Желтый свет – краткое содержание рассказа Паустовского

Константин Паустовский – Желтый свет

Константин Паустовский – Желтый свет краткое содержание

Желтый свет – читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)

Я проснулся серым утром. Комната была залита ровным желтым светом, будто от керосиновой лампы. Свет шел снизу, из окна, и ярче всего освещал бревенчатый потолок.

Странный свет – неяркий и неподвижный – был непохож на солнечный. Это светили осенние листья. За ветреную и долгую ночь сад сбросил сухую листву, она лежала шумными грудами на земле и распространяла тусклое сияние. От этого сияния лица людей казались загорелыми, а страницы книг на столе как будто покрылись слоем воска.

Так началась осень. Для меня она пришла сразу в это утро. До тех пор я ее почти не замечал: в саду еще не было запаха прелой листвы, вода в озерах не зеленела, и жгучий иней еще не лежал по утрам на дощатой крыше.

Осень пришла внезапно. Так приходит ощущение счастья от самых незаметных вещей – от далекого пароходного гудка на Оке или от случайной улыбки.

Осень пришла врасплох и завладела землей – садами и реками, лесами и воздухом, полями и птицами. Все сразу стало осенним.

В саду суетились синицы. Крик их был похож на звон разбитого стекла. Они висели вниз головами на ветках и заглядывали в окно из-под листьев клена.

Каждое утро в саду, как на острове, собирались перелетные птицы. Под свист, клекот и карканье в ветвях поднималась суматоха. Только днем в саду было тихо: беспокойные птицы улетали на юг.

Начался листопад. Листья падали дни и ночи. Они то косо летели по ветру, то отвесно ложились в сырую траву. Леса моросили дождем облетавшей листвы. Этот дождь шел неделями. Только к концу сентября перелески обнажились, и сквозь чащу деревьев стала видна синяя даль сжатых полей.

Тогда же старик Прохор, рыболов и корзинщик (в Солотче почти все старики делаются с возрастом корзинщиками), рассказал мне сказку об осени. До тех пор я эту сказку никогда не слышал,– должно быть, Прохор ее выдумал сам.

– Ты гляди кругом,– говорил мне Прохор, ковыряя шилом лапоть,– ты присматривайся, милый человек, чем каждая птица или, скажем, иная какая живность дышит. Гляди, объясняй. А то скажут: зря учился. К примеру, лист осенью слетает, а людям невдомек, что человек в этом деле – главный ответчик. Человек, скажем, выдумал порох. Враг его разорви вместе с тем порохом! Сам я тоже порохом баловался. В давние времена сковали деревенские кузнецы первое ружьишко, набили порохом, и попало то ружьишко дураку. Шел дурак лесом и увидел, как иволги летят под небесами, летят желтые веселые птицы и пересвистываются, зазывают гостей. Дурак ударил по ним из обоих стволов – и полетел золотой пух на землю, упал на леса, и леса посохли, пожухли и в одночасье опали. А иные листья, куда попала птичья кровь, покраснели и тоже осыпались. Небось видел в лесу – есть лист желтый и есть лист красный. До того времени вся птица зимовала у нас. Даже журавль и тот никуда не подавался. А леса и лето и зиму стояли в листьях, цветах и грибах. И снега на было. Не было зимы, говорю. Не было! Да на кой она ляд сдалась нам, зимa, скажи на милость?! Какой с нее интерес? Убил дурак первую птицу – и загрустила земля. Начались с той поры листопады, и мокрая осень, и листобойные ветры, и зимы. И птица испугалась, от нас отлетает, обиделась на человека. Так-то, милый, выходит, что мы себе навредили, и надобно нам ничего не портить, а крепко беречь.

– Ну, скажем, птицу разную. Или лес. Или воду, чтобы прозрачность в ней была. Все, брат, береги, а то будешь землей швыряться и дошвыряешься до погибели.

Я изучал осень упорно и долго. Для того чтобы увидеть по-настоящему, надо убедить себя, что ты видишь это впервые в жизни. Так было и с осенью. Я уверил себя, что эта осень первая и последняя в моей жизни. Это помогло мне пристальнее всмотреться в нее и увидеть многое, чего я не видел раньше, когда осени проходили, не оставляя никакого следа, кроме памяти о слякоти и мокрых московских крышах.

Я узнал, что осень смешала все чистые краски, какие существуют на земле, и нанесла их, как на холст, на далекие пространства земли и неба.

Я видел листву, не только золотую и пурпурную, но и алую, фиолетовую, коричневую, черную, серую и почти белую. Краски казались особенно мягкими из-за осенней мглы, неподвижно висевшей в воздухе. А когда шли дожди, мягкость красок сменялась блеском. Небо, покрытое облаками, все же давало достаточно света, чтобы мокрые леса могли загораться вдали, как багряные пожары. В сосновых чащах дрожали от холода березы, осыпанные сусальной позолотой. Эхо от ударов топора, далекое ауканье баб и ветер от крыльев пролетевшей птицы стряхивали эту листву. Вокруг стволов лежали широкие круги от палых листьев. Деревья начинали желтеть снизу: я видел осины, красные внизу и совсем еще зеленые на верхушках.

Однажды осенью я ехал на лодке по Прорве. Был полдень. Низкое солнце висело на юге. Его косой свет падал на темную воду и отражался от нее. Полосы солнечных отблесков от волн, поднятых веслами, мерно бежали по берегам, поднимаясь от воды и потухая в вершинах деревьев. Полосы света проникали в гущу трав и кустарников, и на одно мгновенье берега вспыхивали сотнями красок, будто солнечный луч ударял в россыпи разноцветной руды. Свет открывал то черные блестящие стебли травы с оранжевыми засохшими ягодами, то огненные шапки мухоморов, как будто забрызганные мелом, то слитки слежавшихся дубовых листьев и красные спинки божьих коровок.

