Анализ стихотворения Парки Мережковского

И каждый вечер, в час назначенный. Стихотворения 1878–1921
Коллектив авторов

Символизм – первое модернистское течение, воспринятое русской культурой. Как писал один из его теоретиков Константин Бальмонт, «…поэт, создавая свое символическое произведение, от абстрактного идет к конкретному, от идеи к образу…» Благодаря символизму появилась литература нового качества, значительно расширилась сфера художественных форм. Ярчайшие представители этого направления – Александр Блок, Валерий Брюсов, Иннокентий Анненский и др. В формате PDF А4 сохранен издательский дизайн.

Оглавление

• Символизм. Старшие символисты
• Дмитрий Мережковский
• Зинаида Гиппиус
• Федор Сологуб
• Валерий Брюсов
• Константин Бальмонт

Из серии: Лучшая поэзия. Серебряный век

Приведённый ознакомительный фрагмент книги И каждый вечер, в час назначенный. Стихотворения 1878–1921 предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Дмитрий Сергеевич Мережковский (1865–1941) — русский писатель, поэт, драматург, переводчик, эссеист, литературный критик, религиозный философ, историк, общественный деятель.

Один из основателей русского символизма, свой второй поэтический сборник, программный для нового направления, он назвал «Символы. Песни и поэмы». А принципы зарождающегося символизма изложил в докладе «О причинах упадка и новых течениях современной русской литературы» (1892), отделив их от эстетики декаданса и выделив «три главных элемента нового искусства: мистическое содержание, символы и расширение художественной впечатлительности».

Мережковский — основоположник русского историософского романа, разработчик религиозно-философского подхода к анализу литературных произведений, глубоко повлиявший на развитие будущего литературоведения. Признанный жанровый новатор и один из самых оригинальных мыслителей ХХ века. Его дебютный роман «Смерть богов. Юлиан отступник» (из трилогии «Христос и Антихрист») вошел в историю как первый русский символистский исторический роман. Начиная с 1914 года, он десять раз номинировался на Нобелевскую премию по литературе.

Дмитрий Мережковский

Мережковский выступил инициатором проведения Религиозно-философских собраний, вызванных необходимостью обновления христианства и призванных оживить религиозную мысль в России. Философ Николай Бердяев называл их «оазисом свободы совести в уголке Петербурга» и считал, что «все движение русской религиозной мысли так или иначе вышло из этих собраний».

Влияние творчества и идей Мережковского испытали на себе поэты Александр Блок, Андрей Белый, Валерий Брюсов, философы Николай Бердяев, Александр Мейер, Федор Степун, основатель психоанализа Зигмунд Фрейд. Томас Манн называл Мережковского «гениальнейшим критиком и мировым психологом после Ницше».

До революции Мережковский был одним из самых издаваемых писателей в России. Категорически не приняв власть большевиков, в декабре 1919 года он тайком покинул Петроград (в выезде было отказано) и с 1920 года жил во Франции. Скончался от кровоизлияния в мозг 7 декабря 1941 года. До последнего дня рядом с ним находилась его жена, поэтесса и писательница Зинаида Гиппиус, с которой они прожили, почти не разлучаясь, сорок два года, создав самый известный творческий тандем в русской культуре начала века.

Не наслаждение, не мука,

Не вдохновение страстей,

Удел живых — тупая скука,

Пустое бремя лишних дней.

Я не ропщу и не страдаю,

Я к одиночеству привык:

Часы, часы, я понимаю

Ваш утомительный язык.

На жизнь смотрю я хладнокровно,

Где нет друзей и нет врагов.

И бьется сердце ровно, ровно,

Как сердце мертвое часов.

Я людям чужд и мало верю

Я добродетели земной:

Иною мерой жизнь я мерю,

Иной, бесцельной красотой.

Я верю только в голубую

Всегда единую, простую

И непонятную, как смерть.

О, небо, дай мне быть прекрасным,

К земле сходящим с высоты,

И лучезарным, и бесстрастным,

И всеобъемлющим, как ты.

Столица ни на миг в такую ночь не дремлет:

Едва вечерняя слетает полутьма,

Как снова бледная заря уже объемлет

На небе золотом огромные дома.

Как перья, облаков прозрачные волокна

Сквозят, и на домах безмолвных и пустых

Мерцают тусклые завешенные окна

Зловещей белизной, как очи у слепых,

Всегда открытые безжизненные очи.

Уходит от земли светлеющая твердь.

В такие белые томительные ночи —

Подобен мраку свет, подобна жизни смерть.

Когда умолкнет все, что дух мой возмущало,

Я чувствую, что есть такая тишина,

Где радость и печаль в единое начало

Сливаются навек, где жизни смерть равна.

«Кроткий вечер тихо угасает…»

Кроткий вечер тихо угасает

И пред смертью ласкою немой

На одно мгновенье примиряет

Небеса с измученной землей.

В просветленной, трогательной дали,

Что неясна, как мечты мои, —

Не печаль, а только след печали,

Не любовь, а только след любви.

И порой в безжизненном молчаньи,

Как из гроба, веет с высоты

Мне в лицо холодное дыханье

Безграничной, мертвой пустоты…

Далеких стад унылое мычанье

И близкий шорох свежего листа…

Потом опять глубокое молчанье —

Родимые, печальные места!

Протяжный гул однообразных сосен,

И белые, сыпучие пески…

О, бледный май, задумчивый как осень.

В полях затишье, полное тоски…

И крепкий запах молодой березы,

Травы и хвойных игл, когда порой,

Как робкие, беспомощные слезы,

Струится теплый дождь во тьме ночной.

Здесь — тише радость и спокойней горе,

Живешь как в милом и безгрешном сне.

И каждый миг, подобно капле в море,

Теряется в бесстрастной тишине.

«Дома и призраки людей…»

Дома и призраки людей —

Все в дымку ровную сливалось,

И даже пламя фонарей

В тумане мертвом задыхалось.

И мимо каменных громад

Куда-то люди торопливо,

Как тени бледные, скользят,

И сам иду я молчаливо,

Куда — не знаю, как во сне,

Иду, иду, и мнится мне,

Что вот сейчас я, утомленный,

Умру, как пламя фонарей,

Как бледный призрак, порожденный

Туманом северных ночей.

День ото дня все чаще и грустнее

Я к зеркалу со страхом подхожу,

И как лицо мое становится бледнее,

Как меркнет жизнь в очах, внимательно слежу.

Взгляну ли я в окно, — на даль полей и неба

Ложится тусклое, огромное пятно;

И прежний сладкий вкус вина, плодов и хлеба

Я позабыл уже давно…

При звуках детского пленительного смеха

Мне больно; и порой в глубокой тишине

Людские голоса каким-то дальним эхом

Из ближней комнаты доносятся ко мне.

В словах друзей моих ловлю я сожаленье,

Я вижу, как со мной им трудно говорить,

Как в их неискреннем холодном утешенье

Проглядывает мысль: «Тебе недолго жить!»

А между тем я умереть не в силах:

Пока есть капля крови в жилах,

Я слишком жить хочу, я не могу не жить!

Пускай же мне грозят борьба, томленье, муки

Мережковский Дмитрий Сергеевич (1865-1941) – биография, творчество и стихи писателя

Литератор с большой буквы

Прежде чем перейти к основным этапам биографии и творческой деятельности Дмитрия Сергеевича, стоит особо отметить его литературные достижения, благодаря которым он не просто прославился, но и навсегда вошел в историю. Выдающийся автор-модернист, эссеист и критик, Мережковский по праву считается основателем жанра историософского романа в русской литературе, а также входит в число:

• лучших авторов Серебряного века;
• пионеров религиозно-философского анализа литературных произведений;
• основоположников русского символизма — нового направления для отечественного искусства.

Свою основную творческую деятельность, выражавшуюся в написании стихотворений и романов, Мережковский успешно совмещал с сочинительством совсем другого рода. Он занимался переводами, а также писал рецензии на литературные произведения.

Среди современников литератор был известен не только своими творениями, но и философскими идеями. Последние в сочетании с радикальными политическими взглядами, которых придерживался писатель, вызывали у людей прямо противоположную реакцию. Одни полностью поддерживали Дмитрия Сергеевича и одобряли его мнение, другие становились оппонентами автора и его сторонников. Но и первые, и даже вторые (несмотря на все разногласия с литератором) единодушно признавали в Мережковском талантливого автора, жанрового новатора и одного из самых оригинальных и одаренных писателей-мыслителей 20 века.

Высокую оценку творчества писателя его современниками подтверждает следующий факт его биографии: Мережковский — 10-кратный номинант на Нобелевскую премию по литературе. Впервые кандидатура Дмитрия Сергеевича на престижную награду была выдвинута в 1914 году академиком Нестором Котляревским. Но несмотря на такое количество номинирований, стать лауреатом главной премии литераторов всего мира Мережковскому не довелось.

Детские годы

Выдающийся русский прозаик и поэт Дмитрий Сергеевич Мережковский родился 14 августа (по новому стилю — 2 августа) 1865 года в дворцовом здании на Елагином острове. Литератор — коренной петербуржец.

