Дон Жуан – краткое содержание новеллы Гофман

Эрнст Гофман – Дон Жуан

• 80
• 1
• 2
• 3
• 4
• 5

Эрнст Гофман – Дон Жуан краткое содержание

Рассказ «Дон Жуан» впервые напечатан в Лейпцигской «Всеобщей музыкальной газете», позднее был включен Гофманом в первый том «Фантазий в манере Калло». Жак Калло (1592–1635) — французский художник, оказавший большое влияние на Гофмана, впервые познакомившегося с собранием его гравюр в Бамберге. Гофману был особенно близок ранний период творчества Калло, когда художник обнаруживает пристрастие к карикатурно-фантастическому изображению мира людей и животных, выступает мастером гротеска.

Рассказ написан в форме письма к другу от лица странствующего энтузиаста, влюбленного в музыку романтика и мечтателя, навеян постановкой оперы Моцарта «Дон Жуан» на сцене бамбергского театра.

Дон Жуан – читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)

Гофман Эрнст Теодор Амадей

Пронзительный звонок и громкий возглас: «Представление начинается!» вспугнули мою сладкую дремоту, и я очнулся. Наперебой гудят контрабасы; удар литавр — взревели трубы; гобой тянет звонкое ля — вступили скрипки, — я протираю глаза. Неужто неугомонный сатана подхватил меня, благо я был под хмельком. Нет! Я лежу в комнате гостиницы, куда добрался вчера вечером, после того как из меня вытрясло душу.

Прямо над моим носом болтается внушительная кисть сонетки; яростно дергаю ее, появляется слуга.

— Ради бога, что это за какофония? Уж не дают ли здесь, чего доброго, концерт?

— Ваше превосходительство (я спросил себе к обеду за общим столом шампанского), ваше превосходительство, должно быть, еще не изволите знать, что наша гостиница соединена с театром.[1] Через эту вот потайную дверь можно коридорчиком пройти прямо в двадцать третий номер — в ложу для приезжих.

— Что такое? Театр? Ложа для приезжих?

— Ну да, ложа для приезжих, маленькая, на двоих, в крайности на троих для самых что ни на есть знатных постояльцев, вся обита зеленым, с решетчатыми окнами, тут же у сцены! Если вашему превосходительству благоугодно, сегодня у нас идет «Дон Жуан» знаменитого господина Моцарта из Вены. Плату за место — талер и восемь грошей — мы припишем к счету.

Договорил он это, уже отпирая дверь ложи, ибо, едва он произнес «Дон Жуан», как я поспешил через потайную дверь в коридорчик. Для города средней руки театр был достаточно вместителен, отделан со вкусом и ярко освещен. В ложах и в партере — полным-полно зрителей. С первых же аккордов увертюры я убедился, что оркестр превосходный и, если певцы будут мало-мальски сносные, по-настоящему порадует меня исполнением гениальной оперы. В анданте я был потрясен ужасами грозного подземного regno all pianto;[2] душа исполнилась трепетом от предчувствий самого страшного. Нечестивым торжеством прозвучала для меня ликующая фанфара в седьмом такте аллегро — я увидел, как из непроглядной тьмы огненные демоны протягивают раскаленные когти, чтобы схватить беспечных людей, которые весело отплясывают на тонкой оболочке, прикрывающей бездонную пропасть. Моему духовному взору явственно представилось столкновение человека с неведомыми, злокозненными силами, которые его окружают, готовя ему погибель. Наконец буря улеглась; взвился занавес. Темная ночь; зябко и сердито кутаясь в плащ, шагает перед павильоном Лепорелло: «Notte e goirno faticar…»[3] Вот как, по-итальянски! Здесь, в немецком городке, по-итальянски! Ah, che piacere![4] Значит, я услышу и речитативы и все остальное так, как их задумал и воплотил великий художник! Из павильона выбегает Дон Жуан; следом — донна Анна, удерживая нечестивца за плащ. Какое явление! Пожалуй, она недостаточно высока ростом, статна и величава, зато какое лицо! Глаза, из которых, как из единого фокуса, снопом сыплются пылающие искры любви, гнева, ненависти, отчаяния и, словно греческий огонь, зажигают душу неугасимым пламенем! Рассыпавшиеся пряди темных волос волнистыми локонами вьются по спине, белое ночное одеяние предательски обнажает прелести, всегда небезопасные для нескромного взора. Сердце судорожно бьется, в него когтями впилась мысль о страшном деянии. И вот — что за голос! «Non sperar se non m’uccidi…»[5] Подобно сверкающим молниям, пронизывают гром инструментов отлитые из неземного металла звуки!

Дон Жуан тщетно старается вырваться. Да и хочет ли он вырваться? Почему не оттолкнет он эту женщину ударом кулака и не бросится бежать? Злое ли дело подкосило его или же лишил сил и воли внутренний поединок между любовью и ненавистью? Старик отец поплатился жизнью за то, что безрассудно набросился в темноте на сильного противника; Дон Жуан и Лепорелло, речитативом беседуя между собой, выходят на авансцену. Дон Жуан откидывает плащ и предстает во всем блеске затканного серебром наряда из красного бархата с разрезами. Великолепная, исполненная мощи фигура, мужественная красота черт: благородный нос, пронзительный взгляд, нежно очерченные губы; странная игра надбровных мускулов на какой-то миг придает лицу мефистофельское выражение и, хотя не вредит красоте, все же возбуждает безотчетную дрожь. Так и кажется, будто он владеет магическими чарами гремучей змеи; так и кажется, что женщины, на которых он бросил взгляд, навсегда обречены ему и, покорствуя недоброй силе, стремятся навстречу собственной погибели. Вокруг него суетится Лепорелло, долговязый и тощий, в полосатом красном с белым камзоле, коротком красном плаще и белой шляпе с красным пером. На лице слуги удивительным образом сочетается выражение добродушия, лукавства, сладострастия и насмешливой наглости; черные брови никак не вяжутся с седоватыми волосами и бородой. Сразу видно, что старый плут — достойный слуга и помощник Дон Жуана. Оба благополучно скрылись, перепрыгнув через ограду.

Факелы — появляются донна Анна и дон Оттавио, жеманный, разряженный, вылощенный человечек; на вид ему не больше двадцати одного года. В качестве нареченного Анны он, должно быть, живет тут же в доме и потому явился, как только его позвали; а мог бы и без зова, едва услышав шум, прибежать на помощь отцу невесты; но ему надо было сперва принарядиться, и вдобавок он побаивается выходить на улицу ночью. «Ma quai mai s’offre, o dei, spettacolo funesto agli occhi miei!»[6]

В мучительных, душераздирающих звуках этого речитатива и дуэта чувствуется нечто большее, нежели отчаяние перед лицом нечестивейшего злодейства. Одно преступное деяние Дон Жуана, ему только грозившее гибелью, отцу же стоившее жизни, не могло исторгнуть такие звуки из стесненной груди, — нет, они порождены пагубной, убийственной внутренней борьбой.

Только что донна Эльвира — высокая, сухопарая, с явными следами замечательной, но поблекшей красоты, — принялась поносить вероломного Дон Жуана: «Tu nido d’inganni. »[7] — а жалостливый Лепорелло очень верно заметил: «Parla come un libro stampato»,[8] — как вдруг я ощутил рядом или позади себя чье-то присутствие. Кто-нибудь свободно мог отворить дверь за моей спиной и прошмыгнуть в ложу, — эта мысль больно кольнула меня в сердце. Я так радовался, что, кроме меня, никого нет в ложе и никто не мешает мне всеми фибрами души, точно щупальцами полипа, охватывать и вбирать в себя исполняемое с таким совершенством великое творение! Одно замечание, да еще, чего доброго, глупое, могло самым болезненным образом спугнуть чудесный миг музыкально-поэтического восторга! Я решил вовсе не замечать соседа по ложе и, всецело углубившись в представление, избегать малейшего слова или взгляда. Склонив голову на руку и повернувшись спиной к соседу, смотрел я на сцену. Дальнейший ход представления гармонировал с превосходным началом.

Краткое содержание: Дон жуан

Дон Жуан бросает свою молодую жену, донью Эльвиру ради очередной красотки, покорившей его сердце. Он приехал за ней в город, где полгода назад убил командора. Дон Жуан не переживает из-за той стычки – между ним и покойным состоялась дуэль, и Дон Жуан выиграл её, не нарушая при этом никаких правил. Суд полностью оправдал его. Но его слуга, Сганарель, поехавший вслед за господином, никак не мог выбросить из головы тот инцидент. Он опасался мести родственников и друзей убитого. Пусть закон государства Дон Жуан и не нарушил, но он точно нарушил закон божий. Но Дон Жуану было наплевать на все законы – и божьи, и человечьи.

