Антон Дельвиг — Романс (Прекрасный день): Стих
Прекрасный день, счастливый день:
И солнце, и любовь!
С нагих полей сбежала тень —
Светлеет сердце вновь.
Проснитесь, рощи и поля;
Пусть жизнью все кипит:
Она моя, она моя!
Мне сердце говорит.
Что, вьешься, ласточка, к окну,
Что, вольная, поешь?
Иль ты щебечешь про весну
И с ней любовь зовешь?
Но не ко мне,- и без тебя
В певце любовь горит:
Она моя, она моя!
Мне сердце говорит.
- Следующий стих → Антон Дельвиг — В альбом Вульф
- Предыдущий стих → Антон Дельвиг — Романс (Одинок месяц плыл)
Читать похожие стихи:
- Антон Дельвиг — Романс (Только узнал я тебя)
- Антон Дельвиг — Романс (Любовь пройдёт)
- Антон Дельвиг — Романс (Одинок месяц плыл)
- Антон Дельвиг — Романс (Сегодня я с вами пирую)
- Антон Дельвиг — Романс (Друзья, друзья)
- Стихи Александра Пушкина
- Стихи Михаила Лермонтова
- Стихи Сергея Есенина
- Басни Ивана Крылова
- Стихи Николая Некрасова
- Стихи Владимира Маяковского
- Стихи Федора Тютчева
- Стихи Афанасия Фета
- Стихи Анны Ахматовой
- Стихи Владимира Высоцкого
- Стихи Иосифа Бродского
- Стихи Марины Цветаевой
- Стихи Александра Блока
- Стихи Агнии Барто
- Омар Хайям: стихи, рубаи
- Стихи Бориса Пастернака
- Стихи Самуила Маршака
- Стихи Корнея Чуковского
- Стихи Эдуарда Асадова
- Стихи Евгения Евтушенко
- Стихи Константина Симонова
- Стихи Ивана Бунина
- Стихи Валерия Брюсова
- Стихи Беллы Ахмадулиной
- Стихи Юлии Друниной
- Стихи Вероники Тушновой
- Стихи Николая Гумилева
- Стихи Твардовского
- Стихи Рождественского
- Евгений Онегин
- Бородино
- Я помню чудное мгновенье (Керн)
- Я вас любил, любовь еще, быть может
- Парус (Белеет парус одинокий)
- Письмо матери
- Зимнее утро (Мороз и солнце; день чудесный)
- Не жалею, не зову, не плачу
- Стихи о советском паспорте
- Я памятник себе воздвиг нерукотворный
- У лукоморья дуб зеленый
- Ночь, улица, фонарь, аптека
- Сказка о царе Салтане
- Жди меня, и я вернусь
- Ты меня не любишь, не жалеешь
- Что такое хорошо и что такое плохо
- Кому на Руси жить хорошо
- Я пришел к тебе с приветом
- Незнакомка
- Письмо Татьяны к Онегину
- Александр Пушкин — Пророк
- Анна Ахматова — Мужество
- Николай Некрасов — Железная дорога
- Сергей Есенин — Письмо к женщине
- Александр Пушкин — Полтава
- Стихи о любви
- Стихи для детей
- Стихи о жизни
- Стихи о природе
- Стихи о дружбе
- Стихи о женщине
- Короткие стихи
- Грустные стихи
- Стихи про осень
- Стихи про зиму
- Стихи о весне
- Стихи про лето
- Смешные стихи
- Матерные стихи
- Стихи с добрым утром
- Стихи спокойной ночи
- Стихи про семью
- Стихи о маме
- Стихи про папу
- Стихи про бабушку
- Стихи про дедушку
- Стихи о войне
- Стихи о родине
- Стихи про армию
- Стихи про школу
- Стихи о музыке
- Стихи для малышей
- Стихи о доброте
- Стихи на конкурс
- Сказки в стихах
- Популярные стихи Пушкина
- Популярные стихи Лермонтова
- Популярные стихи Есенина
- Популярные басни Крылова
- Популярные стихи Некрасова
- Популярные стихи Маяковского
- Популярные стихи Тютчева
- Популярные стихи Фета
- Популярные стихи Ахматовой
- Популярные стихи Цветаевой
- Популярные стихи Бродского
- Популярные стихи Блока
- Популярные стихи Хайяма
- Популярные стихи Пастернака
- Популярные стихи Асадова
- Популярные стихи Бунина
- Популярные стихи Евтушенко
- Популярные стихи Гумилева
- Популярные стихи Рождественского
- Другие поэты
Огромная база, сборники стихов известных русских и зарубежных поэтов классиков в Антологии РуСтих | Все стихи | Карта сайта | Контакты
Все анализы стихотворений, краткие содержания, публикации в литературном блоге, короткие биографии, обзоры творчества на страницах поэтов, сборники защищены авторским правом. При копировании авторских материалов ссылка на источник обязательна! Копировать материалы на аналогичные интернет-библиотеки стихотворений – запрещено. Все опубликованные стихи являются общественным достоянием согласно ГК РФ (статьи 1281 и 1282).
Поэзия Дельвига
Н. В. Ф ридман
«Никто на свете не был мне ближе Дельвига», — писал Пушкин о безвременной кончине своего лучшего друга.
Дельвиг первым угадал и оценил гений Пушкина, когда тот был еще мальчиком. Под впечатлением от публичного лицейского экзамена в январе 1815 г., на котором Пушкин читал свои «Воспоминания в Царском Селе», Дельвиг сочинил стихотворение, которое заканчивалось так:
Пушкин! Он и в лесах не укроется: Лира выдаст его громким пением,
И от смертных восхитит бессмертного Аполлон на Олимп торжествующий.
Еще в конце 1824 г. Дельвиг стал издавать альманах «Северные цветы», а в 1830-1831 гг. — «Литературную газету», вокруг которой объединились, передовые писатели во главе с Пушкиным. «Литературная газета» прежде всего боролась с реакционной журналистикой Булгарина и Греча, и роль Пушкина в ней была настолько велика, что — по верному замечанию современного исследователя — «она никак не может быть определена словом «сотрудник». И все же Дельвиг вошел в историю русской культуры прежде всего как поэт. Еще Пушкин писал о Дельвиге, называя его «прекрасным талантом»: «Он не был оценен при раннем появлении на кратком своем поприще: но он еще не оценен и теперь, когда покоится в своей безвременной могиле!» И даже в наши дни поэзия Дельвига иногда рассматривается с чисто формальной стороны, как некое «упражнение» в жанрах и стихотворных размерах. Между тем поэзия Дельвига глубоко содержательна и может быть отнесена к числу интереснейших идейно-художественных явлений пушкинского времени.
Понятие поэты пушкинской плеяды поныне точно не определено. Недаром часто говорят о поэтах пушкинской поры, пушкинского окружения и т. п. С нашей точки зрения, к пушкинской плеяде следует относить тех поэтов, которые были связаны личной дружбой с Пушкиным, испытали его творческое влияние. Но все же эти поэты были интереснее всего там, где не повторяли, не дублировали Пушкина. Это хорошо понимал и сам Пушкин. Недаром он писал о крупнейшем из поэтов пушкинской плеяды Боратынском: «Он у нас оригинален — ибо мыслит». Сосредоточенно-философская поэзия Боратынского, удалая гусарская поэзия Дениса Давыдова, грубовато-вакхическая поэзия Языкова отражали влияние Пушкина. Но никто из этих поэтов не был подражателем, эпигоном Пушкина. Собственной, ярко выраженной творческой индивидуальностью обладал и Дельвиг.
