Зимний дуб – краткое содержание рассказа Нагибин

Краткое содержание “Зимний дуб” Юрия Нагибина

Зима. Снег за ночь засыпал дорожку, которая ведет к школе. Молоденькая учительница осторожно ставит ножки в маленьких, отороченных мехом ботиночках, иногда оглядывается, любуясь на следы, оставляемые острыми носочками. Анне Васильевне нравилось, как мороз покусывает нос, щеки и забирается под шубку. Работает она в школе только два года, но жители всех окружающих поселков уже знают и уважают ее, и от того ей радостно и спокойно.

На встречу по узенькой тропке идет объездчик с конезавода по фамилии Фролов. Его сын учится у Анны Васильевны. Снимает

В школу с широкими, расписанными морозами окнами уже текут ручейки школьников в капорах, платочках, картузах, шапочках, ушанках и башлыках. Первый урок у Анны Васильевны в пятом «А». Как и в прошлом году, она волнуется, начиная рассказывать тему урока – имена существительные, переживает – вдруг кто-то из учеников не поймет. Неожиданно дверь в класс тихонько открывается и на пороге появляется Коля Савушкин, смущенный, в разношенных

Урок тем временем продолжается. Ученики дают примеры имен существительных. Со всех сторон летят слова: кошка, окно, дорога, гвоздик, город, улица… Савушкин поднимает руку и отчетливо произносит: «зимний дуб». Раздается смех, но Коля не замечает его, для него все очевидно – «зимний дуб» это существительное. Учительница вызывает его в учительскую, где пытается понять, почему он все время опаздывает, а мальчик и сам не знает. Ходит короткой дорогой, в снежки с ребятами не играет. Решают вместе пойти к его маме – «душевной нянечке» из санаторной водолечебницы с обмякшими от горячей воды, матерчатыми руками. Вот и время позволяет – сейчас два часа, а Колина мама работает с трех. Папы у мальчика нет – на войне погиб.

Тропинка к дому мальчика начинается прямо от школы, бежит вдоль ручья. Ступишь на нее и будто оказываешься в другом мире, наполненном тишиной и покоем. Все вокруг белое, деревья сокрыты снегом, и только тонкие веточки берез кажутся нарисованными тушью на небе. На полянках среди расступившихся деревьев виднеются заячьи следы, а кое-где попадаются и большие следы лося. Сама учительница и не догадалась бы, что здесь сохатый прошел, зато Коля все знает, хоть и не видел его никогда.

Ручей покрыт льдом, только в некоторых местах темным глазком проглядывает вода. Коля и про это все знает – теплые ключи бьют, вот вода и не замерзает. И точно, приглядывается учительница, видит тоненький стебелек с пузырьками, похожий на ландыш. Играет носком ботинка в снег, падающий в воду, лепит замысловатые фигуры. А Коля уже вперед ушел по теряющейся в лесу тропинке. Обогнула она боярышник, вышла на полянку, а здесь в белой, сверкающей одежде стоит зимний дуб. Нижние ветки шатром раскинулись над поляной, ствол как будто обшит серебряными нитками, весь блестит маленькими зеркалами. Кажется Анне Васильевне, что дуб ступает к ней на встречу, приветствует ее.

Коля возится под корнями огромного, как собор, дерева. Вот он нашел свернувшегося в клубок ежа с острыми иглами в сопревших тоненьких листьях. А здесь, в маленьком гроте с сосульками, сидит коричневая, как будто картонная, лягушка, спит, претворяется будто мертвая. Целый волшебный мир Савушкина с затаившимися жучками и ящерками предстает перед Анной Васильевной, она всматривается в него, радуется и вздрагивает от неожиданности, когда мальчик говорит, что они уже опоздали, и мама ушла на работу.

Сухими и холодными кажутся Анне Васильевне теперь ее уроки. Как бессилен человек перед тем миром, который может открыться ему, стоит только присмотреться. Думает она, что и учительница она не такая умелая, и ни шагу по пути к умению и мудрости еще не сделала. Сомневается, сможет ли вообще найти этот путь. Поблагодарила мальчика за прогулку, а тот нахлобучил ушанку, поднял с земли палку и протягивает ее ей, чтобы от лося могла уберечься, если вдруг тот наскочит на нее по дороге. Пошла учительница, а Коля остался у дуба, будто издали охраняет ее. Поняла, что самым удивительным в лесу и был этот мальчик, смелый и добрый.

Краткое содержание Нагибин Зимний дуб для читательского дневника

Коля Савушкин — главный герой рассказа «Зимний дуб» советского писателя Юрия Марковича Нагибина. Мальчик рос в бедной многодетной семье. Отец у него погиб на войне, мать работала простой нянечкой в санатории. Коля постоянно опаздывал в школу на первый урок, хотя и жил недалеко от школы. Анна Васильевна — молодая учительница русского языка была этим очень рассержена и решила навестить мать Савушкина и поговорить с ней об опозданиях сына.

После уроков мальчик повел женщину к себе домой через заснеженный лес. Они, как будто оказались совсем в ином мире беззвучия и покоя. Ничто не нарушало тишину этого заколдованного зимой царства. Снежное покрывало, на котором виднелись следы птиц и зверей, окутывало землю. Ручей был закован в ледовый панцирь. Там, где били теплые ключи, можно было разглядеть текущую воду. А царем этих мест был зимний дуб. Анна Васильевна была так очарована видом зимнего леса, что поняла, почему Савушкин опаздывает в школу.

Рассказ учит тому, что надо уметь видеть красоту вокруг себя.

Можете использовать этот текст для читательского дневника

Краткое содержание Нагибин Зимний дуб

Совушкин каждый раз опаздывает в школу. Учительница русского языка – Анна Васильевна, каждый раз относилась к нему снисходительно и прощала мальчика. В этот раз его опоздание вывело из себя молодую учительницу. Анна Васильевна решает обсудить поведение ученика с его матерью.

Учительнице всего 24 года. Она молода и работает всего-то два года, но все это не имеет значения. Анна очень мудра и постоянно стремится совершенствоваться. Именно поэтому ее все любят, среди коллег она уважаема и любима как мудрый педагог.

Случай с Совушкином ее серьезно обеспокоил. Молодая учительница из всех сил хочет понять мальчика и решить задачу. Узнав, что ученик опаздывает из-за прекрасного зимнего зрелища она очень взволновалась и поняла, что ей не удавалось до сих пор по настоящему узнать душу маленького мальчика. Теперь она будет стремиться быть еще более внимательной. Случай с мальчиком сделал ее взрослее и мудрее.

