Характеристика новеллы Гофмана “Дон Жуан”
В истории музыки были композиторы, которые мечтали о синтезе музыки с другими видами искусств. Так, А. Скрябин предполагал исполнение своей поэмы «Прометей» с цветовым сопровождением.
Внимательное прочтение новеллы Гофмана «Дон-Жуан», соотнесение текста с ходом оперы Моцарта вызывают убеждение, что автор должен был дать указание читателю об одновременном прослушивании музыки. Ведь при этом создается совершенно другое впечатление от текста, оказывается более понятным эмоциональное состояние литературного героя, его реакции. Почему же Гофман так не делает? Хотя очевидно, что при написании новеллы музыка постоянно звучала внутри него. Возможно, люди его круга были очень хорошо музыкально образованы; да и сам он, фанатично преданный музыке, знал оперу до последнего такта – и не мог даже предположить, что когда-то будет иначе.
«Герои Э. Т. А. Гофмана чаще всего впервые появляются на страницах его произведений сразу в действии, сопровождаемые звуками и шумом. Так, герой сказки «Золотой горшок», студент Ансельм, вылетает на её страницы, сразу угораздив в корзину с яблоками и пирожками. Сколько звуков сопровождает эту сцену!! Яблоки катятся во все стороны, торговки бранятся, мальчишки радуются наживе!»
В новелле «Дон-Жуан» на читателя сразу обрушивается шквал звуков:
Рискнем предположить, что главным героем своей новеллы Гофман представляет именно музыку гениального «Дон-Жуана» В. А. Моцарта. Тогда начальная фраза текста становится непосредственным представлением героя:
«Пронзительный звонок и громкий возглас: “Представление начинается!” -вспугнули мою сладкую дремоту, и я очнулся. Наперебой гудят контрабасы; удар литавр – взревели трубы; гобой тянет звонкое ля…» – подобно тому, как музыкально-театральное представление начинается с увертюры, а сама увертюра с призывной фанфары, ярких начальных аккордов, привлекающих внимание слушателей, так и новелла начинается с «пронзительного звонка и громкого возгласа». Звуки увертюры «Дон-Жуана», вспугнувшие «сладкую дремоту» героя произведения возвещают о начале необычайных событий.
Тяжелые мрачные аккорды увертюры в трагической для Моцарта тональности создают впечатление чего-то зловещего, рокового.
«В анданте я был потрясен ужасами грозного подземного regno all’pianto*; душа исполнилась трепетом от предчувствий самого страшного. Нечестивым торжеством прозвучала для меня ликующая фанфара в седьмом такте аллегро – я увидел, как из непроглядной тьмы огненные демоны протягивают раскаленные когти, чтобы схватить беспечных людей, которые весело отплясывают на тонкой оболочке, прикрывающей бездонную пропасть. Моему духовному взору явственно представилось столкновение человека с неведомыми, злокозненными силами, которые его окружают, готовя ему погибель» – содержательный смысл музыки увертюры к Моцартовскому «Дон-Жуану» выражен в самом тексте данного эпизода: «столкновение человека с неведомыми злокозненными силами, которые его окружают, готовя ему погибель». Яркий контраст беспечности людей и ужасов грозного царства слез. Читатель, не знающий событий, которые предстоит пережить путешественнику, невольно начинает испытывать внутреннее волнение.
При всем потрясающем знании Гофманом музыки оперы, позволим себе здесь уточнить: ликующая фанфара, о которой он пишет, звучит не в седьмом, а в восьмом такте аллегро, но это не в коей мере не влияет на суть сказанного автором.
Действие новеллы далее точно следует за действием оперы, которую слушает герой, находясь в театральной ложе. Он уже и не главный герой происходящего, а всего лишь восторженный слушатель, тонкий ценитель музыки, проникнувший в самую её суть, а затем и оказавшийся втянутым в странные события.
«И вот – что за голос! “Non sperar se non m’uccidi. ” Подобно сверкающим молниям, пронизывают гром инструментов отлитые из неземного металла звуки!»; « В мучительных, душераздирающих звуках этого речитатива и дуэта чувствуется нечто большее, нежели отчаяние перед лицом нечестивейшего злодейства» – музыка вызывает восторг, восхищение и трепет вызывает героиня то ли оперы, то ли уже новеллы донна Анна. Нечто неземное чудится герою.
Здесь речь идет о первом появлении донны Анны в опере, где она пытается удержать Дон-Жуана, проникшего в ее дом, чтобы обольстить ее: «Не надейся! Всё напрасно: я не дам тебе бежать!». Начавшись беззаботно и весело, интродукция заканчивается трагически: явившийся на зов дочери командор вступается за ее честь и погибает.
«В бурной арии “Fin ch’han dal vino. “»; «в мощном громе финала Дон Жуан с обнаженным мечом выступает навстречу своим противникам» – образ оперного Дон-Жуана ярко контрастирует с образом донны Анны .
В опере главное противопоставление – образ Дон-Жуана и Командора, а в новелле акцент переносится – читателя, вслед за автором, интересует контраст между образами Дон-Жуана и донны Анны.
Впервые действие отвлекается от оперной сцены в тот момент, когда в ложе появляется гостья. «Она призналась, что для нее вся жизнь – в музыке, и порою ей чудится, будто то заповедное, что замкнуто в тайниках души и не поддается выражению словами, она постигает, когда поет» – певица, исполняющая роль донны Анны признается в своей любви к музыке, и как будто бы озвучивает мысли нашего героя; оказывается родственной ему душой.
После необычного, волшебного события музыка начинает производить на героя «особое, непостижимое впечатление», начинается «волшебство звуков и поразительное вдохновение». « Если первым действием я был восхищен, то теперь, после удивительного происшествия в ложе, музыка производила на меня совсем особое, непостижимое впечатление. Словно давно обещанное исполнение прекраснейших снов нездешнего мира сбывалось наяву; словно затаенные чаяния восхищенной души через волшебство звуков сулили чудесным образом превратиться в поразительное откровение. В сцене донны Анны меня овеяло мягким теплым дыханием, и я затрепетал от упоительного блаженства; глаза у меня закрылись сами собой, и пылкий поцелуй как будто ожег мне губы, но поцелуй этот был точно исторгнутая неутолимым желанием долго звенящая нота»
Следующая фраза сообщает нам интересную особенность постановки оперы, которую смотрит герой Гофмана: «Фугированный хор превосходно завершил произведение, сведя его в одно гармоническое целое. Я поспешил к себе в комнату в таком восторженном состоянии духа, в каком никогда дотоле не бывал». Дело в том, что, так как опера «Дон-Жуан» заключает в себе черты оперы buffa, Моцарт написал последнюю сцену, как бы «снимающую» трагическую развязку. Все действующие лица сходятся и, убедившись в гибели Дон-Жуана, произносят мораль: порок наказан, добродетель торжествует. Но эта заключительная сцена обычно в театрах не исполняется. Не исполнялась она и при постановке в Венском театре. Опера кончалась тем, что при виде гибели Дон-Жуана все разбегались с криками ужаса. Но, «фугированный хор», упоминаемый Гофманом, как раз и есть эта самая неисполняемая обычно сцена! Значит, наш герой слушает полную версию оперы!
