Железная пята – краткое содержание романа Джека Лондона

Джек Лондон

Цель жизни — добыча. Сущность жизни — добыча. Жизнь питается жизнью. Все живое в мире делится на тех, кто ест, и тех, кого едят. И закон этот говорил: ешь, или съедят тебя самого. Белый Клык

Верстка сайтов
  • Адаптивная вёрстка
  • Вёрстка кроссбраузерная
  • Резиновая вёрстка
  • Нарезка, верстка по psd файлам;
  • Программирование JavaScript, jQuery
  • Натяжка сайтов на CMS

На правах рекламы:

• http://bellarossa.ru/ вышивка на платье на заказ.

• Скачать песни похоронное бюро kievritual.com.ua.

• https://vr.in.ua vr разработка: сколько времени нужно на разработку.

Железная пята

Краткое содержание

Эвис Каннингем, дочь известного физика, знакомится с Эрнестом Эвергардом, социалистом. За обедом он подвергает критике всю систему современного общества, обвиняя его в эксплуатации труда. Эвис не соглашается, тогда Эрнест приводит ей пример Джексона — рабочего, потерявшего руку на заводе из-за добросовестности, и выкинутого хозяевами на улицу. Это побуждает Эвис заняться исследованием жизни рабочих. Результаты столь ужасающи, что она проникается взглядами Эрнеста.

Эрнеста приглашают в клуб местные воротилы, чтобы он выступил там с речью. Они думают выставить его на посмешище, но он логикой и фактами показал им, что переход власти к социалистам неизбежен. На это был получен ответ: «Всё это так, но сейчас власть в наших руках. Силой этой власти мы удержим власть. Если вы протянете руки к нашим богатствам мы их оторвём. В громе пушек и пулемётов вы услышите наш ответ».

Эвис влюбляется в Эрнеста, но заправилам не нравится связь дочери известного физика с социалистом. Ее отцу предлагают возглавить грандиозный институт. Он отвечает отказом, и пишет книгу о рабочем классе. Книгу отказываются печатать, а вскоре у семьи отбирают дом и все акции. Одновременно с этим епископ Морхауз, друг Каннингемов, также просвещенный Эрнестом, обращается к прихожанам с проповедью социального равенства. Его объявляют больным и отправляют в сумасшедший дом.

Эвис и Эрнест женятся. Эрнеста избирают в Конгресс от социалистической партии.

Тем временем в стране происходит окончательная гибель мелких предприятий. Они поглощаются трестами, управляемыми олигархами. В поисках прибылей они выходят на внешние рынки, где сталкиваются с конкуренцией Германии, где происходят такие же события в экономике. Борьба за рынки сбыта приводит к войне. Рабочие во всех странах организуют всеобщую забастовку, в результате заключается мир. В Германии социалисты свергают кайзера и приходят к власти. В США напротив, усиливается власть олигархов. Эрнест называет их власть Железной пятой.

Доведенные до отчаяния разорившиеся фермеры поднимают восстание. Восстание жестоко подавляется армией, которая к тому времени превращается в орудие Железной пяты. Тем временем олигархи подкупают влиятельные профсоюзы. Увеличивается зарплата и сокращается рабочий день у высококвалифицированных рабочих. В привилегированное положение попадают работники связи, транспорта, машиностроения, ВПК. Им также предоставляют удобное жилье, лучшее медицинское обслуживание, их детям — лучшие школы. В то же время у прочих работников снижается зарплата, возрастает рабочий день, отменяется обязательное образование. Большинство рабочих селят просто в бараках, где исчезает само понятие культуры. Вместо зарплаты низкоквалифицированным рабочим выдают пайки, а труд становится обязательным.

Отец Эвис бесследно исчезает. Епископ Морхауз притворяется «выздоровевшим» и выходит из сумасшедшего дома. В тайне от всех он распродает свое имущество и тратит деньги на благотворительность, а после исчезает и скрывается. Роман заканчивается описанием чудовищной бойни при подавлении восстания в Чикаго осенью 1917 года. Как становится известно из рукописи и примечаний к ним, в 1932 году в США состоялось второе крупнейшее восстание рабочих, однако оно также было жестоко подавлено. Эрнест был схвачен и казнён, следы Эвис (чья рукопись осталась незаконченной) затерялись. После описываемых событий прошло ещё около 300 лет, пока в результате многочисленных восстаний власть олигархии не пала и не наступила социалистическая эпоха Братства людей.

На сайте вы можете прочитать краткое содержание романа, бесплатно читать книгу онлайн, скачать, слушать аудиокнигу “Железная пята”. Чтобы читать книгу онлайн “Железная пята“, скачать в формате doc или fb2 – перейдите по ссылке, приятного чтения. Автор: Джек Лондон.

Джек Лондон – Железная пята

99 Пожалуйста дождитесь своей очереди, идёт подготовка вашей ссылки для скачивания.

Скачивание начинается. Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.

Описание книги “Железная пята”

Описание и краткое содержание “Железная пята” читать бесплатно онлайн.

Записки Эвис Эвергард нельзя считать надежным историческим документом. Историк обнаружит в них много ошибок, если не в передаче фактов, то в их истолковании. Прошло семьсот лет, и события того времени и их взаимосвязь — все то, в чем автору этих мемуаров было еще трудно разобраться, — для нас уже не представляет загадки. У Эвис Эвергард не было необходимой исторической перспективы. То, о чем она писала, слишком близко ее касалось. Мало того, она находилась в самой гуще описываемых событий.

И все же, как человеческий документ, «Эвергардовский манускрипт» исполнен для нас огромного интереса, хотя и здесь дело не обходится без односторонних суждений и оценок, рожденных пристрастием любви. Мы с улыбкой проходим мимо этих заблуждений и прощаем Эвис Эвергард ту восторженность, с какой она говорит о муже. Нам теперь известно, что он не был такой исполинской фигурой и не играл в событиях того времени столь исключительной роли, как утверждает автор мемуаров.

