09.01.2021

Книга джунглей – краткое содержание Киплинг

Книга джунглей

Книга состоит из двух частей. Некоторые из рассказов повествуют о Маугли, о его жизни в джунглях среди диких зверей. В двухлетнем возрасте маленький сын дровосека теряется в джунглях. За ним по пятам рыщет хромой тигр Шер-Хан и хочет сделать его своей добычей. Ребёнок доползает до логовища волков. Отец и Мать волки принимают его в свою семью и защищают от Шер-Хана. Они называют его Маугли, что в переводе значит «лягушонок». На совете волчьей стаи медведь Балу, обучающий волчат закону джунглей, и чёрная пантера Багира, которая платит стае за то, чтобы она не выдала малыша на растерзание Шер-Хану, высказываются за то, чтобы Маугли было позволено жить среди волков.

Ум и смелость Маугли позволяют ему выжить и окрепнуть в сложных условиях жизни в джунглях. Его друзьями и покровителями становятся медведь Балу, Багира, удав Каа, вожак волчьей стаи Акело. В его жизни происходит множество приключений, он учится разговаривать на языке всех обитателей джунглей, и это не раз спасает ему жизнь.

Однажды обезьяны Бандар-логи уносят мальчика в Холодные Логовища, разрушенный индусский город, выстроенный в джунглях несколько веков назад. Пока обезьяны несут его, передвигаясь по ветвям деревьев, Маугли просит коршуна проследить за тем, куда его уносят, и предупредить его друзей. Багира, Балу и Каа приходят мальчику на помощь и спасают от обезьян, которые забавляются с ним, как с игрушкой.

Через десять лет после прихода Маугли в джунгли вожак стаи Акело становится старым и не может больше покровительствовать своему любимцу. Многие волки ненавидят Маугли, потому что не могут выдерживать его взгляда и ощущают его необъяснимое превосходство. Шер-Хан ждёт подходящего момента, чтобы расправиться с Маугли. Тогда по совету Багиры Маугли приносит из деревни огонь. На Скале Совета волчьей стаи он демонстрирует зверям свою силу, подпаливает шкуру Шер-Хана, выступает в защиту Акело.

После этого он уходит из джунглей и идёт в деревню, к людям. Там одна женщина по имени Мессуа принимает его за своего некогда утащенного Шер-Ханом сына и даёт ему приют у себя в доме. Маугли учит человеческий язык, осваивается с образом жизни людей, а затем на несколько месяцев становится пастухом деревенского стада буйволов. Однажды он узнает от преданных ему волков, что Шер-Хан, уходивший в другую часть джунглей, чтобы залечить свои раны, вернулся. Тогда Маугли заманивает тигра в ловушку и направляет на него с двух сторон буйволиное стадо. Шер-Хан погибает. Прознавший о смерти тигра деревенский охотник желает сам получить за поимку Шер-Хана 100 рупий и хочет отнести его шкуру в деревню. Маугли не позволяет ему этого сделать. Тогда охотник называет его оборотнем, а Мессуа и её мужа колдунами. Маугли с тигриной шкурой скрывается в джунглях. Его названых родителей собираются сжечь. Маугли возвращается, помогает им скрыться и добраться до поселения англичан, у которых они могут попросить защиты. На деревню же Маугли насылает диких слонов, буйволов, оленей, и они вытаптывают все поля, разрушают дома, разгоняют стада, так что жители вынуждены покинуть своё прежнее место обитания и искать пристанища в каком-то другом месте.

После смерти Шер-Хана и разрушения деревни Маугли возвращается в джунгли, и живётся ему теперь особенно хорошо. Все признают за ним права хозяина и господина джунглей. Он растёт красивым, сильным и умным юношей.

Когда он достигает семнадцати лет, место обитания волков подвергается нападению диких рыжих собак долов. Каждая из них слабее волка, но они нападают полчищами, они голодны и убивают все живое на своём пути. Маугли вместе с Каа заманивает их в ловушку, состоящую из миллиардного роя диких пчёл и стремительной реки. Хитрость помогает ему разделаться с большей частью непрошеных гостей. Затем волчья стая добивает оставшихся в живых и самых упрямых из них. Таким образом Маугли избавляет волков от верной гибели (если бы они решили без предварительных мер сражаться с долами) или от вынужденного переселения.

Наступает весна, и Маугли тянет к людям. Он прощается со своими друзьями и окончательно уходит туда, где теперь живёт Мессуа и её недавно родившийся ребёнок. Маугли встречает девушку, женится на ней и ведёт обычный для человеческого существа образ жизни, однако навсегда сохраняет в памяти первые свои годы, проведённые в джунглях, и образы верных друзей.

Другие наиболее известные рассказы — это история о Рикки-Тикки-Тави, а также о Белом Котике. Рикки-Тикки-Тави — это маленький мангуст, отважный борец со змеями. Однажды семья англичан, незадолго до этого поселившаяся в бунгало с садом, находит еле живого мангуста, выхаживает его и оставляет у себя в доме. Рикки-Тикки через некоторое время осознает, что ему придётся сражаться с двумя кобрами: Нагом и его подругой Нагеной, которые крайне недовольны его появлением в саду. Они намереваются убить всех людей: мужа с женой и их сына Тедди, рассчитывая, что тогда мангусту нечего будет делать в их саду, В первую ночь Рикки-Тикки в ванной родителей Тедди убивает Нага. На следующее утро уничтожает все яйца кобры, из которых вот-вот должны вылупиться маленькие змейки, а за самой Нагеной бросается в её нору и там расправляется с ней. Так маленький Рикки-Тикки-Тави спасает целую семью от верной гибели.

Увлекателен рассказ и о Белом Котике, который поставил перед собой цель отыскать для своих сородичей такой остров, где бы люди не могли до них добраться и угонять на бойню. Целых пять лет он плавает по морям и океанам, расспрашивает всех, кого встречает на своём пути, где найти такое место. Ему приходится бороться со штормами, спасаться от акул, в сложных условиях находить пропитание. За время своих странствий он развивает в себе необычайную силу, оттачивает ум и наблюдательность. Наконец морские коровы указывают ему на такой окружённый прибрежными рифами остров, и на следующий год он приводит на него почти все племя своих собратьев, где они могут жить в безопасности и ничто не омрачает будущего их малышей.

Понравился ли пересказ?

Ваши оценки помогают понять, какие пересказы написаны хорошо, а какие надо улучшить. Пожалуйста, оцените пересказ:

Что скажете о пересказе?

Что было непонятно? Нашли ошибку в тексте? Есть идеи, как лучше пересказать эту книгу? Пожалуйста, пишите. Сделаем пересказы более понятными, грамотными и интересными.

Краткое содержание сказки Р. Киплинга «Маугли» и ее герои

Текст для читательского дневника очень кратко

«Книга Джунглей» – это рассказы, написанные Дж. Р. Киплингом. Главный герой – мальчик по имени Маугли, который в раннем возрасте потерялся в джунглях, но нашел семью и друзей, таких как Балу, Багира, Каа и Акело. В рассказах идёт речь о невероятных и захватывающих приключениях маленького мальчика в джунглях.