Несмотря на свою верную службу, Сганарель не любил своего господина, считая его гадким безбожником, образ жизни которого – хуже свиньи. Хотя бы из-за того, как он обращался с женщинами, Дон Жуан достоин наказания. За примером не надо даже далеко ходить – он похитил донью Эльвиру из монастыря, где она вела праведную жизнь. Развратил, заставил нарушить все клятвы, которые она приносила богу, а после этого бросил её. Теперь ей, бедняге, некуда податься. Дон Жуана нисколько не трогало, что формально она была его женой – он женился каждый месяц, словно злобно торжествуя над этим священным законом.

Иногда Сганарель упрекал господина в особенно богомерзких деяниях, говоря, что Бог всё видит и запоминает. Но Дон Жуан каждый раз отшучивался, говоря, что вокруг столько много красивых женщин, что он просто не в состоянии выбрать одну из них. Иногда, когда слуга смел вставить своё слово тогда, когда господин был в плохом настроении, он обещал убить Сганареля.

Донья Эльвира, не зная, с каким чудовищем она связалась, не смирилась с его исчезновением и отправилась его искать. Найдя, она потребовала объяснить, что происходит. Вместо оправданий или утешений Дон Жуан просто подсказал ей кратчайшую дорогу в монастырь, откуда он её когда-то вывез. Донья Эльвира не стала лить слёз и проклинать неверного мужа, но перед уходом пообещала ему, что его обязательно накажут боги.

Та девушка, за которой Дон Жуан волочился в этот раз, развлекалась на морской прогулке. Дон Жуан отправился в плаванье, собираясь украсть её прямо с корабля. Но на море внезапно поднялся шквал, и их лодка перевернулась. Крестьяне, видевшие случившееся несчастье с берега, спасли Дон Жуана и Сганареля.

Но близость смерти не охладила пыл Дон Жуана: едва придя в себя, он уже волочился за симпатичной крестьянкой. Потом его внимание переключилось на другую, которая была девушкой Пьеро, который спас им жизнь. Дон Жуан начал шептать ей комплименты, представлять себя как честного и добропорядочного гражданина, и обещал непременно сделать её своей женой. Когда обе обольщённые Дон Жуаном крестьяночки оказались с ним одновременно, он повернул дело так, что все были довольны. Сганарель пытался открыть девушкам глаза на правду, но им было всё равно на истинные намерения их обольстителя.

Пока наш герой предавался сладострастию, к нему пришёл его приятель-разбойник. Он сказал, чтобы Дон Жуан осторожнее передвигался по открытым дорогам: двенадцать всадников прочёсывают местность в его поисках. Сражаться с всадниками было бесполезно – их слишком много. Тогда Дон Жуан заставляет своего слугу переодеться в его платье, чем вызывает его бурные протесты.

В итоге они меняют облик, но так, как предложил Сганарель: Дон Жуан одевается как крестьянин, а слуга одевает костюм доктора. В своём новом амплуа Сганарель не переставая рассуждает о разных лекарствах и степени их влияния на организм человека, а потом с этой темы плавно переходит к религии. Отвечая разглагольствованиям слуги, Дон Жуан замечает, что единственное, во что можно верить, это в то, что если умножить два на два, получится четыре, а два, умноженное на четыре – восемь.

В лесу к путникам подходит нищий просить милостыню. Он молит Бога за их здоровье и воздаёт ему хвалу, говоря, что будет счастлив медному грошу. Дон Жуан показывает ему золотой луидор, говоря, что монета может стать его при условии, если тот вопреки своим обычаям обругает Бога. Нищий твёрдо отказывается. Несмотря на то, что тот не выполнил его условие, хозяин отдаёт ему золотую монету и даже защищает бродягу, когда на того нападают с разбойниками.

Бок о бок с Сганарелем они быстро одолевают противников. Когда с нищим завязывается разговор после драки, он представляется братом доньи Эльвиры, доном Карлосом. Оказалось, он потерял своего брата, дона Алонсо, в лесу. А оказались братья в лесу не случайно – они искали Дон Жуана, чтобы отомстить за то, как жестоко он посмеялся над их сестрой. Дон Карлос никогда до этого не встречал Дон Жуана, но дону Алонсу он был знаком хорошо. Когда дон Алонсо и его свита наконец-то нашли брата, а вместе с ним и Дон Жуана со слугой, они хотели тут же прикончить негодяя, но дон Карлос заступился за него, прося повременить с наказанием – как никак, он обязан Дон Жуану жизнью.

Так хозяин и слуга отправились дальше сквозь лес, пока не вышли к огромному мраморному зданию. Вскоре выясняется, что это великолепное строение построено для того, чтобы похоронить несчастного командора, которого убил Дон Жуан. Перед гробницей стояла статуя, выглядящая как живая. Решив посмеяться над своим давним соперником, Дон Жуан приказывает Сганареля в шутку пригласить статую к себе в гости на ужин. Сганарель робко задаёт статуе вопрос хозяина. И тут статуя кивнула головой. Дон Жуан не поверил слуге, и сам задал статуе вопрос. Статуя вновь кивнула.

Весь вечер Дон Жуан отдыхал в апартаментах. Сганареля не покидало возбуждение от увиденного чуда. Он не отставал от хозяина с нравоучениями о том, что это был знак свыше, и пора бы хозяину покаяться. Дон Жуан был не в духе и попросил Сганареля заткнуть рот.

Но покоя в тот вечер ему было не видать. Первым к нему пришёл поставщик, которому Дон Жуан был должен круглую сумму. Дон Жуан разыграл из себя важного господина, и с радушием принял у себя поставщика. Через час тот ушёл – с пустыми карманами, но гордый: такой важный человек разговаривал с ним, как с другом! Едва поставщик ушёл, как явился старик дон Луис, отец героя. Он находился в отчаянии из-за порочного образа жизни сына. Он начал разглагольствовать об их предках, которые были славными людьми. Он просил Дон Жуана одуматься и не пятнать их славу своими грязными делами. Дон Жуан, слушая скучные речи отца, ещё раз убедился в том, как мудро поступила природа, сделав так, что отцы умирают раньше, не успевая надоесть сыновьям.

Последней к Дон Жуану явилась Эльвира, чье лицо было скрыто за вуалью. Она намеревалась покончить с собой, и решила в последний раз навестить человека, который, хоть и сломал ей жизнь, но всё же был ей дорог. Она умоляла его одуматься, рассказывая о своём видении: она увидела, что запас терпения божьего истощился, и ему остался всего один день, чтобы пополнить эту чашу добродетельными поступками. Если Дон Жуан не успеет этого сделать, на него обрушится ужасающее наказание. Сганарель, слушая Эльвиру, невольно расплакался. Дон Жуан, глядя на её необычное одеяние, захотел овладеть ей.

Когда же хозяин со слугой смогли, наконец, приняться за ужин, к ним пришла статуя. Дон Жуан вёл себя как ни в чём не бывало, ужиная и ведя со статуей светские беседы. Когда ужин закончился, статуя пригласила Дон Жуана к себе. Дон Жуан пообещал придти.

На следующий день Дон Жуан послал отцу новость о том, что он внял его речам в прошлый вечер и отныне становится добропорядочным гражданином.

Сганарель расчувствовался и начал было отдавать богу хвалу, но Дон Жуан прервал его веселье, сказав, что раскаяние и следующее за ним искоренение всех зол – всего лишь ложь. Лицемерие – очень модный нынче грех, который обаятелен тем, что каждый принимает его за добродетель. Невозможно было бы им не побаловаться.

Скоро ему представилась возможность попрактиковаться в лицемерии. К Дон Жуану явился дон Карлос узнать, собирается ли Дон Жуан прилюдно объявить его сестру своей женой. Было ясно, что в случае отказа хозяину придётся худо. Дон Жуан начинает рассказывать дону Карлосу, что он недавно решил исправиться и стать благодетельным. И во имя спасения своей души Эльвира должна забыть о нём. Растроганный, дон Карлос отпустил его с хорошими напутствиями, сказав, однако, на прощание, что в любой день может придти к нему за реваншем. Однако Дон Жуану не долго осталось торжествовать, что он не несёт за своё богохульство никакого наказания. К нему явился призрак в женском обличии, чье лицо было скрыто вуалью. Грозным голосом он спросил, собирается ли Дон Жуан просить у богов прощения. Когда Дон Жуан в очередной раз свёл всё на шутку, призрак превратился в фигуру Времени с косой и исчез.

