Чувствительный и холодный – краткое содержание рассказа Карамзина

Николай Карамзин – Чувствительный и холодный

  • 60
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5

Николай Карамзин – Чувствительный и холодный краткое содержание

«…Одна природа творит и дает: воспитание только образует. Одна природа сеет: искусство или наставление только поливает семя, чтобы оно лучше и совершеннее распустилось. Как ум, так и характер людей есть дело ее: отец, учитель, обстоятельства могут помогать его дальнейшим развитиям, но не более. Привязывает ли натура умственные способности и нравственные свойства к некоторым особенным формам или действиям физического состава, мы не знаем: это ее тайна…»

Чувствительный и холодный – читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)

Николай Михайлович Карамзин

Чувствительный и холодный

Дух системы заставлял разумных людей утверждать многие странности и даже нелепости: так, некоторые писали и доказывали, что наши природные способности и свойства одинаковы; что обстоятельства и случаи воспитания не только образуют или развивают, но и дают характер человеку вместе с особенным умом и талантами; что Александр в других обстоятельствах мог быть миролюбивым брамином, Эвклид – автором чувствительных романов, Аттила – нежным пастушком, а Петр Великий – обыкновенным человеком! Если бы надобно было опровергать явную ложь, то мы представили бы здесь множество хорошо воспитанных, множество ученых людей, которые имеют все, кроме – чувства и разума… Нет! Одна природа творит и дает: воспитание только образует. Одна природа сеет: искусство или наставление только поливает семя, чтобы оно лучше и совершеннее распустилось. Как ум, так и характер людей есть дело ее: отец, учитель, обстоятельства могут помогать его дальнейшим развитиям, но не более. – Привязывает ли натура умственные способности и нравственные свойства к некоторым особенным формам или действиям физического состава, мы не знаем: это ее тайна. Система Лафатера и доктора Галя кажется нам по сие время одною игрою воображения. Сам почтенный и благоразумный Кабанис, изъясняя свойством твердых частей и жидкостей счастье и несчастье жизни – нрав, страсти, печаль и веселье, – не берется размерить и развесить по-аптекарски, сколько чего надобно для произведения гения, математика, философа, стихотворца, злодея или добродетельного мужа.

Как бы то ни было, мы видим в свете людей умных и чувствительных, умных и холодных, от колыбели до гроба, согласно с русскою пословицею; и нравственное свойство их так независимо от воли, что все убеждения рассудка, все твердые намерения перемениться нравом остаются без действия. Лафонтен сказал:

Мы вечно то, чем нам быть в свете суждено.
Гони природу в дверь: она влетит в окно!

Правда, что сию неволю знают одни чувствительные; холодные всегда довольны собою и не желают перемениться. Одно такое замечание не доказывает ли, что выгода и счастие на стороне последних? Первые, без сомнения, живее наслаждаются; но как в жизни более горестей, нежели удовольствий, то слабее чувствовать те и другие есть выигрыш. «Боги не дают, а продают нам удовольствия», – сказал греческий трагик; «И слишком дорого», – можно примолвить, так что мы с покупкою остаемся в глупцах. Но чувствительный есть природный мот: он видит свое разорение, борется с собою и все покупает.

Однако ж, любя справедливость, заметим и свойственные ему преимущества. Равнодушные люди бывают во всем благоразумнее, живут смирнее в свете, менее делают бед и реже расстроивают гармонию общества; но одни чувствительные приносят великие жертвы добродетели, удивляют свет великими делами, для которых, по словам Монтаня, нужен всегда «небольшой примес безрассудности» – «un peu de folie», они-то блистают талантами воображения и творческого ума: поэзия и красноречие есть дарование их. Холодные люди могут быть только математиками, географами, натуралистами, антиквариями и – если угодно – философами.

Мы имели случай узнать историю двух человек, которая представляет в лицах сии два характера.

Эраст и Леонид учились в одном пансионе и рано сделались друзьями. Первый мог назваться красавцем: второй обращал на себя внимание людей отменно умным лицом. В первом с самого младенчества обнаруживалась редкая чувствительность: второй, казалось, родился благоразумным. Эраст удивлял своим понятием, Леонид – прилежанием. Казалось, что первый не учится, а только воспоминает старое; второй же никогда не забывал того, что узнавал однажды. Первый, от излишней надежности на себя, откладывая всякое дело до последней минуты, иногда не выучивал урока; второй знал его всегда заблаговременно, все еще твердил и не верил своей памяти. Эраст делал иногда маленькие проказы, ссорился с товарищами и нередко заслуживал наказание; но все его любили. Леонид вел себя тихо, примерно и не оскорблял никого; но его только хвалили. Одного считали искренним, добродушным: таков он был в самом деле. Другого подозревали в хитрости и даже в лукавстве: но он был только осторожен. – Их взаимная дружба казалась чудною: столь были они несходны характерами! Но сия дружба основывалась на самом различии свойств. Эраст имел нужду в благоразумии, Леонид – в живости мыслей, которая для его души имела прелесть удивительного, Чувствительность одного требовала сообщения; равнодушие и холодность другого искали занятия. Когда сердце и воображение пылают в человеке, он любит говорить; когда душа без действия, он слушает с удовольствием. Эраст еще в детстве пленялся романами, поэзией, а в истории более всего любил чрезвычайности, примеры геройства и великодушия. Леонид не понимал, как можно заниматься небылицами, то есть романами! Стихотворство казалось ему трудною и бесполезною игрою ума, а стихотворцы – людьми, которые хотят прытко бегать в кандалах. Он читал историю с великою прилежностию, но единственно для того, чтобы знать ее, не для внутреннего наслаждения, но как вокабулы или грамматику. Мудрено ли, что мнения друзей о героях ее были несогласны? Эраст превозносил до небес великодушие и храбрость Александра: Леонид называл его отважным безумцем. Первый говорил: «Он победил вселенную!» Второй ответствовал: «Не зная, для чего!» Эраст обожал Катона, добродетельного самоубийцу: Леонид считал его помешанным гордецом. Эраст восхищался бурными временами греческой и римской свободы: Леонид думал, что свобода есть зло, когда она не дает людям жить спокойно. Эраст верил в истории всему чрезвычайному: Леонид сомневался во всем, что не было согласно с обыкновенным порядком вещей. Один спрашивался с воображением пылким, а другой – с флегматическим своим характером.

Как мнения, так и поступки наших друзей были различны. Однажды дом, где они учились и жили, загорелся ночью: Эраст вскочил с постели неодетый, разбудил Леонида и других пансионеров, тушил огонь, спасал драгоценные вещи своего профессора и не думал о собственных. Дом сгорел, и Эраст, обнимая друга, сказал с великодушным чувством: «Я всего лишился; но в общих бедствиях хорошо забывать себя…» – «Очень дурно, – отвечал Леонид с хладнокровием, – человек создан думать сперва о себе, а там о других; иначе нельзя стоять свету. Хорошо, что мне удалось поправить твою безрассудность: я спас и сундуки и книги наши». Так Леонид мыслил и поступал на шестнадцатом году жизни. – В другой раз они шли по берегу реки: в глазах их мальчик упал с мосту. Эраст ахнул и бросился в воду. Леонид хотел удержать его, но не успел; однако ж не потерял головы, даже не закричал, а только изо всей силы пустился бежать к рыбакам, которые вдали расправляли сети, – бросил им рубль и велел спасти Эраста, который уже тонул. Рыбаки через пять минут вытащили его вместе с мальчиком. Леонид бранил своего друга: называл глупцом, безумным; однако ж плакал… Редкая чувствительность холодных людей бывает тем заметнее и трогательнее. Эраст целовал его и восклицал: «Я жертвовал собою для спасения человека, обязан жизнию другу и вижу слезы его: какое счастие!»