В обычное время семья Мережковских жила в старом доме неподалеку от Прачечного моста, но на летний сезон перебиралась в одну из дворцовых построек, используя ее как дачу. В стенах дворца будущий литератор и появился на свет. Всего в семье было 9 детей — 6 мальчиков и 3 девочки. Дмитрий был самым младшим ребенком четы.

Род Мережковских был дворянским, но нетитулованным. Отец Дмитрия — Сергей Иванович Мережковский — всю жизнь служил чиновником и достиг немалых карьерных высот. К моменту появления на свет девятого ребенка он дослужился до чина действительного статского советника и работал при императорском дворе, но на этом не остановился. Наивысшим постом в карьере Сергея Ивановича стал тайный советник. Именно в этом чине отец семейства вышел в отставку в 1881 году в возрасте 59 лет.

Мать Дмитрия — Варвара Васильевна Чеснокова — занималась ведением хозяйства и воспитанием детей. Она была дочерью обер-полицмейстера, управлявшего канцелярией в Петербурге. Женщина удивительной красоты, она, несмотря на свой ангельский характер, ловко и умело командовала мужем, который при всей своей эгоистичности и черствости буквально боготворил супругу. Именно Варваре Васильевне принадлежит заслуга в том, что ее дети хотя бы отчасти получали родительское (а, вернее, материнское) тепло и ласку.

Многолетняя служба чиновником ожесточила Сергея Ивановича и превратила его изнутри в настоящий кремень. К детям он относится строго и при этом пренебрежительно.

Благодаря высокому положению отца, семья Мережковских была богатой (в частности — владела великолепным имением-дворцом в Крыму) и могла позволить себе жить с шиком, в роскоши. Однако несмотря на широкие возможности и материальное благосостояние семьи, дом Мережковских был обставлен по-простому, а на обеденном столе не было изысканных блюд или обилия яств.

Скромная жизнь в режиме повышенной бережливости была решением главы семейства. Таким образом Сергей Иванович надеялся уберечь детей от двух распространенных пороков — мотовства и любви к роскоши.

Сопровождая мужа в служебных разъездах, Варвара Васильевна препоручала заботу о детях экономке немецкого происхождения и пожилой няне. Последняя в качестве сказки на ночь рассказывала маленькому Дмитрию жития святых, что в результате стало главной причиной его экзальтированной религиозности на уровне фанатизма.

Впоследствии детские воспоминания Дмитрия выльются в его произведения — «Автобиографические заметки» в прозе и «Старинные октавы» в стихах.

Пробы пера

В 1876 году юный Дмитрий стал учеником Третьей классической гимназии Петербурга. Атмосферу заведения уже подросший гимназист позже охарактеризует как убийственную. Чтобы как-то отвлечься от бесконечных зубрежек и выправок, 13-летний Дмитрий начинает пробовать свои силы в поэзии — на свет появляются первые стихотворные строки Мережковского. Стилем написания он подражал «Бахчисарайскому фонтану» Пушкина.

Там же в стенах гимназии начинающий сочинитель открыл для себя творчество Мольера и под влиянием нового увлечения сформировал «мольеровский кружок». Никакой политической подоплеки в организованном Дмитрием сообществе не было, однако в императорской канцелярии посчитали иначе — все члены кружка были приглашены на допрос.

Неизвестно, чем кончилась бы эта история, если бы в нее не вмешался отец Дмитрия. Благодаря своему высокому положению он уладил дело, а заодно узнал о первых проявлениях поэтического таланта у сына. Сергея Ивановича всерьез заинтересовал литературный дар младшего отпрыска и он начал сводить Дмитрия со знатоками сочинительского дела.

Летом 1879 года Мережковский выступил со своими стихами перед княгиней Елизаветой Воронцовой. Престарелая дама была очарована творениями юноши и, разглядев в нем не только талант, но и необыкновенную душевную чуткость, призвала продолжать сочинять.

Следующим знаменитым критиком стал Федор Достоевский, но его вердикт кардинально отличался от мнения Воронцовой. Встреча двух авторов — начинающего и прославленного — состоялась в 1880 году. Читая свои стихи перед Достоевским, юноша краснел, бледнел, запинался и заикался.

«Нетерпеливая досада», не сходившая с лица писателя в течение всего выступления, во время оглашения вердикта выразилась в словах Федора Михайловича: «Слабо. Не годится. Чтобы хорошо писать, надо страдать и страдать». Сергей Иванович поспешил возразить: «Пусть лучше не пишет, чем страдает». Но было поздно — стремление добиться признания уже засело в сознании Дмитрия.

Дебют и слава

Отрицательная оценка его творчества глубоко зацепила Мережковского. Оскорбленный и раздосадованный невысоким мнением Достоевского о его поэтических способностях, Дмитрий начал с удвоенным рвением добиваться общественного признания. В том же 1880 году на страницах журнала «Живописное обозрение» появляется дебютная публикация Мережковского — стихотворения «Тучка» и «Осенняя мелодия».

После этого он начинает регулярно печататься в различных изданиях. Из первых творений наибольшую популярность поэту принес стих «Сакья-Муни», вошедший почти во все сборники для чтецов-декламаторов того времени. Это стихотворение открыло автору путь в большую литературу. Кроме того, к наиболее известным поэтическим творениям Дмитрия Сергеевича относятся следующие стихи:

• «Дети ночи»;
• «Родное»;
• «Двойная бездна»;
• «Природа»;
• «Любовь — вражда» и другие.

Первая книга литератора («Стихотворения») и первая поэма («Протопоп Аввакум») увидели свет в 1888 году. Этот год принято считать началом творческой деятельности Мережковского.

Тяжелый творческий путь

Постепенно творчество Мережковского меняет свое направление. Литератор все дальше отходит от поэзии и развивается как писатель-прозаик. Причиной этому стало открытие автором ранее неизведанной и крайне интересной для себя темы — это драматургия Древней Греции.

Литератор увлеченно переводил творения Еврипида, Софокла, Эсхила. Эти его труды были опубликованы в ежемесячном издании «Вестник Европы». Прозаический перевод романа «Дафнис и Хлоя» был выпущен отдельной книгой. Но ни один из мережковских переводов античной литературы не получил заслуженного отклика. Все они были оценены по достоинству и даже названы «гордостью русской школы художественного перевода» только впоследствии, спустя много лет, после смерти писателя.

Приблизительно такая же судьба была у мережковских эссе (кратких сочинений со свободной композицией) и статей. Героями этих коротких работ-размышлений становились такие видные литераторы, как:

• Гончаров;
• Достоевский;
• Короленко;
• Майков;
• Пушкин;
• Сервантес;
• Плиний;
• Ибсен и многие другие.

Каждая статья Мережковского была равнозначна полноценному серьезному произведению. Но вместо славы одного из самых проницательных и тонких критиков рубежа 19−20 веков, которая должна была принадлежать писателю по праву, Дмитрий Сергеевич стал настоящим изгнанником в мире искусства и как критик, и как литературовед.

Несмотря на успех в качестве автора и признание современниками его одаренности, Дмитрий Мережковский входит в число самых недооцененных писателей. Многие его творения не получили должной востребованности при жизни литератора.

Неприятие произведений Мережковского было обусловлено их жанровой новизной. Критика субъективного типа, которую практиковал автор, обрела популярность много позже, став разновидностью литературно-философского эссе.

Успешный изгнанник

В 1892 году свет увидел второй сборник стихов Дмитрия, названный «Символы». Это наименование стало программным для формировавшегося в то время зародыша модернизма. Осенью того же года писатель выступил со скандальной лекцией, в которой он рассказывал о причинах упадка современной русской литературы и о новых течениях в этой области.

Как и сборник «Символы», эта лекция была объявлена манифестом символизма, а также модернистского обновления искусства. В ходе своего выступления Мережковский создавал своеобразный план искусства нового типа, особо выделяя на нем три линии:

• «язык символа»
• «мистическое содержание»;
• импрессионизм.

Согласно утверждениям литератора, эти составляющие нового искусства способны обеспечить расширение «художественной впечатлительности» современной русской словесности. Автор подчеркивал, что каждый из трех компонентов нового движения есть в произведениях таких писателей, как:

• Тургенев;
• Толстой;
• Гончаров;
• Достоевский.

Так Мережковский подводил лекцию к заключительному выводу, что модернизм по своей сути продолжает тенденции классики русской литературы. Это выступление писателя стало сенсацией. Но излишне подчеркивать, что выдвинутые им теории были приняты в лучшем случае насмешливо или презрительно.

Несмотря на это, в 1896 году Мережковский был включен в знаменитую «Энциклопедию» Брокгауза и Ефрона. В энциклопедической заметке он характеризовался как «известный поэт». На тот момент литератору было 30 лет. Позже многие стихи Мережковского стали текстовой частью музыкальных композиций и песен. В частности, они были положены на музыку такими прославленными композиторами, как:

• Рахманинов;
• Чайковский;
• Рубинштейн и т. д.

