29.03.2020

Мойдодыр – краткое содержание сказки Чуковского

«Мойдодыр» читательский дневник

«Мойдодыр» – добрая и вместе с тем поучительная сказка. В ней описывается история одного грязнули, которого перевоспитал строгий, но справедливый Мойдодыр.

Краткое содержание «Мойдодыр» для читательского дневника

Название: Мойдодыр

Число страниц: 10. Корней Чуковский. «Мойдодыр». Издательство «Самовар». 2016 год

Жанр: Сказка в стихах

Год написания: 1921 год

Главные герои

Мальчик – нечистоплотный грязнуля, неряха.

Мойдодыр – большой, важный умывальник, требовательный и суровый.

Крокодил – большой, зеленый, очень не любит грязнуль.

Сюжет

От мальчика в страхе разбежались все вещи, которые находились рядом с ним: подушка, одеяло, простыня, книжка, свечка. Даже пузатый самовар пустился наутек от него. Мальчик никак не мог понять, что случилось, и почему при виде его все вещи старались как можно быстрее убежать.

Вдруг из маминой спальни вышел огромный, внушительный Мойдодыр. Он принялся укорять мальчика в нечистоплотности, и обозвал его поросенком. Мойдодыр не удивился, что от такого чумазого трубочиста сбежали башмаки и брюки. Всем известно, что даже зверята умываются по утрам, и только мальчик никогда этого не делал.

Мойдодыр созвал клич, и тут же в комнате появились его верные помощники: щетки, мочалки, мыло. Они крепко-накрепко вцепились в грязного мальчика, чтобы как следует отмыть его.

В ужасе мальчик кинулся на улицу, но мочалка не отставала от него ни на шаг. К счастью, мимо проходил большой зеленый Крокодил, который тут же проглотил мочалку. Когда же он внимательного разглядел грязнулю, то не на шутку рассердился, и пригрозил проглотить и его самого.

Мальчик испугался, и побежал обратно домой. Он сам как следует умылся, и вскоре стал чистым и опрятным. К мальчику тут же вернулись его брюки, книжки, а пирожок так и просился сам в рот.

Мойдодыр уже не казался таким грозным и страшным. Напротив, он принялся обнимать и целовать мальчика, напоминая ему, что нужно не забывать умываться по утрам и вечерам, а всяким грязнулям должно быть очень стыдно!

План пересказа

Вещи убегают от мальчика.
Мальчик не понимает, что происходит.
Появление грозного Мойдодыра.
Мойдодыр призывает своих помощников.
Мальчик в страхе бежит на улицу.
Встреча с Крокодилом.
Чистый мальчик.
Возвращение вещей.
Мойдодыр славит чистоту.

Главная мысль

Быть грязным – очень стыдно, и с грязнулями никто не дружит.

Чему учит

Сказка учит быть чистоплотным, аккуратным, опрятным. Нужно самостоятельно следить за чистотой своего лица и тела, а также держать в чистоте личные вещи, не забывать наводить порядок в своей комнате.

Отзыв

Общаться с чистыми, опрятными, аккуратными людьми всегда гораздо приятнее, чем с грязнулями, от которых дурно пахнет. Это совсем несложно – умываться утром и вечером, чистить зубы и не забывать мыть руки с мылом.

Рисунок-иллюстрация к сказке Мойдодыр.

Пословицы

Вода да мыло грязь с души смыло.
Чистота – залог здоровья.
Соблюдай порядок – сон будет сладок.
Кто аккуратен, тот и людям приятен.
Чаще мойся, воды не бойся.

Что понравилось

Понравилось, как Крокодил проглотил мочалку, а после так рассердился на грязного мальчика, что тот решил поскорее помыться.

Рейтинг читательского дневника

Средняя оценка: 4.1 . Всего получено оценок: 15.

Сказка Мойдодыр

Сказка Мойдодыр краткое содержание

«Мойдодыр» Чуковского стала всеми любимой и популярной сказкой в стихах. От мальчика-неряхи начинают сбегать его вещи. Умывальников начальник и мочалок командир Мойдодыр рассказывает главному герою, что он грязнуля, и приказывает отмыть его. Отрывки из стихотворного рассказа можно учить с детками на память, с помощью рассказа можно объяснить малышам о важности чистоты и опрятности.

Сказка Мойдодыр скачать:

Сказка Мойдодыр читать

Одеяло
Убежало,
Улетела простыня,
И подушка,
Как лягушка,
Ускакала от меня.

Я за свечку,
Свечка – в печку!

Я за книжку,
Та – бежать
И вприпрыжку
Под кровать!

Я хочу напиться чаю,
К самовару подбегаю,
Но пузатый от меня
Убежал, как от огня.

Боже, Боже,
Что случилось?
Отчего же
Всё кругом
Завертелось,
Закружилось
И помчалось колесом?

Утюги за сапогами,
Сапоги за пирогами,
Пироги за утюгами,
Кочерга за кушаком –
Всё вертится,
И кружится,
И несётся кувырком.

Вдруг из маминой из спальни,
Кривоногий и хромой,
Выбегает умывальник
качает головой:

“Ах ты, гадкий, ах ты, грязный,
Неумытый поросёнок!
Ты чернее трубочиста,
Полюбуйся на себя:
У тебя на шее вакса,
У тебя под носом клякса,
У тебя такие руки,
Что сбежали даже брюки,
Даже брюки, даже брюки
Убежали от тебя.