Дельвиг входил в организации, связанные с передовыми, в первую очередь декабристскими, идеями — в «Зеленую лампу» и в Вольное общество любителей российской словесности. В его стихах встречаются смелые выпады против властей и церкви. Он переводит, по-видимому, в 1821 г. одно из атеистических произведений Беранже («Подражание Беранже») и уже в 1814 г. прославляет тех, «кто в советах не мудрствует», явно иронически характеризуя правящие круги («Пушкину»), но политические идеалы Дельвига были довольно расплывчатыми. Дельвиг-поэт чувствует себя затерянным и лишним в современной ему действительности. Он отчетливо видит тяжкий «удел поэта» (так и называется одно из его стихотворений). Образ поэта дан у Дельвига в двух планах — реально-бытовом и возвышенно-романтическом. Характерно, что в своих стихах Дельвиг очень прочно прикрепляет к себе эпитет бедный, имеющий как материальное, так и моральное значение. У Дельвига есть стихотворение «Утешение бедного поэта» и «Бедный Дельвиг». Второе из них начато словами:
Вот бедный Дельвиг здесь живет,
Не знаем суетою,
Бренчит на лире и поет
С подругою мечтою.
Но именно «мечта» — романтические устремления — позволяла Дельвигу создать в своей лирике и образ поэта-пророка, близкий к такому же образу у Пушкина. Это поэт, которому открыто будущее; он стоит гораздо выше окружающей его среды, где он должен вести жалкое существование.
Кульминации эти мысли Дельвига достигает в стихотворении «Поэт», сочиненном в 1820 г., в пору развития декабристского движения. Здесь поэт-пророк представлен как обличитель общественного зла, осуществляющий свое призвание вопреки безнравственности общественных верхов.
Познайте! Хоть под звук цепей Он усыплялся б в колыбели,
И все же возвышенно-патетический тон строк мало характерен для Дельвига. Официальному и светскому миру Дельвиг, вслед за Батюшковым и ранним Пушкиным, противопоставляет искреннюю дружбу и земную пылкую любовь — «счастье в Лилете». При этом, в отличие от своих предшественников, он, так сказать, распространяет эту философию на все возрасты человеческой жизни и даже на старость и смерть. Дельвиг часто рисует старика, который не только не тяготится своими годами, но вместе с юношами говорит о вине и любви; он «по опыту веселый человек».
Самыми замечательными и самыми характерными стихотворениями Дельвига были идиллии, заслужившие высокую оценку Пушкина. «Идиллии Дельвига для меня удивительны, — писал Пушкин. — Какую должно иметь силу воображения, дабы из России так переселиться в Грецию, из 19 столетия в золотой век, и необыкновенное чутье изящного, дабы так угадать греческую поэзию сквозь латинские подражания или немецкие переводы».
Дельвиг действительно — и в этом выражались романтические тенденции его творчества — хотел уйти от неудовлетворявшей его современности в воображаемый «золотой век» древней Греции. Вспомним, что и Пушкин, и многие близкие к нему поэты, используя образ из поэмы Гесиода «Труды и дни», называли свой, XIX век «железным». «Наш век — торгаш; в сей век железный Без денег и свободы нет», — писал Пушкин в «Разговоре книгопродавца с поэтом». А Боратынский начал стихотворение «Последний поэт» словами: «Век шествует путем своим железным, В сердцах корысть. ». Тема гибели «золотого века» с большой силой выразилась и в поэзии Дельвига. Одна из его самых ярких идиллий озаглавлена «Конец золотого века». Здесь нарисована гибель некогда счастливой Аркадии и наступившие затем тяжелые времена. В идиллии путешественник восклицает:
Жестокие люди С детства гонят меня далеко от родимого града. На что его собеседник-пастух отвечает: Вечная ночь, поглоти города! Из вашего града Вышла беда и на бедную нашу Аркадию!
Эти последние строки связаны с глубинами мироощущения Дельвига и его романтическими настроениями. Дельвиг вообще отрицательно относился к современной ему городской цивилизации и к типичной для нее власти денег. И с тем большим упорством он стремился хотя бы в поэзии воспроизвести картины золотого века древней Греции.
Опираясь на идиллии Феокрита, Дельвиг проникает в самую суть античного искусства и в то же время очень обдуманно выбирает свой творческий материал. Его не интересуют городские сцены, нарисованные эллинским поэтом в нарочито грубоватых тонах, он старается воспроизвести и творчески переосмыслить мотивы буколических, пастушеских сцен Феокрита, изображающих кипение и покой человеческого духа и земную красоту.
Мир света и доброты в идиллиях Дельвига создан яркими красками, пластичностью и предельной зримостью образов. Поэт дал превосходные образцы русского гекзаметра и заявил себя как блестящий мастер поэтической звукописи и ритмики.
Большинство звуковых и ритмических приемов и опытов Дельвига было несомненно удачным и знаменовало собой значительный шаг вперед в области стихотворного мастерства. Это, быть может, сильнее всего сказалось в таком мало освоенном в русской литературе того времени жанре, как сонет. Недаром Пушкин в стихотворении «Сонет» писал:
У нас еще его не знали девы,
Как для него уж Дельвиг забывал
Гекзаметра священные напевы.
Сонеты Дельвига прекрасно звучат и отличаются той медленной певучестью, той поэтической кантиленой, без которых вообще невозможно представить высокохудожественный образец этого жанра. Такое «сладкозвучие» живет в начале стихотворения Дельвига «H. М. Языкову», которое, вероятно, является лучшим сонетом в его творчестве:
Младой певец, дорогою прекрасной
Тебе идти к парнасским высотам,
Тебе венок (поверь моим словам)
Плетет Амур с каменой сладкогласной.
От ранних лет и пламень не напрасный
Храню в душе, благодаря богам,
Я им влеком к возвышенным певцам
С какою-то любовью пристрастной.
Прав был Пушкин, писавший после смерти Дельвига, что в его произведениях «заметно необыкновенное чувство гармонии и той классической стройности, которой никогда он не изменял». Эти свойства поэзии Дельвига проявились и в его песнях, которые прочно вошли в историю русской литературы и музыки.
Песни Дельвига — не просто подражание народным песням или их использование. Они глубоко содержательны и отражают мироощущение «бедного Дельвига». В этих песнях звучат преимущественно мотивы печали и щемящей тоски, то «уныние новейшей поэзии», которое — по словам Пушкина — было одной из отличительных черт творчества Дельвига, Вспомним знаменитую песню «Соловей, мой соловей», получившую широкую популярность благодаря музыке Алябьева. Это песня о погубленной любви, о девушке, которую разлюбил милый:
Кто-то бедная, как я,
Ночь прослушает тебя,
Не смыкаючи очей,
Утопаючи в слезах?
Побывай во всех странах,
В деревнях и в городах:
Не найти тебе нигде
Горемышнее меня.
Песни Дельвига, несмотря на иногда проявляющуюся в них «литературность», были гораздо более народными, чем песни русских сентименталистов — Карамзина, Дмитриева и Нелединского-Мелецкого, так как песни этих авторов сильно портила излишняя чувствительность и манерность.