Часто осенью я пристально следил за опадающими листьями, чтобы поймать ту незаметную долю секунды, когда лист отделяется от ветки и начинает падать на землю. Но это мне долго не удавалось. Я читал в старых книгах о том, как шуршат падающие листья, но я никогда не слышал этого звука. Если листья и шуршали, то только на земле, под ногами человека. Шорох листьев в воздухе казался мне таким же неправдоподобным, как рассказы о том, что весной слышно, как прорастает трава.

Я был, конечно, неправ. Нужно было время, чтобы слух, отупевший от скрежета городских улиц, мог отдохнуть и уловить очень чистые и точные звуки осенней земли.

Как-то поздним вечером я вышел в сад, к колодцу. Я поставил на сруб тусклый керосиновый фонарь «летучую мышь» и достал воды. В ведре плавали листья. Они были всюду. От них нигде нельзя было избавиться. Черный хлеб из пекарни приносили с прилипшими к нему мокрыми листьями. Ветер бросал горсти листьев на стол, на койку, на пол, на книги, а то дорожкам сада было трудно ходить: приходилось идти по листьям, как зо глубокому снегу. Листья мы находили в карманах своих дождевых плащей, в кепках, в волосах – всюду. Мы спали на них и насквозь пропитались их запахом.

Бывают осенние ночи, оглохшие и немые, когда безветрие стоит над черным лесистым краем, и только колотушка сторожа доносится с деревенской околицы.

«Жёлтый свет», анализ рассказа Паустовского

История создания

Рассказ «Жёлтый свет» был написан в 1938 г.в Солотче – деревне Мещорского края, где жил Паустовский много лет подряд, то летом, то осенью. Писатель так полюбил эту землю, она была настолько значима для него, что после его смерти его вдова выкопала на Мещорской земле куст шиповника с комом земли и посадила на могиле мужа.

Рассказ «Жёлтый свет» был опубликован в сборнике «Рассказы» в 1940 г. в издательстве «Детиздат». Первоначально назывался «Вторая родина». Только в 1954 г. под названием «Жёлтый свет» издан в сборнике «Родные просторы» в издательстве «Географгиз».

Литературное направление и жанр

В 1858 г. «Жёлтый свет» был включён в Собрание сочинений в раздел «Очерки разных лет». В «Избранном» 1961 г., книге «Избранная проза» 1965 г. «Жёлтый свет» называется рассказом. Определить жанр произведения затруднялся даже сам автор. Паустовский осознавал, что его малая проза не соответствует уже сложившимся жанрам: «Не рассказ, не очерк, не статья».

Рассказ «Жёлтый свет», как и вся причудливая проза, «слагается из многих мыслей и впечатлений, вызванных жизнью». Такое определение близко к понятию эссе – рассуждению в свободной форме.

Традиционно литературоведы определяют жанр данного произведения как развёрнутая пейзажная зарисовка.

Еще труднее определить литературное направление рассказа. Среди современников Паустовский слыл романтиком, но это не определение литературного направления его творчества, а характеристика своеобразия его прозы, сочетающей простоту изложения и эмоциональность, лиричность. В рассказе прослеживаются черты реализма, ведь автор видит красоту в обыкновенном, необычность в обыденном.

Центральная часть композиции – рассказанная стариком Прохором «сказка». На сказку эта история похожа тем, что в ней действует дурак. Но это не сказочный дурак – воплощение прямоты, искренности и доброты. Это жизненный дурак, то есть глупый и плохой человек.

Прохор рассказывает легенду о происхождении природного явления: почему осенью падают листья. Легенда содержит элементы притчи. Дурак – первый человек, взявший в руки ружьё. Это начинатель войны и её сочинитель, породивший насильственную смерть.

Так легенда перерастает в притчу о человеке как первопричине всех несчастий: «Человек в этом деле главный ответчик».

Тема, основная мысль и проблематика

Тема рассказа – впечатления писателя об осени, о которой рассказчик уверяет себя, что она первая и последняя.

Основная мысль состоит в том, что на земле нет мест, «не дающих никакой пищи ни глазу, ни слуху, ни воображению». Писатель поднимает проблему любви к родной земле и её природе, родине и её обитателям, проблему ответственности человека перед природой и обществом, перед собственной совестью.

Сюжет и композиция

Композиция рассказа – цепь ассоциаций, что характерно для жанра эссе. Паустовский часто начинает свои рассказы с лирического вступления, которое задаёт тон всему повествованию. Так в рассказе «Жёлтый свет» во вступлении возникает определённый настрой: жизнь коротка, поэтому нужно ценить счастье, которое возникает при соприкосновении с поразившими героя местами.

Пейзаж осеннего сада в первый осенний месяц сменяется рассказанной Прохором сказкой об осени. У этой истории, объясняющей сразу 3 природных явления (листопад, отлёт птиц и зиму как воплощение грусти земли), есть здоровая мораль крестьянина Прохора: «Надобно нам ничего не портить, а крепко беречь».

Эта повествовательная часть вновь сменяется описанием красок осени, расцвеченных солнечным лучом берегов Прорвы, по которой путешествует рассказчик. Пейзаж расширяется, осенний сад переходит в окрестные леса, рассказчик созерцает травы, кустарники, сосновые чащи, берега реки Прорвы. Мир осени всё увеличивается.

В следующем эпизоде мир вновь сжимается до одного кленового листа, дарящего рассказчику открытие осени – «шелест падающего листа – неясный звук, похожий на детский шёпот».

И в эту же ночь открытия осень занимает не просто двор, Солотчу, Прорву и сердце рассказчика, но и всю вселенную. Осенние созвездия соединяются с земным бытием. Они блистают в ведре с водой, в маленьком оконце избы, дрожат в воде озёр, тускнеют в зарослях, где дремлют волки, отражаются в чешуе рыб, спящих на отмелях в Старице и Прорве. Так в пейзаже Паустовского соединяются земное и небесное: низкий огонь Сириуса на рассвете запутывается в листве ив, Юпитер закатывается в луга, а Сатурн поднимается из лесов.

