Теория “Трех штилей” Ломоносова кратко

Теория “Трех штилей” Ломоносова кратко: описание и главная суть

М.В. Ломоносов – первый русский профессор, внесший значительный вклад в различные области науки. В том числе, и в развитие русского языка и литературы. Его еще называют реформатором русской словесности. Ниже будет дано краткое содержание теории “Трех штилей” Ломоносова.

Предпосылки для введения реформы

Михаил Васильевич был известен тем, что ратовал за чистоту русского языка. В его времена русский язык не имел четкой структуры, он был очень пестрым и не было конкретного разделения на стили. Тогда началось активное заимствование слов из других языков. Все стали использовать иностранные слова, не задумываясь об их истинном значении, постепенно терялась важность родного языка.

Михаил Васильевич же стремился к тому, чтобы в речи употреблялось как можно больше слов славянского происхождения. Он призывал соотечественников к умеренному употреблению варваризмов – лучше использовать те слова, которые есть в родном языке. Поэтому преобразования в языковой системе были необходимы.

Русский язык стал тяжеловесным, его синтаксическая конструкция была неудобной, и постепенно речь стала просто смесью варваризмов. Грамотные и просвещенные люди активно использовали в своей речи разговорные выражения – таким образом терялась значимость грамотности. Теория “Трех штилей” М.В. Ломоносова должна была сделать русский язык вновь полноценным способом выражения потребностей науки и культуры.

Суть реформы

Впервые известный профессор упоминает о ней в 1758г. В чем суть теории “Трех штилей” Ломоносова? Это классификация жанров, которые существовали в русской литературе, по стилистическим особенностям. Такое разделение было еще в эллинской культуре, только там оно было больше направлено на разделение разговорной речи и ораторской.

Если писать кратко о теории “Трех штилей” Ломоносова, то ее особенность состоит в том, что используя ее, можно создать стилистическую основу русской литературы. Так, Михаил Васильевич связывал каждый стиль с определенным способом изложения. Но цель его работы состояла не только в том, чтобы навести порядок в системе русского языка.

Михаил Васильевич был противником бездумных заимствований и употреблений варваризмов в речи. Для достижения этой цели ученый использовал различные способы. Иногда он заменял иностранные слова отечественными, в каких-то случаях вводил уже известные обороты славянского происхождения, а если заменить варваризмы не удавалось, Михаил Васильевич старался придать им форму, наиболее приближенную к форме русского языка. В теории “Трех штилей” Ломоносова кратко будут написаны особенности каждого стиля.

Высокий стиль

Первый “штиль” (высокий) – это величавый, патетический, торжественный стиль. Использовать его нужно было при написании од, поэм, трагедий, рассуждений о “высоких материях”. В него входили слова, как церковнославянские, так и общего употребления, которые не были заимствованными. То есть, в высокий стиль были включены слова только славянского происхождения. Но все-таки больший ориентир был сделан на церковнославянский язык. Таким образом, Михаил Васильевич сделал высокий стиль доступным для использования только грамотным людям.

Средний стиль

Далее в теории “Трех штилей” Ломоносова кратко описан средний стиль. В нем были соединены церковно-славянские и народно-разговорные слова. Это один из наиболее разнообразных и богатых стилей, потому что он сочетал в себе слова, взятые из двух противоположных направлений: высокого и низкого. Так же в него входили книжные и разговорные выражения. Стоит отметить, что использовать церковнославянские слова нужно было аккуратно, чтобы они не потеряли свою значимость и торжественность.

В данном “штиле” следовало писать стихотворные послания, элегии, сатиру, драмы, эклоги. Так как это направление – одно из самых разнообразных с лингвистической точки зрения, были выделены отдельные признаки этого “штиля”. Это самая объемная группа слов, наиболее широко использующаяся. Это направление использовалось не для чтения научных работ, а в воспитательных целях. Из-за того, что этот “штиль” наиболее неоднороден, необходимо было определить границы его употребления.

Лексические особенности среднего стиля

При описании теории “Трех штилей” Ломоносова кратко можно изложить признаки, по которым средний стиль следует отграничивать от двух других. Эти особенности были описаны, потому что в данное направление включало составляющие высокого и низкого стилей. Границы данного стиля в своих исследованиях выделила Е.Г. Ковалевская:

1. К нему относят слова, которые чаще всего употреблялись в русском языке. Допустимо использование церковнославянских слов. Примеры выражений, относящихся к среднему “штилю”, можно найти в публицистических и научных работах второй половины 18-го века.
2. Лексика, относящаяся к данному стилю, носит “просветительский” оттенок. Т.е. средний “штиль” использовался в разговорах о политике, просвещения, нравственных вопросах.
3. Сюда же относятся слова, передающие эмоциональное состояние человека.

Особенности низкого стиля

Третий, низкий “штиль” включал в себя элементы простонародной речи и диалектизмы. Данным стилем описывалась разговорная речь, бытовое описание. Он использовался для написания писем, басен, песен, комедий. Не допускалось употребление слов из высокого стиля.