Эрнест Эвергард был человек выдающийся, но все же не в той мере, как считала его жена. Он принадлежал к многочисленной армии героев, самоотверженно служивших делу мировой революции. Правда, у Эвергарда были свои особые заслуги в разработке философии рабочего класса и ее пропаганды. Он называл ее «пролетарская наука», «пролетарская философия», проявляя известную узость взглядов, которой в то время невозможно было избежать.

Но вернемся к мемуарам. Величайшее их достоинство в том, что они воскрешают для нас атмосферу той страшной эпохи. Нигде мы не найдем такого яркого изображения психологии людей, живших в бурное двадцатилетие 1912 — 1932 гг., их ограниченности и слепоты, их страхов и сомнений, их моральных заблуждений, их неистовых страстей и нечистых помыслов, их чудовищного эгоизма. Нам, в наш разумный век, трудно это понять. История утверждает, что так было, а биология и психология объясняют нам — почему. Но ни история, ни биология, ни психология не в силах воскресить для нас этот мир. Мы допускаем его существование в прошлом, но он остается нам чужд, мы не понимаем его.

Понимание это возникает у нас при чтении «Эвергардовского манускрипта». Мы как бы сливаемся с действующими лицами этой отзвучавшей мировой драмы, живем их мыслями и чувствами. И нам не только понятна любовь Эвис Эвергард к ее героическому спутнику — мы ощущаем вместе с самим Эвергардом угрозу олигархии, страшной тенью нависшей над миром. Мы видим, как власть Железной пяты (не правда ли, удачное название!) надвигается на человечество, грозя его раздавить.

Кстати, мы узнаем, что создателем утвердившегося в литературе термина «Железная пята» явился в свое время Эрнест Эвергард — небезынтересное открытие, проливающее свет на вопрос, который долго оставался спорным. Считалось, что название «Железная пята» впервые встречается у малоизвестного журналиста Джорджа Милфорда в памфлете «Вы — рабы!», опубликованном в декабре 1912 года. Никаких других сведений о Джордже Милфорде до нас не дошло, и только в «Эвергардовском манускрипте» бегло упоминается, что он погиб во время чикагской резни. По всей вероятности, Милфорд слышал это выражение из уст Эрнеста Эвергарда — скорее всего во время одного из выступлений последнего в предвыборную кампанию осенью 1912 года. Сам же Эвергард, как сообщает нам манускрипт, впервые употребил его на обеде у одного частного лица еще весной 1912 года. Эта дата и должна быть признана исходной.

Для историка и философа победа олигархии навсегда останется неразрешимой загадкой. Чередование исторических эпох обусловлено законами социальной эволюции. Эти эпохи были исторически неизбежны. Их приход мог быть предсказан с такой же уверенностью, с какой астроном исчисляет движение звезд. Это правомерные этапы эволюции. Первобытный коммунизм, рабовладельческое общество, крепостное право и наемный труд были необходимыми ступенями общественного развития. Но смешно было бы утверждать, что такой же необходимой ступенью явилось господство Железной пяты. Мы в настоящее время склонны считать этот период случайным отклонением или отступлением к жестоким временам тиранического социального самовластия, которое на заре истории было так же закономерно, как неправомерно стало впоследствии торжество Железной пяты.

Недобрую память оставил по себе феодализм, но и эта система была исторически необходима. После крушения такого мощного централизованного государства, как Римская империя, наступление эпохи феодализма было неизбежно. Но этого нельзя сказать о Железной пяте. В закономерном течении социальной эволюции ей нет места. Ее приход к власти не был исторически оправдан и необходим. Он навсегда останется в истории чудовищной аномалией, историческим курьезом, случайностью, наваждением, чем-то неожиданным и немыслимым. Пусть же это послужит предостережением для тех опрометчивых политиков, которые так уверенно рассуждают о социальных процессах.

Капитализм почитался социологами тех времен кульминационной точкой буржуазного государства, созревшим плодом буржуазной революции, и мы в наше время можем только присоединиться к этому определению. Следом за капитализмом должен был прийти социализм; это утверждали даже такие выдающиеся представители враждебного лагеря, как Герберт Спенсер. Ожидали, что на развалинах своекорыстного капитализма вырастет цветок, взлелеянный столетиями, — братство людей. А вместо этого, к нашему удивлению и ужасу, а тем более к удивлению и ужасу современников этих событий, капитализм, созревший для распада, дал еще один чудовищный побег — олигархию.

Социалисты начала двадцатого века слишком поздно обнаружили приход олигархии. Когда же они спохватились, олигархия была уже налицо — как факт, запечатленный кровью, как жестокая, кошмарная действительность. Но в то время, по свидетельству «Эвергардовского манускрипта», никто не верил в долговечность Железной пяты. Революционеры считали, что низвергнуть ее — дело нескольких лет. Они понимали, что Крестьянское восстание возникло наперекор их планам, а Первое вспыхнуло преждевременно. Но никто не ожидал, что и Второе восстание, хорошо подготовленное и вполне созревшее, обречено на такую же неудачу и еще более жестокий разгром.

Очевидно, Эвис Эвергард писала свои записки в дни, предшествовавшие Второму восстанию, в них ни слова нет о его злополучном исходе. Несомненно также, она надеялась опубликовать их сразу же после свержения Железной пяты, чтобы воздать должное памяти погибшего мужа. Но тут наступила катастрофа, и, готовясь бежать или в предвидении ареста, она спрятала записки в дупле старого дуба в Уэйк-Робинлодже.