Голосов: 166
Читать краткое содержание Нагибин Зимний дуб. Краткий пересказ. Для читательского дневника возьмите 5-6 предложений

Популярные сегодня пересказы

  • Краткое содержание Терешечка (народная сказка)
    Сказка о том, как старик со старухой живут рука об руку. Для полного семейного счастья им не хватает лишь детей. От скуки и одиночества, пеленают в избе маленькую колодочку и успокаивают, будто малое дитя.
  • Приключения муравьишки — краткое содержание сказки Бианки
    Высоко на березу залез Муравей да устал по дороге. Сел на сухой листочек отдохнуть немножко, чтобы вниз спуститься. Жизнь муравьиная строгим правилам подчинена: не вернешься домой до заката солнца
  • Идиот — краткое содержание романа Достоевского
    Действие романа происходит в конце 1867 года. Главный герой князь Мышкин, после продолжительного лечения в одном из швейцарских санаториев, прибывает в Петербург. В дороге 26-летний Лев Николаевич знакомится
  • Салтыков-Щедрин
    Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин подарил читателям замечательные сатирические произведения с глубоким смыслом. В Тверской губернии 15 января 1826 года появился на свет будущий литературный и общественный деятель

Рассказ о себе[1]

Я родился 3 апреля 1920 года в Москве, возле Чистых прудов, в семье служащего. Когда мне было восемь лет, мои родители расстались, и моя мать вышла замуж за писателя Я. С. Рыкачева.

Я обязан матери не только прямо унаследованными чертами характера, но основополагающими качествами своей человеческой и творческой личности, вложенными в меня в раннем детстве и укрепленными всем последующим воспитанием. Эти качества: уметь ощущать драгоценность каждой минуты жизни, любовь к людям, животным и растениям.

В литературном обучении я всем обязан отчиму. Он научил меня читать только хорошие книги и думать о прочитанном.

Мы жили в коренной части Москвы, в окружении дубовых, кленовых, вязовых садов и старинных церквей. Я гордился своим большим домом, выходившим сразу в три переулка: Армянский, Сверчков и Телеграфный.

И мать, и отчим надеялись, что из меня выйдет настоящий человек века: инженер или ученый в точных науках, и усиленно пичкали меня книгами по химии, физике, популярными биографиями великих ученых. Для их собственного успокоения я завел пробирки, колбу, какие-то химикалии, но вся моя научная деятельность сводилась к тому, что время от времени я варил гуталин ужасного качества. Я не ведал своего пути и мучился этим.

Зато все уверенней чувствовал себя на футбольном поле. Тогдашний тренер «Локомотива» француз Жюль Лимбек предсказывал мне большое будущее. Он обещал ввести меня к восемнадцати годам в дубль мастеров. Но моя мать не хотела смириться с этим. Видимо, под ее нажимом отчим все чаще убеждал меня что-нибудь написать. Да, вот так искусственно, не по собственному неотвратимому позыву, а под давлением извне началась моя литературная жизнь.

Я написал рассказ о лыжной прогулке, которую мы предприняли всем классом в один из выходных дней. Отчим прочел и грустно сказал: «Играй в футбол». Конечно, рассказ был плох, и все же я с полным основанием считаю, что уже в первой попытке определился мой столбовой литературный путь: не придумывать, а идти впрямую от жизни – или текущей, или минувшей.

Я отлично понял отчима и не пытался оспорить уничтожающую оценку, скрывавшуюся за его хмурой шуткой. Но писание захватило меня. С глубоким удивлением обнаружил я, как от самой необходимости перенести на бумагу несложные впечатления дня и черты хорошо знакомых людей странно углубились и расширились все связанные с немудреной прогулкой переживания и наблюдения. Я по-новому увидел моих школьных товарищей и нежданно сложный, тонкий и запутанный узор их отношений. Оказывается, писание – это постижение жизни.

И я продолжал писать, упорно, с мрачным ожесточением, и моя футбольная звезда сразу закатилась. Отчим доводил меня до отчаяния своей требовательностью. Порой я начинал ненавидеть слова, но оторвать меня от бумаги было делом мудреным.

Все же, когда я закончил школу, мощная домашняя давильня снова пришла в действие, и вместо литфака я оказался в 1-м Московском медицинском институте. Сопротивлялся я долго, но не мог устоять перед соблазнительным примером Чехова, Вересаева, Булгакова – врачей по образованию.

По инерции я продолжал старательно учиться, а учеба в медвузе – труднейшая. Ни о каком писании теперь и речи быть не могло. Я с трудом дотянул до первой сессии, и вдруг посреди учебного года открылся прием на сценарный факультет киноинститута. Я рванулся туда.

ВГИК я так и не кончил. Через несколько месяцев после начала войны, когда последний вагон с институтским имуществом и студентами ушел в Алма-Ату, я подался в противоположную сторону. Довольно порядочное знание немецкого языка решило мою военную судьбу. Политическое управление Красной армии направило меня в седьмой отдел Политического управления Волховского фронта. Седьмой отдел – это контрпропаганда.

Но прежде чем говорить о войне, расскажу о двух своих литературных дебютах. Первый, устный, совпал по времени с моим переходом из медицинского во ВГИК.

Я выступил с чтением рассказа на вечере начинающих авторов в клубе писателей.

А через год в журнале «Огонек» появился мой рассказ «Двойная ошибка»; характерно, что он был посвящен судьбе начинающего писателя. Мартовскими, грязно заквашенными улицами я бегал от одного газетного киоска к другому и спрашивал: нет ли последнего рассказа Нагибина?

Первая публикация светится в памяти ярче, чем первая любовь.

…На Волховском фронте мне пришлось не только выполнять свои прямые обязанности контрпропагандиста, но и сбрасывать листовки на немецкие гарнизоны, и выбираться из окружения под печально знаменитым Мясным бором, и брать (так и не взяв) «господствующую высоту». На протяжении всего боя с основательной артиллерийской подготовкой, танковой атакой и контратакой, стрельбой из личного оружия я тщетно силился разглядеть эту высоту, из-за которой гибло столько людей. Мне кажется, что после этого боя я стал взрослым.

Впечатлений хватало, жизненный опыт скапливался не по крупицам. Каждую свободную минуту я кропал коротенькие рассказы, и сам не заметил, как их набралось на книжку.

Тоненький сборник «Человек с фронта» вышел в 1943 году в издательстве «Советский писатель». Но еще до этого меня заочно приняли в Союз писателей. Произошло это с идиллической простотой. На заседании, посвященном приему в Союз писателей, Леонид Соловьев прочел вслух мой военный рассказ, а А. А. Фадеев сказал: «Он же писатель, давайте примем его в наш Союз…»

В ноябре 1942 года уже на Воронежском фронте мне крупно не повезло: дважды подряд меня засыпало землей. В первый раз во время рупорной передачи из ничьей земли, второй раз по пути в госпиталь, на базаре маленького городка Анны, когда я покупал варенец. Откуда-то вывернулся самолет, скинул одну-единственную бомбу, и я не попробовал варенца.

Из рук врачей я вышел с белым билетом – путь на фронт был заказан даже в качестве военного корреспондента. Мать сказала, чтобы я не оформлял инвалидности. «Попробуй жить, как здоровый человек». И я попробовал…

На мое счастье, газета «Труд» получила право держать трех штатских военкоров. Я работал в «Труде» до конца войны. Мне довелось побывать в Сталинграде в самые последние дни битвы, когда «дочищали» Тракторозаводской поселок, под Ленинградом и в самом городе, затем при освобождении Минска, Вильнюса, Каунаса и на других участках войны. Ездил я и в тыл, видел начало восстановительных работ в Сталинграде и как там собрали первый трактор, как осушали шахты Донбасса и рубили обушком уголек, как трудились волжские портовые грузчики и как вкалывали, сжав зубы, ивановские ткачихи…

Все виденное и пережитое тогда неоднократно возвращалось ко мне много лет спустя в ином образе, и я опять писал о Волге и Донбассе военной поры, о Волховском и Воронежском фронтах и, наверное, никогда не рассчитаюсь до конца с этим материалом.

