Как бы много за плечами не осталось,
а впереди была целая война.
К. Симонов
В годы Великой Отечественной войны было хорошо известно имя поэта Константина Симонова. Его стихотворения: “Жди меня”, “Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины” и другие – призывали к мужеству и стойкости, внушали веру в неизбежность победы над фашизмом. Уже после войны был опубликован его роман “Живые и мертвые”, рассказывающий горькую правду о самом тяжелом периоде войны – ее начале.
Страшная весть о войне застала одного из главных героев романа Синцова на юге, где он собирался провести отпуск с женой. Глазами Ивана Петровича Синцова мы увидим многие эпизоды войны, неразбериху и суету первых недель и месяцев.
Синцов – военный корреспондент, по заданию редакции он ездит в самые “горячие точки”, собирает материалы, чтобы потом поведать обо всем увиденном, поднять дух отступающих солдат. Синцов старается все увидеть своими глазами, запомнить и понять причину столь стремительного и страшного в своей глобальности отступления.
Трагическую картину приходится наблюдать ехавшим в полуторке Синцову и солдатам: фашистские истребители, как с цыплятами, расправляются с беззащитными, почти без вооружения бомбардировщиками-штурмовиками. Мужчины, не стыдясь слез, смотрят на эту вакханалию смерти, задают единственный вопрос: “Где русские истребители, почему штурмовики идут без прикрытия?”
Вообще, поначалу у людей больше вопросов, чем разумных, логичных ответов. “Что за внезапность? Как могли не заметить скопления фашистских армий у своих границ?” – спрашивает Машу Синцову сосед, старый московский рабочий. Он готов терпеть любые лишения, лишь бы у армии всего хватало. “Так почему же не сказали?”
Сопротивление официальной лжи, протест против недоверия со стороны властей к народу звучат и в словах старого лесника, который вынужден остаться на оккупированной территории. А знай он раньше правду, так ушел бы, ни за что не остался под врагом. Попав в бригаду Федора Федоровича Серпилина, Синцов увидел порядок и дисциплину, умение воевать даже в этих трудных обстоятельствах. Серпилин – военный специалист, прекрасно разбирающийся в тактике и стратегии. Он умеет беречь солдат, знает, что от него требуется. Впервые за долгие недели Синцов почувствовал себя уверенно именно в бригаде генерала, находящейся на самом ответственном участке фронта.
Оказавшись в полном окружении, Серпилин не теряет присутствия духа. Его бойцы не поддались панике, пробиваются к линии фронта. Умное руководство генерала Серпилина помогает его бойцам перейти фронт, оказаться среди своих. Но на войне все меняется молниеносно, и люди, вышедшие из окружения, гибнут безоружными под прорвавшимися танками противника.
Сглаживая острые вопросы, Симонов все же заставляет читателя усомниться в “гениальности верховной” власти, доведшей страну до такой масштабной катастрофы.
Глазами героев романа: Серпилина, Синцова, Малинина и других – мы видим суровое и героическое время, когда несмотря ни на что страна выстояла, сумела остановить жестокого и мощного врага, а потом и начать масштабное наступление от Волги. Сталинград становится символом непобедимости русского народа. “За Волгой для нас земли нет”,- неоднократно звучит ключевая фраза. Собравшись с силами, осознав ошибки первых месяцев, страна сумела переломить ход войны.
Симонов мало говорит о верховной власти, больше внимания уделяет простым солдатам, пехотинцам, незаметным труженикам войны, которые мужественно и терпеливо выполняли свой долг.
Многие страницы романа “Живые и мертвые” читать без слез невозможно. Но автор не ставит перед собой цель разжалобить читателей. Он правдиво и талантливо изображает все увиденное и пережитое людьми в эти страшные, суровые и героические годы.
Нам же, потомкам этих людей, надо гордиться подвигами дедов и прадедов, быть достойными их.
Христианские мотивы в трилогии К. М. Симонова «Живые и мертвые»
Зачастую христианские аллюзии в творчестве писателя остаются незамеченными
Уже в самом названии трилогии можно увидеть идеи, как минимум несовместимые с материалистической картиной мира: победа под Москвой, по мысли Симонова, ковалась в каждый день войны, начиная с 22 июня, не только теми, кто держал оружие в руках в июле, августе, сентябре – умершие остаются в строю и после гибели и наравне с живыми продолжают борьбу, брань, теперь уже невидимую: бесстрашие и отвага павших воинов словно ложатся на чашу весов, которые однажды должны склониться в пользу победителя. В своем мысленном монологе, обращенном к трусу и подлецу Баранову, Серпилин восклицает: «Кроме тебя, еще капитан Гусев есть, и его артиллеристы, и мы, грешные, живые и мертвые, и вот эта докторша маленькая, что наган двумя руками держит».
Война, в осмыслении Симонова и его героев, есть готовность принести себя в жертву «за други своя» (Ин. 15, 13). Восхищение автора вызывает замполит Бережной, «горячий и пристрастный к людям, но при этом всегда готовый, не раздумывая, положить жизнь за любого из них». Внутренний монолог Синцова через сутки после начала наступления Красной Армии под Сталинградом развивает эту же мысль, в словах героя звучит прямая отсылка к Евангелию: «Да, все успевают люди за сутки на войне. Чего только не успевают! И положить живот свой за други своя, и кого-то послать на смерть, и кого-то спасти, и кого-то не уберечь».
Христианские мотивы овевают эпизод прощания Мишки Вайнштейна, покидающего позиции окружаемой немцами под Могилевом дивизии, с Синцовым, решившим в ней остаться. Казалось бы, возвращение корреспондента в Москву – залог его безопасности, избавления от ужасов изнурительных и безнадежных боев в котле, и сам Мишка испытывает сильные угрызения совести, соглашаясь покинуть друга в критической ситуации. Однако судьба решает иначе: сутки спустя после яростного боя с наступающими силами вермахта невредимый, но смертельно уставший Синцов будет «без памяти спать на дне окопа», тогда как Мишка, попавший под пулеметную очередь с немецкого мотоцикла, будет убит под Чаусами и, «собрав последние силы, заползет в кустарник у дороги и, истекая кровью, будет засвечивать пленку со снимками немецких танков». Так в судьбах героев исполнятся на деле слова Евангелия: «Любящий душу свою погубит ее, а ненавидящий душу свою в мире сем сохранит ее в жизнь вечную» (Ин. 12, 25). Готовность Синцова «погубить душу» и не жалеть себя и в дальнейшем будет хранить героя на всех дорогах войны.
Предлагая Синцову после выхода из окружения сообщить жене о своем настоящем местоположении, Климович вновь обращается к христианскому дискурсу:
«Если хочешь домашним написать, что Христос воскресе (курсив – мой), напиши и сразу Хаустову, ординарцу, отдай».