Чувствительный и холодный – краткое содержание рассказа Карамзина

  • ЖАНРЫ 360
  • АВТОРЫ 268 938
  • КНИГИ 626 113
  • СЕРИИ 23 565
  • ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 589 046

Николай Михайлович Карамзин

Чувствительный и холодный

Два характера

Дух системы заставлял разумных людей утверждать многие странности и даже нелепости: так, некоторые писали и доказывали, что наши природные способности и свойства одинаковы; что обстоятельства и случаи воспитания не только образуют или развивают, но и дают характер человеку вместе с особенным умом и талантами; что Александр в других обстоятельствах мог быть миролюбивым брамином, Эвклид – автором чувствительных романов, Аттила – нежным пастушком, а Петр Великий – обыкновенным человеком! Если бы надобно было опровергать явную ложь, то мы представили бы здесь множество хорошо воспитанных, множество ученых людей, которые имеют все, кроме – чувства и разума… Нет! Одна природа творит и дает: воспитание только образует. Одна природа сеет: искусство или наставление только поливает семя, чтобы оно лучше и совершеннее распустилось. Как ум, так и характер людей есть дело ее: отец, учитель, обстоятельства могут помогать его дальнейшим развитиям, но не более. – Привязывает ли натура умственные способности и нравственные свойства к некоторым особенным формам или действиям физического состава, мы не знаем: это ее тайна. Система Лафатера и доктора Галя кажется нам по сие время одною игрою воображения. Сам почтенный и благоразумный Кабанис, изъясняя свойством твердых частей и жидкостей счастье и несчастье жизни – нрав, страсти, печаль и веселье, – не берется размерить и развесить по-аптекарски, сколько чего надобно для произведения гения, математика, философа, стихотворца, злодея или добродетельного мужа.

Как бы то ни было, мы видим в свете людей умных и чувствительных, умных и холодных, от колыбели до гроба, согласно с русскою пословицею; и нравственное свойство их так независимо от воли, что все убеждения рассудка, все твердые намерения перемениться нравом остаются без действия. Лафонтен сказал:

Правда, что сию неволю знают одни чувствительные; холодные всегда довольны собою и не желают перемениться. Одно такое замечание не доказывает ли, что выгода и счастие на стороне последних? Первые, без сомнения, живее наслаждаются; но как в жизни более горестей, нежели удовольствий, то слабее чувствовать те и другие есть выигрыш. «Боги не дают, а продают нам удовольствия», – сказал греческий трагик; «И слишком дорого», – можно примолвить, так что мы с покупкою остаемся в глупцах. Но чувствительный есть природный мот: он видит свое разорение, борется с собою и все покупает.

Однако ж, любя справедливость, заметим и свойственные ему преимущества. Равнодушные люди бывают во всем благоразумнее, живут смирнее в свете, менее делают бед и реже расстроивают гармонию общества; но одни чувствительные приносят великие жертвы добродетели, удивляют свет великими делами, для которых, по словам Монтаня, нужен всегда «небольшой примес безрассудности» – «un peu de folie», они-то блистают талантами воображения и творческого ума: поэзия и красноречие есть дарование их. Холодные люди могут быть только математиками, географами, натуралистами, антиквариями и – если угодно – философами.

Мы имели случай узнать историю двух человек, которая представляет в лицах сии два характера.

Эраст и Леонид учились в одном пансионе и рано сделались друзьями. Первый мог назваться красавцем: второй обращал на себя внимание людей отменно умным лицом. В первом с самого младенчества обнаруживалась редкая чувствительность: второй, казалось, родился благоразумным. Эраст удивлял своим понятием, Леонид – прилежанием. Казалось, что первый не учится, а только воспоминает старое; второй же никогда не забывал того, что узнавал однажды. Первый, от излишней надежности на себя, откладывая всякое дело до последней минуты, иногда не выучивал урока; второй знал его всегда заблаговременно, все еще твердил и не верил своей памяти. Эраст делал иногда маленькие проказы, ссорился с товарищами и нередко заслуживал наказание; но все его любили. Леонид вел себя тихо, примерно и не оскорблял никого; но его только хвалили. Одного считали искренним, добродушным: таков он был в самом деле. Другого подозревали в хитрости и даже в лукавстве: но он был только осторожен. – Их взаимная дружба казалась чудною: столь были они несходны характерами! Но сия дружба основывалась на самом различии свойств. Эраст имел нужду в благоразумии, Леонид – в живости мыслей, которая для его души имела прелесть удивительного, Чувствительность одного требовала сообщения; равнодушие и холодность другого искали занятия. Когда сердце и воображение пылают в человеке, он любит говорить; когда душа без действия, он слушает с удовольствием. Эраст еще в детстве пленялся романами, поэзией, а в истории более всего любил чрезвычайности, примеры геройства и великодушия. Леонид не понимал, как можно заниматься небылицами, то есть романами! Стихотворство казалось ему трудною и бесполезною игрою ума, а стихотворцы – людьми, которые хотят прытко бегать в кандалах. Он читал историю с великою прилежностию, но единственно для того, чтобы знать ее, не для внутреннего наслаждения, но как вокабулы или грамматику. Мудрено ли, что мнения друзей о героях ее были несогласны? Эраст превозносил до небес великодушие и храбрость Александра: Леонид называл его отважным безумцем. Первый говорил: «Он победил вселенную!» Второй ответствовал: «Не зная, для чего!» Эраст обожал Катона, добродетельного самоубийцу: Леонид считал его помешанным гордецом. Эраст восхищался бурными временами греческой и римской свободы: Леонид думал, что свобода есть зло, когда она не дает людям жить спокойно. Эраст верил в истории всему чрезвычайному: Леонид сомневался во всем, что не было согласно с обыкновенным порядком вещей. Один спрашивался с воображением пылким, а другой – с флегматическим своим характером.

Как мнения, так и поступки наших друзей были различны. Однажды дом, где они учились и жили, загорелся ночью: Эраст вскочил с постели неодетый, разбудил Леонида и других пансионеров, тушил огонь, спасал драгоценные вещи своего профессора и не думал о собственных. Дом сгорел, и Эраст, обнимая друга, сказал с великодушным чувством: «Я всего лишился; но в общих бедствиях хорошо забывать себя…» – «Очень дурно, – отвечал Леонид с хладнокровием, – человек создан думать сперва о себе, а там о других; иначе нельзя стоять свету. Хорошо, что мне удалось поправить твою безрассудность: я спас и сундуки и книги наши». Так Леонид мыслил и поступал на шестнадцатом году жизни. – В другой раз они шли по берегу реки: в глазах их мальчик упал с мосту. Эраст ахнул и бросился в воду. Леонид хотел удержать его, но не успел; однако ж не потерял головы, даже не закричал, а только изо всей силы пустился бежать к рыбакам, которые вдали расправляли сети, – бросил им рубль и велел спасти Эраста, который уже тонул. Рыбаки через пять минут вытащили его вместе с мальчиком. Леонид бранил своего друга: называл глупцом, безумным; однако ж плакал… Редкая чувствительность холодных людей бывает тем заметнее и трогательнее. Эраст целовал его и восклицал: «Я жертвовал собою для спасения человека, обязан жизнию другу и вижу слезы его: какое счастие!»

