Зорькина песня – краткое содержание рассказа Астафьева

Зорькина песня – краткое содержание рассказа Астафьева

Автор: Астафьев В.П.

Бабушка разбудила меня рано утром, и мы пошли на ближний увал по землянику. Огород наш упирался дальним пряслом в увал. Через жерди переваливались ветви берез, осин, сосен, одна черемушка катнула под городьбу ягоду, и та взошла прутиком, разрослась на меже среди крапивы и конопляника. Черемушку не срубали, и на ней птички вили гнезда.

Деревня еще тихо спала. Ставни на окнах были закрыты, не топились еще печи, и пастух не выгонял неповоротливых коров за поскотину, на приречный луг.

А по лугу стелился туман, и была от него мокра трава, никли долу цветы куриной слепоты, ромашки приморщили белые ресницы на желтых зрачках.

Енисей тоже был в тумане, скалы на другом берегу, будто подкуренные густым дымом снизу, отдаленно проступали вершинами в поднебесье и словно плыли встречь течению реки.

Неслышная днем, вдруг обнаружила себя Фокинская речка, рассекающая село напополам. Тихо пробежавши мимо кладбища, она начинала гуркотать, плескаться и картаво наговаривать на перекатах. И чем дальше, тем смелей и говорливей делалась, измученная скотом, ребятишками и всяким другим народом, речка: из нее брали воду на поливку гряд, в баню, на питье, на варево и парево, бродили по ней, валили в нее всякий хлам, а она как-то умела и резвость, и светлость свою сберечь.

Вот и наговаривает, наговаривает сама с собой, довольная тем, что пока ее не мутят и не баламутят. Но говор ее внезапно оборвался — прибежала речка к Енисею, споткнулась о его большую воду и, как слишком уж расшумевшееся дитя, пристыженно смолкла. Тонкой волосинкой вплеталась речка в крутые, седоватые валы Енисея, и голос ее сливался с тысячами других речных голосов, и, капля по капле накопив силу, грозно гремела река на порогах, пробивая путь к студеному морю, и растягивал Енисей светлую ниточку деревенской незатейливой речки на многие тысячи верст, и как бы живою жилой деревня наша всегда была соединена с огромной землей.

Кто-то собирался плыть в город и сколачивал салик на Енисее. Звук топора возникал на берегу, проносился поверх, минуя спящее село, ударялся о каменные обрывы увалов и, повторившись под ними, рассыпался многоэхо по распадкам.

Сначала бабушка, а за нею я пролезли меж мокрых от росы жердей и пошли по распадку вверх на увалы. Весной по этому распадку рокотал ручей, гнал талый снег, лесной хлам и камни в наш огород, но летом утихомирился, и бурный его пугь обозначился до блеска промытым камешником.

В распадке уютно дремал туман, и было так тихо, что мы боялись кашлянуть. Бабушка держала меня за руку и все крепче, крепче сжимала ее, будто боялась, что я могу вдруг исчезнуть, провалиться в эту волокнисто-белую тишину. А я боязливо прижимался к ней, к моей живой и теплой бабушке. Под ногами шуршала мелкая ершистая травка. В ней желтели шляпки маслят и краснели рыхлые сыроежки.

Местами мы пригибались, чтобы пролезть под наклонившу- юся сосенку, по кустам переплетались камнеломки, повилика, дедушкины кудри. Мы запугивались в нитках цветов, и тогда из белых чашечек выливались мне за воротник и на голову студеные капли.

Я вздрагивал, ежился, облизывал горьковатые капли с губ, бабушка вытирала мою стриженую голову ладонью или краешком платка и с улыбкой подбадривала, уверяя, что от росы да от дождя люди растут большие-пребольшие.

Туман все плотнее прижимался к земле, волокнистой куделею затянуло село, огороды и палисадники, оставшиеся внизу. Енисей словно бы набух молочной пеною, берега и сам он заснули, успокоились под непроглядной, шум не пропускающей мякотью. Даже на изгибах Фокинской речки появились белые зачесы, видно сделалось, какая она вилючая.

Но светом и теплом все шире разливающегося утра тоньше и тоньше раскатывало туманы, скручивало их валами в распадках, загоняло в потайную дрему тайги.

Топор на Енисее перестал стучать. И тут же залилась, гнусаво запела на улицах березовая пастушья дуда, откликнулись ей со двора коровы, брякнули боталами, сделался слышен скрип ворот. Коровы брели но улицам села, за поскотину, то появляясь в разрывах тумана, то исчезая в нем. Тень Енисея раз-другой обнаружила себя.

Тихо умирали над рекой туманы.

А в распадках и в тайге они будут стоять до высокого солнца, которое хотя еще и не обозначило себя и было за далью гор, где стойко держались снежные беляки, ночами насылающие холод и эти вот густые туманы, что украдчиво ползли к нашему селу в сонное предутрие, но с первыми звуками, с пробуждением людей убирались в лога, ущелья, провалы речек, обращались студеными каплями и питали собой листья, травы, птах, зверушек и все живое, цветущее на земле.

Мы пробили головами устоявшийся в распадке туман и, плывя вверх, брели по нему, будто по мягкой, податливой воде, медленно и бесшумно. Вот туман по грудь нам, по пояс, до колен, и вдруг навстречу из-за дальних увалов полоснуло ярким светом, празднично заискрилось, заиграло в лапках пихтача, на камнях, на валежинах, на упругих шляпках молодых маслят, в каждой травинке и былинке.

Над моей головой встрепенулась птичка, стряхнула горсть искорок и пропела звонким, чистым голосом, как будто она и не спала, будто все время была начеку: “Тить-тить-ти- ти-ррри. “.

— Это Зорькина песня.

— Зорькина песня. Птичка зорька утро встречает, всех птиц об этом оповещает.

И правда, на голос зорьки — зорянки, ответило сразу несколько голосов — и пошло, и пошло! С неба, с сосен, с берез — отовсюду сыпались на нас искры и такие же яркие, неуловимые, смешавшиеся в единый хор птичьи голоса. Их было много, и один звонче другого, и все-таки Зорькина песня, песня народившегося утра, слышалась яснее других. Зорька улавливала какие-то мгновения, отыскивала почти незаметные щели и вставляла туда свою сыпкую, нехитрую, но такую свежую, каждое утро обновляющуюся песню.