Еще одно удивительное наблюдение. Обычно звуковой мир произведений Гофмана очень насыщен. Текст новеллы настолько пронизан музыкой, что почти не оставляет места для других звуков. Проанализировав текст, можно привести их полный список:
- Пронзительный звонок
- Громкий возглас
- Сердце судорожно бьётся
- Шелест шелкового платья
- Речь как чарующее пение
- Зазвонил театральный колокольчик
- «Твой голос, друг Теодор»
- Что-то зашелестело
- Задрожал странный звук, словно прошелестело милое сердцу имя
- Бьёт два часа
- Ветер сильнее свищет по залу
- Нарастающих звуков призрачного оркестра
- Разговор
Даже в этом кратком списке, некоторые звуки, безусловно связаны с музыкой . Видимо, действительно музыка звучит в душе Гофмана непрестанно, заставляя его не замечать других звуков. А может, при такой насыщенности его внутреннего мира музыкой, повествователь в них попросту не нуждается. Кроме этого, вслушиваясь в звуковой мир новеллы, можно сделать интересное наблюдение. Музыка оперы Моцарта царит и главенствует в этом мире словно главный голос в гомофонной музыкальной фактуре . Поэтому других звуков не только немного, но и они, в основном, тихие, шелестящие. Громкие звуки лишь оповещают о начале театрального действия, привлекают внимание к нему. Ничто не должно отвлекать читателя-слушателя от музыки. Немузыкальные звуки отходят на второй план фактуры, уступая место главной теме.
Весь первый раздел новеллы убеждает нас, что главный герой здесь – именно музыка. Наш путешественник здесь – только зритель, сторонний наблюдатель происходящего. Даже когда в тексте нет непосредственного описания музыки, есть впечатление от нее, ощущения, вызванные ею.
Дон Жуан , или Каменный гость
Покинув молодую жену, донью Эльвиру, Дон Жуан устремился в погоню за очередной пленившей его красавицей. Его нимало не смущало, что в том городе, куда он прибыл по её следам и где намеревался похитить её, за полгода до того им был убит командор — а чего беспокоиться, если Дон Жуан убил его в честном поединке и был полностью оправдан правосудием. Смущало это обстоятельство его слугу Сганареля, и не только потому, что у покойного здесь оставались родственники и друзья — как-то нехорошо возвращаться туда, где тобою если не человеческий, то уж божеский закон точно был попран. Впрочем, Дон Жуану никакого дела не было до закона — будь то небесного или земного.
Сганарель служил своему господину не за совесть, а за страх, в глубине души считая его мерзейшим из безбожников, ведущим жизнь, подобающую скорее скоту, какой-нибудь эпикурейской свинье, нежели доброму христианину. Уже одно то, как скверно он поступал с женщинами, достойно было высшей кары. Взять хотя бы ту же донью Эльвиру, которую он похитил из стен обители, заставил нарушить монашеские обеты, и вскоре бросил, опозоренную. Она звалась его женой, но это не значило для Дон Жуана ровным счётом ничего, потому как женился он чуть не раз в месяц — каждый раз нагло насмехаясь над священным таинством.
Временами Сганарель находил в себе смелость попрекнуть господина за неподобающий образ жизни, напомнить о том, что с небом шутки плохи, но на такой случай в запасе у Дон Жуана имелось множество складных тирад о многообразии красоты и решительной невозможности навсегда связать себя с одним каким-то её проявлением, о сладостности стремления к цели и тоске спокойного обладания достигнутым. Когда же Дон Жуан не бывал расположен распинаться перед слугой, в ответ на упрёки и предостережения он просто грозился прибить его.
Донья Эльвира плохо знала своего вероломного мужа и потому поехала вслед за ним, а когда разыскала, потребовала объяснений. Объяснять он ничего ей не стал, а лишь посоветовал возвращаться обратно в монастырь. Донья Эльвира не упрекала и не проклинала Дон Жуана, но на прощание предрекла ему неминуемую кару свыше.
Красавицу, за которой он устремился в этот раз, Дон Жуан намеревался похитить во время морской прогулки, но планам его помешал неожиданно налетевший шквал, который опрокинул их со Сганарелем лодку. Хозяина и слугу вытащили из воды крестьяне, проводившие время на берегу.
К пережитой смертельной опасности Дон Жуан отнёсся так же легко, как легко относился ко всему в этом мире: едва успев обсохнуть, он уже обхаживал молоденькую крестьяночку. Потом ему на глаза попалась другая, подружка того самого Пьеро, который спас ему жизнь, и он принялся за неё, осыпая немудрёными комплиментами, заверяя в честности и серьёзности своих намерений, обещая непременно жениться. Даже когда обе пассии оказались перед ним одновременно, Дон Жуан сумел повести дело так, что и та и другая остались довольны. Сганарель пытался улучить момент и открыть простушкам всю правду о своём хозяине, но правда их, похоже, не слишком интересовала.
За таким времяпрепровождением и застал нашего героя знакомый разбойник, который предупредил его, что двенадцать всадников рыщут по округе в поисках Дон Жуана. Силы были слишком неравные и Дон Жуан решил пойти на хитрость: предложил Сганарелю поменяться платьем, чем отнюдь не вызвал у слуги восторга.
Дон Жуан со Сганарелем все-таки переоделись, но не так, как сначала предложил господин: он сам теперь был одет крестьянином, а слуга — доктором. Новый наряд дал Сганарелю повод поразглагольствовать о достоинствах различных докторов и прописываемых ими снадобий, а потом исподволь перейти к вопросам веры. Тут Дон Жуан лаконично сформулировал своё кредо, поразив даже видавшего виды Сганареля: единственное, во что можно верить, изрёк он, это то, что дважды два — четыре, а дважды четыре — восемь.
В лесу хозяину со слугой попался нищий, обещавший всю жизнь молить за них Бога, если они подадут ему хоть медный грош. Дон Жуан предложил ему золотой луидор, но при условии, что нищий изменит своим правилам и побогохульствует. Нищий наотрез отказался. Несмотря на это Дон Жуан дал ему монету и тут же со шпагой наголо бросился выручать незнакомца, на которого напали трое разбойников.
Вдвоём они быстро расправились с нападавшими. Из завязавшейся беседы Дон Жуан узнал, что перед ним брат доньи Эльвиры, дон Карлос. В лесу он отстал от своего брата, дона Алонсо, вместе с которым они повсюду разыскивали Дон Жуана, чтобы отомстить ему за поруганную честь сестры. Дон Карлос Дон Жуана в лицо не знал, но зато его облик был хорошо знаком дону Алонсо. Дон Алонсо скоро подъехал со своей небольшой свитой и хотел было сразу покончить с обидчиком, но дон Карлос испросил у брата отсрочки расправы — в качестве благодарности за спасение от разбойников.