В стихотворных ритмах своих песен Дельвиг подчас предвосхищает Некрасова. Б. В. Томашевский привел прекрасный пример сходства ритмических интонаций Дельвига и Некрасова в трехстопном ямбе дактилического окончания.
Мой суженый, мой ряженый, Услышь меня, спаси меня.
Б. В. Томашевский сопоставил с этим началом песни Дельвига одно из мест поэмы Некрасова «Кому на Руси жить хорошо» («Разобран по кирпичику Красивый дом помещичий. » и т. д.). Но можно привести еще более близкое к строчкам Дельвига место из этой поэмы:
Ой, ласточка! ой, глупая!
Не вей гнезда под берегом,
Под берегом крутым!
И дело здесь не только в ритмическом сходстве. В процитированной выше песне «Сон» Дельвиг предвосхитил не только ритмическую энергию и стремительность стихов Некрасова, но и их чисто народный колорит и одну из лучших черт созданного Некрасовым характера русской женщины — необыкновенную силу ее любви, силу, преодолевшую все препятствия.
На тексты песен Дельвига, равно как и на тексты его романсов и элегий, писали свои произведения крупные русские композиторы — М. И. Глинка, А. С. Даргомыжский, А. А. Алябьев, А. Е. Варламов и др. Особенно показательна любовь к поэзии Дельвига Глинки, тесно связанного и по времени и по характеру своего творчества с Пушкиным и поэтами его плеяды. Глинка сочиняет вариации на музыку романса Алябьева «Соловей» со словами Дельвига. Сочиняет он и очень популярный романс на слова Дельвига «Не осенний частый дождичек. ».
Дельвиг с несправедливой скромностью оценивал свое творчество. Ему казалось, что он только помогал другим поэтам, а его лирика лишь отражает свет чужих, гораздо более значительных художественных образов. Дельвиг писал о Пушкине и Боратынском, дарование которых он открыл и поддерживал: «И славой их горжусь в вознагражденье». На самом же деле Дельвиг явно недооценивал себя. Он был самостоятельной, обладающей собственным, неземным, светом, звездой пушкинской плеяды. Конечно, его творчество захватывало довольно узкий диапазон интимно-психологических мотивов, и он на практике не осуществил выдвинутые им в критических статьях принципы реализма. Но в области интимно-психологической лирики он сделал много. Особенно большим было значение Дельвига в создании отмеченных печатью народности русских песен и высокохудожественных произведений в античном духе. Идиллии Дельвига, столь высоко оцененные Пушкиным, в пределах этого жанра до сих пор остаются непревзойденными в русской поэзии. Дельвиг и сам понимал, что здесь он отличается от Пушкина и идет своим путем. Недаром он однажды сказал: «Пушкину позволительно ошибаться в древних размерах: он ими не пишет!»
Не менее важно, что поэзия Дельвига воплощала высокую гуманность и человечность ее автора. Потому-то Пушкин с грустью писал о смерти своего ближайшего друга: «Со мной доброго Дельвига нет». Но добрая поэзия Дельвига осталась с нами. Сейчас нас по-прежнему восхищает ослепительный блеск «солнца русской поэзии» — Пушкина. Но до нас доносит мягкий, ровный и теплый свет и добрая звезда лирики Дельвига.
Л-ра: Литература в школе. – 1973. – № 4. – С. 90-92.
Шпаргалка: Общие сведения о Дельвиге. Анализ стихотворения Дельвига «Романс
Для создания античного колорита, Дельвиг не прибегает к археологическим и историческим реалиям, не стремится удивить своей осведомленностью в античной мифологии или античном быте. Он передаёт дух античности простыми намёками. Так, древний грек, думал, что богов нужно благодарить. За посланную ими любовь, и Титир и Зоя посвещают деревья Эроту.
Анализ некоторых идиллий («Цефиз» и «Друзья»).
В идиллии «Цефиз» нежная и бескорыстная дружба увенчивается даром: Филинту понравились плоды с груши, и Цефиз с радостью дарит ему дерево, обещая укрывать его от холода: «Пусть оно для тебя и цветёт и плодами богатеет!». Старый Филинт вскоре умер, но Цефиз не изменил прежнему чувству: он похоронил своего друга под его любимой грушей, а «холм увенчал кипарисом» – его деревом скорби. Сами эти деревья, вечно живой кипарис и плодоносящая груша, стали символами не умирающей дружбы, духовной чистоты и человечности.
В «священном листьев шептание» Цефиз слышал благодарность Филинта, а природа одаривала его благовонными плодами и прозрачными гроздями. Так духовная красота Цефиза тонко слилась в идилии с красотой и щедростью природы.
Природа и народная среда воспевают в людях благородство, укрепляют их дух и нравственные силы. В труде и на лоне природы человек становится духовно богатым, умеющим наслаждаться истинными ценностями жизни – дружбой, любовью, красотой, поэзией.
В идиллии «Друзья» весь народ от мала до велика живёт в согласии. Ничто не нарушает его безмятежного покоя. После трудового дня, когда «вечер осенний сходил на Аркадию», «вокруг двух старцев, друзей знаменитых» – Полемона и Дамета, – собрался народ, чтобы ещё раз полюбоваться их искусством определять вкус вин и насладиться зрелищем верной дружбы. Привязанность друзей родилась в труде, а самый их труд – чудный дар природы.
Отношения любви и дружбы выступают у Дельвига мерилом ценности человека и всего общества. Ни богатство, ни знатность, ни связи определяют достоинства человека, а простые, интимные чувства, их цельность и чистота. И конец «золотого века» наступает, когда они рушатся, когда исчезает высокая духовность.
«Добрый Дельвиг», «Мой парнасский брат» – называл любимого друга Пушкин, и эти славные титулы навечно останутся за поэтом своеобразного, неподдельного лирического дарования. Дельвигу, воспевшему красоту земного бытия, радость творчества, внутреннюю свободу и достоинство человека, принадлежит почётное место среди звёзд пушкинской плеяды.
2. Лирика А. А. Дельвига.
3. Л. А. Черейский. Пушкин и его окружение. С-П: Наука, 1989 г.
1. Общие сведения о Дельвиге. . . . . 1
2. Семья Дельвига. . . . . . . 6
3. Первые поэтические опыты. . . . . 7
Антон Антонович Дельвиг (1798-1831 гг.) родился в Москве, в семье генерал-майора, происходившего из обедневшего рода прибалтийских немецких баронов. В 1811 году Дельвиг поступил в Царскосельский лицей, где сблизился с Пушкиным; учился он лениво, но рано начал писать стихи, и уже в1814 году они появились в печати, в «Вестнике Европы» («На взятие Парижа» – за подписью Русский). В 1818 г. избран в Вольное общество любителей словесности, наук и художеств. В поэзии выступил оригинальным продолжателем неоклассической традиции (К. Н. Батюшкова, А. Х. Востокова и др.). Альманах «Северные цветы» (1824-1830 гг.), издававшийся Дельвигом в соавторстве с Пушкиным, стал одним из самых успешных и долговечных альманахов в Российской Империи. Основные жанры его лирики – подражания древнегреческим поэтам (идиллии) и стихи в духе русских народных песен. Дельвиг одним из первых в русской поэзии разработал форму сонета; широко пользовался гексаметром, элегическими дистихами, имитациями народных размеров.