Читайте также:  Король, дама, валет – краткое содержание романа Набокова

После войны я занимался в основном журналистикой, много ездил по стране, предпочитая сельские местности.

К середине 1950-х я разделался с журналистикой и целиком отдался чисто литературной работе. Выходят рассказы, добро замеченные читателями, – «Зимний дуб», «Комаров», «Четунов сын Четунова», «Ночной гость», «Слезай, приехали». В критических статьях появились высказывания, что я наконец-то приблизился к художнической зрелости.

В последующую четверть века у меня вышло много сборников рассказов: «Рассказы», «Зимний дуб», «Скалистый порог», «Человек и дорога», «Последний штурм», «Перед праздником», «Ранней весной», «Друзья мои, люди», «Чистые пруды», «Далекое и близкое», «Чужое сердце», «Переулки моего детства», «Ты будешь жить», «Остров любви», «Берендеев лес» – перечень далеко не полный. Обратился я и к более крупному жанру. Кроме повести «Трудное счастье», в основе которой лежит рассказ «Трубка», я написал повести: «Павлик», «Далеко от войны», «Страницы жизни Трубникова», «На кордоне», «Перекур», «Встань и иди» и другие.

Один из ближайших моих друзей взял меня однажды на утиную охоту. С тех пор в мою жизнь прочно вошла Мещера, мещерская тема и мещерский житель, инвалид Отечественной войны, егерь Анатолий Иванович Макаров. Я написал о нем книгу рассказов и сценарий художественного фильма «Погоня», но, помимо всего, я просто очень люблю этого своеобычного, гордого человека и ценю его дружбу.

Ныне мещерская тема, а правильнее сказать, тема «природа и человек» осталась у меня лишь в публицистике – не устаю надсаживать горло, взывая о снисхождении к изнемогающему миру природы.

О своем Чистопрудном детстве, о большом доме с двумя дворами и винными подвалами, о незабвенной коммунальной квартире и ее населении я рассказал в циклах «Чистые пруды», «Переулки моего детства», «Лето», «Школа». Последние три цикла составили «Книгу детства».

Мои рассказы и повести – это и есть моя настоящая автобиография.

В 1980–1981 годах были подведены предварительные итоги моей работы новеллиста: издательство «Художественная литература» выпустило четырехтомник, составленный только из рассказов и нескольких маленьких повестей. Вслед за тем я собрал под одной обложкой свои критические статьи, размышления о литературе, о любимом жанре, о товарищах по оружию, о том, что строило мою личность, а строили ее люди, время, книги, живопись и музыка. Название сборника – «Не чужое ремесло». Ну а дальше я продолжал писать о современности и о прошлом, о своей стране и чужих землях – сборники «Наука дальних странствий», «Река Гераклита», «Поездка на острова».

Вначале я был рабски предан Его Величеству Факту, затем пробудилась фантазия, и я перестал цепляться за зримую очевидность явлений, теперь оставалось отбросить сковывающие рамки времени. Протопоп Аввакум, Марло, Тредиаковский, Бах, Гёте, Пушкин, Тютчев, Дельвиг, Аполлон Григорьев, Лесков, Фет, Анненский, Бунин, Рахманинов, Чайковский, Хемингуэй – вот новые герои. Чем объясняется подобный, довольно пестрый подбор имен? Стремлением воздать Богу Богово. В жизни многим недодается по заслугам, особенно же творцам: поэтам, писателям, композиторам, живописцам. Их убивают не только на дуэлях, как Марло, Пушкина, Лермонтова, но и более медленным и мучительным способом – непониманием, холодом, слепотой и глухотой. Художники в долгу перед обществом – это общеизвестно, но и общество в долгу перед теми, кто доверчиво несет ему свое сердце. Антон Рубинштейн говорил: «Творцу нужна похвала, похвала и похвала». Но как мало похвал выпало при жизни на долю большинства из названных мною творцов!

Конечно, далеко не всегда мною движет желание компенсировать ушедшего творца за недополученное при жизни. Порой совсем иные мотивы заставляют меня обращаться к великим теням. Пушкин, скажем, уж никак не нуждается в чьем-либо заступничестве. Просто однажды я крепко усомнился в пресловутом легкомыслии Пушкина-лицеиста, в безотчетности его молодого стихотворчества. Я всем нутром ощутил, что Пушкин рано постиг свое избранничество и принял на себя непосильную для других ношу. А когда я писал о Тютчеве, мне хотелось разгадать тайну создания одного из самых личных и горестных его стихотворений…

Вот уже долгие годы я много времени отдаю кино. Начал я с самоэкранизаций, это был период учебы, так и не завершенной в киноинституте, освоение нового жанра, затем стал работать над самостоятель ными сценариями, к ним относятся: дилогия «Председатель», «Директор», «Красная палатка», «Бабье царство», «Ярослав Домбровский», «Чайковский» (в соавторстве), «Блистательная и горестная жизнь Имре Кальмана» и другие. К этой работе я пришел не случайно. Все мои рассказы и повести – локальны, а мне захотелось пошире охватить жизнь, чтобы зашумели на моих страницах ветры истории и народные массы, чтобы переворачивались пласты времени и совершались большие протяженные судьбы.

Конечно, я работал не только для «крупномасштабного» кино. Я рад своему участию в таких фильмах, как «Ночной гость», «Самый медленный поезд», «Девочка и эхо», «Дерсу Узала» (премия «Оскар»), «Поздняя встреча»…

Ныне я открыл для себя еще одну интересную область работы: учебное телевидение. Я сделал для него ряд передач, которые сам же и вел, – о Лермонтове, Лескове, С. Т. Аксакове, Иннокентии Анненском, А. Голубкиной, И.-С. Бахе.

Так что же главное в моей литературной работе: рассказы, драматургия, публицистика, критика? Конечно, рассказы. Я и впредь основное внимание намерен отдавать малой прозе.

Мадам Жизнь

Познавательно-развлекательный проект

Отзыв о рассказе Нагибина «Зимний дуб»

Главные герои рассказа Юрия Нагибина «Зимний дуб» — молодая сельская учительница и ее ученик. Анна Васильевна всего год назад пришла в сельскую школу после института, но уже считалась опытным преподавателем русского языка. Ученики и их родители относились к ней уважительно, называя по имени и отчеству.

На уроки почти все ребята приходили вовремя, не смотря на то, что шли они в школу из нескольких деревень, из торфяного городка и из санатория нефтяников. Вот только ученик по фамилии Савушкин частенько опаздывал.

В один из январских дней, когда Анна Васильевна только начала урок, объясняя ученикам, что такое существительное, на пороге класса уже привычно возник опоздавший Савушкин. Учительница подождала, пока он усядется, и продолжила урок. Она предложила назвать детям примеры существительного.