Однако включение в энциклопедический словарь было только началом полного признания писателя. Кардинально статус литератора и отношение к нему общественности изменилось после выхода в свет романа «Юлиан Отступник». Это произведение Дмитрия вписано в историю как первый в русской литературе символистский исторический роман. В 1900 году выход переведенного романа во Франции окончательно укрепил позиции писателя не только в родной стране, но и за рубежом. Эта книга принесла ему известность по всей Европе.

С 1907 года по 1918-й Мережковский работал над трилогией «Царство Зверя», в которой исследовал природу и суть отечественной монархии на обширном историческом фоне.

Личная жизнь и общественная деятельность

Одна из главных особенностей как поэзии, так и прозы Мережковского заключается в бескрайнем чувстве одиночества, которым насквозь пропитаны строки литератора. Тем не менее одиноким в полном смысле этого слова Дмитрий не был. Всю свою жизнь (за исключением детских и юношеских лет) он был женат на одной женщине, ставшей для него по-настоящему единственной — возлюбленной, супругой, другом, опорой и поддержкой. Женой Мережковского была не менее одаренная, чем он сам, поэтесса Зинаида Гиппиус — демоническая красавица, которую нередко называли ведьмой.

Они познакомились в Боржоми весной 1888 года, когда новоиспеченный выпускник университета (в 1884—1888 годах Дмитрий учился в университете Санкт-Петербурга на историко-филологическом факультете) совершал путешествие по югу России. Дмитрию было 22 года, Зинаиде — 19 лет. С первой же встречи они оба сразу ощутили полное единение друг с другом — как духовное, так и интеллектуальное.

Через два месяца после знакомства Дмитрий сделал Зинаиде предложение. В начале 1889 года они обвенчались в Тифлисе. За полувековую совместную жизнь они не расстались ни на день.

В 1901 году Мережковский вместе с супругой создал так называемые Религиозно-философские собрания — своеобразную «трибуну», где можно свободно обсуждать церковные и культурные вопросы. Протоколы заседаний проекта публиковались в журнале «Новый путь», созданном писателем. Но в скором времени религиозно-философское общество трансформировалось в литературно-публицистический кружок.

Так супруги стали владельцами одного из крупнейших литературных салонов Петербурга, на вечерах которого свои первые творения представили поэты, ныне считающиеся классиками:

• Мандельштам;
• Есенин;
• Блок и другие.

Каждую революцию (и 1905 года, и 1917-го) супруги встречали с большим воодушевлением, убежденные, что подобные бунты принесут людям только хорошее. Но в конечном итоге принять установившийся большевизм они так и не смогли. В 1919 году Дмитрий и Зинаида тайно покинули Родину, став одними из столпов русского эмигрантского движения.

За 52 года брака Мережковский и Гиппиус не провели друг без друга ни единого дня. С момента их венчания в Тифлисе они были вместе всегда и везде, какие бы испытания ни преподнесла им судьба. Разлучить преданных супругов смогла только смерть. Жизнь Мережковского закончилась 9 декабря 1941 года в столице Франции — Париже. Литератор скончался в возрасте 76 лет. Зинаида Гиппиус пережила супруга на 4 года.

Многие произведения Мережковского признаны сложными для понимания и тяжелыми для восприятия. Несмотря на это изучение биографии и творчества выдающегося писателя и поэта входит в школьную программу по литературе, которую проходят в средних и старших классах.

Творчество Дмитрия Сергеевича Мережковского

Дмитрий Сергеевич Мережковский (1866—1941) — поэт-символист, теоретик символизма, один из организаторов «школы» символизма—начал печататься в начале 90-х годов. В 1892 г. вышел его сборник стихов «Символы», а в 1893 г.— книжка «О причинах упадка и о новых течениях современной русской литературы», ставшая первым эстетическим манифестом русского символизма. Тогда же Мережковский пишет трилогию «Христос и Антихрист», в которой уже отчетливо выразились историко-философские концепции , которые будут свойственны всему его творчеству.

Лирика Мережковского большого художественного значения не имеет. Созданные им образы однотипны, лишены художественной эмоциональности. В поэзии его постоянно звучат мотивы одиночества, усталости, равнодушия к людям, жизни, добру и злу:

Так жизнь ничтожеством страшна

И даже не борьбой, не мукой,

А только бесконечной скукой

И тихим ужасом полна.

И хочу, но не в силах любить я людей:

Я чужой среди них.

Мережковский известен прежде всего как прозаик, критик, автор работ о Пушкине, Толстом, Достоевском, Гоголе. И в собственном художественном творчестве, и в критических работах он всегда ограничен узкой философско-мистической схемой, доказательствами ее. В предисловии к первому тому собрания сочинений Мережковский писал о мировоззренческой и психологической целостности своего творчества, которое, по его словам, состоит в поисках «выхода их подполья» и преодолении одиночества человека. В этом смысле творчество писателя — явление действительно целостное, последовательно утверждающее концепцию мистико-религиозного развития мира и человечества, которое якобы движется через противоречия небесного и земного к гармоническому синтезу.

В мировой жизни, по Мережковскому, всегда существовала и существует полярность, в ней борются две правды — небесная и

Земная, дух и плоть, Христос и Антихрист. Первая – стремление духа к самоотречению, слиянию с богом, вторая – стремление человеческой личности к самоутверждению, обожествлению своего «Я».

Творчество Мережковского-беллетриста лишено психологизма. Как сказал один из близких ему эмигрантских критиков, душа героев есть для него мешок, в который он ссыпает все, что ему нужно для доказательства своих философских тезисов. Герои говорят слова и совершают поступки, совершенно не свойственные ни их характеру, ни их возрасту, ни их общественному положению.

На таких антитезах построены и критические работы Мережковского, наиболее значительная из них — «Л. Толстой и Достоевский. Жизнь и творчество» (т. 1—-«Жизнь и творчество Л. Толстого и Достоевского»; т. 2 —«Религия Л. Толстого и Достоевского», 1901— 1902). Книга строится на противопоставлении двух художников, двух «тайновидцев». Толстой для Мережковского — «провидец плоти», Достоевский — «провидец духа». Рабдта, интересная в формальных наблюдениях, несет все ту же идею, что и трилогия. Но теперь писатель приходит к выводу, что развитие человечества не бесконечно. Второе Пришествие, за которым последует царство Иоанна, кажется автору близким, и великие художники, «чуткие из чутких», ощущают его «дыхание». Толстой и Достоевский, по Мережковскому, являются уже его предтечами, ибо первый до конца постиг «тайну плоти», второй — «тайну духа». А в грядущем Иоанновом царстве «плоть станет святой и духовной». Здесь все та же философская схема, доказательству ее подчинены все доводы критика, анализ духовных и творческих исканий художников. В сопоставлении их Мережковский отдает явное предпочтение Достоевскому, ибо, исследуя «дух», он, якобы, доходит до тех пределов, за которыми начинается постижение высших религиозно-мистических тайн бытия —последняя ступень человеческого познания мира.

В 1920 г. Мережковский вместе с женою 3. Гиппиус бежит в Варшаву, где выступает с докладами «против большевиков». Разуверившись в возможностях Добровольческой армии, в Варшаве он ведет переговоры с Пилсудским и Б. Савинковым о «спасении России». Речь идет об образовании русских отрядов при польских войсках для общей борьбы с Советами. Но после польско-советского перемирия, разочаровавшись и в Пилсудском, и в Савинкове, Мережковский и 3. Гиппиус переехали во Францию и до конца дней жили в Париже.

В эмиграции Мережковский писал в основном художественно-философскую прозу с ярко выраженными субъективными суждениями о мире, человеке, истории. О стилевой манере Мережковского тех лет Ю. Терапиано писал: «. книги для него были не литературными произведениями, а беседою вслух о главном. ». В таком роде написаны

его «Тайна трех. Египет и Вавилон», «Наполеон», «Иисус Неизвестный», исследования о Данте, Франциске Ассизском, Жанне д’Арк и др. В «Современных записках» в 1924 —1925 гг. печатались два романа (позже вышедшие отдельными книгами) — «Рождение богов. Тутан-хамон на Крите» и «Мессия»,— в которых Мережковский продолжал развивать в духе своих историко-философских концепций мысли о христианстве, его истоках и судьбах. Эти романы, как и романы трилогии, насыщены историческими фактами, этнографическими деталями быта. По своему художественному уровню они уступают прежним его историческим вещам, отличаются тяжеловесностью стиля и явной искусственностью исторических стилизаций.

Говоря об общем направлении художественного творчества Мережковского, Г. Адамович писал: «В книгах эмигрантского периода ценного меньше, и самое стремление соединить в них науку с красотами
поэзии не удовлетворит ни подлинных ученых, ни сколько-нибудь
требовательных поэтов».

Большое место в творчестве Мережковского заняли беллетризованные биографии исторических лиц, причем он все более уходит в прошлое, в далекую древность.

Историко-философский цикл произведений Мережковского на исторические темы открывается книгой «Тайна трех. Египет и Вавилон». Книга вышла в Праге в 1925 г. В Египте и Вавилоне ищет Мережковский истоки христианства и пророчествует о его будущем.

