, в клинику Калинина, где ему оказали необходимую помощь. Хирург, который проделал сложнейшую операцию, давал много ценных советов, чтобы Сергей быстрее выздоровел, и не падал духом.
Да и сам Сергей, после операции на ноге старался не показывать свою боль и мучения, он принимал сеансы массажа, и потихоньку начинал ходить. И хотя ему было нетерпимо тяжело, он радовался, что сегодня он проделал еще несколько шагов. Он знал, что жизнь еще не кончена.
Хмурой осенью Петрова выписали. Теперь у него была пенсионная книжка, как у бабушек. Как же это так? Он – молодой парень и вдруг, пенсионер по инвалидности.
Первое время Сергею снились мрачные сны. Но, когда они с супругой сняли квартиру отдельную, то напряжение спало. Жена начала приносить ему художественную литературу, откуда Сергей встречал различных героев, которые оказывались в тяжелейших ситуациях, и смогли их преодолеть. Сергей пытался писать пальцами ног свои заметки, но у него плохо получалось.
И тогда ему стала помогать Таня, записывая в дневник все его мысли впечатления о прошедших днях.
Потом Сергей пробовал публиковать свои рассказы в местных редакциях, однако, напечатали только один раз и то в сокращенном варианте. Далее ему просто вежливо указывали на го профессиональную непригодность.
Вскоре были изготовлены протезы, и опять начинались мучения. Он пробовал писать ими, но механизмы пальцев его не слушались, ремни натирали до крови его тело, а он сжимал зубы и продолжал работать. Через некоторое время он добился своего, стали получаться прописные буквы.
А еще через несколько месяцев Сергей опубликовал свою статью в журнале «В мире книг». Вскоре его статьи стали печататься в различных журналах, и наконец, он добился того, к чему стремился, не сломался, а остался тем Петровым, который нашел полезное дело в своей жизни. А известие супруги об их будущем ребенке еще только окрылило молодого человека.
А потом была встреча с общественностью автора повести, который через главного героя книги, Сергея Петрова, рассказал всю свою судьбу. Со всех концов страны посыпались письма, где каждый читатель изливал свою душу, прочитав такой замечательный труд. Писатель начал вести активную жизнь, у него появилось много друзей, которые не только восторгались его мужеством, но и оказывали посильную помощь.
Повесть учит нас быть стойкими в любых жизненных ситуациях, верить в добро, и не сдаваться никогда, а идти вперед к своей цели.
Можете использовать этот текст для читательского дневника
Титов – Всем смертям назло. Картинка к рассказу
Сейчас читают
Лорд Энрико Астон захватывает замок Равенсвуд. Он обеспокоен тем, что они упускают наследника Эдгара. Астон говорит о том, что брак его сестры Лючии и лорда Артура Бэклоу укрепили бы их позиции. Лючия категорически против этого союза.
События разворачиваются в глухом таежном местечке в летний период ранним утром. Главная героиня Валентина работает в чайной районного центра. В 18 лет, как и все подобные ей сверстницы
В удобном и тёплом месте прорастала молодая ёлочка. И кругом она была окружена подругами сосной и елью. Ей хотелось быстрее стать высокой. Не обращала внимания она на, то, как восхищались проходящие ребятишки
«Думы» Кондратия Рылеева – это целый цикл лирических произведений. Жанр этих стихотворений сам поэт и называл «думами», объясняя в предисловии к ним, что имеет он древние славянские корни.
В рассказе Валентины Осеевой «Бабка» описываются отношения в семье, состоящей из пятиклассника Борьки, его отца, матери и бабушки по материнской линии. Причем бабушкой ее никто не называл
Владислав Титов – Всем смертям назло
Владислав Титов – Всем смертям назло краткое содержание
Повесть Владислава Титова “Всем смертям назло…” во многом автобиографична. Автор ее — в прошлом шахтер, горный мастер, — рискуя жизнью, предотвратил катастрофу в шахте. Он лишился обеих рук, но не покорился судьбе, сумел выстоять и найти свое место в жизни.
Повесть “Ковыль — трава степная” также посвящена нашим современникам, их мужеству и высокой нравственной красоте.
Всем смертям назло – читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Владислав Андреевич Титов
Всем смертям назло…
Сидеть одной в пустой квартире всегда было мучительно для Тани. На этот раз особенно. Второй день она в отпуске, а еще не ясно, когда отпустят Сергея. И дадут ли ему вообще возможность отдохнуть в этом месяце? Может случиться так: отгуляет она свои двадцать четыре дня, выйдет на работу, а потом коротать дома отпускные дни будет Сергей…
Таня ждет. Рука ее, упершись локтем в подоконник, блуждает в коротенькой челке. Она крутит волосы на лбу в тонкие жгутики и наматывает их на указательный палец. Когда вся челка закручена в колечки, рука медленно распутывает их и вновь начинает все сначала. Это привычка. Пыталась отвыкнуть — не получилось. Как только в голове возникают беспокойные мысли, рука сама тянется к волосам. Сергей сначала подшучивал: детский сад мировые проблемы решает? А потом привык. И даже сам иногда крутит в колечки свой чуб. Заразился!