Придя к статуе командора на ужин, Дон Жуан пожал её руку. Сжав его руку в своей, статуя провозгласила о том, что его ждёт страшная смерть, ибо он не внял божьим знакам. Дон Жуан чувствует, что сгорает от невидимого пламени. Земля разверзлась под ним и Дон Жуан провалился вниз.

Многие с облегчением вздохнули, когда Дон Жуан умер, только Сганарель переживал о том, кто ему теперь заплатит за службу.

Краткое содержание романа «Дон жуан» пересказала Осипова А. С.

Обращаем ваше внимание, что это только краткое содержание литературного произведения «Дон жуан». В данном кратком содержании упущены многие важные моменты и цитаты.

«Дон-Жуан», краткое содержание по главам поэмы Байрона

Посвящение

Повествователь посвящает поэму Бобу (Роберту) Саути, поэту-лейкисту, называя его плохим певцом рабов и тронов, смрада и тьмы. Повествователь критикует и других лейкистов, обвиняя их в ограниченности тематики и эстетической системы, лицемерии, корыстолюбии, лести. Лирический герой противопоставляет свою прозаичную музу крылатому коню тех поэтов, которых Байрон ценил.

Песнь первая

Повествователь выбирает своим героем Дон-Жуана как истинного героя своего времени, несмотря на то, что Дон-Жуан – испанский дворянин 18 века. При этом на роль героя не подходят английские полководцы и генералы, потому что их карьера, хотя и началась с блестящих успехов, но окончилась тяжёлыми поражениями. Рассказчик сообщает также о своём творческом методе: «Мой метод – начинать всегда с начала». Потому он начинает рассказ о герое с повествования о родителях.

Отец героя, Дон Хосе, был храбр и ловок. Он не был безгрешным, этот «беспечный смертный» не любил учёности и изменял высоконравственной жене. Рассказчик называет его славным малым, хотя он «был горяч, игра его пленяла, И страсти он охотно уступал».

Мать героя, донна Инеса, «всех учёных затмевала знаньями». Интеллектуальные достоинства сочетались в ней с величавой жеманностью, высокопарностью, моральностью, большей частью лицемерной. Инеса иронично называется совершенной. Она шпионила за беспутным мужем, обвиняла его в безумье и дурных инстинктах, но при этом надменно соблюдала этикет. Дон Хосе скончался, не вынеся нападок жены и осуждения общества.

Маленький Жуан «был похож на юркую мартышку – хорошенький, кудрявый, озорной». Родители прощали ему шалости и этим портили сына. После смерти мужа мать Жуана воспитывала мальчика так, чтобы он не посрамил чести семьи. Жуан освоил езду верхом, стрельбу и фехтование. Голова ребёнка была забита отвлечёнными науками: классической литературой, которую он читал с купюрами, житиями, поучениями и молитвами.

К 12 годам Жуан перестал шалить, стал унылым и хилым, тихим и скромным, так что казалось, что это его природные качества. К 16 годам Жуан влюбился в 23-летнюю Донну Юлию. Её 50-летний муж Альфонсо ревновал её ко всем, но ни в чём не подозревал Дон-Жуана. Юлия питала к мужу «спокойную и честную любовь». Ходили слухи, что Инеса имела с Альфонсо когда-то преступную связь.

Когда дон Альфонсо пришёл с толпой друзей и слуг в спальню к жене, Юлия с верной служанкой Антонией спрятала любовника между перин, но Альфонсо увидел его башмаки. Дон-Жуан убежал, но Альфонсо развёлся с женой и отправил её в монастырь, а Инеса отправила сына в далёкие края. Юноша уплыл, увозя последнее письмо от Юлии с признанием в вечной любви.

Песнь заканчивается рассуждением лирического героя о замысле, жанре поэмы, манере письма.

Песнь вторая

Лирический герой объясняет поступок героя стеченьем обстоятельств. Дон-Жуан был отправлен в Кадис. Корабль назывался «Тринидад» и шёл в Ливорно. Жуана сопровождали двое слуг и полиглот-наставник Педрилло. Поднялась буря, и корабль потерял мачту, получил пробоину. Ещё несколько дней корабль держался на плаву благодаря помпам, откачивающим воду. На корабле началась паника, но Дон-Жуан остановил безумство на борту с помощью пистолета.

Некоторые спаслись на катере и потрёпанном баркасе. В катер, который вскоре утонул, поместилось 9 человек. На баркасе было около 30. Дон-Жуан спас своего наставника Педрилло и даже собачку – память об отце.

Через 3 дня баркас попал в глубокий штиль. Провизию съели. На пятый день безветрия съели собачку, несмотря на сопротивление Дон-Жуана. Через 7 дней съели все кожаные шапки и ремни и стали кидать жребий о том, кого съесть. Для жребия у Дон-Жуана взяли письмо любимой. Жребий пал на Педрилло. Но Жуан не прикоснулся к мясу. Многие после этого умерли в страшных мучениях.

Вскоре страдальцы стали получать добрые предзнаменования: появилась радуга, затем белый голубь. Утром показался скалистый берег. Все оставшиеся в живых спутники Жуана утонули, до берега добрался только он. Юношу нашла гречанка, красавица Гайдэ, и перенесла вместе со служанкой Зоей в пещеру, где трогательно за ним ухаживала и кормила.

Жуан оказался на греческом острове. Отец Гайдэ был пиратом, занимался контрабандой, разбоем, работорговлей, на чём накопил большое состоянье. Гайдэ побоялась, что если она принесёт Жуана в дом, отец продаст его в рабство. Молодые люди полюбили друг друга, их свидания в пещере продолжались месяц. Гайдэ «любила и была любима, Как вся природа диктовала ей». Песнь заканчивается рассуждением о любви, её силе и непостоянстве. Автор поражается тому, что Жуан быстро забыл о донне Юлии, но не осуждает героя.

Песнь третья

Начинается рассуждениями о любви в жизни человека и творчестве поэтов. Гайдэ «не думала о строгости отца», они с Жуаном не были венчаны. Её отец задержался в бурю. Вернувшись домой с деньгами и товарами, Ламбро застал дома праздничный пир. Хозяин осторожно расспросил пьяных гостей о причине пира и узнал, что его, старого хозяина, дочь уже оплакала, но утешилась. Теперь в доме есть молодой хозяин.

Ламбро был разгневан на дочь, но смог сдержаться. Он вошёл в дом, не узнанный никем, и наблюдал роскошь пира, который быстро истощил бы его деньги. Третья песнь заканчивается лирическим отступлением о том, что слава живших на земле выдающихся людей часто зависит от случая.

Песнь четвёртая

Начинается с рассуждений лирического героя о том, что молодым людям, которым были чужды «унылый мир жестокости и скуки И скорбная печаль», лучше жить вдали от людей.

Ламбро хотел убить Жуана, но Гайдэ закрыла собой возлюбленного. Жуан был с боем взят в плен, раненый посажен на корабль.

В Гайдэ «что-то оборвалось, как струна». Много дней она пролежала без жизни, а когда наконец пробудилась, была похожа на воскресшего мертвеца. Она была равнодушна ко всему, не смотрела в лицо отца, провела 12 дней без пищи, воды, сна и умерла.

Остров, где жил пират с дочерью, опустел, пират вскоре умер, но история Гайдэ стала легендой.

Пленный Жуан познакомился на пиратском бриге с труппой артистов, которых пленили по пути из Ливорно в Сицилию. Пленных заковали попарно, причём партнёршей Жуана стала «красотка родом из Анконы», на которую он даже не взглянул, потому что «был сердцем верен Возлюбленной своей». Пленных привезли в Константинополь и продали на стамбульском рынке.

Песнь заканчивается лирическим отступлением, в котором повествователь рассуждает о славе, в том числе литературной, и приходит к выводу, что успех произведения зависит от благосклонности умных дам, которых он называет синими чулками.

Песнь пятая

Начинается рассуждениями лирического героя о творческом методе: «Я буду строго факты излагать, Имея поучение в предмете».

Жуан познакомился с англичанином Джонсоном, который попал в плен, служа в русских войсках. Жуан и Джорнсон были куплены евнухом, негром Баба, приведены во дворец, где Жуан получил женское платье, достойное принцессы, которое надел после долгих препирательств. Баба отвёл Жуана к жене султана Гюльбее. 27-летняя женщина была очень хороша собой, как Афродита. Это была настоящая надменная госпожа, лишённая кротости.

Все капризы и желания Гюльбеи, четвёртой жены султана, выполнялись, поэтому она не могла понять, что Жуана не прельщает её красота, «в нём была свежа живая рана: Свою Гайдэ ещё он не забыл». Он смело сказал красавице, что любит другую, что «любовь – удел свободных». Его упорство не могли бы сломить никакие пытки, но почти сломили слёзы Гюльбеи. Когда пришёл султан, Гюльбя одарила его своею лаской, чтобы он не прельстился новой наложницей (Жуаном).