Читайте также:  Чапаев и Пустота - краткое содержание романа Пелевина по частям

Последний эпизод происходит поздней осенью. Рассказчик встречает на Прорве удящего окуней Прохора. Тема их разговора перекликается со сказкой Прохора. Они обсуждают лесной пожар, случившийся недавно, очевидно, когда листья еще не опали. Страшный пожар около деревушки Лопухи начался из-за равнодушия косарей, забывших на поляне костёр. Это воспоминание перекликается с притчей о жёлтых листьях, подтверждает её мораль: «Надобно нам ничего не портить, а крепко беречь», «человек у этом деле – главный ответчик». Из-за недосмотра косарей страдает всё живое: по дворам тоскливо мычат коровы, ржут лошади, падает дождь из золы. Воплощением уничтожения природы человеком становятся превращенные в пепел берёзовые листья. Серый цвет противопоставлен разноцветным осенним листьям да и самому жёлтому цвету названия.

Рассказ заканчивается глубокой ночью поздней осени. В начале рассказа повествователь просыпается утром и обнаруживает, что осень началась, а в конце рассказа – что она закончилась. Композиция рассказа образует кольцо.

Герои рассказа

Кроме рассказчика, в рассказе есть единственный герой – старик Прохор, рыбак и корзинщик, которому на вид не меньше 100 лет. Он похож на языческого Пана: «седой и косматый, облепленный рыбьей чешуёй», беззубый. Прохор – воплощение народной мудрости. Рассказчик предполагает, что он сам придумал сказку о том, почему бывают осень и зима.

Речь Прохора сочная, образная, хоть и не лишена просторечий или грубых слов: «Да на кой ляд она сдалась нам, зима, скажи на милость?! Какой с неё интерес?» Собеседника Прохор называет «милый человек», даёт ему важнейший совет беречь природу.

Художественное своеобразие

Жёлтый свет от листьев, освещающий всё вокруг и меняющий смысл и душу предметов и явлений – лейтмотив рассказа. Этот образ многозначен. Первоначально жёлтый свет отбрасывают опавшие за ночь листья. Этот свет похож на солнечный. Лица людей от него кажутся загорелыми, а страницы книг – покрытыми слоем воска. Этот свет вдруг делает человека счастливым. Ведь счастье для Паустовского в незаметных вещах.

Жёлтый свет происходит от жёлтого цвета – цвета солнца, нарядных листьев и жёлтых весёлых птиц иволг, зазывающих гостей.

Этому счастливому свету и цвету в рассказе противопоставлен серый цвет. Это для Паустовского цвет смерти. С него начинается рассказ (серое утро), он возникает в истории пожара – медленного дождя из золы, покрывающего серым налётом речную воду, превращённых в пепел берёзовых листьев. Серая паутина поздней осени тоже символизирует смерть. Вернувшись домой, герой отмыл паутину с лица и затопил печь. Это своеобразное противостояние смерти, ведь недаром в следующих предложениях Паустовский описывает поющего сверчка, мышей, стаскивающих в норы запасы и даже терпеливо дожидающийся рассвета ветер. Природа не умирает ни от прихода осени, ни от глупости людей.

Важнейший образ рассказа – паук и паутина. Для писателя это символы чего-то необъяснимого, и поэтому зловещего, пугающего. Никто не знает, почему пауки каждую осень летят на паутине, зачем они ткут её в полёте. Опутанный паутиной мир превращается в сказочный, как во время пожара в небе, затянутом дымом, солнце висит, как багровый паук.

Школьное чтиво

Произведения школьной литературы в простой и доступной форме

27.11.2019

Паустовский К. “Желтый свет”

Жанр: рассказ о природе

Главные герои рассказа “Желтый свет” и их характеристика

  1. Костя. Автор-рассказчик. Любитель природы. Наблюдатель и ценитель прекрасного.
  2. Прохор. Старик-рыболов. 100 лет.

План пересказа рассказа “Желтый свет”

  1. Свет листьев
  2. Сказка Прохора
  3. Обида земли
  4. Краски осени
  5. Вечер у колодца
  6. Шорох кленового листа
  7. Пожар
  8. Паутинки
  9. Печь и мыши

Кратчайшее содержание рассказа “Желтый свет” для читательского дневника в 6 предложений

  1. Однажды Костя увидел, что комнату заливает желтый свет осенних листьев.
  2. Прохор рассказал ему сказку про порох и первую убитую птицу.
  3. Из-за этой птицы земля обиделась, и началась осень, зима, а птицы стали улетать на юг.
  4. Костя изучал осень и любовался ее красками.
  5. Он пытался услышать шорох падающего листа и услышал его ночью у колодца.
  6. Рядом полыхал пожар, а пауки летали на паутинках..

Главная мысль рассказа “Желтый свет”
Человек должен беречь природу, беречь все что его окружает.

Чему учит рассказ “Желтый свет”
Рассказ учит любить природу и никогда не убивать птиц и зверей. Учит замечать красоту природы, открывать новые тайны. Учит любоваться осенними красками и игрой солнечного света.

Отзыв на рассказ “Желтый свет”
Мне понравился этот красивый рассказ про осень. Видно, что автор любит это время года, несмотря на иней, заморозки и дожди. Он любуется осенними красками и слушает шорох листьев. И все кажется ему прекрасным. Он понимает правоту Прохора, который говорит, что человек должен беречь природу, так же как понимаем ее и мы.

Пословицы к рассказу “Желтый свет”
Что сегодня сбережешь, завтра пригодится.
Нет плохой земли, есть плохой хозяин.
Бережливость – лучшее богатство.
Не плюй в колодец, пригодится воды напиться.
Береги землю родимую, как мать любимую.