Дальнейшая судьба Эвис Эвергард неизвестна. По всей вероятности, ее казнили наемники, а во времена Железной пяты никто не вел учета жертвам многочисленных казней. Одно можно сказать с уверенностью: пряча рукопись в тайник и готовясь к бегству, Эвис Эвергард не подозревала, какой страшный разгром потерпело Второе восстание. Она не могла предвидеть, что извилистый и трудный путь общественного развития потребует в ближайшие триста лет еще и Третьего и Четвертого восстаний и много других революций, потопленных в море крови, — пока рабочее движение не одержит, наконец, победы во всем мире. Ей и в голову не приходило, что ее записки, дань любви к Эрнесту Эвергарду, семь долгих столетий пролежат в дупле векового дуба в Уэйк-Робинлодже, не потревоженные ничьей рукой.

Читайте также:  Сын волка – краткое содержание романа Лондона

А н т о н и М е р е д и тnote 1

Ардис. 27 ноября 419 г. эры Братства людей.

Земной Театр! Нам стыд и горе —

Картин знакомых карусель…

Но потерпи, узнаешь вскоре

Безумной Драмы смысл и цель!

ГЛАВА ПЕРВАЯ. МОЙ ОРЕЛ

Легкий летний ветерок шелестит в могучих секвойях, шаловливая Дикарка неумолчно журчит между мшистых камней. В ярких лучах солнца мелькают бабочки; воздух напоен дремотным гудением пчел. Тишина и спокойствие вокруг, и только меня гнетут думы, гложет тревога. Безмятежная тишина надрывает мне душу. Как она обманчива! Все притаилось и молчит, но это — затишье перед грозой. Я напрягаю слух и всем существом ловлю ее приближение. Только б она не разразилась слишком рано. Горе, горе, если она разразится слишком рано!note 2

У меня немало причин для тревоги. Мысли, неотвязные мысли не покидают меня. Я так долго жила кипучей, деятельной жизнью, что тишина и покой кажутся мне тяжким сном, и я не могу забыть о том яростном шквале смерти и разрушения, который вот-вот пролетит над миром. В моих ушах звенят вопли поверженных, а перед глазами все те же призраки прошлогоnote 3. Я вижу поруганную, истерзанную человеческую плоть, вижу, как насилие исторгает душу из прекрасного, гордого тела, чтобы в злобном неистовстве швырнуть ее к престолу творца. Так мы, люди, через кровь и разрушение идем к своей цели, стремясь навсегда установить мир и радость на земле.

Джек Лондон – Железная пята

Джек Лондон – Железная пята краткое содержание

Железная пята читать онлайн бесплатно

Записки Эвис Эвергард нельзя считать надежным историческим документом. Историк обнаружит в них много ошибок, если не в передаче фактов, то в их истолковании. Прошло семьсот лет, и события того времени и их взаимосвязь — все то, в чем автору этих мемуаров было еще трудно разобраться, — для нас уже не представляет загадки. У Эвис Эвергард не было необходимой исторической перспективы. То, о чем она писала, слишком близко ее касалось. Мало того, она находилась в самой гуще описываемых событий.

И все же, как человеческий документ, «Эвергардовский манускрипт» исполнен для нас огромного интереса, хотя и здесь дело не обходится без односторонних суждений и оценок, рожденных пристрастием любви. Мы с улыбкой проходим мимо этих заблуждений и прощаем Эвис Эвергард ту восторженность, с какой она говорит о муже. Нам теперь известно, что он не был такой исполинской фигурой и не играл в событиях того времени столь исключительной роли, как утверждает автор мемуаров.

Эрнест Эвергард был человек выдающийся, но все же не в той мере, как считала его жена. Он принадлежал к многочисленной армии героев, самоотверженно служивших делу мировой революции. Правда, у Эвергарда были свои особые заслуги в разработке философии рабочего класса и ее пропаганды. Он называл ее «пролетарская наука», «пролетарская философия», проявляя известную узость взглядов, которой в то время невозможно было избежать.

Но вернемся к мемуарам. Величайшее их достоинство в том, что они воскрешают для нас атмосферу той страшной эпохи. Нигде мы не найдем такого яркого изображения психологии людей, живших в бурное двадцатилетие 1912 — 1932 гг., их ограниченности и слепоты, их страхов и сомнений, их моральных заблуждений, их неистовых страстей и нечистых помыслов, их чудовищного эгоизма. Нам, в наш разумный век, трудно это понять. История утверждает, что так было, а биология и психология объясняют нам — почему. Но ни история, ни биология, ни психология не в силах воскресить для нас этот мир. Мы допускаем его существование в прошлом, но он остается нам чужд, мы не понимаем его.

Понимание это возникает у нас при чтении «Эвергардовского манускрипта». Мы как бы сливаемся с действующими лицами этой отзвучавшей мировой драмы, живем их мыслями и чувствами. И нам не только понятна любовь Эвис Эвергард к ее героическому спутнику — мы ощущаем вместе с самим Эвергардом угрозу олигархии, страшной тенью нависшей над миром. Мы видим, как власть Железной пяты (не правда ли, удачное название!) надвигается на человечество, грозя его раздавить.

Кстати, мы узнаем, что создателем утвердившегося в литературе термина «Железная пята» явился в свое время Эрнест Эвергард — небезынтересное открытие, проливающее свет на вопрос, который долго оставался спорным. Считалось, что название «Железная пята» впервые встречается у малоизвестного журналиста Джорджа Милфорда в памфлете «Вы — рабы!», опубликованном в декабре 1912 года. Никаких других сведений о Джордже Милфорде до нас не дошло, и только в «Эвергардовском манускрипте» бегло упоминается, что он погиб во время чикагской резни. По всей вероятности, Милфорд слышал это выражение из уст Эрнеста Эвергарда — скорее всего во время одного из выступлений последнего в предвыборную кампанию осенью 1912 года. Сам же Эвергард, как сообщает нам манускрипт, впервые употребил его на обеде у одного частного лица еще весной 1912 года. Эта дата и должна быть признана исходной.