Песнь шестая

Начинается с лирического отступления о роли женщины и любви к женщине в истории.

Жуана отвели в сераль к другим наложницам, а их было 1500. Никто из девушек не понимал, почему их тянет к новой товарке. Жуанне (так он представился) пришлось спать в одной кровати с другой девушкой, потому что лишней постели не было. Выбор «мамаши» пал на самую спокойную, грузинку Дуду.

Ночью Дуду ужасно взвизгнула. Она рассказала, что ей приснился кошмар: её ужалила пчела. Читатель может догадаться о природе такого сна, Байрон его не комментирует, утверждая, что Жуанна спала.

Утром Гюльбея позвала евнуха, и он рассказал, что Жуан достался Дуду. Султанша в гневе велела привести виновных и утопить их. В таком неясном положении повествователь оставил своего героя.

Песнь седьмая

В лирическом отступлении Байрон рассуждает о русских полководцах. Дальше описана хроника взятия Измаила русскими войсками. Для решения трудного боя был назначен фельдмаршал Суворов. Накануне решительного боя казачий разъезд встретил людей полутурецкого вида. Их проводили в штаб, где Суворов узнал Джонсона, служившего в Николаевском полку. С ним были Жуан, две женщины и евнух. Песнь заканчивается антивоенными рассуждениями, в которых Байрон раскрывает замысел военных героев, дурачащих разум молодёжи.

Песнь восьмая

Лирический герой осуждает войну, сравнивая полки со стоглавою гидрой, у которой вырастают всё новые геройские головы. Лирический герой приемлет только войны за свободу, описывает поле боя как ад: «картина боя Правдивая затмит всё зло земное».
Жуан впервые был в бою, но с поля боя не убежал. Потеряв своих, он пошёл вперёд и оказался на передовой, а затем среди тех, кто первым вошёл в Измаил. Пять тысяч мусульман умерли, защищая город: «Да, город пал, но он не сдался – нет! Никто из мусульман не отдал шпаги!»
Жуан спас десятилетнюю девочку, за которой гонялись два казака, в то время как она оплакивала свою семью. Жуан не пошёл в атаку, отказавшись от славы, так как не хотел рисковать ребёнком. Но Джонсон поручил девочку солдатам, а Жуан оказался среди тех, кто сломил сопротивление сыновей хана. Сам хан умер, упав на русские копья. Жуана украсили «Владимиром» и отправили с донесением в Петербург, а он повёз с собой турчаночку Леилу, которую поклялся оберегать.

Песнь девятая

В лирическом отступлении лирический герой осуждает политиков и полководцев за то, что они разоряют отчизну и забывают о человечности.
Дон-Жуан в мундире лейтенанта артиллерии вёз депешу царице. Байрон сравнивает русскую царицу Екатерину с английской королевой Елизаветой в пользу русской царицы, которая «всем давала жить». Во время приёма Екатерина всем дала понять, что она выделила молодого лейтенанта – Жуана.

Песнь десятая

Жуан стал фаворитом Екатерины, российским дворянином. Он жил «в чаду безумств, балов и баловства». Жуан написал родным в Испанию. Инеса хвалила сына за благоразумное поведение, лицемерно хвалила материнскую любовь царицы и рассказала новости о появлении у Жуана отчима и брата.
Жуан плохо выносил суровый климат. Он заболел и едва не умер. Екатерине пришлось послать Жуана в Англию с дипломатической миссией. Жуан взял с собой пять возков со слугами, а также турчаночку Леилу. Молодой Жуан любил девочку как брат. Леила огорчала Жуана только тем, что не хотела креститься.
В лирическом отступлении лирический герой описывает страны, которые проехал Жуан, подробно останавливается на описании Англии. Байрон называет родную страну тюремщиком наций, и всё же сочувствует её судьбе и любит её.

Песнь одиннадцатая

Жуан воспринимал Англию как страну всеобщего равенства и справедливости, пока не столкнулся с грабителями, одного из которых он убил, защищаясь. Жуан не раскрыл сути своей миссии, поэтому о нём ходили слухи, что он «герой в делах военных и в делах любовных».
Дон-Жуан в высшем свете «блистал по всем статьям». Он был мастером танцевать, играть в лото и в карты. Зато литературу знал поверхностно, стихов не писал. Он хорошо разбирался в войне, любви и танцах.

По утрам Жуан занимался «почти ничем», потом наступало время «завтраков, визитов, кавалькад». Переодевшись, Жуан мчался к обеду. Лирический герой осуждает образ жизни «высшего света».

Песнь двенадцатая

Лирический герой рассуждает о среднем возрасте, в который, с его точки зрения, нужно умирать, потому что в жизни уже ничего не интересует, кроме золота – истинного властелина.

Дамы в Лондоне стали подыскивать Леиле опекуншу, да и Жуан отдавал себе отчёт, «что в педагоги вовсе не годится». В опекунши была выбрана леди Пинчбек, в которой Леила пробудила тёплое участье. Да и Жуан нравился этой нравственной доброй женщине.

Песнь тринадцатая

Лирический герой рассуждает о том, что некрасивых женщин нет «для всех мужчин моложе средних лет». Любовь в определённом возрасте сменяется другими интересами. Леди Аделина Амондевилл – знатная красавица. Её муж лорд Генри был доволен собой, гордился любовью жены, уважал Жуана и подружился с ним. Жуан нравился ему «надменной, но изысканной учтивостью».

Миледи Аделина была спокойной и вежливой, не увлекалась кокетством, была любезна и проста. Летом супруги Амондевилл уединились в родовом замке, в который был приглашён блестящий круг знакомых, всего 33 гостя, в том числе Жуан. Мужчины охотились, читали, играли в карты и бильярд, удили рыбу. По вечерам женщины пели, играли на арфах, танцевали. Всё это Байрон называет жизни равномерным теченьем.

Песнь четырнадцатая

Наступила осень, Жуан участвовал в охоте на лису, а после слушал дамские беседы. Жуан нравился женщинам, одной из них была графиня Фиц-Фалк, «красивая блондинка в цвете лет».

Аделина была старше Жуана на месяц. Ей был 21 год, и она взяла героя под материнскую защиту, желая оградить его от связи с графиней. Она явилась в свет в 16 лет, в 18 вышла замуж, «сияла и царила Без перерыва три зимы подряд». Аделина относилась к Жуану как к приятелю, брату, но лирический герой не ручается, что дружба их была платонической.

Песнь пятнадцатая

Аделина увлекалась «блестящими талантами Жуана». Для его спасения леди решила женить Жуана. Жуан не возражал, но заявил, что «обстоятельства ему мешают». Аделина подобрала Жуану много претенденток, но ему понравилась Аврора Рэби, «прелестная, как светлое виденье, Как фея, как сиянье, как весна». Сирота, воспитанная добрыми опекунами, она была католичкой, как Жуан, но Аделина относилась к ней с предубежденьем. Упрямство Аделины злило Жуана. Сама Аврора была равнодушна к славе Жуана.

Во время обеда, описание блюд которого занимает в поэме 4 страницы, Жуан сидел между Аделиной и Авророй. Равнодушие Авроры задело его самолюбие. Жуан так старался понравиться, что и Аврора увидала в нём особенные свойства, к тому же он был красив.

В лирическом отступлении автор готовит читателя к встрече с привидением.

Песнь шестнадцатая

В лирическом отступлении лирический герой, называя себя умеренным теологом, убеждает читателя верить несбыточному и принять на веру невозможное, потому что «есть в мире ила выше нашей силы, которую сознанье не открыло».

После бала Жуан в своём покое ощущал беспокойство, вспоминая глаза Авроры. В зале среди портретов «давно почивших рыцарей и дам» Жуан увидел тень монаха в тёмной мантии. За утренним чаем Жуан выглядел больным, отвечал невпопад, так что лорд Генри спросил, не монах ли нарушил его покой. Леди Амондевилл спела сочинённую ею балладу о душе монаха, монастырь которого разорил предок Амондевиллов. Жуана немного развеселила эта песенка, но он не признался, что видел призрак.

Рассказчик описывает утренние занятия лорда Амондевилла как помещика, решающего проблемы целой округи.

Во время обеда, на который приехали все соседи, Жуан скучал, был рассеян. Виной тому был увиденный призрак и равнодушие Авроры. Аделина была настоящей хозяйкой вечера, «пленяла всем – и красотой, и грациозной лаской обхожденья». После ухода гостей Аделина коварно обсудила их и их семейства.