Читайте также:  Наталья, боярская дочь - краткое содержание повести Карамзина

Они в одно время оставили пансион и вместе отправились в армию. Эраст твердил: «Надобно искать славы!» Леонид говорил: «Долг велит служить дворянину…» Первый бросался в опасности – другой шел, куда посылали его. Первый от излишней запальчивости скоро попался в плен к неприятелю; другой заслужил имя хладнокровного, благоразумного офицера и крест Георгия при конце войны. Мир освободил Эраста… Как искренно радовался он возвышению друга, который далеко опередил его в чинах воинских! Ни малейшая тень зависти не омрачила его доброго, чистого сердца. – Оба вместе перешли они в гражданскую службу. Леонид занял место совсем не блестящее и трудное; Эраст вступил в канцелярию знатнейшего вельможи, надеясь своими талантами заслужить его внимание и скоро играть великую ролю в государстве. Но для успехов честолюбия нужны гибкость, постоянство, холодность, терпение; Эраст же не имел никоторого из сих необходимых свойств. Он писал хорошо; но, вручая бумагу министру, гордым взором не просил снисходительного одобрения, а требовал справедливой хвалы; не боялся досадить ему: боялся только перед ним унизиться. «Пусть он знает, – говорил Эраст Леониду, – что я служу государству, а не ему, и соглашаюсь на время трудиться в неизвестности, чтобы стать некогда на ту степень, которая достойна благородного честолюбия и на которой дела мои будут славны в отечестве. » – «Любезный друг! – отвечал Леонид. – Никакие таланты не возвысят человека в государстве без угождения людям; если не хочешь служить им, то они не дадут тебе способа служить и самому отечеству. Не презирай нижних ступеней лестницы: они ведут к верхней. Искусный честолюбец только изредка взглядывает на отдаленную цель свою, но беспрестанно смотрит себе под ноги, чтобы идти к ней верно и не обступиться…» Сей медленный, благоразумный ход не мог нравиться пылкому Эрасту. Иногда он работал с удивительным прилежанием; иногда, утомленный делами, искал отдохновения в светских рассеяниях. Но сей опасный, мнимый отдых мало-помалу обратился для него в главное дело жизни.

Николай Карамзин – Чувствительный и холодный

  • 60
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5

99 Пожалуйста дождитесь своей очереди, идёт подготовка вашей ссылки для скачивания.

Скачивание начинается. Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.

Описание книги “Чувствительный и холодный”

Описание и краткое содержание “Чувствительный и холодный” читать бесплатно онлайн.

«…Одна природа творит и дает: воспитание только образует. Одна природа сеет: искусство или наставление только поливает семя, чтобы оно лучше и совершеннее распустилось. Как ум, так и характер людей есть дело ее: отец, учитель, обстоятельства могут помогать его дальнейшим развитиям, но не более. Привязывает ли натура умственные способности и нравственные свойства к некоторым особенным формам или действиям физического состава, мы не знаем: это ее тайна…»

Мы видим несчастных мужей в свете и почти привыкли к ним, но если они чувствительны, то можем ли искренно не сожалеть об них? Мы любим плакать со вдовцом горестным; он счастлив в сравнении с мужем, который должен ненавидеть или презирать супругу. Эраст в отчаянии своем жаловался на судьбу, а еще более – на женщин. «Я любил вас пламенно и нежно, – говорил он, – умел быть постоянным для самых ветрениц, умел быть честным в самых ненравственных связях, видел, как забываете ваши должности, но помнил свои, – и в награду за то, быв несколько раз оставленным любовником, сделался наконец обманутым мужем!» Эраст недели две плакал, недели две скитался один по окрестностям города, а там, желая чем-нибудь заняться, вздумал быть – автором.

Чувствительное сердце есть богатый источник идей: ежели разум и вкус помогают ему, то успех несомнителен и знаменитость ожидает писателя. Эраст жил уединенно, но скоро обратил на себя общее внимание; умные произносили его имя с почтением, а добрые – с любовию: ибо он родился нежным другом человечества и в творениях своих изображал душу, страстную ко благу людей. Призрак, называемый славою, явился ему в лучезарном сиянии и воспламенил его ревностию бессмертия. «О слава! – думал он в восторге сердца. – Я искал тебя некогда в дыму сражений и на поле кровопролития; ныне, в тихом кабинете, вижу блестящий образ твой перед собою и посвящаю тебе остаток моей жизни. Я не умел быть счастливым, но могу быть предметом удивления; венки миртовые вянут с юностию; венок лавровый зеленеет и на гробе. » Бедный Эраст! Ты променял одну мечту на другую. Слава благотворна для света, а не для тех, которые приобретают ее… Скоро зашипели ехидны зависти, и добродушный автор нажил себе неприятелей. Сии чудные люди, которых он не знал в лицо, бледнели и страдали от его авторских успехов; сочиняли гнусные, ядовитые пасквили и готовы были растерзать человека, который не оскорбил их ни делом, ни мыслию. Напрасно Эраст вызывал завистников своих писать лучше его: они умели только изливать яд и желчь, а не блистать талантом. Эраст имел слабость огорчаться их ненавистию и писал к своему другу: «Узнав ветреность женщин, вижу теперь злобу мужчин. Первые извиняются хотя удовольствием: вторые делают зло без всякой для себя выгоды». – «Всего вернее, – отвечал ему, Леонид, – идти в свете большою дорогою и запасаться такими деньгами, которые везде принимаются. Служба есть у нас вернейший путь к уважению (которого сродно искать людям в гражданском соединении), а чины – ходячая монета; положим, что слава драгоценнее, но многие ли знают ее клеймо и высокую пробу? Это не монета, а медаль: один знаток возьмет ее вместо денег. К тому же дарования ума всегда оспориваются, и причина ясна: души малые, но самолюбивые, каких довольно в свете, хотят возвеличиться унижением великих. Но дело сделано, и ты стоишь на пути славы: имей же твердость презирать усилие зависти, которая есть необходимое условие громкого имени! Не только презирай, но и радуйся ею: ибо она доказывает, что ты уже славен». – Письмо Леонидово заключалось сими словами: «Я через месяц женюсь, чтобы избавить себя от хозяйственных забот. Женщина нужна для порядка в доме».