Продолжив свой путь по лесной дороге, господин со слугой вдруг завидели великолепное мраморное здание, при ближайшем рассмотрении оказавшееся гробницей убитого Дон Жуаном командора. Гробницу украшала статуя поразительной работы. В насмешку над памятью покойного Дон Жуан велел Сганарелю спросить статую командора, не желает ли тот отужинать сегодня у него в гостях. Пересилив робость, Сганарель задал этот дерзкий вопрос, и статуя утвердительно кивнула в ответ. Дон Жуан не верил в чудеса, но, когда он сам повторил приглашение, статуя кивнула и ему.
Вечер этого дня Дон Жуан проводил у себя в апартаментах. Сганарель пребывал под сильным впечатлением от общения с каменным изваянием и все пытался втолковать хозяину, что это чудо наверняка явлено в предостережение ему, что пора бы и одуматься. Дон Жуан попросил слугу заткнуться.
Весь вечер Дон Жуана донимали разные посетители, которые будто бы сговорились не дать ему спокойно поужинать. Сначала заявился поставщик (ему Дон Жуан много задолжал), но, прибегнув к грубой лести, он сделал так, что торговец скоро удалился — несолоно хлебавши, однако чрезвычайно довольный тем, что такой важный господин принимал его, как друга. Следующим был старый дон Луис, отец Дон Жуана, доведённый до крайности отчаяния беспутством сына. Он снова, в который должно быть раз, повёл речь о славе предков, пятнаемой недостойными поступками потомка, о дворянских добродетелях, чем только нагнал на Дон Жуана скуку и укрепил в убеждённости, что отцам хорошо бы помирать пораньше, вместо того чтобы всю жизнь досаждать сыновьям.
Едва затворилась дверь за доном Луисом, как слуги доложили, что Дон Жуана желает видеть какая-то дама под вуалью. Это была донья Эльвира. Она твёрдо решила удалиться от мира и в последний раз пришла к нему, движимая любовью, чтобы умолять ради всего святого переменить свою жизнь, ибо ей было открыто, что грехи Дон Жуана истощили запас небесного милосердия, что, быть может, у него остался всего только один день на то, чтобы раскаяться и отвратить от себя ужасную кару. Слова доньи Эльвиры заставили Сганареля расплакаться, у Дон Жуана же она благодаря непривычному обличью вызвала лишь вполне конкретное желание.
Когда Дон Жуан и Сганарель уселись наконец за ужин, явился тот единственный гость, который был сегодня зван, — статуя командора. Хозяин не сробел и спокойно отужинал с каменным гостем. уходя, командор пригласил Дон Жуана назавтра нанести ответный визит. Тот принял приглашение.
На следующий день старый дон Луис был счастлив как никогда: сначала до него дошло известие, что его сын решил исправиться и порвать с порочным прошлым, а затем он встретил самого Дон Жуана, и тот подтвердил, что да, он раскаялся и отныне начинает новую жизнь.
Слова хозяина бальзамом пролились на душу Сганареля, но, едва только старик удалился, Дон Жуан объяснил слуге, что все его раскаяние и исправление — не более чем уловка. Лицемерие и притворство — модный порок, легко сходящий за добродетель, и потому грех ему не предаться.
В том, насколько лицемерие полезно в жизни, Сганарель убедился очень скоро — когда им с хозяином встретился дон Карлос и грозно спросил, намерен ли Дон Жуан прилюдно назвать донью Эльвиру своею женой. Ссылаясь на волю неба, открывшуюся ему теперь, когда он встал на путь праведности, притворщик утверждал, что ради спасения своей и её души им не следует возобновлять брачный союз. Дон Карлос выслушал его и даже отпустил с миром, оставив, впрочем, за собой право как-нибудь в честном поединке добиться окончательной ясности в этом вопросе. Недолго, однако, пришлось Дон Жуану безнаказанно богохульствовать, ссылаясь на якобы бывший ему глас свыше. Небо действительно явило ему знамение — призрака в образе женщины под вуалью, который грозно изрёк, что Дон Жуану осталось одно мгновение на то, чтобы воззвать к небесному милосердию. Дон Жуан и на сей раз не убоялся и заносчиво заявил, что он не привык к такому обращению. Тут призрак преобразился в фигуру Времени с косою в руке, а затем пропал.
Когда перед Дон Жуаном предстала статуя командора и протянула ему руку для пожатия, он смело протянул свою. Ощутив пожатье каменной десницы и услышав от статуи слова о страшной смерти, ожидающей того, кто отверг небесное милосердие, Дон Жуан почувствовал, что его сжигает незримый пламень. Земля разверзлась и поглотила его, а из того места, где он исчез, вырвались языки пламени.
Смерть Дон Жуана очень многим была на руку, кроме, пожалуй, многострадального Сганареля — кто ему теперь заплатит его жалованье?
Краткое содержание произведения «Дон Жуан»
Известная комедия Жана Батиста Мольера «Дон Жуан» была впервые представлена публике в 1665 году и актуальна по настоящее время. Автор в своём произведении бросал вызов устоявшимся нормам морали и отвергал многие догмы церкви. В последующем была поставлена опера на музыку Моцарта, которая считается классической и одной из самых популярных до сих пор, а в XX веке — мюзикл по Мольеру — «Дон Жуан». Краткое содержание произведения, конечно, не передает всей его глубины, но дает представление о новаторстве и проблематике комедии.
Действующие лица
В своём произведении Жан Батист Мольер подробно описал сразу несколько главных героев, прототипами для которых стали аристократы, графы и принцессы, известные своими любовными похождениями. При этом автор утверждал, что Жуан не имеет реального образа, а предыстория уходит в средние века, когда существовала легенда о грешнике, одержимым земными наслаждениями и отдавшимся во власть порока.
Главными персонажами пьесы «Дон Жуан» являются следующие персонажи:
- Дон Жуан.
- Донна Эльвира.
- Донна Анна.
- Командор.
- Дон Оттавио.
- Сганарель.
Жуан — это известный ловелас, аристократ, который постоянно находится в поиске новой возлюбленной. Жан Батист Мольер описал главного героя как бесстрашного циника, который не боится даже смерти и божественной кары. Ради новых чувств и возможности обладать возлюбленной он готов на любые преступления и вероломные поступки.
Сганарель — это образ простого француза, который одновременно является набожным, мудрым, честным, исполняющим волю хозяина. Слуга беспрекословно выполняет все приказы Жуана, в том числе такие, которые могут стоить ему жизни. При этом Сганарель часто пытался предупредить своего хозяина об опасности, грозящей ему в городе, или же всеми силами хотел расстроить ужин с каменным изваянием командора, предполагая, что подобное будет иметь печальный исход.