«Книга Джунглей» – это добрая и поучительная сказка, которая учит верности и дружбе. Дж. Р. Киплинг, описывая законы Джунглей, заставляет задуматься о том, что в человеческой цивилизации нет такого порядка и равновесия, и что люди не могут сохранить братского единства, присущего обитателям Джунглей.

Другие упоминания

Рассказ о человеческом ребенке, выросшем в стае волков, не является новым. Например, существует легенда, что основатели Рима — братья Ромул и Рем — были выращены и вскормлены капитолийской волчицей.

Книга «Тарзан. Приемыш обезьян» Эдгара Райса Берроуза, которая вышла спустя несколько десятилетий после «Книги джунглей» повествует о мальчике, живущем в джунглях. В сюжете есть несколько похожих моментов. Например:

Человеческий детеныш попадает в джунгли после того, как на родителей нападает дикое существо. В случае Маугли это тигр, в рассказе о Тарзане — леопард.
Маугли воспитывается в стае волков, Тарзан — в стае обезьян.
В конце книги Маугли все-таки возвращается в человеческое сообщество и начинает спокойную жизнь, как и все люди. В истории о Тарзане главный герой приходит к такому же решению, однако спустя некоторое время вместе с женой перебирается поближе к джунглям.

В реальной жизни часто происходит такое, что дети по каким-то причинам не живут в обычном человеческом обществе и не социализируются. Таких сейчас называют дети-маугли в честь известного ребенка, воспитанного волками. Конечно, эти случаи редки, однако каждый из них тревожит до глубины души.

Этих детей искренне жаль, ведь, в отличие от их художественных прототипов, они редко могут стать полноценными частичками общества. Специалисты считают, что если ребенок до пяти-шести лет не слышит человеческую речь и не интегрирует с людьми, то он уже никогда не научится говорить. Такие дети издают только животные звуки: рык, лай.

Читать краткое содержание Киплинг Книга джунглей

История начинается с момента, когда мальчик заблудился в джунглях будучи маленьким ребёнком. По его следам идёт тигр Шер-Хан. Но ребёнок, дойдя до логова волков, спасается от тигра и обретает свою новую семью, в лице Отца и Матери волков. Из-за того, что ребёнок похож на лягушонка, его назвали Маугли. Мальчику разрешают жить среди волков, ведь на Совете волчьей стаи за него отдали два голоса и плату Багира и Балу.

Маугли растёт, учит язык животных и Законы Джунглей, которым его обучает Балу. Одним из первых захватывающих приключений мальчика, стало событие, когда он был похищен обезьянами Бандар-лога и унесён ими в Холодные Логовища. Но Маугли спасён своими друзьями – Багирой, Балу и Каа, которых предупредил коршун по просьбе мальчика.

Проходит около десяти лет, когда Маугли теряет покровительство Акело, так как тот стал стар, и сталкивается с ненавистью большинства волков, ненавидящих мальчика за его взгляд. Тигр Шер-Хан ожидает момента, когда сможет сделать Маугли своей добычей. Но у него ничего не выходит. Маугли принеся из деревни огонь, демонстрируют всей волчьей стае свою мощь, подпаливая шкуру Шер-Хана и защищая Акело.

Покинув джунгли, Маугли приходит в деревню, где живёт у женщины, которую зовут Мессуа. Мальчик учит язык людей, узнаёт об их образе жизни и пытается вести человеческую жизнь, став пастухом стада буйволов. От друзей из джунглей Маугли узнаёт, что Шер-Хан вернулся, и с их помощью расправляется с тигром, заманив его в ловушку с буйволами.

Помешав охотнику забрать шкуру тигра, Маугли спас своих названных родителей и при помощи обитателей джунглей уничтожил деревню.

После возвращения Маугли все животные признают его полноправным хозяином джунглей.

Когда юноша достигает семнадцатилетнего возраста, на волков нападают уничтожающие всё на своём пути Рыжие Псы. Заманив их в ловушку, Каа и Маугли спасают волков от гибели.

Чем старше становится Маугли, тем больше он хочет жить, как человек. В конце концов он прощается с друзьями и покидает джунгли. Теперь у Маугли есть семья, и он живёт обычной человеческой жизнью. Но он всегда будет помнить Джунгли и своих верных друзей.

Голосов: 115
Читать краткое содержание Книга джунглей. Краткий пересказ. Для читательского дневника возьмите 5-6 предложений

Немного об авторе

Заинтересованность Киплинга в Индии и историях о джунглях можно объяснить тем, что сам автор родился в крупном городе Бомбее (сейчас Мумбаи). В 1865 году, когда Джозеф Редьярд Киплинг родился, Индия была британской колонией. Отец писателя был профессором историком искусства в местной школе. Имя Редьярд дано ему в честь озера, где познакомились его родители.

До шести лет ребенок жил в Индии, а затем его послали в Англию, в графство Хэмпшир, чтобы он продолжил обучение должным образом. В 1882 году Киплинг возвращается в Индию, там он пишет в местные газеты. Склонность к поэзии и красивому письму наблюдалась у него, когда он был еще ребенком. Его мать даже втайне от сына отправляла его стихи в местные газеты.

Киплинг много путешествовал. По пути он пытался запечатлеть все в дорожных заметках. Успеха он достиг почти сразу же, его произведения высоко ценились по всему миру. В тридцать два года автор стал самым высокооплачиваемым писателем тех лет во всем мире. Он много трудился, и его здоровье иногда ухудшалось. Врачи предлагали сделать ему перерыв в творчестве, но тот отказался и продолжал писать.

В течение жизни его награждали различными премиями. От нескольких он отказался, чтобы сохранить свою независимость. В 1097 году писатель получает Нобелевскую премию по литературе, став первым англичанином, достигшим этого. К сожалению, автор умер в 1936 году от перитонита, возникшего после операции. Судьба детей Киплинга печальна:

Старшая дочь Джозефина погибла в шесть лет в 1899 году от воспаления легких.
Сын Джордж — его средний ребенок — родился в 1897 году. Он умер на территории Франции во время Первой мировой войны.
Третий ребенок — дочь Элси, ушла из жизни в почтенном возрасте, но бездетной.

Таким образом, сегодня прямых потомков Джозефа Редьярда Киплинга нет. К сожалению, этот талантливый писатель не оставил продолжателей рода, которые могли бы пойти по его стопам.

Редьярд Киплинг — Братья Маугли слушать онлайн или читать

Было семь часов знойного вечера в Сионийских горах, когда Отец Волк проснулся после дневного отдыха, почесался, зевнул и расправил онемевшие лапы одну за другой, прогоняя сон. Мать Волчица дремала, положив свою крупную серую морду на четверых волчат, а те ворочались и повизгивали, и луна светила в устье пещеры, где жила вся семья.

— Уф! — сказал Отец Волк. — Пора опять на охоту.

Он уже собирался спуститься скачками с горы, как вдруг низенькая тень с косматым хвостом легла на порог и прохныкала:

— Желаю тебе удачи, о Глава Волков! Удачи и крепких, белых зубов твоим благородным детям. Пусть они никогда не забывают, что на свете есть голодные!

Это был шакал, Лизоблюд Табаки, — а волки Индии презирают Табаки за то, что он рыщет повсюду, сеет раздоры, разносит сплетни и не брезгает тряпками и обрывками кожи, роясь в деревенских мусорных кучах.