Ученики наперебой стали называть те предметы, что каждый день видели вокруг себя. Все они называли правильные примеры, и только в конце поднялся Савушкин, который в качестве примера существительного назвал «зимний дуб».

Анна Васильевна пыталась его поправить, сказав, что существительным является только слово «дуб», но Савушкин стоял на своем, и говорил про «зимний дуб». В результате, Анна Васильевна велела ему после уроков зайти в учительскую.

Когда Савушкин пришел в учительскую, Анна Васильевна попыталась узнать, почему он опаздывает в школу. Савушкин сказал, что он живет при санатории, и что выходит в школу за целый час. Учительница не поверила ему, потому что знала, что путь от санатория до школы по шоссе занимает всего пятнадцать минут.

Но Савушкин сказал, что он ходит не по шоссе, а напрямую, через лес. Так и не поняв причину опозданий ученика, Анна Васильевна решила побеседовать с его матерью, которая работала в санатории нянечкой. В тот день мать Савушкина выходила на работу во второй половине дня, и учительница попросила Савушкина проводить ее к ней.

Савушкин повел Анну Васильевну короткой дорогой. Едва они вошли в лес, как словно бы очутились в сказке. Деревья стояли, засыпанные снегом, а на снегу виднелись следы различных животных. Савушкин показал учительнице следы лося, а потом привел к ручью, который не замерзал даже зимой. А уже на выходе из леса учительница увидела зимний дуб, который стоял на поляне, весь усыпанный снегом. Дуб был могучий и очень красивый в своем зимнем наряде.

Савушкин с увлечением принялся открывать тайны зимнего дуба. У корней могучего дерева нашли приют множество животных. Савушкин показал Анне Васильевне спящего ежика, лягушку, которая неподвижно лежала под снегом и других мелких животных.

Анну Васильевну так увлекло лесное путешествие, что она не заметила, как прошло больше часа. Теперь она поняла, почему Савушкин опаздывал в школу, когда шел короткой дорогой. Сначала она посоветовала ученику ходить школу по шоссе, но потом передумала и разрешила ему ходить через лес.

Анна Васильевна попрощалась с Савушкиным и пошла обратно к школе. А он остался стоять возле дуба, провожая ее взглядом.

Таково краткое содержание рассказа.

Главная мысль рассказа Нагибина «Зимний дуб» заключается в том, что не следует быть поспешным в суждениях. Анна Васильевна считала, что Савушкин обманывает ее, и опаздывает в школу из-за того, что с кем-то играет на улице перед школой. Но оказалось, что ее ученик знает и понимает красоту природы, и именно из-за этой красоты он и опаздывает на уроки.

Рассказ Нагибина «Зимний дуб» учит быть внимательным к людям, ценить красоту природы.

В рассказе мне понравился школьник Савушкин, который любит природу, понимает ее красоту. Савушкин показал учительнице, каким красивым может быть зимний лес и как много тайн он хранит от людей.

Какие пословицы подходят к рассказу Нагибина «Зимний дуб»?

Какой лес без чудес.
Снег лежит, земля – не дрожит.
Короткий путь еще не самый верный.

Эта запись защищена паролем. Введите пароль, чтобы посмотреть комментарии.

Отзыв: Книга “Король, дама, валет” – Владимир Набоков – Очень психологичные образы

«Король, дама, валет» – это один из первых романов Набокова, в предисловии было написано, что в нем присутствует «жесткий психологизм», и меня это очень заинтересовало, но насколько я знаю произведения этого автора, они все довольно психологичны.

Итак, дело происходит, насколько я поняла, в Австрии. Молоденький парень Франц приезжает из провинции в столицу и сразу же влюбляется в богатую замужнюю даму, Марту. Как оказывается, она тоже не ровно дышит к своему обожателю. И они начинают составлять преступный план, чтобы быть вместе. Несмотря на то, что интрига может показаться интересной, в книге довольно мало чего происходит. События, конечно, так или иначе развиваются, но в принципе, пересказать весь сюжет можно очень быстро, вполне можно уложиться в 5-6 коротких предложений.

Мне понравилось, как Набоков мастерски изобразил атмосферу, какие-то зрительные образы. Во время чтения я вспоминала фильмы Дэвида Линча, он вполне, как мне кажется, мог бы экранизировать это произведение – очень похожие образы, какие-то скачкообразные, местами размытые, какие-то цветные пятна и тут и там, часто, особенно под конец, появляется ощущение безумия, бреда, какой-то горячки. Это восхищает еще и потому, что автор не старается шокировать словом напрямую, скорее сочетание каких-то образов вызывают довольно сильные чувства.

Но, думаю, главное в сюжете, все же, драма, которая происходит внутри главных героев. Главную партию тут играет адюлтер между совсем молодым парнем, и богатой дамой, тоже еще не старой, но все же не юной девушкой. Очень интересно прописаны роли – Франц неуверенный в себе, закомплексованный, почти еще подросток. Естественно, внимание красивой, ухоженной богатой женщины ему не только льстит, оно служит для него тем компасом, который ведет его в жизни, та сила, которая придает ему уверенности в себе. Он становится зависимым от отношений с Мартой, потому что она его источник самоуважения, любви к себе, потому что внутри него этого источника нет. И именно эта личность прописана очень детально, мне кажется, автор проделал большую работу, чтобы продемонстрировать внутренний мир Франца во всем объеме, включая его прошлое.

Марта – тоже довольно интересный персонаж, хотя я и не встречала таких как она. Ей по сути не нужна любовь, не нужны забота и внимание. Все что ей нужно от мужчины – это безусловное поклонение и подчинение, ну и деньги, много денег. Марта не умеет любить за то, что человек просто есть, ей обязательно нужно превратить мужчину в послушного щенка, и после этого она будет считать, что любит.

Ну и ее муж, Курт Драйер, занимает в романе меньше всего места, но тоже нельзя сказать, что к описанию его личности автор подошел небрежно. Драйер простой, жизнерадостный, я бы даже назвала его «мужлан». На первый взгляд он заботится о своей жене, он безусловно воспринимает ее как большую часть своей жизни и не представляет себя без нее. Он нуждается в ее любви, и считает, что демонстрирует ей свою любовь. Только вот, к сожалению, он закутался по уши в иллюзии, как ребенок, который считает, что если засунуть голову под одеяло, то он спрятался. На самом деле, Драйер не способен на разговоры «по сердцам», на искреннее выражение своих чувств. Все, что он умеет, – это назвать жену «душа моя» и продемонстрировать ей свой капитал в денежном эквиваленте. Он очень хочет, чтобы Марта отвечала ему взаимностью, и трактует ее поведение только в свою пользу, потому что он очень-очень хочет верить, что она с ним счастлива, и не обращает внимание на очевидные факты, которые не просто говорят, просто кричат об обратном. Иногда, впрочем, в его сознании появляется мысль, что все не идеально, но он от нее отмахивается, убеждая себя в абсурдной мысли, что именно холодность жены и есть показатель счастья. К сожалению, такие мужчины есть и в реальной жизни. И тут я опять позволю себе восхититься мастерством Набокова, который так мастерски подметил и описал в романе разные психотипы.