“Неужели ничего не выйдет? — думает Таня. — Столько лет мечтали поехать в отпуск вместе…”
Таня ждет и смотрит в окно… Вот сейчас войдет Сережа, скажет: “Не дали… Понимаешь, дела”.
А она скажет; “Я так и знала. Непутевый ты какой-то, Сережка”. А он скажет: “Танюш, я есть хочу…” А она ответит: “Бери и ешь! Я в отпуске, а ты как знаешь. Имею я право на отдых или нет?”
Таня так отчетливо все это себе представила, что на глаза от досады навернулись слезы.
Рано нынче пришла весна. Как-то сразу сникли и обессилели снежные бураны, завывавшие долгими ночами по тихим улочкам молодого шахтерского поселка. Робко, словно боясь рассердить седую стужу, улыбнулось из-за туч солнце. И зима действительно рассердилась. Ощетинилась на ночь ледяными штыками крыш, злобно захрустела под ногами ломкой белесой пленкой луж, обожгла колючим дыханием дымящуюся вершину террикона.
А потом осмелело солнце. Засуетились, ускоряя бег, облака, расплылось в широкой улыбке небо, и солнце горячим лучом припало к холодной, дремлющей земле. Где-то у балки, будто — выпущенная на волю птица, забилась песня. Рванулась ввысь и загрустила томительным ожиданием грядущих перемен.
Девчушка с реденьком прядью на лбу, в распахнутом пальто, остановилась, сощуренными глазами отыскала в небе жаворонка, чему-то улыбнулась да так и замерла с поднятым кверху лицом.
Добралась весна и до шахтного вентилятора. Воздух, пропитанный запахами земли, как бы остановился перед бешено кружащимися лопатками, мгновение подумал и ринулся в темную, сырую паста ствола, ворвался в штреки и пошел гулять во лавам, забоям, будоража души шахтеров необъяснимо сладкой тоской по солнцу, по высокому темно-голубому небу.
Сергей Петров шел по штреку в лихо сдвинутой набекрень шахтерской каске. Казалось, крикни кто “гопля” — и он пустится в пляс, стремительный, неугомонный и несуразный.
Сергей торопился. И не потому, что того требовала работа. Нет. Просто им владел ничем не объяснимый восторг и очень хотелось поскорее выехать на-гора, поближе рассмотреть солнышко. К тому же в столе начальника участка его ждали подписанные документы на отпуск.
Сергей подцепил носком сапога кусок породы, подбросил его и улыбнулся. Он представил себе, как Таня всплеснет руками, затанцует от восторга, а потом бросится на шею и, смеясь, воскликнет: “Хочешь, задушу тебя, противного?”
А позже, когда радость немного утихнет, сядет и уже в который раз начнет фантазировать по поводу предстоящей поездки. И конечно, опустив голову, спросит: “А вдруг я не понравлюсь твоим родителям?”
“Почему ее мучит этот вопрос? — раздумывал Сергей.
Чтобы она, Таня, и не направилась? И кому? Моим старикам. Да этого быть не может! У бати от волнения задергается левый глаз, а два вставных зуба так и засияют, как начищенные к Дню Победы медали. “Смотрите, люди, палую кралю мой старшой подцепил.”
В глубине штрека замерзал свез, бросая красноватые блики на мокрый рельс, покосившуюся раму крепления. Наперегонки защелкали контакты магнитных пускателей… Захрапел, брызгаясь и дуясь тонкими резиновыми шлангами, детеныши насоса орошения. Сергей прошел еще несколько шагов от участкового распределительного щита, и удивленный, остановился!. Возле погрузчиков дома кто-то выл:
Донбасс, мой Донбасс,
Цвети, мой любимый Донбасс…
Пел вагонщик, и непонятный отклик в душе вызвала эта уже много раз слышанная песня. В другом месте Сергей, вероятно, и не прислушался бы к ней… А здесь, на тридцатиметровой глубине, в узком, мрачном коридоре, песня священная сильно щипнула за сердце. Казалось, залетевший в подземелье запах весны, смешавшись с терпким зловонием плесени и газа, вдруг загрустил по широким просторам земли, по безмятежным далям планеты.