И всё-таки они боятся Табаки, потому что он чаще других зверей в джунглях болеет бешенством и тогда мечется по лесу и кусает всех, кто только попадётся ему навстречу. Даже тигр бежит и прячется, когда бесится маленький Табаки, ибо ничего хуже бешенства не может приключиться с диким зверем.

У нас оно зовётся водобоязнью, а звери называют его «дивани» — бешенство — и спасаются от него бегством.

— Что ж, войди и посмотри сам, — сухо сказал Отец Волк. — Только еды здесь нет.

— Для волка нет, — сказал Табаки, но для такого ничтожества, как я, и голая кость — целый пир. Нам, шакалам, не к лицу привередничать.

Он прокрался в глубину пещеры, нашёл оленью кость с остатками мяса и, очень довольный, уселся, с треском разгрызая эту кость.

— Благодарю за угощенье, — сказал он, облизываясь. — Как красивы благородные дети! Какие у них большие глаза! А ведь они ещё так малы! Правда, правда, мне бы следовало помнить, что царские дети с самых первых дней уже взрослые.

А ведь Табаки знал не хуже всякого другого, что нет ничего опаснее, чем хвалить детей в глаза, и с удовольствием наблюдал, как смутились Мать и Отец Волки.

Табаки сидел молча, радуясь тому, что накликал на других беду, потом сказал злобно:

— Шер-Хан, Большой Тигр, переменил место охоты. Он будет весь этот месяц охотиться здесь, в горах. Так он сам сказал.

Шер-Хан был тигр, который жил в двадцати милях от пещеры, у реки Вайнганги.

— Не имеет права! — сердито начал Отец Волк. — По Закону Джунглей он не может менять место охоты, никого не предупредив. Он распугает всю дичь на десять миль кругом, а мне… мне теперь надо охотиться за двоих.

— Мать недаром прозвала его Лангри (Хромой), — спокойно сказала Мать Волчица. — Он с самого рождения хромает на одну ногу. Вот почему он охотится только за домашней скотиной.

Жители селений по берегам Вайнганги злы на него, а теперь он явился сюда, и у нас начнётся то же: люди будут рыскать за ним по лесу, поймать его не сумеют, а нам и нашим детям придётся бежать куда глаза глядят, когда подожгут траву. Право, нам есть за что благодарить Шер-Хана!

— Не передать ли ему вашу благодарность? — спросил Табаки.

— Вон отсюда! — огрызнулся Отец Волк. — Вон! Ступай охотиться со своим господином! Довольно ты намутил сегодня.

— Я уйду, — спокойно ответил Табаки. — Вы и сами скоро услышите голос Шер-Хана внизу, в зарослях. Напрасно я трудился передавать вам эту новость.

Отец Волк насторожил уши: внизу, в долине, сбегавшей к маленькой речке, послышался сухой, злобный, отрывистый, заунывный рёв тигра, который ничего не поймал и нисколько не стыдится того, что всем джунглям это известно.

— Дурак! — сказал Отец Волк. — Начинать таким шумом ночную работу! Неужели он думает, что наши олени похожи на жирных буйволов с Вайнганги?

— Ш-ш! Он охотится нынче не за буйволом и не за оленем, — сказала Мать Волчица. — Он охотится за человеком.

Рёв перешёл в глухое ворчание, которое раздавалось как будто со всех сторон разом. Это был тот рёв, который пугает лесорубов и цыган, ночующих под открытым небом, а иногда заставляет их бежать прямо в лапы тигра.

— За человеком! — сказал Отец Волк, оскалив белые зубы. — Разве мало жуков и лягушек в прудах, что ему понадобилось есть человечину, да ещё на нашей земле?

Закон Джунглей, веления которого всегда на чём-нибудь основаны, позволяет зверям охотиться на человека только тогда, когда они учат своих детёнышей убивать. Но и тогда зверю нельзя убивать человека в тех местах, где охотится его стая или племя.

Вслед за убийством человека появляются рано или поздно белые люди на слонах, с ружьями и сотни смуглых людей с гонгами, ракетами и факелами. И тогда приходится худо всем жителям джунглей. А звери говорят, что человек — самое слабое и беззащитное из всех живых существ и трогать его недостойно охотника.

Они говорят также — и это правда, — что людоеды со временем паршивеют и у них выпадают зубы.

Ворчание стало слышнее и закончилось громовым «А-а-а!» тигра, готового к прыжку.

Потом раздался вой, непохожий на тигриный, — вой Шер-Хана.

— Он промахнулся, — сказала Мать Волчица. — Почему?

Отец Волк отбежал на несколько шагов от пещеры и услышал раздражённое рычание Шер-Хана, ворочавшегося в кустах.

— Этот дурак обжёг себе лапы. Хватило же ума прыгать в костёр дровосека! — фыркнув, сказал Отец Волк. — И Табаки с ним.

— Кто-то взбирается на гору, — сказала Мать Волчица, шевельнув одним ухом. — Приготовься.

Кусты в чаще слегка зашуршали, и Отец Волк присел на задние лапы, готовясь к прыжку. И тут если бы вы наблюдали за ним, то увидели бы самое удивительное на свете — как волк остановился на середине прыжка. Он бросился вперёд, ещё не видя, на что бросается, а потом круто остановился. Вышло так, что он подпрыгнул кверху на четыре или пять футов и сел на том же месте, где оторвался от земли.

— Человек! — огрызнулся он. — Человечий детёныш! Смотри!

Прямо перед ним, держась за низко растущую ветку, стоял голенький смуглый ребёнок, едва научившийся ходить, — мягкий, весь в ямочках, крохотный живой комочек. Такой крохотный ребёнок ещё ни разу не заглядывал в волчье логово ночной порой. Он посмотрел в глаза Отцу Волку и засмеялся.

— Это и есть человечий детёныш? — спросила Мать Волчица. — Я их никогда не видала. Принеси его сюда.

Волк, привыкший носить своих волчат, может, если нужно, взять в зубы яйцо, не раздавив его, и хотя зубы Отца Волка стиснули спинку ребёнка, на коже не осталось даже царапины, после того как он положил его между волчатами.

— Какой маленький! Совсем голый, а какой смелый! — ласково сказала Мать Волчица. (Ребёнок проталкивался среди волчат поближе к тёплому боку.) — Ой! Он сосёт вместе с другими! Так вот он какой, человечий детёныш! Ну когда же волчица могла похвастаться, что среди её волчат есть человечий детёныш!

— Я слыхал, что это бывало и раньше, но только не в нашей Стае и не в моё время, — сказал Отец Волк. — Он совсем безволосый, и я мог бы убить его одним шлепком. Погляди, он смотрит и не боится.

Лунный свет померк в устье пещеры: большая квадратная голова и плечи Шер-Хана загородили вход. Табаки визжал позади него:

Охота Каа

Маугли многому научился у волков, что привело к нескольким конфликтам с его учителем Балу. В самый разгар он однажды сказал ему, что некоторое время провёл в лесу с бандарлогами.

Это были обезьяны, у которых был очень низкий статус в джунглях. У них не было лидера, и они не придерживались какого-либо закона. Они проводили дни, болтая и выкрикивая бессмысленные слова. Они делали всё это, чтобы привлечь внимание.