Как было отвечено ранее, на своем пути к осознанию и принятию этических норм античности Дельвиг нередко обращался к жанру идиллии. Представление о далекой исторической эпохе, о мире души и особенностях отношений идиллических героев Дельвиг сформировал еще на раннем этапе творчества. В своих исканиях Дельвиг нередко обращался к признанному мастеру жанровой формы идиллии – древнегреческому поэту Феокриту.
Интерес Дельвита к анакреонтической тематике, отразившийся в целом ряде ею произведений, был во многом обусловлен общим кризисом классицизма с его ориентацией на общечеловеческое начало, безразличием к индивидуальности человека.
Отсутствие исторических деталей, бытовой конкретики, использование для номинации героев в качестве особого средства поэтизации имен в древнегреческом стиле свидетельствовали о том, что гедонистический мир для Дельвига являлся в отвлеченным миром идей.
Дня анакреонтических произведений Дельвига характерна оптимистическая трактовка смерти. Именно смерть, наряду с любовью, является основной темой большинства идиллий автора. Чтобы понять, как образы смерти и любви переплетаются в идиллическом творчестве Дельвига, следует обратиться к его стихотворению «Идиллия (Некогда Титир и Зоя. )» (1827 г.). Написанное гекзаметром, оно является гимном прекрасной и вечной любви на фоне чудных видов. Раскрыть мотив светлого и безграничного чувства помогли Дельвигу образы Филемона И Бавкиды из «Метаморфоз» Овидия, которым боги позволили умереть в один день, превратив их после смерти в растущие из одного корня деревья. Скоротечность жизни не вызывает у Дельвига чувства скорби, столь характерного для Батюшкова и Жуковского. Мотив смерти не становится трагичным и в «Идиллии», ведь, несмотря на то, что Титир и Зоя погибают, любовь их лишь умножается, сливаясь с природой. Имена, начертанные героями на платанах, становятся ее символами, а вся жизнь от юности до старости – одним прекрасным мигом любви.
Тема любви становилась одной из основных во многих идиллиях Дельвига. К примеру, в идиллии “Конец золотого века” (1828 г.) городской юноша Мелетий полюбил прекрасную пастушку Амариллу, но не сдержал клятв верности. И тогда всю страну постигло несчастье. Трагедия коснулась не только Амариллы, которая потеряла разум, а потом утонула, – померкла красота Аркадии, потому что разрушилась гармония между людьми и между человеком и природой. И виноват в этом человек, в сознание которого вошли корысть и эгоизм. Обращаясь в идиллии «Конец золотого века» к мотиву ухода патриархального уклада, на смену которому пришло время меркантильности, Дельвиг размышлял о своей исторической эпохе, когда поэзия все более уходила из жизни, уступая место хладнокровному расчету «железного века», приводившего к «разрушению гармонической цельности человека» (противостояние Дельвига «промышленному направлению» русской литературы во главе с Булгариным). С образом «золотого» века непосредственно связано представление об Аркадии – утопической, идеальной стране, населенной пастухами, неиспорченном мире радостей и печалей, восторгов и разочарований. Аркадия, определенная Дельвигом в качестве места действия в «Конце золотого века», становится такой же иллюзией, как и сам «золотой» век. «Конец золотого века», раскрывающая мотив рокового влияния цивилизации на аркадские нравы, по праву считается лучшей идиллией Дельвига.
Таким образом, несмотря на то, что литературное наследие Дельвига невелико, его идиллии остаются памятником эстетических идей пушкинской литературной эпохи.
В эти же годы Дельвиг работает над возрождением жанра, почти исчезнувшего из русской поэзии, – идиллии . Подражания древним, произведения в античном духе были любимы им еще в Лицее. Преподаватель словесности Н.Ф. Кошанский поощрял своих питомцев писать стихи. Интерес Дельвига к античности в Лицее также развивался под непосредственным влиянием Кошанского, переводчика древних поэтов, автора нескольких изданий классических писателей, главного проповедника античности в среде лицеистов. Несомненно, лицейским преподаванием, в определенной степени, можно объяснять интерес юного поэта к античной мифологии и его увлечение античными поэтами. В своих идиллиях 1820-х гг. Дельвиг стремится к воссозданию мира античности, «золотого века», где царили гармония, счастье, где человек был совершенен. Дельвиг воспевает естественные человеческие чувства, не идеализируя скудное и скромное существование. Любой человек, по убеждению поэта, достоин благ и наслаждений. Земная жизнь многогранна и прекрасна. Наслаждайтесь ею, – как бы призывает поэт. И эти мысли – новые в традиционном жанре.
Идиллии Дельвига – это не стилизация ради стилизации. «Какую силу воображения должно иметь, дабы так совершенно перенестись из XIX столетия в золотой век, и какое необыкновенное чутье изящного, дабы так угадать греческую поэзию сквозь латинские подражания или немецкие переводы. Эту роскошь, эту негу, эту прелесть», – писал Пушкин о Дельвиге.
Тематика идиллий Дельвига – это сфера простых человеческих чувств – взаимное уважение, дружба, любовь. Не случайно в идиллиях «Цефиз» и «Дамон» встретится одна и та же строчка: «Здесь проходчиво все – одна непроходчива дружба». Дружба – это то чувство, которое помогает человеку вынести все беды:
Много опытов прежних Боги на нас насылали.
Мы дружбою все усладили.
Герой идиллий Дельвига – старец, познавший земные радости и не страшащийся смерти, вызывает у молодежи желание ему подражать:
Молились, – пошлите вы нам добродетель и мудрость!
Пусть весело встретим мы старость, подобно Дамону!
Пусть также без грусти, но с тихой улыбкой скажем:
«Бывало, любили меня, а нынче не любят!»
Вероломство и предательство в дружбе и измена любимой девушке приводят к концу золотого века – эта мысль прозвучала в идиллии «Конец золотого века» (1828) : «. Точно, мы счастливы были, и боги любили счастливых: / Я еще помню оное, светлое время! Но счастье / (После узнали мы) гость на земле, а не житель обычный. / Ах, путешественник, горько ты плачешь! Беги же! / В землях иных ищи ты веселья и счастья! Ужели / В мире их нет, и от нас от последних их позвали боги!»
Еще в Лицее у Дельвига возникла идея создать русскую идиллию о герое-солдате, участнике Отечественной войны 1812 года. Замысел был осуществлен в 1829 году, когда была написана идиллия «Отставной солдат» . Дельвиг отказывается от привычного гекзаметра, прибегает к пятистопному ямбу, употребляет разговорную речь («уши вянут», «свое житье-бытье», «свежо нам стало», «убрались все, как святочные хари», «варили щи», «тележка скачет») – подобные выражения невозможно встретить в идиллиях современников Дельвига – Николая Ивановича Гнедича и Владимира Ивановича Панаева.
В своих идиллиях Дельвиг не смешивает греческие и русские мотивы. Его герои носят греческие имена (Филинт, Хлоя, Микон), живут в идиллическом мире вместе с греческими божествами (Аполлоном, Палладой, Гефестом) и привычными героями греческой мифологии (Дафной, Фавном).