Донна Эльвира в прошлом была монашкой и посвящала свою жизнь служению Господу. На одной из прогулок её заметил Жуан, влюбился и совратил. Ловелас клялся ей в своей любви и уверял в её предназначении стать для него той единственной, которая озарит его жизнь. Эльвира покинула монастырь, став супругой главного героя. Однако буквально через несколько месяцев она наскучила своему мужу, и он отправился на поиски другой возлюбленной. Несмотря на предательство, она всё также любит своего супруга, пытаясь отговорить его от опасного приключения и предупреждает о грозящей небесной каре.
Образ командора — это своего рода предостережение всем грешникам, которые в угоду плотских утех готовы приступить любой закон божий. Каменная статуя немногословна, но является настоящим посланником свыше и в установленный час отправляет Жуана в геенну огненную.
Краткое содержание
В первой главе этого произведения повествуется о том, что главному герою наскучила его супруга Эльвира, и известный ловелас вновь отправился на поиски очередной красавицы. Его совершенно не мучила совесть из-за брошенной жены, ради которой ему пришлось убить командора. Он возвращается в город, где и состоялся его поединок с ревнивцем.
За это преступление он был оправдан судом, потому и не предполагал об опасности. Слуга Жуана Сганарель предостерегает своего хозяина, утверждая, что такая поездка может стать роковой, у покойного в городе много друзей и родственников, которые хотели бы поквитаться с его убийцей.
Дон Жуан не внял предостережениям своего слуги, он влюбляется в очередную красавицу и планирует ее похитить во время морской прогулки. Однако налетевшая буря помешала планам известного обольстителя, он едва остался жив, выбравшись на берег с помощью рыбаков. Жуан нашёл для себя уже новый объект страсти, пытаясь совратить сразу двух дочек рыбака. Однако вскоре становится известно, что по следам ловеласа идут двенадцать всадников, которые хотели бы поквитаться с ним и отомстить за убийство командора.
Жуан вместе с Сганарелем благоразумно решили укрыться, отправившись в небольшое путешествие. В лесу они натыкаются на статую убитого командора, которому ранее принадлежали эти земли. Дон Жуан в шутку приглашает статую отужинать с ним, и внезапно каменное изваяние соглашается на такое предложение. Сганарель приходит в ужас, однако его хозяин отнесся к такому явлению со свойственным ему спокойствием. Жуан оказывается в небольшом особняке, куда приезжает его бывшая жена донья Эльвира.
Она предупреждает Жуана о грозящей ему небесной каре, умоляя главного героя задуматься о своей судьбе. По мнению молодой девушки, ещё не поздно вернуть всё обратно и начать жизнь праведника. Вскоре состоялся намеченный ужин, на который явилась статуя командора.
Главный персонаж пожимает каменному изваянию руку, принимая тем самым божественную огненную кару и проваливается под землю. Единственный, кто сожалел о смерти героя — это Сганарель, с которым никто не расплатился за многие годы его верной службы.
Анализ произведения
При написании этой комедии Мольер использовал средневековый испанский сюжет «Дон Жуана», повествующий о распутнике, который погиб от руки каменной статуи убитого им человека. Прирожденный эгоист Жуан знал лишь собственное удовольствие, при этом не признавал никаких обязательств. Подобное поведение в те времена в особенности порицалось обществом и церковью, а за прелюбодеяния любой человек мог оказаться в аду на веки вечные.
Известно, что в последующем к этой теме известного распутника и ловеласа обращались многие известные авторы. Так, например, англичанин Байрон написал одноименный рассказ, в котором рассказывалось о похождениях ненасытного любовника. Также известна новелла Гофмана, однако сюжет этого произведения существенно отличается от оригинала. Подробно узнать краткое содержание и читать «Дон Жуана» предлагают разные ресурсы в сети, например сайт Брифли.
В своём произведении Мольер нарушает многие правила классицизма, в его комедии не выдерживаются правила места и единства времени. В образе Жуана автор представляет как бы многогранное единство, в том числе остроумие, вольнодумство, цинизм, а также смелость и рыцарские традиции. Главный герой совершенно не задумывался о последствиях своих поступков, но, видя, что другой дворянин попал в опасность, сразу же бросается ему на помощь.
В этом произведении автор поднимает следующие вопросы:
- нравственность поведения;
- наказания за прегрешения;
- ценность жизни как таковой.
Художественная составляющая этого произведения развенчала пороки и классическое наказание зла. Мольер обличал порочность всего общества, начиная от низов и заканчивая дворянами. В последующем главного героя неизменно настигла кара, а избежать наказания смогла лишь донна Эльвира, которая молилась за своего возлюбленного и в последующем вернулась в лоно церкви.
Комедийное начало в этом спектакле связано с образом Сганареля. Верный слуга постоянно попадает в различные нелепые ситуации, он хотел бы отговорить своего хозяина от такой распутной жизни. Однако отдаётся его влиянию и также потакает распутному образу жизни Жуана. В своих разговорах с главным героем он облегчает его бесстыдство, но отстоять собственное мнение попросту не может, да и понимает, что финансово зависит от хозяина.
Краткое содержание: Дон жуан
Дон Жуан бросает свою молодую жену, донью Эльвиру ради очередной красотки, покорившей его сердце. Он приехал за ней в город, где полгода назад убил командора. Дон Жуан не переживает из-за той стычки – между ним и покойным состоялась дуэль, и Дон Жуан выиграл её, не нарушая при этом никаких правил. Суд полностью оправдал его. Но его слуга, Сганарель, поехавший вслед за господином, никак не мог выбросить из головы тот инцидент. Он опасался мести родственников и друзей убитого. Пусть закон государства Дон Жуан и не нарушил, но он точно нарушил закон божий. Но Дон Жуану было наплевать на все законы – и божьи, и человечьи.
Несмотря на свою верную службу, Сганарель не любил своего господина, считая его гадким безбожником, образ жизни которого – хуже свиньи. Хотя бы из-за того, как он обращался с женщинами, Дон Жуан достоин наказания. За примером не надо даже далеко ходить – он похитил донью Эльвиру из монастыря, где она вела праведную жизнь. Развратил, заставил нарушить все клятвы, которые она приносила богу, а после этого бросил её. Теперь ей, бедняге, некуда податься. Дон Жуана нисколько не трогало, что формально она была его женой – он женился каждый месяц, словно злобно торжествуя над этим священным законом.
Иногда Сганарель упрекал господина в особенно богомерзких деяниях, говоря, что Бог всё видит и запоминает. Но Дон Жуан каждый раз отшучивался, говоря, что вокруг столько много красивых женщин, что он просто не в состоянии выбрать одну из них. Иногда, когда слуга смел вставить своё слово тогда, когда господин был в плохом настроении, он обещал убить Сганареля.
Донья Эльвира, не зная, с каким чудовищем она связалась, не смирилась с его исчезновением и отправилась его искать. Найдя, она потребовала объяснить, что происходит. Вместо оправданий или утешений Дон Жуан просто подсказал ей кратчайшую дорогу в монастырь, откуда он её когда-то вывез. Донья Эльвира не стала лить слёз и проклинать неверного мужа, но перед уходом пообещала ему, что его обязательно накажут боги.