Эраст забыл свои авторские неудовольствия, чтобы спешить в П* к свадьбе друга… Они уже давно не видались, Леонид, несмотря на прилежность делового человека, цвел здоровьем; ибо всякая диететика начинается предписанием: «Будь спокоен духом!» Эраст, некогда прекрасный молодой человек, высох, как скелет; ибо «огненные страсти, по словам одного англичанина, суть курьеры жизни: с ними недолго ехать до кладбища». Любовь и слава питают душу, а не тело. Леонид, несмотря на свою холодность, с прискорбием заметил Эрастову бледность… Он не обманул друга и в самом деле женился только «для порядка в доме», заблаговременно объявив невесте условия: «1) ездить в гости однажды в неделю; 2) принимать гостей однажды в неделю; 3) входить к нему в кабинет однажды в сутки, и то на пять минут». Она, исполняя волю отца, на все согласилась и строго наблюдала предписания мужа, тем охотнее что меланхолик Эраст жил в их доме, любил сидеть с нею у камина и читать ей французские романы. Иногда они плакали вместе, как дети, и скоро души их свыклись удивительным образом. Первые движения симпатии требуют откровенности: сердце в таком случае имеет всю догадку проницательного разума и знает, что искренность действует сильнее самых красноречивых уверений в дружбе. Каллиста сведала подробности Эрастовой жизни, неизвестные и мужу ее, – и чудно: она слушала Эраста с живейшим удовольствием, а Леонид – с холодностию. Платя доверенностию за доверенность, Кал-листа жаловалась ему на равнодушие Леонидово и сказала однажды: «Я хотела бы узнать безрассудную Нину, чтобы иметь понятие о женщине, которая не умела быть с вами счастливою. » Но она уже и без слов объяснялась с Эрастом. Тронутая чувствительность имеет язык свой, которому все другие уступают в выразительности; и если глаза служат вообще зеркалом души, то чего не скажет ими женщина страстная? Всякая минута, всякое движение Каллисты доказывало, что Эрасту надлежало – удалиться! Он хотел себя обманывать, но не мог; ужасался быть любимым, но не переставал быть любезным; хотел навеки расстаться, но с утра до вечера видел Каллисту. Что ж делал между тем благоразумный Леонид? Занимался приказными делами. Однако ж холодные люди не слепцы – и бедному Эрасту в одно утро объявили, что он хозяин в Леонидовой доме. То есть флегматик наш без дальних сборов посадил жену в карету и благополучно уехал с нею из П*, написав следующую записку к другу: «Ты вечно будешь ребенком; а Каллиста – женщина. Знаю тебя и хочу спасти от упреков совести. Мне поручили кончить важное государственное дело за тысячу верст отсюда. Верный друг твой до гроба…» Читатели могут пощадить Эраста: угрызения совести довольно наказали его. Для нежного сердца все возможные бедствия ничто в сравнении с теми случаями, где оно должно упрекать себя. «Безрассудный! – думал он. – Я прельстил жену друга, который не хотел воспользоваться слабостию моей жены! Вот награда за его добродетель! О стыд! Я смел не удивляться ей и думал, что сам могу поступить так же. » К чести Эраста скажем, что он не досадовал на Леонида за разлуку свою с Каллистой.

Судьба послала ему утешение. Он сведал, что тесть Леонидов имел важное судное дело и, по всем вероятностям, должен был лишиться своего имения. Эраст тайно дал на себя вексель его сопернику в большой сумме с условием, чтобы он прекратил тяжбу миром. Сия великодушная жертва тем более ему нравилась, что и Леонид и Каллиста были вместе ее предметом; он не хотел любить, но позволял себе жалеть о слабой женщине, которая для него забыла должность свою!

Эраст искал рассеяния в путешествии, пленительном в те годы, когда свет еще нов для сердца; когда мы, в очарованиях надежды, только готовимся жить, действовать умом и наслаждаться чувствительностию; когда, одним словом, хотим запасаться приятными воспоминаниями для будущего и средствами нравиться людям. Но душа, изнуренная страстями, – душа, которая вкусила всю сладость и горечь жизни, – может ли еще быть любопытною? Что остается ей знать, когда она узнала опытом восторги и муки любви, прелесть славы и внутреннюю пустоту ее? – Эраст не имел удовольствия завидовать людям, ибо сердце его не хотело уже верить счастию. Смотря на великолепные палаты, он мыслил: «Здесь плачут так же, как и в хижине», – вступая в храмы наук, говорил себе: «Здесь учат всему, кроме того, как найти благополучие в жизни», – смотря на молодого красавца, счастливого нежными улыбками прелестниц, думал: «Ты оплачешь свои победы». Эраст воображал, что сердце его наконец ожесточилось: так мыслят всегда люди чувствительные, натерпевшись довольно горя; но, слушая музыку нежную, он забывался, и грудь его орошалась слезами; видя бедного, хотел помогать ему и, встречая глазами взор какой-нибудь миловидной незнакомки, тайно от ума своего искал в нем ласкового приветствия. Эраст иногда писал и внутренне утешался мыслию, что зависть и вражда умирают с автором и что творения его найдут в потомстве одну справедливость и признательность; следственно, он все еще обманывал себя воображением: разве холодные души не удивляют нас жаром своим, когда они терзают память бедного Жан-Жака? Злословие есть наследственный грех людей: живые и мертвые равно бывают его предметом.

Эраст возвратился в отечество, чтобы не оставить костей своих в чужой земле: ибо здоровье его было в худом состоянии. Он пылал нетерпением видеть друга, но помнил вину свою и боялся его взоров. Леонид, уже знатный человек в государстве, обрадовался ему искренно и представил молодую красавицу, вторую жену свою. Каллисты не было уже на свете: супруг ее, еще не скинув траура, помолвил на другой и ровно через год обвенчался. Эраст не смел плакать в присутствии Леонида, но огорчился душевно: Каллиста была последним предметом его нежных слабостей. Друг обходился с ним ласково, но не предлагал ему жить в доме своем!

Николай Карамзин – Чувствительный и холодный

Николай Карамзин – Чувствительный и холодный краткое содержание

«…Одна природа творит и дает: воспитание только образует. Одна природа сеет: искусство или наставление только поливает семя, чтобы оно лучше и совершеннее распустилось. Как ум, так и характер людей есть дело ее: отец, учитель, обстоятельства могут помогать его дальнейшим развитиям, но не более. Привязывает ли натура умственные способности и нравственные свойства к некоторым особенным формам или действиям физического состава, мы не знаем: это ее тайна…»

Николай Карамзин – Чувствительный и холодный читать онлайн бесплатно

  • «
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • »

Николай Михайлович Карамзин

Чувствительный и холодный

Дух системы заставлял разумных людей утверждать многие странности и даже нелепости: так, некоторые писали и доказывали, что наши природные способности и свойства одинаковы; что обстоятельства и случаи воспитания не только образуют или развивают, но и дают характер человеку вместе с особенным умом и талантами; что Александр в других обстоятельствах мог быть миролюбивым брамином, Эвклид – автором чувствительных романов, Аттила – нежным пастушком, а Петр Великий – обыкновенным человеком! Если бы надобно было опровергать явную ложь, то мы представили бы здесь множество хорошо воспитанных, множество ученых людей, которые имеют все, кроме – чувства и разума… Нет! Одна природа творит и дает: воспитание только образует. Одна природа сеет: искусство или наставление только поливает семя, чтобы оно лучше и совершеннее распустилось. Как ум, так и характер людей есть дело ее: отец, учитель, обстоятельства могут помогать его дальнейшим развитиям, но не более. – Привязывает ли натура умственные способности и нравственные свойства к некоторым особенным формам или действиям физического состава, мы не знаем: это ее тайна. Система Лафатера и доктора Галя кажется нам по сие время одною игрою воображения. Сам почтенный и благоразумный Кабанис, изъясняя свойством твердых частей и жидкостей счастье и несчастье жизни – нрав, страсти, печаль и веселье, – не берется размерить и развесить по-аптекарски, сколько чего надобно для произведения гения, математика, философа, стихотворца, злодея или добродетельного мужа.

Читайте также:  Письма русского путешественника - краткое содержание книги Карамзина

Как бы то ни было, мы видим в свете людей умных и чувствительных, умных и холодных, от колыбели до гроба, согласно с русскою пословицею; и нравственное свойство их так независимо от воли, что все убеждения рассудка, все твердые намерения перемениться нравом остаются без действия. Лафонтен сказал:

Мы вечно то, чем нам быть в свете суждено.
Гони природу в дверь: она влетит в окно!