— Зорька поет! Зорька поет! — закричал и запрыгал я.

— Зорька поет, значит, утро идет! — пропела благостным голосом бабушка, и мы поспешили навстречу утру и солнцу, медленно поднимающемуся из-за увалов. Нас провожали и встречали птичьи голоса; нам низко кланялись, обомлевшие от росы и притихшие от песен, сосенки, ели, рябины, березы и боярки.

В росистой траве загорались от солнца красные огоньки земляники. Я наклонился, взял пальцами чугь шершавую, еще только с одного бока опаленную ягодку и осторожно опустил ее в туесок. Руки мои запахли лесом, травой и этой яркой зарею, разметавшейся по всему небу.

А птицы все так же громко и многоголосо славили утро, солнце, и Зорькина песня, песня пробуждающегося дня, вливалась в мое сердце и звучала, звучала, звучала.

Краткое содержание «Людочка»

Рассказ «Людочка» Астафьев создал в 1987 году. Произведение написано в рамках деревенской прозы (направление в русской литературе). Изображая все ужасы города, Астафьев не идеализирует и саму деревню, показывая нравственный упадок крестьян.

На нашем сайте можно читать онлайн краткое содержание «Людочки», а также пройти тест на знание произведения.

Главные герои

Людочка – молоденькая девушка, которая не смогла пережить насилия и равнодушия близких и покончила жизнь самоубийством.

Отчим – муж матери Людочки, с малых лет был «в ссылках да лагерях» , отомстил за девушку.

Другие персонажи

Стрекач – уголовник, не единожды попадал в тюрьму.

Артемка-мыло – был «верховодом» среди «шпаны» в парке.

Гавриловна – пожилая женщина-парикмахер, у которой жила Людочка.

Мать Людочки – женщина 45 лет; привыкла со всем справляться сама, поэтому проигнорировала беду дочери.

Краткое содержание

Рассказчик услышал эту историю «лет пятнадцать назад» . Людочка родилась в деревеньке Вычуган и «росла, как вялая, придорожная трава» . Отец девушки давно исчез. Мать вскоре начала жить с трактористом.

Закончив десять классов, Людочка уехала в город. Переночевав на вокзале, девушка пошла в парикмахерскую. Там она познакомилась со старой парикмахершей Гавриловной и напросилась к ней в ученицы. Гавриловна разрешила Людочке пожить у нее, переложив на девушку работу по дому. Людочка так и не выучилась на мастера, поэтому подрабатывала в парикмахерской уборщицей.

С работы девушка добиралась через полузаброшенный парк вагонно-паровозного депо – «Вэпэвэрзэ» . В центре парка находилась обросшая густыми зарослями канава со сточными водами, в которой плавал мусор. Парк был любимым местом «шпаны» , среди которой главным был Артемка-мыло. Как-то, когда парень приставал к Людочке во время стрижки, она сильно его ударила. После этого Артемка запретил всем приставать к девушке. Однажды Артемка повел Людочку на дискотеку. «В загоне-зверинце и люди вели себя по-звериному» . Испугавшись шума и «телесного срама» , Людочка убежала домой.

Вскоре вернулся в поселок из заключения Стрекач. Теперь он стал главарем местной «шпаны» . Однажды, когда Людочка возвращалась через парк домой, Стрекач напал на нее и изнасиловал, заставил и остальных надругаться над девушкой. Не помня себя, Людочка едва добралась домой. Гавриловна заверила, что ничего страшного не случилось.

Людочка поехала домой. В родной деревне осталось два дома – один ее матери, а второй старухи Вычуганихи, которая умерла весной. Людочку встретила беременная мать. Она сразу поняла, «какая беда с нею случилась» . «Но через ту беду все бабы поздно или рано должны пройти» . Прогуливаясь у реки, Людочка увидела, что отчим плескается, как ребенок. Девушка догадалась, что у него не было детства. Ей захотелось выплакаться ему, может, он ее и пожалеет. Утром Людочка вернулась в поселок.

Девушка вспомнила, как давно лежала в больнице. Рядом с ней умирал одинокий парень. Всю ночь она старалась отвлечь его разговорами, но после поняла, что парень ждал от нее не утешения, а жертвы. Девушка подумала про отчима: он, наверное, из «сильных людей» , с «могущественным духом» .

Когда Людочка возвращалась с работы через парк, парни снова начали ее теснить. Девушка пообещала вернуться, переодевшись в ношеное. Дома Людочка надела старое платье, отвязала веревку от деревенской торбы (раньше эта веревка была на ее люльке) и ушла в парк. Закинув веревку на тополь с кривым суком с мыслью: «никому до меня дела нет» , она повесилась.

Людочку хоронили на городском кладбище. Поминки устроили у Гавриловны. Выпив водки, отчим Людочки отправился в парк, где в это время находилась компания Стрекача. Мужчина сорвал с уголовника крестик и, утащив в «непролазный бурьян» , сбросил в сточную канаву. «Настоящего, непридуманного пахана почувствовали парни» .

Артемка-мыло вскоре поступил на учебу и женился. О смерти Людочки и Стрекача не писали даже в местной газете, чтобы «не портить положительный процент сомнительными данными» .

Заключение

В рассказе «Людочка» Виктор Астафьев размышляет над философскими вопросами одиночества в толпе, равнодушия людей друг к другу, затрагивает проблемы экологии, преступности, морального упадка общества.

Советуем не останавливаться на кратком пересказе «Людочки», а оценить рассказ полностью.

Тест по рассказу

Проверьте запоминание краткого содержания тестом:

Краткое содержание рассказа «Людочка» по главам (В.П. Астафьев)

В своем кратком пересказе Многомудрый Литрекон постарался передать эмоции и атмосферу произведения, что не так легко осуществить при сокращении многих деталей. Основные события повествуют о том, как сложилась судьба деревенской девушки в городе. Сюжет наполнен трагизмом и депрессивным колоритом эпохи брежневского застоя.

• 1 Глава 1
• 2 Глава 2
• 3 Глава 3
• 4 Глава 4
• 5 Глава 5
• 6 Глава 6
• 7 Глава 7
• 8 Глава 8
• 9 Глава 9
• 10 Глава 10

Глава 1

Родилась Люда в старой увядающей деревне Вычуган. Родители были колхозниками. Отец был пьяницей, а мать, боясь что ребенок родится дураком, постаралась зачать его в редкое время от пьянств мужа. Но девочка родилась вялой, нездоровой и плаксивой. Вскоре отец умер, и словно дышать им обеим стало свободней.