Значение теории Ломоносова “О трех штилях”

Ученый оставил за пределами литературного языка некоторые группы слов, которые не подходили ни под один стиль:

1. Церковнославянские выражения, которые давно вышли из употребления.
2. Слова, которые ни в одном стиле использовать неприлично.
3. Нелепые заимствования, которые, по мнению Михаила Васильевича, были не нужны в русском языке.

У современников Михаила Васильевича такая реформа вызвала неоднозначную реакцию. Противники этой теории считали, что славянизмы и церковнославянские слова, наоборот, “утяжеляли” язык, делали его более непонятным, устаревшим. Скептически отнеслись к данному преобразованию дворяне, потому что они не видели возможностей русского как национального языка.

Но в период смешения слов, имеющих славянское происхождение, и заимствованных, преобразования были необходимы. Теория “Трех штилей” и реформа русского языка имели положительное значение. В тот период язык не был упорядочен, не было четкой структуры, а научная работа Ломоносова позволяла не только “очистить” язык от ненужных заимствований, но и упорядочить языковые ресурсы.

Данная теория имела большое значение для развития русского языка и литературы. В дальнейшем в произведениях некоторых поэтов 19-го века можно увидеть последователей теории Ломоносова. Михаил Васильевич стремился показать всем богатство и красоту русского языка, его самобытность.

История Российской империи

История – сокровищница наших деяний, свидетельница прошлого, пример и поучение для настоящего, предостережение для будущего (М. Сервантес)

Теория «трех штилей» Ломоносова

“Повелитель многих языков, язык российский . велик перед всеми в Европе” (Ломоносов)

«Карл Пятый, римский император, говаривал, что испанским языком с Богом, французским — с друзьями, немецким — с неприятелями, италианским — с женским полом говорить прилично. Но если бы он российскому языку был искусен, то, конечно, к тому присовокупил бы, что им со всеми оными говорить пристойно, ибо нашёл бы в нём великолепие испанского, живость французского, крепость немецкого, нежность итальянского, сверх того богатство и сильную в изображениях краткость греческого и латинского языка». (М.В. Ломоносов)

Гениальный Ломоносов сказал свое слово во многих отраслях науки и искусства, в том числе заложил основание русского современного языка. Он первым составил «Российскую грамматику», в которой определил нормы русского языка и разработал понятия о частях речи, правописании и произношении слов. Орфоэпическую основу «Российской грамматики» составило «московское наречие»: «Московское наречие не только для важности столичного города, но и для своей отменной красоты прочим справедливо предпочитается». Он же ввёл понятие художественно-выразительных средств языка.

Но Ломоносов рассматривал свою работу как опыт. В предисловии он говорил, что «ни на едином языке совершенной грамматики никто не сделал»; свою «Грамматику» он также считал неполной и несовершенной, но все-таки считал необходимым сделать первый шаг в этом направлении, «что будет другими после него легче делать».

«Российская грамматика» М.В. Ломоносова была самым популярным в XVIII веке учебным пособием. Несколько поколений русских людей учились по ней.

В предисловии к книге «Рассуждение о пользе книг церковных в российском языке» он разработал стилистическую систему русского языка, названную им теорией «трех штилей».

Учение о трех стилях

Это учение, различающее в риторике и поэтике три стиля: высокий, средний и низкий – использовалось в древнеримской, средневековой и новой европейской литературе. Но Ломоносов разработал учение о трех стилях именно для русского языка и русской литературы.

До Ломоносова в русском литературном языке царила смесь различных языковых элементов как в лексике, так и в грамматике. В письменном и устном виде употреблялись исконно русские слова, церковнославянизмы, значительная часть которых устарела, и иностранные слова, потоком хлынувшие в русский язык во времена Петра I в результате его реформ и ввоза в Россию иностранных специалистов со всей Европы. Русский язык не имел своего «лица» и представлял собой смесь всевозможных варваризмов. Это был пестрый, с тяжеловесной синтаксической конструкцией язык. Он уже не мог быть полноценным способом выражения растущих потребностей науки и культуры, назрела необходимость его преобразования.

Теория Ломоносова о “трех штилях”

По Ломоносову, в языке следует установить три стиля, которые будут различаться «по пристойности материй». Он устанавливает зависимость между «материей», то есть темой, предметом изложения, жанром и стилем. «Высокая материя» требует высокого стиля, «низкая материя» требует низкого стиля. Каждый жанр предусматривает один из трех стилей, никакие отклонения не допускаются.

Героические поэмы, оды, «прозаичные речи о важных материях», трагедии должны быть написаны высоким стилем.

«Театральные сочинения, в которых требуется обыкновенное человеческое слово к живому представлению действия», стихотворные дружеские письма, сатиры, элегии, эклоги, прозаические “описания дел достопамятных и учений благородных” пишутся средним стилем.