Правда, что сию неволю знают одни чувствительные; холодные всегда довольны собою и не желают перемениться. Одно такое замечание не доказывает ли, что выгода и счастие на стороне последних? Первые, без сомнения, живее наслаждаются; но как в жизни более горестей, нежели удовольствий, то слабее чувствовать те и другие есть выигрыш. «Боги не дают, а продают нам удовольствия», – сказал греческий трагик; «И слишком дорого», – можно примолвить, так что мы с покупкою остаемся в глупцах. Но чувствительный есть природный мот: он видит свое разорение, борется с собою и все покупает.

Однако ж, любя справедливость, заметим и свойственные ему преимущества. Равнодушные люди бывают во всем благоразумнее, живут смирнее в свете, менее делают бед и реже расстроивают гармонию общества; но одни чувствительные приносят великие жертвы добродетели, удивляют свет великими делами, для которых, по словам Монтаня, нужен всегда «небольшой примес безрассудности» – «un peu de folie», они-то блистают талантами воображения и творческого ума: поэзия и красноречие есть дарование их. Холодные люди могут быть только математиками, географами, натуралистами, антиквариями и – если угодно – философами.

Мы имели случай узнать историю двух человек, которая представляет в лицах сии два характера.

Эраст и Леонид учились в одном пансионе и рано сделались друзьями. Первый мог назваться красавцем: второй обращал на себя внимание людей отменно умным лицом. В первом с самого младенчества обнаруживалась редкая чувствительность: второй, казалось, родился благоразумным. Эраст удивлял своим понятием, Леонид – прилежанием. Казалось, что первый не учится, а только воспоминает старое; второй же никогда не забывал того, что узнавал однажды. Первый, от излишней надежности на себя, откладывая всякое дело до последней минуты, иногда не выучивал урока; второй знал его всегда заблаговременно, все еще твердил и не верил своей памяти. Эраст делал иногда маленькие проказы, ссорился с товарищами и нередко заслуживал наказание; но все его любили. Леонид вел себя тихо, примерно и не оскорблял никого; но его только хвалили. Одного считали искренним, добродушным: таков он был в самом деле. Другого подозревали в хитрости и даже в лукавстве: но он был только осторожен. – Их взаимная дружба казалась чудною: столь были они несходны характерами! Но сия дружба основывалась на самом различии свойств. Эраст имел нужду в благоразумии, Леонид – в живости мыслей, которая для его души имела прелесть удивительного, Чувствительность одного требовала сообщения; равнодушие и холодность другого искали занятия. Когда сердце и воображение пылают в человеке, он любит говорить; когда душа без действия, он слушает с удовольствием. Эраст еще в детстве пленялся романами, поэзией, а в истории более всего любил чрезвычайности, примеры геройства и великодушия. Леонид не понимал, как можно заниматься небылицами, то есть романами! Стихотворство казалось ему трудною и бесполезною игрою ума, а стихотворцы – людьми, которые хотят прытко бегать в кандалах. Он читал историю с великою прилежностию, но единственно для того, чтобы знать ее, не для внутреннего наслаждения, но как вокабулы или грамматику. Мудрено ли, что мнения друзей о героях ее были несогласны? Эраст превозносил до небес великодушие и храбрость Александра: Леонид называл его отважным безумцем. Первый говорил: «Он победил вселенную!» Второй ответствовал: «Не зная, для чего!» Эраст обожал Катона, добродетельного самоубийцу: Леонид считал его помешанным гордецом. Эраст восхищался бурными временами греческой и римской свободы: Леонид думал, что свобода есть зло, когда она не дает людям жить спокойно. Эраст верил в истории всему чрезвычайному: Леонид сомневался во всем, что не было согласно с обыкновенным порядком вещей. Один спрашивался с воображением пылким, а другой – с флегматическим своим характером.

Как мнения, так и поступки наших друзей были различны. Однажды дом, где они учились и жили, загорелся ночью: Эраст вскочил с постели неодетый, разбудил Леонида и других пансионеров, тушил огонь, спасал драгоценные вещи своего профессора и не думал о собственных. Дом сгорел, и Эраст, обнимая друга, сказал с великодушным чувством: «Я всего лишился; но в общих бедствиях хорошо забывать себя…» – «Очень дурно, – отвечал Леонид с хладнокровием, – человек создан думать сперва о себе, а там о других; иначе нельзя стоять свету. Хорошо, что мне удалось поправить твою безрассудность: я спас и сундуки и книги наши». Так Леонид мыслил и поступал на шестнадцатом году жизни. – В другой раз они шли по берегу реки: в глазах их мальчик упал с мосту. Эраст ахнул и бросился в воду. Леонид хотел удержать его, но не успел; однако ж не потерял головы, даже не закричал, а только изо всей силы пустился бежать к рыбакам, которые вдали расправляли сети, – бросил им рубль и велел спасти Эраста, который уже тонул. Рыбаки через пять минут вытащили его вместе с мальчиком. Леонид бранил своего друга: называл глупцом, безумным; однако ж плакал… Редкая чувствительность холодных людей бывает тем заметнее и трогательнее. Эраст целовал его и восклицал: «Я жертвовал собою для спасения человека, обязан жизнию другу и вижу слезы его: какое счастие!»

Они в одно время оставили пансион и вместе отправились в армию. Эраст твердил: «Надобно искать славы!» Леонид говорил: «Долг велит служить дворянину…» Первый бросался в опасности – другой шел, куда посылали его. Первый от излишней запальчивости скоро попался в плен к неприятелю; другой заслужил имя хладнокровного, благоразумного офицера и крест Георгия при конце войны. Мир освободил Эраста… Как искренно радовался он возвышению друга, который далеко опередил его в чинах воинских! Ни малейшая тень зависти не омрачила его доброго, чистого сердца. – Оба вместе перешли они в гражданскую службу. Леонид занял место совсем не блестящее и трудное; Эраст вступил в канцелярию знатнейшего вельможи, надеясь своими талантами заслужить его внимание и скоро играть великую ролю в государстве. Но для успехов честолюбия нужны гибкость, постоянство, холодность, терпение; Эраст же не имел никоторого из сих необходимых свойств. Он писал хорошо; но, вручая бумагу министру, гордым взором не просил снисходительного одобрения, а требовал справедливой хвалы; не боялся досадить ему: боялся только перед ним унизиться. «Пусть он знает, – говорил Эраст Леониду, – что я служу государству, а не ему, и соглашаюсь на время трудиться в неизвестности, чтобы стать некогда на ту степень, которая достойна благородного честолюбия и на которой дела мои будут славны в отечестве. » – «Любезный друг! – отвечал Леонид. – Никакие таланты не возвысят человека в государстве без угождения людям; если не хочешь служить им, то они не дадут тебе способа служить и самому отечеству. Не презирай нижних ступеней лестницы: они ведут к верхней. Искусный честолюбец только изредка взглядывает на отдаленную цель свою, но беспрестанно смотрит себе под ноги, чтобы идти к ней верно и не обступиться…» Сей медленный, благоразумный ход не мог нравиться пылкому Эрасту. Иногда он работал с удивительным прилежанием; иногда, утомленный делами, искал отдохновения в светских рассеяниях. Но сей опасный, мнимый отдых мало-помалу обратился для него в главное дело жизни.

Экскурс в прошлое: «Чувствительный и холодный» Н. М. Карамзина. Экскурс в будущее: «Обыкновенная история» И. А. Гончарова

У диалогического столкновения персонажей, как оно было продемонстрировано романтической драмой, есть литературный источник: очень любопытное в исгори ко-теоретическом смысле произведение Николая Михайловича Карамзина (1766—1826) «Чувствительный и холодный» (1803). В этом очерке впервые на русской почве подробно разработана типология двух противоположных характеров, двух форм миросозерцания и поведения («Два характера» — подзаголовок очерка).