Вечером Жуан ожидал прихода призрака. Призрак действительно пришёл, напугав Жуана, но, сняв капюшон, Жуан увидел графиню Фиц-Фалк.

Песнь семнадцатая

Начинается лирическим отступлением о том, что избалованный ребёнок подобен сироте. Лирический герой не открывает читателю, поддался ли Жуан искушенью, но отмечает, что за завтраком и Жуан, и графиня выглядели так, будто не спали всю ночь.

“Дон Жуан”. Краткое содержание

После триумфального успеха «Свадьбы Фигаро» в Праге Моцарт получил от пражского театра заказ на новую оперу. Выбор композитора пал на сюжет «Дон-Жуана». К сочинению музыки он приступил в мае 1787 г., а премьера состоялась в Праге 29 октября того же года. Для венской постановки (7 мая 1788 г.) в музыку автором были внесены некоторые изменения.

Либретто, написанное Л. да Понте на итальянском языке, выдержано в комедийном плане. Однако музыка Моцарта выводит оперу за рамки комедии. Композитор создал глубокое произведение, полное больших страстей и острых столкновений характеров.

Дон-Жуан Моцарта — образ сложный, многогранный. Осуждая своего героя на гибель, композитор в то же время поэтизирует, облагораживает его облик: моцартовский Дон-Жуан отважен, обаятелен, полон беспредельной жизненной энергии.

Остальные персонажи оперы — неразлучный спутник Дон-Жуана Лепорелло, одновременно и восхищающийся своим барином и порицающий его, гордая донна Анна, страстная донна Эльвира, кокетливая Церлина, Оттавио, Мазетто — занимают подчиненное положение. Их поступки, мысли и чувства связаны с действиями Дон-Жуана.

Афиша “Дон Жуана”, 1788 г.

Ночь. Ворчливый Лепорелло жалуется на жизнь: похождения Дон-Жуана доставляют верному слуге немало беспокойства. Вот и сейчас он вынужден ждать на улице своего господина, прокравшегося к донне Анне. Но на этот раз Дон-Жуана постигла неудача. К ужасу перепуганного Лепорелло донна Анна подняла шум и удерживает пытающегося бежать соблазнителя. Она не узнала обидчика — его лицо закрыто. Отец донны Анны — старый командор — вызывает Дон-Жуана на поединок и тут же падает, сраженный его шпагой.

Дон-Жуан скоро забыл о кровавых событиях этой ночи — он стремится к новым приключениям. Он готов последовать за прекрасной незнакомкой, но с разочарованием узнает в ней давно покинутую им донну Эльвиру. Дон-Жуан никогда не возвращается к прошлому. Страдания Эльвиры, терзаемой чувствами любви и мести, вызывают у него лишь досаду. Лепорелло пытается утешить обманутую. Он рассказывает ей о своем господине, его неутолимой жажде наслаждений, показывает список обольщенных им красавиц, в котором одних только «испанок тысячи три».

Проходит веселая праздничная процессия. Это крестьяне Мазетто и Церлина празднуют свою свадьбу. Молоденькая новобрачная приглянулась Дон-Жуану. Ласковыми словами и обещаниями он пытается увлечь Церлину. Обаяние блестящего кавалера велико, девушка начинает колебаться, она готова уступить его настояниям. Внезапное появление Эльвиры, а затем Анны и ее жениха дона Оттавио расстраивает планы соблазнителя. С ужасом узнает Анна убийцу своего отца; она призывает Оттавио к мести.

Зал в замке Дон-Жуана. Веселый праздник в разгаре. Безудержно весел беспечный Дон-Жуан, праздник сулит ему много развлечений. Гости танцуют. Среди них Эльвира, Анна и Оттавио в масках, проникшие сюда, чтобы отомстить Дон-Жуану. Танцуя с Церлиной, Дон-Жуан незаметно увлекает ее из зала. Внезапно праздничное веселье нарушается — раздаются крики Церлины, молящей о помощи. Возмущение охватывает присутствующих. Дон-Жуан и Лепорелло вынуждены бежать.

Дон-Жуан хочет пробраться в дом Эльвиры. Внимание неутомимого искателя приключений привлекла ее камеристка, но его планам мешает присутствие прежней возлюбленной. Поменявшись платьем со своим слугой, Дон-Жуан поет серенаду под окном Эльвиры, клянется в любви. Обманутая Эльвира попадает в объятия переодетого Лепорелло, которого она принимает за господина. Неузнанный же Дон-Жуан встречает Мазетто, вместе с крестьянами разыскивающего оскорбителя Церлины. Ловкий обманщик направляет преследователей в разные стороны и, избив Мазетто, скрывается. Подоспевшая Церлина нежно утешает своего жениха. В это время мстители, встретив Лепорелло, принимают его за ненавистного им Дон-Жуана. На бедного слугу обрушивается их гнев, его ждет жестокое наказание. В страхе Лепорелло открывает свое имя и убегает.

Господин и слуга встречаются ночью на кладбище, Дон-Жуан с беспечным смехом рассказывает о своих новых похождениях. Его рассказ прерывается грозным возгласом статуи убитого командора. Дон-Жуан приглашает статую к себе па ужин.

Зал в замке Дон-Жуана. Эльвира умоляет Дон-Жуана оставить порочный путь, напоминая о страшном возмездии. Внезапно раздаются тяжелые шаги статуи командора. Минуты Дон-Жуана сочтены, но без страха идет он навстречу гибели. «Нет», — гордо отвечает он на требование командора покаяться. Слышатся страшные удары грома, сверкает молния. Командор увлекает Дон-Жуана в бездну. Жажда мести приводит сюда оскорбленных Анну и Оттавио, Церлину и Мазетто, но они находят лишь дрожащего от страха Лепорелло, который рассказывает им о случившемся. Мстители торжествуют — наконец-то Дон-Жуан понес заслуженную кару.

Характеристика новеллы Гофмана “Дон Жуан”

В истории музыки были композиторы, которые мечтали о синтезе музыки с другими видами искусств. Так, А. Скрябин предполагал исполнение своей поэмы «Прометей» с цветовым сопровождением.

Внимательное прочтение новеллы Гофмана «Дон-Жуан», соотнесение текста с ходом оперы Моцарта вызывают убеждение, что автор должен был дать указание читателю об одновременном прослушивании музыки. Ведь при этом создается совершенно другое впечатление от текста, оказывается более понятным эмоциональное состояние литературного героя, его реакции. Почему же Гофман так не делает? Хотя очевидно, что при написании новеллы музыка постоянно звучала внутри него. Возможно, люди его круга были очень хорошо музыкально образованы; да и сам он, фанатично преданный музыке, знал оперу до последнего такта – и не мог даже предположить, что когда-то будет иначе.

«Герои Э. Т. А. Гофмана чаще всего впервые появляются на страницах его произведений сразу в действии, сопровождаемые звуками и шумом. Так, герой сказки «Золотой горшок», студент Ансельм, вылетает на её страницы, сразу угораздив в корзину с яблоками и пирожками. Сколько звуков сопровождает эту сцену!! Яблоки катятся во все стороны, торговки бранятся, мальчишки радуются наживе!»

В новелле «Дон-Жуан» на читателя сразу обрушивается шквал звуков:

Рискнем предположить, что главным героем своей новеллы Гофман представляет именно музыку гениального «Дон-Жуана» В. А. Моцарта. Тогда начальная фраза текста становится непосредственным представлением героя:

«Пронзительный звонок и громкий возглас: “Представление начинается!” -вспугнули мою сладкую дремоту, и я очнулся. Наперебой гудят контрабасы; удар литавр – взревели трубы; гобой тянет звонкое ля…» – подобно тому, как музыкально-театральное представление начинается с увертюры, а сама увертюра с призывной фанфары, ярких начальных аккордов, привлекающих внимание слушателей, так и новелла начинается с «пронзительного звонка и громкого возгласа». Звуки увертюры «Дон-Жуана», вспугнувшие «сладкую дремоту» героя произведения возвещают о начале необычайных событий.

Тяжелые мрачные аккорды увертюры в трагической для Моцарта тональности создают впечатление чего-то зловещего, рокового.

«В анданте я был потрясен ужасами грозного подземного regno all’pianto*; душа исполнилась трепетом от предчувствий самого страшного. Нечестивым торжеством прозвучала для меня ликующая фанфара в седьмом такте аллегро – я увидел, как из непроглядной тьмы огненные демоны протягивают раскаленные когти, чтобы схватить беспечных людей, которые весело отплясывают на тонкой оболочке, прикрывающей бездонную пропасть. Моему духовному взору явственно представилось столкновение человека с неведомыми, злокозненными силами, которые его окружают, готовя ему погибель» – содержательный смысл музыки увертюры к Моцартовскому «Дон-Жуану» выражен в самом тексте данного эпизода: «столкновение человека с неведомыми злокозненными силами, которые его окружают, готовя ему погибель». Яркий контраст беспечности людей и ужасов грозного царства слез. Читатель, не знающий событий, которые предстоит пережить путешественнику, невольно начинает испытывать внутреннее волнение.

