 | У нас вы можете бесплатно скачать произведения по классической литературе в удобном файле-архиве, далее его можно распаковать и читать в любом текстовом редакторе, как на компьютере, так и на любом гаджете или “читалке”.
Мы собрали лучших писателей русской классической литературы, таких как:
- Александр Пушкин
- Лев Толстой
- Михаил Лермонтов
- Сергей Есенин
- Федор достоевский
- Александр Островский
. и многих других известнейших авторов написавших популярные произведения русской классической литературы.
Все материалы проверены антивирусной программой. Также мы будем пополнять нашу коллекцию по классической литературе новыми произведениями известных авторов, а возможно, и добавим новых авторов. Приятного прочтения!
Русский писатель (9 (21) августа 1871 — 12 сентября 1919)
Руусский поэт, драматург (20 августа (1 сентября) 1855 — 30 ноября (13 декабря) 1909)
Русский поэт (15 (27) ноября 1840 (1841?) — 17 (29) августа 1893)
Русский поэт, писатель (11 (23) июня 1889 — 5 марта 1966)
Поэт-символист (3 [15] июня 1867 — 23 декабря 1942)
Русский поэт (19 февраля [2 марта] 1800 — 29 июня [11 июля] 1844)
Русский поэт (18 (29) мая 1787 — 7 (19) июня 1855)
Русский писатель, поэт (14 (26) октября 1880 — 8 января 1934)
Русский поэт. (16 (28) ноября 1880 — 7 августа 1921)
Русский поэт, прозаик, драматург, переводчик, историк. (1 (13) декабря 1873 — 9 октября 1924)
Русский писатель, поэт (10 (22) октября 1870 — 8 ноября 1953)
Русский поэт, художник (16 [28] мая 1877 — 11 августа 1932)
Русская поэтесса, писательница (8 [20] ноября 1869 — 9 сентября 1945)
Русский прозаик, драматург, поэт, критик и публицист. (20 марта (1 апреля) 1809 — 21 февраля (4 марта) 1852)
Русский писатель, прозаик, драматург (16 (28) марта 1868 — 18 июня 1936)
Русский драматург, поэт, дипломат и композитор. (4 (15) января 1795 — 30 января (11 февраля) 1829)
Русский поэт (16 [28] июля 1822 — 25 сентября [7 октября] 1864)
Русский писатель-прозаик (11 августа [23 августа] 1880 — 8 июля 1932)
Русский поэт (3 (15) апреля 1886 — август 1921)
Генерал-лейтенант, участник Отечественной войны 1812 года, русский поэт (16 (27) июля 1784 — 22 апреля (4 мая) 1839)
Русский поэт (3 (14) июля 1743 — 8 (20) июля 1816)
Русский писатель, мыслитель. (30 октября (11 ноября) 1821 — 28 января (9 февраля) 1881)
Русский поэт. (21 сентября (3 октября) 1895 — 28 декабря 1925)
Русский поэт, критик, переводчик. (29 января (9 февраля) 1783 — 12 апреля (24 апреля) 1852)
Русский поэт, прозаик (29 октября (10 ноября) 1894 — 26 августа 1958)
Русский литератор (1 (12) декабря 1766 — 22 мая (3 июня) 1826)
Русский поэт (10 (22) октября 1884 — 23 и 25 октября 1937)
Русский поэт, баснописец (2 (13) февраля 1769 — 9 (21) ноября 1844)
Русский поэт (6 (18) октября 1872 — 1 марта 1936)
Русский писатель (26 августа (7 сентября) 1870 — 25 августа 1938)
Русский поэт, прозаик, драматург. (3 (15) октября 1814 — 15 (27) июля 1841)
Русский писатель (4 (16) февраля 1831 — 21 февраля (5 марта) 1895)
Русская поэтесса (19 ноября [1 декабря] 1869 — 27 августа [9 сентября] 1905)
Русский поэт (23 мая (4 июня) 1821 — 8 (20) марта 1897)
Русский поэт, прозаик (3 (15) января 1891 — 27 декабря 1938)
Русский советский поэт (7 [19] июля 1893 — 14 апреля 1930)
Русский поэт (26 декабря 1862 — 31 января 1887)
Русский поэт, писатель, публицист. (28 ноября (10 декабря) 1821 — 27 декабря 1877 (8 января 1878)
Русский драматург. (31 марта (12 апреля) 1823 — 2 (14) июня 1886)
Русский писатель, поэт (29 января [10 февраля] 1890 — 30 мая 1960)
Русский поэт, драматург и прозаик. (26 мая (6 июня) 1799 — 29 января (10 февраля) 1837)
Русский поэт, общественный деятель, декабрист (18 сентября (29 сентября) 1795 — 13 (25) июля 1826)