В чем же суть романа? Если честно, то я долго думала над этим, потому что после того, как я закончила чтение, у меня не было какого-то четкого осознания, и по правде сказать, концовка меня даже разочаровала. Я подумала, что, возможно, это как у того же Дэвида Линча главное не финал, а процесс. И, наверное, это так и есть. Мне кажется, что Набоков просто хотел описать внутренний мир своих героев, и показать, как души людей могут запутаться в паутине страсти, желаний и комплексов, и как сложно, и даже почти невозможно, из этой паутины выбраться.

В заключение могу сказать, что в целом мне понравилась книга – читать было интересно, местами роман затягивал в первую очередь своей атмосферой, но также я хотела узнать, чем все закончится. Но вот концовка оставила какое-то странное впечатление, такое чувство, что большую часть романа автор стремился сделать психологичной до деталей, в под конец все скинул в область бреда, так что я уже не понимала ни мыслей героев, ни их чувств, ни их действий. Так что, прочитать я роман советую, но высшую оценку не поставлю.

Читайте также:  Старая черепаха – краткое содержание рассказа Нагибин

Краткое содержание романа Король, дама, валет Набокова

Популярные сегодня пересказы

  • Дракон — краткое содержание сказки Шварца
    На кухне у очага вольготно расположился кот. Уставший с дороги путник, которого звали Ланцелот зашёл в дом. Он позвал хозяев, но в ответ никто не отозвался, и тогда он обратился к коту. Тот рассказал, что хозяин архивариус Шарлемань
  • Чистый понедельник — краткое содержание рассказа Бунина
    1912 год. Москва. Каждый вечер рассказчик навещает одну и ту же девушку. Она очень красивая. У нее черные локоны и прекрасные черные глаза, смуглая кожа. Внешность рассказчика такая же яркая
  • Маленькая Баба-Яга — краткое содержание сказки Пройслера
    Сказка О. Пройслера «Маленькая Баба-Яга» повествует о приключениях ведьмы. Она живёт в лесу в небольшом домике вместе с говорящим вороном Абрахасом.
  • Гарри Поттер и Дары Смерти — краткое содержание книги Роулинг
    «Гарри Поттер и Дары Смерти» — одна из частей знаменитого романа о мальчике-волшебники автора Роулинг. В этой части рассказывается о том, как пожиратели смерти готовились к покушению

Рецензии на книгу «Король, дама, валет» Владимир Набоков

«Король, дама, валет» — очень игровое произведение. Все эти перестановки и неожиданно выхваченные карты из закрытой колоды — кто попадётся? И дело здесь даже не в том, что король бьёт даму, а дама — валета, дело в том, кто окажется королём? Перед нами три центральных персонажа: некий молодой человек Франц, переезжающий из отчего дома в другой город на службу к дяде (устроили по знакомству), его успешный дядя-коммерсант Драйер, наживший состояние на спортивных и прочих магазинах, и жена Драйера Марта, известная лишь тем, что удачно вышла замуж и живёт себе припеваюче, всё имеет, кроме разве что любовника. Три персонажа. Три карты. Казалось бы, провести бы между ними линию по гендерному признаку, а нет, не всё так просто. Карта короля переходит от одного к другому, оказываясь легким мановением рук, то в кармане пиджака богача Драйера, то в лифе платья Марты или же вдруг в финале — в подкладке долгожданного смокинга Франца. Каждый персонаж периодически ведёт. Драйер — успешен, молод, красив, деньги делает одной правой. А где деньги, там и власть. Конечно, он король, это очевидно при первом взгляде, но… Есть Марта, его жена. Правит не он, а она. Она распоряжается домом, садом, под ее капризы покупаются вещи или приглашаются гости, решает она, всегда, и не дай бог начать ей перечить, не дождется после этого Драйер ни доброго слова, ни приносящей удовольствие улыбки. Вот она, королева! Но… Есть Франц, который по службе продвигается, да и про амурные дела не забывает. А после вместе с Мартой задумывает совершить убийство и чуть от этого не сходит с ума. Франц, значит, решает, ведь он — та единственная вещь, которой Марте не хватало. Он любовник. Он способен подвигнуть Марту на вдовствующее положение, даже прямо этого не изъявляя. И значит правит он? Но… Есть в романе очень странный персонаж — сумасшедший старичок-фокусник, который сдает Францу комнату. Именно он говорит Францу, что тот не существует. Именно он может обернуться курочкой, бабушкой, а может и… королем? Сюжет «Короля…» банален — любовный треугольник. Но кто в этом треугольнике есть кто — это загадка посложнее. Набоков играет с читателем, не только перемешивая карточную колоду, но и вводя в свой текст сюжетные ходы произведений одного известного нам русского классика. Какого, догадались? Это и из названия видно. Кто любил играть в карты, да так, что проигрывал всё, до последнего рубля. Достоевский, кто ж еще. А Достоевского Набоков не любил, значит своей игрой зеркальных отражений он поддевает мирового классика. Мотивы произведений Достоевского можно заметить с самого начала, когда Франц, как и князь Мышкин, едет в поезде и по нелепой случайности встречается в купе с людьми, решающими его дальнейшую судьбу (вспоминайте встречу князя с Рогожиным). Кроме того, тот же любовный треугольник, в котором кто-то кого-то да должен убить. Те же вопросы, тварь ли я дрожащая или право имею? Те же и мысли, а написать ли матери, чтобы она его увезла, и чтобы ничего страшного не случилось (Франц вторит в поведении Раскольникову). Используя всё это, Набоков, повторяя сюжетные ходы Достоевского, показывает, что убийство может быть без душевных терзаний, что сойти с ума от этого невозможно, что люди не приходят к Богу после таких ситуаций и вообще Бога в них нет: Драйер меркантилен и сух, Марта тщеславна и высокомерна, Франц — тварь дрожащая и право имеет. Копаться в данных людях смысла нет, сочувствовать им — тем более. Их бытовая драма разворачивается от скуки. И смерть в конце будет, но будет она банальной, нелепой и безжалостной. Смерть окажется не очищением, а облегчением. Смерть — это не трагедия, а обычная вещь, происходящая повсеместно, и никакого высокого смысла она не несёт. Глупые люди — картинки на картах: король, дама, валет. Скучают и убивают. Скучают и умирают. Скучают и изменяют. Играют. Друг с другом. С собой. И не видят ни моря, ни неба, ни солнца, ни счастья. Для того, чтобы в художественном произведении получилась трагедия, не нужно философствовать и убивать старушку, достаточно просто утонуть в водовороте не бытия, а быта. Скука движет трагедией (или убийством), а не философия, доказывает Набоков. Обычные люди обычны. И наказание у них соответствующее — без душевных терзаний.