Та девушка, за которой Дон Жуан волочился в этот раз, развлекалась на морской прогулке. Дон Жуан отправился в плаванье, собираясь украсть её прямо с корабля. Но на море внезапно поднялся шквал, и их лодка перевернулась. Крестьяне, видевшие случившееся несчастье с берега, спасли Дон Жуана и Сганареля.
Но близость смерти не охладила пыл Дон Жуана: едва придя в себя, он уже волочился за симпатичной крестьянкой. Потом его внимание переключилось на другую, которая была девушкой Пьеро, который спас им жизнь. Дон Жуан начал шептать ей комплименты, представлять себя как честного и добропорядочного гражданина, и обещал непременно сделать её своей женой. Когда обе обольщённые Дон Жуаном крестьяночки оказались с ним одновременно, он повернул дело так, что все были довольны. Сганарель пытался открыть девушкам глаза на правду, но им было всё равно на истинные намерения их обольстителя.
Пока наш герой предавался сладострастию, к нему пришёл его приятель-разбойник. Он сказал, чтобы Дон Жуан осторожнее передвигался по открытым дорогам: двенадцать всадников прочёсывают местность в его поисках. Сражаться с всадниками было бесполезно – их слишком много. Тогда Дон Жуан заставляет своего слугу переодеться в его платье, чем вызывает его бурные протесты.
В итоге они меняют облик, но так, как предложил Сганарель: Дон Жуан одевается как крестьянин, а слуга одевает костюм доктора. В своём новом амплуа Сганарель не переставая рассуждает о разных лекарствах и степени их влияния на организм человека, а потом с этой темы плавно переходит к религии. Отвечая разглагольствованиям слуги, Дон Жуан замечает, что единственное, во что можно верить, это в то, что если умножить два на два, получится четыре, а два, умноженное на четыре – восемь.
В лесу к путникам подходит нищий просить милостыню. Он молит Бога за их здоровье и воздаёт ему хвалу, говоря, что будет счастлив медному грошу. Дон Жуан показывает ему золотой луидор, говоря, что монета может стать его при условии, если тот вопреки своим обычаям обругает Бога. Нищий твёрдо отказывается. Несмотря на то, что тот не выполнил его условие, хозяин отдаёт ему золотую монету и даже защищает бродягу, когда на того нападают с разбойниками.
Бок о бок с Сганарелем они быстро одолевают противников. Когда с нищим завязывается разговор после драки, он представляется братом доньи Эльвиры, доном Карлосом. Оказалось, он потерял своего брата, дона Алонсо, в лесу. А оказались братья в лесу не случайно – они искали Дон Жуана, чтобы отомстить за то, как жестоко он посмеялся над их сестрой. Дон Карлос никогда до этого не встречал Дон Жуана, но дону Алонсу он был знаком хорошо. Когда дон Алонсо и его свита наконец-то нашли брата, а вместе с ним и Дон Жуана со слугой, они хотели тут же прикончить негодяя, но дон Карлос заступился за него, прося повременить с наказанием – как никак, он обязан Дон Жуану жизнью.
Так хозяин и слуга отправились дальше сквозь лес, пока не вышли к огромному мраморному зданию. Вскоре выясняется, что это великолепное строение построено для того, чтобы похоронить несчастного командора, которого убил Дон Жуан. Перед гробницей стояла статуя, выглядящая как живая. Решив посмеяться над своим давним соперником, Дон Жуан приказывает Сганареля в шутку пригласить статую к себе в гости на ужин. Сганарель робко задаёт статуе вопрос хозяина. И тут статуя кивнула головой. Дон Жуан не поверил слуге, и сам задал статуе вопрос. Статуя вновь кивнула.
Весь вечер Дон Жуан отдыхал в апартаментах. Сганареля не покидало возбуждение от увиденного чуда. Он не отставал от хозяина с нравоучениями о том, что это был знак свыше, и пора бы хозяину покаяться. Дон Жуан был не в духе и попросил Сганареля заткнуть рот.
Но покоя в тот вечер ему было не видать. Первым к нему пришёл поставщик, которому Дон Жуан был должен круглую сумму. Дон Жуан разыграл из себя важного господина, и с радушием принял у себя поставщика. Через час тот ушёл – с пустыми карманами, но гордый: такой важный человек разговаривал с ним, как с другом! Едва поставщик ушёл, как явился старик дон Луис, отец героя. Он находился в отчаянии из-за порочного образа жизни сына. Он начал разглагольствовать об их предках, которые были славными людьми. Он просил Дон Жуана одуматься и не пятнать их славу своими грязными делами. Дон Жуан, слушая скучные речи отца, ещё раз убедился в том, как мудро поступила природа, сделав так, что отцы умирают раньше, не успевая надоесть сыновьям.
Последней к Дон Жуану явилась Эльвира, чье лицо было скрыто за вуалью. Она намеревалась покончить с собой, и решила в последний раз навестить человека, который, хоть и сломал ей жизнь, но всё же был ей дорог. Она умоляла его одуматься, рассказывая о своём видении: она увидела, что запас терпения божьего истощился, и ему остался всего один день, чтобы пополнить эту чашу добродетельными поступками. Если Дон Жуан не успеет этого сделать, на него обрушится ужасающее наказание. Сганарель, слушая Эльвиру, невольно расплакался. Дон Жуан, глядя на её необычное одеяние, захотел овладеть ей.
Когда же хозяин со слугой смогли, наконец, приняться за ужин, к ним пришла статуя. Дон Жуан вёл себя как ни в чём не бывало, ужиная и ведя со статуей светские беседы. Когда ужин закончился, статуя пригласила Дон Жуана к себе. Дон Жуан пообещал придти.
На следующий день Дон Жуан послал отцу новость о том, что он внял его речам в прошлый вечер и отныне становится добропорядочным гражданином.
Сганарель расчувствовался и начал было отдавать богу хвалу, но Дон Жуан прервал его веселье, сказав, что раскаяние и следующее за ним искоренение всех зол – всего лишь ложь. Лицемерие – очень модный нынче грех, который обаятелен тем, что каждый принимает его за добродетель. Невозможно было бы им не побаловаться.
Скоро ему представилась возможность попрактиковаться в лицемерии. К Дон Жуану явился дон Карлос узнать, собирается ли Дон Жуан прилюдно объявить его сестру своей женой. Было ясно, что в случае отказа хозяину придётся худо. Дон Жуан начинает рассказывать дону Карлосу, что он недавно решил исправиться и стать благодетельным. И во имя спасения своей души Эльвира должна забыть о нём. Растроганный, дон Карлос отпустил его с хорошими напутствиями, сказав, однако, на прощание, что в любой день может придти к нему за реваншем. Однако Дон Жуану не долго осталось торжествовать, что он не несёт за своё богохульство никакого наказания. К нему явился призрак в женском обличии, чье лицо было скрыто вуалью. Грозным голосом он спросил, собирается ли Дон Жуан просить у богов прощения. Когда Дон Жуан в очередной раз свёл всё на шутку, призрак превратился в фигуру Времени с косой и исчез.