Едва ли не центральной, по оценкам зарубежной эмигрантской критики, стала в ряду исторических книг Мережковского книга «Иисус Неизвестный», в которой он возвратился к своим утопиям о грядущем царстве «Третьего Завета» и «Третьего человечества». Книга была переведена на многие иностранные языки. Она, как писал один из критиков, была попыткой расшифровать «символ» веры, таинственный смысл евангельских притч. Мережковский утверждал, что церковь не сумела познать подлинного Христа, и предлагал собственное понимание Евангелия. Книга представляла собой медитации автора над текстом Евангелия, его толкование в духе своих эсхатологических чаяний.

Размышлениям над Евангелием и конструируемым им Евангелием «Третьего Завета» — «Царства Духа» Мережковский предавался и в других своих историко-философских книгах: «Павел Августин» (1936), «Франциск Ассизский» (1938), «Жанна д’Арк» (1938). По замыслу писателя, это «лица святых от Иисуса к нам». Фигуры их толковались все с тех же позиций эсхатологического христианства.

Внешне особняком у Мережковского стоит книга о Наполеоне . Но внутренне и она вписывается в его общую философию истории и как бы завершает его искания в истории героев-индивидуалистов, галерея которых открывалась Юлианом Отступником в романе трилогии «Христос и Антихрист».

В романе «Наполеон» Мережковский исследует «две души» Наполеона, точнее, два борющихся начала его души —темное и светлое, христианское и аполлоновское. В этом смысле фигура Наполеона включается в галерею героев-индивидуалистов Мережковского, которых он противопоставлял толпе. Роман написан как бы в полемике с трактовкой образа Наполеона в «Войне и мире» Л. Толстого и его роли в истории. Спор с Толстым о Наполеоне Мережковский начал давно, когда писал книгу о Толстом и Достоевском, и позже, когда работал над очерком «Св. Елена», в котором Наполеон уже представал у него как символ человеческого индивидуализма и как герой, в котором воплотилось «аполлоновское начало жизни».

К философским исканиям Мережковского, его мистике русская зарубежная критика относилась сдержанно, в основном отрицательно. Критики не принимали и стиля Мережковского —автора историко-философских сочинений.

Говоря о специфике собственно художественного стиля Мережковского, И.А. Ильин в одной из своих лекций, прочитанных в Берлинском Русском научном институте в i934 г. по курсу «Новой русской литературы», говорил: все «великие исторические фигуры, со всеми их дошедшими до нас следами, словами и чертами оказываются в руках Мережковского вешалками, чучелами или манекенами, которыми он пользуется для иллюстрации своих психологически-диалектических открытий». Романы его обычно переполнены конкретно-чувственными деталями, внешними штрихами и подробностями быта или событий. Это были детали в уличных событиях, в человеческих болезнях, во внешности уродов, прокаженных, чтобы ими потрясти читателя и в то же время создать впечатление исторической достоверности. Но читатель чувствовал, что все эти построения холодно-рассудочны, созданы на формальной диалектике. Эта концепция мирового развития, построенная на утверждении его исходной противоречивости, которая может быть снята лишь в царстве «Третьего Завета», определила метод, стиль, стилистику философских и исторических романов Д.С. Мережковского.

Поможем написать любую работу на аналогичную тему

Творчество Дмитрия Сергеевича Мережковского

Творчество Дмитрия Сергеевича Мережковского

Таманго :: Мериме Проспер

Основные персонажи

Главными персонажами новеллы являются:

• Кармен – цыганка, девушка необычайной красоты, но с ветреным характером. С неприязнью относится к тем, кто нарушает ее образ жизни, всегда живет по своим правилам;
• Хосе – славный солдат, имеющий серьезный характер, но попавший под влияние девушки. Главный персонаж, он предстает в образе ответственного мужчины, но по ходу произведения под влиянием Кармен его характер меняется;
• Цунига – сержант, влюбленный в Карменситу;
• Эскамильо – тореадор, страстный и волнующий мужчина. Впоследствии в него влюбляется главная героиня Кармен;
• Микаэла – очень скромная особа, невеста Хосе;
• Ромендадо – контрабандист, отрицательный персонаж;
• Данкайро – второй контрабандист;
• Моралес – солдат;
• Фраскита – подружка Кармен, цыганка, не менее страстная особа;
• Мерседес – подружка;
• Лильяс Пастья – хозяин таверны.

• Рассказчик – ученый, который посвятил свою жизнь раскопкам. Он узнает историю о страсти Хосе и Кармен;
• Гарсиа Кривой – муж цыганки, старый безжалостный разбойник;
• Лукас – молодой человек, пикадор, любовник Кармен.

Очень краткий пересказ

Краткий пересказ новеллы таков.

Сюжет новеллы разыгрывается в жаркой Испании. Главная героиня произведения Кармен – страстная девушка, которая заметно выделяется из всех работниц. Ее характер – игривый и кокетливый, она влюбчива, но любит смеяться над чувствами мужчин. Ее чувства задевает то, что сержант Хосе не обращает на нее никакого внимания. Заигрывая с ним, она терпит неудачу.

Позже между девушками начинается драка, которую начинает цыганка. Кармен попадает в тюрьму, где находится под присмотром Хосе. Страстная девушка все-таки добивается своего и влюбляет в себя сержанта. Окрыленный страстью, Хосе помогает цыганке сбежать из-под стражи, теряя все в своей жизни.

Но на этом Кармен не успокаивается. Она продолжает вести вольную жизнь, флиртуя с тореадором Эскамильо. Вскоре снова появляется Хосе. Цыганка не упускает момента, чтобы начать флиртовать с сержантом. Но молодой мужчина разочарован цыганкой.

Ради нее он становится дезертиром, странствуя по стране с цыганкой. Но, как это часто бывает у ветреных особ, сержант ей надоел. Она переключается на тореадора, который обещает бороться за нее в бою.

На время солдат уезжает из-за кончины своей матери. Наступает развязка. На площади идет подготовка к бою быков. Неожиданно появляется сержант. Хосе с мольбами просит цыганку остаться с ним, но она его не слышит и отказывает ему. Тогда, пылая страстью к девушке, молодой солдат достает кинжал и вонзает его в грудь Кармен.

Проспер Мериме — Таманго. Страница 2

Оставалось еще около тридцати невольников — дети, старики, больные женщины. Корабль был полностью загружен.

Не зная, что делать с этим хламом, Таманго предложил его капитану по бутылке водки за штуку. Предложение было заманчиво. Леду вспомнил, как в Нанте на представлении «Сицилийской вечерни»[10] в зал вошла целая компания — все люди крупные, тучные, и, несмотря на то, что партер был переполнен, им все-таки удалось разместиться благодаря сжимаемости человеческого тела. Он взял из тридцати рабов двадцать самых худощавых.

Тогда Таманго стал просить только по стакану водки за каждого из десяти оставшихся. Леду сообразил, что в почтовых каретах дети занимают половину места взрослого, и за них платят половину стоимости билета. Поэтому он купил трех детей, но заявил, что не возьмет больше ни одного негра. Таманго, видя, что ему не сбыть оставшихся семь невольников, схватил ружье и прицелился в женщину, стоявшую в ряду первой: это была мать троих детей, которых взял Леду.

— Покупай, — крикнул Таманго белому, — или я убью ее! Стаканчик водки, или я стреляю.

— На кой черт мне она? — возразил Леду.

Таманго выстрелил, и невольница упала мертвой.

— Следующий! — крикнул Таманго и направил ружье на дряхлого старика. — Стакан водки, или…

Одна из жен Таманго отвела его руку, и выстрел пришелся в воздух. Она узнала в старике, которого хотел убить ее муж, гириота, или колдуна, предсказавшего ей, что она будет королевой.

Увидев, что кто-то противится его воле, Таманго, взбешенный от выпитой водки, перестал владеть собой. Он сильно ударил жену прикладом и, повернувшись к Леду, сказал:

— Бери, я дарю тебе эту женщину.

Она была красива. Леду посмотрел на нее, улыбаясь, и взял ее за руку.

— Для нее-то у меня найдется местечко, — сказал он.

Переводчик был человек сострадательный. Он дал Таманго картонную табакерку и выпросил у него шесть оставшихся невольников. Он снял с них рогатки и отпустил на все четыре стороны. Они тут же разбежались, хотя и не знали, как доберутся до своей родины, находившейся за двести миль от побережья.

Тем временем капитан распрощался с Таманго и поспешил заняться погрузкой своего товара на корабль. Долго стоять в устье реки было небезопасно: могли вернуться английские крейсеры, и Леду хотел на другой же день сняться с якоря. А Таманго улегся в тени на траву, чтобы проспаться.

Когда он проснулся, корабль, уже под парусами, спускался вниз по реке. Чувствуя туман в голове от вчерашней попойки, Таманго потребовал к себе свою жену Айше. Ему ответили, что она имела несчастье прогневить его и он подарил ее белому капитану, а тот взял ее с собой на корабль. Услыхав это, ошеломленный Таманго хлопнул себя по лбу, потом схватил ружье, и, так как река перед своим впадением в море образовывала несколько извилин, он побежал кратчайшим путем к небольшой бухте, находившейся в полумиле от устья. Там он надеялся найти лодку, чтобы подплыть к бригу, который должен был задержаться на поворотах реки. Он не ошибся: в самом деле, он успел прыгнуть в лодку и догнать невольничий корабль.

