Улыбка – краткое содержание рассказа Брэдбери

Рэй Брэдбери “Улыбка”

Стремление крушить и уничтожать прочно засело в человеке. Особенно, если дать ему волю. Особенно, если в прошлом было несладко и нужно во что бы то ни стало отомстить тому, что причиняло боль. В рассказе Рэя Бредбери «Улыбка» объектом для такого безумного мщения является цивилизация. Ненависть к ней у людей, живущих в две тысячи шестьдесят первом году, проявляется и в дикой радости, когда представилась возможность разбить последний автомобиль кувалдой (они даже бросали из-за этого жребий), и в безумном смехе, когда рвали и жгли книги на площади… Никто не видит доброго в цивилизации и не помнит её без войны. Люди присутствуют на своеобразном празднике безумия и ненависти – ко всему прекрасному, к культуре вообще. Внимание жителей города приковано к картине. Еще с пяти часов утра образовалась длинная очередь. За чем? Чтобы полюбоваться на произведение искусства? Отнюдь нет! Чтобы… плюнуть в неё! В очередь стал маленький мальчик по имени Том. Он единственный, кто видит в картине хорошее: «Говорят, она улыбается…», «Говорят, она сделана из краски и холста».

Кто-то в толпе выразил мнение, что найдется человек, у которого душа лежит к красивому… Подошла очередь Тома. Он колебался. Не было желания плевать и осквернять картину (как мальчик узнал позже, её звали «Мона Лиза»). И вдруг верховой объявил, что каждый желающий может поучаствовать в уничтожении холста. Толпа ринулась на картину с диким воем, увлекая за собою и мальчика. Еще немного – и кусок холста оказался у Тома в руках. Он видел неиствовавших безумцев, пинающих и разрывающих картину в мелкие клочья.

Мальчик бежал через весь город, пока снова не очутился дома. Здесь все то же: недовольство отца, брата, которому пришлось одному работать на огороде, матери. Серая обыденность. Но Том держит настоящую драгоценность. Это улыбка, лежащая на его ладони и согревающая своей добротой и лаской. И это – надежда, что все еще может измениться к лучшему.

Знакомы ли вы с произведением Рэя Брэдбери “Смерть дело одинокое”, написанном в стиле крутого детектива, и заставляющего читателя задуматься о бренности бытия и драгоценности жизни?

В нашей новой статье мы расскажем вам о взаимосвязи казалось-бы мелочных событий и о необратимости последствий описанных в сюжете рассказа Рэя Брэдбери “И грянул гром”.

Оригинальность сюжета

Почему именно такой, на первый взгляд, непонятный сюжет придумал Рэй Брэдбери для своего рассказа? Ответить на этот вопрос несложно, если вдуматься в смысл произведения и хотя бы немного быть знакомым с особенностями натуры писателя, который усматривал вред в техническом прогрессе. Брэдбери ясно видел, как люди, окружая себя новинками техники, забывают о доброте, любви и уже не могут общаться с природой, удивляться мелочам. Мальчик Том – это образ невинного и неиспорченного ребенка с душой, созданный писателем для надежды, что еще не все потеряно. Даже для города, зараженного радиацией, изрытого воронками бомб, с разрушенными домами. Даже для тех, которые считают, что война начнется снова (не успеешь и глазом моргнуть). Потому что есть на свете маленький человечек, способный искренне радоваться улыбке. Который, несмотря на воздействие политических, социальных или идеологических причин, сумел сохранить доброе и светлое в своей душе, оставшись чутким к прекрасному.

Моральная сторона
В рассказе Брэдбери «Улыбка» Том испытал потрясение при встрече с произведением искусства, и это потрясение вызывает у него хорошие чувства, а не ненависть, которой были заражены все окружающие.

А теперь немного о том, как читатели отзываются о самом рассказе «Улыбка». То, что он светлый и хороший, ясно видно из цитат: «…Это лучший рассказ за историю фантастики», «Хочу продолжения», «Пронести частичку светлого, не растрачиваясь на отчаяние, гнев и зависть – вот ценности, о которых человек должен помнить все время», «Читайте, читайте, читайте и еще раз читайте!», «Такой короткий рассказ, а так сильно задел», «Хотелось, чтобы в этом не было предсказания прошлого». И если люди понимают рассказ талантливого писателя так правильно, извлекая для себя полезное и важное, значит автор добился намеченной цели.

Энциклопедия сказочных героев

Все о сказках для читательского дневника. Русские народные сказки, сказки народов мира, сказки русских и зарубежных писателей.

понедельник, 23 декабря 2019 г.

Брэдбери Р. “Улыбка”

Жанр: фантастический рассказ, антиутопия

Главные герои сказки “Улыбка” и их характеристика

1. Том. Мальчик. Добрый и милосердный.
2. Григсби. Опустившийся фанатик.

План пересказа сказки “Улыбка”

1. Длинная очередь
2. Мальчик Том
3. Древность
4. Ненависть
5. Местные праздники
6. На площади
7. Плевки
8. Объявление
9. Обезумевшая толпа
10. Кусок ткани
11. Бег
12. Улыбка на ладони

Кратчайшее содержание сказки “Улыбка” для читательского дневника в 6 предложений

1. Том стоял в длинной очереди у ворот города.
2. Григсби сказал, что Она очень древняя, и была создана еще до войны.
3. Они вспоминали сожжение книг и разрушение автомобиля.
4. Том увидел “Мону Лизу” и не смог плюнуть в картину.
5. Толпа стала рвать картину и Том, схватив кусок ткани, убежал.
6. Дома он разжал руку и долго смотрел на добрую улыбку на своей ладони.