Подвиг бойца, попавшего в окружение в июле 1941 года, сопоставляется, таким образом, с крестной Жертвой Христа – отдать свою жизнь, чтобы спасти других (именно так и осмысляет свою миссию Серпилин, осознанно остающийся воевать в окружении), а нечаянный (по уверению одного из командиров, в указанной местности давно уже не оставалось никаких окруженных частей Красной Армии) выход из окружения – чудо, сопоставимое с Воскресением Христовым.
Тема Пасхи, Воскресения звучит также в октябрьской Москве, жители которой прячутся от бомбежек в метрополитене. Одну из ночей проводит в метро и сам Синцов. Здесь герой слышит разговоры случайных людей о распространившихся в небе над городом случаях воздушных таранов:
« – Вчера девятый таран был над Москвой, – сказал мужской голос.
– Это же надо, чтобы самому с самолетом – в самолет!
– Вот уж именно, смертию смерть поправ, – ответил третий голос».
Слова пасхального тропаря передают глубоко христианскую нравственную подоплеку происходящего
Летчики над Москвой, совершающие тараны немецких самолетов, предотвращают налеты и бомбежки, в результате которых гибнут мирные жители, своей смертью они спасают жизни своих соотечественников – безымянных, безвестных для них москвичей. Слова пасхального тропаря, пришедшие на память одному из жителей, лучше всего передают глубоко христианскую нравственную подоплеку происходящего.
Тема напряженного ожидания воскресения, неверия в смерть и стремления ее преодолеть силой воли и напряжением ума и душевных сил звучит в сцене кончины жены Серпилина:
«Он стоял и ждал, чтобы она очнулась. И если бы всю силу его сосредоточенного ожидания можно было обратить в какую-то другую силу, способную что-то сделать, эта сила, наверное, была бы способна не только возвращать сознание живым, но и воскрешать мертвых».
Как видно, душа неверующего Серпилина тоскует по возможности через молитву принять участие в судьбе любимого им человека, облегчить его судьбу. Это же желание неким нематериальным, метафизическим образом облегчить судьбу любимого человека выражает мать «маленькой докторши» Тани, работающая до последнего изнеможения на литейном заводе над производством мин. Пожилая женщина, как и Серпилин, не умеет молиться, однако она решает взять на себя подвиг самоотверженного труда, который, по ее заветной мечте, должен искупить ее дочь у смерти:
«Работаю, а сама думаю про тебя: отработаю я ее у смерти! Не может быть, чтоб при такой моей работе еще и ты у меня пропала».
Примечателен образ военного корреспондента Люсина, который, внешне исполняя все предписания партийного и военного командования, из разу в раз совершает самые предосудительные и неблаговидные поступки: в октябре 1941-го года высаживает сбежавшего из плена Синцова перед КПП в нескольких километрах от Москвы, опасаясь возможных неприятностей для себя, во время наступления под Сталинградом подставляет под пули пятнадцатилетнего ординарца Синцова и после отказывается вытаскивать раненого мальчика из-под немецкого огня. На груди Люсина красуются медали «За отвагу», он состоит на самом хорошем счету у своего командования, и тем не менее именно этот герой становится заклятым врагом Синцова. Люсин – исполнитель формальных предписаний советского командования, однако он чужд гуманистической патетики советской идеологии, он – фарисей в коммунистическом государстве.
Попав в окружение под Могилевом, комдив Зайчиков накануне смертельного ранения заявляет:
«Фашистов бы побольше в землю закопать, а самим можно и без Святого Причастия» (курсив – мой).
При этом отказ от «Святого Причастия» есть, в контексте размышлений симоновских героев, не что иное, как готовность умереть незамедлительно, здесь и сейчас, без раздумий и лишних колебаний, готовность принести себя в жертву. То, что для утверждения важнейшего в патетике романа смысла герои выбирают именно христианскую символику, парадоксальным образом свидетельствует о том, что она в их сознании жива и несет в себе сильнейший эмоциональный заряд.
После окончания боя на кирпичном заводе под Москвой, в котором выживают лишь четверо бойцов, политрук Малинин, узнав, что Синцов задумался о жене, угрюмо шутит:
«Думать о ней бесполезно. А вот написать ей после такого дня, как сегодня, надо. Что жив и здоров остался ее комсомольскими молитвами (курсив – мой)».
Неслучайно тема молитвы связывается именно с образом жены главного героя: если мужская миссия – готовность отдать свою жизнь в жертву Родине и семье, то женская – проникновенное ожидание, упование и молитва, вера в скорую встречу «всем смертям назло», мистическая надежда, обретающая материальную силу, о которой лучше всего сказано в тексте знаменитого симоновского стихотворения: «Ожиданием своим ты спасла меня».
«Обедня» – наступательная операция, священнослужители – командиры Красной Армии
Война косвенно сопоставляется Симоновым с богослужением: по словам замполита Бережного, неблагонадежность командира полка Барабанова накануне наступления частей Красной Армии на Сталинградский котел «обедни не испортит». «Обедня» в этом контексте – наступательная операция, во всем ореоле ее величия и священности, ее священнослужители – командиры Красной Армии, на которых возложена сложная и ответственная задача. В разгар операции генерал Серпилин входит в подвал, в котором обосновался его давний боевой товарищ Пикин, и, видя, как тот выходит из клубов печного дыма, восклицает: «Ишь явился, как архангел из облаков». Наблюдательный пункт командира дивизии Кузьмича (сменившего в этой должности Серпилина) в одном из эпизодов Сталинградской битвы находится в притворе «разбитой вдребезги церкви».
Говоря о перспективах победного окончания войны, подполковник Климович, пробившийся под Ельней навстречу выходящей из окружения дивизии Серпилина-Зайчикова, обращается к Синцову со словами:
«Не переживай, подожди, еще въеду в Германию на своей “тридцатьчетверке”. И тебя на броню посажу, если, конечно, нам до этого не выйдет с тобой “со святыми упокой” (курсив – мой) и фанерная память со звездочкой».
В сознании Климовича христианская и коммунистическая советская атрибутика (в данном эпизоде – атрибутика смерти, похорон) существуют одновременно и параллельно, ничуть не противореча одна другой. Накануне наступления под Сталинградом Синцов, рассуждая о расстановке сил и перспективах предстоящих боевых действий, полагается не только на разум и расчет начальства, но и на Божий Промысл:
«Кого Бог и начальство дали в комбаты в ночь перед наступлением, с тем и воевать».
Герои Симонова поминутно цитируют Евангелие. Батальонный комиссар Левашов, оберегая немца-антифашиста Келлера, замечает:
«У меня приказание политотдела – обеспечить, чтобы не один волос с его головы не упал» (ср. Мф. 10, 28).