Одна из обезьян пришла к мысли, что было бы хорошо подружиться с Маугли. Они даже думали, что могли бы стать самыми могущественными в джунглях, если бы он был их лидером, поэтому они следовали за Балу, Багирой и Маугли в их путешествиях по джунглям.

Около полудня путники решили немного отдохнуть. Маугли уснул, а обезьяны похитили его. Они бежали, крича и неся человека с собой. Они гордились тем, что внимание пантеры Багиры теперь принадлежало им. Хотя медведь и пантера следовали за ними, бандарлоги были ещё быстрее.

Они придумали план, решив привлечь главного врага обезьян, питона Каа. Сначала он не хотел им помогать, но Балу и Багира заявили об оскорблениях, которые обезьяны говорили о питоне, что тот принял их предложение. Коршун помог им узнать, что Маугли находится в разрушенном городе.

Одна из обезьян гордо произнесла речь, в которой заявила, что присутствие Маугли означает для них новое начало. Человек пытался научить их делать укрытия, но он увидел, что обезьяны теряют интерес. Вскоре он понял, что Балу прав. Он решил, что должен вернуться в свои джунгли.

У Балу, Багиры и Каа уже был план, как добраться до Маугли. Внезапно началась большая битва, и вокруг стало шумно. Обезьяны поняли, что сталкиваются с более сильным врагом, поэтому они отступили, и сильный Каа сбил стену и освободил человека.

Краткое содержание Киплинг Книга джунглей

Книга повествует о мальчике, сыне дровосека, который, из-за преследования его родителей тигром Шер-Ханом, остался в индийских джунглях один. Ему было всего два года.

В это же время в логове волков родилось четверо волчат. Однажды Отец Волк и мать Волчица увидели возле своего жилища человеческого детеныша – им оказался тот мальчик, сын дровосека. Шакал Табаки сообщил им, что за ним охотится тигр Шер-Хан и сейчас будет здесь.

Волка и Волчицу возмутило поведение тигра, из-за которого могла пострадать вся стая, узнай люди о расправе над детенышем. К тому же, он был такой же маленький и беззащитный, как и их волчата!

Они взяли его под свою опеку, оставив у себя, благо молока у Волчицы хватало на всех, и назвали Маугли («лягушонок»).

Спустя время, когда волчата подросли, вожак стаи, волк Акела, собрал Совет, на котором решалась судьба детеныша. Медведь Балу, мудрый учитель, заступился за него, а пантера Багира заплатила за него стае тушей огромного буйвола. Их поддержал огромный удав Каа. Шер-Хан остался ни с чем.

Маугли рос, росли волчата: вместе они играли, охотились, познавали мир. Он научился языку и повадкам зверей, приобрел сноровку и выносливость. Балу и Багира принимали участие в воспитании: учили охотиться, защищаться, рассказывали о Законе Джунглей, о людях.

Кое-кто из зверей ненавидел и побаивался мальчика, его прямого взгляда: было в нем что-то непонятное для них, для зверей. Шер-Хан не терял надежды рассчитаться с ним.

Прошло десять или одиннадцать лет, Маугли возмужал, приобрел авторитет в Стае, а Акела совсем состарился, в нем не было уже былой силы и ловкости, он не мог, как прежде, противостоять Шер-Хану. Багира посоветовала Маугли добыть огонь у людей: с ним он будет сильнее тигра.

Маугли добыл огонь в деревне и на очередном Совете показал свое превосходство над Шер-Ханом: подпалил ему шкуру. Тот, затаив злобу и обиду за унижение, скрылся в джунглях.

После этого Маугли ушел из джунглей в деревню к людям: ему давно был интересен мир людей. Там его увидела Мессуа, жительница деревни, у которой давно пропал маленький сын, а Маугли так был похож на него! Она взяла его к себе в хижину.

Началась новая жизнь, наполненная непонятными для него вещами. Три месяца он жил в деревне: учился понимать язык людей, носить повязку, есть как люди, считать деньги, пахать и многому другому.

Так продолжалось, пока он не увидел волка из Стаи, Серого Брата, который сообщил, что Акелу сместили с поста вожака, что Шер-Хан выследил его и скоро будет здесь.

Маугли придумал план, в котором участвовал и Акела: они выследили тигра и сделали так, что стадо буйволов затоптало его.

Стая, увидев шкуру Шер-Хана в руках Маугли, решила, что править вновь будет Акела и, вместе с ним, Маугли, но Багира сказала, что так нельзя, что раз все хотели свободы, то пусть получат ее.

Маугли не остался в стае. Вместе с братьями волчатами ушел в джунгли.

Спустя какое-то время он вернулся к людям, женился.

«Книга джунглей» – это сказка, в которой люди и животные живут в одном мире, имя которой – Природа.

Можете использовать этот текст для читательского дневника

Киплинг. Все произведения

Братья Маугли
Книга джунглей
Кошка, которая гуляла сама по себе
Маугли
Откуда взялись броненосцы
Откуда у носорога шкура
Отчего у верблюда горб
Рикки Тикки Тави
Слоненок

Книга джунглей. Картинка к рассказу

Сейчас читают

Главный герой оказывается один в лесу, а вокруг царит непроглядная ночь. Перед глазами Данте встают позолоченные утренним солнцем горы. В попытке подняться на них герой терпит неудачу, и тогда ему приходится вернуться обратно

Эта история произошла с Митькой Хряповым из-за новых штанов, которые купила ему мать. Когда он в них отправился гулять, мать предупредила: если он испортит новые штаны, то лучше пусть дома не появляется.

Данный роман повествует о немецких эмигрантах в частности евреях, в послевоенной Германии. Огромное количество людей не могут вернуться на родину, они и их близкие подвергаются гонениям и всяческим репрессиям

В произведении рассказывается о маленькой девочке Жене, которую мама послала за баранками. Но когда Женя отвлеклась, чужая собака съела ее баранки. Женя бросилась ее догонять и заблудилась.

В одном государстве жил царь, была у него дочь красавица. Все было у него хорошо, только вот дочка никогда не улыбалась. Звали царевну Несмеяна. Решил царь исправить эту ситуацию, написал указ, кто развеселит дочь, получит ее в жены и полцарства

Краткое содержание «Книги джунглей» Киплинга

Редьярд Киплинг 1865–1936 англ. Sir Joseph Rudyard Kipling. The Jungle Book · 1894
Краткое содержание сборника
Читается за 6 минут, оригинал — 4 ч

Сказка Р.Киплинга

Давным-давно в джунглях жил тигр по имени Шер-Хан. Все боялись его – он был жестокий и никого не щадил.

В тот день, когда началась эта история, запах добычи привел его на берег реки. Пробравшись сквозь заросли, он увидел плачущего ребенка. “Человеческий детеныш! – воскликнул Шер-Хан. – Какая удача! Правда, я никогда не ел ничего подобного, но он такой аппетитный на вид, что должен быть восхитительным. Сейчас я на славу закушу”.

Но только он собрался наброситься на ребенка, как дорогу ему преградили три разъяренных волка. “Еще один шаг, Шер-Хан, – и ты умрешь, – сказали они. – Здесь наша территория. Убирайся!” С тремя волками тигру было не справиться и он отступил, поклявшись отомстить. Тем временем волки разглядывали ребенка. “Бедняжка! Один в джунглях он погибнет!” – сказала волчица-мать. Обернувшись к другим волкам, она добавила: “Я бы охотно взяла его в свою семью”.