Читать краткое содержание, краткий пересказ рассказа “Желтый свет”
Костя проснулся ранним утром, а комнату заливал ровный желтый свет, не похожий на солнечный. Это светили желтые листья за окном.
Так началась осень.
Она пришла внезапно и все вокруг стало осенним. Засуетились синицы за окном, в саду стали собираться перелетные птицы, улетавшие на юг. Начался листопад, заморосили мелкие дожди. Сквозь обнаженную чащу стали видны далекие поля.
И старик Прохор рассказал Косте сказку про осень.
Давным-давно изобрел человек порох и набил им первое ружье. И попало ружье в руки дураку, который увидел, как летят иволги, и выстрелил по ним из обоих стволов. И полетел на землю золотой пух, а от него пожелтели деревья и облетели листья. А там, куда попала птичья кровь листья покраснели и тоже облетели.
До этого не улетали птицы на юг, да и зимы вовсе не было. Но убил дурак первую птицу и загрустила земля, обиделась на человека, начались листопады, осень, зима. И птица обиделась и полетела на юга.
Сами себе навредили люди, а ведь надо было просто беречь.
Костя спросил, что надо было беречь, и старик ответил, что беречь нужно птицу, лес, воду, всю землю.
Костя долго изучал осень. Он убедил себя, что эта осень самая первая и последняя в его жизни, и это помогло ему пристально вглядеться в осень.
Он понял, что осень смешала все краски и нанесла их на землю и небо.Он видел листву самых разных цветов, от золотого, до черного и белого. Видел багряные пожары лесов, деревья красные снизу и зеленые на макушках.
Однажды на Прорве Костя видел, как отблески света от волн проникали сквозь травы и кусты, и высвечивали то мухоморы, то спинки божьих коровок, то слежавшуюся дубовую листву.
Костя долго пытался услышать шуршание падающих листьев, но его слух не мог уловить этого звука. Однажды ночью Костя вышел к колодцу и увидел, что он весь засыпан листвой. Листья в то время проникали всюду, и дом был засыпан ими.
В ту ночь, Костя увидел, как оторвался от ветки кленовый лист, и качаясь поплыл к земле. И он услышал его шорох, похожий на детский шепот. А на ночном небе светили неправдоподобно яркие звезды.
Как-то Костя снова встретил Прохора. Старику было лет сто и он хвастал уловом. Они разговорились о пожаре, который начался от забытого костра, и быстро охватил полнеба. Красноармейцы тушили пожар и в небе вспыхивали белые сигнальные ракеты.
Возвращаясь домой, Костя обратил внимание на паутинки, переносимые ветром. В каждой паутинке сидел маленький паук. Это был осенний перелет пауков.
Дома Костя затопил печь, и слушал как суетятся под полом мыши. К рассвету закричали петухи, а ветер осторожно зашумел над садом.

Константин Паустовский – Желтый свет

Константин Паустовский – Желтый свет краткое содержание

Желтый свет читать онлайн бесплатно

Я проснулся серым утром. Комната была залита ровным желтым светом, будто от керосиновой лампы. Свет шел снизу, из окна, и ярче всего освещал бревенчатый потолок.

Странный свет – неяркий и неподвижный – был непохож на солнечный. Это светили осенние листья. За ветреную и долгую ночь сад сбросил сухую листву, она лежала шумными грудами на земле и распространяла тусклое сияние. От этого сияния лица людей казались загорелыми, а страницы книг на столе как будто покрылись слоем воска.

Так началась осень. Для меня она пришла сразу в это утро. До тех пор я ее почти не замечал: в саду еще не было запаха прелой листвы, вода в озерах не зеленела, и жгучий иней еще не лежал по утрам на дощатой крыше.

Осень пришла внезапно. Так приходит ощущение счастья от самых незаметных вещей – от далекого пароходного гудка на Оке или от случайной улыбки.

Осень пришла врасплох и завладела землей – садами и реками, лесами и воздухом, полями и птицами. Все сразу стало осенним.

В саду суетились синицы. Крик их был похож на звон разбитого стекла. Они висели вниз головами на ветках и заглядывали в окно из-под листьев клена.

Каждое утро в саду, как на острове, собирались перелетные птицы. Под свист, клекот и карканье в ветвях поднималась суматоха. Только днем в саду было тихо: беспокойные птицы улетали на юг.

Начался листопад. Листья падали дни и ночи. Они то косо летели по ветру, то отвесно ложились в сырую траву. Леса моросили дождем облетавшей листвы. Этот дождь шел неделями. Только к концу сентября перелески обнажились, и сквозь чащу деревьев стала видна синяя даль сжатых полей.

Тогда же старик Прохор, рыболов и корзинщик (в Солотче почти все старики делаются с возрастом корзинщиками), рассказал мне сказку об осени. До тех пор я эту сказку никогда не слышал,– должно быть, Прохор ее выдумал сам.

– Ты гляди кругом,– говорил мне Прохор, ковыряя шилом лапоть,– ты присматривайся, милый человек, чем каждая птица или, скажем, иная какая живность дышит. Гляди, объясняй. А то скажут: зря учился. К примеру, лист осенью слетает, а людям невдомек, что человек в этом деле – главный ответчик. Человек, скажем, выдумал порох. Враг его разорви вместе с тем порохом! Сам я тоже порохом баловался. В давние времена сковали деревенские кузнецы первое ружьишко, набили порохом, и попало то ружьишко дураку. Шел дурак лесом и увидел, как иволги летят под небесами, летят желтые веселые птицы и пересвистываются, зазывают гостей. Дурак ударил по ним из обоих стволов – и полетел золотой пух на землю, упал на леса, и леса посохли, пожухли и в одночасье опали. А иные листья, куда попала птичья кровь, покраснели и тоже осыпались. Небось видел в лесу – есть лист желтый и есть лист красный. До того времени вся птица зимовала у нас. Даже журавль и тот никуда не подавался. А леса и лето и зиму стояли в листьях, цветах и грибах. И снега на было. Не было зимы, говорю. Не было! Да на кой она ляд сдалась нам, зимa, скажи на милость?! Какой с нее интерес? Убил дурак первую птицу – и загрустила земля. Начались с той поры листопады, и мокрая осень, и листобойные ветры, и зимы. И птица испугалась, от нас отлетает, обиделась на человека. Так-то, милый, выходит, что мы себе навредили, и надобно нам ничего не портить, а крепко беречь.