Увидев, что начальник штаба дивизии Пикин держит при себе талантливого ординарца Пчелинцева в чине старшины, не позволяя ему получить офицерский чин, Серпилин пеняет старому товарищу на эгоизм и добавляет:
«Люблю тебя, долговязого, и высоко ставлю. А раз так – всякое лыко в строку. У другого бы этой соринки в глазу не заметил, а у тебя вижу» (ср. Мф. 7, 3).
По словам командующего фронтом, полк, в строю которого Синцов прошелся 7 ноября по брусчатке Красной площади, он «ждал в тот день как манны небесной». На первый взгляд, в словах командующего лишь жалоба на нехватку сил в критической ситуации наступления противника на Москву, однако за библейской фразеологией, пожалуй, кроется нечто большее: соединения, принявшие участие в легендарном параде 1941-го года, становились своего рода благословением судьбы, сулившим победный исход всей битве.
Со священником дважды сопоставляется Синцов: впервые – после выхода из окружения под Ельней в реплике Климовича, причем внешним основанием для возникновения подобного рода ассоциаций является многонедельная небритость Синцова: «А ты зарос, как поп, только наперсного креста не хватает», повторно – в финале романа, в реплике политрука Малинина, тяжело раненного под Москвой. Войдя в барак, где лежат раненые, Синцов видит изнуренное болью лицо Малинина, и уже в его лице тот читает себе смертный приговор, с которым спешит не согласиться:
«Чего так смотришь? Ты не поп, и я тебя не со Святым Причастием позвал…».
Вера в то, что его дело правое, делает из бойца Синцова воина невидимой брани добра со злом
И в первом, и во втором эпизодах Синцов проявляет искреннее человеческое участие в судьбах раненых товарищей. Перед разговором с Климовичем автор подробно описывает, как герой следует в госпиталь за Серпилиным и буквально придавлен к земле тревогой за жизнь ставшего за месяцы окружения родным для него комбрига: позднее, прощаясь с командиром медсанбата, Синцов на радостях от известия о том, что раны комбрига не смертельны, схватил того за рукав «и еще целых пять минут объяснял ему, что за человек Серпилин и как это хорошо, что он остался жив». В финале романа Синцов озабочен тяжестью ранения другого своего командира, ставшего для него после выхода из второго окружения духовным наставником, опекуном и усердным ходатаем перед партийным командованием о восстановлении в партии после утраты билета. Однако, пожалуй, не только сострадание героя боевым товарищам и желание облегчить их участь заставляет других персонажей сопоставлять Синцова со священником – внутренняя духовная собранность, готовность всякий раз взять на себя самую опасную из поставленных командованием задач, жертвенность и искренняя вера в то, что его дело правое, делает из бойца Синцова духоносного воина невидимой брани добра со злом.
Неоднократно автор сопоставляет партийные кадры в рядах Красной Армии и на производстве с церковным клиром. В большинстве случаев эти люди душой радеют за подвластных им людей, принимают душевное участие в их жизнях, становятся для них непререкаемым авторитетом. Батальонный комиссар Левашов так стремится огородить подопечный ему состав от нареканий командования, что замполит Бережной вынужден пенять ему на то, что он пишет «не политдонесения, а прямо какие-то жития святых». Парторг Малинин, оказавшийся в тылу после тяжелого ранения и множественных операций, по замечанию директора ташкентского литейного завода, становится его ангелом-хранителем. Мать Тани Овсянниковой, пытаясь устроить семейную жизнь дочери, обращается за советом и словом утешения именно к Малинину, и тот действительно принимает в Таниной судьбе живое участие: вызывает «на ковер» мужа-двоеженца, проводит воспитательную беседу, заставляет того отказаться от брони и отправиться на фронт. Замполит батальона Синцова Завалишин, по словам Левашова, честен, как «Иисус Христос».
Со священством могут сопоставляться не только партийные кадры, но и армейское командование. Когда Серпилин посещает командира дивизии Кузьмича, у которого незадолго до того открылась кровоточащая рана на ноге, в наблюдательном пункте, расположившемся по воле случая в старой церкви, тот, опасаясь, что начальник штаба должен отстранить его от действий в разгар успешного наступления, ассоциирует все происходящее с Исповедью: «Федор Федорович, раз нас бой в церкву загнал, давай как на Исповеди: отстранять меня прибыл?» В ответ Серпилин призывает дать ему отчет о настоящем состоянии своего здоровья, «как на духу». В свою очередь, член военного совета Захаров огорчен тем, что Серпилин не поделился с ним известием о смерти сына: по его мнению, генералу следовало бы открыть ему душу, как представителю партийных кадров. На прямой вопрос Серпилина: «Исповедаться перед тобой надо?» тот отвечает: «Кто я, в сущности? Политрук на высшем уровне, если исповедуются, обязан слушать». При этом сам Захаров чувствует, что сказанное – «отчасти горькая шутка, а отчасти самая настоящая правда».
То пробирочное атеистическое общество, которое изначально планировали построить большевики на развалинах бывшей Российской Империи, встретилось на деле с огромным человеческим сопротивлением. И если не все верующие нашли в себе достаточно мужества для того, чтобы ценой своей жизни отстоять свое право исповедовать Христа и христианскую систему ценностей, то очень многие, абсолютное большинство, – сопротивлялись оголтелому атеизму подспудно, молчаливо, но необычайно последовательно и упрямо, на деле видоизменяя и переформатируя ту убогую материалистическую модель, которую пытались навязать им извне, заставляя саму власть вносить в эту модель все новые и новые коррективы. Свидетелем и литературным зеркалом этой поднимающейся из глубин простого народа силы и стал русский советский писатель К.М. Симонов.
Современное прочтение избранных глав эпической трилогии К.Симонова “Живые и мертвые”
Разделы: Литература
Эпическая трилогия Константина Симонова, состоящая из романов, прочно прикреплённых к конкретным этапам войны, грандиозным операциям, создавалась и публиковалась двенадцать лет.
“Живые и мёртвые” (1956). В первой части трилогии мы видим героев в кровавой сумятице первых недель войны, почерневших от горя, но не отчаявшихся, отступавших на восток под натиском врага. Они продолжали сражаться и тогда, когда по всем правилам военной науки сопротивление уже считалось бессмысленным – они дрались в окружении без приказа, лишённые связи со своими.
“Солдатами не рождаются” (1964). Мы видим героев во время битвы, которая разыгралась на берегу Волги и стала кульминацией Великой Отечественной войны, битвы, закончившейся окружением, разгромом и пленением трёхсоттысячной армии Паулюса, безуспешно штурмовавшего Сталинград, битвы, которая стала не только символом несгибаемости, мужества, но и ознаменовавшая собой долгожданный перелом в ходе Второй мировой войны.