Усыновить человеческого детеныша непросто – такие решения не принимаются в одночасье. Каждый волк должен был высказать свое мнение на Большом Совете волчьей Стаи. Ночью, когда над джунглями стояла полная луна, вся Стая собралась на Скале Совета. Кроме волков, здесь были пантера Багира и бурый медведь Балу. Он и заговорил первым: “Я согласен, чтобы человеческий детеныш остался с нами. Он никому не принесет вреда”.

“Осторожней! – сказала Багира. – А что если он потом изменит нам? Когда он вырастет, он может вернуться к людям и привести их сюда, чтобы охотиться на нас”. – “Надо чтобы он полюбил нас, – ответила волчица-мать. – Это я беру на себя”.- “А я,- заявил Балу,- я научу его Закону Джунглей”.- “В таком случае,- сказала Багира,- я “за”. Итак, Большой Совет постановил принять человеческого детеныша в Стаю. Волчица-мать дала ему имя Маугли.

Прошло несколько лет. Волчица-мать могла гордиться своим приемышом. Маугли рос вместе с волчатами – он стал умным и сильным и любил волков, как своих братьев. Но он был страшно любопытен и разгуливал по джунглям, не ведая опасности, которая подстерегает на каждом шагу. “Берегись!- говорила ему Багира. – Если ты наткнешься на Шер-Хана, тебе не поздоровится”. – “Но у меня ведь есть ты, Багира, – отвечал Маугли. – Чего же мне бояться?”

“Обезьяны тебе не друзья, – твердил ему Балу. – Не водись с ними. Они ленивы, невоспитаны и никогда не выполняют своих обещаний”.- “Может быть,- соглашался Маугли,- но они такие забавные”. Едва он сказал это, как среди ветвей появилась обезьяна. Она сорвала кокосовый орех и запустила им прямо Балу в голову – “бах!” Через мгновение ее и след простыл, а Маугли не мог удержаться от смеха.

На другой день обезьяны появились вновь. Теперь их была целая стая. Они пришли к Маугли. “Пойдем с нами, – сказали они ему,- тебе у нас понравится. Хочешь побывать в нашем дворце?” Маугли задумался – сомнения одолевали его: “А вдруг Балу прав, и это западня?” Но любопытство оказалось сильнее – ведь побывать на развалинах древнего индийского города, где жили обезьяны, было его давней мечтой. И, забыв наставления Балу, он отправился в путь.

Заметив исчезновение Маугли, Балу сразу догадался, что обезьянам все же удалось заманить мальчика в свое логово. Медведь бросился искать Багиру. “Вдвоем, – сказала пантера, – мы с ними не справимся. Обезьян слишком много. Я вижу только один выход – просить помощи у Каа”. Каа был огромной змеей – удавом. Он был страшно прожорлив и лазил по деревьям не хуже обезьян, поэтому они смертельно боялись его. Каа, не раздумывая, согласился помочь Багире и Балу.

Они нашли Маугли в глубокой змеиной яме у входа в древний индийский город. “Обезьяны меня обманули,- пожаловался Маугли.- Я голоден и весь в синяках. Они хотели сделать меня своим рабом и бросили сюда”. У его ног извивались кобры. “Я уже устал отбиваться от этого ядовитого народа”,- добавил он, отшвыривая очередную кобру. “Я с ними разберусь,- сказала Багира.- Но надо спешить, пока обезьяны не собрались с силами”.

“Это уже моя забота”,- сказал Каа. И тут началась страшная схватка. Друзья Маугли оказалась сильнее. Только бегство могло спасти обезьян. Но у них для этого было лишь две возможности: или прыгать в воду, где их ждала, оскалив страшные клыки, Багира, или пытаться проскочить мимо Каа, открывшего свою ужасную пасть. Мало кому из обезьян удалось избежать челюстей огромного удава.

Так был спасен Маугли. Волнения остались позади. “Ну что, – сказала Багира,- надеюсь, на этот раз урок пойдет тебе на пользу. Подумать только, сколько хлопот доставил ты нам троим!” Пристыженный Маугли опустил глаза. Но Каа, который ничего не смыслил в нравоучениях, возразил: “А, по-моему, все было как нельзя кстати. Мы славно позабавились – я доволен. А мой желудок- тем более”. – “Спасибо тебе, славный Каа, – сказал Маугли.- Я этого никогда не забуду”.

В Волчьей Стае Маугли ждали неприятные известия. Старый Шер-Хан снова появился в этих местах. Но еще хуже было то, что ему удалось посеять раздор среди волков. Старые волки были на стороне Маугли, но молодые считали, что он должен покинуть джунгли и вернуться к людям. Они не знали, что Шер-Хан мечтает растерзать Маугли при первом же удобном случае.

Зато это знала Багира. И она подсказала Маугли, как ему поступить: “Иди к людям и не возвращайся, пока не добудешь Красный Цветок!” На языке зверей Красным Цветком называют огонь – лишь этим грозным оружием можно было отпугнуть Шер-Хана. С наступлением ночи Маугли направился в деревню. Там, никем не замеченный, он добыл целый горшок горящих углей и принес их в джунгли.

Маугли вызвал Шер-Хана на Большой Совет Стаи. Высоко подняв горящий факел, он крикнул ему: “Шер-Хан, я не боюсь тебя! Убирайся прочь и помни: в следующий раз я приду на Большой Совет с твоей шкурой!” Тигр обратился в бегство. Но это не примирило волков, даже напротив – стало еще одним поводом для раздора между старыми и молодыми. И тогда Маугли решил уйти к людям.

Первое время жизнь в деревне забавляла Маугли. Никогда еще он не слышал столько нелепых историй о джунглях и зверях, там обитающих. Поначалу он пытался развеять людские заблуждения, рассказывал о тайнах леса, о том, как его вырастили волки. Но никто ему не верил, и, отчаявшись, он замолчал. Все чаще и чаще мечтал он о возвращении в джунгли. Разлука с друзьями и матерью-волчицей была для него тяжела.

Люди поручали ему пасти стадо буйволов. Маугли пользовался этим и пригонял животных к самому краю пастбища, где начинались джунгли. Там он встретил однажды двух молодых волков. “Ты был прав,- сказали они ему.- Мы совершили ошибку, предав тебя и поверив Шер-Хану. Старый тигр оказался вероломным. Он убил двоих волков. Если бы ты был с нами, ты бы ему отомстил”.

Так Маугли понял, что может вернуться в джунгли, к той жизни, которую он любил. “Позовите Шер-Хана сюда, – предложил он волкам. – Скажите ему, что я один, и что он спокойно может меня сожрать. А я уж позабочусь о нашей встрече”. Волки в точности исполнили его просьбу. Не прошло и дня, как на опушке леса появился тигр. Решив, что Маугли и вправду беззащитен, тигр приготовился к прыжку, но мальчик пустил прямо на него стадо буйволов.

Растерявшись, Шер-Хан бросился наутек, а Маугли с громкими криками погнал за ним своих буйволов. Тигр был ловок и скор, но ему мешали препятствия – большие валуны, поваленные деревья. А буйволам ничего не мешало – они мчались напролом. Шер-Хан был обречен. Стадо настигло его и растоптало. Шер-Хан был мертв и коршуны уже слетались к нему. От него ничего не осталось, кроме шкуры и выпученных в предсмертном ужасе глаз.