У матери потом были мужики, которые пили, пели, ночевали да уходили. И лишь один тракторист из леспромхоза, пообедав, вспахав огород, переночевав – остался жить. Маме Люды он помогал по хозяйству, даже приумножил его. Девочка боялась его, хоть оснований и не было.

Когда Людочка закончила 10-й класс, мать сказала отправляться ей в город, так как в деревне делать нечего. Приехала она туда на электричке, первую ночь провела на вокзале. Утром пошла в парикмахерскую, привела себя в порядок: накрасила ногти, сделала завивку. Хотела покраситься, но парикмахерша отказалась портить её мягкие волосы. Так и провела она там весь день на побегушках: кому мыло разведет, салфетку подаст, волосы подметет. А к вечеру напросилась в ученицы к старухе Гавриловне, что отсоветовала краситься. Она согласилась и даже взяла Людочку к себе, пока та не научится стричь, а там и в общежитие пойдет. Старуха имела горький опыт в общении с жильцами и сделала для новой знакомой редкое исключение. Героиня не была испорчена городом, была послушной, а Гавриловне на старость нужен был кто-то, кто принесет водички и поможет по хозяйству.

Учение давалось девушке непросто, и Людочка смогла стать лишь уборщицей. Но она не сдавалась и продолжала осваивать дело: делала дома фасонные стрижки девушкам с дискотек и не брала за это платы. Прочуяв слабину характера постоялицы, Гавриловна припрягла делать её всю домашнюю работу. Даже мазать свои ноги. За это старуха обещала Людочке прописку, а потом и вовсе переписать на нее свой дом.

Глава 2

Люда постоянно проходила мимо изуродованного парка, через которых проходила труба, разрушающая своим влиянием местную экологию. Из нее вытекала и заполняла парк мутная горячая жижа. Росли там больные и чахлые тополя, а другие деревья и вовсе сникли. После того, как паровозы заменили тепловозами, труба засорилась, а вокруг все поросло дурнолесьем. Парк стал выглядеть так, словно его бомбили. Там и водилась, и бесчинствовала местная шпана во главе с Артемкой (прозвище – Мыло). Он приходил к Люде на стрижку: только её руки займут ножницы, он начинал везде трогать девушку, пока не получил машинкой по голове до крови. Сам домогательства прекратил, а товарищам сказал девку не трогать.

Теперь Люда могла ходить через парк в любое время, отвечая на приветствие шпаны свойской улыбкой. Спустя время Артемка пригласил её на танцы в загон, что стоял в парке. Девушка сразу забилась в угол, в загоне царило безумие. Своего кавалера Людочка так и не нашла, а потом и вовсе убежала, кое-как отбившись от какого-то наглеца. Гавриловна сказала, что не надо торопиться с этим, ведь у девушки хорошее будущее, и кавалер нужен достойный. Танцы же – звериная утеха, и там много девок перепортили, поэтому не стоит больше туда наведываться. Ученица соглашалась. Гавриловна за это время прониклась к ней уважением, ведь постоялица постоянно держала дом в чистоте, и, несмотря на сильную слабость, думала лишь о том, что коль замуж выйдет – все будет уметь.

Глава 3

В то время вернулся из тюрьмы человек по прозвищу Стрекач. У него и вправду было внешнее и внутреннее сходство с насекомым: улыбался он оскалом, зубы имел порченные, а вместо усов красовалась на его лице «грязная нашлепка». Был он преступником с детства: ходил с ножом, насилием вынуждал местных детей отдавать ему все, что есть. Уже подростком получил первый срок за многочисленные проступки: поджоги, грабеж, угрозы и т.д. С тех пор из лагерей приезжал «как в отпуск».

Вернувшись домой, он сидел со шпаной в парке и требовал у них найти ему женщину. Но первой, кого он увидел, оказалась Людочка. Артемка-мыло попытался отвадить главаря от девушки, но Стрекач не слушал. Он изнасиловал жертву и остановился лишь, когда ее вырвало на него. Чтобы не быть одним виновником, остальных он тоже заставил «испачкаться». Добежав до дома, она упала на ступени и потеряла сознание. Очнулась девушка уже на кровати и выпросилась съездить к матери. Гавриловна попыталась убедить ее, что произошедшее – норма, и все женщины рождаются для этого.

Бабе сердце беречь надо, остальное все у нее износу не знает…

Глава 4

Приехав в деревню Вычуган, Людочка увидела, что осталось лишь два дома, где есть жизнь. Дом ее матери, и старухи Вычуганихи. Остальные дома были давно заброшены, о чем свидетельствовали растущие прямо посреди изб тополь и черемуха и заколоченные досками окна. Когда Людочка только закончила школу, старая яблоня дала большой урожай краснющих яблок, что насторожило Вычуганиху. Она запретила трогать эти яблоки, предчувствуя недоброе. В одну из ночей ветка не выдержала тяжесть плодов и обломилась. Голый и плоский ствол, словно крест, так и остался стоять позади домов, олицетворяя собой смерть еще одной русской деревни. Вскоре умерла старуха, мужики-трактористы отвезли ее на кладбище, а Людочкина мать собрала на стол, что есть, чтоб помянуть.

Уже беременная от отчима мать героини женским чутьем сразу поняла, что случилось с дочерью, но не утешала ее, ведь

Но через ту беду не беду, скорее неизбежность, все бабы поздно или рано должны пройти. И каждая баба проходит ее одна и сама же с бедой совладать обязана, потому как от первого ветру береза клонится, да не ломается.

За годы жизни с пьяницей-мужем она ожесточилась и думала, что каждый должен сам со своим несчастьем справляться. Она холодно и отстраненно общалась с дочерью, все время переводя тему на их планы с новым мужем.

Пока отчим Людочки не вернулся с работы, мать отправила ее доить корову и принести дров, а сама пошла готовить похлебку. Она предложила выпить, но дочь сказала, что так и не научилась ни пить, ни стричь. Но, не Боги горшки обжигают, — лишь ответила мать.