В груди. Сергея все так и поднялось, стало невесомо легким. Откуда-то надвинулся и поплыл, широкий зеленый ковер, густо усеянный, желтыми точечками, которые медленно реяли, множились и тихо-тихо оседали. Уже отчетливо видны, дрожащие от ласкового дуновения ветерка ярко-желтые пушистые головки. Они замерли в робком ожидании, настороженно прислушиваясь к опасной тишине, и побежали в разные стороны от стремительно надвигающейся тени парашютиста.
“Где я видел это? Где? — силился вспомнить Сергей. — Ах да, в армии! Ну конечно! Последний прыжок накануне демобилизации…”
Он вспомнил, как у самой земли увидел свои ноги, обутые в тяжелые солдатские сайдой. А внизу шевелилась от ветра трава, покачивались ромашки. Еще мгновение — и сапоги безжалостно раздавят несколько нежных, пушистых головок. Ему показалось, что цветы — живые существа, они. хотят убежать от смерти, но не могут…
“Шахтерские песни поют…” — неслось по штреку и как сквозь сон долетало до его уха.”
…Неумолимо тянула к себе земля. Резко толкнула в ноги. Сергей нелепо подпрыгнул, выпустил стропы парашюта из рук и, закрыв глаза, рухнул всей тяжестью тела на влажный от непросохшей росы луг. Хрустнули стебельки цветов, удивленно затрещал, словно заплакал, кузнечик и внезапно смолк…
Резко звякнул телефонный аппарат.
— …канат растягивают. — кричал в телефонную трубку вагонщик.
Сбоку капала вода. “Капель! — усмехнулся Сергей. — Как и там, на-гора”.
И, уже пробираясь на четвереньках по лаве, он снова вспомнил события того далекого армейского дня. Смятые ромашки он взял с собой. Их было семь. Они стояли потом в граненом стакане на тумбочке, рядом с его солдатской койкой.
Владислав Титов – Всем смертям назло
99 Пожалуйста дождитесь своей очереди, идёт подготовка вашей ссылки для скачивания.
Скачивание начинается. Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.
Описание книги “Всем смертям назло”
Описание и краткое содержание “Всем смертям назло” читать бесплатно онлайн.
Повесть Владислава Титова “Всем смертям назло…” во многом автобиографична. Автор ее — в прошлом шахтер, горный мастер, — рискуя жизнью, предотвратил катастрофу в шахте. Он лишился обеих рук, но не покорился судьбе, сумел выстоять и найти свое место в жизни.
Повесть “Ковыль — трава степная” также посвящена нашим современникам, их мужеству и высокой нравственной красоте.
Владислав Андреевич Титов
Всем смертям назло…
Сидеть одной в пустой квартире всегда было мучительно для Тани. На этот раз особенно. Второй день она в отпуске, а еще не ясно, когда отпустят Сергея. И дадут ли ему вообще возможность отдохнуть в этом месяце? Может случиться так: отгуляет она свои двадцать четыре дня, выйдет на работу, а потом коротать дома отпускные дни будет Сергей…
Таня ждет. Рука ее, упершись локтем в подоконник, блуждает в коротенькой челке. Она крутит волосы на лбу в тонкие жгутики и наматывает их на указательный палец. Когда вся челка закручена в колечки, рука медленно распутывает их и вновь начинает все сначала. Это привычка. Пыталась отвыкнуть — не получилось. Как только в голове возникают беспокойные мысли, рука сама тянется к волосам. Сергей сначала подшучивал: детский сад мировые проблемы решает? А потом привык. И даже сам иногда крутит в колечки свой чуб. Заразился!
“Неужели ничего не выйдет? — думает Таня. — Столько лет мечтали поехать в отпуск вместе…”
Таня ждет и смотрит в окно… Вот сейчас войдет Сережа, скажет: “Не дали… Понимаешь, дела”.
А она скажет; “Я так и знала. Непутевый ты какой-то, Сережка”. А он скажет: “Танюш, я есть хочу…” А она ответит: “Бери и ешь! Я в отпуске, а ты как знаешь. Имею я право на отдых или нет?”
Таня так отчетливо все это себе представила, что на глаза от досады навернулись слезы.
Рано нынче пришла весна. Как-то сразу сникли и обессилели снежные бураны, завывавшие долгими ночами по тихим улочкам молодого шахтерского поселка. Робко, словно боясь рассердить седую стужу, улыбнулось из-за туч солнце. И зима действительно рассердилась. Ощетинилась на ночь ледяными штыками крыш, злобно захрустела под ногами ломкой белесой пленкой луж, обожгла колючим дыханием дымящуюся вершину террикона.