Комедии, увеселительные эпиграммы, песни, «в прозе дружеские письма, описание обыкновенных дел», басни пишутся низким стилем.

Суть учения о трёх стилях Ломоносова состоит в том, что главной частью русского литературного языка должна стать письменная и разговорная речь широких слоёв народа, поэтому ее нужно оберегать от перегрузки, с одной стороны, старославянизмами, а с другой – от «диких и странных слов и нелепостей, входящие к нам из чужих языков».

“Российская грамматика” М.В. Ломоносова

Свою теорию Ломоносов подтвердил собственным творчеством. По словам А.С. Пушкина, слог Ломоносова, «ровный, цветущий и живописный, заемлеет главное достоинство от глубокого знания книжного славянского языка и от счастливого слияния оного с языком простонародным».

Значение теории Ломоносова о «трех штилях»

Известно, что эта теория Ломоносова вызвала широкую полемику о «старом и новом слоге». Конечно, этот вопрос существовал и обсуждался и до Ломоносова, например, в переписке Ивана Грозного и Курбского; Максим Грек, Никон, Аввакум обсуждали эту проблему, но именно Ломоносов определил путь преодоления уже изживавшего себя двуязычия в новую эпоху русской культуры. Учение Ломоносова о трёх стилях оказало большое влияние на историю русской литературы и русского языка. Произошло объединение на базе среднего стиля всех письменных источников в единую литературную систему.

Ф. Шубин. Бюст Ломоносова

Отрывок из «Предисловия о пользе книг церковных в российском языке М.В. Ломоносова (1758 г.)

«Сие происходит от трех родов речений российского языка.
К первому причитаются, которые у древних славян и ныне у россиян общеупотребительны, например: бог, слава, рука, ныне, почитаю.
Ко второму принадлежат, кои хотя обще употребляются мало, а особливо в разговорах, однако всем грамотным людям вразумительны, например: отверзаю, господень, насажденный, взываю. Неупотребительные и весьма обветшалые отсюда выключаются, как: обаваю, рясны, овогда, свене и сим подобные.
К третьему роду относятся, которых нет в остатках славенского языка, то есть в церковных книгах, например: говорю, ручей, который, пока, лишь. Выключаются отсюда презренные слова, которых ни в каком штиле употребить непристойно, как только в подлых комедиях.

От рассудительного употребления и разбору сих трех родов речений рождаются три штиля: высокий, посредственный и низкий.
Первый составляется из речений славенороссийских, то есть употребительных в обоих наречиях, и из славенских, россиянам вразумительных и не весьма обветшалых.
Сим штилем составляться должны героические поэмы, оды, прозаичные речи о важных материях, которым они от обыкновенной простоты к важному великолепию возвышаются.
Сим штилем преимуществует российский язык перед многими нынешними европейскими, пользуясь языком славенским из книг церковных.
Средний штиль состоять должен из речений, больше в российском языке употребительных, куда можно принять некоторые речения славенские, в высоком штиле употребительные, однако с великою осторожностию, чтобы слог не казался надутым. Равным образом употребить в нем можно низкие слова, однако остерегаться, чтобы не опуститься в подлость. И словом, в сем штиле должно наблюдать всевозможную равность, которая особливо тем теряется, когда речение славенское положено будет подле российского простонародного.
Сим штилем писать все театральные сочинения, в которых требуется обыкновенное человеческое слово к живому представлению действия. Однако может и первого рода штиль иметь в них место, где потребно изобразить геройство и высокие мысли; в нежностях должно от того удаляться. Стихотворные дружеские письма, сатиры, эклоги и элегии сего штиля больше должны держаться. В прозе предлагать им пристойно описания дел достопамятных и учений благородных.
Низкий штиль принимает речения третьего рода, то есть которых нет в славенском диалекте, смешивая со средними, а от славенских обще не употребительных вовсе удаляться по пристойности материй, каковы суть комедии, увеселительные эпиграммы, песни, в прозе дружеские письма, описание обыкновенных дел. Простонародные низкие слова могут иметь в них место по рассмотрению.
Но всего сего подробное показание надлежит до нарочного наставления о чистоте российского штиля.
Сколько в высокой поэзии служат одним речением славенским сокращенные мысли, как причастиями и деепричастиями, в обыкновенном российском языке неупотребительными, то всяк чувствовать может, кто в сочинении стихов испытал свои силы. Сия польза наша, что мы приобрели от книг церковных богатство к сильному изображению идей важных и высоких, хотя велика, однако еще находим другие выгоды, каковых лишены многие языки, и сие, во-первых, по месту.
Народ российский, по великому пространству обитающий, невзирая на дальнее расстояние, говорит повсюду вразумительным друг другу языком в городах и в селах. Напротив того, в некоторых других государствах, например в Германии, баварский крестьянин мало разумеет мекленбургского или бранденбургский швабского, хотя все того ж немецкого народа.
Подтверждается вышеупомянутое наше преимущество живущими за Дунаем народами славенского поколения, Которые греческого исповедания держатся, ибо хотя разделены от нас иноплеменными языками, однако для употребления славенских книг церковных говорят языком, россиянам довольно вразумительным, который весьма много с нашим наречием сходнее, нежели польский, невзирая на безразрывную нашу с Польшей пограничность.