В идиллии «Цефиз» нежная и бескорыстная дружба увенчивается даром: Филинту понравились плоды с груши, и Цефиз с радостью дарит ему дерево, обещая укрывать его от холода: «Пусть оно для тебя и цветёт и плодами богатеет!». Старый Филинт вскоре умер, но Цефиз не изменил прежнему чувству: он похоронил своего друга под его любимой грушей, а «холм увенчал кипарисом» – его деревом скорби. Сами эти деревья, вечно живой кипарис и плодоносящая груша, стали символами не умирающей дружбы, духовной чистоты и человечности.
В «священном листьев шептание» Цефиз слышал благодарность Филинта, а природа одаривала его благовонными плодами и прозрачными гроздями. Так духовная красота Цефиза тонко слилась в идилии с красотой и щедростью природы. Природа и народная среда воспевают в людях благородство, укрепляют их дух и нравственные силы. В труде и на лоне природы человек становится духовно богатым, умеющим наслаждаться истинными ценностями жизни – дружбой, любовью, красотой, поэзией. В идиллии «Друзья» весь народ от мала до велика живёт в согласии. Ничто не нарушает его безмятежного покоя.
После трудового дня, когда «вечер осенний сходил на Аркадию», «вокруг двух старцев, друзей знаменитых» – Полемона и Дамета, – собрался народ, чтобы ещё раз полюбоваться их искусством определять вкус вин и насладиться зрелищем верной дружбы. Привязанность друзей родилась в труде, а самый их труд – чудный дар природы. Отношения любви и дружбы выступают у Дельвига мерилом ценности человека и всего общества. Ни богатство, ни знатность, ни связи определяют достоинства человека, а простые, интимные чувства, их цельность и чистота. И конец «золотого века» наступает, когда они рушатся, когда исчезает высокая духовность.
«Добрый Дельвиг», «Мой парнасский брат» – называл любимого друга Пушкин, и эти славные титулы навечно останутся за поэтом своеобразного, неподдельного лирического дарования. Дельвигу, воспевшему красоту земного бытия, радость творчества, внутреннюю свободу и достоинство человека, принадлежит почётное место среди звёзд пушкинской плеяды.
Романс ” Прекрасный день, счастливый день…” был написан в 1823 году.
Основная мысль заключается в строчках ” Проснитесь, рощи поля; Пусть жизнью все кипит: Она моя, она моя! Мне сердце говорит.”. Романс пронизан ощущением радости, счастья, жизнерадостности, восторга и любви.
По размерам он(романс) небольшой, состоит из 16 строк, которые делятся на два восьмистишия.
Образ, заключенный в строчке “Прекрасный день, счастливый день:”, поражает своей
яркостью. Особенно яркими являются строчки “Проснитесь, рощи и поля; Пусть жизнью все кипит:” которые выражают чувства автора его мысли и эмоции.
В романсе используется перекрестная рифма, которую схематично можно представить в виде: абаб. Так же в нем используются лексический повтор, риторический вопрос, олицетворение, эпитеты.
(1 оценок, среднее: 5.00 из 5)
А. А. Дельвиг (1798–1831)
А. А. Дельвиг (1798–1831)
В отличие от Вяземского, лицейский и послелицейский товарищ Пушкина Антон Антонович Дельвиг облек свой романтизм в классицистические жанры. Он стилизовал античные, древнегреческие и древнеримские стихотворные формы и размеры и воссоздавал в своей лирике условный мир древности, где царствуют гармония и красота. Для своих античных зарисовок Дельвиг[8] избрал жанр идиллий и антологических стихотворений. В этих жанрах Дельвигу открывался исторически и культурно-определенный тип чувства, мышления и поведения человека античности, который являет собой образец гармонии тела и духа, физического и духовного («Купальницы», «Друзья»). «Античный» тип человека Дельвиг соотносил с патриархальностью, наивностью древнего «естественного» человека, каким его видел и понимал Руссо. Вместе с тем эти черты – наивность, патриархальность – в идиллиях и антологических стихотворениях Дельвига заметно эстетизированы. Герои Дельвига не мыслят свою жизнь без искусства, которое выступает как органическая сторона их существа, как стихийно проявляющаяся сфера их деятельности («Изобретение ваяния»).
Действие идиллий Дельвига развертывается обычно под сенью деревьев, в прохладной тишине, у сверкающего источника. Поэт придает картинам природы яркие краски, пластичность и живописность форм. Состояние природы всегда умиротворенное, и это подчеркивает гармонию вне и внутри человека.
Герои идиллий и антологий Дельвига – цельные существа, никогда не изменяющие своим чувствам. В одном из лучших стихотворений поэта – «Идиллия» (Некогда Титир и Зоя под тенью двух юных платанов…) – восхищенно рассказывается о любви юноши и девушки, сохраненной ими навеки. В наивной и чистой пластической зарисовке поэт сумел передать благородство и возвышенность нежного и глубокого чувства. И природа, и боги сочувствуют влюбленным, оберегая и после их смерти неугасимое пламя любви. Герои Дельвига не рассуждают о своих чувствах – они отдаются их власти, и это приносит им радость.
В другой идиллии – «Друзья» – весь народ от мала до велика живет в согласии. Ничто не нарушает его безмятежного покоя. После трудового дня, когда «вечер осенний сходил на Аркадию», «вокруг двух старцев, друзей знаменитых» – Палемона и Дамета – собрался народ, чтобы еще раз полюбоваться их искусством определять вкус вин и насладиться зрелищем верной дружбы. Привязанность друзей родилась в труде. Отношения любви и дружбы выступают в поэзии Дельвига мерилом ценности человека и всего общества. Не богатство, не знатность, не связи определяют достоинство человека, а простые личные чувства, их цельность и чистота.
Читая идиллии Дельвига, можно подумать, что он явился запоздалым классицистом в романтическое время. Самые темы, стиль, жанры, размеры – все это взято у классицистов. И все-таки причислять Дельвига к классицистам или сентименталистам, которые тоже культивировали жанр идиллий (В. И. Панаев), было бы ошибочно. Дельвиг, прошедший школу Жуковского и Батюшкова, также был романтиком, который тосковал по утраченной античности, по патриархальности, по «естественному» человеку, по условному миру классической стройности и гармонии. Он был разочарован в современном обществе, где нет ни настоящей дружбы, ни подлинной любви, где человек чувствовал разлад и с людьми, и с самим собой. За гармоничным, прекрасным и цельным миром античности, о которой сожалеет Дельвиг, стоит лишенный цельности человек и поэт. Он озабочен разобщенностью, разрозненностью, внутренней дисгармонией людей и страшится будущего.
С этой точки зрения идиллии и антологические стихотворения Дельвига противостояли как классицистическим, так и сентиментальным образцам этих жанров. Они считались высокими художественными достижениями поэзии русского романтизма и одним из лучших воплощений духа античности, древней поэзии, ее, по словам Пушкина, «роскоши», «неги», «прелести более отрицательной», чем положительной, «которая не допускает ничего напряженного в чувствах; тонкого, запутанного в мыслях; лишнего, неестественного в описаниях!»[9].
Дельвиг внес в жанры идиллии и антологического стихотворения несвойственное ему содержание – скорбь о конце «золотого века». Подтекст его восхитительных идиллий, наивных и трогательных своей жизнерадостностью, коренился в чувстве тоски по утраченной былой гармонии между людьми и человека с природой. В нынешнем мире под покровом гармонии таится хаос, и потому прекрасное хрупко и ненадежно. Но потому же и особенно дорого. Так в идиллию проникают элегические мотивы и настроения. Ее содержание становится драматичным и печальным. Дельвиг ввел в идиллию трагический конфликт – крушение патриархально-идиллического мира под воздействием городской цивилизации – и тем самым обновил жанр.