Для историка и философа победа олигархии навсегда останется неразрешимой загадкой. Чередование исторических эпох обусловлено законами социальной эволюции. Эти эпохи были исторически неизбежны. Их приход мог быть предсказан с такой же уверенностью, с какой астроном исчисляет движение звезд. Это правомерные этапы эволюции. Первобытный коммунизм, рабовладельческое общество, крепостное право и наемный труд были необходимыми ступенями общественного развития. Но смешно было бы утверждать, что такой же необходимой ступенью явилось господство Железной пяты. Мы в настоящее время склонны считать этот период случайным отклонением или отступлением к жестоким временам тиранического социального самовластия, которое на заре истории было так же закономерно, как неправомерно стало впоследствии торжество Железной пяты.

Недобрую память оставил по себе феодализм, но и эта система была исторически необходима. После крушения такого мощного централизованного государства, как Римская империя, наступление эпохи феодализма было неизбежно. Но этого нельзя сказать о Железной пяте. В закономерном течении социальной эволюции ей нет места. Ее приход к власти не был исторически оправдан и необходим. Он навсегда останется в истории чудовищной аномалией, историческим курьезом, случайностью, наваждением, чем-то неожиданным и немыслимым. Пусть же это послужит предостережением для тех опрометчивых политиков, которые так уверенно рассуждают о социальных процессах.

Капитализм почитался социологами тех времен кульминационной точкой буржуазного государства, созревшим плодом буржуазной революции, и мы в наше время можем только присоединиться к этому определению. Следом за капитализмом должен был прийти социализм; это утверждали даже такие выдающиеся представители враждебного лагеря, как Герберт Спенсер. Ожидали, что на развалинах своекорыстного капитализма вырастет цветок, взлелеянный столетиями, — братство людей. А вместо этого, к нашему удивлению и ужасу, а тем более к удивлению и ужасу современников этих событий, капитализм, созревший для распада, дал еще один чудовищный побег — олигархию.

Социалисты начала двадцатого века слишком поздно обнаружили приход олигархии. Когда же они спохватились, олигархия была уже налицо — как факт, запечатленный кровью, как жестокая, кошмарная действительность. Но в то время, по свидетельству «Эвергардовского манускрипта», никто не верил в долговечность Железной пяты. Революционеры считали, что низвергнуть ее — дело нескольких лет. Они понимали, что Крестьянское восстание возникло наперекор их планам, а Первое вспыхнуло преждевременно. Но никто не ожидал, что и Второе восстание, хорошо подготовленное и вполне созревшее, обречено на такую же неудачу и еще более жестокий разгром.

Очевидно, Эвис Эвергард писала свои записки в дни, предшествовавшие Второму восстанию, в них ни слова нет о его злополучном исходе. Несомненно также, она надеялась опубликовать их сразу же после свержения Железной пяты, чтобы воздать должное памяти погибшего мужа. Но тут наступила катастрофа, и, готовясь бежать или в предвидении ареста, она спрятала записки в дупле старого дуба в Уэйк-Робинлодже.

Джек Лондон – Железная пята

Джек Лондон – Железная пята краткое содержание

Железная пята – читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)

Записки Эвис Эвергард нельзя считать надежным историческим документом. Историк обнаружит в них много ошибок, если не в передаче фактов, то в их истолковании. Прошло семьсот лет, и события того времени и их взаимосвязь — все то, в чем автору этих мемуаров было еще трудно разобраться, — для нас уже не представляет загадки. У Эвис Эвергард не было необходимой исторической перспективы. То, о чем она писала, слишком близко ее касалось. Мало того, она находилась в самой гуще описываемых событий.

И все же, как человеческий документ, «Эвергардовский манускрипт» исполнен для нас огромного интереса, хотя и здесь дело не обходится без односторонних суждений и оценок, рожденных пристрастием любви. Мы с улыбкой проходим мимо этих заблуждений и прощаем Эвис Эвергард ту восторженность, с какой она говорит о муже. Нам теперь известно, что он не был такой исполинской фигурой и не играл в событиях того времени столь исключительной роли, как утверждает автор мемуаров.

Эрнест Эвергард был человек выдающийся, но все же не в той мере, как считала его жена. Он принадлежал к многочисленной армии героев, самоотверженно служивших делу мировой революции. Правда, у Эвергарда были свои особые заслуги в разработке философии рабочего класса и ее пропаганды. Он называл ее «пролетарская наука», «пролетарская философия», проявляя известную узость взглядов, которой в то время невозможно было избежать.

Но вернемся к мемуарам. Величайшее их достоинство в том, что они воскрешают для нас атмосферу той страшной эпохи. Нигде мы не найдем такого яркого изображения психологии людей, живших в бурное двадцатилетие 1912 — 1932 гг., их ограниченности и слепоты, их страхов и сомнений, их моральных заблуждений, их неистовых страстей и нечистых помыслов, их чудовищного эгоизма. Нам, в наш разумный век, трудно это понять. История утверждает, что так было, а биология и психология объясняют нам — почему. Но ни история, ни биология, ни психология не в силах воскресить для нас этот мир. Мы допускаем его существование в прошлом, но он остается нам чужд, мы не понимаем его.

Понимание это возникает у нас при чтении «Эвергардовского манускрипта». Мы как бы сливаемся с действующими лицами этой отзвучавшей мировой драмы, живем их мыслями и чувствами. И нам не только понятна любовь Эвис Эвергард к ее героическому спутнику — мы ощущаем вместе с самим Эвергардом угрозу олигархии, страшной тенью нависшей над миром. Мы видим, как власть Железной пяты (не правда ли, удачное название!) надвигается на человечество, грозя его раздавить.