На дойке Люда вспомнила, как нелепо отчим купался. Придя, рассказала она об этом матери, и тут она узнала, что мужчина всю жизнь сидел в лагерях, но мать горячо оправдывала свой выбор, ведь отчим был «порядочным человеком». Вспоминая об этом, девушка подумала, что он мог бы утешить ее, но так и не смогла побороть смущение и рассказать мужчине о своей беде. Кроме того, он был очень замкнут. В итоге она решила уехать ранним утром, на что мать никак не возразила.

Глава 5

Но Гавриловна так рано её не ждала. Девушка объяснила, что и без нее родители заняты хлопотами переезда. В душе она оправдывала мать, ведь помнила, как тяжело давалась ей жизнь с пьяницей и в нищете. Она продевала ногу в петлю и качала люльку, пока делала домашние дела. Вспоминая об этом, героиня плакала – жалела мать. А старуха жаловалась, что ее пожалеть некому.

Гавриловна рассказала, что Артемку-мыло забрали в милицию и велели ему молчать о сообщниках, иначе убьют. От Стрекача ей передали, если Людочка лишнего скажет, её гвоздями к столбу прибьют, а старухе избу спалят. А это ее последний угол. Гавриловна предложила Людочке пожить некоторое время в общежитии, а как Стрекача снова посадят в тюрьму, она девушку позовет обратно.

Старуха рассказала, что тяжкой работой добыла избу, врала, по тюрьмам ездила, часоткой и лишаем переболела, и теперь ей жаль своего угла.

Глава 6

Вспомнила тогда Люда, как лежала в больнице с воспалением легких. Там она увидела парня, который умирал по вине врачей один в коридоре. Медики не признали в его случае беды, а между тем на его голове созрел фурункул, и гной прорвался в мозг. Тогда она сама утешала парня в последние минуты жизни. Всю ночь она ему читала стихи и молитвы. Он же наутро отвернулся, понимая, что ей – жить, а ему уже нет. Плакал он, понимая, что все хотят его смерти, чтобы самим не мучиться. Теперь, когда она была безутешна и в горе, особо остро чувствовалась вся отверженность умирающего человека.

Ей выпало горе самой узнать лукавое человеческое сочувствие. Но не понимала она, зачем тогда притворялась, что ей жаль его, чувство стыда охватило ее. Ведь если бы она была готова остаться с ним, забрать всю его боль и муки, как раньше, может появились бы в нем неистовые силы, что могут поднять с колен человека при смерти. Но, даже если бы этого чуда не случилось, осознание того, что она «готова отдать ему всю себя, до последнего вдоха», дало бы ей новые силы. Она предала не только молодого лесоруба, но и себя. Людочка подумала про отчима, наверняка он из таких, сильных. Потом задумалась, может ли вообще судить людей за равнодушие к себе? В беде и одиночестве все равны, и нечего кого-то стыдить или презирать.

Глава 7

В общежитии мест до сих пор не было, поэтому Людочка жила у Гавриловны. Старуха пыталась научить девушку возвращаться домой иными путями, чтобы никто из шпаны не узнал о ее проживании в поселке. Вопреки уговорам Гавриловны – она ходила через парк, где ее и схватили парни. Героиня поняла, что среди них нет ее обидчика. Ей было жаль, ведь она носила в кармане бритву на случай встречи. Хотела отрезать орудие его преступления. Чтобы выиграть время, она сказала, что пойдет переодеться, а то ей жаль платья, которое уже испортили насильники в тот раз. Парни поверили и насмешками проводили ее в путь.

Дома она переоделась старое деревенское платье, взяла веревку, написала прощальное письмо, вышла и пошла к давно примеченному тополю. По пути увидела объявление о найме в лесное хозяйство, думала уехать, но вспомнила:

Там, в лесу-то, стрекач на стрекаче, и все с усами.

Дойдя до места, ловко снарядила петлю. Многое все-таки умела эта тихая девушка. Последние мысли ее были о прощении: она просила бога и родных простить ее. Потом про Бога подумала:

Если ты есть, прости, все равно я значок комсомольский потеряла, никто и не спрашивал про значок. Никто и ни про что не спрашивал — никому до меня нет дела…

Глава 8

Парни рассердились на нее за опоздание, послали гонца, а он, увидев труп на тополе, прибежал обратно. Ребята разбежались и решили предупредить Стрекача.

Напоследок они выпили по одной и все недоумевали, зачем она так поступила?

Глава 9

Похоронили Людочку на городском кладбище. Мать то сдерживала себя, обслуживая пришедших, глотая соленые слезы, то голосила. Гавриловна абсолютно не сдерживалась. Плакала так, словно потеряла родную дочь, не скрывая, как привыкла к Людочке. Выпив стакан водки, мужчина «пошел покурить» и ушел в парк. Там наткнулся на разросшуюся компанию Стрекача.

Он увидел его, сначала говорил спокойно, потом нахамил на тюремном жаргоне, и, конечно, Стрекач полез за ножиком. Но отчим выбил финку вместе с куском ткани. В итоге сильный, закаленный работой мужчина быстро одолел уголовника и выбросил его в кипящее месиво реки под трубой. Преступник взвыл и обварился. Его шпана стала подбирать иностранные пуговицы, выпавшие из кармана главаря. Заслонив отчиму дорогу, они вдруг обмякли и пропустили его, почувствовав в нем настоящего «пахана». Он-то не гнул спины перед начальниками, был настоящим авторитетом и в его сдержанном гневе чувствовалась настоящая дикая мощь.

Он ушел и по пути скрошил тот сучок, где повесилась Люда. Придя домой к Гавриловне, он выпил немного водки, но сдержал себя и не стал пить еще. Они с женой пошли к электричке. Она еле поспевала за ним, но он делал все, чтобы ей было комфортно: нес сумку, потом нашел место в электричке, а затем еще и сел так, чтобы ей было удобно опереться. По пути мать молилась и просила у Бога прощения за то, что не уберегла Люду. Также просила, чтобы ребенок живым родился.

Глава 10

Артем не признался в содеянном, и его отпустили. От испуга он взялся за ум, пошел учиться, женился. У него родился ребенок.

Местная милиция составила отчет о нравах в городе, но инцидент с Людой и Стрекачом не попал в него, потому что начальник отделения не хотел портить статистику перед выходом на пенсию. Эти и заканчивается рассказ «Людочка» в сокращении.