А потом осмелело солнце. Засуетились, ускоряя бег, облака, расплылось в широкой улыбке небо, и солнце горячим лучом припало к холодной, дремлющей земле. Где-то у балки, будто — выпущенная на волю птица, забилась песня. Рванулась ввысь и загрустила томительным ожиданием грядущих перемен.
Девчушка с реденьком прядью на лбу, в распахнутом пальто, остановилась, сощуренными глазами отыскала в небе жаворонка, чему-то улыбнулась да так и замерла с поднятым кверху лицом.
Добралась весна и до шахтного вентилятора. Воздух, пропитанный запахами земли, как бы остановился перед бешено кружащимися лопатками, мгновение подумал и ринулся в темную, сырую паста ствола, ворвался в штреки и пошел гулять во лавам, забоям, будоража души шахтеров необъяснимо сладкой тоской по солнцу, по высокому темно-голубому небу.
Сергей Петров шел по штреку в лихо сдвинутой набекрень шахтерской каске. Казалось, крикни кто “гопля” — и он пустится в пляс, стремительный, неугомонный и несуразный.
Сергей торопился. И не потому, что того требовала работа. Нет. Просто им владел ничем не объяснимый восторг и очень хотелось поскорее выехать на-гора, поближе рассмотреть солнышко. К тому же в столе начальника участка его ждали подписанные документы на отпуск.
Сергей подцепил носком сапога кусок породы, подбросил его и улыбнулся. Он представил себе, как Таня всплеснет руками, затанцует от восторга, а потом бросится на шею и, смеясь, воскликнет: “Хочешь, задушу тебя, противного?”
А позже, когда радость немного утихнет, сядет и уже в который раз начнет фантазировать по поводу предстоящей поездки. И конечно, опустив голову, спросит: “А вдруг я не понравлюсь твоим родителям?”
“Почему ее мучит этот вопрос? — раздумывал Сергей.
Чтобы она, Таня, и не направилась? И кому? Моим старикам. Да этого быть не может! У бати от волнения задергается левый глаз, а два вставных зуба так и засияют, как начищенные к Дню Победы медали. “Смотрите, люди, палую кралю мой старшой подцепил.”
В глубине штрека замерзал свез, бросая красноватые блики на мокрый рельс, покосившуюся раму крепления. Наперегонки защелкали контакты магнитных пускателей… Захрапел, брызгаясь и дуясь тонкими резиновыми шлангами, детеныши насоса орошения. Сергей прошел еще несколько шагов от участкового распределительного щита, и удивленный, остановился!. Возле погрузчиков дома кто-то выл:
Донбасс, мой Донбасс,
Цвети, мой любимый Донбасс…
Пел вагонщик, и непонятный отклик в душе вызвала эта уже много раз слышанная песня. В другом месте Сергей, вероятно, и не прислушался бы к ней… А здесь, на тридцатиметровой глубине, в узком, мрачном коридоре, песня священная сильно щипнула за сердце. Казалось, залетевший в подземелье запах весны, смешавшись с терпким зловонием плесени и газа, вдруг загрустил по широким просторам земли, по безмятежным далям планеты.
В груди. Сергея все так и поднялось, стало невесомо легким. Откуда-то надвинулся и поплыл, широкий зеленый ковер, густо усеянный, желтыми точечками, которые медленно реяли, множились и тихо-тихо оседали. Уже отчетливо видны, дрожащие от ласкового дуновения ветерка ярко-желтые пушистые головки. Они замерли в робком ожидании, настороженно прислушиваясь к опасной тишине, и побежали в разные стороны от стремительно надвигающейся тени парашютиста.
“Где я видел это? Где? — силился вспомнить Сергей. — Ах да, в армии! Ну конечно! Последний прыжок накануне демобилизации…”
Он вспомнил, как у самой земли увидел свои ноги, обутые в тяжелые солдатские сайдой. А внизу шевелилась от ветра трава, покачивались ромашки. Еще мгновение — и сапоги безжалостно раздавят несколько нежных, пушистых головок. Ему показалось, что цветы — живые существа, они. хотят убежать от смерти, но не могут…
“Шахтерские песни поют…” — неслось по штреку и как сквозь сон долетало до его уха.”
…Неумолимо тянула к себе земля. Резко толкнула в ноги. Сергей нелепо подпрыгнул, выпустил стропы парашюта из рук и, закрыв глаза, рухнул всей тяжестью тела на влажный от непросохшей росы луг. Хрустнули стебельки цветов, удивленно затрещал, словно заплакал, кузнечик и внезапно смолк…
Резко звякнул телефонный аппарат.
— …канат растягивают. — кричал в телефонную трубку вагонщик.