В завершающем трилогию романе “Последнее лето” (1970-1971) мы встречаемся с героями “Живых и мёртвых” уже в Белоруссии в 1944 году во время подготовки и проведения операции “Багратион”. Это была одна из самых крупных операций, последствия которой определили дальнейший ход войны. В своих воспоминаниях маршал Л.К. Рокоссовский так характеризовал поставленные пред войсками задачи: “Ликвидировать выступление противника в районе Витебска, Бобруйска, Минска, разгромить и уничтожить крупную группировку вражеских армий “Центр”, освободить Белоруссию. Далее начать освобождение Польши и перенести военные действия на территорию фашистской Германии”.
Смысл заглавия первой книги – “Живые и мёртвые”.
Студенты и преподаватель говорят о смысле заглавия трилогии “Живые и мёртвые”.
Союз “и” носит свойственное ему объединяющее значение. Слишком тонкая линия отделяет на войне жизнь от смерти, переход в царство мёртвых необычайно скор, путь короток, один вздох, одно мгновение, доли секунды… Военное лихолетье почти стирает различия, слишком близки теперь павшие и живые, просто кто-то на минуту дольше, чем его погибшие товарищи, на неделю или на год задержался в этом страшном мире, чтобы продолжить великое дело, победить. Выжившие не должны забывать, что мёртвые пожертвовали Войне самое ценное, то, чего уже нельзя вернуть, павшие требуют отмщения, их завоевания не должны быть напрасными.
Особенности жанра. Художественное своеобразие произведения
В ходе разговора учащиеся вспоминают определение жанра “роман-эпопея”.
Роман-эпопею называют синтетически жанром. Это очень большое по объёму повествовательное произведение, сочетающее в себе черты романа и эпопеи: писателя в равной мере интересуют значимые для нации грандиозные исторические события, на фоне которых разворачивается действие, и жизнь, судьба, мир интимных переживаний отдельно взятого человека.
Автор романа-эпопеи “Живые и мёртвые” сознательно отказывается от того, чтобы последовательно показать судьбы героев от рождения до смерти, он сосредотачивает внимание на главном событии в их жизни, причём это главное событие в то же время является самым важным для всей страны, всего народа.
К.Симонов в каждом из томов трилогии старается воссоздать духовный облик бойцов нашей армии, советских людей, точно передать обстоятельства данного, конкретного этапа войны. Обратим внимание на то, что “Живые и мёртвые” – роман об истории. Первая книга, как уже было сказано выше, повествует о событиях 1941 года. В ней нарисована поражающая своей достоверностью картина трудного времени, такого изображения войны наша литература ещё не знала. В “Живых и мертвых” автор взялся рассказать обо всём подряд, с самого начала.
Анализ избранных глав
1. Каким мы видим 1941 год в изображении К.Симонова?
Прочитаем первые строки…
“Первый день войны застал семью Синцовых врасплох, как и миллионы других семей”. Таким образом достигается большая степень обобщения. Через весь роман проходит сопоставление судьбы индивидуальной и судьбы народной.
Первые недели войны. Глава 1, стр.13. Невообразимая неразбериха в штабах, мобилизованные в западных областях, спешащие добраться до указанных им призывных пунктов и попадавшие к немцам прежде, чем удавалось получить винтовку; хозяйничающие в нашем небе фашистские самолёты – такая картина предстаёт перед читателем. Сумасшедший красноармеец…
Почему сошёл с ума этот человек? Не является ли данный образ знаковым?
Да, этот образ является знаковым – то, что происходит со страной и народом, не поддаётся осмыслению.
Симонов рассказывает и том, как расправляются немецкие лётчики с нашими тихоходными машинами: “Самолёты шли и шли, всё это были немецкие самолёты. “А где же наши?” – горько спрашивал себя Синцов, так же, как это вслух и молча спрашивали люди вокруг него”.
Борисов. Минское шоссе: “В танковом училище все двери были распахнуты настежь – хоть шаром покати! Только на плацу стояли две танкетки с экипажами. Они были оставлены здесь до дальнейших распоряжений, но этих распоряжений уже сутки не поступало”. Война для Советского Союза началась внезапно, и это создало чудовищную ситуацию.
Глава 2, сцена гибели генерала Козырева.
Как построен эпизод?
Раненый советский лётчик, со сбитого самолёта, лежит на земле. Этот отважный человек знает, что для него всё кончено: “…Тело ниже пояса было чужое, парализованное, он не мог даже ползти по земле”. В его мозгу теснятся обрывки воспоминаний: “ С 1937 года, с Испании, о нём десятки раз писали газеты”. После Халхин-Гола Сталин произвёл его “из полковников прямо в генерал-лейтенанты, назначил командовать истребительной авиацией целого округа”. Тот день, самый счастливый в его жизни, генерал Козырев теперь проклинает. Почему?
Он получил высокое звание за свою личную храбрость, однако генерал должен быть не только отважным человеком, но, прежде всего, грамотным полководцем, тактиком, иметь военное образование. А Козырев четыре года назад был ещё только лейтенантом, и, конечно, в академии не учился. И теперь он должен посмотреть правде в глаза и признать, наконец, тот факт, что генеральские звёзды получены им незаслуженно. Вот она причина трагедии, которая произошла с ним и подчинёнными ему людьми.
Учащиеся зачитывают отрывок из текста.
По его вине погибли люди, были сожжены машины. Козырев сам поднялся в воздух, чтобы прикрыть последние бомбардировщики и теперь “полумёртвый, изломанный лежал на земле”.
Это был, к сожалению, не единственный пример головокружительного взлёта из лейтенантов в генералы.
Можно ли считать судьбу Козырева и подобные ей судьбы одной из причин трагедии 41 года?
Одним из главных персонажей трилогии является, конечно, Серпилин. Это герой другой судьбы. В первые дни войны он выделялся даже не тем, что сохранял прекрасное самообладание, Серпилин был прекрасным командиром, он умел воевать.
Вспомним, какое он имел звание, командуя полком.
Что за необычное звание?
Сложносокращённое слово, производное от словосочетания “командир бригады”. Комбриг – это звание, введённое в 1935 году и отменённое перед войной.
Почему Серпилин остался в этом звании?
Он сидел в лагере и, освободившись, не успел пройти переаттестацию.
За что он отбывал срок в лагере?
Об этом мы узнаем, прочитав отрывки из пятой главы:
“Непосредственным поводом для ареста послужили содержавшиеся в его лекциях бывшие тогда не в моде предупреждения о сильных сторонах тактических взглядов возрождённого Гитлером вермахта”.
Кадровый офицер, окончивший академию Фрунзе, был осуждён за правдивые воззрения, будучи невиновным и оставаясь преданным идеалам революции: “коммунизм был и оставался для него святым и незапятнанным делом”.
Подобную несправедливость в те времена можно было считать редким исключением?
Нет! Многих высших офицеров постигла ещё более страшная участь, Серпилину, по крайней мере, удалось вернуться в строй. Прочитаем отрывок из главы 42 второй книги:
“Осенью сорокового генерал-инспектор проводил проверку командиров полков…> Из двухсот двадцати пяти командиров стрелковых полков ни один не окончил Академию Фрунзе, двадцать пять окончили училища, двести – только курсы младших лейтенантов”.