При всем потрясающем знании Гофманом музыки оперы, позволим себе здесь уточнить: ликующая фанфара, о которой он пишет, звучит не в седьмом, а в восьмом такте аллегро, но это не в коей мере не влияет на суть сказанного автором.

Действие новеллы далее точно следует за действием оперы, которую слушает герой, находясь в театральной ложе. Он уже и не главный герой происходящего, а всего лишь восторженный слушатель, тонкий ценитель музыки, проникнувший в самую её суть, а затем и оказавшийся втянутым в странные события.

«И вот – что за голос! “Non sperar se non m’uccidi. ” Подобно сверкающим молниям, пронизывают гром инструментов отлитые из неземного металла звуки!»; « В мучительных, душераздирающих звуках этого речитатива и дуэта чувствуется нечто большее, нежели отчаяние перед лицом нечестивейшего злодейства» – музыка вызывает восторг, восхищение и трепет вызывает героиня то ли оперы, то ли уже новеллы донна Анна. Нечто неземное чудится герою.

Здесь речь идет о первом появлении донны Анны в опере, где она пытается удержать Дон-Жуана, проникшего в ее дом, чтобы обольстить ее: «Не надейся! Всё напрасно: я не дам тебе бежать!». Начавшись беззаботно и весело, интродукция заканчивается трагически: явившийся на зов дочери командор вступается за ее честь и погибает.

«В бурной арии “Fin ch’han dal vino. “»; «в мощном громе финала Дон Жуан с обнаженным мечом выступает навстречу своим противникам» – образ оперного Дон-Жуана ярко контрастирует с образом донны Анны .

В опере главное противопоставление – образ Дон-Жуана и Командора, а в новелле акцент переносится – читателя, вслед за автором, интересует контраст между образами Дон-Жуана и донны Анны.

Впервые действие отвлекается от оперной сцены в тот момент, когда в ложе появляется гостья. «Она призналась, что для нее вся жизнь – в музыке, и порою ей чудится, будто то заповедное, что замкнуто в тайниках души и не поддается выражению словами, она постигает, когда поет» – певица, исполняющая роль донны Анны признается в своей любви к музыке, и как будто бы озвучивает мысли нашего героя; оказывается родственной ему душой.

После необычного, волшебного события музыка начинает производить на героя «особое, непостижимое впечатление», начинается «волшебство звуков и поразительное вдохновение». « Если первым действием я был восхищен, то теперь, после удивительного происшествия в ложе, музыка производила на меня совсем особое, непостижимое впечатление. Словно давно обещанное исполнение прекраснейших снов нездешнего мира сбывалось наяву; словно затаенные чаяния восхищенной души через волшебство звуков сулили чудесным образом превратиться в поразительное откровение. В сцене донны Анны меня овеяло мягким теплым дыханием, и я затрепетал от упоительного блаженства; глаза у меня закрылись сами собой, и пылкий поцелуй как будто ожег мне губы, но поцелуй этот был точно исторгнутая неутолимым желанием долго звенящая нота»

Следующая фраза сообщает нам интересную особенность постановки оперы, которую смотрит герой Гофмана: «Фугированный хор превосходно завершил произведение, сведя его в одно гармоническое целое. Я поспешил к себе в комнату в таком восторженном состоянии духа, в каком никогда дотоле не бывал». Дело в том, что, так как опера «Дон-Жуан» заключает в себе черты оперы buffa, Моцарт написал последнюю сцену, как бы «снимающую» трагическую развязку. Все действующие лица сходятся и, убедившись в гибели Дон-Жуана, произносят мораль: порок наказан, добродетель торжествует. Но эта заключительная сцена обычно в театрах не исполняется. Не исполнялась она и при постановке в Венском театре. Опера кончалась тем, что при виде гибели Дон-Жуана все разбегались с криками ужаса. Но, «фугированный хор», упоминаемый Гофманом, как раз и есть эта самая неисполняемая обычно сцена! Значит, наш герой слушает полную версию оперы!

Еще одно удивительное наблюдение. Обычно звуковой мир произведений Гофмана очень насыщен. Текст новеллы настолько пронизан музыкой, что почти не оставляет места для других звуков. Проанализировав текст, можно привести их полный список:

• Пронзительный звонок
• Громкий возглас
• Сердце судорожно бьётся
• Шелест шелкового платья
• Речь как чарующее пение
• Зазвонил театральный колокольчик
• «Твой голос, друг Теодор»
• Что-то зашелестело
• Задрожал странный звук, словно прошелестело милое сердцу имя
• Бьёт два часа
• Ветер сильнее свищет по залу
• Нарастающих звуков призрачного оркестра
• Разговор

Даже в этом кратком списке, некоторые звуки, безусловно связаны с музыкой . Видимо, действительно музыка звучит в душе Гофмана непрестанно, заставляя его не замечать других звуков. А может, при такой насыщенности его внутреннего мира музыкой, повествователь в них попросту не нуждается. Кроме этого, вслушиваясь в звуковой мир новеллы, можно сделать интересное наблюдение. Музыка оперы Моцарта царит и главенствует в этом мире словно главный голос в гомофонной музыкальной фактуре . Поэтому других звуков не только немного, но и они, в основном, тихие, шелестящие. Громкие звуки лишь оповещают о начале театрального действия, привлекают внимание к нему. Ничто не должно отвлекать читателя-слушателя от музыки. Немузыкальные звуки отходят на второй план фактуры, уступая место главной теме.

Весь первый раздел новеллы убеждает нас, что главный герой здесь – именно музыка. Наш путешественник здесь – только зритель, сторонний наблюдатель происходящего. Даже когда в тексте нет непосредственного описания музыки, есть впечатление от нее, ощущения, вызванные ею.

Дон Жуан , или Каменный гость

Покинув молодую жену, донью Эльвиру, Дон Жуан устремился в погоню за очередной пленившей его красавицей. Его нимало не смущало, что в том городе, куда он прибыл по её следам и где намеревался похитить её, за полгода до того им был убит командор — а чего беспокоиться, если Дон Жуан убил его в честном поединке и был полностью оправдан правосудием. Смущало это обстоятельство его слугу Сганареля, и не только потому, что у покойного здесь оставались родственники и друзья — как-то нехорошо возвращаться туда, где тобою если не человеческий, то уж божеский закон точно был попран. Впрочем, Дон Жуану никакого дела не было до закона — будь то небесного или земного.

Сганарель служил своему господину не за совесть, а за страх, в глубине души считая его мерзейшим из безбожников, ведущим жизнь, подобающую скорее скоту, какой-нибудь эпикурейской свинье, нежели доброму христианину. Уже одно то, как скверно он поступал с женщинами, достойно было высшей кары. Взять хотя бы ту же донью Эльвиру, которую он похитил из стен обители, заставил нарушить монашеские обеты, и вскоре бросил, опозоренную. Она звалась его женой, но это не значило для Дон Жуана ровным счётом ничего, потому как женился он чуть не раз в месяц — каждый раз нагло насмехаясь над священным таинством.

Временами Сганарель находил в себе смелость попрекнуть господина за неподобающий образ жизни, напомнить о том, что с небом шутки плохи, но на такой случай в запасе у Дон Жуана имелось множество складных тирад о многообразии красоты и решительной невозможности навсегда связать себя с одним каким-то её проявлением, о сладостности стремления к цели и тоске спокойного обладания достигнутым. Когда же Дон Жуан не бывал расположен распинаться перед слугой, в ответ на упрёки и предостережения он просто грозился прибить его.

Донья Эльвира плохо знала своего вероломного мужа и потому поехала вслед за ним, а когда разыскала, потребовала объяснений. Объяснять он ничего ей не стал, а лишь посоветовал возвращаться обратно в монастырь. Донья Эльвира не упрекала и не проклинала Дон Жуана, но на прощание предрекла ему неминуемую кару свыше.

Красавицу, за которой он устремился в этот раз, Дон Жуан намеревался похитить во время морской прогулки, но планам его помешал неожиданно налетевший шквал, который опрокинул их со Сганарелем лодку. Хозяина и слугу вытащили из воды крестьяне, проводившие время на берегу.