Настоящим героем вернулся Маугли в свою Стаю. Багира, Балу и братья-волки гордились им, и это наполняло его сердце счастьем. В день своей великой победы он поклялся больше никогда не покидать джунглей.

Рекомендуем также:
	Кошка, гулявшая сама по себе
	Рикки-тикки-тави

Будем благодарны, если Вы поделитесь этой страницей со своими друзьями:

Владимир Короленко – В дурном обществе

Владимир Короленко – В дурном обществе краткое содержание

Во второй том вошли повести и рассказы: «В дурном обществе», «Лес шумит», «Слепой музыкант», «Сказание о Флоре, Агриппе и Менахеме, сыне Иегуды», «Ночью», «Судный день», «Тени», «Парадокс», «Необходимость», «Мгновение», «Братья Мендель».

Подготовка текста и примечания С. В. Короленко и Н. В. Короленко-Ляхович. Критико-биографический очерк «Владимир Галактионович Короленко» А. Котова.

В. Г. Короленко. Собрание сочинений в десяти томах. Том 2. Повести и рассказы. Государственное издательство художественной литературы. Москва. 1954.

В дурном обществе – читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)

В ДУРНОМ ОБЩЕСТВЕ

Из детских воспоминаний моего приятеля

Моя мать умерла, когда мне было шесть лет. Отец, весь отдавшись своему горю, как будто совсем забыл о моем существовании. Порой он ласкал мою маленькую сестру и по-своему заботился о ней, потому что в ней были черты матери. Я же рос, как дикое деревцо в поле, — никто не окружал меня особенною заботливостью, но никто и не стеснял моей свободы.

Местечко, где мы жили, называлось Княжье-Вено, или, проще, Княж-городок. Оно принадлежало одному захудалому, но гордому польскому роду и представляло все типические черты любого из мелких городов Юго-западного края, где, среди тихо струящейся жизни тяжелого труда и мелко-суетливого еврейского гешефта, доживают свои печальные дни жалкие останки гордого панского величия.

Если вы подъезжаете к местечку с востока, вам прежде всего бросается в глаза тюрьма, лучшее архитектурное украшение города. Самый город раскинулся внизу над сонными, заплесневшими прудами, и к нему приходится спускаться по отлогому шоссе, загороженному традиционною «заставой». Сонный инвалид, порыжелая на солнце фигура, олицетворение безмятежной дремоты, лениво поднимает шлагбаум, и — вы в городе, хотя, быть может, не замечаете этого сразу. Серые заборы, пустыри с кучами всякого хлама понемногу перемежаются с подслеповатыми, ушедшими в землю хатками. Далее широкая площадь зияет в разных местах темными воротами еврейских «заезжих домов», казенные учреждения наводят уныние своими белыми стенами и казарменно-ровными линиями. Деревянный мост, перекинутый через узкую речушку, кряхтит, вздрагивая под колесами, и шатается, точно дряхлый старик. За мостом потянулась еврейская улица с магазинами, лавками, лавчонками, столами евреев-менял, сидящих под зонтами на тротуарах, и с навесами калачниц. Вонь, грязь, кучи ребят, ползающих в уличной пыли. Но вот еще минута и — вы уже за городом. Тихо шепчутся березы над могилами кладбища, да ветер волнует хлеба на нивах и звенит унылою, бесконечною песней в проволоках придорожного телеграфа.

Речка, через которую перекинут упомянутый мост, вытекала из пруда и впадала в другой. Таким образом, с севера и юга городок ограждался широкими водяными гладями и топями. Пруды год от году мелели, зарастали зеленью, и высокие густые камыши волновались, как море, на громадных болотах. Посредине одного из прудов находится остров. На острове — старый, полуразрушенный замок.

Я помню, с каким страхом я смотрел всегда на это величавое дряхлое здание. О нем ходили предания и рассказы один другого страшнее. Говорили, что остров насыпан искусственно, руками пленных турок. «На костях человеческих стоит старое замчище», — передавали старожилы, и мое детское испуганное воображение рисовало под землей тысячи турецких скелетов, поддерживающих костлявыми руками остров с его высокими пирамидальными тополями и старым замком. От этого, понятно, замок казался еще страшнее, и даже в ясные дни, когда, бывало, ободренные светом и громкими голосами птиц, мы подходили к нему поближе, он нередко наводил на нас припадки панического ужаса, — так страшно глядели черные впадины давно выбитых окон; в пустых залах ходил таинственный шорох: камешки и штукатурка, отрываясь, падали вниз, будя гулкое эхо, и мы бежали без оглядки, а за нами долго еще стояли стук, и топот, и гоготанье.

А в бурные осенние ночи, когда гиганты-тополи качались и гудели от налетавшего из-за прудов ветра, ужас разливался от старого замка и царил над всем городом. «Ой-вей-мир!»[1] — пугливо произносили евреи; богобоязненные старые мещанки крестились, и даже наш ближайший сосед, кузнец, отрицавший самое существование бесовской силы, выходя в эти часы на свой дворик, творил крестное знамение и шептал про себя молитву об упокоении усопших.

Старый, седобородый Януш, за неимением квартиры приютившийся в одном из подвалов замка, рассказывал нам не раз, что в такие ночи он явственно слышал, как из-под земли неслись крики. Турки начинали возиться под островом, стучали костями и громко укоряли панов в жестокости. Тогда в залах старого замка и вокруг него на острове брякало оружие, и паны громкими криками сзывали гайдуков. Януш слышал совершенно ясно, под рев и завывание бури, топот коней, звяканье сабель, слова команды. Однажды он слышал даже, как покойный прадед нынешних графов, прославленный на вечные веки своими кровавыми подвигами, выехал, стуча копытами своего аргамака, на середину острова и неистово ругался: «Молчите там, лайдаки,[2] пся вяра!»

Потомки этого графа давно уже оставили жилище предков. Большая часть дукатов и всяких сокровищ, от которых прежде ломились сундуки графов, перешла за мост, в еврейские лачуги, и последние представители славного рода выстроили себе прозаическое белое здание на горе, подальше от города. Там протекало их скучное, но всё же торжественное существование в презрительно-величавом уединении.

Изредка только старый граф, такая же мрачная развалина, как и замок на острове, появлялся в городе на своей старой английской кляче. Рядом с ним, в черной амазонке, величавая и сухая, проезжала по городским улицам его дочь, а сзади почтительно следовал шталмейстер. Величественной графине суждено было навсегда остаться девой. Равные ей по происхождению женихи, в погоне за деньгами купеческих дочек за границей, малодушно рассеялись по свету, оставив родовые замки или продав их на слом евреям, а в городишке, расстилавшемся у подножия ее дворца, не было юноши, который бы осмелился поднять глаза на красавицу-графиню. Завидев этих трех всадников, мы, малые ребята, как стая птиц, снимались с мягкой уличной пыли и, быстро рассеявшись по дворам, испуганно-любопытными глазами следили за мрачными владельцами страшного замка.