Читайте также:  Любовь к жизни – краткое содержание рассказа Лондона

Кстати, мы узнаем, что создателем утвердившегося в литературе термина «Железная пята» явился в свое время Эрнест Эвергард — небезынтересное открытие, проливающее свет на вопрос, который долго оставался спорным. Считалось, что название «Железная пята» впервые встречается у малоизвестного журналиста Джорджа Милфорда в памфлете «Вы — рабы!», опубликованном в декабре 1912 года. Никаких других сведений о Джордже Милфорде до нас не дошло, и только в «Эвергардовском манускрипте» бегло упоминается, что он погиб во время чикагской резни. По всей вероятности, Милфорд слышал это выражение из уст Эрнеста Эвергарда — скорее всего во время одного из выступлений последнего в предвыборную кампанию осенью 1912 года. Сам же Эвергард, как сообщает нам манускрипт, впервые употребил его на обеде у одного частного лица еще весной 1912 года. Эта дата и должна быть признана исходной.

Для историка и философа победа олигархии навсегда останется неразрешимой загадкой. Чередование исторических эпох обусловлено законами социальной эволюции. Эти эпохи были исторически неизбежны. Их приход мог быть предсказан с такой же уверенностью, с какой астроном исчисляет движение звезд. Это правомерные этапы эволюции. Первобытный коммунизм, рабовладельческое общество, крепостное право и наемный труд были необходимыми ступенями общественного развития. Но смешно было бы утверждать, что такой же необходимой ступенью явилось господство Железной пяты. Мы в настоящее время склонны считать этот период случайным отклонением или отступлением к жестоким временам тиранического социального самовластия, которое на заре истории было так же закономерно, как неправомерно стало впоследствии торжество Железной пяты.

Недобрую память оставил по себе феодализм, но и эта система была исторически необходима. После крушения такого мощного централизованного государства, как Римская империя, наступление эпохи феодализма было неизбежно. Но этого нельзя сказать о Железной пяте. В закономерном течении социальной эволюции ей нет места. Ее приход к власти не был исторически оправдан и необходим. Он навсегда останется в истории чудовищной аномалией, историческим курьезом, случайностью, наваждением, чем-то неожиданным и немыслимым. Пусть же это послужит предостережением для тех опрометчивых политиков, которые так уверенно рассуждают о социальных процессах.

Капитализм почитался социологами тех времен кульминационной точкой буржуазного государства, созревшим плодом буржуазной революции, и мы в наше время можем только присоединиться к этому определению. Следом за капитализмом должен был прийти социализм; это утверждали даже такие выдающиеся представители враждебного лагеря, как Герберт Спенсер. Ожидали, что на развалинах своекорыстного капитализма вырастет цветок, взлелеянный столетиями, — братство людей. А вместо этого, к нашему удивлению и ужасу, а тем более к удивлению и ужасу современников этих событий, капитализм, созревший для распада, дал еще один чудовищный побег — олигархию.

Социалисты начала двадцатого века слишком поздно обнаружили приход олигархии. Когда же они спохватились, олигархия была уже налицо — как факт, запечатленный кровью, как жестокая, кошмарная действительность. Но в то время, по свидетельству «Эвергардовского манускрипта», никто не верил в долговечность Железной пяты. Революционеры считали, что низвергнуть ее — дело нескольких лет. Они понимали, что Крестьянское восстание возникло наперекор их планам, а Первое вспыхнуло преждевременно. Но никто не ожидал, что и Второе восстание, хорошо подготовленное и вполне созревшее, обречено на такую же неудачу и еще более жестокий разгром.

Очевидно, Эвис Эвергард писала свои записки в дни, предшествовавшие Второму восстанию, в них ни слова нет о его злополучном исходе. Несомненно также, она надеялась опубликовать их сразу же после свержения Железной пяты, чтобы воздать должное памяти погибшего мужа. Но тут наступила катастрофа, и, готовясь бежать или в предвидении ареста, она спрятала записки в дупле старого дуба в Уэйк-Робинлодже.

Железная пята (роман)

Железная пята
The Iron Heel

Обложка 1-го издания
Жанрроман
АвторДжек Лондон
Язык оригиналаанглийский
Дата первой публикации1908
ИздательствоMacmillan Publishers [d]
Текст произведения в Викитеке

«Железная пята» (англ. The Iron Heel ) — роман-антиутопия американского писателя Джека Лондона. Выпущен в свет в 1908 году издательством «Макмиллан».

По сюжету, роман представляет собой автобиографическую рукопись американской революционерки XX века Эвис Эвергард, найденную лишь в XXVII веке, в эру Братства Людей. Предисловие и все примечания написаны корреспондентом XXVII века, нашедшим рукопись. Основной текст написан от лица Эвис Эвергард.

Содержание

Сюжет

Эвис Каннингем, дочь известного физика, знакомится с Эрнестом Эвергардом, социалистом. За обедом он подвергает критике всю систему современного общества, обвиняя его в эксплуатации труда. Эвис не соглашается, тогда Эрнест приводит ей пример Джексона — рабочего, потерявшего руку на заводе из-за добросовестности, и выкинутого хозяевами на улицу. Это побуждает Эвис заняться исследованием жизни рабочих. Результаты столь ужасающи, что она проникается взглядами Эрнеста.

Эрнеста приглашают в клуб местные воротилы, чтобы он выступил там с речью. Они думают выставить его на посмешище, но он логикой и фактами показал им, что переход власти к социалистам неизбежен. На это был получен ответ: «Всё это так, но сейчас власть в наших руках. Силой этой власти мы удержим власть. Если вы протянете руки к нашим богатствам мы их оторвём. В громе пушек и пулемётов вы услышите наш ответ».