К пережитой смертельной опасности Дон Жуан отнёсся так же легко, как легко относился ко всему в этом мире: едва успев обсохнуть, он уже обхаживал молоденькую крестьяночку. Потом ему на глаза попалась другая, подружка того самого Пьеро, который спас ему жизнь, и он принялся за неё, осыпая немудрёными комплиментами, заверяя в честности и серьёзности своих намерений, обещая непременно жениться. Даже когда обе пассии оказались перед ним одновременно, Дон Жуан сумел повести дело так, что и та и другая остались довольны. Сганарель пытался улучить момент и открыть простушкам всю правду о своём хозяине, но правда их, похоже, не слишком интересовала.

За таким времяпрепровождением и застал нашего героя знакомый разбойник, который предупредил его, что двенадцать всадников рыщут по округе в поисках Дон Жуана. Силы были слишком неравные и Дон Жуан решил пойти на хитрость: предложил Сганарелю поменяться платьем, чем отнюдь не вызвал у слуги восторга.

Дон Жуан со Сганарелем все-таки переоделись, но не так, как сначала предложил господин: он сам теперь был одет крестьянином, а слуга — доктором. Новый наряд дал Сганарелю повод поразглагольствовать о достоинствах различных докторов и прописываемых ими снадобий, а потом исподволь перейти к вопросам веры. Тут Дон Жуан лаконично сформулировал своё кредо, поразив даже видавшего виды Сганареля: единственное, во что можно верить, изрёк он, это то, что дважды два — четыре, а дважды четыре — восемь.

В лесу хозяину со слугой попался нищий, обещавший всю жизнь молить за них Бога, если они подадут ему хоть медный грош. Дон Жуан предложил ему золотой луидор, но при условии, что нищий изменит своим правилам и побогохульствует. Нищий наотрез отказался. Несмотря на это Дон Жуан дал ему монету и тут же со шпагой наголо бросился выручать незнакомца, на которого напали трое разбойников.

Вдвоём они быстро расправились с нападавшими. Из завязавшейся беседы Дон Жуан узнал, что перед ним брат доньи Эльвиры, дон Карлос. В лесу он отстал от своего брата, дона Алонсо, вместе с которым они повсюду разыскивали Дон Жуана, чтобы отомстить ему за поруганную честь сестры. Дон Карлос Дон Жуана в лицо не знал, но зато его облик был хорошо знаком дону Алонсо. Дон Алонсо скоро подъехал со своей небольшой свитой и хотел было сразу покончить с обидчиком, но дон Карлос испросил у брата отсрочки расправы — в качестве благодарности за спасение от разбойников.

Продолжив свой путь по лесной дороге, господин со слугой вдруг завидели великолепное мраморное здание, при ближайшем рассмотрении оказавшееся гробницей убитого Дон Жуаном командора. Гробницу украшала статуя поразительной работы. В насмешку над памятью покойного Дон Жуан велел Сганарелю спросить статую командора, не желает ли тот отужинать сегодня у него в гостях. Пересилив робость, Сганарель задал этот дерзкий вопрос, и статуя утвердительно кивнула в ответ. Дон Жуан не верил в чудеса, но, когда он сам повторил приглашение, статуя кивнула и ему.

Вечер этого дня Дон Жуан проводил у себя в апартаментах. Сганарель пребывал под сильным впечатлением от общения с каменным изваянием и все пытался втолковать хозяину, что это чудо наверняка явлено в предостережение ему, что пора бы и одуматься. Дон Жуан попросил слугу заткнуться.

Весь вечер Дон Жуана донимали разные посетители, которые будто бы сговорились не дать ему спокойно поужинать. Сначала заявился поставщик (ему Дон Жуан много задолжал), но, прибегнув к грубой лести, он сделал так, что торговец скоро удалился — несолоно хлебавши, однако чрезвычайно довольный тем, что такой важный господин принимал его, как друга. Следующим был старый дон Луис, отец Дон Жуана, доведённый до крайности отчаяния беспутством сына. Он снова, в который должно быть раз, повёл речь о славе предков, пятнаемой недостойными поступками потомка, о дворянских добродетелях, чем только нагнал на Дон Жуана скуку и укрепил в убеждённости, что отцам хорошо бы помирать пораньше, вместо того чтобы всю жизнь досаждать сыновьям.

Едва затворилась дверь за доном Луисом, как слуги доложили, что Дон Жуана желает видеть какая-то дама под вуалью. Это была донья Эльвира. Она твёрдо решила удалиться от мира и в последний раз пришла к нему, движимая любовью, чтобы умолять ради всего святого переменить свою жизнь, ибо ей было открыто, что грехи Дон Жуана истощили запас небесного милосердия, что, быть может, у него остался всего только один день на то, чтобы раскаяться и отвратить от себя ужасную кару. Слова доньи Эльвиры заставили Сганареля расплакаться, у Дон Жуана же она благодаря непривычному обличью вызвала лишь вполне конкретное желание.

Когда Дон Жуан и Сганарель уселись наконец за ужин, явился тот единственный гость, который был сегодня зван, — статуя командора. Хозяин не сробел и спокойно отужинал с каменным гостем. уходя, командор пригласил Дон Жуана назавтра нанести ответный визит. Тот принял приглашение.

На следующий день старый дон Луис был счастлив как никогда: сначала до него дошло известие, что его сын решил исправиться и порвать с порочным прошлым, а затем он встретил самого Дон Жуана, и тот подтвердил, что да, он раскаялся и отныне начинает новую жизнь.

Слова хозяина бальзамом пролились на душу Сганареля, но, едва только старик удалился, Дон Жуан объяснил слуге, что все его раскаяние и исправление — не более чем уловка. Лицемерие и притворство — модный порок, легко сходящий за добродетель, и потому грех ему не предаться.

В том, насколько лицемерие полезно в жизни, Сганарель убедился очень скоро — когда им с хозяином встретился дон Карлос и грозно спросил, намерен ли Дон Жуан прилюдно назвать донью Эльвиру своею женой. Ссылаясь на волю неба, открывшуюся ему теперь, когда он встал на путь праведности, притворщик утверждал, что ради спасения своей и её души им не следует возобновлять брачный союз. Дон Карлос выслушал его и даже отпустил с миром, оставив, впрочем, за собой право как-нибудь в честном поединке добиться окончательной ясности в этом вопросе. Недолго, однако, пришлось Дон Жуану безнаказанно богохульствовать, ссылаясь на якобы бывший ему глас свыше. Небо действительно явило ему знамение — призрака в образе женщины под вуалью, который грозно изрёк, что Дон Жуану осталось одно мгновение на то, чтобы воззвать к небесному милосердию. Дон Жуан и на сей раз не убоялся и заносчиво заявил, что он не привык к такому обращению. Тут призрак преобразился в фигуру Времени с косою в руке, а затем пропал.

Когда перед Дон Жуаном предстала статуя командора и протянула ему руку для пожатия, он смело протянул свою. Ощутив пожатье каменной десницы и услышав от статуи слова о страшной смерти, ожидающей того, кто отверг небесное милосердие, Дон Жуан почувствовал, что его сжигает незримый пламень. Земля разверзлась и поглотила его, а из того места, где он исчез, вырвались языки пламени.

Смерть Дон Жуана очень многим была на руку, кроме, пожалуй, многострадального Сганареля — кто ему теперь заплатит его жалованье?

Понравился ли пересказ?

Ваши оценки помогают понять, какие пересказы написаны хорошо, а какие надо улучшить. Пожалуйста, оцените пересказ:

Что скажете о пересказе?

Что было непонятно? Нашли ошибку в тексте? Есть идеи, как лучше пересказать эту книгу? Пожалуйста, пишите. Сделаем пересказы более понятными, грамотными и интересными.

Дон Жуан (Гофман)

«Дон Жуан» (Don Juan) — новелла Э. Т. А. Гофмана, написанная в Бамберге в сентябре 1812 года, всего через несколько дней после разрыва автора с Юлией Марк, в которую он был безответно влюблён. Напечатана во «Всеобщей музыкальной газете» за 31 марта 1813 года и через год включена в сборник «Фантазии в манере Калло».

Содержание

• 1 Сюжет
• 2 Центральный образ
• 3 Историческая подоплёка
• 4 Металитературные аспекты
• 5 Адаптации
• 6 Примечания

Сюжет

«Путешествующий энтузиаст», заночевавший в бамбергской гостинице, просыпается от звуков музыки. Ему объясняют, что в том же здании находится городской театр, где сегодня дают моцартовского «Дон Жуана». Проникнув в пустую ложу для приезжих, рассказчик, затаив дыхание, следит за развитием действия на итальянском языке и снабжает его подробными комментариями.