По времени ж рассуждая, видим, что российский язык от владения Владимирова до нынешнего веку, больше семисот лет, не столько отменился, чтобы старого разуметь не можно было: не так, как многие народы, не учась, не разумеют языка, которым предки их за четыреста лет писали, ради великой его перемены, случившейся через то время.
Рассудив таковую пользу от книг церковных славенских в российском языке, всем любителям отечественного слова беспристрастно объявляю и дружелюбно советую, уверясь собственным своим искусством, дабы с прилежанием читали все церковные книги, от чего к общей и к собственной пользе воспоследует:

1) По важности освященного места церкви божией и для древности чувствуем в себе к славенскому языку некоторое особливое почитание, чем великолепные сочинитель мысли сугубо возвысит.
2) Будет всяк уметь разбирать высокие слова от подлых и употреблять их в приличных местах по достоинству предлагаемой материи, наблюдая равность слога.
3) Таким старательным и острожным употреблением сродного нам коренного славенского языка купно с российским отвратятся дикие и странные слова нелепости, входящие к нам из чужих языков, заимствующих себе красоту из греческого, и то еще чрез латинский. Оные неприличности ныне небрежением чтения книг церковных вкрадываются к нам нечувствительно, искажают собственную красоту нашего языка, подвергают его всегдашней перемене и к упадку преклоняют. Сие все показанным способом пресечется, и российский язык в полной силе, красоте и богатстве переменам и упадку не подвержен утвердится, коль долго церковь российская славословием божиим на славянском языке украшаться будет».

Школьная Энциклопедия

Nav view search

Навигация

Искать

Теория «трёх штилей» Ломоносова

Подробности Категория: Теория литературы Опубликовано 26.02.2020 12:41 Просмотров: 44

Учение Ломоносова о трёх стилях оказало большое влияние на историю русской литературы и русского языка.

Был ли Ломоносов первооткрывателем в этом вопросе? Нет. Вопрос обсуждали и до Ломоносова – Максим Грек, Никон, протопоп Аввакум и другие, но именно Ломоносов довёл решение этой проблемы до логического конца.

Как было до Ломоносова?

До Ломоносова русский литературный язык фактически не существовал. Ни лексика, ни грамматика не были упорядочены. Употреблялись исконно русские слова, церковнославянизмы (многие из которых уже давно устарели), иностранные слова, которые буквально потоком хлынули в страну в результате реформ Петра I. Это всё лексика. Синтаксис был таким же тяжеловесным и не приведённым в систему.
Развивались наука и культура, а язык за этим развитием не поспевал. Назрела необходимость его преобразования.

Л. Миропольский. Портрет М.В. Ломоносова (1787)

Что предложил Ломоносов?

Ломоносов считал, что в языке следует установить три стиля, которые будут различаться «по пристойности материй» («материя» – тема, предмет изложения, жанр, стиль). «Высокая материя» требует высокого стиля, «низкая материя» требует низкого стиля.
Таким образом, героические поэмы, оды, «прозаичные речи о важных материях», трагедии должны быть написаны высоким стилем.
«Театральные сочинения, стихотворные дружеские письма, сатиры, элегии, эклоги, прозаические «описания дел достопамятных и учений благородных» пишутся средним стилем.
Комедии, увеселительные эпиграммы, песни, «в прозе дружеские письма, описание обыкновенных дел», басни пишутся низким стилем.

При этом главной частью русского литературного языка должна стать письменная и разговорная речь широких слоёв народа. Поэтому ее нужно освободить от старославянизмов, с одной стороны, а с другой – от «диких и странных слов и нелепостей, входящие к нам из чужих языков».
Таким образом, Ломоносов разделил все слова русского языка на три разряда. К первому разряду относятся слова, одинаково употребляемые в славянском и в разговорном русском языке (Бог, слава, рука, ныне, почитаю). Ко второму разряду относятся чисто славянские слова, которые понятны всякому грамотному человеку (отверзаю, насажденный, взываю). К третьему разряду относятся слова чисто русские, которых в церковно-славянском языке вообще нет (говорю, ручей, который, пока, лишь).
Согласно этому делению слов на три разряда, Ломоносов и развивает свою «теорию трех штилей» – высокого, среднего и низкого.

«Российская грамматика» М.В. Ломоносова

Свою теорию Ломоносов подтвердил собственным творчеством. По словам А.С. Пушкина, слог Ломоносова, «ровный, цветущий и живописный, заемлеет главное достоинство от глубокого знания книжного славянского языка и от счастливого слияния оного с языком простонародным».