Эвис влюбляется в Эрнеста, но заправилам не нравится связь дочери известного физика с социалистом. Её отцу предлагают возглавить грандиозный институт. Он отвечает отказом, и пишет книгу о рабочем классе. Книгу отказываются печатать, а вскоре у семьи отбирают дом и все акции. Одновременно с этим епископ Морхауз, друг Каннингемов, также просвещенный Эрнестом, обращается к прихожанам с проповедью социального равенства. Его объявляют больным и отправляют в сумасшедший дом.

Эвис и Эрнест женятся. Эрнеста избирают в Конгресс от социалистической партии.

Тем временем в стране происходит окончательная гибель мелких предприятий. Они поглощаются трестами, управляемыми олигархами. В поисках прибылей они выходят на внешние рынки, где сталкиваются с конкуренцией Германии, где происходят такие же события в экономике. Борьба за рынки сбыта приводит к войне. Рабочие во всех странах организуют всеобщую забастовку, в результате заключается мир. В Германии социалисты свергают кайзера и приходят к власти. В США напротив, усиливается власть олигархов. Эрнест называет их власть Железной пятой.

Доведенные до отчаяния разорившиеся фермеры поднимают восстание. Восстание жестоко подавляется армией, которая к тому времени превращается в орудие Железной пяты. Тем временем олигархи подкупают влиятельные профсоюзы. Увеличивается зарплата и сокращается рабочий день у высококвалифицированных рабочих. В привилегированное положение попадают работники связи, транспорта, машиностроения, ВПК. Им также предоставляют удобное жилье, лучшее медицинское обслуживание, их детям — лучшие школы. В то же время у прочих работников снижается зарплата, возрастает рабочий день, отменяется обязательное образование. Большинство рабочих селят просто в бараках, где исчезает само понятие культуры. Вместо зарплаты низкоквалифицированным рабочим выдают пайки, а труд становится обязательным.

Отец Эвис бесследно исчезает. Епископ Морхауз притворяется «выздоровевшим» и выходит из сумасшедшего дома. В тайне от всех он распродает своё имущество и тратит деньги на благотворительность, а после исчезает и скрывается. Роман заканчивается описанием чудовищной бойни при подавлении восстания в Чикаго осенью 1917 года. Как становится известно из рукописи и примечаний к ним, в 1932 году в США состоялось второе крупнейшее восстание рабочих, однако оно также было жестоко подавлено. Эрнест был схвачен и казнён, следы Эвис (чья рукопись осталась незаконченной) затерялись. После описываемых событий прошло 700 лет, пока в результате многочисленных восстаний власть олигархии не пала и не наступила социалистическая эпоха Братства людей.

Исследование олигархии

Романы про деловых людей сочинялись и прежде: о нравах дельцов писали и Бальзак, и Флобер, и Гюго, и, разумеется, Островский и Достоевский. Однако тема олигархии как политико-финансового конгломерата впервые прозвучала именно в «Железной пяте». И даже, несмотря на то, что сам по себе как сугубо жанровое, литературное творение роман не отличался художественными достоинствами, книга тем не менее обрела заслуженную репутацию национального бестселлера. Однако признания «Железная пята» добилась лишь после 1933 года. Когда к власти в Германии пришли нацисты во главе с Гитлером, аналитики как в Америке, так и в Европе, обратили внимание на то обстоятельство, что некоторые из общественных тенденций, в полной мере проявивших себя в реальной европейской политике того периода времени, были предсказаны в романе. Наиболее основательно о достоинствах и недостатках «Железной пяты» высказался Джордж Оруэлл. В 1945 году он опубликовал очерк, в котором обстоятельно коснулся романа Джека Лондона. Отмечая стилистическую слабость повествования, Оруэлл в то же время оценил пророческие сентенции, содержавшиеся в сюжете романа:

«Железная пята» — неважная книга и содержащиеся в ней мрачные пророчества в целом не сбылись… Однако в некоторых отношениях он (Лондон) был гораздо более прав, чем все другие прорицатели; прав в силу той самой черты своего характера, благодаря которой он был хорошим рассказчиком и недостаточно последовательным социалистом.

Параллели с реальным будущим

Некоторое количество упоминаемых в романе будущих событий имели параллели со случившимися в реальности. Так, в главе 13 рассказано о стремлении олигархии США к войне с Германией по десяткам причин, из-за чего 4 декабря 1912 года «немецкая эскадра, подойдя к Гонолулу, потопила три американских крейсера и таможенный катер и обстреляла город. На следующий день Германия и США объявили друг другу войну». Это расценивается как концептуальное совпадение с атакой японцев на Пёрл-Харбор 7 декабря 1941 года [1] . Однако война была быстро подавлена стачками и забастовками в обеих странах, революции в России и Германии частично вызваны нежеланием продолжения Первой мировой войны [1] . В 15-й главе упоминается стремление Японии к владычеству на континенте под прикрытием лозунга «Азия для азиатов» (Asia for the Asiatics). В главе 17 описывается как в 1913-м году американская буржуазия, желавшая разделаться с Социалистической партией, посредством своей агентуры взрывает здание Конгресса США, свалив вину на социалистов, после чего начинает террор против неё. В реальности подобная провокация устроена в 1933-м году НСДАП, способствовавшая захвату власти, запрету Коммунистической партии Германии и репрессиям против неё.

Рубрика Эксперименты

СТАТЬЯ Двойная (анти)утопия: «Железная пята» Джека Лондона

Однако далеко не все его современники восприняли роман в этом ключе и для этого были определенные причины.

Роман в творчестве писателя

«Железная пята», как и другой довольно известный роман Лондона «Мартин Иден» оказались непонятыми большинством читателей. Последовательное развенчание мифа о «человеке, который сотворил себя сам»(“self-made man”), являвшееся идейной основой «Мартина Идена», было воспринято читателем как воспевание человеческого потенциала. А «Железной пяте» повезло ее меньше – коллеги Лондона по социалистической партии осудили роман, назвав его произведением, которое скорее отталкивает новых потенциальных членов, чем привлекает.