Придя к статуе командора на ужин, Дон Жуан пожал её руку. Сжав его руку в своей, статуя провозгласила о том, что его ждёт страшная смерть, ибо он не внял божьим знакам. Дон Жуан чувствует, что сгорает от невидимого пламени. Земля разверзлась под ним и Дон Жуан провалился вниз.
Многие с облегчением вздохнули, когда Дон Жуан умер, только Сганарель переживал о том, кто ему теперь заплатит за службу.
Краткое содержание романа «Дон жуан» пересказала Осипова А. С.
Обращаем ваше внимание, что это только краткое содержание литературного произведения «Дон жуан». В данном кратком содержании упущены многие важные моменты и цитаты.
Эрнст Гофман – Дон Жуан
99 Пожалуйста дождитесь своей очереди, идёт подготовка вашей ссылки для скачивания.
Скачивание начинается. Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.
Описание книги “Дон Жуан”
Описание и краткое содержание “Дон Жуан” читать бесплатно онлайн.
Гофман Эрнст Теодор Амадей
Эрнст Теодор Амадей Гофман
Из “Фантазий в манере Калло”
В первый том Собрания сочинений Э.-Т.-А. Гофмана (1776-1822) входят “Фантазии в манере Калло” (1814-1819), сделавшие его знаменитым, пьеса “Принцесса Бландина” (1814) и “Необыкновенные страдания директора театра” (1818).
<1>– Так обозначены ссылки на примечания соответствующей страницы.
Небывалый случай, происшедший
с неким путешествующим энтузиастом
Пронзительный звонок и громкий возглас: “Представление начинается!” вспугнули мою сладкую дремоту, и я очнулся. Наперебой гудят контрабасы; удар литавр – взревели трубы; гобой тянет звонкое ля – вступили скрипки, – я протираю глаза. Неужто неугомонный сатана подхватил меня, благо я был под хмельком. Нет! Я лежу в комнате гостиницы, куда добрался вчера вечером, после того как из меня вытрясло душу.
Прямо над моим носом болтается внушительная кисть сонетки; яростно дергаю ее, появляется слуга.
– Ради бога, что это за какофония? Уж не дают ли здесь, чего доброго, концерт?
– Ваше превосходительство (я спросил себе к обеду за общим столом шампанского), ваше превосходительство, должно быть, еще не изволите знать, что наша гостиница соединена с театром<82>. Через эту вот потайную дверь можно коридорчиком пройти прямо в двадцать третий номер – в ложу для приезжих.
– Что такое? Театр? Ложа для приезжих?
– Ну да, ложа для приезжих, маленькая, на двоих, в крайности на троих для самых что ни на есть знатных постояльцев, вся обита зеленым, с решетчатыми окнами, тут же у сцены! Если вашему превосходительству благоугодно, сегодня у нас идет “Дон Жуан” знаменитого господина Моцарта из Вены. Плату за место – талер и восемь грошей – мы припишем к счету.
Договорил он это, уже отпирая дверь ложи, ибо, едва он произнес “Дон Жуан”, как я поспешил через потайную дверь в коридорчик. Для города средней руки театр был достаточно вместителен, отделан со вкусом и ярко освещен. В ложах и в партере – полным-полно зрителей. С первых же аккордов увертюры я убедился, что оркестр превосходный и, если певцы будут мало-мальски сносные, по-настоящему порадует меня исполнением гениальной оперы. В анданте я был потрясен ужасами грозного подземного regno all’pianto*; душа исполнилась трепетом от предчувствий самого страшного. Нечестивым торжеством прозвучала для меня ликующая фанфара в седьмом такте аллегро – я увидел, как из непроглядной тьмы огненные демоны протягивают раскаленные когти, чтобы схватить беспечных людей, которые весело отплясывают на тонкой оболочке, прикрывающей бездонную пропасть. Моему духовному взору явственно представилось столкновение человека с неведомыми, злокозненными силами, которые его окружают, готовя ему погибель. Наконец буря улеглась; взвился занавес. Темная ночь; зябко и сердито кутаясь в плащ, шагает перед павильоном Лепорелло: “Notte e goirno faticar. “** Вот как, по-итальянски! Здесь, в немецком городке, по-итальянски! Ah, che piacere!*** Значит, я услышу и речитативы и все остальное так, как их задумал и воплотил великий художник! Из павильона выбегает Дон Жуан; следом – донна Анна, удерживая нечестивца за плащ. Какое явление! Пожалуй, она недостаточно высока ростом, статна и величава, зато какое лицо! Глаза, из которых, как из единого фокуса, снопом сыплются пылающие искры любви, гнева, ненависти, отчаяния и, словно греческий огонь, зажигают душу неугасимым пламенем! Рассыпавшиеся пряди темных волос волнистыми локонами вьются по спине, белое ночное одеяние предательски обнажает прелести, всегда небезопасные для нескромного взора. Сердце судорожно бьется, в него когтями впилась мысль о страшном деянии. И вот – что за голос! “Non sperar se non m’uccidi. “**** Подобно сверкающим молниям, пронизывают гром инструментов отлитые из неземного металла звуки!
* Царство слез (ит.).
** День и ночь изволь служить. (ит.)
*** Ах, какая радость! (ит.)
**** Не надейся! Все напрасно. (ит.)
Дон Жуан тщетно старается вырваться. Да и хочет ли он вырваться? Почему не оттолкнет он эту женщину ударом кулака и не бросится бежать? Злое ли дело подкосило его или же лишил сил и воли внутренний поединок между Любовью и ненавистью? Старик отец поплатился жизнью за то, что безрассудно набросился в темноте на сильного противника; Дон Жуан и Лепорелло, речитативом беседуя между собой, выходят на авансцену. Дон Жуан откидывает плащ и предстает во всем блеске затканного серебром наряда из красного бархата с разрезами. Великолепная, исполненная мощи фигура, мужественная красота черт: благородный нос, пронзительный взгляд, нежно очерченные губы; странная игра надбровных мускулов на какой-то миг придает лицу мефистофельское выражение и, хотя не вредит красоте, все же возбуждает безотчетную дрожь. Так и кажется, будто он владеет магическими чарами гремучей змеи; так и кажется, что женщины, на которых он бросил взгляд, навсегда обречены ему и, покорствуя недоброй силе, стремятся навстречу собственной погибели. Вокруг него суетится Лепорелло, долговязый и тощий, в полосатом красном с белым камзоле, коротком красном плаще и белой шляпе с красным пером. На лице слуги удивительным образом сочетается выражение добродушия, лукавства, сладострастия и насмешливой наглости; черные брови никак не вяжутся с седоватыми волосами и бородой. Сразу видно, что старый плут – достойный слуга и помощник Дон Жуана. Оба благополучно скрылись, перепрыгнув через ограду.