Короли, дамы и валеты

Какие чудесные игрушки можно вырезать и склеить из бумаги! Однажды вырезали и склеили игрушечный замок, такой большущий, что он занял весь стол, а раскрасили его так, будто был он выстроен из красных кирпичей. У него была блестящая медная крыша, были башни и подъемный мост, вода во рву была словно зеркало, да там и лежало зеркальное стекло. На самой высокой сторожевой башне стоял вырезанный из дерева дозорный с трубой, в нее можно было трубить, но он не трубил! Хозяином всему этому был мальчик по имени Вильям, он сам поднимал и опускал подъемный мост, заставлял маршировать по мосту оловянных солдатиков, а потом открывал замковые ворота и заглядывал в большую рыцарскую залу, а там, как в настоящих рыцарских залах, по стенам висели портреты в рамах. Только портреты эти были карты, вынутые из колоды: червонные, бубновые, трефовые и пиковые короли в короне и со скипетром, дамы в покрывалах, ниспадающих на плечи, и с цветком или веером в руке, валеты с алебардами и развевающимися на беретах перьями. Однажды вечером мальчик, облокотившись о стол, заглянул через открытые замковые ворота в рыцарскую залу, и тут ему вдруг показалось, будто короли делают на караул скипетрами и будто в руках пиковой дамы шевельнулся золотой тюльпан, а червонная дама даже подняла свой веер. Все четыре королевы милостиво подали Вильяму знак, что он замечен. Мальчуган придвинулся ближе, чтобы лучше видеть, но наткнулся головой на замок, и тот пошатнулся. Тогда все четыре валета — трефовый, пиковый, бубновый и червонный, выставив вперед алебарды, загородили вход в залу, чтобы он и не пытался туда проникнуть. Малыш понял и дружески кивнул картам: дескать, не беспокойтесь. Не дождавшись ответа, он кивнул еще раз и попросил: — Скажите что-нибудь! Но карты не вымолвили ни слова; когда же мальчик кивнул червонному валету в третий раз, валет соскочил со своей карты и встал посредине зала. — Как тебя зовут? — спросил он малыша. — Глаза у тебя ясные, зубы — белые, вот только руки ты мыть не любишь! Не очень-то любезно это было с его стороны!


— Меня зовут Вильям, — ответил малыш, — а это мой замок, а ты мой валет червей! — Я валет червонного короля и червонной королевы, а вовсе не твой! — заявил валет. — Я могу выйти из карты и из рамы, а о знатных господах и говорить не приходится. Мы могли бы странствовать по свету, но он нам надоел; куда покойней и уютней сидеть на карте и оставаться самим собой. — Значит, вы и вправду раньше были людьми? — спросил малыш. — Людьми мы были, — ответил червонный валет, — но не очень добрыми. Зажги мне восковую свечку, лучше всего красную, потому что это масть моя и моих господ, и тогда я расскажу нашу историю владельцу замка; ведь ты, по твоим словам, и есть владелец замка. Только смотри не перебивай меня: раз уж я говорю, то все пусть идет, как по-писаному. Видишь, это мой король, король червей: он самый старший из всей четверки королей, потому что родился первым; родился он с золотой короной на голове и державой в руках. И тут же начал править. Его королева родилась с золотым веером; веер этот ты можешь видеть и сейчас. Жилось им с малых лет просто прекрасно, в школу они не ходили, а только развлекались целый день — строили и сносили замки, ломали оловянных солдатиков и играли в куклы; бутерброд им приносили намазанный маслом с обеих сторон и посыпанный сахарной пудрой. Да, ну и времечко было, доброе старое время, так называемый золотой век, но даже и такое им надоело. Надоело оно и мне. И тогда на смену пришел бубновый король.
Больше валет ничего не сказал; мальчик хотел послушать еще, но валет не произнес больше ни слова; и тогда малыш спросил: — А потом что было? Червонный валет не ответил, он стоял навытяжку и не отрываясь глядел на горящую красную восковую свечу. Малыш стал кивать ему, кивнул еще и еще раз — никакого ответа; тогда он повернулся к бубновому валету, и после третьего кивка тот тоже соскочил со своей карты, вытянулся в струнку и произнес одно лишь единственное слово: — Свечку! Малыш тотчас же зажег красную свечку и поставил ее перед ним: бубновый валет сделал алебардой на караул и сказал: — Итак, явился бубновый король — король со стеклянным окошком-ромбиком на груди; и у королевы было такое же. Заглянешь в окошечко и сразу видишь, что оба супруга сделаны из того же самого теста, что и все другие люди. Это было всем так приятно, что им воздвигли памятник, который простоял целых семь лет, да он и был воздвигнут на века. Бубновый валет снова сделал на караул и уставился на свою красную свечку. Не дожидаясь пригласительного кивка маленького Вильяма, вперед степенно, точно аист, вышагивающий на лугу, прошествовал трефовый валет. Черный трилистник, будто птица, слетел с карты; он перелетел через голову валета, а потом снова вернулся на свое место в углу на карте. Трефовый валет, так и не попросив зажечь восковую свечку, как двое других валетов, заговорил: — Не всем достается хлеб, намазанный маслом с обеих сторон. Такой бутерброд не достался ни моему королю, ни королеве; им пришлось ходить в школу и учиться тому, чему прежние короли не учились. И у них было стеклянное окошечко на груди, но никто туда не заглядывал, разве только для того, чтобы убедиться — не испортился ли часовой механизм, а если испортился, то выбранить их за это. Кому знать, как не мне: я служил моим господам много лет, из их воли я не выхожу. Захотят мои господа, чтобы я нынче вечером больше не говорил, я и буду молчать и сделаю на караул. Вильям и ему зажег свечку, белую-пребелую. «Фью!» Не успел Вильям зажечь новую свечу, как посередине рыцарской залы стоял уже валет пик, он появился мгновенно; хотя и прихрамывал, будто колченогий. Он не отдал честь; он скрипел, словно разваливался на куски; как видно, немало пришлось ему пережить. Заговорил и он. — Каждому досталось по свечке, — сказал он, — достанется, верно, и мне, я знаю. Но если нам, валетам, зажигают по одной свечке, то нашим господам нужно зажечь в три раза больше. А уж моим королю пик с королевой, пиковой дамой, подобает не меньше как по четыре! История их испытаний так печальна! Недаром они носят траур, а в гербе у них, да и у меня тоже, — могильный заступ! Меня даже за это в насмешку прозвали Черный Пер. Есть у меня прозвище и похуже, и выговорить-то его неудобно! — И он прошептал: — Меня называют Выгребатель нечистот. А когда-то я был первым придворным кавалером короля пик, теперь я последняя фигура в колоде игральных карт. Историю моих господ рассказывать не стану. Сам разберись в ней, как знаешь. Лихие настали времена, и хорошего ждать нечего, а кончится тем, что все мы взовьемся на красных конях выше туч. Маленький Вильям зажег по три свечки каждому королю и каждой королеве, а пиковым королю с королевой досталось по четыре. В большой рыцарской зале стало светло-светло, словно во дворце самого богатого императора, а знатные господа кротко и царственно приветствовали мальчика! Червонная дама обмахивалась золоченым веером, в руке у пиковой дамы колыхался золотой тюльпан, да так, что казалось, будто он извергает пламя. Короли и королевы соскочили со своих карт и из рам в залу и стали танцевать менуэт, и валеты тоже. Они танцевали, озаренные пламенем. Казалось, вся зала горит; огонь трещал, из окон вырывалось пламя, языки пламени лизали стены, весь замок пылал. Вильям испуганно отпрянул в сторону и закричал: — Папа! Мама! Замок горит! Посыпались искры, замок пылал и пламенел, и вдруг в огне раздалось пение: — Теперь мы взовьемся на красных конях выше туч, как и подобает рыцарственным мужам и дамам. И валеты с нами! Вот какой конец постиг игрушечный замок Вильяма и фигуры из колоды игральных карт. А Вильям жив до сих пор и часто моет руки. И не он виноват, что замок сгорел.