Читайте также:  Белое безмолвие – краткое содержание романа Лондона

Обложка первого издания Железной пяты 1908 года

А большинство изданий, занимающихся распространением «приключенческой беллетристики» Лондона просто проигнорировали появление романа.

На наш взгляд, причины относительной неудачи романа, который, без сомнения, задумывался не только как вклад в жанр утопии, но и как способ «продвижения социалистических идей в массы», отчасти кроются в жанровой неоднородности произведения.

Двойственность романа

Текст романа разбивается на две основных части. Одна представляет собой своего рода исторический документ, дневник жены главного героя. События, отраженные в дневнике Эвис Эвергарт , относятся к 1912 — 1932гг.

По сути, описываемые события представляют собой историю неудавшегося восстания против экономической олигархии, организованного группой революционеров во главе с главным героем – Эрнестом Эвергартом. И именно эта часть, изобилующая мрачными описаниями социального ада, куда стараниями капиталистов все глубже и глубже погружался рабочий класс, формирует так называемую «антиутопическую» составляющую произведения. Но в романе есть и второй утопический пласт, представленный комментариями историка Антони Мередита, живущего в XXVII веке, в эпоху наступившего социализма.

Оба идеологических пласта романа взаимодействуют между собой, идейно дополняя друг друга, что значительно углубляет идейную основу произведения.

Краткая теоретическая справка о жанре

Разделение романа на две части, утопическую и антиутопическую является условностью. По сути, утопию и антиутопию практически невозможно отделить друг от друга; они являются вариантами одного жанра и представляют собой литературные воплощения различных теорий о социальном развитии*.

Метафора утопии направлена в будущее и выполняет скорее пропагандистскую функцию по отношению к читателю. В качестве классического образца утопического романа конца 19 века можно назвать бестселлер того времени «Взгляд назад: 2000- 1887» Э.Беллами.

Специфика англо- американской литературной ситуации рубежа XIX-XX вв. заключалась в том, что антиутопия в этот период, в отличие от прогрессивного жанра утопии, тяготела к консерватизму. В ней воплощалось общественное беспокойство относительно будущего, которое угадывалось из актуальных общественных процессов. Антиутописта страшили всевозможные риски, которые могли сопутствовать изменению и развитию общества. Антиутопия того временем была своего рода механизмом защиты от потенциальных перемен в общественной среде.

Антиутопия того временем была своего рода механизмом защиты от потенциальных перемен в общественной среде. Эта цель достигалась посредством создания сатиры на современные общественные движения, а также на предыдущие утопические произведения.

Эта цель достигалась посредством создания сатиры на современные общественные движения, а также на предыдущие утопические произведения*. В качестве наиболее популярных антиутопий того времени можно назвать следующие произведения: «Колона Цезаря. История XX века» И. Доннелли; «Машина времени» и «Когда Спящий проснется» Г. Уэллса.

В конце 19-го века стало понятно, что утопия была адекватным литературным способом выражения социалистических идей. Дело в том, что по своему жанровому определению утопия была призвана описывать «идеальное общество», конец истории человечества, конечную точку социального прогресса. Со своей же стороны, социализм и являлся обозначением того же самого идеального состояния человеческого общества, лишенного всяких недостатков. Такое соответствие формы и содержания и было найдено в обозначенный выше временной период.

Поэтому, сама задумка Лондона создать социалистическую утопию на основе современного материала с некоторой пропагандистской задачей, выглядела вполне органично и вписывалась в рамки более ранней литературной традиции. Как следствие, и в рамках этой статьи придется прикоснуться к социалистическим воззрениям Лондона и проследить их отражение в романе.

Антиутопическая (дистопическая) составляющая «Железной пяты»

«Железная пята» создавалась непосредственно под впечатлением от неудачных революционных событий 1905 года в России. По свидетельству дочери Лондона, Джоан, поражение, которое потерпели русские революционеры в 1905 году, в глазах Лондона ничуть не ослабило идею о реальности революции, а лишь убедило его в том, что действовать нужно скорее насильственным путем, нежели чем дипломатическим.

Описания ужасной жизни рабочих, которых социум сделал похожими на диких грязных зверей,

отупевших от постоянной непереносимо тяжелой работы и голода, были неприятны современным читателям Лондона, в основном, принадлежащим к среднему классу. Наиболее жутким для них в описаниях жизни рабочих было то, что элемент вымысла был совсем незначительным. В качестве примера силы воздействия описаний Лондона можно привести отрывок спора главного героя и его будущей супруги, на тот момент не задумывавшейся о социальной ситуации в обществе:

— Насколько мне известно, вы или ваш отец, что одно и то же, состоите акционерами Сьеррской компании.

— Какое это имеет отношение к нашему спору? — негодовала я.

— Ровно никакого, если не считать того, что платье, которое вы носите, забрызгано кровью. Пища, которую вы едите, приправлена кровью. Кровь малых детей и сильных мужчин стекает вот с этого потолка. Стоит мне закрыть глаза, и я явственно слышу, как она капля за каплей заливает все вокруг*.

Читателям приходилось иметь дело не с отвлеченным описанием индустриальных ужасов отдаленного будущего, а с действительностью, лишь легко завуалированной под литературный вымысел. Так, например, считается, что события финальных эпизодов романа (описание поражения восстания, организованного Эрнестом, его арест и гибель многих его соратников) были непосредственно навеяны событиями реальными. А именно, в 1886 г. в США происходила целая серия забастовок, начавшаяся с восстания на Хеймаркет в Чикаго. Во время этого восстания в рядах полицейских, вызванных для усмирения митингующих, взорвалась бомба. Руководители восстания были приговорены к смертной казни, через несколько лет их невиновность была доказана, а взрыв был сочтен провокацией, предпринятой против недовольных.