Имея такой комсостав, Советская Армия вступила в противоборство с самой сильной, прекрасно вооружённой армией Европы.
Можно ли считать этот факт основной причиной поражений, которые несла Красная Армия в 1941, 1942 годах?
Обстоятельства сложились не в пользу Советского Союза, об этом пишет Симонов. Кто виноват в этом?
У автора трилогии есть ответ: Константин Симонов по-своему оценивает действия генералиссимуса Иосифа Сталина, создаёт достаточно противоречивый образ этой колоссальной исторической личности, творившей великое и страшное, повинной в массовых репрессия.
2. Как автор рисует подвиг советского народа?
Многие эпизоды в романе – гимн солдатскому героизму. Они раскрывают это качество как обычное каждодневное проявление сущности советского русского человека на войне. Автор говорит о величии народного подвига, силе человеческого духа, страданиях, которые пришлось пережить советским людям, о страшной кровавой цене победы.
Глава 1. В памяти останутся лётчики с ТБ-3, ночных, тихоходных бомбардировщиков, совершивших боевой вылет днём, без сопровождения истребителей. Люди понимали, что спасти их может только чудо, и всё-таки шли на цель. Майор Ищенко – командир одного из экипажей – докладывал по радио: “Задание выполнили. Возвращаемся. Четырёх сожгли, сейчас будут жечь меня. Гибнем за Родину!”
В романе, наряду с главными персонажами, действуют десятки второстепенных и эпизодических, они приходят на короткое время, а потом исчезают в паутине огненных дорог войны, уходят, заставляя нас задуматься о том, что такое подвиг.
Глава 4. Фоторепортёр Мишка Вайнштейн, смертельно раненный, собрав последние силы, засвечивал отснятые плёнки и рвал переданные с ним в Москву письма, чтобы всё это не попало в руки врага.
Глава 6. Старшина Ковальчук появляется на страницах романа тоже лишь один раз.
Что даёт основание назвать героем этого человека?
Старшина с горсткой людей в первые недели войны попал в окружение, он пробивается к своим, сохранив под гимнастёркой знамя дивизии. В ТОЙ ситуации можно назвать этот поступок подвигом…
. Вспомним пятерых артиллеристов и их командира, капитана Гусева.
Эти бойцы были одними из тех, кто под Брестом принял первый удар врага. Четыреста километров Гусев и его люди тянули на руках последнюю пушку дивизиона, пробиваясь на восток к своим, где могли, давали бой фашистам и теперь вышли в расположение полка Серпилина.
Военная судьба одного из главных героев, Синцова, – яркий пример мужества и героизма советского человека. Давайте пройдём вместе с ним по дорогам войны.
Синцов встретил войну армейским журналистом. В первом томе рассказывается о всех злоключениях, выпавших на долю этого человека. Он растерял свою семью, пережил отступление, выбрался из окружения, попал в плен и бежал. Синцову также пришлось испытать унизительное недоверие людей – человек, лишившийся партбилета, терял все права гражданина.
Учащиеся пытаются воссоздать картину событий, описанных К.Симоновым в первых главах “Живых и мёртвых”.
Почему Синцов, будучи журналистом и имея полное право вернуться в редакцию, остаётся у готовящего наступление Серпилина?
Потому что именно здесь политрук, уставший от неразберихи первых страшных недель, увидел человека, способного творить военную судьбу, делать дело, дать отпор врагу. Потому что политрук – сын своего Отечества, храбрый, честный, сильный духом. Такие, как он, проложат дорогу к победе, борясь и погибая, сокрушат грозную и мощную вражескую армию.
При каких обстоятельствах Синцов лишился своего партбилета?
Сопровождавший политрука красноармеец, не имея возможности вынести раненого в одиночку, отправился за подмогой, перед этим он взял все документы находящегося без сознания Синцова с собой.
. Долгий путь в Москву, без документов, особенно был труден потому, что слова Синцова, его правда, вызывали стойкое недоверие у всех, кому он рассказывал свою историю. У Симонова всегда торжествует справедливость – находится один, отныне, может быть, самый главный человек в жизни политрука, который верит ему! Он помогает Синцову попасть в Московское ополчение, первый Коммунистический батальон. Так начинается рождение боевого командира.
Вторая книга эпической трилогии “Солдатами не рождаются”.
Учащиеся и преподаватель говорят о смысле названия, приводится цитата из текста.
В условиях фронта “ из числа оставшихся в живых за несколько дней – недель рождаются командиры”. Экстремальные обстоятельства чудовищной “мясорубки” заставляли усваивать военную науку очень быстро, в этой школе критерием оценки становились человеческие жизни – погубленные вражеские и спасённые “свои”.
. Война сотворила из Синцова командира. Он стал сильным комбатом. Его не только уважают, но и любят. А ведь Синцов сам о себе говорил, что “до войны был ни рыба, ни мясо”. И Серпили, успевший повидать его неумелым “телком”, откровенно говорит ему: “Не думал, что вырастет из тебя комбат”, но добавляет: “. Хотя солдатами не рождаются”.
Нет никакой тайны, никакого чуда, что Синцов стал комбатом. Он храбро сражался, приобрёл не сравнимый ни с чем опыт, прошёл школу войны, у него четыре ордена и шесть ранений.
Автор трилогии много говорит о подвиге тружеников тыла.
Недосыпая, недоедая, они “ковали” оружие Победы. Благодаря самоотверженности этих людей, к 1943 году фронт был обеспечен почти всем необходимым для ведения победоносной войны.
Вторая книга. Глава 19. Внутренний монолог Синцова: “…Замечательно, что у нас стала такая артиллерия, что её так много и что она бьёт по немцам так, как я ещё никогда в жизни не видел. Ещё летом я не представлял себе, что у нас может быть столько артиллерии”.
Давайте посмотрим, что пишет Симонов о подвиге врачей и медсестёр, о подвиге совести, человеколюбии русских советских людей.
Честность, совесть, милосердие – вот что ещё помогло выиграть ту страшную войну.
Книга третья. Глава 22.
“Совесть людская была нужна везде и всюду. -от санитара на передовой до подсаживавшего раненых водителя попутной машины, от коменданта на переправе, который должен через “не могу”, при любом встречном потоке, перебросить раненых в тыл, до военных железнодорожников на станции снабжения, которые обязаны гнать вперёд, к фронту, вне всякой очереди составы со снарядами, в то же время должны исхитриться прицепить и порожние санитарные летучки, потому что если не загнать их вперёд, не на чем будет вывозить в тыл следующие партии раненых.
И если бы не общая людская совесть, . одним медикам никогда бы не сделать на войне всего того, что им удаётся делать”.
Великая Победа стала возможна потому, что в одно целое соединились усилия, жертвы, героические поступки, совесть миллионов людей.