Рано утром на рассвете
Умываются мышата,
И котята, и утята,
И жучки, и паучки.

Ты один не умывался
И грязнулею остался,
И сбежали от грязнули
И чулки и башмаки.

Я – Великий Умывальник,
Знаменитый Мойдодыр,
Умывальников Начальник
И мочалок Командир!
Если топну я ногою,
Позову моих солдат,
В эту комнату толпою
Умывальники влетят,
И залают, и завоют,
И ногами застучат,
И тебе головомойку,
Неумытому, дадут –
Прямо в Мойку,
Прямо в Мойку
С головою окунут!”

Он ударил в медный таз
И вскричал: “Кара-барас!”

И сейчас же щётки, щётки
Затрещали, как трещотки,
И давай меня тереть,
Приговаривать:

“Моем, моем трубочиста
Чисто, чисто, чисто, чисто!
Будет, будет трубочист
Чист, чист, чист, чист!”

Тут и мыло подскочило
И вцепилось в волоса,
И юлило, и мылило,
И кусало, как оса.

Вдруг навстречу мой хороший,
Мой любимый Крокодил.
Он с Тотошей и Кокошей
По аллее проходил
И мочалку, словно галку,
Словно галку, проглотил.

А потом как зарычит
На меня,
Как ногами застучит
На меня:
“Уходи-ка ты домой,
Говорит,
Да лицо своё умой,
Говорит,
А не то как налечу,
Говорит,
Растопчу и проглочу!”
Говорит.

Как пустился я по улице бежать,
Прибежал я к умывальнику опять.
Мылом, мылом
Мылом, мылом
Умывался без конца,
Смыл и ваксу
И чернила
С неумытого лица.

И сейчас же брюки, брюки
Так и прыгнули мне в руки.

А за ними пирожок:
“Ну-ка, съешь меня, дружок!”

А за ним и бутерброд:
Подскочил – и прямо в рот!

Вот и книжка воротилась,
Воротилася тетрадь,
И грамматика пустилась
С арифметикой плясать.

Тут Великий Умывальник,
Знаменитый Мойдодыр,
Умывальников Начальник
И мочалок Командир,
Подбежал ко мне, танцуя,
И, целуя, говорил:

“Вот теперь тебя люблю я,
Вот теперь тебя хвалю я!
Наконец-то ты, грязнуля,
Мойдодыру угодил!”;

Надо, надо умываться
По утрам и вечерам,
А нечистым Трубочистам –
Стыд и срам!
Стыд и срам!

Да здравствует мыло душистое,
И полотенце пушистое,
И зубной порошок,
И густой гребешок!

Давайте же мыться, плескаться,
Купаться, нырять, кувыркаться
В ушате, в корыте, в лохани,
В реке, в ручейке, в океане, –
И в ванне, и в бане,
Всегда и везде –
Вечная слава воде!

Сказка Мойдодыр

Поделиться в соц. сетях

Корней Иванович Чуковский

Сказка Мойдодыр краткое содержание:

Сказка «Мойдодыр» о маленьком мальчике, который был очень большим грязнулей и ужасно не любил умываться и мыть руки. В результате его перестают слушаться вещи. Сначала убегает одеяло, потом простыня и подушка. Свечка прячется от него в печь, книжка — под кровать и даже самовар мчится прочь, не дав напиться чаю. И только кривоногий и хромой умывальник не побоялся мальчугана. Он – Великий Умывальник, знаменитый Мойдодыр, умывальников Начальник и мочалок Командир. Тот спокойно проглотил летевшую прямо в пасть мочалку и пригрозил мальчишке, что съест и его, если тот не пойдет и не вымоется. Угроза подействовала. Мальчишка сам начал тереть себя мылом. Как только он стал чистым и опрятным, к нему вернулись брюки, книжка, тетрадь, бутерброд, пирожок. А Мойдодыр, танцуя, подбежал к мальчику и похвалил его.

Эта замечательная сказка учит детей соблюдать самые необходимые нормы гигиены, быть чистюлей, а не замарашкой. Очень важно детям знать, что уход за собой — залог успешности в будущем.

Сказка Мойдодыр читать:

Одеяло
Убежало,
Улетела простыня,
И подушка,
Как лягушка,
Ускакала от меня.

Я за свечку,
Свечка — в печку!
Я за книжку,
Та — бежать
И вприпрыжку
Под кровать!

Я хочу напиться чаю,
К самовару подбегаю,
Но пузатый от меня
Убежал, как от огня.

Боже, Боже,
Что случилось?
Отчего же
Всё кругом
Завертелось,
Закружилось
И помчалось колесом?

Утюги за сапогами,
Сапоги за пирогами,
Пироги за утюгами,
Кочерга за кушаком —
Всё вертится,
И кружится,
И несётся кувырком.

Вдруг из маминой из спальни,
Кривоногий и хромой,
Выбегает умывальник
И качает головой:

«Ах ты, гадкий, ах ты, грязный,
Неумытый поросёнок!
Ты чернее трубочиста,
Полюбуйся на себя:
У тебя на шее вакса,
У тебя под носом клякса,
У тебя такие руки,
Что сбежали даже брюки,
Даже брюки, даже брюки
Убежали от тебя.