Школьное чтиво

Произведения школьной литературы в простой и доступной форме

15.03.2019

Астафьев В. “Гуси в полынье”

Астафьев В., “Гуси в полынье”

Жанр: рассказ о природе

Главные герои рассказа “Гуси в полынье” и их характеристика

1. Витя. Мальчик, храбрый и решительный. добрый, умеет побороть свой страх
2. Мишка Коршуков. Взрослый парень, безбашенный, отчаянный.

План пересказа рассказа “Гуси в полынье”

1. Суровый Енисей
2. Большая полынья
3. Гуси в полынье
4. Гибель гусака
5. Дети решают помочь
6. Совет Мишки
7. По доскам по льду.
8. У края полыньи
9. Спасение гусей
10. Гордая гусыня.

Кратчайшее содержание рассказа “Гуси в полынье” для читательского дневника в 6 предложений

1. Могучий Енисей застывает не сразу и на нем остаются большие полыньи.
2. В такой полынье оказалась стая гусей, которым грозила скорая гибель.
3. Ребята решили спасти гусей и обратились за советом к Мишке Коршукову.
4. Тот посоветовал взять доски и добраться до полыньи по льду.
5. Ребята добрались до полыньи и помогли гусям выйти на лед.
6. Они унесли гусей по домам, и так в деревне появились гуси.

Главная мысль рассказа “Гуси в полынье”
Если кто попал в беду, надо ему обязательно помочь.

Чему учит рассказ “Гуси в полынье”
Рассказ учит не быть равнодушным перед чужой бедой. Учит помогать в трудную минуту нуждающимся всем, чем можешь. Учит любить природу и животных. Учит жалости к живым существам. Учит состраданию и сопереживанию.

Отзыв на рассказ “Гуси в полынье”
Мне понравился этот рассказ, в котором дети принимают взрослое и ответственное решение. Они рисковали своими жизнями, чтобы спасти гусей. Но это был правильный выбор и риск был оправдан. Потому что спасение любой жизни – дело святое.

Пословицы к рассказу “Гуси в полынье”
Веревка крепка с повивкою, а человек с помощью.
Кто скоро помог, тот дважды помог.
Сам погибай, а товарища выручай.
Дорога помощь вовремя.
Друга не узнаешь, пока не понадобится его помощь.

Читать краткое содержание, краткий пересказ рассказа “Гуси в полынье”
Ледостав на Енисее происходит постепенно, от берега к стремнине. Но усмирить великую реку не в силах никакой мороз. И потому всегда на Енисее остаются полыньи.
Одна из самых больших полыней находилась у Караульного быка, где все бурлит и клокочет.
И вот однажды, кто-то принес весть, что там, у Караульного быка в полынье плавают крупные гуси и не улетают.
Ребята из деревни побежали к Быку и увидели в полынье стайку гусей. Вела ее за собой дородная гусыня, которая покрикивала на остальных гусаков, и раз за разом пыталась вывести стаю на лед.
Но у нее ничего не получалось. Было видно, что гуси боятся ночи, потому что полынья все уменьшалась.
На следующий день ребята снова вернулись к полынье и увидели, что та стала совсем маленькой. Вдруг дети увидели, как одного молодого гуся подхватило течение и затянуло под кромку льда. С горестным криком гусь пропал навсегда, а гусыня долго и печально кричала.
И тогда дети решили спасти гусей. Они думали, как это сделать, но ничего путного им в головы не приходило. Подобраться к полынье они не могли.
Тогда они пошли в деревню, все еще отчаянно споря, и встретили Мишку Коршукова, отчаянную головушку, который раз перешел Енисей во время весеннего ледохода.
Мишка выслушал про гусей и велел ребятам взять по длинной доске.
Они вернулись к Енисею и стали ползти по льду, подкладывая под себя доски. Мишка руководил детьми, он был слишком тяжелый, чтобы ползти самому.
Наконец дети подобрались почти к самой полынье и дальше ползти пришлось одному, самому легкому. Мальчик Витя сильно боялся, слыша, как трещит и прогибается под доской лед, но упрямо полз вперед. Вот мальчик застыл у самого края и пытается подозвать гусей. Но те жмутся у противоположного края полыньи.
Мишка протянул мальчику еще одну доску и тот опустил ее в воду. Гусыня подплыла к доске, подумала, и забралась на нее. А потом расторопно пошла по доске, созывая криком всю стаю.
Когда гуси выбрались на лед, ребята расхватали гусей и понесли их по домам – кормить и отогревать. Витя взял себе гусыню. Бабушка конечно сильно ругалась на Мишку, который подверг детей риску, а гусыня кричала еще громче и не хотела есть.
Только когда всех гусей собрали в одной избе, они наконец поели.
С тех пор в деревне и появились гуси.

Мадам Жизнь

Познавательно-развлекательный проект

Отзыв о рассказе Астафьева «Гуси в полынье»

Главные герои рассказа Виктора Астафьева «Гуси в полынье» — деревенские мальчишки. Деревня, в которой они жили, стояла на берегу реки Енисей. С приближением зимы реку стал сковывать лед. И только в некоторых местах еще оставались полыньи. В одной такой полынье ребята заметили гусей, которые плавали в воде и не могли выбраться на лед. Это была гусыня и ее подросшие за лето гусята. Гуси были явно домашние, скорее всего, их принесло течением из другой деревни.

Мальчишки решили, что они должны спасти гусей. Но лед был еще очень тонким, и подобраться к полынье было нельзя. А гуси тем временем устали бороться с быстрым течением и одного молодого гуся вода утащила под лед.

Ребята заметили на берегу местного жителя, которого, несмотря на его возраст, все звали Мишкой. Мишка имел отчаянный характер, и он согласился помочь ребятам в их опасной задумке. Неподалеку от берега шло строительство барака, и Мишка велел мальчишкам принести оттуда доски.

Потом на тонкий лед стали класть по одной доске и самому маленькому и легкому мальчишке Мишка велел скинуть зимнюю одежду и ползти к полынье. Мальчишке было очень страшно, но он согласился, потому что хотел спасти гусей.

Потихоньку мальчик пополз по доскам и сумел добраться до полыньи. Но гуси испугались человека и перебрались на противоположный край полыньи. Тогда Мишка передал еще одну доску, и мальчик опустил ее край прямо в воду. После этого гусыня поняла, что это путь к спасению и направилась к доске. Когда гусыня выбралась сама из полыньи, она подала сигнал своим детям, и они послушно направились следом за ней.