Читайте также:  Священная книга оборотня - краткое содержание романа Пелевина

– Ну, скажем, птицу разную. Или лес. Или воду, чтобы прозрачность в ней была. Все, брат, береги, а то будешь землей швыряться и дошвыряешься до погибели.

Я изучал осень упорно и долго. Для того чтобы увидеть по-настоящему, надо убедить себя, что ты видишь это впервые в жизни. Так было и с осенью. Я уверил себя, что эта осень первая и последняя в моей жизни. Это помогло мне пристальнее всмотреться в нее и увидеть многое, чего я не видел раньше, когда осени проходили, не оставляя никакого следа, кроме памяти о слякоти и мокрых московских крышах.

Я узнал, что осень смешала все чистые краски, какие существуют на земле, и нанесла их, как на холст, на далекие пространства земли и неба.

Я видел листву, не только золотую и пурпурную, но и алую, фиолетовую, коричневую, черную, серую и почти белую. Краски казались особенно мягкими из-за осенней мглы, неподвижно висевшей в воздухе. А когда шли дожди, мягкость красок сменялась блеском. Небо, покрытое облаками, все же давало достаточно света, чтобы мокрые леса могли загораться вдали, как багряные пожары. В сосновых чащах дрожали от холода березы, осыпанные сусальной позолотой. Эхо от ударов топора, далекое ауканье баб и ветер от крыльев пролетевшей птицы стряхивали эту листву. Вокруг стволов лежали широкие круги от палых листьев. Деревья начинали желтеть снизу: я видел осины, красные внизу и совсем еще зеленые на верхушках.

Однажды осенью я ехал на лодке по Прорве. Был полдень. Низкое солнце висело на юге. Его косой свет падал на темную воду и отражался от нее. Полосы солнечных отблесков от волн, поднятых веслами, мерно бежали по берегам, поднимаясь от воды и потухая в вершинах деревьев. Полосы света проникали в гущу трав и кустарников, и на одно мгновенье берега вспыхивали сотнями красок, будто солнечный луч ударял в россыпи разноцветной руды. Свет открывал то черные блестящие стебли травы с оранжевыми засохшими ягодами, то огненные шапки мухоморов, как будто забрызганные мелом, то слитки слежавшихся дубовых листьев и красные спинки божьих коровок.

Часто осенью я пристально следил за опадающими листьями, чтобы поймать ту незаметную долю секунды, когда лист отделяется от ветки и начинает падать на землю. Но это мне долго не удавалось. Я читал в старых книгах о том, как шуршат падающие листья, но я никогда не слышал этого звука. Если листья и шуршали, то только на земле, под ногами человека. Шорох листьев в воздухе казался мне таким же неправдоподобным, как рассказы о том, что весной слышно, как прорастает трава.

Я был, конечно, неправ. Нужно было время, чтобы слух, отупевший от скрежета городских улиц, мог отдохнуть и уловить очень чистые и точные звуки осенней земли.

Как-то поздним вечером я вышел в сад, к колодцу. Я поставил на сруб тусклый керосиновый фонарь «летучую мышь» и достал воды. В ведре плавали листья. Они были всюду. От них нигде нельзя было избавиться. Черный хлеб из пекарни приносили с прилипшими к нему мокрыми листьями. Ветер бросал горсти листьев на стол, на койку, на пол, на книги, а то дорожкам сада было трудно ходить: приходилось идти по листьям, как зо глубокому снегу. Листья мы находили в карманах своих дождевых плащей, в кепках, в волосах – всюду. Мы спали на них и насквозь пропитались их запахом.

Бывают осенние ночи, оглохшие и немые, когда безветрие стоит над черным лесистым краем, и только колотушка сторожа доносится с деревенской околицы.

Была как раз такая ночь. Фонарь освещал колодец, старый клен под забором и растрепанный ветром куст настурции на пожелтевшей клумбе.

Я посмотрел на клен и увидел, как осторожно и медленно отделился от ветки красный лист, вздрогнул, на одно мгновение остановился в воздухе и косо начал падать к моим ногам, чуть шелестя и качаясь. Впервые я услыхал шелест падающего листа – неясный звук, похожий на детский шепот.

Ночь стояла над притихшей землей. Разлив звездного блеска был ярок, почти нестерпим. Осенние созвездия блистали в ведре с водой и в маленьком оконце избы с такой же напряженной силой, как и на небе.

Созвездия Персея и Ориона проходили над землей свой медлительный путь, дрожали в воде озер, тускнели в зарослях, где дремали волки, и отражались на чешуе рыб, спавших на отмелях в Старице и Прорве.

К рассвету загорался зеленый Сириус. Его низкий огонь всегда запутывался в листве ив. Юпитер закатывался в лугах над черными стогами и сырыми дорогами, а Сатурн поднимался с другого края неба, из лесов, забытых и брошенных по осени человеком.

Звездная ночь проходила над землей, роняя холодные искры метеоров, в шелесте тростников, в терпком запахе осенней воды.

В конце осени я встретил на Прорве Прохора. Седой и косматый, обвяленный рыбьей чешуей, он сидел под кустами тальника и удил окуней.

На взгляд Прохору было лет сто, не меньше. Он улыбнулся беззубым ртом, вытащил из кошелки толстого очумелого окуня и похлопал его по жирному боку – похвастался добычей.