Развивающийся в манере сравнительного жизнеописания вымышленных персонажей Эраста и Леонида, очерк обнаруживает беспристрастное стремление взвесить сильные и слабые стороны каждого типа, не предоставляя исключительного преимущества ни одному из них. «Чувствительный» Эраст, при его бескорыстии и самоотверженности, не смог ничем помочь тонущему мальчику и сам чуть не погиб. Выручил обоих из беды «холодный» и рассудительный Леонид, который делал «много добра, но без всякого внутреннего удовольствия». Эраст же был искренне расположен к добрым поступкам, однако практическая беспомощность и отсутствие жизненного такта сводили на нет его лучшие намерения.

При беспристрастном отношении к обоим типам «чувствительный» по крайней мере в одном отношении поставлен выше «холодного»: начало движения, разрыва связано с первым, а не со вторым. Его проявления сопряжены с крайностями, с нарушением гармонии, с гибелью, но это все неизбежные атрибуты беспокойства духа.

Еще в «Письмах русского путешественника» (письмо из Риги от 31 мая 1789 г.) Карамзин характеризовал Ленца, поэта, представителя движения Бури и натиска, словами «одного лифляндского дворянина»: «Глубокая чувствительность, без которой Клоншток не был бы Клоиштоком и Шекспир Шекспиром, погубила его» [1] . В очерке «Чувствительный и холодный» эта мысль обобщена следующим образом:

«Равнодушные люди бывают во всем благоразумнее, живут смирнее в свете, менее делают бед и реже расстроивают гармонию общества; но одни чувствительные приносят великие жертвы добродетели, удивляют свет великими делами, для которых, по словам Монтаня, нужен всегда “небольшой примес безрассудности”».

В этом сопоставлении предчувствуется романтическая дилемма и вытекающее из нее неравенство уровней, на которых находятся противоположные характеры. Предчувствуется в жизнеописании Эраста и типичная романтическая биография: разочарование в любви, в светском окружении, неудачи на служебном поприще, крах честолюбивых и благородных планов порождают стремление забыться, переменить место. Правда, это еще не романтическое бегство, но путешествие («Эраст искал рассеяния в путешествии. »); оно, можно сказать, более экстенсивно, не концентрируясь, как первое, в резком импульсивном шаге, в разрыве.

Само определение романтического персонажа в диалогическом столкновении ведет к категории, данной Карамзиным. Сурский говорит о Калинине: «Да, чувствительность, соединенная с пылкостию, есть ужасный дар неба. Горе тому, кто рожден с ними и не умеет покорить их под власть рассудка!» Антагонист Арбенина — Белинской делает такое же предсказание: «Тебя погубит эта излишняя чувствительность!» Между романтиком Калининым и «чувствительным» Эрастом можно протянуть еще одну нить:

«Эраст обожал Катона, добродетельного самоубийцу; Леонид считал его помешанным гордецом. Эраст восхищался бурными временами греческой и римской свободы; Леонид думал, что свобода есть зло, когда она не дает людям жить спокойно».

С этим сопоставимо свободолюбие Калинина, его сочувствие античности, а также принятие самоубийства в качестве акта сохранения свободы и чести. Софья вспоминает те «сладостные минуты», когда Дмитрий читал ей, «как Брут казнил сыновей своих, как окончили жизнь свою Лукреция, Виргиния, Клеопатра, как умерли, защищая свободу, два последние римлянина. »

Однако Карамзин ставит проблему сравнительно-типологически. Его интересуют два различных проявления характера как феномен человеческой природы и мироустройства. Сверхзадачей такого сопоставления является полемика с поверхностным просветительством: «Нет! — провозглашает Карамзин. — Одна природа творит и дает: воспитание только образует». Установка же Белинского или Лермонтова — не описательно- психологическая, но художественно-динамическая. Различие типов строго соотнесено с современной драмой, с актуальным и мучительным процессом духовного созревания и социального отчуждения. Иначе говоря, то новое, что было явлено в данном случае романтической поэтикой, заключалось в подчинении моментов диалогического столкновения центральному роман тическому конфликту.

От романтической драмы Белинского и Лермонтова мы сделали шаг в прошлое, в предысторию диалогического столкновения. Теперь сделаем небольшой экскурс в будущее — в 1840-е гг., когда был написан роман «Обыкновенная история» Ивана Александровича Гончарова (1812—1891).

В другой работе [2] мы доказывали, что это произведение представило законченную форму диалогического конфликта, когда столкновением двух персонажей — Петра и Александра Адуевых осуществляется «очная ставка» противоположных типов мироощущения и мысли: расчетливопрагматического и романтического. При этом трезво и беспощадно учитывались сильные и слабые стороны каждого из оппонентов, по отношению к которым авторская позиция вырисовывалась как более объективная и многосторонняя. Теперь мы можем добавить, что диалогический конфликт «Обыкновенной истории» и близких к ней в рамках «натуральной школы» произведений достроил, дооформил давнюю традицию, ведущую через романтическую литературу 1820—1830-х гг. к типологическому очерку Карамзина 1 .

Разительно совпадает подчас не только общий контур коллизии, но и отдельные ее элементы и штрихи:

«Эраст называл его грубым, бесчувственным, камнем и другими подобными ласковыми именами. Леонид не сердился, но стоял на том, что благоразумному человеку надобно в жизни заниматься делом, не игрушками разгоряченного воображения».

Если бы не имена, то можно было бы подумать, что это эпизод из длительных словопрений, какие вели Адуев-старший и его племянник, а не деталь сравнительного описания двух характеров у Карамзина.

Леонид «женился только “для порядка в доме”, заблаговременно объявив невесте условия: “1) ездить в гости однажды в педелю; 2) принимать гостей однажды в неделю; 3) входить к нему в кабинет однажды в сутки, и то на пять минут”».

Если бы не имя, можно было бы решить, что это философия любви, исповедуемая Петром Адуевым.

Не менее разительно и своеобразие заключительной стадии коллизии у Гончарова. Дело не только в том, что в «Обыкновенной истории» с течением времени меняются оба персонажа, обе стороны конфликта, тогда как в романтической драме, в крайнем случае, возможно изменение лишь одной стороны (таково движение Сурского от стадии юношеского обольщения к стадии холодной рассудочности), а другой, истинный романтик (Калинин, Арбенин), остается неизменным. Еще важнее в романе Гончарова возможность соизмеримости, соотносимое™ судеб, обеих эволюционных линий — опять-таки в отличие от предыдущих произведений. О прежнем Сурском нельзя сказать, что это сегодняшний Дмитрий; но молодой Адуев повторяет романтическую стадию своего дяди. Отрезвевший и одумавшийся, он вступает на тот путь карьеры и расчета, по которому уже прошел его бывший оппонент. Другими словами, оба процесса теперь происходят на одном уровне; романтическая иерархия планов исключена, каждый из них равноправен, представляя лишь разные фазы единого круговорота жизни, одной «обыкновенной истории».

Экскурс к роману Гончарова обнажает «связь времен». Он показывает, как на стадии реалистического мышления «натуральной школы» нащупан- [3] [4]

ная русским романтизмом поэтика диалогического спора была переоформлена в стройный и почти математически выверенный диалогический конфликт.