Русский писатель. (15 (27) января 1826 — 28 апреля (10 мая) 1889)
Русский поэт (4 мая (16 мая н.ст.) 1887 — 20 декабря 1941)
Русский поэт и писатель (26 июля [7 августа] 1837 — 25 сентября [8 октября] 1904)
Русский поэт (16 [28] января 1853 — 31 июля [13 августа] 1900)
Русский поэт, писатель и драматург (17 февраля (1 марта) 1863, — 5 декабря 1927)
Русский писатель, поэт, драматург. (24 августа (5 сентября) 1817 — 28 сентября (10 октября) 1875 )
Русский писатель, мыслитель. (28 августа (9 сентября) 1828 — 7 (20) ноября 1910)
Русский писатель, поэт. (28 октября (9 ноября) 1818 — 22 августа (3 сентября) 1883)
Русский поэт, дипломат, публицист (23 ноября (5 декабря) 1803 — 15 (27) июля 1873)
Русский поэт, переводчик и мемуарист. (23 ноября (5 декабря) 1820 — 21 ноября (3 декабря) 1892, Москва)
Русский поэт (28 октября (9 ноября) 1885 — 28 июня 1922)
Русский поэт (16 (28) мая 1886 — 14 июня 1939)
Русский поэт, прозаик (26 сентября (8 октября) 1892 — 31 августа 1941)
Русский философ. (27 мая (7 июня) 1794 — 14 (26) апреля 1856)
Русский поэт, прозаик (1 (13) октября 1880 — 5 августа 1932)
Русский философ. (12 (24) июля 1828 — 17 (29) октября 1889)
Русский писатель, драматург. (29 января 1860 — 15 июля 1904)
Русский писатель, поэт (19 [31] марта 1882 — 28 октября 1969)
Емшан
читают сейчас
Неизвестно
читают сейчас
Неизвестно
читают сейчас
Ночь. Темно. Глаза открыты.
читают сейчас
Неизвестно
читают сейчас
Грех да беда на кого не жи.
читают сейчас
Неизвестно
читают сейчас
Сказка о царе Берендее
читают сейчас
Бедная Лиза
читают сейчас
Пересказ-перевод Слова о п.
читают сейчас
Николай Лесков – Кадетский монастырь
Николай Лесков – Кадетский монастырь краткое содержание
В книгу включены рассказы Н.С.Лескова «Однодум», «Левша», «Кадетский монастырь», «Грабеж», обязательные для чтения и изучения в средней общеобразовательной школе.
Кадетский монастырь – читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
У нас не переводились, да и не переведутся праведные. Их только не замечают, а если стать присматриваться – они есть. Я сейчас вспоминаю целую обитель праведных, да еще из таких времен, в которые святое и доброе больше чем когда-нибудь пряталось от света. И, заметьте, все не из чернородья и не из знати, а из людей служилых, зависимых, коим соблюсти правоту труднее; но тогда были… Верно и теперь есть, только, разумеется, искать надо.
Я хочу вам рассказать нечто весьма простое, но не лишенное занимательности, – сразу о четырех праведных людях так называемой «глухой поры», хотя я уверен, что тогда подобных было очень много.
Воспоминания мои касаются Первого петербургского кадетского корпуса, и именно одной его поры, когда я там жил, учился и сразу въявь видел всех четырех праведников, о которых буду рассказывать. Но прежде позвольте мне сказать о самом корпусе, как мне представляется его заключительная история.
До воцарения императора Павла корпус был разделен на возрасты, а каждый возраст – на камеры. В каждой камере было по двадцати человек, и при них были гувернеры из иностранцев, так называемые «аббаты», – французы и немцы. Бывали, кажется, и англичане. Каждому аббату давали по пяти тысяч рублей в год жалованья, и они жили вместе с кадетами и даже вместе и спали, дежуря по две недели. Под их надзором кадеты готовили уроки, и какой национальности был дежурный аббат, на том языке должны были все говорить. От этого знание иностранных языков между кадетами было очень значительно, и этим, конечно, объясняется, почему Первый кадетский корпус дал так много послов и высших офицеров, употреблявшихся для дипломатических посылок и сношений.