Мальчик стал отползать к берегу, а гуси шли по доске за ним. На берегу ребята разобрали гусей и побежали по домам. Мальчик, который выползал на лед, взял себе гусыню. Дома он рассказал о спасении гусей из полыньи. Когда бабушка узнала, каким способом ее внук раздобыл гусыню, она очень ругалась и обещала открутить Мишке голову.

Сама гусыня вела себя в доме беспокойно и громко кричала. Ее разместили во дворе, но и там она продолжала шуметь. Гусыня волновалась до тех пор, пока ей не вернули гусят. После этой истории в деревне появились свои домашние гуси.

Таково краткое содержание рассказа.

Главная мысль рассказа Астафьева «Гуси в полынье» заключается в том, что бывают в жизни ситуации, когда невозможно принять единственно правильное решение и приходится идти на риск. Герои рассказа, деревенские мальчишки, имели право не рисковать своей жизнью и не выходить на тонкий лед. Но тогда гуси погибли бы у них на глазах. Поэтому ребята решили пойти на риск и спасти гусей. В этом им помог взрослый человек по имени Мишка, который предложил использовать доски, чтобы добраться до полыньи. Эта идея позволила снизить риск провалиться под лед.

Рассказ Астафьева «Гуси в полынье» учит никогда не торопиться с ответственными решениями и обдумывать все варианты, выбирая наиболее безопасные. Герои рассказа, решив спасти гусей из полыньи, не стали сразу выходить на тонкий лед, а принялись искать безопасный способ спасения птиц. Они обратились за помощью к взрослому человеку, и он подсказал им правильное решение проблемы.

В рассказе мне понравился мальчик, которому выпало ползти по доскам к полынье. Ему было страшно на тонком льду, но мальчик переборол свой страх, потому что хотел помочь птицам, оказавшимся в смертельной опасности.

Какие пословицы подходят к рассказу Астафьева «Гуси в полынье»?

Не верь льду — обманет.
Сам погибай, а товарища выручай.
Семь раз отмерь – один раз отрежь.

Эта запись защищена паролем. Введите пароль, чтобы посмотреть комментарии.

Урок чтения в 6-м классе коррекционной школы по произведению В.Астафьева “Гуси в полынье”

Цель:

• Обобщить прочитанное произведение, формируя систему нравственных понятий, оценок, качеств.
• Осознанно, правильно, выразительно читать вслух, ориентироваться в тексте прочитанного произведения;
• Самостоятельно давать характеристику героя (портрет, черты характера и поступки, речь, отношение автора к герою; собственное отношение к герою);
• Создавать условия для создания общей картины прочитанного, образа героев;
• Самостоятельно формулировать тему и цели урока;
• Осуществлять анализ и синтез;

Устанавливать причинно-следственные связи:

• выстраивать рассуждения;
• оформлять свои мысли в устной и письменной форме с учётом речевой ситуации;
• адекватно использовать речевые средства для решения различных коммуникативных задач; владеть монологической и диалогической формами речи.
• высказывать и обосновывать свою точку зрения;
• слушать и слышать других, пытаться принимать иную точку зрения, быть готовым корректировать свою точку зрения;
• договариваться и приходить к общему решению в совместной деятельности;
• задавать вопросы.
• создавать условия для развития речи учащихся, используя технологию критического мышления;
• создавать условия для развития умений устанавливать причинно – следственные связи и строить рассуждения

Оборудование:

• карточки с названиями событий, описанных в рассказе: 1.Наступление осени. Ледостава; 2.Печальное известие; 3.Гуси в опасности; 4.К Мишке за помощью; 5. Спасение гусей;
• 2 карточки с описанием черт характера: доброта, сострадание, безразличие, трусливость, отзывчивость, милосердие, бессердечность, внимательность, решительность, гуманность, нерешительность, жестокость, справедливость, черствость, эгоизм, малодушие, отважность, смелость.
• Иллюстрации к произведению В.Астафьева “Гуси в полынье”;
• Текст произведения В.Астафьева “Гуси в полынье”;

знания, необходимые для работы на данном уроке.

Наступление осени, ледостава;

Первый отзыв: “Мальчишки спасли гусей. Дети проявили заботу, милосердие, смелость, мужество. Благодаря этим качествам, гуси остались живы”.

Второй отзыв: “ Я бы не полез в воду, я мог бы утонуть. Я – человек, а гуси-птицы”.

1. Беседа по прочитанному содержанию.

-Докажите, что в рассказе описывается весна и на реке ледостав.

-Какое печальное известие принесли ребята из деревни? (гуси остались в полынье).

– Как это действие характеризует ребят? (Внимательность, чуткость, небезразличие к чужой беде)

-Как гуси оказались в полынье?

-Какие варианты спасения гусей обсуждались?

-Доказали ли ребята еще раз, что они внимательны к чужой беде и не могут пройти мимо?

-К кому мальчишки обратились за помощью из взрослых?

-Как были спасены гуси?

-Какие черты характера показал Мишка? (уверенность, настойчивость)

-Какие чувства испытал мальчик, когда полз по доске?

Дают характеристику героям, оценивают их поступки.

Предлагаются две карточки:

Первая карточка “Черты характера Мишки”;

Вторая карточка: “Черты характера мальчишек”.

-Какой отзыв близок вам.

-Обратить внимание на то, что самовольно решения по спасению кого-либо принимать категорически запрещено.

Гуси в полынье – краткое содержание рассказа Астафьева

Ледостав на Енисее наступает постепенно. Сначала появляются зеркальные забереги, по краям хрупкие и неровные. В уловах и заводях они широкие, на быстрине — узкие, в трещинах. Но после каждого морозного утра они все шире, шире, затем намерзает и плывет шуга. И тогда пустынно шуршит река, грустно, утихомиренно засыпая на ходу.

С каждым днем толще и шире забереги, уже полоса воды, гуще шуга. Теснятся там льдины, с хрустом лезут одна на другую, крепнет шуга, спаивается, и однажды, чаще всего в студеную ночь, река останавливается, и там, где река сердито громоздила по стрежи льдины, остается нагромождение торосов, острые льдины торчат так и сяк, и кривая, взъерошенная полоса кажется непокорно вздыбленной шерстью на загривке реки.