До вечера мы удили вместе, жевали черствый хлеб и вполголоса разговаривали о недавнем лесном пожаре.

Он начался около деревушки Лопухи, на поляне, где косари забыли костер. Дул суховей. Огонь быстро погнало на север. Он двигался со скоростью двадцати километров в час. Он гудел, как сотни самолетов, идущих бреющим полетом над землей.

В небе, затянутом дымом, солнце висело, как багровый паук на плотной седой паутине. Гарь разъедала глаза. Падал медленный дождь из золы. Он покрывал серым налетом речную воду. Иногда с неба слетали березовые листья, превращенные в пепел. Они рассыпались в пыль от малейшего прикосновения.

Текст К.Паустовского “Желтый свет”

  • обучать учащихся умению объяснения и понимания термина “текст”, “тема текста”, “эпиграф”;
  • развивать навыки восстановления текста из разрозненных предложений;
  • навыки выразительности устно речи учащихся;
  • навыки творческой активности учащихся;
  • подготовить учащихся к практической творческой работе;
  • воспитывать любовь к родному слову, к родной природе.
  • музыкальный клип “Осень”, презентация на тему “Осень”,
  • стихи русских поэтов об осени; загадки об осени;
  • презентация “Осень в изображении русских художников”;
  • текст К.Паустовского “Желтый свет” (отрывок), учебники “Русская речь”, 5-й класс.

Тема – это то, о чем говорится в тексте.

Текст – это сочетание предложений, связанных между собой по смыслу и грамматически.

Учитель: Записываем в тетради число, на следующей строке слово “тема”.

– Как вы думаете, зачем мы записываем это слово?

– Хочу вспомнить сегодня с вами о том, что такое тема. (Учащиеся отвечают).

Мы записали это слово, так как оно является одним из ключевых слов нашего сегодняшнего урока. Общая тема нашего сегодняшнего урока – “осень”. Какая она бывает по характеру? (Учащиеся перечисляют.) А сейчас вы послушаете одну детскую песню. (Учащиеся прослушивают песню “Осень”.)

– Каков характер у осени в этой песне?

– К любой теме всегда найдется эпиграф. Что же такое эпиграф? (Это краткое изречение, помещенное перед произведением или его частью, помогающее понять главную мысль.)

– Эпиграф мы можем подобрать и к теме урока.

– Какими бывают эпиграфы? Они могут быть прозаическими, могут быть поэтическими.

– К сегодняшнему уроку вы подобрали стихи об осени. Они и будут эпиграфами к общей теме нашего урока, которая поможет объяснить более узкую тему нашего сегодняшнего урока . Эта тема – текст. Прочитаем выразительно наши эпиграфы к теме “осень”.

(Учащиеся читают стихи об осени русских поэтов)

– Какой видят осень наши поэты? (Подчеркивается в ходе обсуждения разнообразие поэтического видения осени.)

– Запишите свой эпиграф к нашему уроку. Эпиграф записывается в правом верхнем углу. Это особый порядок записи эпиграфа.

2. Что же такое текст?

Перед вами на столе находится текст К.Паустовского “Желтый свет”.

  1. Осень пришла внезапно.
  2. Так приходит ощущение счастья от самых незаметных вещей – от далекого пароходного гудка на Оке или от случайной улыбки.
  3. Осень пришла врасплох и завладела землей – садами и реками, лесами и воздухом, полями и птицами.
  4. Все сразу стало осенним.
  5. В саду суетились синицы.
  6. Крик их был похож на звон разбитого стекла.
  7. Они висели вниз головами на ветках и заглядывали в окно из-под листьев клена.
  8. Каждое утро в саду, как на острове, собирались перелетные птицы.
  9. Под свист, клекот и карканье в ветвях поднималась суматоха.
  10. Только днем в саду было тихо: беспокойные птицы улетали на юг.
  11. Начался листопад.
  12. Листья падали дни и ночи.
  13. Они то косо летели по ветру, то отвесно ложились в сырую траву.
  14. Леса моросили дождем облетавшей листвы.
  15. Этот дождь шел неделями…

(Отрывок из рассказа К.Г.Паустовского “Желтый свет”).

Учитель. Прочитаем текст. Попробуем понять, почему эти предложения мы можем считать текстом?

(Учащиеся говорят, что предложения объединены общей мыслью).

– А если мы попробуем поменять местами некоторые предложения, то сохранится ли у нас текст?

(Учащиеся отвечают, что текст не сохранится, так как нарушается смысл).

– А еще почему в этом случае не сохраняется текст? (Учащиеся отвечают, что нарушен порядок следования предложений. Одна мысль должна продолжать другую.)

– Откроем наши учебники и продолжим знакомиться с тем, как еще связаны предложения в тексте. (Учащиеся читают о грамматической связи между предложениями.)

– Обратите внимание на наш текст. Как одно предложение цепляется с другим? (Слова могут повторяться, могут заменяться одно другим, близким по смыслу.)

3. Мы немного устали, давайте немножко отдохнем. Предлагаю вам отгадать загадки.

(Загадки представлены в презентации).

Учитель. А теперь более сложное задание. В ваших конвертиках на партах – секретные предложения. Почему секретные? Потому что кто-то их нарочно перепутал, вам их нужно распутать и записать в тетради, а тот, кто будет первым, тот запишет на доске.

Они то косо летели по ветру, то отвесно ложились в сырую траву.
Листья падали дни и ночи.
Начался листопад. Этот дождь шел неделями.
Леса моросили дождем облетевшей листвы.

(Учащиеся выполняют задание).

– Но осень чувствуют чутко не только поэты и писатели, но и музыканты, композиторы.

– Сейчас прозвучит музыка из произведения П.И.Чайковского “Времена года”.

– Какой представил осень Чайковский?