Ломоносов считал, что «Повелитель многих языков, язык российский . велик перед всеми в Европе».
Широко известны его замечательно правдивые слова о русском языке: «Карл Пятый, римский император, говаривал, что испанским языком с Богом, французским – с друзьями, немецким – с неприятелями, италианским – с женским полом говорить прилично. Но если бы он российскому языку был искусен, то, конечно, к тому присовокупил бы, что им со всеми оными говорить пристойно, ибо нашёл бы в нём великолепие испанского, живость французского, крепость немецкого, нежность итальянского, сверх того богатство и сильную в изображениях краткость греческого и латинского языка». На такую высоту русский язык ещё никто не возносил.
Он первым составил «Российскую грамматику», в которой определил нормы русского языка и разработал понятия о частях речи, правописании и произношении слов. Орфоэпическую основу «Российской грамматики» составило «московское наречие»: «Московское наречие не только для важности столичного города, но и для своей отменной красоты прочим справедливо предпочитается». Он же ввёл понятие художественно-выразительных средств языка.
Но Ломоносов прекрасно понимал, что живой язык – явление изменчивое, никак не постоянное. Он и свою работу рассматривал как опыт. В предисловии он говорил, что «ни на едином языке совершенной грамматики никто не сделал»; свою «Грамматику» он также считал неполной и несовершенной, но все-таки считал необходимым сделать первый шаг в этом направлении, «что будет другими после него легче делать».
«Российская грамматика» М.В. Ломоносова была самым популярным в XVIII в. учебным пособием. Несколько поколений русских людей учились по ней. В предисловии к книге «Рассуждение о пользе книг церковных в российском языке» он и поместил свою теорию «трёх штилей».

Значение теории Ломоносова о «трех штилях»

М.В. Ломоносов на Памятнике «1000-летие России» в Великом Новгороде. Скульпторы М.О. Микешин, И.Н. Шредер, архитектор В.А. Гартман
Таким образом, Ломоносов утвердил русскую основу русского литературного языка.
Он ограничил употребление церковнославянизмов.
Теоретически обосновал употребление в литературном языке просторечий.
Начал борьбу со злоупотреблением иноязычными словами.
Фактически Ломоносов предвидел пути будущего развития стилистической системы русского литературного языка.
Известно, что эта теория Ломоносова вызвала в его время широкую полемику.
«Теория трех штилей» Ломоносова была свойственна духу классицизма. В классицизме, как известно, художественное произведение должно строиться на основании строгих канонов, опираясь на античное искусство как на образец. Каноны на начальной стадии нужны как ориентир, но далее они часто становятся стеснительными рамками для творчества.
Исполнив свою миссию, классицизм уступает место сентиментализму: на смену абсолютизации разума приходит культ нежных чувств.

Памятник М.В. Ломоносову перед зданием факультета журналистики МГУ. Скульптор И. Козловский, архитектор Г. Лебедев (1957)

ТЕОРИЯ “ТРЁХ ШТИЛЕЙ” М. В. ЛОМОНОСОВА

§ 1. Основные положения теории «трёх штилей»

Наиболее ёмко и отчётливо идеи М. В. Ломоносова, являющиеся сущностью его стилистической теории, которую исследователи обычно называют “теорией трех штилей”, изложены и разъяснены в “Рассуждении (предисловии) о пользе книг церковных в Российском языке” (1757 г.).

В своих изысканиях М. В. Ломоносов “жёстко” ограничивает роль церковнославянизмов в русском литературном языке, отводя им лишь точно определенные стилистические функции и тем самым открывая простор использованию в русском языке слов и форм, характерных народной, бытовой речи [Мешчерский, глава 11]

М. В. Ломоносов начинает описание стилистической системы русского языка с классификации слов в зависимости от принадлежности последних к церковнославянскому и русскому языку. Так, ученый выделяет три группы лексических единиц:

1) общие для церковнославянского и русского языков;

2) характерные только для церковнославянского языка;

3) характерные только для русского языка.

Специфика каждого штиля определяется не употреблением слов какой-то одной группы, а использованием определенных сочетаний слов разных групп. Устаревшие церковнославянизмы из-за их неясности и просторечные русские слова из-за их стилистической неуместности М. В. Ломоносов употреблять не рекомендует [Трахтенберг, с. 4]

По Ломоносову, “высота” и “низость” литературного слога прямо пропорционально зависят от его связи с элементами церковнославянского языка, которые сходятся в пределах “высокого слога”. Литературный язык, по мнению Ломоносова, “через употребление книг церковных по приличности имеет разные степени: высокий, посредственный и низкий”. К каждому из названных “трех штилей” Ломоносов относит виды и роды литературы (Схема 2).