Император Павел Петрович как приехал в корпус в первый раз по своем воцарении, сейчас же приказал: «Аббатов прогнать, а корпус разделить на роты и назначить в каждую роту офицеров, как обыкновенно в ротах полковых»[1].
С этого времени образование во всех своих частях пало, а языкознание вовсе уничтожилось. Об этом в корпусе жили предания, не позабытые до той сравнительно поздней поры, с которой начинаются мои личные воспоминания о здешних людях и порядках.
Я прошу верить, а лично слышащих меня – засвидетельствовать, что моя память совершенно свежа и ум мой не находится в расстройстве, а также я понимаю слегка и нынешнее время. Я не чужд направлений нашей литературы: я читал и до сих пор читаю не только, что мне нравится, но часто и то, что не нравится, и знаю, что люди, о которых буду говорить, не в фаворе обретаются. Время то обыкновенно называют «глухое», что и справедливо, а людей, особенно военных, любят представлять сплошь «скалозубами», что, может быть, нельзя признать вполне верным. Были люди высокие, люди такого ума, сердца честности и характеров, что лучших, кажется, и искать незачем.
Всем теперешним взрослым людям известно, как воспитывали у нас юношество в последующее, менее глухое время; видим теперь на глазах у себя, как сейчас воспитывают. Всякой вещи свое время под солнцем. Кому что нравится. Может быть, хорошо и то и другое, а я коротенько расскажу, кто нас воспитывал и как воспитывал, то есть какими чертами своего примера эти люди отразились в наших душах и отпечатлелись на сердце, потому что – грешный человек – вне этого, то есть без живого возвышающего чувства примера, никакого воспитания не понимаю. Да, впрочем, теперь и большие ученые с этим согласны.
Итак, вот мои воспитатели, которыми я на старости лет задумал хвалиться. Иду по номерам.
№ 1. Директор, генерал-майор Перский (из воспитанников лучшего времени Первого же корпуса). Я определился в корпус в 1822 году вместе с моим старшим братом. Оба мы были еще маленькие. Отец привез нас на своих лошадях из Херсонской губернии, где у него было имение, жалованное «матушкою Екатериною». Аракчеев хотел отобрать у него это имение под военное поселение, но наш старик поднял такой шум и упротивность, что на него махнули рукой и подаренное ему «матушкою» имение оставили в его владении.
Представляя нас с братом генералу Перскому, который в одном своем лице сосредоточивал должности директора и инспектора корпуса, отец был растроган, так как он оставлял нас в столице, где у нас не было ни одной души ни родных, ни знакомых. Он сказал об этом Перскому и просил у него «внимания и покровительства».
Перский выслушал отца терпеливо и спокойно, но не отвечал ему ничего, вероятно потому, что разговор шел при нас, а прямо обратился к нам и сказал:
– Ведите себя хорошо и исполняйте то, что приказывает вам начальство. Главное – вы знайте только самих себя и никогда не пересказывайте начальству о каких-либо шалостях своих товарищей. В этом случае вас никто уже не спасет от беды.
На кадетском языке того времени для занимавшихся таким недостойным делом, как пересказ чего-нибудь и вообще искательство перед начальством, было особенное выражение «подъегозчик», и этого преступления кадеты никогда не прощали. С виновным в этом обращались презрительно, грубо и даже жестоко, и начальство этого не уничтожало. Такой самосуд, может быть, был и хорош и худ, но он несомненно воспитывал в детях понятия чести, которыми кадеты бывших времен недаром славились и не изменяли им на всех ступенях служения до гроба.
Михаил Степанович Перский был замечательная личность: он имел в высшей степени представительную наружность и одевался щеголем. Не знаю, было ли это щегольство у него в натуре или он считал обязанностию служить им для нас примером опрятности и военной аккуратности. Он до такой степени был постоянно занят нами и все, что ни делал, то делал для нас, что мы были в этом уверены и тщательно старались подражать ему. Он всегда был одет самым форменным, но самым изящным образом: всегда носил тогдашнюю треугольную шляпу «по форме», держался прямо и молодцевато и имел важную, величавую походку, в которой как бы выражалось настроение его души, проникнутой служебным долгом, но не знавшей служебного страха.