В западной стороне, на горе, среди истлевших крестов и провалившихся могил, стояла давно заброшенная униатская часовня. Это была родная дочь расстилавшегося в долине собственно обывательского города. Некогда в ней собирались, по звону колокола, горожане в чистых, хотя и не роскошных кунтушах, с палками в руках, вместо сабель, которыми гремела мелкая шляхта, тоже являвшаяся на зов звонкого униатского колокола из окрестных деревень и хуторов.

Отсюда был виден остров и его темные громадные тополи, но замок сердито и презрительно закрывался от часовни густою зеленью, и только в те минуты, когда юго-западный ветер вырывался из-за камышей и налетал на остров, тополи гулко качались, и из-за них проблескивали окна, и замок, казалось, кидал на часовню угрюмые взгляды. Теперь и он, и она были трупы. У него глаза потухли, и в них не сверкали отблески вечернего солнца; у нее кое-где провалилась крыша, стены осыпались, и, вместо гулкого, с высоким тоном, медного колокола, совы заводили в ней по ночам свои зловещие песни.

В дурном обществе (Короленко В. Г., 1885)

IV. Я приобретаю новое знакомство

Мы вышли в экскурсию после обеда и, подойдя к горе, стали подыматься по глинистым обвалам, взрытым лопатами жителей и весенними потоками. Обвалы обнажали склоны горы, и кое-где из глины виднелись высунувшиеся наружу белые, истлевшие кости. В одном месте деревянный гроб выставлялся истлевшим углом, в другом — скалил зубы человеческий череп, уставясь на нас черными впадинами глаз.

Наконец, помогая друг другу, мы торопливо взобрались на гору из последнего обрыва. Солнце начинало склоняться к закату. Косые лучи мягко золотили зеленую мураву старого кладбища, играли на покосившихся крестах, переливались в уцелевших окнах часовни. Было тихо, веяло спокойствием и глубоким миром брошенного кладбища. Здесь уже мы не видели ни черепов, ни голеней, ни гробов. Зеленая свежая трава ровным, слегка склонявшимся к городу пологом любовно скрывала в своих объятиях ужас и безобразие смерти.

Мы были одни; только воробьи возились кругом, да ласточки бесшумно влетали и вылетали в окна старой часовни, которая стояла, грустно понурясь, среди поросших травою могил, скромных крестов, полуразвалившихся каменных гробниц, на развалинах которых стлалась густая зелень, пестрели разноцветные головки лютиков, кашки, фиалок.

— Нет никого, — сказал один из моих спутников.

— Солнце заходит, — заметил другой, глядя на солнце, которое не заходило еще, но стояло над горою.

Дверь часовни была крепко заколочена, окна — высоко над землею; однако при помощи товарищей я надеялся взобраться на них и взглянуть внутрь часовни.

— Не надо! — вскрикнул один из моих спутников, вдруг потерявший всю свою храбрость, и схватил меня за руку.

— Пошел ко всем чертям, баба! — прикрикнул на него старший из нашей маленькой армии, с готовностью подставляя спину.

Я храбро взобрался на нее; потом он выпрямился, и я стал ногами на его плечи. В таком положении я без труда достал рукой раму и, убедясь в ее крепости, поднялся к окну и сел на него.

— Ну, что же там? — спрашивали меня снизу с живым интересом.

Я молчал. Перегнувшись через косяк, я заглянул внутрь часовни, и оттуда на меня пахнуло торжественною тишиной брошенного храма. Внутренность высокого, узкого здания была лишена всяких украшений. Лучи вечернего солнца, свободно врываясь в открытые окна, разрисовывали ярким золотом старые, ободранные стены. Я увидел внутреннюю сторону запертой двери, провалившиеся хоры, старые, истлевшие колонны, как бы покачнувшиеся под непосильною тяжестью. Углы были затканы паутиной, и в них ютилась та особенная тьма, которая залегает все углы таких старых зданий. От окна до пола казалось гораздо дальше, чем до травы снаружи. Я смотрел точно в глубокую яму и сначала не мог разглядеть каких-то странных предметов, маячивших по полу причудливыми очертаниями.

Между тем моим товарищам надоело стоять внизу, ожидая от меня известий, и потому один из них, проделав ту же процедуру, какую проделал я раньше, повис рядом со мною, держась за оконную раму.

— Престол, — сказал он, вглядевшись в странный предмет на полу.

— Столик для Евангелия.

— А вон там что такое? — с любопытством указал он на темный предмет, видневшийся рядом с престолом.

— Зачем же тут ведро?

— Может быть, в нем когда-то были угли для кадила.

— Нет, это действительно шапка. Впрочем, можно посмотреть. Давай привяжем к раме пояс, и ты по нем спустишься.

— Да, как же, так и спущусь. Полезай сам, если хочешь.

— Ну, что ж! Думаешь, не полезу?

Действуя по первому побуждению, я крепко связал два ремня, задел их за раму и, отдав один конец товарищу, сам повис на другом. Когда моя нога коснулась пола, я вздрогнул; но взгляд на участливо склонившуюся ко мне рожицу моего приятеля восстановил мою бодрость. Стук каблука зазвенел под потолком, отдался в пустоте часовни, в ее темных углах. Несколько воробьев вспорхнули с насиженных мест на хорах и вылетели в большую прореху в крыше. Со стены, на окнах которой мы сидели, глянуло на меня вдруг строго лицо, с бородой, в терновом венце. Это склонялось из-под самого потолка гигантское распятие.

Мне было жутко; глаза моего друга сверкали захватывающим дух любопытством и участием.

— Ты подойдешь? — спросил он тихо.

— Подойду, — ответил я так же, собираясь с духом. Но в эту минуту случилось нечто совершенно неожиданное.

Сначала послышался стук и шум обвалившейся на хорах штукатурки. Что-то завозилось вверху, тряхнуло в воздухе тучею пыли, и большая серая масса, взмахнув крыльями, поднялась к прорехе в крыше. Часовня на мгновение как будто потемнела. Огромная старая сова, обеспокоенная нашей возней, вылетела из темного угла, мелькнула, распластавшись на фоне голубого неба в пролете, и шарахнулась вон.

Я почувствовал прилив судорожного страха.

— Подымай! — крикнул я товарищу, схватившись за ремень.

— Не бойся, не бойся! — успокаивал он, приготовляясь поднять меня на свет дня и солнца.

Но вдруг лицо его исказилось от страха; он вскрикнул и мгновенно исчез, спрыгнув с окна. Я инстинктивно оглянулся и увидел странное явление, поразившее меня, впрочем, больше удивлением, чем ужасом.

Темный предмет нашего спора, шапка или ведро, оказавшийся в конце концов горшком, мелькнул в воздухе и на глазах моих скрылся под престолом. Я успел только разглядеть очертания небольшой, как будто детской руки.

Трудно передать мои ощущения в эту минуту. Я не страдал; чувство, которое я испытывал, нельзя даже назвать страхом. Я был на том свете. Откуда-то, точно из другого мира, в течение нескольких секунд доносился до меня быстрою дробью тревожный топот трех пар детских ног! Но вскоре затих и он. Я был один, точно в гробу, в виду каких-то странных и необъяснимых явлений.

Времени для меня не существовало, поэтому я не мог сказать, скоро ли я услышал под престолом сдержанный шепот:

— Почему же он не лезет себе назад?

Первый голос показался мне совсем детским; второй мог принадлежать мальчику моего возраста. Мне показалось также, что в щели старого престола сверкнула пара черных глаз.