Высокий штиль складывается из слов общих как для церковнославянского, так и для русского языков, и из слов церковнославянских, “понятных русским грамотным людям”. В высоком штиле могут употребляются только те слова, которые есть в «славенском» языке. Этим штилем следует пользоваться в одах, героических поэмах, философских речах о “важных материях” [Мешчерский, глава 11]

Для каждого стиля характерны свои структурные особенности. Исследователи К. А. Войлова, В. В. Леденёва, Е. Г. Ковалевская выделяют нормативы для высокого стиля.

В фонетико-лексической системе:

Высокий стиль обязует употреблять слова с неполногласными сочетаниями (вран, сребро, класы), с начальными сочетаниями ра-, ла- (в расселинах, равный), с начальными буквами е, ю (еленей, едина, юношей), с фонемами (услаждаюсь, провождали, зиждитель, отвращает, хощет). Звук [‘э] сохраняется в позиции после мягкого согласного, перед твердым согласным, под ударением (укрепл[э]нна, дерзн[э]т, жив[э]т) [Войлова, Леденева, с. 232-233]. (Ср: «Вотще твой хитрый был совет: // Россию сам Господь блюдет». Ломоносов М. В. Ода на прибытие Ея Величества великия Государыни Императрицы Елисаветы Петровны из Москвы в Санктпетербург 1742 года по коронации).

В фонетической системе также прослеживается особое ударение, противостоящее ударению в тех же словах низкого стиля. Характерным для высокого стиля было произношение звука [г] как фрикативного — среднего звука между [г] и [х] [Ковалевская, с. 135]. (Ср: «. гордый исторгая дух; // Там тысящи валятся вдруг». Ломоносов М. В. Ода на прибытие Ея Величества великия Государыни Императрицы Елисаветы Петровны из Москвы в Санктпетербург 1742 года по коронации).

1) окончания существительных мужского рода в форме единственного числа родительного падежа –а (взгляда, флота, часа); существительного женского рода в форме единственного числа предложного падежа –и (по земли, в пустыни);

2) окончания прилагательных в форме мужского рода единственного числа именительного падежа –ый (ужасный, прекрасный), а родительного падежа –аго (святаго), в форме женского роды единственного числа родительного падежа –ия/-ыя (прежния, истинныя), в формах множественного числа именительного и винительного падежей –ия/-ыя (бегущия богыни, на все земныя красоты).

В синтаксисе нормативными являются усечённые формы прилагательных в качестве согласованных определений (божественны науки, северна страна, в небесну дверь, чрез яры волны), причастные обороты, инверсивные конструкции (главу, победами венчанну).

Блаженство сел, градов ограда,

Вокруг тебя цветы пестреют

И класына полях желтеют;

В безмолвии внимай, вселенна:

М. В. Ломоносов. Ода на день восшествия

на Всероссийский престол

Её Величества Государыни

Императрицы Елизаветы Петровны

В среднем штиле происходило совмещение церковно-славянских и народно-разговорных элементов. Средний штиль вбирает в себя единицы языка одновременно из высокого и из низкого штиля, книжные слова и разговорные. Он включает в себя такие жанры, как стихотворные послания, эклоги, элегии, сатиры, историографию и философию.

Поскольку составляющие среднего штиля непостоянны, учёным не всегда удаётся чётко определить его фонетические и морфологические границы, однако в процессе исследования Е. Г. Ковалевская выявила лексические стилеобразующие особенности среднего штиля:

1) К лексике среднего штиля принято относить слова, более употребительные в российском языке, а также допускается принятие некоторых церковнославянских слов, но с осторожностью. Широко употребительны слова, используемые в научных и публицистических сочинениях второй половины XVIII в.

2) Лексика среднего штиля имеет «просветительский характер» и часто отражается в репликах комедийных героев-резонёров. Данная лексика передавала темы XVIII в., касающиеся политики, государства, просвещения, морали, например: благодеяние, благонравный, добродетель, истина, сограждане, человеколюбивый и другие.

3) К лексике среднего штиля также относятся слова, описывающие эмоции и чувства, т. е: любовь, блаженство, смятение, холодность.

Синтаксическая структура текстов среднего штиля чаще всего не отличается от текстов низкого штиля, так как тексты среднего штиля отражают бытовые ситуации, разговорную речь. Часто используются сложноподчинённые предложения [Ковалевская, с. 134-136]

Кузнечик дорогой, коль много ты блажен,

Коль больше пред людьми ты счастьем одарен!

Но в самой истине ты перед нами царь;

Ты ангел во плоти, иль, лучше, ты бесплотен!