Он был с нами в корпусе безотлучно. Никто не помнил такого случая, чтобы Перский оставил здание, и один раз, когда его увидали с сопровождавшим его вестовым на тротуаре, – весь корпус пришел в движение, и от одного кадета другому передавалось невероятное известие: «Михаил Степанович прошел по улице!»
Ему, впрочем, и некогда было разгуливать: будучи в одно и то же время директором и инспектором, он по этой последней обязанности четыре раза в день непременно обходил все классы. У нас было четыре перемены уроков, и Перский непременно побывал на каждом уроке. Придет, посидит или постоит, послушает и идет в другой класс. Решительно ни один урок без него не обходился. Обход свой он делал в сопровождении вестового, такого же, как он, рослого унтер-офицера, музыканта Ананьева. Ананьев всюду его сопровождал и открывал перед ним двери.
Николай Лесков – Кадетский монастырь
Описание книги “Кадетский монастырь”
Описание и краткое содержание “Кадетский монастырь” читать бесплатно онлайн.
В книгу включены рассказы Н.С.Лескова «Однодум», «Левша», «Кадетский монастырь», «Грабеж», обязательные для чтения и изучения в средней общеобразовательной школе.
У нас не переводились, да и не переведутся праведные. Их только не замечают, а если стать присматриваться – они есть. Я сейчас вспоминаю целую обитель праведных, да еще из таких времен, в которые святое и доброе больше чем когда-нибудь пряталось от света. И, заметьте, все не из чернородья и не из знати, а из людей служилых, зависимых, коим соблюсти правоту труднее; но тогда были… Верно и теперь есть, только, разумеется, искать надо.
Я хочу вам рассказать нечто весьма простое, но не лишенное занимательности, – сразу о четырех праведных людях так называемой «глухой поры», хотя я уверен, что тогда подобных было очень много.
Воспоминания мои касаются Первого петербургского кадетского корпуса, и именно одной его поры, когда я там жил, учился и сразу въявь видел всех четырех праведников, о которых буду рассказывать. Но прежде позвольте мне сказать о самом корпусе, как мне представляется его заключительная история.
До воцарения императора Павла корпус был разделен на возрасты, а каждый возраст – на камеры. В каждой камере было по двадцати человек, и при них были гувернеры из иностранцев, так называемые «аббаты», – французы и немцы. Бывали, кажется, и англичане. Каждому аббату давали по пяти тысяч рублей в год жалованья, и они жили вместе с кадетами и даже вместе и спали, дежуря по две недели. Под их надзором кадеты готовили уроки, и какой национальности был дежурный аббат, на том языке должны были все говорить. От этого знание иностранных языков между кадетами было очень значительно, и этим, конечно, объясняется, почему Первый кадетский корпус дал так много послов и высших офицеров, употреблявшихся для дипломатических посылок и сношений.
Император Павел Петрович как приехал в корпус в первый раз по своем воцарении, сейчас же приказал: «Аббатов прогнать, а корпус разделить на роты и назначить в каждую роту офицеров, как обыкновенно в ротах полковых»[1].
С этого времени образование во всех своих частях пало, а языкознание вовсе уничтожилось. Об этом в корпусе жили предания, не позабытые до той сравнительно поздней поры, с которой начинаются мои личные воспоминания о здешних людях и порядках.
Я прошу верить, а лично слышащих меня – засвидетельствовать, что моя память совершенно свежа и ум мой не находится в расстройстве, а также я понимаю слегка и нынешнее время. Я не чужд направлений нашей литературы: я читал и до сих пор читаю не только, что мне нравится, но часто и то, что не нравится, и знаю, что люди, о которых буду говорить, не в фаворе обретаются. Время то обыкновенно называют «глухое», что и справедливо, а людей, особенно военных, любят представлять сплошь «скалозубами», что, может быть, нельзя признать вполне верным. Были люди высокие, люди такого ума, сердца честности и характеров, что лучших, кажется, и искать незачем.