Рано утром на рассвете
Умываются мышата,
И котята, и утята,
И жучки, и паучки.

Ты один не умывался
И грязнулею остался,
И сбежали от грязнули
И чулки и башмаки.
Я — Великий Умывальник,
Знаменитый Мойдодыр,
Умывальников Начальник
И мочалок Командир!
Если топну я ногою,
Позову моих солдат,
В эту комнату толпою
Умывальники влетят,
И залают, и завоют,
И ногами застучат,
И тебе головомойку,
Неумытому, дадут —
Прямо в Мойку,
Прямо в Мойку
С головою окунут!»

Он ударил в медный таз
И вскричал: «Кара-барас!»
И сейчас же щётки, щётки
Затрещали, как трещотки,
И давай меня тереть,
Приговаривать:

«Моем, моем трубочиста
Чисто, чисто, чисто, чисто!
Будет, будет трубочист
Чист, чист, чист, чист!»

Тут и мыло подскочило
И вцепилось в волоса,
И юлило, и мылило,
И кусало, как оса.

А от бешеной мочалки
Я помчался, как от палки,
А она за мной, за мной
По Садовой, по Сенной.
Я к Таврическому саду,
Перепрыгнул чрез ограду,
А она за мною мчится
И кусает, как волчица.
Вдруг навстречу мой хороший,
Мой любимый Крокодил.
Он с Тотошей и Кокошей
По аллее проходил
И мочалку, словно галку,
Словно галку, проглотил.

А потом как зарычит
На меня,
Как ногами застучит
На меня:
«Уходи-ка ты домой,
Говорит,
Да лицо своё умой,
Говорит,
А не то как налечу,
Говорит,
Растопчу и проглочу!»
Говорит.

Как пустился я по улице бежать,
Прибежал я к умывальнику опять.
Мылом, мылом
Мылом, мылом
Умывался без конца,
Смыл и ваксу
И чернила
С неумытого лица.

И сейчас же брюки, брюки
Так и прыгнули мне в руки.
А за ними пирожок:
«Ну-ка, съешь меня, дружок!»
А за ним и бутерброд:
Подскочил — и прямо в рот!

Вот и книжка воротилась,
Воротилася тетрадь,
И грамматика пустилась
С арифметикой плясать.

Тут Великий Умывальник,
Знаменитый Мойдодыр,
Умывальников Начальник
И мочалок Командир,
Подбежал ко мне, танцуя,
И, целуя, говорил:
«Вот теперь тебя люблю я,
Вот теперь тебя хвалю я!
Наконец-то ты, грязнуля,
Мойдодыру угодил!»

Надо, надо умываться
По утрам и вечерам,
А нечистым Трубочистам —
Стыд и срам!
Стыд и срам!
Да здравствует мыло душистое,
И полотенце пушистое,
И зубной порошок,
И густой гребешок!

Давайте же мыться, плескаться,
Купаться, нырять, кувыркаться
В ушате, в корыте, в лохани,
В реке, в ручейке, в океане, —
И в ванне, и в бане,
Всегда и везде —
Вечная слава воде!

Истинное содержание произведения К. Чуковского Мойдодыр

Argumenta ponderantur, non numerantur
(Сила аргументов не в числе, а в весомости)

Non progredi est regredi
(Не идти вперед – значит идти назад)

Некоторое время назад мне довелось ознакомиться с трудами Альфреда Николаевича Баркова, а также с работами его последователей Павла Маслака и его супруги (или сестры?) Ольги. Труды эти относятся к области теоретического литературоведения и посвящены вопросам применения разработанной ими оригинальной методики анализа определенного класса литературных произведений.
С помощью этой методики на моих глазах был вскрыт, как консервным ножом, целый ряд знаменитых бестселлеров разных эпох и стран. И оказалось, что они содержат сложнейшую внутреннюю структуру, не имеющую ничего общего с их очевидной фабулой, как содержимое консервной банки, если продолжить аналогию, представляющее мешанину фасоли и кусочков говядины, залитых томатным соусом, не имеют ничего общего с оцинкованным железом.
Чтобы заинтриговать читателя, впервые столкнувшегося с этой методикой, я назову некоторых подопытных писателей: Шекспир, Пушкин, А.Толстой, Булгаков. А чтобы дальнейшее стало понятным (тем, кто все же решился читать последующие строки), позволю себе коротко изложить теоретические основы упомянутой методики в той мере, в какой понял сам.
Итак, согласно традиционному подходу к литературе, существует три жанра: эпос, лирика и драма. Различаются они прежде всего позицией автора-рассказчика. В эпосе рассказчик предельно отстранен от описываемых событий, он скорее “над ними”, максимально объективизирован. В лирике основой является субъективная позиция рассказчика (который, конечно, может не совпадать с автором, так называемый “лирический герой”), его переживания, мироощущение, воспоминания. Драма же вообще подразумевает отсутствие рассказчика.
А.Барков установил, что целый ряд произведений не относится ни к одному из перечисленных жанров, а представляет собой особый жанр, точнее “метажанр”, включающий в себя традиционные жанры как частные случаи. Этот метажанр – мениппея.
Термин “мениппея” был введен, очевидно, М.М.Бахтиным, который указал на некоторые его особенности, но не дал исчерпывающей дефиниции, и, по-видимому, даже не выделил мениппею в отдельный жанр (метажанр). А.Барков четко определил структуру мениппеи через не менее четко определенные им понятия фабулы, сюжета и композиции.
Более того, практическое применение методики анализа мениппеи носит аксиоматический характер, выводы производятся путем формулирования силлогизмов, основанных на некоторых фундаментальных аксиомах-постулатах (при этом почти не используется индуктивный метод, точнее, используется как параллельный, дополнительный). Причем единственным постулатом, лежащим в основе цепочки силлогизмов, является гениальность автора исследуемого произведения.