Ты скачешь и поешь, свободен, беззаботен

М. В. Ломоносов. Кузнечик дорогой…

Болгарские учёные А. Градинарова и П. Филкова выделяют литературные произведения, в которых употребляется низкий штиль: увеселительные эпиграммы, комедии, песни, дружеские письма. [Филкова, Градинарова, с. 13]. Основу низкого штиля составляют общеупотребительные, простонародные слова, что целиком исключает использование церковнославянизмов. Низкий штиль также принимает речения, которые отсутствуют в славянском диалекте. Интересна особая оговорка о простонародных словах низкого штиля профессора МГУ им. М. В. Ломоносова Л. А. Трахтенберга: «. чем резче стилистический эффект, который они могут произвести, тем более строгими правилами должна быть определена возможность их употребления» [Трахтенберг, с. 5-6]

В своих исследованиях К. А. Войлова, В. В. Леденёва и Е. Г. Ковалевская выявили нормы низкого штиля:

1) у прилагательных в форме мужского рода единственного числа именительного падежа окончания –ой, –ей (неиствой Борей; волчей вой), а родительного падежа – -ого (дневного, дорогого);

2) в низком стиле действительные причастия настоящего времени с суффиксами –уч/-юч, –ач/-яч крайне редки, они уже перешли в разряд имен прилагательных (могучий, вонючий) или стали деепричастиями (думаючи, идучи, будучи) [Войлова, Леденева, с. 233];

3) употребление слов с эмоционально-экспрессивными суффиксами, как: -к, – ечк, – еньк, – ок и др.: доченька, дружок, сынок, солнышко. [Ковалевская, с. 132]

1) широкое использование простонародной лексики: авось, гаркнуть, девка, околеть, рассерчать, смекать и т. п. Подобные просторечия часто употреблялись в текстах басен, комедий и комических опер.

2) использование диалектизмов, характерных для той эпохи: базгалы – шутки, некошной – негодный, прощелыжничать – мошенничать.

3) в большом количестве случаев употребление лексики, описывающей бытовые предметы или явления, названия блюд, одежды и т. п: лапти, каравай, валенки [Ковалевская, там же].

Жаль, что ты не крещена

Тем тебе предпочтена.

Дайте ленты, кошельки

И крупичатой муки.

М. В. Ломоносов. Гимн бороде

Как отмечает В. В. Виноградов, учение о трех стилях не полностью распределяло и ограничивало фразы и конструкции русского литературного языка, стилистическое разграничение слов, оно лишь послужило ему “удобной рамкой для разграничения основных контекстов русского литературного языка” [Виноградов, с. 133]

За пределами литературного языка М. В. Ломоносов оставил три группы слов: 1) “обветшалые” церковнославянские речения, являвшиеся неупотребительными, не проникавшими в систему литературного языка или исчезли из употребления; 2) “презренные слова”, которые ни в каком стиле употреблять не пристойно; 3) “невразумительные речения и заимствования”, которые, по Ломоносову, считались “дикими и странными нелепостями” [Ефимов, с. 23]

Таким образом, в общественно-бытовом употреблении разграничение стилей было достаточно сложным. Наибольшие трудности вызывало определение структурных свойств прозаического среднего штиля. В этой области почти до самого конца XVIII в. существовало смешение церковно-книжных или приказных, канцелярских конструкций с формами светско-литературного, «нейтрального», общего и разговорно-бытового языка

Однако реформа М. В. Ломоносова послужила обновлением старого принципа, предоставив его развитие и варьирование индивидуальному вкусу [Виноградов, там же]. Огромная заслуга М. В. Ломоносова заключается в том, что теоретически определил нормы стилей литературного языка, развил учение о принципах и способах их конструирования, указал пути соединения в русском языке исконно русских и церковнославянских элементов. В ломоносовском учении о трех стилях, пишет М. Ю. Лотман, полностью проявилось его верное и глубокое понимание генетических и стилистических отношений, исторически сложившихся в русском литературном языке [Лотман, с. 461].

Заключение

Создание теории «трёх штилей» во многом было обусловлено объективной языковой ситуацией в XVIII веке. Особенностью периода Ломоносова является одновременное функционирование трех языковых пластов в России – церковнославянизмов, европеизмов и русизмов.

Программа М. В. Ломоносова имела множество целей, важнейшими из которых были изучение современного ему строя русского языка и создание общего вербального и письменного языка, в котором присутствовали бы элементы как литературного, так и разговорного стиля. Особый закон был создан и о введении иностранных слов в русский язык.

В «теории трёх штилей» М. В Ломоносов наиболее развёрнуто описывает свою стилистическую систему. Учёный выделяет те группы языковых единиц, сочетания которых составляют собой каждый штиль.

Высокий штиль складывается из старославянских и общерусских слов. Принципиальной особенностью высокого штиля является ориентир на церковнославянский язык — язык, на котором говорят с Богом. Произведениями этого штиля являются хвалебные произведения: оды, героические поэмы и т. д.

Средний штиль составляют русские разговорные и общерусские лексические единицы. Этот штиль является наиболее переходным и неопределённым, поскольку сфера его использования — просвещенная русская речь, преследующая цель не восхвалять, а скорее, воспитывать. В среднем штиле необходимо было писать послания, эклоги и историографические произведения среднего штиля поднимают морально-нравственные и просветительные темы.