Всем теперешним взрослым людям известно, как воспитывали у нас юношество в последующее, менее глухое время; видим теперь на глазах у себя, как сейчас воспитывают. Всякой вещи свое время под солнцем. Кому что нравится. Может быть, хорошо и то и другое, а я коротенько расскажу, кто нас воспитывал и как воспитывал, то есть какими чертами своего примера эти люди отразились в наших душах и отпечатлелись на сердце, потому что – грешный человек – вне этого, то есть без живого возвышающего чувства примера, никакого воспитания не понимаю. Да, впрочем, теперь и большие ученые с этим согласны.
Итак, вот мои воспитатели, которыми я на старости лет задумал хвалиться. Иду по номерам.
№ 1. Директор, генерал-майор Перский (из воспитанников лучшего времени Первого же корпуса). Я определился в корпус в 1822 году вместе с моим старшим братом. Оба мы были еще маленькие. Отец привез нас на своих лошадях из Херсонской губернии, где у него было имение, жалованное «матушкою Екатериною». Аракчеев хотел отобрать у него это имение под военное поселение, но наш старик поднял такой шум и упротивность, что на него махнули рукой и подаренное ему «матушкою» имение оставили в его владении.
Представляя нас с братом генералу Перскому, который в одном своем лице сосредоточивал должности директора и инспектора корпуса, отец был растроган, так как он оставлял нас в столице, где у нас не было ни одной души ни родных, ни знакомых. Он сказал об этом Перскому и просил у него «внимания и покровительства».
Перский выслушал отца терпеливо и спокойно, но не отвечал ему ничего, вероятно потому, что разговор шел при нас, а прямо обратился к нам и сказал:
– Ведите себя хорошо и исполняйте то, что приказывает вам начальство. Главное – вы знайте только самих себя и никогда не пересказывайте начальству о каких-либо шалостях своих товарищей. В этом случае вас никто уже не спасет от беды.
На кадетском языке того времени для занимавшихся таким недостойным делом, как пересказ чего-нибудь и вообще искательство перед начальством, было особенное выражение «подъегозчик», и этого преступления кадеты никогда не прощали. С виновным в этом обращались презрительно, грубо и даже жестоко, и начальство этого не уничтожало. Такой самосуд, может быть, был и хорош и худ, но он несомненно воспитывал в детях понятия чести, которыми кадеты бывших времен недаром славились и не изменяли им на всех ступенях служения до гроба.
Михаил Степанович Перский был замечательная личность: он имел в высшей степени представительную наружность и одевался щеголем. Не знаю, было ли это щегольство у него в натуре или он считал обязанностию служить им для нас примером опрятности и военной аккуратности. Он до такой степени был постоянно занят нами и все, что ни делал, то делал для нас, что мы были в этом уверены и тщательно старались подражать ему. Он всегда был одет самым форменным, но самым изящным образом: всегда носил тогдашнюю треугольную шляпу «по форме», держался прямо и молодцевато и имел важную, величавую походку, в которой как бы выражалось настроение его души, проникнутой служебным долгом, но не знавшей служебного страха.
Он был с нами в корпусе безотлучно. Никто не помнил такого случая, чтобы Перский оставил здание, и один раз, когда его увидали с сопровождавшим его вестовым на тротуаре, – весь корпус пришел в движение, и от одного кадета другому передавалось невероятное известие: «Михаил Степанович прошел по улице!»
Ему, впрочем, и некогда было разгуливать: будучи в одно и то же время директором и инспектором, он по этой последней обязанности четыре раза в день непременно обходил все классы. У нас было четыре перемены уроков, и Перский непременно побывал на каждом уроке. Придет, посидит или постоит, послушает и идет в другой класс. Решительно ни один урок без него не обходился. Обход свой он делал в сопровождении вестового, такого же, как он, рослого унтер-офицера, музыканта Ананьева. Ананьев всюду его сопровождал и открывал перед ним двери.
Перский исключительно занимался по научной части и отстранил от себя фронтовую часть и наказания за дисциплину, которых терпеть не мог и не переносил. От него мы видели только одно наказание: кадета ленивого или нерадивого он, бывало, слегка коснется в лоб кончиком безымянного пальца, как бы оттолкнет от себя, и скажет своим чистым, отчетливым голосом:
И это служило горьким и памятным уроком, от которого заслуживший такое порицание часто не пил и не ел и всячески старался исправиться и тем «утешить Михаила Степановича».