Главная мысль сказки “Улыбка”
Красота не может быть злом.

Чему учит сказка “Улыбка”
Рассказ учит не искать виноватых в своих несчастьях, учит не ожесточаться и не предаваться ненависти и страсти разрушения. Учит оставаться человеком, несмотря ни на что. Учит понимать, что в мире есть высшие ценности, которые человечество никогда не должно утратить.

Отзыв на сказку “Улыбка”
Мне одновременно нравится и пугает этот рассказ. В нем говорится о постапокалиптическом обществе, где люди ненавидят все плоды цивилизации, и находят удовольствие в их уничтожении. Они не понимают, что давно потеряли самих себя, свою душу, и только дети остаются детьми, и сохраняют способность ценить красоту и добро.

Пословицы к сказке “Улыбка”
От любви до ненависти один шаг.
Ненавистью сыт не будешь.
Мир не без добрых людей.
Не глаза видят, а человек, не ухо слышит, а душа.
Кто бога не боится, тот и людей не стыдится.

Читать краткое содержание, краткий пересказ сказки “Улыбка”
Люди собирались в очередь затемно. Среди них оказался и маленький мальчик, дувший на свои озябшие от мороза ладони. Кто-то из мужчин заругался было на Тома, но другой, Григсби, заступился за мальца, говоря, что тот имеет точно такое право стоять в очереди, как и все.
Том сказал, что Она улыбается и Григсби подтвердил это. Он сказал, что Она очень старая и ей больше четырехсот лет, но все равно не подлинная. И мужчина предупредил мальчика, чтобы он не вздумал бросать в Нее камнями. С этим было строго.
Том спросил, зачем все собрались, и Григсби сказал, что все дело в ненависти, которые эти люди испытывают к цивилизации, которая разрушила города бомбежками, а поля сделала радиоактивными.
Мужчина напомнил Тому о праздниках, и мальчик вспомнил, как жгли и рвали книги, как разбивали последний чудом уцелевший автомобиль. Григсби сказал, что ему повезло разбить стекло, а вот его товарищу достался мотор. И рассказал, как уничтожали последний завод, выпускавший самолеты, а потом взорвали вместе склад боеприпасов и типографию.
Том спросил, не вернется ли цивилизация. Кто-то зло ответил, что она никому не нужна, но другой человек, сказал, что цивилизация обязательно вернется, но будет мирной.
Наконец, Том вступил на главную площадь и приблизился к огороженному пространству. Григсби торопил его, говоря, что его очередь плевать, но Том не мог плюнуть. Как завороженный он смотрел на портрет женщины, которая таинственно улыбалась ему. Кто-то рядом сказал, что эта картина называется “Мона Лиза”.
Полицейские объявили, что в полдень портрет будет передан жителям, чтобы они могли уничтожить его. И тут толпу прорвало. Обезумевшие люди смяли кордон, и принялись рвать и кромсать полотно. Том тоже дернул кусок ткани и упал. Потом бросился бежать. Он бежал долго, и только поздним вечером оказался дома, где спали его родные. Старший брат пнул его, ведь ему пришлось весь день одному корячиться на грядках, отец заругался.
Том полчаса лежал с зажмуренными глазами, а потом при свете луны посмотрел на зажатый в руке кусок полотна. Там была улыбка, ласковая и добрая. Том осторожно свернул ткань и спрятал. Мир вокруг был объят безмолвием.

Рэй Брэдбери – Улыбка

На городской площади очередь выстраивалась с пяти утра, когда петухи только начинали кричать за городом, а огни еще не зажигались. Туман прилипал к разрушенным домам, но с первыми лучами солнца, часам к семи, он рассеивался. Люди собирались по двое и по трое, чтобы отметить праздничный день.

В очереди около небольшого залива стояли двое мужчин, они громко о чем-то разговаривали, и разговор казался еще громче из-за холодного воздуха. Мальчик притоптывал от мороза и дул на покрасневшие руки, посматривая на людей в засаленной грубой одежде, образовавших длинную очередь.

– Эй, парень, что ты делаешь здесь так рано? – спросил стоящий за ним человек.
– Занимаю свое место в очереди – ответил мальчик.
– Почему бы тебе не смыться и не отдать место тому, кто больше тебя понимает?
– Оставь мальчика в покое, – внезапно поворачиваясь, сказал стоящий впереди человек.
– Я пошутил. Человек положил руку на голову мальчику. Мальчик недовольно ее сбросил. – Я просто удивился, что парень так рано проснулся.
– Этот мальчик понимает толк в искусстве, чтоб вы знали, – сказал защитник мальчика, человек по имени Григсби,- Как тебя зовут, мальчик?
– Том.
– Том будет плевать точно, правда, Том?
– Еще бы!
Смех прошелся по очереди.
Кто-то в очереди продавал кофе в разбитых чашках. Том увидел маленький огонь и стоящую на нем ржавую кастрюлю с кипящей жидкостью, мало походившей на кофе. «Кофе» приготавливался из ягод, растущих на лугах за городом, и чашка стоила всего один пенни, но главное что он согревал желудки; тем не менее, его не покупали, т.к. у людей просто не было денег.