В идиллии «Конец золотого века» городской юноша Мелетий полюбил прекрасную пастушку Амариллу, но не сдержал клятв верности. И тогда всю страну постигло несчастье. Трагедия коснулась не только Амариллы, которая потеряла разум, а потом утонула, – померкла красота Аркадии, потому что разрушилась гармония между людьми и между человеком и природой. И виноват в этом человек, в сознание которого вошли корысть и эгоизм. Идиллического мира теперь нет в Аркадии. Он исчез. Больше того: он исчез повсюду. Вторжение в идиллию романтического сознания и углубление его означало гибель идиллии как жанра, поскольку утратилось содержательное ядро – гармонические отношения людей между собой и внешним миром.
Пушкин соглашался с Дельвигом: прекрасное и гармоничное подвержены гибели и смерти, они преходящи и бренны, но чувства, вызванные ими, вечны и нетленны. Это дает человеку силу пережить любую утрату. Кроме того, жизнь не стоит на месте. В ходе исторического движения прекрасное и гармоничное возвращаются – пусть даже в ином виде, в ином облике. Трагические моменты столь же временны, как и прекрасные. Печаль и уныние не всевластны. Они тоже гости на этой земле.
В такой же степени, как и в идиллиях, Дельвиг явился романтиком и в своих народных песнях. В духе романтизма он обращался к народным истокам и проявлял интерес к древней национальной культуре. Если для воссоздания «античного» типа и миросозерцания он избрал жанр идиллий, но для «русского» типа и миросозерцания – жанр русской песни.
Песни Дельвига наполнены тихими жалобами на жизнь, которая делает человека одиноким и отнимает у него законное право на счастье. Песни запечатлели мир страданий простых русских людей в печальных и заунывных мелодиях («Ах, ты ночь ли…», «Голова ль моя, головушка…», «Скучно, девушки, весною жить одной…», «Пела, пела, пташечка…», «Соловей мой, соловей…», «Как за реченькой слободушка стоит…», «И я выйду на крылечко…», «Я вечор в саду, младешенька, гуляла. », «Не осенний частый дождичек…».
Содержание лирических песен Дельвига всегда грустно: не сложилась судьба девицы, тоскующей о суженом, нет воли у молодца. Любовь никогда не приводит к счастью, а приносит лишь неизбывное горе. Русский человек в песнях Дельвига жалуется на судьбу даже в том случае, когда нет конкретной причины. Грусть и печаль как бы разлиты в воздухе, и потому человек их вдыхает и не может избежать, как не в силах избавиться от одиночества.
В отличие от своих предшественников Дельвиг не обрабатывал народные песни, превращая их в литературные, а сочинял свои, оригинальные, воссоздавая формы мышления и поэтику подлинных фольклорных образцов. Свои песни Дельвиг наполнял новым, чаще всего драматическим содержанием (разлука, несчастная любовь, измена).
Русские песни создавались по аналогии с антологическим жанром и отличались такой же строгостью, выдержанностью и сдержанностью поэтической речи. И хотя Дельвиг эстетизировал язык песен в соответствии с нормами поэтического языка 1820-х годов, ему удалось уловить многие специфические черты поэтики русского фольклора, в частности, принципы композиции, создания атмосферы, отрицательные зачины, символику и пр. Среди русских поэтов он был одним из лучших знатоков и интерпретаторов народной песни. Его заслуги в песенном жанре ценили Пушкин и А. Бестужев.
Из других жанровых форм в творчестве Дельвига были продуктивны жанры сонета и романса.
Тяготением к строгим классицистическим формам можно объяснить, по-видимому, и обращение Дельвига к твердой жанрово-строфической форме сонета, высоким образцом которого является у поэта сонет «Вдохновение».
Романсы Дельвига («Вчера вакхических друзей…», «Друзья, друзья! я Нестор между вами…», «Не говори: любовь пройдет…», «Одиноко месяц плыл, зыбляся в тумане…», «Прекрасный день, счастливый день…», «Проснися, рыцарь, путь далек…», «Сегодня я с вами пирую, друзья…», «Только узнал я тебя…») сначала писались в сентиментальном духе. В них имитировались приметы фольклорных жанров, но затем Дельвиг устранил в них налет чувствительности, несколько салонной изысканности и искусственной поэтичности. Из немногочисленных элегий Дельвига, положенных на музыку и близких романсу, наиболее известна «Когда, душа, просилась ты…».
В середине 1820-х годов Дельвиг – уже признанный мастер, занявший прочные позиции в литературной среде. В 1826 г. он выпускает знаменитый альманах «Северные цветы на 1825», который имел большой успех. Всего было выпущено семь книжек, к которым в 1829 г. присоединился альманах «Подснежник». В «Северных цветах» печатались близкие Дельвигу, Пушкину и всему пушкинскому кругу литераторы – Вяземский, Баратынский, Плетнев, И. Крылов, Дашков, Воейков, В. Перовский, Сомов, Гнедич, Ф. Глинка, Д. Веневитинов, А. Хомяков, В. Туманский, И. Козлов, Сенковский, В. Одоевский, З. Волконская, Н. Гоголь и др.
В конце 1829 г. Пушкин, Вяземский, Жуковский задумали издавать газету и сделать ее органом своей литературной группы. Редактором и издателем ее стал Дельвиг (первые 10 номеров редактировал Пушкин совместно с О. Сомовым). В ней Дельвиг проявил себя не только как издатель и редактор, но и как видный литературный критик, отличавшийся вкусом и широкими познаниями. Он критиковал романы Булгарина за их антиисторичность и антихудожественность, выступал против «торгового» направления в литературе и «неистовой словесности». Именно эти тенденции в литературе отвергались пушкинским кругом писателей. Прекращение «Литературной газеты» тяжело подействовало на Дельвига, и он вскоре умер. В пользу братьев Дельвига Пушкин собрал последнюю книжку альманаха «Северные цветы на 1832 год».
Читайте также
Дельвиг Антон Антонович (1798-1831)
Дельвиг Антон Антонович (1798-1831) В кругу поэтов «пушкинской плеяды» первое место не случайно отводится любимцу Пушкина Антону Антоновичу Дельвигу (1798-1831). Однажды Пушкин подарил ему статуэтку бронзового сфинкса, известного в древней мифологии получеловека-полульва,
«Телескоп» (1831-1836).