Увидев его, Леду удивился; он удивился еще больше, когда Таманго потребовал обратно свою жену.

— Дареное назад не отбирают, — ответил он и повернулся к Таманго спиной.

Чернокожий настаивал, предлагал вернуть часть товаров, полученных им в обмен на невольников. Капитан рассмеялся; он заявил, что Айше отличная жена и он хочет оставить ее себе. Тут из глаз бедного Таманго полились потоки слез, и он стал испускать такие пронзительные крики, как будто ему делали хирургическую операцию. То он катался по палубе, призывая свою дорогую Айше, то бился головой о доски, словно хотел лишить себя жизни. Капитан, по-прежнему невозмутимый, показывал на берег и знаками давал ему понять, что пора уходить; но Таманго упорствовал. Он дошел до того, что готов был отдать свои золотые эполеты, ружье и саблю. Все было напрасно.

Во время их спора старший помощник сказал капитану:

— Сегодня ночью у нас умерло трое невольников, место освободилось. Почему бы нам не взять этого здоровенного малого? Ведь он один стоит дороже тех троих, что умерли.

Леду рассудил, что Таманго можно легко продать за тысячу экю, что это путешествие, сулившее ему большие барыши, будет, вероятно, последним, что, раз уж он сколотил деньгу и покончил с торговлей рабами, не все ли ему равно, какая слава пойдет о нем на Гвинейском побережье: добрая или худая! К тому же вокруг было пустынно, и африканский воин находился всецело в его власти. Оставалось только отобрать у Таманго оружие. Подступаться к нему, пока он держал в руке ружье и саблю, было опасно.

И Леду попросил у него ружье, словно для того, чтобы посмотреть и удостовериться, стоит ли взять его в обмен на красавицу Айше. Пробуя затвор, он постарался высыпать весь заряд пороха. Старший помощник тем временем вертел в руках саблю Таманго, и, пока тот стоял безоружный, двое дюжих матросов бросились на него, опрокинули его на спину и принялись вязать. Чернокожий героически сопротивлялся. Придя в себя от неожиданности, он, несмотря на то, что был в невыгодном положении, долго боролся с двумя матросами. Благодаря его чудовищной силе ему удалось подняться. Ударом кулака он свалил на землю человека, державшего его за шиворот, оставил клочок своего мундира в руках второго матроса и, как бешеный, бросился на старшего помощника, чтобы отнять у него саблю. Взмахнув ею, тот полоснул его по голове и нанес ему большую, но неглубокую рану. Таманго снова упал. Его тотчас же крепко связали по рукам и ногам. Защищаясь, он испускал яростные крики и бился, как дикий кабан, попавший в западню; наконец, поняв, что всякое сопротивление бесполезно, он закрыл глаза и перестал двигаться. Только тяжелое и частое дыхание показывало, что он еще жив.

— Черт возьми! — вскричал капитан Леду. — Проданные им негры весело посмеются, увидев, что он тоже стал невольником. Вот когда они убедятся в том, что есть провидение!

А бедный Таманго истекал кровью. Сострадательный переводчик, который накануне спас жизнь шести рабам, подошел к нему, перевязал ему рану и попытался его утешить. Не знаю, что мог он ему сказать. Негр лежал неподвижно, как труп. Пришлось двум матросам снести его, словно тюк, вниз, на предназначенное ему место. Два дня он не пил и не ел; он почти не открывал глаз. Товарищи Таманго по рабству, бывшие его пленники, встретили его появление в своей среде с тупым удивлением. Он и теперь внушал им такой страх, что ни один из них не посмел надругаться над несчастьем того, кто был причиной их собственных мучений.

Подгоняемый попутным ветром с суши, корабль быстро удалялся от берегов Африки. Перестав опасаться появления английских крейсеров, капитан теперь думал только об огромных барышах, ожидавших его в колониях, куда он направлялся. Его «черное дерево» в пути не портилось. Никаких заразных болезней не было. Только двенадцать негров, из самых слабых, умерли от жары: сущая безделица. Чтобы его человеческий груз как можно меньше пострадал от утомительного плавания, капитан Леду приказал ежедневно выводить невольников на палубу. Несчастных выпускали тремя партиями, и в течение часа они запасались воздухом на целый день. Часть экипажа сторожила их, вооруженная до зубов из опасения бунта; впрочем, с негров никогда не снимали всех оков. Иногда один из матросов, умевший играть на скрипке, угощал их концертом. И тогда любопытно было наблюдать, как все эти черные лица поворачивались к музыканту, как выражение тупого отчаяния постепенно сходило с них, и негры смеялись и хлопали в ладоши, если цепи позволяли им это. Моцион необходим для здоровья, поэтому капитан Леду завел полезный обычай: он часто заставлял невольников плясать, подобно тому как перевозимых на борту корабля лошадей во время долгого плавания заставляют топтаться на месте.

— Ну-ка, детки мои, попляшите, повеселитесь! — говорил капитан громовым голосом, щелкая длинным бичом.

И бедные негры тотчас же принимались прыгать и плясать.

Некоторое время рана Таманго не позволяла ему выходить наверх. Наконец он появился на палубе; гордо подняв голову среди боязливой толпы невольников, он прежде всего бросил грустный, но спокойный взгляд на огромное водное пространство, расстилавшееся вокруг корабля, затем лег или, вернее, повалился, на доски палубы, даже не расположив поудобнее свои цепи. Леду, сидя на юте, спокойно курил свою трубку. Возле него Айше, без оков, одетая в нарядное платье из голубого ситца, обутая в красивые сафьяновые туфли, держала в руках поднос с бутылками, чтобы по первому приказанию капитана налить ему вина. Очевидно, она исполняла при нем почетные обязанности. Один из негров, ненавидевший Таманго, знаком показал ему в ту сторону. Таманго повернул голову, заметил Айше, вскрикнул и, стремительно вскочив, побежал к юту, прежде чем сторожившие невольников матросы успели помешать такому неслыханному нарушению корабельной дисциплины.

Краткое содержание новеллы

Предлагаем ознакомиться с произведением «Кармен» в кратком содержании.

Рассказчик отправляется на поиски некоего древнейшего города. После длительного путешествия ему захотелось пить и он подошел к ручью. Вблизи ручья он встретился с молодым человеком, с которым у него завязался долгий откровенный разговор.

В селении Кордова рассказчик провел некоторое время над изучением местных документов. Вскоре он познакомился с интересной девушкой, которая представилась Карменситой. За едой цыганка многое рассказала ученому и даже согласилась ему погадать.

Невероятно красивая цыганка Кармен работала на фабрике по производству сигарет. Подравшись с женщиной, она попадает в полицейский участок. В это время на посту стоит молодой сержант Хосе. Поддавшись ее обаянию и уговорам, он отпускает девушку из-под стражи.

В жизни сержанта до встречи с девушкой все шло своим чередом: прекрасная работа, любящая девушка, еще живая мать. Но как только появляется цыганка, его жизнь меняется: он теряет работу, его арестовывают, приходится отбывать срок в тюремном заключении.

После этого Хосе разжалован в солдаты. Но страстная цыганка все не выходит из его головы. Кармен же продолжает заигрывать с молодым человеком: то заманивает его в дом старой цыганки на ночное свидание, то предлагает ему свидание за пропуск контрабандистов. Молодой человек согласен на все, чтобы только быть с ней.

Однажды он узнает, что цыганка смогла освободить своего, уже не молодого, мужа из тюрьмы. В схватке с цыганом Хосе победил. Тогда цыганка дает согласие на брак с Хосе.

Он буквально сходит с ума от красоты молодой девушки. Бросив свою работу, уходит в контрабандисты. В итоге Хосе решается на убийство уже немолодого цыгана – мужа молодой девушки, желая стать мужем Кармен. Но девушка не привыкла жить в спокойствии, она любит вольную и страстную жизнь. Она постоянно изменяет своему мужу, издевается над ним, заигрывая с другими мужчинами. В итоге, ревнуя ее к другим мужчинам, Хосе становится безжалостным убийцей.

А между тем Кармен скучает в обществе своего мужа. И вот на ее пути появляется такой же импозантный, не менее страстный мужчина – тореадор Эскамильо. Все свои чары Кармен обращает на тореадора, завоевывая его внимание и бросаясь в объятия испанца.

Ее молодой муж, не выдержав унижений и измен, убивает цыганку Кармен. Он тайно хоронит женщину в лесу, но через некоторое время сам сдается властям.

Примечательно содержание последней главы новеллы, в которой писатель повествует о быте, традициях цыганского народа. Он поражается их гостеприимству, веселью, умению не унывать в сложных ситуациях. Мериме восхищается тем, что они уважают и всегда защищают своих соплеменников. Можно сказать, что такое описание народности является культурно – этнографическим тезисом.