Том смотрел в начало очереди, туда, где она скрывалась за разбитой стеной.
– Говорят, что она улыбается, – сказал мальчик.
– О да – сказал Григсби.
– Говорят, что она сделана из масляных красок и полотна.
– Это правда. И это заставляет меня думать, что она ненастоящая. Настоящая, я слышал, была нарисована на дереве много лет назад.
– Говорят, ей четыреста лет.
– Может и больше. Никто не знает точно год.
– 2061.
– Да, это то, что они говорят. Обманщики. Это мог быть любой другой год. Кто его знает. Все превратилось в ужасное месиво тогда. У нас остались лишь кусочки.
Они продвинулись вперед по холодной брусчатке.
– Сколько нам еще ждать? – нетерпеливо спросил Том.
– Еще несколько минут. Они должны были поставить ее на четырех медных подставках и огородить толстым бархатным канатом от зрителей. Запомни, никаких камней, Том; они не разрешают бросать в нее камни.
– Да, сэр.

Солнце уже поднялось высоко, и пришедшее тепло заставило мужчин снять телогрейки и засаленные шляпы.
– Почему мы в очереди? – спросил Том наконец. – Почему мы так обозлены?
Григсби не стал смеяться над ним, и посмотрел на солнце. – Понимаешь, Том, есть много причин. Он бессознательно полез в карман, которого не было, за сигаретой, которой тоже не было. Том видел этот жест миллион раз. – Том, во всем виновата ненависть. Ненависть по отношению ко всему прошлому. Я спрашиваю, Том, как мы дошли до всего этого – города в мусоре, дороги в воронках от бомб, половина полей светится от радиоактивности по ночам? Разве не свинство, скажи мне?
– Да, сэр.
– Все из-за этого, Том. Понимаешь, ты ненавидишь все, что тебя довело до такого состояния. Такова человеческая природа. Безмозглая, может быть, но все-таки человеческая.
– Нет почти ничего или никого, чтоб мы не ненавидели,- сказал Том.
– Точно! Всю ораву людей из Прошлого, тех, кто управлял миром. Поэтому мы с тобой и стоим здесь, утром в четверг, с подведенными кишками, на холоде, живем в пещерах, не курим, не пьем, и ничего у нас с тобой нет, кроме фестивалей, Том, наших фестивалей.

И Том уже неоднократно думал о фестивалях, идущих последние несколько лет. О том моменте, когда они разорвали все книги на площади, сожгли их, а потом напились и смеялись. О фестивале науки месяц назад, когда они вытащили последний автомобиль и выигравшим в лотерею разрешили отправить его под пресс.
– Помню ли я это, Том? Помню ли я? А кто разбил лобовое стекло, ты знаешь? Боже, какой прекрасный звон! И треск!
Том видел как стекло брызнуло блестящими осколками.
– А Билл Хендерсон должен был разбить мотор. О, он прекрасно с этим справился, с большой эффективностью. Бац и всё!
Но лучше всего, вспоминает Григсби, было время, когда они распотрошили завод, выпускавший самолеты.
– Боже, это было так волнующе! – сказал Григсби. – А потом мы нашли бумажную фабрику и склад оружия и подорвали их вместе. – Понимаешь, Том?
Том задумался. – Наверно.

Наступил полдень. Разрушенный город уже начинал вонять от горячего воздуха, между зданиями послышалась возня.
– Возвратится ли все когда-нибудь, мистер?
– Что, цивилизация? Ее никто не хочет. Я, по крайней мере.
– А я мог бы согласиться кое с чем – сказал человек, стоящий в очереди. – Там были некоторые элементы красоты.
– Не забивай себе голову – крикнул Григсби. – Для нее тоже нет места.
– Ах, – сказал человек из очереди. – Настанет день, кто-нибудь придет с воображением и починит. Помяните мои слова. Кто-нибудь с душой.
– Нет – сказал Григсби.
– А я говорю да. Кто-нибудь, с душой ради прекрасных вещей. Может быть даст нам своего рода ОГРАНИЧЕННУЮ цивилизацию, такой ее тип, который позволит жить в мире.
– Первое, что ты должен знать: есть война!
– Но может быть следующий раз все будет иначе.

Наконец они стояли на главной площади. Человек на лошади проскакал на некотором расстоянии. В руке у него был листок бумаги. Посреди площади находилась зона, окруженная канатом. Том, Григсби и другие собирали свою слюну и двигались вперед, готовые к действию, широко раскрыв глаза. Том почувствовал, как сильно и возбужденно колотится сердце, и как земля обжигает его голые ноги.

– Начинаем, Том, давай!
Четыре полицейских стояли по углам огражденной зоны с желтыми повязками на запястьях. Они стояли, чтобы не допустить швыряние камней.
– Сюда – сказал Григсби. – Каждый хочет добраться до нее, понимаешь, Том? Теперь, иди!
Том стоял перед картиной и смотрел на нее долгое время.
– Том, плюй!
Но рот у мальчика пересох.
– Давай, Том! Скорей!
– Но,- нерешительно сказал Том, – Она. прекрасна.
– Слушай, я плюну за тебя! Григсби плюнул и плевок полетел на солнце. Женщина на картине улыбалась Тому спокойно, таинственно, а Том смотрел на нее в ответ и сердце у него колотилось, музыка неслась в его ушах. – Она прекрасна,- сказал он.