Но вот закружилась поземка, потащило ветром снег по реке, зазвенели льдины, сдерживая порывы ветра; за них набросало снегу, окрепли спайки. Скоро наступит пора прорубать зимник — выйдут мужики с пешнями, топорами, вывезут вершинник и ветки, и там, где взъерошилась река, пробьют в торосах щель, пометят дорогу вехами, и вот уж самый нетерпеливый гуляка или заботами гонимый хозяин погонит робко ступающего меж сталисто сверкающих льдин конишку, сани бросает на не обрезанных еще морозами глыбах, на не умягченной снегами полознице.

Но как бы ни была круга осень, как бы густо ни шла шуга, она никогда не может разом и везде усмирить Енисей.

На шиверах, порогах и под быками остаются полыньи. Самая большая полынья — у Караульного быка.

Здесь все бурлит, клокочет, шуга громоздится, льдины крошатся, ломаются, свирепое течение крушит хрупкий припай. Не желает Караульный бык вмерзать в реку. Уже вся река застыла, смирилась природа с зимою, а он стоит в полой воде. Уже идут по льду первые отчаянные пешеходы, осторожно прощупывая палкой лед перед собой; появилась одинокая подвода; затем длинный, неторопливый обоз — но у быка все еще колышется пар и чернеет вода.

От пара куржавеют каменистые выступы быка, кустики, трава и сосенки, прилепившиеся к нему, обрастают толстым куржаком, и среди темных, угрюмых скал Караульный бык, разрисованный пушистыми, до рези в глазах белыми узорами, кажется сказочным чудом.

Однажды после ледостава облетела село весть, будто возле быка, в полынье, плавают гуси и не улетают. Гуси крупные, людей не боятся, должно быть, домашние.

И в самом деле, вечером, когда я катался с ребятами на санках, с другой стороны реки послышались тревожные крики. Можно было подумать, что там кто-то долго, настойчиво и нестройно наяривал на пионерском горне. Гуси боялись наступающей ночи. Полынья с каждым часом становилась меньше и меньше. Мороз исподволь, незаметно округлял ее, припаивал к закрайкам пленочки льда, которые твердели и уже не ломались от вихревых струй.

На следующий день оравой мы перешли реку по свежей, еще чуть наметившейся тропинке и приблизились к быку. Один по одному забрались на выступы обледенелого камня и сверху увидели гусей.

Полынья сделалась с лесную кулижку величиной. Там, где вода выбуривала тугим змеиным клубком и кипела так, словно ее подогревали снизу громадным костром, еще оставалось темное, яростное окно. И в этом окне металась по кругу ошалевшая, усталая и голодная стайка гусей. Чуть впереди плавала дородная гусыня и время от времени тревожно вскрикивала, подплывала к хрупкому припаю, врезалась в него грудью, пытаясь выбраться на лед и вывести весь табун.

Мне и прежде доводилось видеть плывущих среди льдин гусей. Где-то в верховьях Енисея они жили себе, жировали и делались беспечны так, что и ночевать оставались на реке. Кончалось это тем, что ночью их, сонных, оттирало от берега настывшим закрайком, подхватывало шугой, выталкивало на течение, к утру они уже оказывались невесть где и в конце концов вмерзали в лед или выползали на него и мучительно погибали на морозе.

А эти все еще боролись. Их подбрасывало на волнах, разметывало в стороны, будто белый пух, и тогда мать вскрикивала коротко, властно. И мы понимали это так: «Быть всем вместе! Держаться ближе ко мне!»

Внезапно одного голошеего гуся отделило течением от стайки, подхватило и понесло к краю полыньи. Он поворачивался навстречу струе грудью, пытался одолеть течение, но его тащило и тащило, и когда пригнало ко льду, он закричал отчаянно о помощи. Мать бросилась на крик, ударяя крыльями по воде, но молодого гуся притиснуло ко льду, свалило на бок, и, мелькнув беленькой бумажкой под припаем, словно под стеклом, он исчез навсегда.

Гусыня кричала долго и с таким, душу рвущим, горьким отчаянием, что коробило спины.

— Пропадут гуси. Все пропадут. Спасти бы их, — сказал мой двоюродный брат Кеша.

Мы задумались. Ребятишки-ребятишки, но понимали, что с Енисеем шутить нельзя, к полынье подобраться невозможно. Обломится припай — мигнуть не успеешь, как очутишься подо льдом, и закрутит, будто того гуся — ищи-свищи.

И вдруг разом, как это бывает у ребятишек, мы заспорили. Одни настаивали — подбираться к полынье ползком. Другие — держать друг дружку за ноги и так двигаться. Третьи предлагали позвать охотников и пристрелить гусей, чтобы не мучились. Кто-то из левонтьевских парней советовал просто подождать — гуси сами выйдут на лед, выжмет их из полыньи морозом.

Мы спустились с быка и очутились на берегу возле домов известкарей. Много лет мои односельчане занимались нехитрым и тяжелым промыслом — выжигали известку из камня. Камень добывали на речке Караулке, в телегах и на тачках возили в устье речки, где образовался поселок и поныне называющийся известковым, хотя известку здесь давно уже не выжигают. Сюда, в устье Караулки, сплавлялись и плоты, которые потом распиливались на длинные поленья — бадоги. Какой-то залетный, говорливый, разбитной, гулеванистый народ обретался «на известке», какие-то уполномоченные грамотеи «опра», «торгхоза», «местпрома», «сельупра», «главнедра» грозились всех эксплуататоров завалить самолучшей и самой дешевой известкой, жилища трудового человечества сделать белыми и чистыми. Не знаю, предпринимательством ли своим, умно ли организованным трудом, размахом ли бурной торговли, но известкари наши одолели-таки частника, с рынка его выдавили на самый край базара, чтобы не пылило шибко. До недавних считай что дней властвовала торговая точка на красноярском базаре, сбитая из теса, на которой вызывающе большая красовалась вывеска, свидетельствующая о том, что здесь дни и ночи, кроме понедельника, в любом количестве отпускается, не продается — продает частник-шкуродер, тут предприятие — вот им-то, предприятием, не продается, а отпускается продукция Овсянского из-го з-да. Со временем, правда, вывеску так запорошило белым, что никакие слова не угадывались, но торговая точка всей нашей округе была так известна, что, коли требовалось кому чего пояснить, наши односельчане весь отсчет вели от своего торгового заведения, для них в городе домов и магазинов главнее не было. «А как пойдешь от нашего ларька, дак на праву руку мост через Качу…», «От нашего ларька в гору подымесся, тут тебе и почта, и нивермаг, и тиятр недалеко…»