4. Русские художники тоже разнообразно представляли осень.

– Например, И.И.Левитан. Перед вами его картина “Золотая осень”. Какой вы ощущаете осень на картине Левитана?

– А вот какой представлена осень на полотнах других русских художников.

(Учитель представляет презентацию “Осень глазами русских художников”).

– Итак, с какими основными понятиями мы с вами познакомились?

Читайте также:  Священная книга оборотня - краткое содержание романа Пелевина

– Сегодняшний урок – это своеобразная подготовка к мини-сочинению на тему “Путешествие осеннего листочка”. Какие вопросы возникли у вас в ходе урока?

Рассказ “Жёлтый свет” К. Г. Паустовский

Я проснулся серым утром. Комната была залита ровным желтым светом, будто от керосиновой лампы. Свет шел снизу, из окна, и ярче всего освещал бревенчатый потолок.

Странный свет – неяркий и неподвижный – был непохож на солнечный. Это светили осенние листья. За ветреную и долгую ночь сад сбросил сухую листву, она лежала шумными грудами на земле и распространяла тусклое сияние. От этого сияния лица людей казались загорелыми, а страницы книг на столе как будто покрылись слоем воска.

Так началась осень. Для меня она пришла сразу в это утро. До тех пор я ее почти не замечал: в саду еще не было запаха прелой листвы, вода в озерах не зеленела, и жгучий иней еще не лежал по утрам на дощатой крыше.

Осень пришла внезапно. Так приходит ощущение счастья от самых незаметных вещей – от далекого пароходного гудка на Оке или от случайной улыбки.

Осень пришла врасплох и завладела землей – садами и реками, лесами и воздухом, полями и птицами. Все сразу стало осенним.

В саду суетились синицы. Крик их был похож на звон разбитого стекла. Они висели вниз головами на ветках и заглядывали в окно из-под листьев клена.

Каждое утро в саду, как на острове, собирались перелетные птицы. Под свист, клекот и карканье в ветвях поднималась суматоха. Только днем в саду было тихо: беспокойные птицы улетали на юг.

Начался листопад. Листья падали дни и ночи. Они то косо летели по ветру, то отвесно ложились в сырую траву. Леса моросили дождем облетавшей листвы. Этот дождь шел неделями. Только к концу сентября перелески обнажились, и сквозь чащу деревьев стала видна синяя даль сжатых полей.

Тогда же старик Прохор, рыболов и корзинщик (в Солотче почти все старики делаются с возрастом корзинщиками), рассказал мне сказку об осени. До тех пор я эту сказку никогда не слышал,– должно быть, Прохор ее выдумал сам.

– Ты гляди кругом,– говорил мне Прохор, ковыряя шилом лапоть,– ты присматривайся, милый человек, чем каждая птица или, скажем, иная какая живность дышит. Гляди, объясняй. А то скажут: зря учился. К примеру, лист осенью слетает, а людям невдомек, что человек в этом деле – главный ответчик. Человек, скажем, выдумал порох. Враг его разорви вместе с тем порохом! Сам я тоже порохом баловался. В давние времена сковали деревенские кузнецы первое ружьишко, набили порохом, и попало то ружьишко дураку. Шел дурак лесом и увидел, как иволги летят под небесами, летят желтые веселые птицы и пересвистываются, зазывают гостей. Дурак ударил по ним из обоих стволов – и полетел золотой пух на землю, упал на леса, и леса посохли, пожухли и в одночасье опали. А иные листья, куда попала птичья кровь, покраснели и тоже осыпались. Небось видел в лесу – есть лист желтый и есть лист красный. До того времени вся птица зимовала у нас. Даже журавль и тот никуда не подавался. А леса и лето и зиму стояли в листьях, цветах и грибах. И снега на было. Не было зимы, говорю. Не было! Да на кой она ляд сдалась нам, зимa, скажи на милость?! Какой с нее интерес? Убил дурак первую птицу – и загрустила земля. Начались с той поры листопады, и мокрая осень, и листобойные ветры, и зимы. И птица испугалась, от нас отлетает, обиделась на человека. Так-то, милый, выходит, что мы себе навредили, и надобно нам ничего не портить, а крепко беречь.

– Ну, скажем, птицу разную. Или лес. Или воду, чтобы прозрачность в ней была. Все, брат, береги, а то будешь землей швыряться и дошвыряешься до погибели.

Я изучал осень упорно и долго. Для того чтобы увидеть по-настоящему, надо убедить себя, что ты видишь это впервые в жизни. Так было и с осенью. Я уверил себя, что эта осень первая и последняя в моей жизни. Это помогло мне пристальнее всмотреться в нее и увидеть многое, чего я не видел раньше, когда осени проходили, не оставляя никакого следа, кроме памяти о слякоти и мокрых московских крышах.

Я узнал, что осень смешала все чистые краски, какие существуют на земле, и нанесла их, как на холст, на далекие пространства земли и неба.

Я видел листву, не только золотую и пурпурную, но и алую, фиолетовую, коричневую, черную, серую и почти белую. Краски казались особенно мягкими из-за осенней мглы, неподвижно висевшей в воздухе. А когда шли дожди, мягкость красок сменялась блеском. Небо, покрытое облаками, все же давало достаточно света, чтобы мокрые леса могли загораться вдали, как багряные пожары. В сосновых чащах дрожали от холода березы, осыпанные сусальной позолотой. Эхо от ударов топора, далекое ауканье баб и ветер от крыльев пролетевшей птицы стряхивали эту листву. Вокруг стволов лежали широкие круги от палых листьев. Деревья начинали желтеть снизу: я видел осины, красные внизу и совсем еще зеленые на верхушках.