Очередь молчала. В один момент они начали кричать на Тома за то, что он не двигается, но теперь они слушали человека на лошади.
– Как они называют ее, сэр? – тихо спросил Том.
– Картину? ‘Мона Лиза’, кажется. Да, ‘Мона Лиза’.

– У меня есть объявление – сказал человек на лошади. – Правительство издало указ, согласно которому сегодня в полдень портрет, выставленный на площади, будет отдан в руки населению чтобы оно приняло участие в разрушении —

Том даже не успел вскрикнуть, прежде чем толпа понесла его, с гиканьем и кулаками, к портрету. Послышался резкий треск разорванного полотна. Полиция спасалась бегством. Толпа, как стая голодных птиц, начала яростно клевать портрет. Том почувствовал как его буквально проносят через порваное полотно. Слепо подражая толпе он оторвал кусок полотна, затем упал, кто-то ударил его ногами и он откатился от толпы. Весь разорванный, в крови, он видел, как старые женщины жевали куски картины, мужчины разбивали раму, топтали ногами остатки картины и рвали ее на мелкие части.

Том стоял в стороне от беснующейся площади и молчал. Он смотрел на то, что было зажато у него в руке. Он тайно прижимал кусочек картины к груди.
– Эй Том!- крикнул Григсби.
Не отвечая, Том побежал в слезах. Он убегал по испещренной бомбами дороге, в поле, мимо мелкого ручья, не оглядываясь, крепко прижимая руку и пряча ее под пальто.
К закату он добрался до деревни и пошел дальше. К девяти часам подошел к разрушенной ферме, той ее части, которая еще не была разрушена и где спала его семья — мать, отец и брат. Он проскользнул тихо в дверь, и лег запыхавшись.
– Том? – позвала мать из темноты.
– Да.
– Где шлялся?- прорычал отец. – Я тебя выпорю утром.
Кто-то стукнул его. Это был брат, который остался дома, чтобы работать на небольшом участке земли.
– Спи – прикрикнула мать.
Еще толчок. Том лежал, постепенно приходя в себя. Все затихло. Его рука прижималась к груди все сильней и сильней. Он пролежал в таком положении с полчаса, с закрытыми глазами.
Затем почувствовал холодный свет луны. Небольшой лучик пробился к нему и осветил пятнышко на постели. Только тогда его рука разжалась. Медленно и осторожно, прислушиваясь к тем, кто спал вокруг него, Том вытащил руку. Он волновался, задерживал несколько раз дыхание, но потом, все-таки открыл руку и развернул кусочек полотна.

Весь мир спал в лунном свете.
А на его руке играла Улыбка.
Он смотрел на нее в лунном полночном свете. И тихо думал про себя: Улыбка, милая Улыбка.

Через час он ее все еще видел, даже после того, как осторожно сложил и спрятал. Он закрыл глаза и Улыбка осталась в темноте. И она продолжала оставаться там, теплая и нежная, даже когда он заснул, даже, когда мир замолчал и луна поднялась и опустилась в холодное утреннее небо.

Улыбка

Рэй Брэдбери – Улыбка краткое содержание

УЛЫБКА. Перевод Л.Жданова

Может быть, мы уже уходим. Перевод Р.Рыбкина

И грянул гром. Перевод Л.Жданова

Ветер Геттисберга. Перевод Т.Шинкарь

Чепушинка. Перевод Р.Рыбкина

Tyrannosaurus Rex. Перевод Р.Рыбкина

Убийца. Перевод Н.Галь

Наказание без преступления. Перевод Я.Берлина

Кошки-мышки. Перевод Н.Галь

Лучезарный феникс. Перевод Н.Галь

Идеальное убийство. Перевод Р.Рыбкина

Жила-была старушка. Перевод Р.Облонской

Превращение. Перевод Н.Галь

Ракета. Перевод Н.Галь

Космонавт. Перевод Л.Жданова

ЗОЛОТЫЕ ЯБЛОКИ СОЛНЦА

Золотые яблоки солнца. Перевод Л.Жданова

Нескончаемый дождь. Перевод Л.Жданова

Все лето в один день. Перевод Н.Галь

Бетономешалка. Перевод Н.Галь

Синяя бутылка. Перевод Р.Рыбкина

Разговор оплачен заранее. Перевод О.Битова

Земляничное окошко. Перевод Н.Галь

Калейдоскоп. Перевод Н.Галь

Морская раковина. Перевод Р.Рыбкина

В дни вечной весны. Перевод Р.Рыбкина

Апрельское колдовство. Перевод Л.Жданова

И все-таки наш… Перевод Н.Галь

Детская площадка. Перевод Р.Рыбкина

Час привидений. Перевод Р.Рыбкина

Мальчик-невидимка. Перевод Л.Жданова

Чертово колесо. Перевод Р.Рыбкина

Песочный человек. Перевод Р.Рыбкина

Вельд. Перевод Л.Жданова

Здравствуй и прощай. Перевод Н.Галь

Берег на закате. Перевод Н.Галь

Каникулы. Перевод Л.Жданова

МАРСИАНСКИЕ ХРОНИКИ Перевод Л.Жданова

ЗЕЛЕНОЕ УТРО. Перевод Л.Жданова

Составитель: Лазарчук Е.А.