Поясню на примере.

Принимаем постулат, который мало у кого вызывает сомнения: Пушкин – гений. Возьмем, например, “Повести Белкина”. Традиционное литературоведение отмечает множество небрежностей и откровенных слабостей в этих повестях, чаще же всего просто их игнорирует и обходит молчанием (желающих знать, о чем конкретно идет речь, отсылаю к работам А.Баркова). Если исходить из принятого постулата, надо признать, что эти “огрехи” сделаны Пушкиным умышленно, иначе что же это за гений, допускающий просчеты, непростительные даже начинающему литератору. Именно наличие таких противоречий указывает на то, что мы имеем дело с мениппеей.
И вот здесь мы подходим к основной отличительной черте мениппеи – личности рассказчика. Прошу прощения за обширную цитату из работы А.Баркова, но лучше создателя теории мениппеи не скажешь:

“В мениппее рассказчик-персонаж излагает события своего сказа так, как он их видит сквозь субъективную призму собственной психики и личных переживаний. Нередко он — один из персонажей собственного сказа, в числе других он описывает и самого себя, свои действия, а это тем более сопряжено с субъективизмом, поскольку полной “вненаходимости” (объективации образа) добиться в этом случае просто невозможно; в таком описании будут обязательно присутствовать элементы лирики. Поэтому в задачу автора мениппеи входит создание образа рассказчика с характерной для него психикой, и только сквозь призму психологических характеристик этого образа следует оценивать содержание того, о чем он повествует[…]
Принципиальное отличие мениппеи от эпических произведений состоит в том, что ее текст следует воспринимать как созданный не титульным автором, а рассказчиком-персонажем. То, что мы не осознаем его присутствия и его специфической роли в формировании композиции, является следствием его позиции: ему удается вводить нас в заблуждение — путем формирования в нашем сознании ложного представления о произведении как чисто эпическом, а также путем навязывания ложной системы образов, которая ошибочно воспринимается как единственный сюжет и как содержание всего произведения. Для того, чтобы в сознании читателя сформировалась истинная система образов, необходимо не только выявить присутствие такого рассказчика (а это непосредственно связано с определением границ той лирической фабулы, которая описывает его действия), но и определить его интенцию, то есть, психологические доминанты, в силу которых содержание повествуемых им событий претерпевает искажения. Именно он, а не описываемые им персонажи, является главным героем произведения; именно то, как он ведет свой сказ, и является основным содержанием любой мениппеи, а сам сказ играет лишь роль вставной новеллы, работающей на раскрытие образа рассказчика.”

Verba volant, scripta manent
(Слова исчезают, написанное остается)

Надеюсь, что все вышепрочитанное вас заинтриговало, как в свое время и меня, в результате чего я решился предпринять собственное исследование. Объектом которого выбрал интересовавшее меня с детства эпическое (как мне раньше казалось) произведение К.Чуковского “Мойдодыр”.

План исследования будет такой:

• Во-первых, выявить признаки-противоречия “Мойдодыра”, указывающие на то, что мы имеем дело с мениппеей.
• Во-вторых, выявить личность рассказчика, его психологические особенности, тем самым установив истинный сюжет произведения.
• И, наконец, в-третьих, попытаться установить реальный прототип, скрывающийся за личиной “рассказчика”.

Итак, читатель, открой перед собой текст анализируемого произведения (надеюсь, он есть в каждом доме). Не верь мне на слово. Пройди со мной весь путь и делай выводы самостоятельно.

Всем известен сюжет “Мойдодыра”. В нескольких словах он выглядит так: автор повествования – мальчик (о времени и месте повествования позже), встав утром, с удивлением наблюдает, как от него сбегает вся домашняя утварь. В довершение неприятности “…из маминой спальни кривоногий и хромой” (фрейдистский мотив “Эдипова комплекса” заслуживает отдельного исследования, здесь достаточно указать лишь на вызываемую им древнегреческую аллюзию, что лишний раз доказывает – мы имеем дело с мениппеей, этимологически происходящей от имени древнегреческого сатирика Мениппа) появляется Мойдодыр. Он произносит ряд оскорблений и угроз в адрес мальчика, принуждая его к бегству по улицам неназванного Города. Погоня мочалок прекращается вмешательством Крокодила с детьми, избавляющего героя от угрозы быть вымытым. После этого Крокодил призывает нашего героя к тому же, к чему его склонял Мойдодыр, однако, на этот раз призывы возымели действие, и все заканчивается апофеозом и гимном воде.
Это видимый всем сюжет. Он насквозь дидактичен. Совершенно очевидно, что неприкрытая дидактичность материала и гениальность автора (напоминаю об основном постулате теории мениппеи) находятся в непримиримом противоречии. Одно это позволяет зачислить “Мойдодыра” в разряд мениппей. Но это только начало списка нелепостей и противоречий.
Для того, чтобы выявить другие парадоксы произведения, остановимся, как обещано, на времени и месте протекания описываемых в мениппее событий. Казалось бы, что определить время действия – задача безнадежная. В “Мойдодыре” нет ни одной даты, отталкиваясь от которой можно было бы решить задачу. Однако, А.Барков при анализе мениппеи А.Пушкина “Евгений Онегин” блестяще разрешил подобную задачу (Пушкин ненавязчиво разбросал временные метки по всему роману), неопровержимо установив и даты рождения Онегина и Татьяны, и дату дуэли (из чего сделаны далеко идущие выводы). Вдохновимся этим.
Вглядимся пристальней в перечень вещей, убежавших от героя:

“…Я за свечку, Свечка в печку. ”
“…К самовару подбегаю, Но пузатый…”
“…Утюги за сапогами…Кочерга за кушаком…”

Читатель! У тебя в доме есть свечка? Не знаешь? Наверное, где-то валяется на случай перебоя в подаче электроэнергии, но где? Во всяком случае, в перечне бегущих от тебя предметов ты бы упомянул свечку последней. А кочерга? Клянусь мениппеей, если ты даже знаешь, что это такое, то в доме ее нет! В крайнем случае на даче. Я уж не говорю про печку. Про самовар. Про кушаки. Но этого мало.
Перечитаем проклятья Мойдодыра:

“…Ты чернее трубочиста… У тебя на шее вакса…”

Я последний раз видел трубочиста по телевизору в какой-то познавательной передаче про Голландию в качестве национальной экзотики. (Кстати, трубочист еще три раза – проверь – появляется в тексте). А не припомнишь ли ты, читатель, когда “сапоги” чистили “ваксой”?
Упомянутые реалии дают нам верхнюю границу времени повествования: 20-е – 30–е годы ХХ века. Упоминание пресловутой “маминой спальни” опускает временную границу из эпохи коммуналок еще ниже – в дореволюционный период. Упоминание же в “вещевом” списке утюга ограничивает нижний временной предел 90-ми годами ХIХ века. (В более ранние годы утюг был роскошью, недоступной семье невысокого социального статуса, к коему относится семья героя: явное отсутствие домработницы, попытка героя позавтракать без матери и отца, находящихся, очевидно, на службе).
Итак, действие происходит в девяностые годы девятнадцатого века.
Теперь о месте. Хотя Город, в котором происходят все эти невероятные события, нигде в тексте не идентифицирован, косвенные намеки все же есть. Перечитайте маршрут бегства:

“…По Садовой, по Сенной.
Я к Таврическому саду…”

Это ни о чем тебе, читатель, не говорит? Тогда перелистни страницу назад, к угрозам Мойдодыра:

“…Прямо в Мойку, Прямо в Мойку
С головою…”

Sic! Чтобы читатель не подумал, будто речь идет о кухонной мойке, написано 2 раза и с прописной буквы! Какая великолепно завуалированная подсказка! Еще одно подтверждение незаурядности автора. Я думаю, читатель, что ты уже готов вместе со мной сделать единственно возможный вывод: место действия – Петербург. Я понимаю всю неожиданность этого вывода, но согласись – он единственно возможный.
Давайте сделаем следующий шаг. К.Чуковский родился в 1882 г. В Петербурге. Герою произведения – лет 12-15. Все говорит о том, что “Мойдодыр” автобиографичен. И вот противоречие: хотя К.Чуковский родился в Петербурге, но детство прошло в Одессе. Небрежность? Да, если считать рассказчиком самого К.Чуковского. Нет, если исходить из нашего постулата. Ergo, рассказчик и К.Чуковский – не одно и то же. “Мойдодыр” – мениппея.

(A propos, не очень известно, что настоящая фамилия К.Чуковского – Корнейчуков. Николай Васильевич Корнейчуков. Пристрастие к псевдонимам – признак склонности к мистификациям. Мениппея – всегда мистификация.)

Это не единственная “небрежность”. Рассмотрим повнимательнее “исход вещей”, который, как сказано, происходит “колесом”. Утюги, сапоги и пироги образуют циклическую последовательность, которую можно, действительно, рассматривать, как колесо. Но, буквально в следующей строчке “кочерга за кушаком”. Это уже как минимум второе колесо! Не говоря уже о книжке, “вприпрыжку” убежавшей под кровать и никак не напоминающей даже третье колесо.
Но это все цветочки. Главное, в чем проявляется беспомощность К.Чуковского (если считать его единственным автором) – это прорисовка образа титульного героя произведения. Его поступки психологически немотивированы. Начнем с первого появления из навязшей в зубах “маминой спальни”. Напугав ребенка неожиданным появлением, он рассчитывает на немедленное послушание. Мало того, он набрасывается на мальчугана с угрозами. На что же он надеется? А ведь это положительный образ, по крайней мере, в рамках эпического сюжета.
Далее, потеряв проглоченную Крокодилом мочалку, Мойдодыр должен был испытывать, самое малое, раздражение по отношению к главному виновнику этой потери. Вместо этого он:

“…Подбежал ко мне, танцуя,
И, целуя, говорил…”

Немотивированные перепады настроения, неаутентичная сентиментальность. Запомним это. Что, Чуковский настолько беспомощен, что не видит: заглавный образ не удался?
Что после этого говорить о прочих – Крокодиле, его детях, неназванных свидетелей погони и уничтожения мочалки (маловероятно, что днем в Петербурге не нашлось очевидцев)?
Рамки настоящего повествования не дают возможности остановиться на других несообразностях (их много, и они еще ждут своих исследователей). Но и сказанного достаточно, чтобы сделать вывод: или К.Чуковский бездарный графоман, или перед нами мениппея. Третьего не дано.