Сбоку капала вода. “Капель! — усмехнулся Сергей. — Как и там, на-гора”.
И, уже пробираясь на четвереньках по лаве, он снова вспомнил события того далекого армейского дня. Смятые ромашки он взял с собой. Их было семь. Они стояли потом в граненом стакане на тумбочке, рядом с его солдатской койкой.
“Я же получил тогда письмо от Тани… и фотографию!”
Таня была сфотографирована в профиль, задумчиво смотрела куда-то вдаль и улыбалась уголком губ. В письме писала: “Третья весна пришла и ушла, а тебя все нет. Я устала, Сережка! Когда же мы будем вместе! Хоть убей, не могу тебя представить целиком, всего. Это плохо, да? Помнишь, как ты спрашивал: “Дождешься?” — а сам недоверчиво улыбался. Ты и теперь сомневаешься? Смотри, будешь таким — назло выйду замуж за другого!”
“Я бы тебе показал другого!” — Сергей улыбнулся.
— Ка-а-а-ча-а-ай! — донеслось сверху.
Цепь транспортера натянулась, предупреждающе дернулась два раза и поползла вниз, волоча крупные плиты угля. В лаве, куда приполз Сергей, работал комбайн.
— Как дела? — стараясь перекричать шум, спросил он у рабочего.
— Рубаем понемногу! — приветливо улыбнулся тот, обнажая белый ряд зубов на черном лице.
— Цикл сделаем, если порожнячком обеспечат, будь они неладны! — вмешался в разговор бригадир Яцко.
— Начальник ВШТ на планерке обещал вашей лаве сто вагонов! Хватит? — поинтересовался Сергей.
— Под загашник! — обрадовался бригадир. Сергей, кивнув в сторону рабочего, спросил:
— Со школьной скамьи пожаловал к нам. Университет шахтерский проходит…
Старый шахтер вложил в эти слова немалую долю доброго лукавства.
— Ну и как он? Тянет?.
— Вообще я должен тебе сказать, — длинно начал Яцко, — из парня толк будет. Есть у него шахтерская жилка!
— А какая она, эта жилка, дядь Петь? — пошутил Сергей.
— Ты, Серега, не смейся! Этот не сбежит, коли вода за шею начнет капать аль в другоразье в кассе получать нечего будет. Зол он на эту стихею! Так и говорит: “Обуздать хочу ее”. Вон кое-кто подшучивает над ним, а я верю. И как тут не верить! Его батя, друг мой, таким же настырным был. Врубовку в сорок шестом хотел спасти и… машину спас, а себя… Видел обелиск за шурфом стоит… Маркшейдеры сказали, что там, под тем местом, он… а над ним четыреста метров земли… Солдат известен, а вот могила его… Да кто ж точно скажет — где она…
Шахтер с силой ударил обушком, поправил глазок фонари и принялся яростно выдалбливать ямку для крепи.
“Всем смертям назло. “
В самый разгар весны, 14 апреля 1960 года на шахте «Северная» Донецкой обл. УССР произошла авария. Из разряда – «обычных», какие нередки в таком опасном производстве. В третей рабочей смене, когда по обыкновению и специфике горной работы людей под землей остается уже не так много – произошел «сход» с рельсов груженой углем вагонетки. Ситуация – не слишком «заштатная». Такое случается и довольно нередко… Но в этот раз – все было иначе. Вагонетка подпрыгнула, и ударила в высоковольтный кабель, идущий к подземной трансформаторной подстанции. От удара возникло короткое замыкание и дуга (напряжение 6000 вольт). Кабель в резиновой изоляции загорелся. Пламя начало быстро пожирать изоляцию и продвигаться к трансформатору… Мимо по выработке проходил молодой горный мастер Владислав Титов. Мгновенно оценив ситуацию и грозящую катастрофой опасность – он сразу подбежал к трансформаторной камере и повернул ручку отключения напряжения. Корпус камеры ТП и ручка оказались под напряжением… Рабочего ударило током в шесть тысяч вольт, но он, скорее уже по инерции, — отключает ТП…! Непонятно каким образом, в шоке, пораженный током – он сделал свои последние несколько шагов и упал своим телом на горящий электрокабель. Когда спустя несколько минут, его нашли прибежавшие товарищи – на Владиславе горел сапог и дымилась одежда… Ему было всего 25 лет…
Владислав Андреевич Титов родился 10 ноября 1934 года в деревне Калиновка Добринского района Липецкой области. В семье хлеборобов было 10 человек, Владислав – самый старший из детей. Все получили образование. После окончания средней школы Слава Титов приезжает на Украину и поступает учиться в Боково-Антрацитовский горный техникум. На первом курсе техникума состоялся и первый «экскурсионный» спуск Титова в шахту. После подъема наверх, преподаватель-практик откровенно предупредил студентов, что профессия, которую они выбрали, очень сложная, и если кто-то почувствовал, что не справится, лучше уйти сейчас. Полный решимости работать именно в шахте, Титов был среди тех, кто остался…
Продолжая учебу, Владислав проходит практику на шахтах Красного Луча. Добывает уголь так, как это делают шахтеры: полулежа и с лопатой. В первый день было настолько трудно… Ну а потом горняки начали подсказывать, показали, как лучше работать нужно. И вот там он впервые по-настоящему почувствовал себя шахтером.