Описания «социальной бездны» в «Железной пяте» подкрепляются объяснениями причин создания такого бедственного положения рабочего класса. Даются эти объяснения устами главного героя, Эрнеста Эвергарта, которому Джек Лондон «подарил» почти все свои идеи, высказанные им в его публицистических эссе («Революция и другие эссе»; «Война классов»).

Стоит отметить, что жанр утопии, как правило, предполагает наличие персонажа-чужака, попадающего в новый для него мир (устройство мира может быть дано со знаком «плюс» – утопия, или же со знаком «минус» – антиутопия), а также наличие персонажа, принадлежащего к этому миру, чья роль состоит в предоставлении объяснений главному герою-чужаку. Необычной особенностью романа в этом контексте будет то, что чужаком является не сам главный герой, а рассказчица, а новым миром для нее будет не другая страна или вселенная, а другой социальный класс. Роль объясняющего персонажа была отдана главному герою – Эрнесту Эвергарту.

В качестве аргумента крайней необходимости социальных реформ Джеком Лондоном используются современные социологические теории (социал-дарвинизм, марксизм и тд.) и статистические данные. Однако для создания образов революционеров Лондон использует своего рода «антинаучный прием», привлекая культурную традицию, а именно – христианскую символику. В романе присутствует галерея идеализированных образов революционеров, которые возводятся в ранг святых и мучеников революции, а сама революция отождествляется с алтарем свободы. Эрнест сравнивается со Христом, распятым провозвестником правды. На этом фоне финальные сцены романа – картины подавления спровоцированного властями стихийного восстания в Чикаго, приобретают апокалиптическое значение: изображается колоссальная бойня, даются отвратительные портреты «жителей бездны», пролетариата, который, в идеале, должен был стать движущей силой революции.

Так, проведя читателя сквозь ужасные картины социальной действительности, снабженные научно-популярными социологическими объяснениями, Лондон рисует, по истине, колоссальную картину поражения восстания, дела жизни главного героя.

В романе присутствует галерея идеализированных образов революционеров, которые возводятся в ранг святых и мучеников революции, а сама революция отождествляется с алтарем свободы.

Утопическая составляющая

Мрачные давящие описания социальных бед рабочего класса и невыносимо тяжелый и кровавый финал романа в некоторой степени уравновешиваются наличием утопической составляющей произведения. Как уже было сказано ранее, для создания утопического пласта романа Лондоном была введена фигура историка Антони Мерредита.

Его комментарии делятся на несколько групп: комментарии по хронологии «рукописи» и описание перспективы исторических событий, данное с позиции науки «Эры всеобщего братства»; комментарии относительно тех или иных реалий описываемого в романе исторического времени (данные с точки зрения человека XXVII века); наконец, не очень большая группа комментариев – те, что касаются позиции рассказчицы.

Этот пласт текста практически не дает читателю никакого представления о жизни в XXVII веке, лишь констатируется. А его приход и события, описываемые в рукописи, разделяют еще семь столетий революционной борьбы. Из примечаний комментатора можно вычленить не так уж много: общество XXVII века изжило практически все недостатки общества современного, избавившись не только от социальных пороков, но и от низменных стремлений, навязываемых капиталистическим укладом экономики. Мередиту многое из современных реалий в романе кажется диким и варварским. А низменные человеческие устремления, игравшие видную роль в XX веке, сохранились лишь как отзвуки далеких изживших себя инстинктов, ненадолго проявляющихся в поведении маленьких детей XXVII века.

Скорее всего, такое расположение акцентов в произведении было связано и с тем, что самого писателя больше интересовали пути прихода к социализму, а не структурное устройство общества после его прихода. В этом духе создана уже упоминавшаяся нами утопия Э. Беллами «Взгляд назад: 2000-1887). Зная огромную популярность этого произведения среди современников, очень сложно предположить, что сам Джек Лондон не был знаком с этой книгой.

После прочтения статьи у вас, как и многих современников Лондона могло остаться чувство недоумения. Для чего, будучи убежденным социалистом, ратовавшим за жесткую необходимость социальных реформ, предлагать читателю столь неоднозначный роман? Мрачные эпизоды «Железной пяты» вполне могли перевесить оптимистический факт констатации прихода социализма в глазах читающей публики.

Ответить на этот вопрос, или попытаться как- то по-другому обосновать жанровую двойственность романа крайне сложно. Возможно, Джек Лондон, подобно своему герою предчувствовал, какое колоссальное количество времени должно пройти в напряженной революционной работе и пропаганде (например, еще 7 столетий), чтобы люди, наконец, пришли к рациональному устройству общества. Но в то же время он понимал, что немногие из голодающих рабочих, но даже и из кругов революционеров-идеалистов, согласятся пожертвовать своими силами и жизнью ради туманного результата, насладиться которым не смогут даже внуки современного поколения.

Автор, однако, не дает своим сомнениям развернуться в полную силу, он как будто делает уступки сам себе и, в конце концов, все-таки отвоевывает счастливый финал для всего человечества. В подтверждение этой точки зрения можно привести фрагмент из письма к Клодсли Джонсу (один из первых преданных читателей и поклонников Лондона, с кем у него завязалась переписка) от 1900 года: «Я хотел бы жить при социализме, хотя я и осознаю, что социализм не является следующим шагом; я знаю, что капитализм должен сначала отжить свое.

Сначала мир должен быть выжат до предела, сперва должна развернуться борьба между нациями, не на жизнь, а на смерть, более жестокая, интенсивная и распространенная, чем раньше. Я бы предпочел проснуться завтра в социалистическом государстве*, где жизнь течет спокойно и гладко; но я не проснусь; я знаю, что ребенок должен переболеть всеми своими детскими болезнями, чтобы стать мужчиной…». ■

Ссылка на основную публикацию