Таманго :: Мериме Проспер

Аннотация: Проспер Мериме (1803—1870) начинал свою литературную деятельность с поэтических и драматических произведений. На основе обширного исторического материала писатель создал роман «Хроника царствования Карла IX», посвященный трагическим эпизодам эпохи религиозных войн XVI века. Но наибольшую популярность завоевали новеллы Мериме. Галерея ярких, самобытных, бессмертных образов создана писателем, и доказательство тому — новелла «Кармен», ставшая основой многочисленных балетных, оперных, театральных постановок и экранизаций. ———————————————

Капитан Леду был бравый моряк. Он начал службу простым матросом, потом стал помощником рулевого. В битве при Трафальгаре [1] осколком разбитой мачты ему раздробило кисть левой руки; руку ампутировали, а Леду списали с корабля, снабдив хорошими аттестациями. Он не любил спокойной жизни и, когда представился случай снова пуститься в плавание, поступил вторым помощником капитана на каперское судно [2] . Деньги, вырученные за добычу, взятую с нескольких неприятельских кораблей, дали ему возможность купить книги и заняться теорией мореплавания, которое он в совершенстве изучил на практике. Несколько лет спустя он стал капитаном трехпушечного каперского люгера [3] с экипажем в шестьдесят человек, и моряки каботажного плавания с острова Джерси [4] до сих пор помнят о его подвигах. Заключение мира [5] привело его в уныние: во время войны он скопил небольшой капитал и надеялся увеличить его за счет англичан. Обстоятельства заставили его предложить свои услуги мирным коммерсантам, и так как он слыл человеком решительным и опытным, ему охотно доверили судно. Когда запретили торговлю неграми и тем, кто хотел заниматься ею, пришлось не только обманывать бдительность французского таможенного надзора, что было не так уж трудно, но, кроме того, — и это было опаснее — ускользать от английских крейсеров, капитан Леду стал незаменимым человеком для торговцев «черным деревом» [6] .

В отличие от большинства моряков, подобно ему долго тянувших лямку на матросской службе, у него не было того непреодолимого страха перед новшествами и той косности, от которых они никак не могут избавиться, даже попав на высшие должности. Капитан Леду, напротив, был первым, кто предложил своему судовладельцу ввести в обиход железные баки для пресной воды. Наручники и цепи, запас которых обычно имеется на невольничьем судне, всегда были у него новейшей системы и тщательно смазывались для предохранения от ржавчины. Но больше всего прославил его среди работорговцев бриг, построенный под его собственным руководством и специально предназначенный для перевозки невольников: легкое парусное судно, узкое и длинное, как военный корабль, но в то же время вмещающее большое число негров. Он назвал этот бриг «Надежда». Он потребовал, чтобы междупалубные пространства, узкие, со впалыми стенками, были не выше трех футов четырех дюймов, и утверждал, что при такой высоте невольники не слишком большого роста могут сидеть достаточно удобно; а вставать… да зачем им вставать?

— Когда их привезут в колонии, — говорил Леду, — им и так слишком много придется быть на ногах!

Прислонясь спиной к внутренней обшивке, негры — сидели двумя параллельными рядами, между которыми оставалось свободное место, на всех других невольничьих судах служившее только для прохода. Леду догадался поместить чернокожих и сюда, уложив их перпендикулярно к сидящим. Таким образом, его корабль вмещал на десяток негров больше, чем всякое другое судно того же водоизмещения.

Таманго

Капитан Леду был бравым моряком. Поступив на службу простым матросом, он спустя некоторое время стал помощником рулевого. Но в битве при Трафальгаре в пылу сражения ему раздробило кисть левой руки, которую в дальнейшем пришлось ампутировать, и некогда удалого вояку списали с корабля. Чтобы не томиться от безделья, Леду принялся за изучение теории мореплавания, штудируя купленные на сбережения книжки и ожидая подходящего случая отправиться в море вновь. Несколько лет спустя уже сведущий в судоходном деле калека стал капитаном. Проработав некоторое время на каперском люггере, Леду переходит на коммерческое судно, несмотря на запрет промышлять торговлей подневольных негров.

Приняв участие в столь рискованном предприятии, Леду с согласия судовладельца строит быстроходный и вместительный бриг «Надежда» — судно, спроектированное специально для транспортировки «чёрного дерева».

Однорукий морской волк быстро прославился среди работорговцев, вот только недолго ему было уготовано упиваться известностью.

В один из рейсов Леду причалил к берегам Африки, чтобы купить рабов у негритянского вождя Таманго. После обмена учтивыми приветствиями и распития нескольких бутылок водки, собеседники приступили к осуществлению купли-продажи. Предложенный вождём товар не понравился капитану. Он «пожимал плечами, ворчал, что мужчины тщедушны, женщины слишком стары или слишком молоды, и жаловался на вырождение чёрной расы». За самых сильных и красивых Леду был готов заплатить обычную цену, остальных же соглашался взять лишь при большой скидке. Таманго возмутили подобные условия сделки. Они долго кричали, спорили, выпили чудовищное количество спиртного. В итоге почти совсем охмелевший африканец уступил упёртому французу. «Дешёвые ткани, порох, кремни, три бочки водки и пятьдесят кое-как отремонтированных ружей — вот что было дано в обмен на сто шестьдесят рабов».

Оставалось ещё около тридцати невольников — дети, старики, больные женщины. Не зная, что делать с этим хламом, Таманго предложил его капитану по бутылке с «огненной» водой за штуку. Хоть корабль и был до конца заполнен, всё же Леду принял столь заманчивое предложение. Он взял из тридцати рабов двадцать самых худощавых. Тогда негр стал просить только по стакану водки за каждого из десяти оставшихся. Капитан купил ещё трёх детей, но заявил, что не возьмёт больше ни одного негра. Не в состоянии придумать ничего лучше, Таманго решил убить за ненадобностью семь хилых никому не нужных рабов. Первый выстрел из ружья свалил с ног женщину. Это была мать троих детей, которых взял Леду. Убить остальных невольников вождю помешала одна из его жён. Разгневанный столь наглым поступком, Таманго в ярости ударил девушку прикладом и прокричал, что дарит её французу. Туземка была молода и красива. Леду с готовностью принял столь щедрый дар. Шесть же уцелевших невольников были обменены на табакерку и отпущены.

Капитан поспешил заняться погрузкой своего товара на корабль. Таманго же прилёг в тени на траву, чтобы проспаться. Когда он проснулся, бриг, уже под парусами, спускался вниз по реке. Страдая от похмелья, африканский вождь потребовал жену Айше и был несказанно удивлён и ошеломлён, узнав, что та отдана в услужение белому капитану. Желая исправить роковую ошибку, Таманго побежал к бухте, рассчитывая найти там лодку, на которой можно подплыть к бригу. Настигнув невольничий корабль, он попросил обратно свою супругу. «Дарёное назад не отбирают», — ответил Леду, не обращая внимания на истерику и слёзы негра, который «то. катался по палубе, призывая свою дорогую Айше, то бился головой о доски, словно хотел лишить себя жизни».

Во время спора старший помощник доложил невозмутимому капитану, что за ночь погибло три раба, освободив свои места, и посоветовал сделать подневольным того, кто не так давно сам промышлял столь неблагородным занятием, как работорговля. «Леду рассудил, что Таманго можно легко продать за тысячу экю, что это путешествие, сулившее ему большие барыши, будет, вероятно, последним, что, раз уж он сколотил деньгу и покончил с торговлей рабами, не всё ли равно, какая слава пойдёт о нём на Гвинейском побережье: добрая или худая!». Хитростью завладев ружьём Таманго, он высыпал из оружия весь заряд пороха. Старший помощник тем временем вертел в руках саблю рыдающего мужа, и, пока тот стоял безоружный, двое дюжих матросов бросились на него, опрокинули его на спину и принялись вязать. Так неразумный племенной вождь стал живой подневольной скотиной. «Товарищи Таманго по рабству, бывшие его пленники, встретили его появление в своей среде с тупым удивлением. Он и теперь внушал им такой страх, что ни один из них не посмел надругаться над несчастьем того, кто был причиной их собственных мучений».

Подгоняемый попутным ветром с суши, корабль быстро удалялся от берегов Африки. Чтобы человеческий груз как можно меньше пострадал от утомительного плавания, было решено ежедневно выводить невольников на палубу. Некоторое время рана Таманго не позволяла ему выходить наверх. Наконец он смог осуществить это маленькое путешествие. «Гордо подняв голову среди боязливой толпы невольников, он прежде всего бросил грустный, но спокойный взгляд на огромное водное пространство, расстилавшееся вокруг корабля, затем лёг, или, вернее, повалился, на доски палубы, даже не расположив поудобнее свои цепи». Но вид прислуживающей своему французскому господину Айше вывел Таманго из равновесия. Развенчанный вождь пригрозил супруге страшным Мама-Джумбо, карающим неверных жён. Девушка только разрыдалась в ответ.