Отслужив в Армии, в 1959-м, по окончании учебы, его распределяют в шахтерский поселок Северный Донецкой области. С ожиданием чего-то нового и светлого он сошел на перрон донецкой земли. Правда, в забое Владислав успел поработать лишь год…
Когда горняки-проходчики подняли и перевернули тело Владислава, он не подавал признаков жизни. Дымилась одежда. Сильно обгорели руки и одна нога. Удар током напряжения в шесть тысяч вольт – обычно не оставляет человеку шансов… Его понесли к клети и подняли на поверхность. Из шахты вынесли неподвижное, обезображенное огнем тело. Ко всеобщему изумлению, когда на поверхности его осматривали срочно прибывшие медики – Владислав оказался жив…! Его, обожженного, в шоковом состоянии срочно доставили в поселковую больницу и врачи начали борьбу за жизнь шахтера. В то, что Титов выживет – не верил никто. Когда у врачей появилась малейшая уверенность, что пострадавший перенесет транспортировку, — его срочно перевозят в областную больницу. Многие месяцы врачи боролись за его жизнь. Чтобы спасти Владислава, врачами было сделано десять сложных операций. Он перенес их… Но обгоревшие и изуродованные руки пришлось ампутировать…
Молодой организм выдержал тяжелейшие травмы и Титов начал постепенно выздоравливать. Ему, 25-летнему уже инвалиду первой группы – предстояло готовится к новой жизни… И эта жизнь – не сулила Владиславу ничего хорошего. Выжить Владиславу помог сильный молодой организм. Найти силы жить дальше – маленькая и хрупкая женщина по имени Рита. Жена.
О том, что довелось пережить Владиславу, преодолеть в себе и какой ценой, знали только двое: он и Рита. О том, чего ей стоило быть сильнее него – знала только она одна.
По выписке из больницы, супруги Титовы остаются жить в Луганске. Им выделяется квартира в центре города. Тут Владислав проведет всю отмерянную ему жизнь. Он ходил по комнате. Натыкался то на этажерку, то на шкаф. Он не мог ничего делать сам без помощи Риты, даже книгу взять с полки. И это было так больно, он даже стыдился своей инвалидности как наготы…
Рита знала, что помочь может чтение. Она стала приносить Владиславу книги.
Рассказывает сестра Владислава, Лидия Титова: «Он должен был перевернуть страничку. Обычным способом – губами, как он это делал, – это сделать было невозможно: книжка – библиотечная. Увидев лежащий на столе карандаш, он берет его в зубы, переворачивает страничку книги, а на странице остается след от карандаша…
Вот так возникла мысль – «я могу научиться писать!»
День за днем, путем титанических усилий, Владислав Титов доказывал, что он может, а главное – обязан состояться в жизни! По ночам, когда жена и дочь спали, он не просто выводил буковки и крючочки – он искал себя! Так рождалась новая жизнь Владислава. И его книга о ней… Спустя шесть лет после аварии, в 1966-м году он заканчивает работу над своей автобиографической повестью – «Всем смертям назло…»
Сначала повесть была опубликована в районной газете на родине Титова в Липецкой области. Почувствовав, что интерес к его произведению есть, Титов рискнул послать ее в столичные журналы. К сожалению, московские «издатели» были далеки от понимания шахтерского труда, и в публикации автору корректно отказали… Правда, однажды его рукопись попала на стол главного редактора журнала «Юность» — Бориса Полевого…
«– Я хорошо помню тот день, когда заведующий отделом писем Изидор Винокуров положил на мой стол весьма странную рукопись», — вспоминал Борис Полевой. — Написана она была четко, но каким-то скачущим почерком. Бумага пожелтела, топорщилась по краям, а на титульном листе было несколько штампов журналов и издательств, и это говорило о том, что рукопись уже пространствовала по редакциям и была неоднократно отвергнута. Такое предположение я и высказал работнику, который мне ее принес. Стоит ли ею заниматься? «А вы прочтите, — твердо ответил Винокуров. — Прочтите хотя бы несколько страниц. Если не заинтересует, вернем автору и мы».