Возле большого штабеля бревен, гулко охая, бил деревянной колотушкой Мишка Коршуков, забивая сухой березовый клин в распиленный сутунок, чтобы расколоть его на поленья — бадоги. Вообще-то он был, конечно. Михаил, вполне взрослый человек, но так уж все его звали на селе — Мишка и Мишка. Он нарядно и даже модно одевался, пил вино не пьянея, играл на любой гармошке, даже с хроматическим строем, слух шел — шибко портил девок. Как можно испортить живого человека — я узнал не сразу, думал, что Мишка их заколдовывает и они помешанные делаются, что, в общем-то, оказалось недалеко от истины — однажды этот самый Мишка на спор перешел Енисей во время ледохода, и с тех пор на него махнули рукой — отчаянная головушка!

— Что за шум, а драки нету? — спросил Мишка, опуская деревянную колотушку. В его черных глазах искрились удаль и смех, на носу и на груди блестел пот, весь он был в пленках бересты, кучерявая цыганская башка сделалась седой от пленок, опилок и щепы.

Мы рассказали Мишке про гусей. Он радушным жестом указал нам на поленья. Когда мы расселись и сосредоточенно замолкли, Мишка снял шапку, потряс чубом, выбивая из него древесные отходы, вынул папироску, постучал ею в ноготь — после получки дня три-четыре Мишка курил только дорогие папиросы, угощая ими всех без разбору, все остальное время стрелял курево — прижег папироску, выпустил клуб дыма, проводил его взглядом и заявил:

— Погибнут гуси. Надо им, братва, помочь.

Нам сразу стало легче. Мишка сообразит! Докурив папироску, Мишка скомандовал нам следовать за ним, и мы побежали на угор, где строился барак.

— Всем взять по длинной доске!

— Ну, конечно же, конечно! — ликовали парнишки. — Как это мы не догадались?

И вот мы бросаем доски, ползем меж торосов к припою. Под козырьком льдин местами еще холодеют оконца воды, но мы стараемся не глядеть туда.

Мишка сзади нас. Ему нельзя на доску — он тяжелый. Когда заканчивается тесина, он просовывает нам другую, мы кладем ее и снова ползком вперед.

— Стоп! — скомандовал Мишка. — Теперь надо одному. Кто тут полегче? — Он обмерил всех парней взглядом, и его глаза остановились на мне, вытрясенном лихорадкой. — Сымай шубенку! — я покорно расстегивал пуговицы, мне хотелось закричать, убежать, потому что уж очень страшно ползти дальше. Мишка ждал, стоя на тесине, по которой я уже прополз, и наготове держал другую, длинную, белую, гибкую. Я опустился на нее животом и сквозь рубаху почувствовал, какая она горячая, а под горячим-то трещит лед, а подо льдом: «Господи! Миленький! Спаси и помилуй люди Твоя… — пытался я вспомнить бабушкину молитву… — Даруя… сохраняя крестом Твоим… Даруя… сохраняя… достояние…» — заклинал и молил я.

— Гусаньки, гусаньки! — звал я, глядя на сбившихся в кучу гусей. Они отплыли к противоположному от меня закрайку полыньи, встревоженно погагакивая. — Гусаньки, гусаньки… — не в силах двинугься дальше — лед с тонким перезвоном оседал подо мной, под доской, беленькие молнии метались по нему, пронзая уши, лопнувшей струной.

— Гусаньки, гусаньки! — плакал я.

Гуси сбились в плотный табунок, вытянув шеи, глядели на меня. Вдруг что-то зашуршало возле моего бока, я обмер и, подумав, что обломился лед, уцепился за доску и собрался уже заорать, как услышал:

— Держи! Держи! — Мишка приблизился, доску мне сует.

Доска доползла до воды, чуть прогнула закраек, раскрошила его. Кончиками онемевших пальцев я держал тесину, звал, умолял, слизывая слезы с губ:

— Гусаньки, гусаньки… Господи… достояние Твое есмь… Мать-гусыня поглядела на меня, недоверчиво гагакая, поплыла к доске. Все семейство двинулось за ней. Возле доски мать развернулась, и я увидел, как быстро заработали ее яркие, огненные лапы.

— Ну,вылезай, вылезай! — закричали ребятишки.

— Ша! Мелочь! — гаркнул Мишка.

Гусыня, испуганная криками, отпрянула, а гусята метнулись за нею. Но скоро мать успокоилась, повернулась грудью по течению, поплыла быстро-быстро и выскочила на доску. Чуть проковыляв от края, она приказала: «Делать так же!»

— Ах ты, умница! Ах, ты умница!

Гуси стремительно разгонялись, выпрыгивали на тесину и ковыляли по ней. Я отползал назад, дальше от черной жуткой полыньи.

Уже на крепком льду я схватил тяжелую гусыню на руки, зарылся носом в ее тугое, холодное перо.

Ребята согнали гусей в табунок, подхватили кто которого и помчались в деревню.

— Не забудьте покорми-ыть! — кричал вслед нам Мишка. — Да в тепло их, в тепло, намерзлись, шипуны полоротые.

Я припер домой гусыню, шумел, рассказывал, захлебываясь. махал руками. Узнавши, как я добыл гусыню, бабушка чуть было ума не решилась и говорила, что этому разбойнику Мишке Коршукову задаст баню.

Гусыня орала на всю избу, клевалась и ничего не желала есть. Бабушка выгнала ее во двор, заперла в стайку. Но гусыня и там орала на всю деревню. И выорала свое. Ее отнесли в дом дяди, куда собрали к ней всех гусят. Тогда гусыня-мать успокоилась и поела. Левонтьевские орлы как ни стерегли гусей — вывелись они. Одних собаки потравили, других сами левонтьевские приели в голодуху. С верховьев птицу больше не приносит — выше села ныне стоит плотина самой могучей, самой передовой, самой показательной, самой… в общем, самой-самой… гидростанции.