«Телескоп» (1831-1836). После закрытия в 1834 году журнала Полевого на первый план литературной жизни 1830-х годов вышел журнал Николая Ивановича Надеждина (1804-1856) «Телескоп» и приложение к нему – газета «Молва». Надеждин родился в семье дьякона в Рязанской губернии, был зачислен
В. С. Курочкин (1831–1875)
В. С. Курочкин (1831–1875) 68 Я не поэт — и, не связанный узами С музами, Не обольщаюсь ни лживой, ни правою Славою. Родине предан любовью безвестною, Честною, Не воспевая с певцами присяжными, Важными Злое и доброе, с равными
М. Н. Соймонов (1831–1888)
М. Н. Соймонов (1831–1888) 77. Бабье дело На полосыньке я жала, Золоты снопы вязала — Молодая; Истомилась, разомлела… То-то наше бабье дело — Доля злая! Тяжела, — да ничего бы, Коли в сердце нет зазнобы Да тревоги; А с зазнобой…
А. А. Дельвиг (1798–1831)
А. А. Дельвиг (1798–1831) В отличие от Вяземского, лицейский и послелицейский товарищ Пушкина Антон Антонович Дельвиг облек свой романтизм в классицистические жанры. Он стилизовал античные, древнегреческие и древнеримские стихотворные формы и размеры и воссоздавал в своей
«Ангел» (1831)
«Ангел» (1831) Лермонтов хотел бы видеть мир, как и мечтали романтики, гармоничным, прекрасным и совершенным. Но жизнь предстала Лермонтову, в отличие от Пушкина, лишенной гармонии. На фоне этой дисгармонии отчетливее проступают идеалы поэта.Стихотворение «Ангел» – одно из
«Последний сын вольности» (1831)
«Последний сын вольности» (1831) В поэме угадывается время, наступившее после поражения восстания декабристов: сторонники Вадима, находящиеся «В изгнанье дальнем и глухом», задумываются над тем, «Как вольность пробудить опять». Одновременно в духе декабристской поэзии
«Странный человек» (1831)
«Странный человек» (1831) Эта драма стала продолжением и усложнением романтической драматургии, начатой пьесой «Люди и страсти».Сюжет ее также носит, по признанию самого Лермонтова, автобиографический характер и касается юношеской любви поэта к Н. Ф. Ивановой. В
Антон Дельвиг — литератор[1]
Антон Дельвиг — литератор[1] Антон Антонович Дельвиг был одной из самых примечательных фигур в русской литературе пушкинской эпохи. Не обладая ни гениальностью Пушкина, ни выдающимися дарованиями Батюшкова или Баратынского, он тем не менее оставил свой след и в истории
Прозаического стиха никогда не напишу Барон Антон Антонович Дельвиг (1798–1831)
Прозаического стиха никогда не напишу Барон Антон Антонович Дельвиг (1798–1831) Есть общеизвестные факты: барон Антон Антонович Дельвиг учился в Лицее, близко дружил с Пушкиным (кто-то добавит: и с Баратынским), издавал альманахи «Северные цветы» и «Подснежник», возглавлял
Анализ стихотворения романса Прекрасный день, счастливый день Дельвиг
:: Стихотворения А.А.Дельвига ::
| ГЛАВНАЯ >> Стихотворения поэтов >> Стихотворения А.А.Дельвига |
| ● В альбом ● Вдохновение ● Идиллия (“Некогда Титир и Зоя. “) ● Луна ● Разочарование ● Романс (“Друзья, друзья! я Нестор. “) ● Романс (“Не говори: любовь пройдет. “) ● Романс (“Одинок месяц плыл. “) ● Романс (“Прекрасный день, счастливый день. “) ● Романс (“Сегодня я с вами пирую. “) ● Романс (“Только узнал я тебя. “) ● Русская песня (“Ах ты, ночь ли. “) ● Русская песня (“Пела, пела пташечка. “) ● Русская песня (“Соловей мой, соловей. “) ● Смерть, души успокоенье. ● Сонет (“Златых кудрей. “) ● Сонет (“Я плыл один. “) ● Элегия (“Когда, душа, просилась ты. “) |
О сила чудной красоты! – Вдохновение – Не часто к нам слетает вдохновенье, В друзьях обман, в любви разуверенье И презренный, гонимый от людей, Он ставит честь превыше всех частей, – Идиллия (“Некогда Титир и Зоя. “) – Некогда Титир и Зоя, под тенью двух юных платанов, Я вечером с трубкой сидел у окна; Я слышал: потоки шумели вдали; В душе замутилось, я дико вздрогнул: В серебряном блеске вечерних лучей Как прежде, шепнула коварная мне: Как прежде, за тучи луна уплыла, Из трубки я выдул сгоревший табак. – Разочарование – Протекших дней очарованья, К ней сны младые не забродят, Ее один удел печальный: Друзья, друзья! я Нестор между вами, И в нас душа кипела в ваши леты, Не кончен пир – а гости разошлися, Гляжу на вас: их лица с их улыбкой, Не говори: любовь пройдет, Зачем гасить душе моей За что страдать? Что мне в любви Любви дни краткие даны, Одинок месяц плыл, зыбляся в тумане, Свежих трав не щипал конь его унылый, Не к добру грудь моя тяжко воздыхает, Не к добру без еды ты стоишь унылый! Конь вздрогнул, и сильней витязь возмутился, Ночь прошла, все светло: виден храм с дубровой, Прекрасный день, счастливый день: Что, вьешься, ласточка, к окну, “Сегодня я с вами пирую, друзья, Я так беззаботным друзьям говорил Друзья мне смеялись и, свежий венец Война запылала, к родным знаменам В бездействии тяжком я думой следил Года пролетали, я часто в слезах С тех пор я печально сижу на пирах, Только узнал я тебя – Сжала ты руку мою – Ты мне сказала “люблю” – Молча гляжу на тебя,- Каждую светлую мысль, – Русская песня – Ах ты, ночь ли, – Русская песня – Пела, пела пташечка Что, певунья пташечка, Ах! убили пташечку Полететь бы пташечке На море валы шумят, – Русская песня – Соловей мой, соловей, Смерть, души успокоенье! Утром вечного союза Златых кудрей приятная небрежность, На то ли мне послали боги нежность, Не возвратить уже покоя вновь, Во мне кипит и холодеет кровь: Я плыл один с прекрасною в гондоле, Брега цвели, пестрело жатвой поле, Что мне шептал ревнивый сердца глас? Иль и любовь польстила мне на час? Когда, душа, просилась ты Зачем вы начертались так Не возвратите счастья мне, Анализ стихотворения Пушкина ДельвигуСтихотворений с таким названием написано Пушкиным два. Одно в 1830 году, другоё в 1817. В 1830 году, в пору знаменитой Болдинской осени, Пушкин пишет стихотворение своему другу Дельвигу. Он издаёт «Литературную газету», а Пушкин в ней работает редактором. Стихотворение написано в стиле дружеского послания. В своё время оба учились в Царскосельском лицее. И уже там у обоих появились литературные способности. «…Киприда, Феб и Вакх румяный Поэтому, они безразлично относились к судьбе своих произведений. Пушкин сравнивает их с «гуляющими детьми», оставленными без присмотра. Будучи человеком лишённым низменного корыстолюбия, Дельвиг не продавал свои произведения. В двух последних строфах описываются литературные будни журналов. Поэтов упрекают в том, что они тщеславны, любят вино. Критиков и журналистов-недоброжелателей Пушкин называет «какой-то пародист» и «беззубый журналист». Стихотворение, написанное в 1817 году, тоже посвящено другу Дельвигу. Его можно отнести к ранней лирике поэта. Тогда они были