Надо заметить, что Перский был холост, и у нас существовало такое убеждение, что он и не женится тоже для нас. Говорили, что он боится, обязавшись семейством, уменьшить свою о нас заботливость. И здесь же у места будет сказано, что это, кажется, совершенно справедливо. По крайней мере знавшие Михаила Степановича говорили, что на шуточные или нешуточные разговоры с ним о женитьбе он отвечал:
– Мне провидение вверило так много чужих детей, что некогда думать о собственных, – и это в его правдивых устах, конечно, была не фраза.
Жил он совершенно монахом. Более строгой аскетической жизни в миру нельзя себе и представить. Не говоря о том, что сам Перский не ездил ни в гости, ни в театры, ни в собрания, – он и у себя на дому никогда никого не принимал. Объясняться с ним по делу всякому было очень легко и свободно, но только в приемной комнате, а не в его квартире. Там никто посторонний не бывал, да и по слухам, разошедшимся, вероятно, от Ананьева, квартира его была неудобна для приемов: комнаты Перского представляли вид самой крайней простоты.
Вся прислуга директора состояла из одного вышеупомянутого вестового, музыканта Ананьева, который не отлучался от своего генерала. Он, как сказано, сопровождал его при ежедневных обходах классов, дортуаров, столовых и малолетнего отделения, где были дети от четырехлетнего возраста, за которыми наблюдали уже не офицеры, а приставленные к тому дамы. Этот Ананьев и служил Перскому, то есть тщательно и превосходно чистил его сапоги и платье, на котором никогда не было пылинки, и ходил для него с судками за обедом, не куда-нибудь в избранный ресторан, а на общую кадетскую кухню. Там кадетскими же стряпунами готовился обед для бессемейных офицеров, которых в нашем монастыре, как бы по примеру начальства, завелось много, и Перский кушал этот самый обед, платя за него эконому такую же точно скромную плату, как и все другие.
научная статья по теме АРХИВНЫЕ ДОКУМЕНТЫ К БИОГРАФИЯМ ГЕРОЕВ ПОВЕСТИ Н.С. ЛЕСКОВА «КАДЕТСКИЙ МОНАСТЫРЬ» История. Исторические науки
Цена:
Авторы работы:
Научный журнал:
Год выхода:
Текст научной статьи на тему «АРХИВНЫЕ ДОКУМЕНТЫ К БИОГРАФИЯМ ГЕРОЕВ ПОВЕСТИ Н.С. ЛЕСКОВА «КАДЕТСКИЙ МОНАСТЫРЬ»»
В фондах российских архивов
Архивные документы к биографиям героев повести Н.С. Лескова «Кадетский монастырь»
В творчестве Николая Семеновича Лескова (1831-1895), блестящего мастера русской прозы, видное место занимают произведения, отнесенные автором к циклу «Праведники» («Очарованный странник», «Однодум», «Кадетский монастырь», «Несмертельный Голован», «Инженеры-бессребреники», «Левша» и др.). Лесковские «праведники» -положительные литературные герои его повестей и рассказов – имели реальных прототипов в жизни, людей незаурядных, «живущих по правде», сильных духом, справедливых, независимых в своих суждениях, добросовестно исполнявших свое дело. М.Горький, высоко ценивший творчество Лескова, характеризуя его «праведников», с удовлетворением отмечал «неизменную устремленность всех их к добру, человеколюбию и безграничную, до самозабвения, любовь к родине»1. Подобные свойства были присущи и трем «праведникам» из повести «Кадетский монастырь», служившим при Александре I и Николае I в Первом кадетском корпусе в Петербурге: его директору, мудрому и заботливому воспитателю генералу Михаилу Степановичу Перскому, рачительному и бескорыстному эконому бригадиру Андрею Петровичу Боброву, искусному и внимательному доктору надворному советнику Федосею Григорьевичу Зеленскому.
Созданная и опубликованная Лесковым в 1880 г. повесть «Кадетский монастырь» является литературной обработкой записи воспоминаний бывшего кадета Григория Даниловича Похитонова (1810-1882). Его рукопись «Мои воспоминания о Первом кадетском корпусе», датируемая 1879 г. и несущая на себе следы правки Лескова, хранится ныне в личном архивном фонде писателя в РГАЛИ2.