Однажды осенью я ехал на лодке по Прорве. Был полдень. Низкое солнце висело на юге. Его косой свет падал на темную воду и отражался от нее. Полосы солнечных отблесков от волн, поднятых веслами, мерно бежали по берегам, поднимаясь от воды и потухая в вершинах деревьев. Полосы света проникали в гущу трав и кустарников, и на одно мгновенье берега вспыхивали сотнями красок, будто солнечный луч ударял в россыпи разноцветной руды. Свет открывал то черные блестящие стебли травы с оранжевыми засохшими ягодами, то огненные шапки мухоморов, как будто забрызганные мелом, то слитки слежавшихся дубовых листьев и красные спинки божьих коровок.

Часто осенью я пристально следил за опадающими листьями, чтобы поймать ту незаметную долю секунды, когда лист отделяется от ветки и начинает падать на землю. Но это мне долго не удавалось. Я читал в старых книгах о том, как шуршат падающие листья, но я никогда не слышал этого звука. Если листья и шуршали, то только на земле, под ногами человека. Шорох листьев в воздухе казался мне таким же неправдоподобным, как рассказы о том, что весной слышно, как прорастает трава.

Я был, конечно, неправ. Нужно было время, чтобы слух, отупевший от скрежета городских улиц, мог отдохнуть и уловить очень чистые и точные звуки осенней земли.

Как-то поздним вечером я вышел в сад, к колодцу. Я поставил на сруб тусклый керосиновый фонарь «летучую мышь» и достал воды. В ведре плавали листья. Они были всюду. От них нигде нельзя было избавиться. Черный хлеб из пекарни приносили с прилипшими к нему мокрыми листьями. Ветер бросал горсти листьев на стол, на койку, на пол, на книги, а то дорожкам сада было трудно ходить: приходилось идти по листьям, как зо глубокому снегу. Листья мы находили в карманах своих дождевых плащей, в кепках, в волосах – всюду. Мы спали на них и насквозь пропитались их запахом.

Бывают осенние ночи, оглохшие и немые, когда безветрие стоит над черным лесистым краем, и только колотушка сторожа доносится с деревенской околицы.

Была как раз такая ночь. Фонарь освещал колодец, старый клен под забором и растрепанный ветром куст настурции на пожелтевшей клумбе.

Я посмотрел на клен и увидел, как осторожно и медленно отделился от ветки красный лист, вздрогнул, на одно мгновение остановился в воздухе и косо начал падать к моим ногам, чуть шелестя и качаясь. Впервые я услыхал шелест падающего листа – неясный звук, похожий на детский шепот.

Ночь стояла над притихшей землей. Разлив звездного блеска был ярок, почти нестерпим. Осенние созвездия блистали в ведре с водой и в маленьком оконце избы с такой же напряженной силой, как и на небе.

Созвездия Персея и Ориона проходили над землей свой медлительный путь, дрожали в воде озер, тускнели в зарослях, где дремали волки, и отражались на чешуе рыб, спавших на отмелях в Старице и Прорве.

К рассвету загорался зеленый Сириус. Его низкий огонь всегда запутывался в листве ив. Юпитер закатывался в лугах над черными стогами и сырыми дорогами, а Сатурн поднимался с другого края неба, из лесов, забытых и брошенных по осени человеком.

Звездная ночь проходила над землей, роняя холодные искры метеоров, в шелесте тростников, в терпком запахе осенней воды.

В конце осени я встретил на Прорве Прохора. Седой и косматый, обвяленный рыбьей чешуей, он сидел под кустами тальника и удил окуней.

На взгляд Прохору было лет сто, не меньше. Он улыбнулся беззубым ртом, вытащил из кошелки толстого очумелого окуня и похлопал его по жирному боку – похвастался добычей.

До вечера мы удили вместе, жевали черствый хлеб и вполголоса разговаривали о недавнем лесном пожаре.

Он начался около деревушки Лопухи, на поляне, где косари забыли костер. Дул суховей. Огонь быстро погнало на север. Он двигался со скоростью двадцати километров в час. Он гудел, как сотни самолетов, идущих бреющим полетом над землей.

В небе, затянутом дымом, солнце висело, как багровый паук на плотной седой паутине. Гарь разъедала глаза. Падал медленный дождь из золы. Он покрывал серым налетом речную воду. Иногда с неба слетали березовые листья, превращенные в пепел. Они рассыпались в пыль от малейшего прикосновения.

По ночам угрюмое зарево клубилось на востоке, по дворам тоскливо мычали коровы, ржали лошади, и на горизонте вспыхивали белые сигнальные ракеты – это красноармейские части, гасившие пожар, предупреждали друг друга о приближении огня.

Возвращались мы с Прорвы к вечеру. Солнце садилось за Окой. Между нами и солнцем лежала серебряная тусклая полоса. Это солнце отражалось в густой осенней паутине, покрывшей луга.

Днем паутина летала по воздуху, запутывалась в нескошенной траве, пряжей налипала на весла, на лица, на удилища, на рога коров. Она тянулась с одного берега Прорвы на другой и медленно заплетала реку легкими и липкими сетями. По утрам на паутине оседала роса. Покрытые паутиной и росами ивы стояли под солнцем, как сказочные деревья, пересаженные в наши земли из далеких стран.

На каждой паутине сидел маленький паук. Он ткал паутину в то время, когда ветер нес его над землей. Он пролетал на паутине десятки километров. Это был перелет пауков, очень похожий на осенний перелет птиц. Но до сих пор никто не знает, зачем каждую осень летят пауки, покрывая землю своей тончайшей пряжей.

Дома я отмыл паутину с лица и затопил печь. Запах березового дыма смешивался с запахом можжевельника. Пел старый сверчок, и под полом ворошились мыши. Они стаскивали в свои норы богатые запасы – забытые сухари и огарки, сахар и окаменелые куски сыра.

Глубокой ночью я проснулся. Кричали вторые петухи, неподвижные звезды горели на привычных местах, и ветер осторожно шумел над садом, терпеливо дожидаясь рассвета.

Ссылка на основную публикацию