Художник: Цветков Ю.А.

Похожие книги на Рэй Брэдбери – Улыбка

Каникулы

Всё лето в один день

Так вперед, капрал, впереди огромный мир. Впереди неизведанные горы, новые друзья и новые враги. Новые загадки и новые горизонты. Свежий ветер в лицо и отблески костра на лице. Плеск новых рек и вкус воды из новых родников. Да и кто сказал, что не будет новой любви?

ссыльнопоселенец – 2

Верные, безумные, виновные

Предисловие Л. Соболева

Встреча над Тускаророй (рассказ)

Эллинский секрет (рассказ)

Озеро Горных Духов (рассказ)

Голец Подлунный (рассказ)

Алмазная труба (рассказ)

Юрта Ворона (рассказ)

Путями старых горняков (рассказ)

Белый Рог (рассказ)

Обсерватория Нур-и-Дешт (рассказ)

Тень минувшего (рассказ)

Бухта Радужных струй (рассказ)

“Катти Сарк” (рассказ)

Последний марсель (рассказ)

Пять картин (рассказ)

Афанеор, дочь Ахархеллена (рассказ)

Сердце Змеи (повесть)

Иллюстрации: А. Иткина

Сердце Змеи

Игра с огнем (сборник)

Чистилище. Финал

“Улыбка” отзывы

Уважаемые читатели и просто посетители нашей библиотеки! Просим Вас придерживаться определенных правил при комментировании литературных произведений.

• 1. Просьба отказаться от дискриминационных высказываний. Мы защищаем право наших читателей свободно выражать свою точку зрения. Вместе с тем мы не терпим агрессии. На сайте запрещено оставлять комментарий, который содержит унизительные высказывания или призывы к насилию по отношению к отдельным лицам или группам людей на основании их расы, этнического происхождения, вероисповедания, недееспособности, пола, возраста, статуса ветерана, касты или сексуальной ориентации.
• 2. Просьба отказаться от оскорблений, угроз и запугиваний.
• 3. Просьба отказаться от нецензурной лексики.
• 4. Просьба вести себя максимально корректно как по отношению к авторам, так и по отношению к другим читателям и их комментариям.

Надеемся на Ваше понимание и благоразумие. С уважением, администратор Topreading.ru.

Отзывы читателей о книге Улыбка, автор: Рэй Брэдбери. Читайте комментарии и мнения людей о произведении.

Улыбка. Рассказ Рэя Брэдбери
Переводчик: Лев Жданов

Покупайте рассказы Рэя Брэдбери в электронном виде. Легальные копии теперь доступны в магазине Литрес. Дёшево, удобно и в любом формате.

На главной площади очередь установилась ещё в пять часов, когда за выбеленными инеем полями пели далекие петухи и нигде не было огней. Тогда вокруг, среди разбитых зданий, клочьями висел туман, но теперь, в семь утра, рассвело, и он начал таять. Вдоль дороги по двое, по трое подстраивались к очереди ещё люди, которых приманил в город праздник и базарный день.

Мальчишка стоял сразу за двумя мужчинами, которые громко разговаривали между собой, и в чистом холодном воздухе звук голосов казался вдвое громче.

Мальчишка притопывал на месте и дул на свои красные, в цыпках, руки, поглядывая то на грязную, из грубой мешковины, одежду соседей, то на длинный ряд мужчин и женщин впереди.

– Слышь, парень, ты-то что здесь делаешь в такую рань?-сказал человек за его спиной.

– Это моё место, я тут очередь занял,-ответил мальчик.

– Бежал бы ты, мальчик, отсюда, уступил бы своё место тому, кто знает в этом толк!

– Оставь в покое парня,-вмешался, резко обернувшись, один из мужчин, стоящих впереди.

– Я же пошутил.-Задний положил руку на голову мальчишки. Мальчик угрюмо стряхнул её. – Просто подумал, чудно это – ребёнок, такая рань а он не спит.

– Этот парень знает толк в искусстве, ясно?-сказал заступник, его фамилия была Григсби.- Тебя как звать-то, малец?

– Наш Том, уж он плюнет что надо, в самую точку – верно. Том?

Смех покатился по шеренге людей.

Впереди кто-то продавал горячий кофе в треснувших чашках. Поглядев туда, Том увидел маленький жаркий костер и бурлящее варево в ржавой кастрюле. Это был не настоящий кофе. Его заварили из каких-то ягод, собранных на лугах за городом, и продавали по пенни чашка, согреть желудок, но мало кто покупал, мало кому это было по карману.

Том устремил взгляд туда, где очередь пропадала за разваленной взрывом каменной стеной.

– Говорят, она улыбается,- сказал мальчик.

– Ага, улыбается,-ответил Григсби.

– Говорят, она сделана из краски и холста.

– Точно. Потому-то и сдается мне, что она не подлинная. Та, настоящая,я слышал,была на доске нарисована, в незапамятные времена.