Тема сочинения: Человек на войне в трилогии К. Симонова «Живые и мертвые»
Одной из разновидностей произведений о Великой Отечественной войне считается «панорамный» роман (или роман-событие), основателем которого является известный писатель Константин Симонов. Одним из таких произведений Симонова является трилогия «Живые и мертвые», в которой писателю удалось изобразить судьбы людей на войне, широко показать разнообразные события. Кроме Симонова, как авторы «панорамных» романов также известны И. Стаднюк («Война», «Москва, 41-й»), А. Чаковский («Блокада») и другие.
Как считает сам К. Симонов, центральное место в его произведении занимает человек на войне. Самым слабым местом в трилогии, писатель считает изображение семейных линий, которые считаются обязательными в таком произведении как роман. В трилогии «Живые и мертвые» К. Симонов хотел показать всю правду войны. Особенностью этого романа является наличие большого количества персонажей (их в произведении более двухсот), а судьбы некоторых из них так и остались неизвестными, незавершенными. Этим Симонов показывает, что во время войны судьба очень многих людей осталась неизвестной, многие люди просто пропали без вести и о них ничего неизвестно и по сей день, а незавершенность судеб героев была показана Симоновым сознательно. И это обстоятельство является одной из самых больших драм войны. Еще одной характеристикой романа является то, что даже эпизодические его герои, каждый по своему, индивидуальны. Практически все герои, которые встречаются в романе «Живые и мертвые», реальные люди, то есть судьбы героев взяты из реальной жизни. Например, Талызин, который был командиром дивизии, честным и порядочным человеком, который был обвинен в трусости и отдан под трибунал. В результате, Талызину был вынесен жестокий приговор – расстрел. Впоследствии, этот приговор был заменен десятилетним лишением свободы, а в сорок втором году, Талызин. Вновь был отправлен на фронт, где стал замкомом полка. Судьба Талызина взята из реальной жизни, впрочем, как и судьбы многих других героев романа.
Работая над трилогией, К. Симонов изучил множество документов о второй мировой войне, свидетельства людей, принимавших в этой самой войне непосредственное участие, поэтому, все факты, изложенные в романе, не противоречат реальным историческим событиям и как уже отмечено выше, реальным человеческим судьбам.
Одно из главных мест в произведении занимает образ Федора Серпилина, который в тридцатые годы попал в число репрессированных, а во время войны прошел нелегкий путь от командира полка до командарма. Прототипом образа Серпилина послужил один из командиров, который участвовал в 1941-м году в обороне города Могилева, а также многие наши воины, которые имели очень нелегкую, но в тоже время героическую судьбу. В образе Серпилина показан воин, солдат, который является настоящим патриотом, человеком, который любит свою Отчизну и готов отдать за нее свою жизнь. Серпилин предстает перед взглядом читателей как смелый, мужественный человек, который стремится к победе над врагом. Этому человеку небезразлична судьба людей, которые, также как и он, были в свое время подвергнуты репрессиям и осуждены. Кроме простого переживания за этих людей, Серпилин пытается помочь им. Федор Серпилин видел на войне много страшного, но его душа не зачерствела. Чтобы защитить своего друга Гринько, Серпилин пишет Сталину письмо, в котором просит пересмотреть дело товарища. В письме, Серпилин говорит, что его товарищ является смелым человеком, преданным своей Родине. Серпилин считает, что его место рядом с другом: или на войне или в лагерях. Также положительные черты характера Серпилина показаны в разнообразных жизненных ситуациях: во время боевых операций, где он встречается с Барановым – человеком, который виновен в том. что наш герой был подвергнут в тридцать седьмом году аресту; во время общения с приемным сыном, который отрекся от своего отца, считая того врагом народа. Серпилин размышляет о ходе войны, о том, почему же наша армия терпит ряд неудач. Он всем сердцем переживает эти неудачи. А размышления приводят к осознанию и пониманию самой войны, а также пониманию личности Сталина.
В своем произведении Симонов показывает, что война полностью поглощает людей. При чем показано это опять же на примере Серпилина. Ведь если задуматься над тем, о чем же мыслит этот человек, то вывод напрашивается только один: практически все мысли Серпилина не о семье, не о его друзьях и близких, а о войне.
В своем произведении Симонов также показывает, насколько разными бывают люди во время войны. Очень показательными в этом плане являются образы Ильи Львова (члена Военного Совета фронта) и Ивана Алексеевича (работника Генерального Штаба). Кроме противопоставления этих образов, они помогают читателям произведения понять причины определенных событий, которые происходят на войне. Илья Львов, образ которого появляется лишь в третьей книге произведения «Живые и мертвые», помогает писателю разнопланово изобразить социальные аспекты культа личности Сталина и как этот культ проявляется в поведении и действиях людей, находящихся на фронте. В образе Ильи Львова показаны люди, которые воплощают в себе недоверие к человеку. Одной из основынх черт характера такой категории людей является подозрительность. Илья Львов является человеком. который с фанатизмом готов следовать идеям, провозглашенным Сталиным. В отличие от Ильи Львова, другой герой романа – Иван Алексеевич, является человеком, который во многом не согласен с мнением руководителей страны. Из-за такой жизненной позиции его положение в Генеральном штабе является очень шатким и Иван Алексеевич размышляет о том, что ему надо идти на фронт. В этих героях, а также в образе Батюка, который был командующим фронтом, в образе Бойко, являющимся начальником Штаба, в образе Захарова, который был членом Военсовета армии, а также в образах многих других персонажей, Симонов изобразил людей на войне. Но, Симонов, изобразил не только судьбы людей, которым выпало жить в тревожное и страшное военное время. Автор в романе затрагивает несколько вопросов, которые являлись очень актуальными в то время, а именно: о провальном начале войны для нашей страны, о личности И.В. Сталина, о влиянии культа личности Сталина на судьбы многих людей. Ответы на эти вопросы Симонов дает в своем произведении, таким образом высказывая свою точку зрения на происходившее во время Великой Отечественной войны.
Человек на воине в трилогии К. Симонова «Живые и мертвые»
Константина Симонова считают основателем “панорамного” романа о Великой Отечественной войне. Теме Отечественной войны посвятили свои произведения такие известные авторы, как Ю.Бондарев, В.Быков, А. Ананьев, Г. Бакланов, В. Богомолов и другие, выступавшие в традиционных жанрах. Однако трилогия Симонова “Живые и мертвые”, благодаря широте охвата событий и отражения судеб людей на войне, получила особое название — “панорамного” романа или романа-события. В один ряд с симоновской трилогией ставятся “Война” и “Москва, 41-й” И. Стаднюка, “Блокада” А. Чаковского.