Ночью, когда почти весь экипаж спал глубоким сном, на весь корабль раздался громкий голос Леду, выкрикивавшего ругательства, и щёлканье его страшного бича. На следующий день, когда Таманго появился на палубе, лицо его было все в кровоподтёках, но он держался также гордо, как и прежде, решив с этого момента в корне изменить сложившуюся ситуацию. Попросив Айше раздобыть напильник, вождь день и ночь убеждал негров предпринять героическую попытку вернуть себе свободу. Авторитет оратора, привычка рабов трепетать перед ним и подчиняться ему помогли добиться желанного результата. Чернокожие даже стали торопить вождя в осуществлении бунта.

Как-то утром Айше бросила возлюбленному сухарь, в котором был спрятан маленький напильник. После долгого ожидания настал великий день мщения и свободы.

Перед одной из «прогулок» на палубе брига «невольники постарались подпилить свои цепи таким образом, чтобы это не бросилось в глаза, но чтобы при малейшем усилии они могли их разорвать». Подышав немного свежим воздухом, они все взялись за руки и принялись плясать, а Таманго затянул песню, пропев которую, разлёгся у ног одного из матросов, словно выбившись из сил. Все заговорщики сделали то же самое. Таким образом, каждый матрос оказался окружённым несколькими неграми. Незаметно порвавши свои цепи, Таманго издаёт условный крик, оповещающий о начале мятежа. Начинается драка. Матросы валятся с ног под натиском разгневанных рабов. Таманго вступает в бой с Леду и в горячке схватки раздирает ему горло зубами.

Победа была полной. Насытившись местью, негры подняли глаза к парусам, развивающимся на ветру, в надежде, что Таманго знает как управлять кораблём и доставит их до дому. Среди смутного гула сотни голосов, требовавших, изменить путь брига, вновь обретший власть вождь медленно подошёл к рулю, словно хотел хоть немного отдалить ту минуту, которая должна была и для него и для других определить пределы его могущества. Наконец, после ряда бессмысленных манипуляций, он резко повернул рулевое колесо. «Надежда» подпрыгнула на волнах, ветер с удвоенной силой ударил в паруса, от чего со страшным треском рухнули обе мачты. Испуганные негры поднялся ропот, вскоре превратившийся в бурю упрёков и ругательств. Таманго вновь подвёл их, своим нелепым поступком подписав всех на долгую и мучительную смерть.

Всё оставшееся время освобождённые, но несвободные чернокожие истребляли запасённый моряками провиант, чрезмерно налегая на водку. Потихоньку их число редело: кто умер от полученных во время восстания ран, кто погиб от пьянства, кто зарезался, кто свалился за борт.

Желая восстановить свой авторитет, Таманго предложил покинуть корабль, нагрузив провизией две свободные лодки и отчалив на них к родным краям. «Он воображал, что если будешь грести все прямо перед собой, то в конце концов обязательно встретишь какую-нибудь землю, населённую неграми, потому что чёрнокожие владеют землёй, а белые все живут на кораблях». Вот только для успешной реализации плана, за неимением лишних мест раненых и больных придётся оставить. Идея всем пришла по вкусу.

Вскоре всё было готово к отплытию. Но, как только шлюпки были спущены на воду, поднялась большая волна и опрокинула корытце, в котором находились Таманго и Айше, не зацепив при этом второй челнок, что благополучно двигался всё дальше и дальше, а после и вовсе исчез за горизонтом.

Таманго и Айше удалось выжить или, скорее, всего лишь отсрочить неминуемую кончину. Вновь они оказались на палубе «Надежды» вместе с уцелевшей кучкой медленно умирающих от ран и голода существ.

Некоторое время спустя английский фрегат «Беллона» обнаружил какое-то судно без мачт, по-видимому, покинутое своим экипажем. Там нашли мёртвую негритянку и негра, до того исхудавшего и высохшего, что он походил на мумию. Страдальца удалось спасти. С ним поступили, как поступают с неграми, взятыми с захваченного невольничьего корабля: вернули свободу, заставив работать на правительство. Таманго стал литаврщиком в оркестре командира 75-го полка, «. немного выучился по-английски, но не любил разговаривать. Зато он неумеренно пил ром и сахарную водку. Умер он в больнице от воспаления лёгких».

Понравился ли пересказ?

Ваши оценки помогают понять, какие пересказы написаны хорошо, а какие надо улучшить. Пожалуйста, оцените пересказ:

Что скажете о пересказе?

Что было непонятно? Нашли ошибку в тексте? Есть идеи, как лучше пересказать эту книгу? Пожалуйста, пишите. Сделаем пересказы более понятными, грамотными и интересными.

Краткое содержание «Таманго» Мериме

«Таманго» Проспера Мериме — это рассказ не только о том, как хитрые, жестокие и бессердечные белые покупали и тайком перевозили рабов, но и о том, как запуганные, бесправные, безоружные негры сумели захватить корабль работорговцев, не зная, правда, что с ним делать дальше. Получая огромную прибыль от продажи «черного дерева», белые мало заботились о комфорте живого товара. Стремясь приобрести рабов побольше и подешевле, они набивали трюмы чернокожими — мужчинами, женщинами и детьми, многие из которых умирали во время трудного путешествия.

Убедительные доводы, «престиж оратора, привычка невольников бояться и слушаться Таманго замечательно помогли его красноречию». Выбрав момент, чернокожие по условному сигналу обезоружили и убили часовых, а затем всех белых

Я считаю, что бунт чернокожих был заранее обречен на неудачу. Не зная, что делать, они пытались заглушить свой страх водкой, найденной в трюме. Вряд ли нашлась бы какая-нибудь сила, сумевшая вернуть их на родину. Даже те негры, о судьбе которых мы ничего не знаем (они уплыли в неизвестность на перегруженной лодке), скорее всего погибли.

Смерть в данном случае — лучший выход для бесправных, невежественных, оказавшихся вдали от родины скитальцев. Только она смогла положить конец их страданиям.

Работорговля — одно из самых больших несчастий и бед, которые принесла цивилизация человечеству, а точнее — тем народам и племенам, которые еще не знали огнестрельного оружия, не умели строить большие быстроходные корабли, не знали, что человека можно использовать, как вещь. Против бесчеловечной торговли людьми направлена новелла П. Мериме «Таманго».

Таманго — это африканский воин, узнавший власть денег и быстро привыкший к «благам» цивилизации — спиртному, оружию, предательству. Таманго такой же чернокожий, как и те, кого он продает белым. Но воин верит, что репутация хорошего поставщика «черного дерева» сможет защитить его от любой беды. Мы знаем, что он ошибался: репутация мало помогла Таманго. А вот знания, уверенность в себе, умение руководить спасли ему жизнь.

С ужасными вещами сталкиваемся мы, читая новеллу П. Мериме. Работорговля, запрещенная властями, приносила хитрым судовладельцам огромные деньги, поэтому они шли на все, чтобы обмануть французских таможенников и английские крейсеры. На корабле капитана Леду было шесть больших железных ящиков, наполненных металлическими ошейниками, цепями и кандалами — для будущих рабов. Купленные негры, попав на корабль, даже не имели возможности встать, так мало было расстояние между палубами. Не шевелясь, они сидели впритык друг к другу. В узком проходе тоже лежали чернокожие. «Гуманный» капитан считал, что на каждого негра вполне достаточно будет места, равного пяти фунтам в длину и двум фунтам в ширину. Это было пространство, необходимое драгоценному товару для выживания в течение шестинедельного плаванья.

Однако капитан был не только гуманным, но и умным человеком. Используя принцип «сжимаемости» человеческих тел, он купил на несколько десятков рабов больше, чем планировал, потому что Таманго потребовал за них совсем уж смешную цену — бутылку или даже стакан водки.

Трагедия, случившаяся в море, кажется мне справедливым возмездием за жестокость, безнравственность и бездуховность белых. Негры погибли, потому что были обречены с самого начала. А капитан и его команда получили по заслугам, встретив смерть от руки обиженных и униженных, насильно вывезенных с родины людей.

Таманго — главный герой, именем которого названа новелла. Знакомясь с ним, мы узнаем, что Таманго — знаменитый торговец людьми. Общение с белыми сделало его хитрым, предприимчивым, деловитым, а сила, мужество, гордость, целеустремленность и умение настоять на своем характеризуют Таманго как хорошего воина.

Я считаю Таманго предателем, потому что он торгует людьми, одинаковыми с ним по цвету кожи и по духу. Его уверенность, что работорговля поставила его вровень с белыми, обманчива, потому что капитаны, с которыми он заключает сделки, смеются над ним, обманывают и смотрят на этого рослого могучего африканца, как на товар. Не зная, какую прибыль получит за купленных невольников капитан Леду, Таманго продает ему сто шестьдесят негров в обмен на «дрянные бумажные ткани, порох, кремни, три бочонка водки, пятьдесят плохо собранных ружей». Мы видим, что он не слишком церемонится с товаром, который считает негодным, потому что на него не нашлось покупателя. Тех, кого Таманго не может продать даже за стакан водки, он готов убить. Вот почему я считаю справедливым то, что работорговец сам попал на судно в качестве раба.