Quod erat demostrandum.

Nil admirari
(Ничему не удивляйся)

Теперь становится ясным, что рассказчик – не Чуковский, несмотря на установленную автобиографичность произведения. Рассказчик – некая персона, желающая, чтобы его принимали за Чуковского. И он является свидетелем и участником по меньшей мере части описываемых событий. Его цель – показать беспомощность Чуковского, как автора эпического повествования, а себя выставить в благоприятном свете. И все “промахи” и “несообразности” Чуковского-автора специально организованы рассказчиком.
Это и есть психологическая характеристика рассказчика. Очевидна “анти-Чуковская” направленность “его” опуса. На данном этапе исследования уже можно поставить вопрос: кто же является рассказчиком?
В силу ограниченного числа действующих лиц мы пойдем методом исключения. Мальчик, как выяснилось, рассказчиком мениппеи не является по определению. Хотя существование мамы подразумевается наличием сакраментальной спальни, она (мама) не может претендовать на роль рассказчика как иррелевантная по отношению к сюжетным событиям. Мойдодыр, как мы уже показали, выглядит неприглядно со своей неаутотентичностью, что противоречит целям рассказчика по облагораживанию своего образа. Тотоша и Кокоша недоросли. Вывод: рассказчик – Крокодил.
Несмотря на кажущуюся неожиданность вывода, он логичен. Ведь Крокодил – единственный положительный персонаж – и бесстрашный боец с мочалками, и умелый наставник молодежи, чьи советы непререкаемы и подлежат немедленному исполнению. А как о нем якобы пишет мальчик:

“…мой хороший
Мой любимый Крокодил…”

С чего бы эта любовь? Очевидно, что объяснение в любви к Крокодилу вложено в уста маленького героя самим Крокодилом – всякое другое объяснение не выдерживает критики.
Наконец, он примерный семьянин, прогуливающий по аллее детишек (заметим, что и здесь мама (Крокодилица) отсутствует, что подчеркивает отсутствие у него комплексов и Эдипа, и Электры; однако, в истинном сюжете этим отсутствием супруги К.Чуковский намекает нам на прототип Крокодила; но об этом позже).
Теперь становятся понятны все “огрехи” и “несообразности” повествования. Это не огрехи К.Чуковского; это огрехи бездарного литератора Крокодила (“косящего”, если пользоваться современной терминологией, под Чуковского), не способного ни к логичному построению сюжета, ни к психологической прорисовке образов.
И вот здесь становится ясен истинный сюжет “Мойдодыра”: это произведение о том, как графоман Крокодил пишет “Мойдодыра”, пытаясь мимикрировать под Чуковского с целью компрометации последнего. А видимый “ложный” сюжет, принимаемый всеми за истинный, есть вставная новелла, написанная Крокодилом.

Облегченно вздохнув, мы можем перейти к последней главе нашего исследования.

ЧУКОВСКИЙ И КРОКОДИЛЫ

Cui bono? Cui prodest?
(Кому хорошо? Кому выгодно?)

До сих пор все исследование опиралось исключительно на факты, содержащиеся в самом тексте. Согласно теории мениппеи, поиск прототипов выводит нас во внетекстовое поле, т.к. требует привлечения не только биографических данных, но и фактов общелитературной жизни во время создания полотна (1923 г.)
Мы уже показали в нашем исследовании психологическую непрорисованность образа Мойдодыра. И надо признать, что вина за это лежит не только на рассказчике-Крокодиле, но и на авторе мениппеи. А так как автор безгрешен (remember about postulate!), это означает только одно: у Крокодила и Мойдодыра один и тот же прототип!
Проведенные мной нарратологические, топонимические и эпистолярные изыскания (которые я собираюсь опубликовать отдельной работой) привели меня к выводу, который позволю себе сформулировать здесь в окончательном виде:

прототипом Мойдодыра и Крокодила является “пролетарский писатель” и “народный учитель” М.Горький (А.М.Пешков).

Приведу только некоторые факты, подтверждающие вывод.

Именно М.Горький в 1916 г. пригласил К.Чуковского руководить детским отделом издательством “Парус”. Именно М.Горький посоветовал ему писать для детей. А разве не вопиет тот факт, что первой детской сказкой К.Чуковского был “Крокодил” (опубликована в 1917 г. под названием “Ваня и Крокодил”)?! А сказка “Краденое солнце”, где Крокодил показан в самом неприглядном виде?!
А.Горький не был настолько глуп, чтобы не понять, в кого нацелены стрелы чуковской сатиры. Но, как и любой объект сатиры, он не желал сознаться, что узнал себя, и инициировал направленную травлю Чуковского (здесь не стоит излагать общеизвестные факты обструкции, организованной педологами 20-х – 30-х годов, обвинявших Чуковского в антипедагогичности).
Вспомните упоминавшееся мной отсутствие супруги Крокодила – это намек на гражданскую жену А.Горького артистку Художественного театра М.Ф.Андрееву.
Отметьте для себя не раз упоминавшуюся в воспоминаниях современников сентиментальность Горького, его способность в любой момент прослезиться, и сопоставьте это с уже упоминавшейся психической неуравновешенностью Мойдодыра (“…Вот теперь тебя люблю я…”).