Сам Симонов признавался, что центральное в его романе — это человек на войне. “Мне кажется, что в “Живых и мертвых” я напрасно отдал дань мнимой обязательности для романа наличия в нем семейных линий. И как раз это оказалось самым слабым в моей книге”, — признает К. Симонов. Главная задача автора состояла в изображении правды войны. Это потребовало от него введения большого количества действующих лиц — свыше 200. Причем судьбы многих из них остаются незавершенными. Тем самым Симонов показывает одну из главных драм войны — когда люди пропадали без вести. “Я оборвал эти судьбы сознательно”, — говорит автор трилогии. При этом даже эпизодические герои отличаются у Симонова индивидуальностью.
Вот как представлен в романе самый бесстрашный из командиров дивизий, который погибает немного ранее Серпилина: “Талызин, бирюковатый по натуре и казавшийся по первому впечатлению малообразованным, на самом деле был хорошо начитан, знал службу и командовал своей дивизией хотя и небезошибочно, но честно: не раздувал успехов и не прятал неудач. И вообще, по составившемуся у Серпилина мнению, был человек высокопорядочный. ” Далее в нескольких предложениях Симонов рассказывает об этом человеке буквально все. В сорок первом он вместе с несколькими другими генералами был отдан на Западном фронте под трибунал. Талызину предъявлялось обвинение в трусости и утере управления дивизией.
За это он был приговорен к расстрелу, замененному десятью годами лишения свободы. Из лагеря просился на фронт и летом сорок второго был послан вновь заместителем командира полка.
Человек на войне у Симонова — это практически реальный человек, то есть взятый из жизни. Судьба Талызина — это художественное воплощение в романе реальных событий. То же можно сказать и о большинстве судеб героев романа.
При написании трилогии К. Симонов придерживался принципа историзма. В своей работе он опирался на документы, свидетельства очевидцев, свой собственный опыт.
Я думаю, что наиболее широко тему сочинения можно раскрыть на примере образа Серпилина, являющегося одним из центральных в повествовании. Образ Серпилина, прошедшего во время войны путь от командира полка до командарма, считается открытием Симонова. С этим образом входят в военную прозу люди трагической судьбы — те, кто был подвергнут репрессиям в 30-е годы. Федор Серпилин был осужден без суда и следствия на десять лет, несмотря на то, что он не признал предъявленных ему обвинений.
“Фигура комбрига Серпилина сложилась у меня из воспоминаний двоякого рода, — писал Симонов, — во-первых, у меня в памяти осталось несколько встреч в разные годы войны с людьми, превосходно воевавшими и имевшими. ту же самую нелегкую биографию. Во-вторых, мне врезались в память некоторые эпизоды обороны Могилева в июле 1941 года и облик командира одного из полков. человека, не желавшего отступать. И внешний, и внутренний облик этого человека лег в первооснову образа Серпилина”.
Федора Серпилина Симонов показывает как солдата, любящего свою родину и готового до конца стоять за ее свободу. На войне раскрываются такие его качества, как мужество, стремление к победе, чувство долга. Мы видим, что душа этого человека не загрубела от ужасов войны — он сопереживает тем, кто был осужден вместе с ним, и пытается помочь этим людям. Серпилин пишет письмо в защиту друга с просьбой пересмотреть его дело: “Дорогой товарищ Сталин! Считаю своим долгом доложить Вам, что комкор Гринько не меньше меня предан Родине и не хуже меня защищал бы ее от фашистских захватчиков. Если Вы верите мне, то нам с комкором Гринько обоим место на фронте, здесь, где я, а если Вы мне не верите, то, значит, нам обоим место там, где он”.
Симонов раскрывает характер этого героя и в том, как он ведет себя в военной обстановке с Барановым, которого считает одним из виновников своего ареста в 1937 году; со своим приемным сыном, когда-то публично отрекшимся от него как от врага народа; и в том, как он ведет себя в первые дни войны в ситуации паники, отступления, слухов о диверсантах. Серпилин, всем сердцем преданный своей стране, тяжело переживает неудачи армии. Он пытается осознать, почему это произошло. Глубокий анализ событий приводит героя к правдивому пониманию войны и личности Сталина.
Симонов показывает, что война всецело поглощает человека. Это проявляется в раздумьях Серпилина — они не о его семье, друзьях. Чаще всего его мысли заняты событиями войны: “. после сталинградского разгрома немцы в марте под Харьковом показали, на что они еще способны. И надо было хоть умереть, но остановить их. Пока останавливали, представитель ставки трижды был у тебя. В последний раз разговор с ним обернулся так, что подумал: снимет с армии. И хотя делал все, что мог и умел, но, если б сняли, жаловаться было бы не на что, потому что отступал, не мог выполнить приказа — остановить немцев. Пришлось выслушать в последний раз и такое, что лучше бы не слышать. ”
Поведение человека на войне может быть разным. Такие герои трилогии “Живые и мертвые”, как член Военного Совета фронта Илья Львов, работник Генштаба Иван Алексеевич, которых в какой-то степени можно противопоставить, помогают читателю глубже понять причину тех или иных военных событий, а автору — раскрыть характеры людей на войне. Образ Ильи Львова, появляющийся в третьей книге трилогии, раскрывает социальную сторону сталинского культа, его проявление в поступках людей на фронте. Львов создавал атмосферу подозрительности, недоверия к человеку. Он фанатично претворяет в жизнь идеи Сталина. Иван Алексеевич, фамилия которого остается неизвестна читателю, напротив, во многом не поддерживает высшее руководство. “. Было все-таки что-то унизительное в том, что вся твоя жизнь зависела от вдруг мелькнувшего в голове воспоминания, которое могло и не мелькнуть, от трех-четырех слов, походя сказанных в трубку”, — думает Иван Алексеевич. Мы видим, что положение у Ивана Алексеевича в Генштабе по понятным причинам непрочное. И хотя ему “дорога возможность в меру своего разумения влиять на ход событий”, он подумывает о том, как уйти на фронт, пока тучи над ним не сгустились окончательно.
Эти образы относятся к персонажам второго плана, но наряду с главными героями в них, а также в образах члена Военного Совета армии Захарова, начальника штаба Бойко, командующего фронтом Батюка, раскрывается идея романа К. Симонова. Романа о войне и о людях на войне.
Несомненная заслуга Константина Симонова в том, что в своей трилогии он отразил не только судьбы людей военного времени, но и впервые затронул ряд острых вопросов: почему начало войны было таким провальным? кто такой Сталин? Как его культ преломлялся в судьбах людей? В “Живых и мертвых” автор сам отвечает на эти вопросы, что позволяет нам узнать еще одну точку зрения на события военного времени, оказавшего огромное влияние на судьбы людей.