В одной из первых глав «Кадетского монастыря» Лесков приводит восторженное высказывание Похитонова о Перском, Боброве и Зеленском: то были замечательные наставники и попечители, «люди высокие, такого ума, сердца, честности и характеров, что лучших, кажется, и искать незачем» (VI, 316)Л Подтверждение этому высказыванию писатель нашел в воспоминаниях других ветеранов Первого кадетского корпуса, которые с большой теплотой отзывались о Перском3. Известна была Лескову и комическая поэма питомца кадетского корпуса поэта-декабриста К.Ф. Рылеева «Кулакиада», где в двух последних строфах воспет любимый кадетами эконом Бобров (VI, 348)4
Повествование в «Кадетском монастыре» о деяниях трех «праведников» сосредоточено на событиях 1820-х гг., свидетелем которых был Похитонов, находившийся в ту пору на учении в кадетском корпусе (с 1822 г.). А между тем для более полного представления о Перском, Боброве и Зеленском следовало бы установить предшествующие биографические сведения о каждом из них, узнать неизвестные доселе данные о происхождении, подробности жизни и службы, а также обстоятельства, оказавшие воздействие на формирование их незаурядных характеров, сделавших этих персонажей, по определению Лескова, «праведниками». И такие сведения удалось выявить в документах архивного фонда Первого кадетского корпуса, хранящегося в РГВИА5. О содержании этих документов речь пойдет ниже попутно с комментированием приведенных в «Кадетском монастыре» сведений о Перском, Боброве и Зеленском.
А Здесь и далее ссылки на повесть «Кадетский монастырь» и другие произведения Лескова приводятся по Собранию сочинений в 11 томах (М., 1956-1958), с указанием в круглых скобках тома этого издания (римская цифра) и страницы (арабская цифра).
В повести говорится, что генерал Перский хорошо знал обычаи и традиции возглавляемого им военно-учебного заведения, сам был «из воспитанников лучшего времени Первого же корпуса» (VI, 317), но даты при этом не указаны. Они установлены по находящемуся в архивном фонде документу – генеральному списку кадет, обучавшихся в Первом кадетском корпусе. В списке сообщается, что Михаил Перский, родившийся 18 июня 1776 г., сын тверского дворянина отставного капитана Степана Афиногеновича Перского, поступил в Первый кадетский корпус 21 апреля 1782 г., в возрасте пяти летв, а выпущен поручиком 20 июля 1793 г.6
Похитонов, знавший Перского уже в генеральском чине и в ту пору, когда тот близился к своему пятидесятилетию, а затем перешагнул и этот возрастной рубеж, отмечал, что то был высокий мужчина, весьма представительной наружности, имел хорошую армейскую выправку, держался прямо и молодцевато, походку имел величавую, был опрятен, всегда одет по форме, которую носил с некоторым щегольством. Окружал кадет постоянной заботой, был справедлив и прямодушен в отношениях с ними, не прибегал к строгим наказаниям, ограничиваясь укоризненными замечаниями. Он принципиально не терпел пресмыкательства и наушничества со стороны кадет, предупреждая об этом всех поступавших на учение в корпус. По свидетельству Похитонова, кадеты уважали и любили Перского и старались ему подражать (VI, 317321).
Целиком отдавая себя делу воспитания будущих офицеров, Перский так и не завел семьи, остался холостяком. Кадетский корпус являлся для него домом, постоянным местопребыванием, поскольку тут он и проживал в казенной квартире. Он был неприхотлив в еде, довольствовался тем, что приносили ему в судках с общей кадетской кухни, аккуратно внося плату за питание из собственного жалованья (VI, 320).
Регулярно, в течение каждого учебного дня, Перский посещал все классы кадетского корпуса, внимательно вникая в преподавание, так как имел хорошие познания в военном деле и математике, владел несколькими европейскими языками. Эти данные, приводимые Лесковым в «Кадетском монастыре» (VI, 320-321), подтверждаются архивным свидетельством из послужного списка Перского за 1832 г., где сообщается, что он подготовлен в математике, артиллерии, фортификации и других военных науках, знает русский, французский и немецкий языки7. (В описи имущества, составленной после смерти Перского, сказано, что в его домашней библиотеке 2957 томов на русском и иностранных языках8.) Уклонялся Перский лишь от наблюдений за строевой подготовкой (занятия «фрунтом» или «фронтом»), возложив это дело на батальонных и ротных командиров, в обязанности которых входили также надзор за дисциплиной и наказание провинившихся кадет (VI, 319).