И, наконец, главный аргумент. Если М.Горький и М.Андреева послужили прототипами главных героем мениппеи М.А.Булгакова “Мастер и Маргарита” и главных героев мениппеи А.Толстого “Приключения Буратино” (Буратино и Мальвина), то чем хуже К.Чуковский? Как поет в одной из своих песен Тимур Шаов, “это уж традиция, нарушать нельзя”.

Можно только выразить сожаление, что А.С.Пушкин написал “Евгения Онегина” до рождения традиционных прототипов.

Contra spem spero
(Надеюсь вопреки ожиданию)

Надеюсь, что мой пример вдохновит хоть кого-нибудь на продолжение подобных перспективных исследований. Ведь столько скрытых еще мениппей ждет своих открывателей, вооруженных универсальным консервным ножом!

Feci, quod potui, faciant meliora potentes
(Я сделал все, что мог; пусть, кто может, сделает лучше)

Заинтересовавшихся темой прошу обращаться ко мне. Со своей стороны, жду Ваших ссылок, соображений и работ.

Мойдодыр – краткое содержание сказки Чуковского

Мойдодыр – это персонаж сказки знаменитого детского писателя Корнея Ивановича Чуковского. Дети советской эпохи наизусть знали стих, главным героем которого стали маленький мальчик и говорящий умывальник. Забавная повесть, целью которой было приучить малышей к личной гигиене и опрятному внешнему виду, с течением времени не теряет актуальности. В ней, как и в любой сказке, описывается противостояние добра и зла. На светлой стороне выступает Мойдодыр с заветами о чистоте, а на темной – неряшливость.

Корней Чуковский

Сказка, написанная в 1922 году, неоднократно экранизировалась посредством мультипликации. Она привлекает внимание маленьких зрителей и сегодня.

История создания

Повесть впервые опубликована в 1923 году издательством «Радуга». Иллюстрации к сказке создал Юрий Анненков. История мальчика-грязнули вдохновила советских мультипликаторов, и нравоучительный сюжет запечатлели в коротком мультике. В 1927 году проект Марии Бендерской показали по телевидению, а в 1939 и 1954 годах две интерпретации представил режиссер Иванов-Вано. Самый поздний мультфильм часто транслируют на современных каналах.

Мойдодыр в мультфильмах 1939 и 1954 года

По версии, которую в интервью озвучивал автор произведения, оно было написано благодаря младшей дочери. Однажды, работая в кабинете, Корней Чуковский услышал, как девочка громко плачет, и поспешил на помощь. Маленькая Маша не хотела мыться. Отец, обладавший незаурядным воображением, парировал отказы ребенка наспех сочиненным стихотворением. Так на свет появились знаменитые строки:

«Надо, надо умываться
По утрам и вечерам,
А нечистым трубочистам
Стыд и срам, стыд и срам».

Продолжение сказка увидела на бумаге и стала спасением для родителей той эпохи. Капризы детей сходили на нет после рассказов о Мойдодыре. Смысл сказки банален: нужно умываться каждый день, чтобы не прослыть грязнулей, как мальчик из знаменитого повествования. Подобно детским страшилкам, повествование завораживало малышей и заставляло умываться и чистить зубы. Детское сознание, каждому необходимому действию требовавшее подтверждения, получало его благодаря строчкам писателя.

Сюжет

История, описанная в «Мойдодыре», с детства знакома многим и разобрана на цитаты. Рассказ ведется от лица маленького мальчика, которого внезапно бросают все вещи. Одеяло, подушка и даже чайник пускаются в бега из-за неряшливости и пренебрежения умыванием. Появившись из маминой спальни, говорящий умывальник по имени Мойдодыр рассказывает ребенку: причиной побега вещей стало то, что он – грязнуля. Персонаж грубо втолковывает правила гигиены и упрекает ребенка в предательстве верных брюк.

Мойдодыр. Иллюстрация Юрия Анненкова

Мойдодыр решает навести порядок и призывает мочалки, щетки и мыло на помощь. Малыш пускается наутек. Завидев крокодила, он спешит к нему, но зверь грозится съесть мальчонку, если тот не умоется, поэтому паренек спешит назад, к Мойдодыру. После банных процедур вещи возвращаются к хозяину. Финалом произведения становится гимн чистоте.

Сказка, выглядящая банальной, построена по традиционным канонам драматургии и имеет завязку, кульминацию и развязку. Перипетией служит погоня мочалки за мальчуганом, а праздник чистоты становится своеобразным эпилогом, в котором озвучивается мораль произведения.

Мойдодыр и грязнуля

Характеристика главных действующих лиц дает возможность малышу идентифицировать себя с главным героем сказки, а родителей – с Мойдодыром. Это положительно влияет на восприятие сюжета ребенком. Чуковский не был детским психологом, но «Мойдодыр», как и другие сказки поэта, построен на глубоких связях, взывающих к детскому подсознанию и позволяющих быстро добиться прогресса в воспитании.