Факелы – появляются донна Анна и дон Оттавио, жеманный, разряженный, вылощенный человечек; на вид ему не больше двадцати одного года. В качестве нареченного Анны он, должно быть, живет тут же в доме и потому явился, как только его позвали; а мог бы и без зова, едва услышав шум, прибежать на помощь отцу невесты; но ему надо было сперва принарядиться, и вдобавок он побаивается выходить на улицу ночью. “Ma quai mai s’offre, o dei, spettacolo funesto agli occhi miei!”*
* Но что там? Боже мой! Как все ужасно, глазам не верю! (ит.)
В мучительных, душераздирающих звуках этого речитатива и дуэта чувствуется нечто большее, нежели отчаяние перед лицом нечестивейшего злодейства. Одно преступное деяние Дон Жуана, ему только грозившее гибелью, отцу же стоившее жизни, не могло исторгнуть такие звуки из стесненной груди, – нет, они порождены пагубной, убийственной внутренней борьбой.
Только что донна Эльвира – высокая, сухопарая, с явными следами замечательной, но поблекшей красоты, – принялась поносить вероломного Дон Жуана: “Tu nido d’inganni. “* – а жалостливый Лепорелло очень верно заметил: “Parla come un libro stampato”**, – как вдруг я ощутил рядом или позади себя чье-то присутствие. Кто-нибудь свободно мог отворить дверь за моей спиной и прошмыгнуть в ложу, – эта мысль больно кольнула меня в сердце. Я так радовался, что, кроме меня, никого нет в ложе и никто не мешает мне всеми фибрами души, точно щупальцами полипа, охватывать и вбирать в себя исполняемое с таким совершенством великое творение! Одно замечание, да еще, чего доброго, глупое, могло самым болезненным образом спугнуть чудесный миг музыкально-поэтического восторга! Я решил вовсе не замечать соседа по ложе и, всецело углубившись в представление, избегать малейшего слова или взгляда. Склонив голову на руку и повернувшись спиной к соседу, смотрел я на сцену. Дальнейший ход представления гармонировал с превосходным началом.
* Наглый обманщик. (ит.)
** Говорит, словно пишет (ит.).
Похотливая, влюбленная крошка Церлина сладкозвучными напевами утешала добродушного простофилю Мазетто. В бурной арии “Fin ch’han dal vino. “* Дон Жуан, нимало не таясь, раскрыл свою мятущуюся душу, свое презрение к окружающим его людишкам, созданным лишь для того, чтобы он, себе на потеху, пагубно вторгался в их тусклое бытие. И мускул на лбу дергался сильнее прежнего. Появляются маски. Их терцет – это молитва, чистыми, сияющими лучами возносящаяся к небесам.
* Чтобы кипела кровь горячее. (ит.)
Взвивается средний занавес. Здесь идет пир горой, звон кубков, веселая толкотня поселян и разнообразных масок, которых привлекло празднество Дон Жуана. Но вот приходят трое мстителей. Торжественность нарастает вплоть до начала танцев. Церлина спасена, и в мощном громе финала Дон Жуан с обнаженным мечом выступает навстречу своим противникам. Выбив из рук жениха щегольскую стальную шпажонку, он расчищает себе дорогу через толпу черни и, как отважный Роланд войско тирана Циморка<85>, направо и налево раскидывает всех, кто ему подвернется, и те презабавно летят кувырком.
Несколько раз я как будто ощущал позади легкое теплое дыхание и улавливал шелест шелкового платья, что говорило о присутствии в ложе женщины. Но я не обращал на это внимания, всецело погрузившись в мир поэзии, который открывала мне опера. Когда же занавес упал, я оглянулся на свою соседку. Нет, словами не выразить моего изумления. Донна Анна в том самом костюме, в каком я только что видел ее на подмостках, стояла за мной, устремив на меня свой проникновенный взор. Онемев, смотрел я на нее; на ее губах (так мне померещилось) мелькнула чуть заметная насмешливая улыбка, в которой я увидел отражение своей собственной нелепой фигуры. Я понимал, что мне необходимо заговорить с ней, но язык не слушался меня, парализованный изумлением или, вернее, испугом. Наконец-то, наконец у меня почти непроизвольно вырвался вопрос:
Эрнст Гофман – Дон Жуан
Эрнст Гофман – Дон Жуан краткое содержание
Дон Жуан читать онлайн бесплатно
— Как это может быть, что вы здесь?
Она не замедлила ответить на чистейшем тосканском наречии, что будет лишена удовольствия беседовать со мной, ежели я не разумею по-итальянски, она же ни на каком другом языке не говорит. Ее речь звучала как чарующее пение. Во время разговора ее синий взор становился еще выразительней, и молнии, которыми он сверкал, вливали мне в грудь пламень, отчего сильнее стучала в сердце кровь и трепетала каждая жилка. Я не ошибся — это была донна Анна. Мне не приходило в голову раздумывать над тем, как могла она в одно и то же время находиться на сцене и в моей ложе. Как в блаженном сне сочетаются самые несоединимые явления, но чистая вера постигает сверхчувственное и без усилия включает его в круг так называемых естественных жизненных явлений, так и я близ этой удивительной женщины впал в своего рода сомнамбулическое состояние, и мне стало ясно, что мы с ней связаны тесными, таинственными узами, которые не позволяют ей, даже появляясь на сцене, разлучаться со мной.
Как бы мне хотелось, друг Теодор, пересказать тебе каждое слово примечательной беседы, завязавшейся теперь между синьорой и мной. Стоит мне, однако, записать по-немецки все сказанное ею, и каждое слово представляется мне фальшивым, бледным, каждая фраза слишком нескладной, чтобы передать непринужденность и обаяние ее тосканской речи.
Когда она заговорила о Дон Жуане и о своей роли, мне будто сейчас лишь открылись все глубины гениального творения, и, заглянув в них, я с полной ясностью увидел фантастические образы неведомого мира. Она призналась, что для нее вся жизнь — в музыке, и порою ей чудится, будто то заповедное, что замкнуто в тайниках души и не поддается выражению словами, она постигает, когда поет.
— Да, тогда я все постигаю до конца, — продолжала она, возвысив голос, с пламенем во взоре, — но вокруг меня все остается холодно и мертво. И когда мне рукоплещут за трудную руладу или искусный прием, мое пылающее сердце сжимают ледяные руки! Но ты… ты меня понял, ибо я знаю — тебе тоже открылась чудесная романтическая страна, где царят нежные чары звуков!
— Как! Ты знаешь меня? Ты… ты, божественная, изумительная женщина?
— А разве у тебя в последней опере, в партии не вылилось прямо из души пленительное безумие вечно неутоленной любви? Я разгадала тебя: твой духовный мир раскрылся мне в пении! Да (и она назвала меня по имени), то, что я пела, был ты, а твои мелодии — это я.