Во время антракта рассказчику, всё ещё завороженному силой искусства, грезится, что в его ложу входит исполнительница роли донны Анны и начинает превозносить его музыкальные сочинения: «То, что я пела, был ты, а твои мелодии — это я». В области духовного мира, постигаемого обоими за звуками музыки, между ними устанавливается телепатическая связь:

Я близ этой удивительной женщины впал в своего рода сомнамбулическое состояние, и мне стало ясно, что мы с ней связаны тесными, таинственными узами, которые не позволяют ей, даже появляясь на сцене, разлучаться со мной.

По окончании оперы рассказчик возвращается из своего номера в ложу, чтобы сформулировать свои мысли об образе Дон Жуана в письме к другу. В его трактовке Дон Жуан — это демоническая личность, сверхчеловек, восстающий против мира «маленьких людей». В поисках недостижимого трансцендентного идеала он «неустанно и алчно набрасывается на все соблазны здешнего мира, напрасно чая найти в них удовлетворение», пока вся земная жизнь не начинает казаться ему «тусклой и мелкой».

Оторвавшись наконец от своего письма, рассказчик окидывает взглядом пустой театр и ему кажется, что занавес колеблется от сквозняка:

Бьёт два часа! [1] Тёплое, насыщенное электричеством дуновение коснулось меня — я слышу слабый аромат тонких итальянских духов, по которым вчера прежде всего ощутил присутствие соседки; мною овладевает блаженное состояние, которое я, пожалуй, мог бы выразить только в звуках. Ветер сильнее свищет по залу — вот в оркестре зазвенели фортепьянные струны. Мне чудится голос Анны: Non mi dir bell’idol mio!

На следующий день во время обеда рассказчик узнает, что певица, изображавшая донну Анну, скончалась как раз в два часа ночи. Накануне же весь антракт она «пролежала без чувств».

Центральный образ

В своей новелле романтик Гофман предлагает новую трактовку «вечного образа» Дон Жуана. Для него это титаническая личность — сродни Фаусту. Среди персонажей оперы Моцарта он выводит на первый план донну Анну, которую якобы связывает со знаменитым обольстителем ненасытная тяга к вечно ускользающему идеалу [2] . Эта трактовка получила широкую популярность среди поэтов-романтиков, таких, как Мюссе и Ленау [3] .

Специалисты по творчеству Моцарта в один голос утверждают, что истолкование образа Дон Жуана как романтического героя-бунтовщика, предлагаемое «путешествующим энтузиастом», имеет весьма мало общего с музыкальным произведением [4] . При пересказе сюжета оперы рассказчик, будучи увлечён своими идеями, заметно отступает от либретто да Понте. К примеру, в опере нет никаких намёков на интимную близость донны Анны с Дон Жуаном [5] .

Историческая подоплёка

Новеллы «Дон Жуан» и «Магнетизёр» были созданы в период, когда Гофман оказался без семьи и без заработка из-за продолжающегося противостояния его государя с Наполеоном. Известно, что Гофмана завораживала титаническая личность великого завоевателя, сеющего кругом себя разрушение [6] . Главные герои «Дон Жуана» и «Магнетизёра» — столь же харизматичные фигуры, одержимые властью над другими; кажется, они питаются жизненной энергией окружающих и лишают жизни тех, кто имел несчастье стать предметом их внимания [7] . Подмечено, что магнетизёр высасывает жизнь из своей возлюбленной точно так же, как под чувственным напором Дон Жуана его возлюбленная теряет волю к жизни и испускает дух. Правда, в первом случае речь идёт о насилии ментальном, а во втором — о насилии физическом [8] .

Металитературные аспекты

Идеолог параллельных сюжетов, Гофман зарифмовывает либретто своей любимой оперы с событиями бамбергской ночи, которые могли пригрезиться рассказчику под звуки, доносившиеся в его номер из соседнего театра. Когда донна Анна признает в нём незаурядного композитора, у читателя возникает впечатление, что рассказчик — это и есть Моцарт [9] [10] . Вместе с тем певица настолько глубоко вживается в образ донны Анны, что, подобно своей героине, покидает этот мир [4] .

Р. Сафрански предлагает психоаналитическую трактовку рассказа. Он считает, что под влиянием разрыва с любимой девушкой Гофман, сильно комплексовавший по поводу своей невзрачной внешности и тщедушной комплекции,

Адаптации

• Романтические отношения Гофмана с певицей из «Дон Жуана» были переосмыслены в опере Жака Оффенбаха «Сказки Гофмана».

Напишите отзыв о статье “Дон Жуан (Гофман)”

Примечания

1. ↑ Время, когда по сюжету оперы дон Жуан приходит на кладбище для встречи с Лепорелло.
2. ↑ Любимые герои Гофмана приносят всё в жертву погоне за недосягаемым идеалом. Таков, к примеру, художник Бертольд из новеллы «Церковь иезуитов в Г.»
3. ↑ Encyclopedia of the Romantic Era, 1760—1850. Routledge, 2013. ISBN 9781135455781. P. 284.
4. ↑ 12 R. Murray Schafer. E. T. A. Hoffmann and Music. University of Toronto Press, 1975. ISBN 9780802053107. P. 60.
5. ↑ Francien Markx. E. T. A. Hoffmann, Cosmopolitanism, and the Struggle for German Opera. BRILL, 2015. ISBN 9789004309579. P. 120—121.
6. ↑ 12Сафранский, Рюдигер. Гофман. Москва: Молодая гвардия, 2005.
7. ↑ Katherine R. Syer. Wagner’s Visions: Poetry, Politics, and the Psyche. Boydell & Brewer, 2014. ISBN 9781580464826. P. 18.
8. ↑ Kristi Brown-Montesano. Understanding the Women of Mozart’s Operas. University of California Press, 2007. ISBN 9780520932968. P. 10-15.
9. ↑ Подобным образом автор примерял маску другого композитора, Глюка, в своей дебютной новелле
10. ↑ David E. Wellbery. E.T.A. Hoffmann and Romantic Hermeneutics: An Interpretation of Hoffmann’s “Don Juan”. // Studies in Romanticism, 19 (Winter 1980). P. 462.

Отрывок, характеризующий Дон Жуан (Гофман)

Два дня после этого, Ростов не видал Долохова у своих и не заставал его дома; на третий день он получил от него записку. «Так как я в доме у вас бывать более не намерен по известным тебе причинам и еду в армию, то нынче вечером я даю моим приятелям прощальную пирушку – приезжай в английскую гостинницу». Ростов в 10 м часу, из театра, где он был вместе с своими и Денисовым, приехал в назначенный день в английскую гостинницу. Его тотчас же провели в лучшее помещение гостинницы, занятое на эту ночь Долоховым. Человек двадцать толпилось около стола, перед которым между двумя свечами сидел Долохов. На столе лежало золото и ассигнации, и Долохов метал банк. После предложения и отказа Сони, Николай еще не видался с ним и испытывал замешательство при мысли о том, как они свидятся.
Светлый холодный взгляд Долохова встретил Ростова еще у двери, как будто он давно ждал его.
– Давно не видались, – сказал он, – спасибо, что приехал. Вот только домечу, и явится Илюшка с хором.
– Я к тебе заезжал, – сказал Ростов, краснея.
Долохов не отвечал ему. – Можешь поставить, – сказал он.
Ростов вспомнил в эту минуту странный разговор, который он имел раз с Долоховым. – «Играть на счастие могут только дураки», сказал тогда Долохов.
– Или ты боишься со мной играть? – сказал теперь Долохов, как будто угадав мысль Ростова, и улыбнулся. Из за улыбки его Ростов увидал в нем то настроение духа, которое было у него во время обеда в клубе и вообще в те времена, когда, как бы соскучившись ежедневной жизнью, Долохов чувствовал необходимость каким нибудь странным, большей частью жестоким, поступком выходить из нее.
Ростову стало неловко; он искал и не находил в уме своем шутки, которая ответила бы на слова Долохова. Но прежде, чем он успел это сделать, Долохов, глядя прямо в лицо Ростову, медленно и с расстановкой, так, что все могли слышать, сказал ему:
– А помнишь, мы говорили с тобой про игру… дурак, кто на счастье хочет играть; играть надо наверное, а я хочу попробовать.
«Попробовать на счастие, или наверное?» подумал Ростов.
– Да и лучше не играй, – прибавил он, и треснув разорванной колодой, прибавил: – Банк, господа!
Придвинув вперед деньги, Долохов приготовился метать. Ростов сел подле него и сначала не играл. Долохов взглядывал на него.
– Что ж не играешь? – сказал Долохов. И странно, Николай почувствовал необходимость взять карту, поставить на нее незначительный куш и начать игру.
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.

Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.