Читайте также:  Краткое содержание Камю Чума

Анализ стихотворения Осень Карамзина 9 класс

Одним из ярких представителей сентиментализма в литературе является Н. М. Карамзин. Он написал множество известных всем произведений таких как «Бедная Лиза», «Истории гос-ва Российского» и многие другие. Стихотворение «Осень», является одним из наиболее ярких поэтических творений Карамзина.

Написано оно было в 1789г, когда юный поэт был далеко от своей родины. Он очень скучал по родным местам, описывая пейзаж Европы он очень грустил по родным просторам. В этом произведении поэт описывает природу, сравнивая ее с жизнью человека. Он с грустью говорит о том, что весной природа будет вновь расцветать, а вот человеку вряд ли удастся вернуть утраченную молодость.

В стихотворение «Осень», автор ярко выражает свой субъективный взгляд на природу и на жизнь человека. Образ странника описанный в произведении является проекцией поэта. Странник стоит на вершине холма и с грустью наблюдает за тусклыми красками нагрянувшей осени. Стихотворение разделено на две части. В первой части автор описывает осенний пейзаж. Мрачные дубы великаны и листья срывающиеся штурмовым ветром. Сады и опустевшие поля, стаи гусей в небе, улетающих в теплые края. Старые деревенские избы окутанные серым туманом.

Вторая часть произведения посвящена слову самого автора. Здесь поэт выходит на первый план, размышляя о природе и о судьбах людей, которые в отличие от природы не имеют свойства обновляться.

В произведении «Осень», Карамзину удалось тесно связать природу и человека. Грустное настроение и увядания создают множество прилагательных: седой, бледный, мрачный, печальный, так же некоторые глаголы: опустели, валятся, вянет. Эти описания природы можно отнести и к человеческому образу. В этом произведении автору удалось очень отчетливо описать картину безысходности и тоски. Осень предполагает собой старость, автор призывает оглянуться назад, и исправить свои ошибки. А зима предполагает собой саму старость и конец жизни.

Николай Карамзин работая над своим произведением, составил схему, которая была размещена в верхней части. Поэту было очень важно передать читателю свое душевное состояние. Стихотворная форма этого произведения очень необычна. С одной стороны кажется, что все безнадежно и очень печально, с другой появляется вера в жизнь и возрождение.

Одним из поэтов, которые различали поэзию от стихотворства, был именно Карамзин. Ему удавалось очень хорошо подбирать рифму и следовать метру. Он считал, что следовать внутреннему зову души, просто необходимо в то время как форма стихотворения сочетает в себе воображение и чувствительность.

Вариант 2

Н. М. Карамзин, как и многие писатели, поэты русской литературы, славит в произведениях любое проявление природы, подчеркивая тесную связь с ней человека. Природа выступает фоном событий произведений, а ее явления – персонажами.

В жизни известного поэта существовал творческий период, который считается наиболее плодотворным. Именно в это время было написано стихотворение «Осень», посвященное одному из красивейших, ярких времен года, несмотря на то, что сам автор находился в Женеве. Но, несмотря на местоположение, Н. М. Карамзин мысленно находился среди полей родной страны.

Первичное восприятие осени, изображенной Н. М. Карамзиным, представлено унылой картиной этой поры. Ветряная погода, пустые поля, даже «скрылися птички». Излюбленные места он описывает печальными: «унылые», перед глазами лишь дым и туман. За всеми подобными изменениями наблюдает странник. «Томно вздыхая», он с сожалением проводил лето, а теперь воспринимает следующее время года, которое его не радует своим наступлением. Осень воспринимается путешественником как увядание, не приносящее ничего радостного, лишь напоминая об умирании.

Лирический герой в форме призыва старается успокоить и взбодрить странника. Он пытается доказать, что все временно, пройдет и осень, и печаль. Наступит весна, и тогда «снова природа восстанет». Основная мысль заключается в том, что на смену одним поколениям придут другие.

Раскрыть образ мыслей автора помогает мотив уединения, одиночества. Многочисленные олицетворения – «туманы восходят», «сетуют холмы», «природа восстанет» дают полное представление об осени, показывают индивидуальное восприятие ее героем, вызывающее угнетающие чувства, печаль. Эпитеты также дают возможность не просто созерцать уныние и пасмурную погоду, они окунают в глубину размышления о смысле жизни: мрачной, поздние, седые, унылым, бледную, печальный. Однако параллельно с глаголами, вызывающими печальные ноты (сетуют, увянет, умолкло) встречается немало и тех, которые дают надежду на светлое будущее: утешься, оживится.

Звуковое сопровождение в стихотворение играет огромную роль, так как автор создает подражание гула ветра, шуршания листьев, треска («с шумом», «вздыхая»). Все это навеивает пессимистические мысли, тем более последние строки – итог о том, что рано или поздно все закончится. Автор дает понять, что в природе смена природных явлений бесконечна. Это отличает человеческую жизнь, которая рано или поздно обрывается. Именно переход от осени к зиме напоминает старцу о том, что ничто не вечно.

Параллель череды времен года, действующих по законам природы, по мнению Н. М. Карамзина, перекликается с изменениями в жизни каждого человека. Упоминая осень в своем стихотворении, автор лишь привел пример как проявления, связанные с наступлением этой поры, похожи на круговорот событий жизненного пути людей.

Осень Карамзина – анализ стиха

Николай Михайлович Карамзин – это известный русский общественный и политический деятель, публицист, писатель, прозаик, критик. Он прославился благодаря свои восхитительным повестям, хотя немногие знают, что он был еще и прекрасным поэтом. У него есть интересные и запоминающиеся стихотворения, например как то, о котором мы сегодня с вами поговорим, называется оно «Осень». Это стихотворение очень оригинальное и запоминающееся для современного читателя.

Это великолепное стихотворение – лишь одно из целой части невероятно сентиментальных произведений этого автора того времени. Во время написания стихотворения «Осень» Николаем Михайловичем он попал в Европу и описывал он именно европейскую погоду, постоянно сравнивая и анализируя с нашей, родной природой.

Это стихотворение Карамзин поделил на две условные части. В первой части он описывал увядающую осеннюю пору, когда все на планете становится серее, грустнее и мрачнее. Во второй части этого стихотворения мы знакомимся с главным героем, странником, который с грустью наблюдает за гашением природы.

Природа и человек в произведениях Николая Карамзина достаточно тесно связаны, они буквально неотделимы друг от друга. Осень- это олицетворения старости, преклонного возраста человека, который совсем близок к смерти, но стоит немного подождать, и все изменится, придут новые люди, которые будут жить и радоваться этой жизни. Своим восмистрочным произведение Карамзин прекрасно описал «эффект Сансары», когда в жизни происходит постоянный круговорот.

Стихотворение написано в описательном характере. А после описания мрачной осени, полной безысходности, звучат едва слышные нотки того, что за черным- всегда следует белое, а значит, стоит всего немного подождать, прежде чем все заиграет прежними красками, станет даже лучше и ярче, чем было. Автор пытается показать, что все в этом мире взаимосвязано, все повторяется раз за разом, стихотворение, по сравнению с Лермонтовским, написано совсем не для того, чтобы ввести читателя в состояние грусти и хандры, а для того, чтобы показать всю разносторонность нашей жизни.

Несмотря на то, что само по себе стихотворение несет немного пессимистичный характер, его хочется перечитывать еще и еще, ради того, чтобы верить в то, что все связано, а после плохого- обязательно будет что-то доброе, солнечное, радостное.