молоды и дружески подшучивали друг над другом. В то время он писал стихотворения, посвященные друзьям и товарищам по учёбе в лицее. Пушкин считает своего друга «наперсником богов», подающим большие надежды, поэтом. И указывает, что у него и Дельвига общие творческие интересы. Интересен тот момент, что Пушкин переписал это стихотворение через некоторое время, примерно 8-9 лет. Пушкин призывает Дельвига беречь и развивать свой талант, вдали от мирской суеты и ежедневных тревог. Источниками вдохновения могут быть любовь, дружба и, как ни странно, лень. Пушкин в шутку называет своего друга «сыном лени». Талант – это от бога, точнее от богини, покровительницы искусства. Они вдохнули искру вдохновенья и в грудь самого Пушкина, и в грудь Дельвига. Пушкин пишет о себе «лира мой удел». Он испытал минуты «упоенья, сердца жар, …слёзы вдохновенья». Шедевры всегда рождаются в творческих муках. Но завистники и клеветники не дремлют. Они вонзают «невидимый кинжал» в сердце поэта. Слово – это сильное оружие в человеческих руках. Словом можно убить, а можно и спасти. Так хочется на минутку отложить перо, отпустить на волю музу. Пушкин называет её мучительницей. Но в отличие от поэта, Дельвиг верен звукам, исходящим от струн его возвышенной поэзии. Поэтому Пушкин хочет вздохнуть « в восторге молчаливом», слушая и внимая стихам друга. Картинка к стихотворению Дельвигу
Популярные темы анализов1917 год в России полным ходом разгорается революция. В стране происходит смена власти. Казалось бы, все уже позади, но нет. Войска Атланты не признают новое правительство во главе с Лениным, и всякими способами пытаются захватить У Фета была любовь всей жизни. Её звали Мария Лазич. Фет испытывал к ней чувства, и она отвечала взаимностью. Всё могло быть хорошо. Но поэт стремился к материальному благополучию, и поэтому отверг свою любовь. А потом девушка погибла в пожаре. Смерть страшит. После неё – неизвестность, и сколько бы различные люди с различной репутацией не писали про загробную жизнь, всё равно страшен этот переход. Но не для Фета. Стихотворение «Грёзы» – о смерти, но не страшной, Стихотворение Валерия Яковлевича Брюсова «Да, можно любить ненавидя», было опубликовано в его третьем сборнике, в 1897 году «Me eum esse», что в переводе на русский означает «Я люблю. ». На тот момент, ему было 23 года, и он все ещё был Стихотворение «Июль» Пастернака воплощает в себе идею того, как при помощи стихотворных строк можно «наделить жизнью», придать человеческий облик явлениям природы. Анализ стихотворения романса Прекрасный день, счастливый день ДельвигА. А. Дельвиг. Сочинения “Стихотворения Барона Дельвига” _ Л., “Художественная литература”, 1986 OCR Бычков М.Н. mailto: [email protected] 1. Дамон (Идиллия) 3. Две звездочки 4. Гений-хранитель (Сновидение) 5. На смерть В‹еневитино›ва 7. Эпитафия (“Жизнью земною играла она, как младенец игрушкой…”) 8. В альбом А. Н. Вульф 9. В альбом С. Г. К-ой 10. Романс (“Друзья, друзья! я Нестор между вами…”) 11. Русская песня (“Соловей мой, соловей…”) 12. Русская песня (“Пела, пела пташечка…”) 14. Застольная песня 15. На смерть собачки Амики 16. Купальницы (Идиллия) 19. Хор. Из Колиновой трагедии “Поликсена” 20. Надпись на статую флорентийского Меркурия 21. К Амуру (Из Геснера) 22. Идиллия (“Некогда Титир и Зоя, под тенью двух юных платанов…”) 23. Песня (“Наяву и в сладком сне…”) 24. Романс (“Вчера вакхических друзей…”) 26. Романс (“Одинок месяц плыл, зыбляся в тумане…”) 29. На смерть*** (Сельская элегия) 30. Вдохновение (Сонет) 31. Сонет (“Златых кудрей приятная небрежность…”) 32. Н. М. Языкову (Сонет) 33. С. Д. П‹ономарев›ой при посылке книги “Воспоминание об Испании”, соч. Булгарина (Сонет) 34. Русская песня (“Что, красотка молодая…”) 35. Русская песня (“Ах ты, ночь ли…”) 37. Цефиз (Идиллия) 38. Дифирамб (На приезд трех друзей) 41. К птичке, выпущенной на волю 42. Русская песня (“Голова ль моя, головушка…”) 44. Романс (“Только узнал я тебя…”) 45. Друзья (Идиллия) 47. Эпиграмма (“Свиток истлевший с трудом развернули. Напрасны усилья…”) 49. В альбом (“О, сила чудной красоты. “) 50. Романс (“Прекрасный день, счастливый день…”) 51. Романс (“Не говори: любовь пройдет…”) 52. Эпитафия (“Что жизнь его была? тяжелый сон…”) 54. Русская песня (“Сиротинушка, девушка. “) 55. Русская песня (“Скучно, девушки, весною жить одной…”) 56. Пушкину (“Кто, как лебедь цветущей Авзонии…”) 58. Романс (“Сегодня я с вами пирую, друзья…”) 60. Первая встреча 63. Элегия (“Когда, душа, просилась ты…”) Ich singe, wie der Vogel singt, Der in den Zweigen wohnet: Das Lied, das aus der Kehle dringt Ist Lohn, der reichlich Iohnet. Вечернее солнце катилось по жаркому небу, И запад, слиянный с краями далекими моря, Готовый блестящего бога принять, загорался; В долинах, на холмах звучали пастушьи свирели; По холмам, долинам бежали стада и шумели; В прохладе и блеске катилися волны Алфея. Дамон, вдохновенный певец, добродетельный старец, Из хижины вышел и сел у дверей на пороге. Уж семьдесят раз он первыми розами лиру И длинные кудри свои украшал, воспевая На празднике пышном весны и веселье, и младость. А в юности зрелой камены его полюбили. Но старость, лишив его сил, убелив ему кудри, Отнять у него не могла вдохновенного дара И светлой веселости: их добродетель хранила. И старец улыбкой и взором приветливым встретил Отвсюду бегущих к нему пастухов и пастушек. “Любезный Дамон, наш певец, добродетельный старец! Нам песню ты спой, веселую песню, – кричали, – Мы любим, после трудов и полдневного жара, В тени близь тебя отдыхать под веселые песни. Не сам ли ты пел, что внушенные музами песни На сердце больное, усталое веют прохладой, Которая слаще прохлады, из урны Алфея С рассветом лиющейся, слаще прохлады, лилеям Свежесть дающей росы, и вина векового, В амфорах хранимого дедами, внукам на радость? Что, добрый? Не так ли ты пел нам?” Дамон улыбнулся. Он с юности ранней до позднего вечера жизни Ни в чем не отказывал девам и юношам милым. И как отказать? Убедительны, сладки их просьбы: В прекрасных устах и улыбка, и речи прекрасны. Взглянул он на Хлою, перстом погрозил ей и молвил: “Смотри, чтоб не плакать! и ты попадешь в мою песню”. Взял лиру, задумался, к солнцу лицом обратился, Ударил по струнам и начал хвалою бессмертным: “Прекрасен твой дар, Аполлон, – вдохновенные мысли! Кого ты полюбишь, к тому и рано и поздно В смиренную хижину любят слетаться камены. О Эрмий, возвышен твой дар – убедительность речи! Ты двигаешь силою слова и разум и душу. Как ваших даров не хвалить, о Гимен, о Паллада!  (пока оценок нет) Загрузка... Сохранить себе в: |