Читайте также:  Старая черепаха - краткое содержание рассказа Нагибин

В. Набоков «Король, дама, валет» (Читательский дневник)

Произведение В. Набокова «Король, дама, валет» – о любовном треугольнике.

Король — Драйер, успешный, «пожилой» мужчина, который живёт легко и умеет наслаждаться жизнью. Он полон новых идей, ко всему подходит творчески (даже к обучению будущего приказчика) и с удовольствием (даже в аварии, в которой никто не пострадал, находит нечто забавное).

Наши эксперты могут проверить Ваше сочинение по критериям ЕГЭ
ОТПРАВИТЬ НА ПРОВЕРКУ

Эксперты сайта Критика24.ру
Учителя ведущих школ и действующие эксперты Министерства просвещения Российской Федерации.

Драйер не боится отступать от шаблонов: общаться, например, с родственниками из другого социального круга, читать серьезные книги в поезде и пр.

Дама — его молодая (35-летняя) жена Марта, которая, в отличие от Драйера занята только тем, чтобы соответствовать всем социальным «нормам», не отставать от других дам: муж, дом, любовник.

Валет — Франц, небогатый племянник Драйера, по милости дяди вырвавшийся в столицу. Он очень хочет вырваться из бедности, но карьерный рост как таковой его мало интересует.

Роман между Мартой и Францем возникает по инициативе первой, так как наличие любовника в её возрасте она считает необходимым этапом жизни. Франц лишь поддался её соблазнению. Он чувствует к ней влечение с первой встречи, но подлинной любви к ней, пожалуй, не испытывает. Он впадает в зависимость от Марты, готов выполнить всё, что она требует, – даже убить Драйера, хотя сам этого не хочет. Он боится Драйера и вовсе не собирается занимать его место, он в каком-то смысле боится и Марту и не может ей ни в чем возразить.

Марта с каждой встречей с Францем становится одержимой идеей убить мужа и на его место поставить любовника. Она никогда не любила Драйера, не понимала его. Вариант развода с ним она не рассматривает, так как считает, что Драйер существует только для того, чтобы постоянно улучшать её материальное благополучие.

Собственно, страх остаться ни с чем — то, что действительно объединяет Франца и Марту. Если при первой нашей встрече с Францем он бежит с накатывающим рвотным рефлексом из вагона 3-го класса, то и Марту тошнит в дешевом кабаке от одной мысли, что она потеряет статус и богатство, если муж всё узнает. Франц тоже боится всё потерять. Поэтому смерть Марты для него — освобождение. От обмана, от участи убийцы, от неприятной зависимости от стареющей истеричной женщины. И его смех — когда он понимает, что Марта умерла — так ясно показывает, что никакой любви не было.

Драйер не замечает романа между женой и племянником в силу своей невнимательности к людям, к изменениям в них, он воспринимает их внешне, поверхностно, неглубоко, не замечая эволюции. Для него Франц — тот же милый провинциальный юноша, каким он увидел его впервые в поезде, Марта — та же приятная дама, на которой он когда-то женился. В сущности, и жену, и племянника он воспринимает как двигающихся манекенов (неслучайна в тексте эта параллель с новым увлечением Драйера). Он привык к ним, как к обстановке своего дома, но их интересы, мысли, желания его не интересуют, впрочем, это взаимно.

Чужая душа потемки. Придя из музея, где его так поразили лица преступников, он успокаивается, увидев Марту и Франца – «совершенно человеческие, совершенно знакомые лица». А между тем они уже мысленно убили его, называют «покойником», представляют жизнь без него в его доме.

Для Драйера смерть жены — настоящая трагедия, потому что рухнул привычный уклад жизни, а не потому что он её безумно любил. Как хозяин комнаты, которую снимал Франц, который жил с шваброй в парике, будучи уверенным, что живет с подругой сердца, так и Драйер жил с женой, которой в том образе, в каком он представлял её себе, не существовало в реальности. Может, и лучше, что он так и не узнал, какое чудовище жило с ним рядом и какие планы его жена так и не успела осуществить.

Посмотреть все сочинения без рекламы можно в нашем

Чтобы вывести это сочинение введите команду /id61852

Король, дама, валет – краткое содержание романа Набокова

  • Жизнь
  • Литература
  • Кино
  • Музыка
  • Город
  • Лучшее
  • Об издательстве
  • О подписке
  • Публицистика
  • Фикшн
  • Медиа

  • Жизнь
  • Литература
  • Кино
  • Музыка
  • Город
  • Лучшее
  • Публицистика
  • Фикшн
  • Медиа

Владимир Владимирович Набоков, что тут спорить лишний раз, — грандиозный американский писатель. Несмотря на то, что он утверждал, что сердце его говорит на русском, голова его, все-таки, была очень английской. Русская литература в упор не принимала произведения на своем языке от будущего классика Соединенных Штатов. Его романы ставили в тупик русскоязычных критиков, привыкших к размашистому эпосу, погружениям на дно души и философии, перипетиям сюжета и вечным исканиям, приправленным балами, дуэлями, полями и тройками.

Романы же Набокова были, на первый взгляд, просты, очень емки, прекрасно детализированы, метафоричны — лучшее в них, конечно же, это метафоры — но совершенно молчаливы. В романах Набокова ничего не называется прямо, мораль совершенно не прозрачна, до нее нужно докапываться, добираться, то есть, все это, разумеется, черты только положительные, но ждать материального ответа и повышения уровня продаж не приходилось. К тому времени, женатый молодой человек был вынужден перебиваться учительскими подработками по французскому языку, тренировками по теннису, что, скорее всего, достаточно сильно било по гордости человека, который всегда знал, что он великий писатель. Берлин, отобравший у него отца, ввергнувший в водоворот унижений бывшего русского дворянина, противный, скучный город пива и сосисок, совершенно не заслуживал ни любви, ни добрых слов в свою честь.

«Король, дама, валет» — это роман, написанный в отчаянно не любимом Набоковым городе, и несмотря на то, что в центре повествования тривиальный любовный треугольник, в первую очередь речь в идет именно о Берлине. Все, что здесь происходит — это детали одной большой картины, того пространства, которое воспитывает таких людей: пустых, неинтересных, подчеркнуто земных, телесных. Здесь нет ярких чувств, поворотов сюжета, здесь нет героев и антигероев, здесь даже дороги никуда не поворачивают, а заканчиваются тупиками. Зато вы найдете в избытке бесконечные перечисления предметов гардероба различной степени застиранности, рваности, ветхости, описанные маньяком-фетишистом. В городе стоит душное лето, и как будто бы все должно быть радостно и хорошо, но настолько тесно, утомительно, неинтересно, как будто дело происходит не в столице Германии, а в каком-нибудь Кировске.