– Говорят, ей четыреста лет.

– Если не больше. Коли уж на то пошло, никому не известно, какой сейчас год.

-Две тысячи шестьдесят первый!

-Верно, так говорят, парень, говорят. Брешут. А может, трехтысячный! Или пятитысячный! Почем мы можем знать? Сколько времени одна сплошная катавасия была. И достались нам только рожки да ножки.

Они шаркали ногами, медленно продвигаясь вперед по холодным камням мостовой.

-Скоро мы ее увидим?-уныло протянул Том.

-Еще несколько минут, не больше. Они огородили ее, повесили на четырех латунных столбиках бархатную веревку, все честь по чести, чтобы люди не подходили слишком близко. И учти, Том, никаких камней, они запретили бросать в нее камни.

Солнце поднималось все выше по небосводу, неся тепло, и мужчины сбросили с себя измазанные дерюги и грязные шляпы.

– А зачем мы все тут собрались?-спросил, подумав, Том.-Почему мы должны плевать?

Тригсби и не взглянул на него, он смотрел на солнце, соображая, который час.

– Э, Том, причин уйма.-Он рассеянно протянул руку к карману, которого уже давно не было, за несуществующей сигаретой. Том видел это движение миллион раз.-Тут все дело в ненависти, ненависти ко всему, что связано с Прошлым. Ответь-ка ты мне, как мы дошли до такого состояния? Города – груды развалин, дороги от бомбежек – словно пила, вверх-вниз, поля по ночам светятся,радиоактивные. Вот и скажи, Том, что это, если не последняя подлость?

– То-то и оно. Человек ненавидит то, что его сгубило, что ему жизнь поломало. Так уж он устроен. Неразумно, может быть, но такова человеческая природа.

– А если хоть кто-нибудь или что-нибудь, чего бы мы не ненавидели?-сказал Том.

– Во-во! А всё эта орава идиотов, которая заправляла миром в Прошлом! Вот и стоим здесь с самого утра, кишки подвело, стучим от холода зубами – ядовитые троглодиты, ни покурить, ни выпить, никакой тебе утехи, кроме этих наших праздников, Том. Наших праздников.

Том мысленно перебрал праздники, в которых участвовал за последние годы. Вспомнил, как рвали и жгли книги на площади, и все смеялись, точно пьяные. А праздник науки месяц тому назад, когда притащили в город последний автомобиль, потом бросили жребий, и счастливчики могли по одному разу долбануть машину кувалдой.

– Помню ли я, Том? Помню ли? Да ведь я же разбил переднее стекло – стекло, слышишь? Господи, звук-то какой был, прелесть! Тррахх!

Том и впрямь словно услышал, как стекло рассыпается сверкающими осколками.

– А Биллу Гендерсону досталось мотор раздолбать. Эх, и лихо же он это сработал, прямо мастерски. Бамм! Но лучше всего,-продолжал вспоминать Григсби,-было в тот раз, когда громили завод, который еще пытался выпускать самолеты. И отвели же мы душеньку! А потом нашли типографию и склад боеприпасов – и взорвали их вместе! Представляешь себе. Том?

Полдень. Запахи разрушенного города отравляли жаркий воздух, что-то копошилось среди обломков зданий.

– Сэр, это больше никогда не вернётся?

– Что – цивилизация? А кому она нужна? Во всяком случае не мне!

– А я так готов ее терпеть,-сказал один из очереди.-Не все, конечно, но были и в ней свои хорошие стороны.

– Чего зря болтать-то! – крикнул Григсби.-Всё равно впустую.

– Э,-упорствовал один из очереди,-не торопитесь.- Вот увидите: ещё появится башковитый человек, который её подлатает. Попомните мои слова. Человек с душой.

– Не будет того, – сказал Григсби.

– А я говорю, появится. Человек, у которого душа лежит к красивому. Он вернет нам – нет, не старую, а, так сказать, ограниченную цивилизацию, такую, чтобы мы могли жить мирно.

– Не успеешь и глазом моргнуть, как опять война!

– Почему же? Может, на этот раз все будет иначе.

Наконец и они вступили на главную площадь. Одновременно в город въехал верховой, держа в руке листок бумаги.Огороженное пространство было в самом центре площади. Том, Григсби и все остальные, копя слюну, подвигались вперед – шли, изготовившись, предвкушая, с расширившимися зрачками. Сердце Тома билось часто-часто, и земля жгла его босые пятки.

– Ну, Том, сейчас наша очередь, не зевай!

По углам огороженной площадки стояло четверо полицейских – четверо мужчин с жёлтым шнурком на запястьях, знаком их власти над остальными. Они должны были следить за тем, чтобы не бросали камней.

– Это для того,-уже напоследок объяснил Григс-би,-чтобы каждому досталось плюнуть по разку, понял, Том? Ну, давай!

Том замер перед картиной, глядя на нее.

У мальчишки пересохло во рту.

– Том, давай! Живее!

– Но,-медленно произнес Том,-она же красивая!

– Ладно, я плюну за тебя!

Плевок Григсби блеснул в лучах солнца. Женщина на картине улыбалась таинственно-печально, и Том, отвечая на её взгляд, чувствовал, как колотится его сердце, а в ушах будто звучала музыка.

– Она красивая,- повторил он.