Сочинение «Живые и мертвые» Симонов
Нельзя описать словами все те ужасы, которые произошли за жуткие пять лет. Но во время войны советские люди очень четко разделились на две группы. Одни воевали за свою Родину, не желая ни себя, ни подчиненных, если те у них были. Эти люди дрались до последнего, они никогда добровольно не сдавались в плен. не сдирали с военной формы знаки различия, они буквально своими телами преграждали путь немцам в глубь страны. Но существовали и другие, которые могли, будучи генералами или полковниками, прикинуться обычными крестьянами или, учуяв угрозу своей
Писатель сам прошел весь ад войны и знал обо всех ее ужасах не понаслышке. Он затронул многие темы и проблемы прежде невозможные в советской литературе: рассказал о неготовности страны к войне, о репрессиях, ослабивших армию, о мании
Главный герой романа — военный корреспондент Синцов, который узнает о начале войны в отпуске, в Симферополе. Он сразу же пытается возвратиться в свою редакцию, но, глядя на других бойцов, грудью вставших на защиту отечества, решает остаться воевать. И повлияли на его решения люди, готовые все сделать для родной страны, даже зная, что идут на верную смерть.
Синцов один из действующих персонажей, на долю которого выпали ранения, окружение, участие в ноябрьском параде 1941 года (откуда войска уходили прямо на фронт). Судьбу военного корреспондента сменила солдатская доля: герой прошел путь от рядового до высшего офицера.
Эпизод с летчиком — истребителем доказывает то, на что человек готов ради своей Родины. (В самом начале войны к нам на вооружение только начали поступать новые быстрые, маневренные истребители, но до фронта они еще не дошли, поэтому летали на старых, гораздо более медленных и неповоротливых, чем немецкие «мессершмитты». Командир, генерал — лейтенант Козырев (один из лучших советских асов), повинуясь приказу, послал на верную гибель несколько бомбардировщиков — днем, без прикрытия. Они все оказались сбиты, правда, только после выполнения задания. Следующую группу бомбардировщиков он полетел сопровождать сам. Он на своем собственном примере доказывал, что на старых самолетах тоже можно драться с «мессерами». Но, выпрыгнув из самолета, он очень поздно раскрыл парашют и поэтому на земле лежал уже почти парализованный. Но все равно, завидев людей, — он подумал, что это немцы, — Козырев выпустил в них почти всю обойму, а последним патроном выстрелил себе голову. Перед смертью он хотел разорвать документы, чтобы немцы не поняли, что у них в руках один из лучших советских летчиков, но у него не хватило сил, поэтому он просто застрелился, не дался, хотя подходили не немцы, а русские.)
Следующий, так же глубоко преданный своей Родине персонаж — — комдив Серпилин. Это вообще один из ярчайших образов русской военной прозы. Это человек с одной из тех биографий, которые «ломаются, но не гнутся». В этой биографии отразилось все происходящее в верхушке армии в 30 — е годы. Всех талантливых стратегов, тактиков, командиров, руководителей ссылали по совершенно нелепым обвинениям. Так было и с Серпилиным. Поводом для ареста послужили содержавшиеся в его лекциях и бывшие тогда не в моде предупреждения о сильных сторонах тактических взглядов возрожденного Гитлером вермахта. Его амнистировали только за несколько дней до начала войны, но за годы, проведенные в лагере, он ни разу не обвинил советскую власть в том, что с ним было сделано, но «ничего не забыл и ни чего не простил». Он понял, что не время предаваться обидам — надо спасать Родину. Серпилин считал это чудовищным недоразумением, ошибкой, глупостью. А коммунизм оставался для него святым и незапятнанным делом.
В СССР в то время одни солдаты думали, что немцев не убить, не остановить, потому и боялись их, а другие знали, что немец смертен, потому били его как могли. Серпилин относился именно к тем, которые поняли, что враг не бессмертен, поэтому он никогда его не боялся, а делал все возможное, чтобы убить, задавить, растоптать. Серпилин всегда показывал себя как опытный командир, умеющий грамотно оценить ситуацию, поэтому он и смог впоследствии выбраться из окружения. Но еще он проявил себя как человек, готовый сделать что угодно, только бы поддержать моральный дух солдат.
Внешне суровый и немногословный, требовательный к себе и подчиненным, он старается беречь солдат, пресекает всякие попытки добиваться победы «любой ценой».
Достаточно вспомнить эпизод, когда Серпилин отказался умертвить старого друга, старшего по званию генерала Зайчикова, мотивируя это тем, что, будь они вдвоем, он, наверное, выполнил бы его просьбу, но здесь, в окружении, такой поступок может повлиять на моральное состояние солдат.
Следует вспомнить, что Серпилин, выходя из окружения, всегда носил знаки отличия, что говорило о том, что он будет драться до конца, до самой смерти.
А в один «прекрасный день» «из бокового дозора пришел сержант, приведя с собой двух вооруженных людей. Один из них был низкорослый красноармеец. Другой — — высокий, красивый человек лет сорока, с орлиным носом и видневшейся из-под пилотки благородной сединой, придававшей значительность его моложавому, чистому, без морщин лицу».
Это был полковник Баранов с шофером — красноармейцем тот самый человек, который сделает что угодно, только бы остаться живым. Он убежал от немцев, поменял свою гимнастерку с полковничьими знаками отличия на ветхую солдатскую и сжег документы. Такие люди — позор русской армии. Даже его шофер Золотарев оставил свои документы при себе, а этот.
Сразу видно и отношение к нему Серпилина, а ведь они даже учились в одной академии. Правда, Баранов приложил руку к тому, чтобы Серпилина арестовали, но даже не из-за этой подлости презирает Серпилин полковника Баранова.
Баранов — карьерист и трус. Произносивший громкие слова о долге, чести, храбрости, писавший доносы на своих коллег, он, оказавшись в окружении, идет на все, лишь бы спасти свою жалкую шкуру. Даже Комдив сказал, что передовой Золотарев должен командовать трусом Барановым, а не наоборот. При неожиданной встрече полковник, понятно, стал вспоминать, что они вместе учились, служили, но у него ничего не вышло. Как выяснилось, этот полковник даже с оружием обращаться не умел: когда чистил свой автомат, выстрелил себе в голову. Ну и правильно! Не место таким людям в отряде Серпилина.
А самого Серпилина при выходе из окружения, при прорыве, ранило, так как он сражался в первых рядах. Но, даже если бы не добился, я думаю, пошел бы защищать Москву простым солдатом, как сделал впоследствии Синцов.
Итак, война расставила все точки. Здесь сразу понятно стало, кто настоящий человек, а кто лжегерой. К счастью, вторых было намного меньше, но, к несчастью, они практически не умирали. На войне гибнут только храбрые, отважные люди, а всякие трусы, предатели только богатеют и получают большие возможности, большое влияние. Но роман К. М. Симонова «Живые и мертвые» читается с восхищением. Постоянно присутствует чувство глубокого морального удовлетворения, что в России есть люди, способные на подвиги, и их большинство. К сожалению, таких людей иногда может выявить только столь ужасное событие, как война.
Оценка статьи:
Загрузка...
|