Однако, перестав быть торговцем, Таманго на наших глазах превратился в воина — дальновидного, осторожного и хитрого. Его власть над неграми очень сильна, потому что невольниками руководит страх. Суеверные и запуганные, чернокожие готовы подчиняться Таманго, сулящего им освобождение и возвращение на родину. Таманго добился своего. В результате бунта были перебиты все белые на корабле. Однако самому предводителю явно не хватало знаний, чтобы руководить ходом корабля. И все же Таманго верит в свою судьбу. Он не предается пьянству, как остальные негры, а держится с достоинством, запасается едой и водой. Ему удается выжить — единственному из всех людей на корабле. Однако настоящей свободы Таманго так и не получил никогда и умер вдали от родины.

Сочинения по темам:

Новелла «Таманго» Новелла «Таманго » произвела на меня неизгладимое впечатление. В основу описанной Проспером Мериме истории легло не какое-то определенное событие. Необходимые детали писатель выбрал из вышедших в разное время книг, из газетных заметок и журнальных статей. Местный колорит — несколько слов и реалий — он мог заимствовать из дневниковых записок кого-либо из африканских путешественников тех лет. […].

Краткое содержание «Кармен» Мериме Была ранняя осень 1830 года. Один ученый, несомненно, любознательный и увлеченный, отправляется к месту последнего сражения великого Юлия Цезаря для того, что бы отыскать древнюю Мунду. По пути он, вместе со своим проводником, вынуждены остановиться, причиной чему стала полуденная жара, заставляющая спасаться в тени. Они сворачивают к одному ущелью, однако удобное место для отдыха, расположенного […].

Краткое содержание «Маттео Фальконе» Мериме В трех часах ходьбы к северо-западу от портового корсиканского города Порто-Веккьо располагаются обширные заросли маки – место обитания пастухов и разбойников. Образованные семи-восьми футовой порослью деревьев, переживших выжигание леса, они являются непроходимыми не только для людей, но и муфлонов – диких баранов, отличающихся от домашних более крупным размером и грубой шерстью. При наличии хорошего оружия, […].

Краткое содержание «Венера Илльская» Мериме Рассказчик по просьбе господина де П. отправляется в каталонский городок Илль. Он должен осмотреть все древние памятники в округе, которые укажет местный любитель старины господин де Пейрорад. По дороге рассказчик узнает от своего проводника, что в саду господина де Пейрорада выкопали медный идол языческой богини. Местные уже прозвали статую «злой»: когда ее поднимали, она завалилась […].

Краткое содержание «Максимка» Станюковича Русский военный паровой клипер «Забияка» быстро идет на юг. Матросы убирают, моют, скребут и чистят палубу: на военном судне начинается день. Вдруг раздался громкий тревожный крик часового: «Человек в море!». Все бросились на палубу и увидели среди волн обломок мачты и на ней человеческую фигуру. Затем почти все паруса были убраны и баркас с шестнадцатью […].

Мериме Маттео Фальконе Порто-Веккьо — город и порт на юго-восточном побережье Корсики. в глубь острова, то местность начнет довольно круто подниматься, и после трехчасовой ходьбы по извилистым тропкам, загроможденным большими обломками скал и кое-где пересеченным оврагами, выйдешь к обширным зарослям маки. Маки — родина корсиканских пастухов и всех, кто не в ладах с правосудием. Надо сказать, что корсиканский […].

Краткое содержание «Сны Чанга» Бунина Чанг (пес) дремлет, вспоминает, как шесть лет назад в Китае познакомился со своим нынешним хозяином, капитаном. За это время их судьба круто переменилась: они больше не плавают, живут на чердаке, в большой и холодной комнате с низкими потолками. Капитан спит на продавленной кровати, но Чанг помнит, какая кровать была у его хозяина прежде — удобная, […].

Краткое содержание «Белый бушлат» В одной из гаваней Тихого океана матрос — герой романа «Тайпи» поступает на службу на американский фрегат «Неверсинк». Для нового матроса на корабле не нашлось куртки, поэтому он был вынужден смастерить себе новый бушлат из белой материи. За куртку оригинального фасона матрос получил прозвище «Белый Бушлат». Во время плавания бушлат становится причиной многих бед, онвыделяла […].

Мериме «Таманго» краткое содержание.

Капитан Леду не мыслил своей жизни без моря. Несмотря на раздробленную в сражении кисть руки, он смог дослужиться до капитана. В боевых действиях был героем и очень расстроился, когда был заключен мир. Пришлось капитану управлять не военными, а торговыми судами. Идущий на все ради риска, капитан стал продавцом «черного дерева» – так в то время называли африканских рабов, официально уже запрещенных.

Леду собрался везти новую партию невольников. Плавание было удачным, и он быстро достиг берегов Африки. Капитан отправился в гости к Таманго, торговцу живым товаром.

Перед Леду проходила вереница мужчин и женщин, У каждого из них была на шее рогатка длиной около двух метров. Капитан ворчал на хилость людей и жаловался на вырождение черной расы. Тем не менее он успешно отбирал самых сильных и здоровых.

В ходе долгих торгов было куплено 160 рабов. Оставалось 30 невольников – самых слабых и больных. Тогда Таманго предложил заплатить за них по бутылке водки за человека. Капитан согласился и взял самых худых, чтобы кое-как втиснуть в переполненный трюм. Оставалось 7 невольников.

Таманго требовал, чтобы белый купил и их. Он направил ружье на женщину, троих детей которой только что продал и потребовал покупки. Леду отказался, и Таманго застрелил мать. Потом он перевел ружье на дряхлого старика и потребовал за него стакан водки.

Одна из жен чернокожего отвела дуло ружья в сторону. Она узнала старика – это был известный колдун. Афроамериканец взбесился. Ударив женщину, он заявил Леду, что дарит ее капитану. Француз для подарка нашел место. А сердобольный переводчик за картонную табакерку выкупил остальных 6 рабов и отпустил их.

Утром Таманго пожалел, что отдал жену и, догнав корабль, потребовал ее вернуть. Вместо этого Леду бросил его к невольникам.

Таманго удалось подбить рабов на бунт. Заставив жену принести маленький напильник, он перепилил кандалы и все невольники вырвались наружу. Чернокожий лично загрыз Леду. Убив всех, рабы не смогли управлять судном. Долго болтались они на волнах, мучимые голодом и съедая друг друга, пока не остались лишь Таманго и его жена, которая вскоре тоже умерла.

Таманго подобрал английский корабль и до конца дней он прожил в одиночестве в чужой стране. За все зло, что ты сделал, рано или поздно придется заплатить.

Можете использовать этот текст для читательского дневника

Новелла Проспера Мериме «Таманго» — протест против бесчеловечности работорговли

Новелла «Таманго», написанная в 1829 году, продолжала тему, распространенную в передовой французской литературе — колонизаторской деятельности белых и угнетения негров.

В новелле Мериме дан образ типичного работорговца, капитана Леду. Ему и его помощникам противостоят негритянский вождь Таманго и его соплеменники.

Автор не идеализирует вождя чернокожих. Он показывает его первобытность и дикость. Таманго, как и другие негры, невежествен, суеверен, действует по инстинктам, часто эгоистичен и жесток. Но у него есть глубоко человеческие качества, которые делают Таманго выше его поработителей. Он непреодолимо стремится к свободе. Им руководит мощное чувство гордости, железная выдержка, которые проявляются в момент тяжелых испытаний. Наблюдая за героями, читатель постепенно приходит к выводу, что в цивилизованном буржуе Леду скрыто больше варварства, чем в дикаре Таманго.

Таманго — прославленный воин и продавец людей, сам не всегда показан в выгодном свете. Именно он приводит на корабль Леду группу невольников и продает их по самой низкой цене. При этом он, не задумываясь, лишает жизни тех, кого отказались покупать. В конце концов его силой захватывают в плен и он сам становится невольником. Таманго вынужден разделить судьбу остальных: его держат в плену, его жену забирает Леду, его избивают.

Таманго начинает подбивать остальных негров к бунту. Жена передает ему напильник. Рабам удается освободиться и перебить всю команду, но бывшие рабы не смогли управлять кораблем. Негры обрушили свой гнев на Таманго, обвиняя его в предательстве, в том, что он обещал отвезти их на родину и обманул.

Не сумев справиться с кораблем, рабы попытались спастись с корабля на шлюпках, но почти все погибли. Через несколько дней на борту остались в живых только Таманго и его жена, но она тоже вскоре умерла. Материал с сайта //iEssay.ru

Когда некоторое время спустя английский фрегат подобрал и доставил на берег полумертвого Таманго, его хотели судить и повесить как негра-бунтовщика. Но затем с ним решили поступить «гуманно» — заставили работать на правительство. Его кормили и платили по шесть су в день. Участь Таманго в плену была жалкой: ему сохранили жизнь и сделали его полковым литаврщиком. Однако привыкший к свободе чернокожий гигант зачах от этих благодеяний, запил и вскоре умер в больнице.

В новелле «Таманго» показана трагическая судьба туземцев в условиях буржуазной цивилизации. Она направлена против бесчеловечности работорговли, которая калечит души и тела и тех, кто является рабом, и тех, кто считает себя их хозяевами и свободными людьми.

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском ↑↑↑