Зазвонил театральный колокольчик; с незагримированного лица Анны мгновенно сбежали краски; помертвев, схватилась она рукой за сердце, как от внезапной боли, и, тихо промолвив: «Несчастная Анна, настали самые страшные для тебя минуты», — исчезла из ложи.
Если первым действием я был восхищен, то теперь, после удивительного происшествия в ложе, музыка производила на меня совсем особое, непостижимое впечатление. Словно давно обещанное исполнение прекраснейших снов нездешнего мира сбывалось наяву; словно затаенные чаяния восхищенной души через волшебство звуков сулили чудесным образом превратиться в поразительное откровение. В сцене донны Анны меня овеяло мягким теплым дыханием, и я затрепетал от упоительного блаженства; глаза у меня закрылись сами собой, и пылкий поцелуй как будто ожег мне губы, но поцелуй этот был точно исторгнутая неутолимым желанием долго звенящая нота.
Финал начался с нечестивого ликования «Gia la mensa и preparata!».[11] Дон Жуан балагурил, сидя между двумя девицами, и откупоривал бутылку за бутылкой, чтобы дать над собою полную волю накрепко запертым бурливым духам. Сцена изображала неглубокую комнату с большим готическим окном на заднем плане, в которое виднелось ночное небо.
Пока Эльвира напоминала вероломному о его клятвах, в окне уже полыхали частые молнии и слышались глухие раскаты надвигающейся бури. Но вот грозный стук. Эльвира и девицы убегают; и под зловещие аккорды подземного царства духов появляется грозный мраморный гигант, перед которым Дон Жуан представляется пигмеем. Пол дрожит под громоподобной поступью великана. Сквозь бурю и гром, сквозь вой демонов Дон Жуан выкрикивает свое страшное «No!» — пробил роковой час. Статуя исчезает; комнату заволокло густым дымом; в нем возникают страшные образины. Среди демонов виден Дон Жуан, извивающийся в адских муках. Взрыв — будто куда-то ударили тысячи молний. Дон Жуан и демоны исчезли, испарились вмиг. Лепорелло лежит без чувств в углу комнаты. Как освежающе действует появление прочих действующих лиц, которые тщетно ищут Дон Жуана, вмешательством подземных сил избавленного от земного мщения! Только сейчас словно вырываешься из заколдованного круга адских сил.
Донна Анна неузнаваемо изменилась — смертельная бледность покрывает теперь ее лицо, глаза угасли, голос дрожит и срывается, но именно потому производит потрясающее впечатление в маленьком дуэте с любезным женихом, который спешит сыграть свадьбу, после того как небеса сняли с него опасный долг мстителя.
Фугированный хор превосходно завершил произведение, сведя его в одно гармоническое целое. Я поспешил к себе в комнату в таком восторженном состоянии духа, в каком никогда дотоле не бывал. Слуга пришел звать меня к общему столу, и я машинально последовал за ним. По случаю ярмарки общество собралось отменное, а разговор шел о сегодняшнем представлении «Дон Жуана». В общем, одобряли итальянцев за то, что их исполнение хватает за душу; однако из мелких замечаний, брошенных кое-кем в самом игривом тоне, явствовало, что никто и отдаленно не понимает всей глубины этой величайшей из опер. Очень понравился дон Оттавио. Донна Анна, на взгляд одного из собеседников, проявила чрезмерную страстность. На театре, по его словам, следует должным образом себя сдерживать, избегая волнующих крайностей. Рассказ о дерзком посягательстве порядком шокировал его. При этих словах он взял понюшку табаку и с неописуемо глупым глубокомыслием поглядел на своего соседа, который возразил, что итальянке никак нельзя отказать в красоте. Жаль только, что она мало заботится о нарядах и прикрасах; как раз в той самой сцене у нее развился локон и на лицо вполоборота легла тень! Тут кто-то принялся под сурдинку напевать: «Fin ch’han dal vino», — на что одна из дам заметила, что ей пришелся совсем не по вкусу Дон Жуан: слишком уж итальянец был мрачен, слишком уж серьезен и вообще недостаточно легко подошел к игривому и ветреному образу героя. Зато финальный взрыв всех привел в восторг. Пресытившись этим вздором, я поспешил к себе в комнату.
В ложе для приезжающих № 23
Мне было душно, я задыхался взаперти, в тесной комнате! Около полуночи мне почудился твой голос, друг Теодор! Ты явственно произнес мое имя, и что-то зашелестело за потайной дверью. Почему бы мне не посетить еще раз место моего удивительного приключения? Может статься, я увижу тебя и ее, ту, коей полно все мое существо! Ничего не стоит перенести туда столик, две свечи, письменные принадлежности!
Слуга является с заказанным мною пуншем. Он видит, что комната пуста, а потайная дверь отворена; он идет ко мне в ложу и смотрит на меня весьма неодобрительно. По моему знаку он ставит напиток на стол и удаляется, но оглядывается еще раз — с языка у него готов сорваться вопрос. Я уже поворачиваюсь к нему спиной и, перегнувшись через барьер ложи, всматриваюсь в опустевший зал, — призрачный свет двух моих свечей, бросая причудливые блики, придает его очертаниям нереальный, фантастический вид. Занавес колеблется от гуляющего по всему зданию сквозняка.
А вдруг сейчас взовьется? Вдруг, испугавшись мерзких образин, выбежит донна Анна? «Донна Анна», — невольно позвал я; мой зов потерялся в пустом зале, зато пробудились души инструментов, над оркестром задрожал странный звук, словно прошелестело милое сердцу имя! Я был не в силах подавить затаенный ужас, который блаженным трепетом пронизал мои нервы.
Наконец я обуздал свое смятение и почитаю долгом хотя бы в общих чертах изложить тебе, друг Теодор, как я — кажется, впервые правильно, во всей его глубине — понимаю чудесное создание божественного мастера. Лишь поэт способен постичь поэта; лишь душе романтика доступно романтическое; лишь окрыленный поэзией дух, принявший посвящение посреди храма, способен постичь то, что изречено посвященным в порыве вдохновения. Если смотреть на поэму («Дон Жуана») с чисто повествовательной точки зрения, не вкладывая в нее более глубокого смысла, покажется непостижимым, как мог Моцарт задумать и сочинить к ней такую музыку. Кутила, приверженный к вину и женщинам, из озорства приглашающий на свою разгульную пирушку каменного истукана вместо старика отца, которого он заколол, защищая собственную жизнь, — право же, в этом маловато поэзии, и, по чести говоря, подобная личность не стоит того, чтобы подземные духи остановили на нем свой выбор как на особо редкостном экземпляре для адской коллекции; чтобы каменный истукан по внушению своего просветленного духа поторопился сойти с коня, дабы подвигнуть грешника к покаянию, прежде чем для него пробьет последний час, и, наконец, чтобы дьявол выслал самых ловких из своих подручных доставить его в преисподнюю, нагромоздив при этом как можно больше ужасов.
Загрузка...