Полевой прочел рукопись на одном дыхании и наложил на нее резолюцию: «Публиковать повесть
такой, какая есть»!
Так шахтер-инвалид без рук Владислав Андреевич Титов стал уже признанным писателем… Став в один миг известным на всю страну, Титов, неизменно вместе с супругой, исколесил практически всю страну, бывал за границей, посещал творческие вечера в школах, институтах, на заводах. Оставаясь одним целым, как и в повести, так и в жизни Владислав и Маргарита, укрепляли веру людей в силу человеческого духа и чувств.
В.Титов с семьей
Владислав Титов не стал «автором одной книги». И хотя успех «Всем смертям назло» не повторился, все, что написано Титовым наполнено особым видением мира, поэтичностью и любовью к жизни. «Раненый Чибис», «Сапун-гора» , «Полые воды«… «Ковыль – трава степная«… В самих этих названиях есть что-то трепетное и теплое, земное и одновременно возвышенное, простое и вместе с тем – необыкновенно глубокое. Автор бестселлера, переведенного на 28 языков мира, продолжал писать, он искал для себя новое художественное качество, экспериментировал с формой и содержанием. Гнался ли Владислав Титов за литературным признанием и тиражами – вопрос, видимо, глупый и безнравственный по отношению к человеку, который каждый день стремился жить, а не существовать.
Сразу же после выхода повести в редакцию журнала полетели письма изо всех уголков необъятной страны. Владиславу и Рите сначала письма приходили пачками, затем мешками, позднее почтальона к дому Титова подвозили на машине. Им писали обо всем, благодарили за повесть, за подвиг, за то, что они есть. Просили совета, предлагали помощь.
Рассказывает доктор медицинских наук, профессор Владимир Пепенин: «Он очень рано познал физическую и душевную боль. Физическую, когда много месяцев находился в больнице, после того как совершил героический поступок и перенес множество операций. И душевную боль, когда понял безвыходность ситуации: когда нет рук и нет профессии горняка. Но он смог преодолеть себя. Он смог преодолеть. Эта травма превратила его в писателя, человека, который нашел в себе силы поделиться своими сокровенными мыслями с другими… Но он не чувствовал себя инвалидом! Он все время чувствовал себя живым, здоровым человеком.
Мне пришлось как-то раз навестить его, когда он отдыхал в Планерском (ныне – пос.Коктебель, Крым). У меня сломалась машина, и начал я ее чинить. Так он подскакивал и кричал: «Ключ 9Х12! Давай ключ! Давай сюда!». А потом вспоминал, что у него нет рук и говорил: «Ну, старик… Это ты сам сделаешь…»
Его воздействие на массы было громадным. Люди чувствовали в нем силу. Они чувствовали, что это – человек от земли, что это человек, с которым можно поделиться своим самым сокровенным. Это инвалиды, люди с физической, душевной болью обращались к нему, просили помощи. (И вы знаете, даже сейчас иногда приходят письма «Луганск. Титову»! Эти люди просят совета.) Вначале он отвечал на каждое письмо, потом, когда их начали мешками приносить, он написал книгу «Жизнь прожить», где дал основополагающие ответы на все вопросы, которые возникали у людей. »
Всего его «перу» принадлежат 14 произведений. Самые избранные из них:
• «Всем смертям назло…» (автобиографическая повесть, 1967),
• «Ковыль — трава степная» (1971),
• «Жизнь прожить» (1983),
• «В родной земле корням теплее» (1983),
• «Проходчики» (роман, 1983)
• «Грезы старого парка» (1986).
• рассказы «Раненый чибис», «Сапун-гора», «Полые воды» и др.
• Повесть «Рожь» (1987г.) — последнее произведение писателя, которое осталось не законченным…
Владислав Андреевич Титов умер 30 апреля 1987 года. Ему было всего 52…
Судьба отмерила ему после «второго рождения» — практически столько же времени. И он сумел прожить его достойно и счастливо, как настоящий полноценный человек…
Титов был удостоен следующих наград и премий:
• Орден Дружбы народов,
• Орден «Знак Почёта»,
• медаль «За доблестный труд»,
• Нагрудный знак «Шахтёрская слава» двух степеней.
• лауреат областной комсомольской премии им. «Молодой гвардии».
• премия и звание лауреата литературного конкурса им. Николая Островского (1967).
• Республиканская комсомольская премия им. Н. Островского (1976) за пьесу «Всем смертям назло…», поставленную Ворошиловградским музыкально-драматическим театром.