– Иди уж, пока полиция.

Очередь притихла. Только что они бранили Тома- стал как пень!-а теперь все повернулись к верховому.

– Как её звать, сэр?-тихо спросил Том.

– Картину-то? Кажется, “Мона Лиза”. Точно: “Мона Лиза”.

– Слушайте объявление- сказал верховой.- Власти постановили, что сегодня в полдень портрет на площади будет передан в руки здешних жителей, дабы они могли принять участие в уничтожении.

Том и ахнуть не успел, как толпа, крича, толкаясь, мечась, понесла его к картине. Резкий звук рвущегося холста. Полицейские бросились наутек. Толпа выла, и руки клевали портрет, словно голодные птицы. Том почувствовал, как его буквально швырнули сквозь разбитую раму. Слепо подражая остальным, он вытянул руку, схватил клочок лоснящегося холста, дернул и упал, а толчки и пинки вышибли его из толпы на волю. Весь в ссадинах, одежда разорвана, он смотрел, как старухи жевали куски холста, как мужчины разламывали раму, поддавали ногой жёсткие лоскуты, рвали их в мелкие-мелкие клочья.

Один Том стоял притихший в стороне от этой свистопляски. Он глянул на свою руку. Она судорожно притиснула к груди кусок холста, пряча его.

– Эй, Том, ты что же!-крикнул Григсби. Не говоря ни слова, всхлипывая, Том побежал прочь. За город, на испещренную воронками дорогу, через поле, через мелкую речушку, он бежал и бежал, не оглядываясь, и сжатая в кулак рука была спрятана под куртку.

На закате он достиг маленькой деревушки и пробежал через неё. В девять часов он был у разбитого здания фермы. За ней, в том, что осталось от силосной башни, под навесом, его встретили звуки, которые сказали ему, что семья спит – спит мать, отец, брат. Тихонько, молча, он скользнул в узкую дверь и лёг, часто дыша.

– Том? – раздался во мраке голос матери.

– Где ты болтался? – рявкнул отец.-Погоди, вот я тебе утром всыплю.

Кто-то пнул его ногой. Его собственный брат, которому пришлось сегодня в одиночку трудиться на их огороде.

– Ложись!-негромко прикрикнула на него мать.

Том дышал уже ровнее. Кругом царила тишина. Рука его была плотно-плотно прижата к груди. Полчаса лежал он так, зажмурив глаза.

Потом ощутил что-то: холодный белый свет. Высоко в небе плыла луна, и маленький квадратик света полз по телу Тома. Только теперь его рука ослабила хватку. Тихо, осторожно, прислушиваясь к движениям спящих, Том поднял её. Он помедлил, глубоко-глубоко вздохнул, потом, весь ожидание, разжал пальцы и разгладил клочок закрашенного холста.

Мир спал, освещённый луной.

А на его ладони лежала Улыбка.

Он смотрел на неё в белом свете, который падал с полуночного неба. И тихо повторял про себя, снова и снова: “Улыбка, чудесная улыбка. “

Час спустя он все ещё видел её, даже после того как осторожно сложил её и спрятал. Он закрыл глаза, и снова во мраке перед ним – Улыбка. Ласковая, добрая, она была Там и тогда, когда он уснул, а мир был объят безмолвием, и луна плыла в холодном небе сперва вверх, потом вниз, навстречу утру.

Рэй Брэдбери – Улыбка

Рэй Брэдбери – Улыбка краткое содержание

Улыбка читать онлайн бесплатно

На главной площади очередь установилась еще в пять часов, когда за выбеленными инеем полями пели далекие петухи и нигде не было огней. Тогда вокруг, среди разбитых зданий, клочьями висел туман, но теперь, в семь утра, рассвело, и он начал таять. Вдоль дороги по-двое, по-трое подстраивались к очереди еще люди, которых приманил в город праздник и базарный день.

Мальчишка стоял сразу за двумя мужчинами, которые громко разговаривали между собой, и в чистом холодном воздухе звук голосов казался вдвое громче.

Мальчишка притопывал на месте и дул на свои красные, в цыпках, руки, поглядывая то на грязную, из грубой мешковины, одежду соседей, то на длинный ряд мужчин и женщин впереди.

– Слышь, парень, ты-то что здесь делаешь в такую рань?-сказал человек за его спиной.

– Это мое место, я тут очередь занял,-ответил мальчик

– Бежал бы ты, мальчик, отсюда, уступил бы свое место тому, кто знает в этом толк!

– Оставь в покое парня,-вмешался, резко обернувшись, один из мужчин, стоящих впереди.

– Я же пошутил.-Задний положил руку на голову мальчишки. Мальчик угрюмо стряхнул ее. – Просто подумал, чудно это-ребенок, такая рань а он не спит.

– Этот парень знает толк в искусстве, ясно?-сказал заступник, его фамилия была Григсби.- Тебя как звать-то, малец?

– Наш Том, уж он плюнет что надо, в самую точку-верно. Том?

Смех покатился по шеренге людей.

Впереди кто-то продавал горячий кофе в треснувших чашках. Поглядев туда. Том увидел маленький жаркий костер и бурлящее варево в ржавой кастрюле. Это был не настоящий кофе. Его заварили из каких-то ягод, собранных на лугах за городом, и продавали по пенни чашка, согреть желудок” но мало кто покупал, мало кому это было по карману.