Корней Чуковский использовал простые повествовательные приемы, вовлекающие детей в игру и заставляющие фантазию работать. Он отправлял в пляс предметы в квартире, приводил в движение все, что окружает малыша, чей багаж знаний невелик.

Мойдодыр и умытый мальчик

Неизвестная фигура Мойдодыра, возникающая в сказке, поражает детей, как и погоня мочалки за мальчиком. Даже уже знакомый малышам крокодил отказывался общаться с неряхами. Детям становится очевидно: единственный выход из стрессовой ситуации – подчиниться порядку, принятому у взрослых и у всех вещей вокруг. Праздник чистоты, о котором торжественно рассказывает поэт, – награда за правильное решение.

В комментариях Чуковский говорил, что не преследует в своих произведениях никаких глобальных целей за исключением привития детям банальных правил поведения. «Мойдодыр» стал призывом к чистоте и личной гигиене. В стране, провозглашавшей конкретные стандарты жизни советского человека, нормы внешнего вида играли немаловажную роль. Поэтому вклад Чуковского в воспитание нескольких поколений сложно преувеличить.

Интересные факты

Детский писатель Корней Чуковский имел большую популярность благодаря фантазии и удачному литературному слога, присущему произведениям. Чуковский был филологом, способным использовать разнообразные описательные приемы, и демонстрировал богатство русского языка. Перечень его произведений, помимо моралистических сказок, включает в себя «Библию для детей».

Во времена «оттепели», на которые пришлось создание проекта, заниматься подобной работой было опасно для творчества и жизни. Чуковского заставляли неоднократно редактировать книгу, заменяя «Бог» на «волшебник Яхве» и исключая слово «евреи». Детскую Библию опубликовали под названием «Вавилонская башня и другие древние легенды», но тираж не допустили до книжных прилавков. Власти посчитали, что сознание детей Советского Союза нельзя засорять религиозными легендами.

Памятник Мойдодыру

Популярность Чуковского велика. По сей день автор остается самым издаваемым писателем для детей. По статистике, за 2016 год общий тираж книг с его сказками составил более 2 млн. экземпляров.

Герои стихотворных повестей Корнея Ивановича давно стали брендом. В московском парке Сокольники установлен памятник Мойдодыру. Его образ часто используют в маркетинговых кампаниях для рекламы сантехники и чистящих средств.

Мойдодыр — Чуковский К. И

Мойдодыр слушать

Мойдодыр читать с картинками

Одеяло
Убежало,
Улетела простыня,
И подушка,
Как лягушка,
Ускакала от меня.

Я за свечку,
Свечка — в печку!

Я за книжку,
Та — бежать
И вприпрыжку
Под кровать!

Я хочу напиться чаю,
К самовару подбегаю,
А пузатый от меня,
Убежал, как от огня.

Что такое,
Что случилось?
Отчего же
Всё кругом
Завертелось,
Закружилось
И помчалось колесом?

Вдруг из маминой из спальни,
Кривоногий и хромой,
Выбегает умывальник
И качает головой:

И мышата, и утята,
И жучки, и паучки.

Он ударил в медный таз
И вскричал: «Кара-барас!»
И сейчас же щетки, щетки
Затрещали, как трещотки,
И давай меня тереть,
Приговаривать:

«Моем, моем трубочиста
Чисто, чисто, чисто, чисто!
Будет, будет трубочист
Чист, чист, чист, чист!»
Тут и мыло подскочило
И вцепилось в волоса,
И юлило, и мылило,
И кусало, как оса.

А от бешеной мочалки
Я помчался, как от палки,
А она за мной, за мной
По Садовой, по Сенной.

Я к Таврическому саду,
Перепрыгнул чрез ограду,
А она за мною мчится
И кусает, как волчица.
Вдруг навстречу мой хороший,
Мой любимый Крокодил.
Он с Тотошей и Кокошей
По аллее проходил.
И мочалку, словно галку,
Словно галку, проглотил.

А потом как зарычит
На меня,
Как ногами застучит
На меня:
«Уходи-ка ты домой,
Говорит,
Да лицо своё умой,
Говорит,
А не то, как налечу,
Говорит,
Растопчу и проглочу!»
Говорит.
Как пустился я по улице бежать,
Прибежал я к умывальнику опять.

Мылом, мылом
Мылом, мылом
Умывался без конца,
Смыл и ваксу
И чернила
С неумытого лица.
И сейчас же брюки, брюки
Так и прыгнули мне в руки.

А за ними пирожок:
«Ну-ка, съешь меня, дружок!»
А за ним и бутерброд:
Подбежал — и прямо в рот!
Вот и книжка воротилась,
Воротилася тетрадь,

И грамматика пустилась
С арифметикой плясать.

Да здравствует мыло душистое,
И полотенце пушистое,
И зубной порошок,
И густой гребешок!
Давайте же мыться, плескаться,
Купаться, нырять, кувыркаться
В ушате, в корыте, в лохани,
В реке, в ручейке, в океане, —
И в ванне, и в бане,
Всегда и везде —
Вечная слава воде!

Нашли ошибку? Есть пожелания? Жми!

Оценка статьи:

(пока оценок нет)

Загрузка...