Для историка интересны те страницы «Кадетского монастыря», где Лесков приводит воспоминания Похитонова о восстании 14 декабря 1825 г. и связанных с ним эпизодах, очевидцем которых он стал. Как известно, Первый кадетский корпус находился на Васильевском острове. Главным зданием корпуса служил дворец, некогда принадлежавший А. Д. Меншиковус, ближайшему сподвижнику Петра I. Фасадом дворец выходил на берег Невы, на противоположном, левом берегу простиралась Сенатская площадь, на которую утром 14 декабря офицеры – члены Северного и Южного тайных обществ вывели верные им войска и подняли восстание. За всем, что происходило на площади, Похитонов и другие кадеты наблюдали из окон дворца. Видели они и то, как вечером восставшие, не выдержав начавшегося артиллерийского обстрела со стороны неприятеля, стали разбегаться. Некоторые в поисках спасения устремились по Исаакиевскому мосту и по льду Невы на Васильевский остров. До кадетского корпуса
В списке сообщается, что вместе с Михаилом Перским в кадетский корпус поступил и его младший брат, четырехлетний Андрей (род. 26 апреля 1777 г.), который умер в 1784 г.
Ныне Меншиковский дворец является музеем, филиалом Государственного Эрмитажа.
добралось до шестнадцати раненых солдат мятежного Московского полка. Кадеты бросились без чьего-либо зова к раненым, внесли их в помещение, уложили на койки, помогли лекарям в перевязке и уходе, поделились своим ужином. Обо всем этом сразу же узнал генерал Перский, но не сказал кадетам «ни одного слова осуждения» за заботу о бунтовщиках. Иначе воспринял инцидент Николай I, приехавший на другой день, 15 декабря, в корпус в весьма гневном настроении. Он заявил Перскому на его доклад о состоянии корпуса: «Здесь дух нехороший!» (подразумевался бунтовщичьий дух, вольномыслие). Не возражая императору, Перский спокойно сказал, что в корпусе, как и положено, соблюдается «военный дух». На высказанные с прежним гневом слова царя о том, что отсюда вышли такие бунтовщики, как Рылеев и Бестужев0, Перский счел нужным напомнить, что питомцами корпуса были и прославившие Россию военачальники Румянцев, Прозоровский, Каменский и Кульнев , отсюда же вышел и известный сподвижник Суворова, генерал Тольр. Император во всеуслышание упрекнул Перского как воспитателя, показав рукою на выстроившихся тут кадет: «Они бунтовщиков кормили!». На этот упрек Перский со спокойным достоинством ответил: «Они так воспитаны, ваше величество: драться с неприятелем, но после победы призревать раненых, как своих». Не зная, что сказать на такие слова, Николай I промолчал и в негодовании покинул корпус (VI, 321-324). Следует заметить, что этот визит царя в Первый кадетский корпус не зафиксирован ни в послужных списках Перского, ни в других документах архивного фонда, хотя, как правило, все иные случаи посещения кадетского корпуса Николаем I обязательно отмечались в послужных списках директора
В «Кадетском монастыре» значительное место уделено рассказам Похитонова о столкновениях Перского с главным инспектором всех кадетских корпусов Н.И. Демидовым0, во время которых директор Первого кадетского корпуса постоянно защищал интересы своих воспитанников, а они были благодарны ему за помощь, высоко ценили «находчивый ум и большой такт никогда не ходившего за словом в карман Перского» (VI, 324-328).
Какие же неизвестные в литературе биографические сведения о Перском содержатся в архивных документах? Наиболее содержательными в этом отношении оказались послужные списки за 1820, 1825, 1826 и 1832 гг. Они дают представление об имущественном состоянии Перского: кроме унаследованного от отца имения в Весьегонском уезде Тверской губернии, он был владельцем «благоприобретенных» имений в Любимском уезде Ярославской губернии и Буйском уезде Костромской губернии; всего в этих трех имениях за ним состояло 144 души крепостных «мужеска полу». Как директор кадетского корпуса Перский получал 198
Для дальнейшего прочтения статьи необходимо приобрести полный текст. Статьи высылаются в формате PDF на указанную при оплате почту. Время доставки составляет менее 10 минут. Стоимость одной статьи — 150 рублей.
Оценка статьи:
Загрузка...
Емшан 