Том устремил взгляд туда, где очередь пропадала за разваленной взрывом каменной стеной.

– Говорят, она улыбается,- сказал мальчик.

– Ага, улыбается,-ответил Григсби.

– Говорят, она сделана из краски и холста.

– Точно. Потому-то и сдается мне, что она не подлинная. Та, настоящая,-я слышал-была на доске нарисована, в незапамятные времена.

– Говорят, ей четыреста лет.

– Если не больше. Коли. уж на то пошло, никому не известно, какой сейчас год.

-Две тысячи шестьдесят первый!

-Верно, так говорят, парень, говорят. Брешут. А может, трехтысячный! Или пятитысячный! Почем

мы можем знать? Сколько времени одна сплошная катавасия была. И достались нам только рожки да ножки.

Они шаркали ногами, медленно продвигаясь вперед по холодным камням мостовой.

-Скоро мы ее увидим?-уныло протянул Том.

-Еще несколько минут, не больше. Они огородили ее, повесили на четырех латунных столбиках бархатную веревку, все честь по чести, чтобы люди не подходили слишком близко. И учти, Том, никаких камней, они запретили бросать в нее камни.

Солнце поднималось все выше по небосводу, неся тепло, и мужчины сбросили с себя измазанные дерюги и грязные шляпы.

– А зачем мы все тут собрались?-спросил, подумав, Том.-Почему мы должны плевать?

Тригсби и не взглянул на него, он смотрел на солнце, соображая, который час.

– Э, Том, причин уйма.-Он рассеянно протянул руку к карману, которого уже давно не было, за несуществующей сигаретой. Том видел это движение миллион раз.-Тут все дело в ненависти, ненависти ко всему, что связано с Прошлым. Ответь-ка ты мне, как мы дошли до такого состояния? Города–труды развалин, дороги от бомбежек-словно пила, вверх-вниз, поля по ночам светятся, радиоактивные. Вот и скажи, Том, что это, если не последняя подлость?

– То-то и оно. Человек ненавидит то, что его сгубило, что ему жизнь поломало. Так уж он устроен. Неразумно, может быть но такова человеческая природа.

– А если хоть кто-нибудь или что-нибудь, чего бы мы не ненавидели?-сказал Том.

– Во-во! А все эта орава идиотов, которая заправляла миром в Прошлом! Вот и стоим здесь с самого утра, кишки подвело, стучим от холода зубами-ядовитые троглодиты, ни покурить, ни выпить, никакой тебе утехи, кроме этих наших праздников. Том. Наших праздников.

Том мысленно перебрал праздники, в которых участвовал за последние годы. Вспомнил, как рвали и жгли книги на площади, и все смеялись, точно пьяные. А праздник науки месяц тому назад, когда притащили в город последний автомобиль, потом бросили жребий, и счастливчики могли по одному разу долбануть машину кувалдой.

– Помню ли я, Том? Помню ли? Да ведь я же разбил переднее стекло-стекло, слышишь? господи, звук-то какой был, прелесть! Тррахх!

Том и впрямь словно услышал, как стекло рассыпается сверкающими осколками.

– А Биллу Гендерсону досталось мотор раздолбать. Эх, и лихо же он это сработал, прямо мастерски. Бамм! Но лучше всего,-продолжал вспоминать Григсби,-было в тот раз, когда громили завод, который еще пытался выпускать самолеты. И отвели же мы душеньку! А потом нашли типографию и склад боеприпасов-и взорвали их вместе! Представляешь себе. Том? –

Полдень. Запахи разрушенного города отравляли жаркий воздух, что-то копошилось среди обломков зданий. .

– Сэр, это больше никогда не вернется?

– Что-цивилизация? А кому она нужна? Во всяком случае не мне!

– А я так готов ее терпеть,-сказал один из очереди.-Не все, конечно, но были и в ней свои хорошие стороны.

– Чего зря болтать-то!-крикнул Григсби.–Всё равно впустую.

– Э,-упорствовал один из очереди,-не торопитесь.-8от увидите: еще появится башковитый человек, который ее подлатает. Попомните мои слова. Человек с душой.

– Не будет того, сказал – Григсби.

– А я говорю, появится. Человек, у которого душа лежит к красивому. Он вернет нам-нет, не старую, а, так сказать, ограниченную цивилизацию, такую, чтобы мы могли жить мирно.

– Не успеешь и глазом моргнуть, как опять война!

– Почему же? Может, на этот раз все будет иначе. Наконец и они вступили на главную площадь. Одновременно в город въехал верховой; держа в руке листок бумаги, Огороженное пространство было в самом центре площади. Том, Григсби и все остальные, копя слюну, подвигались вперед– шли, изготовившись, предвкушая, с расширившимися зрачками. Сердце Тома билось часто-часто, и земля жгла его босые пятки.

– Ну, Том, сейчас наша очередь, не зевай! -По углам огороженной площадки стояло четверо полицейских-четверо мужчин с желтым шнурком на запястьях, знаком их власти над остальными. Они должны были следить за тем, чтобы не бросали камней.

– Это для того,-уже напоследок объяснил 1ригс-би,-чтобы каждому досталось плюнуть по разку, понял, Том? Ну, давай!