• лауреат Всесоюзного литературного конкурса имени Н. Островского
• лауреат Государственной премиям Украинской ССР имени Т. Г. Шевченко в области литературы, журналистики, искусства и архитектуры (1981).
• В Луганске открыт музей-квартира писателя В. Титова. Там же находится и улица его имени – в самом центре города, рядом с краеведческим музеем.
• В Добринке Липецкой области улица названа в честь шахтера-писателя В. Титова.
«Всем смертям назло» перевели еще во времена СССР на 22 языка, издавали только отдельными изданиями 19 раз общим тиражом более 6 млн. экземпляров.
P.S. Автор поста встречался с Владиславом Титовым на комсомольско-молодежных «мероприятиях». Впечатления — обычный человек. Как сегодня сказали бы – «без понтов» и «без комплексов». Встретишь на улице – не признаешь… Он и ходил – среди таких же обычных Советских людей…
В СССР (УССР…) повесть В.Титова «Всем смертям назло» входила в обязательную школьную программу по литературе.
Сегодня – она исключена из нее, как и «Молодая гвардия» Фадеева…
Современной молодежи, по мнению нынешней власти – нужны несколько другие «герои»…
Еще в юности я часто слышал споры «скептиков» из серии «если бы»…
Спорили – правильно ли поступил горный мастер Титов… Что бы случилось, если бы он не выключил ТП и не накрыл горящий кабель своим телом… Ведь он мог «не заметить» и просто пройти мимо! И – никто…! Никогда бы не узал об этом! Думаю, что «развития событий» ни предугадать, ни «рассчитать» никто не может… Может быть – кабель потух сам. И – все…!
А может быть – огонь добрался до ТП (или еще куда…). В шахте – постоянный «сквозняк». Поэтому все горит жарко и быстро. И от горящего трансформатора произошел бы взрыв. Даже – без газа-метана… Просто – обычный, даже и «несильный» взрыв… Ударная волна подняла бы со стенок угольную пыль, которая в смеси с воздухом образовала гремучую термобарическую смесь… Она взрывается и сжигает все на своем пути… В любой щели и укромной выработке, — куда все же успел заскочить спасающийся от гибели шахтер… Горит воздух. Вокруг, — и в легких… Все… Потом тишина. Оцепление шахты. Сирены ВГСЧ и «скорых»…
11 марта 2000г. в 12ч.55мин. на шахте им. Н.П.Баракова («Краснодонуголь», г.Суходольск, Украина) произошел взрыв пылевоздушной смеси… Взрыв был «рукотворным». Ему предшествовали недопустимые огневые работы по газовой резке и взрыв кислородного баллона. От взорвавшегося баллона волной подняло пыль… И она, в смеси с воздухом – сдетонировала… В страшном огненном аду нашли смерть 80 горняков… Просто «кто-то», тот, кто остался там – вверху, на поверхности… живым… — «приказал»… А другие – этот приказ выполнили… В последний раз…
Подытоживая серию публикаций, посвященных шахтерам и шахтерскому труду на NNM, хочу сказать:
Прежде чем комментировать, обсуждать и писать что-либо по данному вопросу – очень советую для начала просто побывать разок в шахте…
Пишущим и клевещущим на «рекорд Стаханова» – просто советую провести маленький эксперимент…! Возьмите обычную совковую лопату. И – днем, на улице, на свежем воздухе, без робы и стоя – попробуйте перекидать вручную с места на место хотя бы 10 тонн (КамАЗ…) угля… Промытого, неслежашегося и уже – кем-то добытого… Засеките время и оцените усталость (я думаю, что ВЫ все же посещаете «фитнес-клАб» и ВАШЕ тело хоть чуть-чуть «подготовлено» к физическим нагрузкам…). Теперь – мысленно перенесите себя ва глубину в 300 метров, потолок в 1 метр 20 см, облачитесь в робу, поставьте рядом свечку (или сразу – две…!). И главное… — увеличьте вашу «нагрузку» в ДЕСЯТЬ раз…! При том условии, что уголь ВАМ придеться «отколупывать» от стенки, а в руках у вас будет не легкая лопата с деревянной ручкой, но тяжелый 8-килограммовый «отбойный» молоток…! И – вперед…! Не забудьте… — ВАМ нужно уложиться в ШЕСТЬ часов. Или – хотя бы прожить их…. Да, можете себе взять нескольких ПОМОЩНИКОВ…! (они ведь и у Стаханова были…)
А потом (после смены…) – и поговорим…!
ССЫЛКА на повесть В.А.Титова «Всем смертям назло»: http://lib.ru/PROZA/TITOW_W/vsem_sm.txt
(В начале поста – фото горловского фотографа Виктора Минченко)
Загрузка...