— Что ж он теперь будет делать? — послышался опять шепот.

— А вот погоди, — ответил голос постарше.

Под престолом что-то сильно завозилось, он даже как будто покачнулся, и в то же мгновение из-под него вынырнула фигура.

Это был мальчик лет девяти, больше меня, худощавый и тонкий, как тростинка. Одет он был в грязной рубашонке, руки держал в карманах узких и коротких штанишек. Темные курчавые волосы лохматились над черными задумчивыми глазами.

Хотя незнакомец, явившийся на сцену столь неожиданным и странным образом, подходил ко мне с тем беспечно-задорным видом, с каким всегда на нашем базаре подходили друг к другу мальчишки, готовые вступить в драку, но все же, увидев его, я сильно ободрился. Я ободрился еще более, когда из-под того же престола, или, вернее, из люка в полу часовни, который он покрывал, сзади мальчика показалось еще грязное личико, обрамленное белокурыми волосами и сверкавшее на меня детски-любопытными голубыми глазами.

Я несколько отодвинулся от стены и, согласно рыцарским правилам нашего базара, тоже положил руки в карманы. Это было признаком, что я не боюсь противника и даже отчасти намекаю на мое к нему презрение.

Мы стали друг против друга и обменялись взглядами. Оглядев меня с головы до ног, мальчишка спросил:

— Так, — ответил я. — Тебе какое дело?

Мой противник повел плечом, как будто намереваясь вынуть руку из кармана и ударить меня. Я не моргнул и глазом.

— Я вот тебе покажу! — погрозил он.

Я выпятился грудью вперед.

— Ну, ударь… попробуй.

Мгновение было критическое; от него зависел характер дальнейших отношений. Я ждал, но мой противник, окинув меня тем же испытующим взглядом, не шевелился.

— Я, брат, и сам… тоже… — сказал я, но уж более миролюбиво.

Между тем девочка, упершись маленькими ручонками в пол часовни, старалась тоже выкарабкаться из люка. Она падала, вновь приподымалась и, наконец, направилась нетвердыми шагами к мальчишке. Подойдя вплоть, она крепко ухватилась за него и, прижавшись к нему, поглядела на меня удивленным и отчасти испуганным взглядом.

Это решило исход дела; стало совершенно ясно, что в таком положении мальчишка не мог драться, а я, конечно, был слишком великодушен, чтобы воспользоваться его неудобным положением.

— Как твое имя? — спросил мальчик, гладя рукой белокурую головку девочки.

— Вася. А ты кто такой?

— Я Валек… Я тебя знаю: ты живешь в саду над прудом. У вас большие яблоки.

— Да, это правда, яблоки у нас хорошие… не хочешь ли?

Вынув из кармана два яблока, назначавшиеся для расплаты с моею постыдно бежавшей армией, я подал одно из них Валеку, другое протянул девочке. Но она скрыла свое лицо, прижавшись к Валеку.

— Боится, — сказал тот и сам передал яблоко девочке.

— Зачем ты влез сюда? Разве я когда-нибудь лазал в ваш сад? — спросил он затем.

— Что ж, приходи! Я буду рад, — ответил я радушно. Ответ этот озадачил Валека; он призадумался.

— Я тебе не компания, — сказал он грустно.

— Отчего же? — спросил я, огорченный грустным тоном, каким были сказаны эти слова.

— Твой отец — пан судья.

— Ну так что же? — изумился я чистосердечно. — Ведь ты будешь играть со мной, а не с отцом.

Валек покачал головой.

— Тыбурций не пустит, — сказал он, и, как будто это имя напомнило ему что-то, он вдруг спохватился: — Послушай… Ты, кажется, славный хлопец, но все-таки тебе лучше уйти. Если Тыбурций тебя застанет, будет плохо.

Я согласился, что мне, действительно, пора уходить. Последние лучи солнца уходили уже сквозь окна часовни, а до города было не близко.

— Как же мне отсюда выйти?

— Я тебе укажу дорогу. Мы выйдем вместе.

— А она? — ткнул я пальцем в нашу маленькую даму.

— Маруся? — она тоже пойдет с нами.

— Нет, вот что: я тебе помогу взобраться на окно, а мы выйдем другим ходом.

С помощью моего нового приятеля я поднялся к окну. Отвязав ремень, я обвил его вокруг рамы и, держась за оба конца, повис в воздухе. Затем, отпустив один конец, я спрыгнул на землю и выдернул ремень. Валек и Маруся ждали меня уже под стеной снаружи.

Солнце недавно еще село за гору. Город утонул в лилово-туманной тени, и только верхушки тополей на острове резко выделялись червонным золотом, разрисованные последними лучами заката. Мне казалось, что с тех пор, как я явился сюда, на старое кладбище, прошло не менее суток, что это было вчера.

— Как хорошо! — сказал я, охваченный свежестью наступающего вечера и вдыхая полною грудью влажную прохладу.

— Скучно здесь… — с грустью произнес Валек.

— Вы все здесь живете? — спросил я, когда мы втроем стали спускаться с горы.

Я не мог себе представить, чтобы дети могли жить без «дома».

Валек усмехнулся с обычным грустным видом и ничего не ответил.

Мы миновали крутые обвалы, так как Валек знал более удобную дорогу. Пройдя меж камышей по высохшему болоту и переправившись через ручеек по тонким дощечкам, мы очутились у подножия горы, на равнине.

Тут надо было расстаться. Пожав руку моему новому знакомому, я протянул ее также и девочке. Она ласково подала мне свою крохотную ручонку и, глядя снизу вверх голубыми глазами, спросила:

— Ты придешь к нам опять?

— Приду, — ответил я, — непременно.

— Что ж, — сказал в раздумье Валек, — приходи, пожалуй, только в такое время, когда наши будут в городе.

— Да наши… все: Тыбурций, Лавровский, Туркевич. Профессор… тот, пожалуй, не помешает.

— Хорошо. Я посмотрю, когда они будут в городе, и тогда приду. А пока прощайте!

— Эй, послушай-ка, — крикнул мне Валек, когда я отошел несколько шагов. — А ты болтать не будешь о том, что был у нас?

— Никому не скажу, — ответил я твердо.

— Ну, вот, это хорошо! А этим твоим дуракам, когда станут приставать, скажи, что видел черта.

Густые сумерки залегли над Княжьим-Веном, когда я приблизился к забору своего сада. Над зáмком зарисовался тонкий серп луны, загорелись звезды. Я хотел уже подняться на забор, как кто-то схватил меня за руку.

— Вася, друг, — заговорил взволнованным шепотом мой бежавший товарищ. — Как же это ты. Голубчик.

— А вот, как видишь… А вы все меня бросили.

Он потупился, но любопытство взяло верх над чувством стыда, и он спросил опять:

— Что же там было?

— Что, — ответил я тоном, не допускавшим сомнения, — разумеется, черти… А вы — трусы.

И, отмахнувшись от сконфуженного товарища, я полез на забор.

Через четверть часа я спал уже глубоким сном, и во сне мне виделись действительно черти, весело выскакивавшие из черного люка. Валек гонял их ивовым прутиком, а Маруся, весело сверкая глазками, смеялась и хлопала в ладоши.

Оценка статьи:

(пока оценок нет)

Загрузка...