Анализ стихотворения Осень по плану

Осень

Возможно вам будет интересно

Стихотворение Звезды поэт написал в 16 лет, совсем молодым, когда учился в церковно-приходской школе. Тем не менее, такая банальная тема могла казаться чрезмерной простой для его времени

Некрасов, имеющий большой опыт в журналистике, использовал элементы публицистики в лирических произведениях. Многие его стихотворения – это краткие хроники бытовых сцен на городских улицах, наполненных простым людом, извозчиками, торговцами, нищими.

Изучив стихотворение «Зима недаром злится. » мне кажется, что лирический герой в нем является насмешливой и комичной личностью. Автор вначале произведения дает нам понять, что пришла пора Весны, уже даже жаворонки в небе ждут ухода Зимы

Написанное на закате жизни четверостишие, наполнено глубоким философским смыслом. Понимая, что его земной путь подходит к логическому концу, Тютчев оставил попытку узнать тайны мироздания.

Анализ стихотворения Осень Карамзина 9 класс

Для многих русских поэтов осень является поводом для философских раздумий о смысле существования человека на земле.

Для лирического героя стихотворения Николая Михайловича Карамзина под названием «Осень» – это не пора красивейших листопадов, а время подумать, как быстротечна жизнь людей, что можно успеть сделать каждый из нас. Автор сочинения передает свое состояние с помощью тех изменений, которые произошли в природе с приходом осеннего периода. Он показывает ее особый почерк, но, не использует при этом рифму. Текст представляет перечисление явлений природы, которые приходят на смену лету. Его первым персонажем становится ветер, из-за порывов которого «поле и сад опустели». Именно поэтому холмы будто жалуются на то, что остались без листвы. Изменяются и звуки, характерные для этих дней («пение…умолкло», листья «с шумом валятся»), цветовая гамма становится весьма скудной, на смену сочной летней зелени пришли иные оттенки («желтые листья», «седые туманы», «бледную осень»).

Уныние, безнадежность чувствуется с самого начала стихотворения. Выход из этого состояния поэт находит лишь в последних строфах, когда зазвучал призыв верить в то, что «все обновится с весною».

Подобные мысли приводят читателя и лирического героя к заключению, что в природе действительно каждый год происходит круговорот согласно законам природы – рано или поздно придет пора обновления, когда пейзажи вновь наполнятся сочными красками, характерными для жарких дней. Однако последние строки, на которых поэт завершает свои размышления, чувствуется осознание отсутствие вечности («вянет навеки»). Параллель, проведенная Карамзиным, ясна каждому. Об этом свидетельствуют две ключевые фразы, которые становятся итогом философских переживаний поэта («вянет на время», «вянет навеки»).

Нет живости в осенних пейзажах, по мнению Карамзина, присутствует лишь мрачность, мотив одиночества и скуки, вздох странника. Но подобное состояние нужно лишь правильно оценить и найти выход. С помощью сравнения природы и человеческой судьбы поэт делает огромный вклад в судьбах людей, обнаруживая верное направление для них.

Отсутствие рифмы в стихотворении будто приближает поэта к читателю, автор не торопясь делится идеей об увядании рано или поздно человеческой жизни. Яркие олицетворения помогают проникнуть в авторский мир, представляя четко происходящее («сетуют холмы», «природа восстанет»). А эпитеты подчеркивают состояние окружающего мира осенью («седые туманы», «в мрачной дубраве», «тихая долина»). Каждая строка стиха напоминает мелодия – неторопливую, протяжную, задумчивую.

Стихотворение Н. М. Карамзина «Осень» было издано в 18 веке. Однако с тех пор и в природе, и в сознании людей сохранились подобные эмоции, раздумья. Ведь пробуждение и обновление природы также происходит весной, а в старости каждого человека ждет один конец. Любой человек рано или поздно начинает задумываться о смысле жизни, о том, что люди не могут жить вечно. Именно поэтому задумка автора текста ясна. Главная мысль стихотворения заключается в том, что нужно ценить каждый день, каждую минуту, проведенную рядом со своими близкими людьми, так как все недолговечно. Человеку доступно все – горы, небеса, просторы, но он оставит это когда-то. Поэтому надо радоваться тому, что имеем сейчас.

Вариант №2

Карамзин является ярким представителем сентиментализма. Он выступает автором огромного количества элегий. Среди них ведущая роль отводится стихотворению «Осень». Данное произведение было создано в Женеве еще в 1789 году. В основе лежит европейский пейзаж, который так тронул поэта, оставил отпечаток в его душе, сподвиг на написание шедевра русской классики.

Настроение осени

Осень…это не только красота и многообразие красок. Это все же увядание природы. Оно неизбежно, как неизбежно и увядание жизни человека. Это распространенный мотив, который встречается во многих произведениях искусства, в литературе. Не обошел стороной этот мотив и Карамзина. Стоя на европейской равнине, он с грустью и тоской вспоминает родные места: поля, равнины и перелески. Осень коснулась всего живого своей кистью, природа увядает…Но делает это так красиво! Радует одно – весной все снова оживет и расцветет. А вот человек уже не сможет вернуть прелесть былых дней, молодость так быстротечна и уходит навсегда.

Композиция стихотворения

В произведении композиция представлена двумя смысловыми частями. В первой части герой – одинокий странник. Он одиноко стоит на краю холма озирается вокруг, созерцая унылые осенние пейзажи. Мысли о родных местах всколыхнули всю душу до дна.

Во второй части автор напоминает о том, что все быстротечно и временно. Весною все возвратится, все вновь обновится. Но, увы, это не касается жизни человека. Жизнь течет неумолимыми темпами, и она необратима. Вывод неутешителен, но жизненно правдив: все мы увянем навеки.

Основной мотив произведения

Стихотворение насквозь пронизано мечтательностью и скептицизмом, которые переплетаются в единый мотив. Это традиционный мотив, который часто отражается в произведениях сентиментализма: уединение, одиночество, увядающая природа, осенние краски. Несмотря на то, что произведение Карамзина традиционно по содержанию, оно резко отличается по форме от других подобных произведений. Его можно отнести к категории «белый стих». Здесь применяются отдельные приемы из хокку (японской культуры), с которой хорошо был знаком автор. Такие приемы вызывают у читателя чувство тревоги, незавершенности. Непременно такие приемы воздействуют на эмоциональную сферу читателя, делая его сопричастным к чувствам автора. Автор предается сиюминутному настроению, концентрирует свое внимание на личных чувствах, ощущениях и текущем настроении.

Картинка к стихотворению Осень

Популярные темы анализов

Не секрет, что для женщины девятнадцатого века было обыкновенным иметь альбом, или, если будет угодно, дневник, который служил ей своеобразным хранилищем важных для нее заметок, рассуждений, памятных поздравлений, рисунков и стихов.

В русской литературе образ берёзы ассоциируется с противоположными и противоречивыми понятиями. Ведь о ней создано большое количество разных литературных произведений, как в в положительном ключе, так и в отрицательном.

Данное стихотворение великий поэт написал в 1828 году, спустя два года после возвращения из ссылки. Пушкин по окончании заточения, надеялся, что его творчество в некоторой степени обретет свободу, однако этого не вышло.

Данное стихотворение было написано Евгением Абрамовичем Баратынским. Этот человек родился в семье с большим достатком. Казалось, что ему все будет даваться в этой жизни легко. Он получит какую-нибудь высокую должность,

Муза для поэта сродни божественному провидению, его «яйцо с иглой внутри», его поэтическая сила и вдохновение. Для Александра Сергеевича Пушкина таковой стала на тот момент ещё невеста – Наталья Гончарова,

Ссылка на основную публикацию