Роман рассказывает нам полудетективную историю о молодом человеке, Франсе, который окрыленный надеждами юности и заботами матери, перебирается в Берлин, чтобы поступить на работу в конторе своего непонятного троюродного дяди, коего он до этого и в глаза-то не видел, а чем нужно будет заниматься в конторе как-то не уточнил. Ну и ладно. И вот при первой встрече с новоиспеченной родней, Франс безумно влюбляется в жену своего патрона, холодную, сдержанную Марту с прекрасными ногами в дорогих шелковых чулках. Марта когда-то вышла замуж по расчету, муж упорно считает ее Снежной Королевой, не способной на чувства; и вот эта леди из холодного цеха внезапно влюбляется в нелепого очкарика-племянника, вступает с ним в тайную связь (которую оказывается не очень уж и сложно скрывать), а дальше, по нарастающей, начинает планировать устранение своего супруга дабы зажить полной зажиточной жизнью с обретенным возлюбленным.

Роман предельно натуралистичен, полон подробнейших близоруких деталей, составляющих отталкивающую картину быта и нравов, отсутствия чувств, если не любви, то хотя бы банального уважения и благодарности. Во всех этих деталях и отражается основной замысле романа — в абсолютной ненависти к Берлину и всем его жителям. В России роман не был понят. Переведенный же на немецкий язык, он стал самым коммерчески успешным за всю историю набоковской литературы. Вот уж ирония.

Penguin Books

Здесь нет ни одного положительного персонажа, да хотя бы мало-мальски приятного персонажа. Не то, чтобы это было обязательное условие, но приговор, что этому миру выносит автор, поистине пугает.

Франс нелепый, несамостоятельный, слабый мальчик, за которого все решают женщины — сначала мать, потом Марта, откровенно подталкивающая его на убийство. Он не имеет никакого образования и навыков, но это было бы не так критично, будь у него хоть какие-нибудь интересы. Из всех размышлений героя мы видим только одно желание — быть состоятельным. И поэтому ему так болезненно ехать в вагоне третьего класса, снимать маленькую комнату в конце улицы, работать в магазине дяди, заполненном дорогими галстуками, костюмами, бельем — такими прекрасными и непозволительно дорогими вещицами. Все это усугубляется ужинами и обедами в доме богатого дяди, жизнью у него на содержании, постоянным подсчетом денег. И обладание Мартой — как тайное обладание всеми этими недоступными богатствами, эта любовь не делает Франса сверхчеловеком, он не становится сильнее, богаче — потому что это не ценность. Он все также пресмыкается, боится своего чокнутого домовладельца, боится своих покупателей, все время боится.

Их первый запретный поцелуй, волнение, вдохи, страсть и потеря контроля — все это прекрасно дополняется деталями рваного носка и торчащего из него нечистого мизинца. А после счастливого избавления от бремени неразделенной страсти, рисунок повествования очерчивает прелестный бардак, разбросанные вещи, все те же рваные носки, дались они ему, халаты и подштанники, выгоревший след на обоях — все эти обои в цветочек будто хороводом идут на фоне постельной романтики. Подобный натурализм хорош был для «Тихого Дона» с запахами пота и лука и коровами в окне, но честное слово, Берлин?

Скудность быта, скудность существования. Все очень дорогое, но оно вообще того не стоит. Еда, одежда, радости ночных встреч. И так по кругу, по спирали, в какой-то момент ты сам теряешься и не можешь понять, о чем тут речь? Что будет дальше, ведь ничего не происходит? Есть ли вообще выход из этого тупика.

Марта холодная, бездушная, не знавшая любви, получающая сравнения то с мадонной, то с жабой — сначала подчеркнуто фригидная, она как будто совсем не знает чувств. Она постоянно недовольна чем-то, зачем-то постоянно торгуется, делает это все тоже равнодушно, по инерции, как красивая заведенная кукла. Она думает, что любит Франса, но просто сбежать с возлюбленным (читать: с любовником) не может, потому что тогда она лишится всего своего роскошного быта, всех своих шелковых чулок и розовой туалетной воды. Она даже просчитывает на десять лет вперед карьерный рост Франса, чтобы сбежать с ним, как-то забывая о том факте, что работает он на ее мужа. Ее существование откровенно бессмысленно, ее жизнь не будет иметь развития. Франса она хочет поставить просто на место Драйера: он должен заменить его в доме, в ведении дел, в постели. Но в жизни их ничего бы не изменилось, все те же ужины, все те же смены нарядом, разве что никто бы больше не слышал раскатистого, золотистого смеха хозяина дома.

Франс впервые видит возлюбленную в поезде, на котором они случайно едут вместе, там, мельком, она очаровывает его, а по приезде он разбивает очки — как символ слепоты, полной беспомощности и дезориентации в пространстве. Она становится его поводырем, его руководителем, спокойно вкладывая в его руки орудие убийства. В финале очки снова бьются, но сейчас это трещина на стекле, искажение мира, постоянно царапающая паутинка, как расколовшийся мир.

Слепота вообще здесь имеет место быть и является чуть ли не главным пороком. Драйер по началу кажется жертвой чужой жестокости, — веселый, жизнерадостный оптимист, настоящий хозяин жизни — вот кто король в этом раскладе. Он успешен, полон идей и энергии, он горяч в противоположность своей замороженной супруге. Он постоянно шутит и смеется в пшеничные усы, чем без конца раздражает Марту. Но он содержит ее и сделал ее жизнь такой, как ей хочется: Марта никогда не высказывает недовольства своей жизнью, даже планируя будущую жизнь с Франсом, она осознает несбыточность надежд, вспоминая о том, что не сможет жить в нищете. А комфорт гораздо важнее, чем физическое отвращение при виде мужа. Но в дальнейшем мы понимаем, что Драйер просто очарован собой, он любит себя и свое дело, он увлекается, а потом резко остывает, основой его поступков оказывается только тривиальная жажда развлечений. Он просто-напросто слеп. Драйер не видит разворачивающегося под носом романа, он совершенно не верно воспринимает жену. Он может забыть об обещании или вовсе о человеке, которому оно было дано. Его взгляд направлен только внутрь себя, и кажущаяся любовь к жене — это тоже лишь элемент самолюбования, наслаждения собой и стоящей рядом красотой.

Все они говорящие куклы-манекены, которых Драйер изобретает и пытается продать американцу. Пустые, бестелесные, невесомые, чье существование не оправдано вообще ничем, а значит, чему продолжаться на страницах романа? Они действительно как карты в колоде: так выпал расклад, но они сами по себе не значат ничего, просто часть колоды. И их совершенно не жалко. Отбой.

А по сути дела, все это словоизлияние можно укомплектовать в одно-единственное предложение из небольшого рассказа «Путеводитель по Берлину»:

…Скучно, одним словом. Скучный, чужой город. И жить в нем дорого…

Ссылка на основную публикацию