Низкий штиль состоит из русских просторечных и разговорных лексических единиц. Главной целью этого стиля явилось описание «сегодняшнего дня», а особенностью – употребление не только разговорной лексики, но также просторечий и диалектизмов. Комедии, песни и прочие произведения, написанные в низком штиле, показывают читателям бытовые явления и ситуации.

Таким образом, вклад М. В. Ломоносова в историю языка огромен. Именно М. В. Ломоносов впервые предпринял научно обоснованную попытку «навести порядок в родном языке», систематизировать и кодифицировать современный ему русский язык. Примечателен и тот факт, что система «трех штилей» оказала существенное влияние на дальнейшее развитие русского языка, во многих произведениях русских поэтов XIX века просматриваются творчески осмысленные «законы», предписанные для поэтов М. В. Ломоносовым.

Исследователи научного творчества М. В. Ломоносова считают, что его вклад в науку определяется именно «энциклопедическим складом ума, всеобъемлющим типом сознания, в котором эстетическое начало неразрывно связано с научным мировоззрением и социальной концепцией. Эта неразрывная связь эстетики, прагматики и идеологии и характеризующая научную позицию Ломоносова, его научных манифестов» [Лебедева, с.173]. Подобную точку зрения высказывает и М. Т. Белявский, определяя заслуги М. В. Ломоносова в истории развития русского национального языка: Ломоносов выступает «и как исследователь законов русского языка, и как страстный его защитник и реформатор, и как популяризатор, своими литературными произведениями и историческими сочинениями убедительно доказавший, на что способен русский язык»

Cтрановедение России (Reálie Ruska)

Jste zde

Теория „трех штилей“ Ломоносова

“Михаил Васильевич Ломоносов был великим человеком. Исключительно велики заслуги Ломоносова в деле развития русского литературного языка. Недаром Радищев называл Ломоносова “насадителем” русского слова. Второго такого в российской науке не было. Но тем сильнее проявляется его гениальность, что он, будучи ученым, был одним из ведущих литераторов своего времени. Он на собственном примере доказал, что человек может заниматься наукой и одновременно искусством, физикой и литературой. Теоретическая филологическая работа и практическая писательская деятельность Ломоносова связана с расцветом русского классицизма, однако не замыкается полностью в рамках этого направления. За пределы теории классицизма выходят идеи Ломоносова об исторической обусловленности стилевой системы русского литературного языка, изложенные в “Предисловии о пользе книг церковных в российском языке” (1758). До Ломоносова русский литературный язык отличала беспорядочная смесь самых различных языковых элементов. В письменном и устном обиходе употреблялись и исконно русские слова, и церковнославянизмы, значительная часть которых обветшала, и хлынувшие в изобилии в русский язык со времен Петра I всевозможные варваризмы. Это был крайне пестрый, тяжеловесный по своей синтаксической конструкции язык. Он не мог удовлетворить растущим потребностям науки и культуры, назрела историческая необходимость коренных, решительных преобразований. В “Предисловии. ” высказана схема деления литературного языка натри стиля — “высокий”, “средний” и “низкий”. Само по себе учение о трех стилях восходит к глубокой древности. В античных риториках, в учебниках красноречия духовных школ Запада, Юго-Западной Руси и Московского государства постоянно рассматриваются три разновидности речи.

Три стиля разграничиваются “по пристойности материй”. Устанавливается зависимость между “материей”, т. е. темой, предметом изложения, жанром и стилем. “Высокая материя” требует высокого жанра и соответственно — высокого стиля, “низкая материя” требует низкого жанра и соответственно — низкого стиля. Для каждого жанра предусматривается один из трех стилей, отклонения не дрпускаются. Героические поэмы, оды, “прозаичные речи о важных материях” должны были быть написаны высоким стилем; “все театральные сочинения, в которых требуется обыкновенное человеческое слово к живому представлению действия”, стихотворные дружеские письма, сатиры, элегии, прозаические “описания дел достопамятных и учений благородных” — средним; комедии, увеселительные эпиграммы, песни, “в прозе дружеские письма, описание обыкновенных дел” — низким.

Эта регламентация для того времени имела определенное положительное значение, поскольку способствовала упорядочению употребления языковых ресурсов, что является одной из величайших заслуг Ломоносова в реформе русской словесности.

Такой подход был неоднозначно встречен современниками, но поскольку сложившаяся к XVIII веку ситуация в языке требовала кардинальных решений, то теория Ломоносова в конце концов восторжествовала. Ломоносов также рассматривал свою стилистическую теорию как средство борьбы со злоупотреблением иностранными словами.

Он решительно восставал против непродуманных заимствований, засорявших живой родник народного слова. И в пору, когда дворянская верхушка, а также заезжие иностранцы скептически расценивали возможности русского национального языка, работа Ломоносова по созданию своей научной терминологии имела очень большое значение. Он шел здесь различными путями. В одних случаях заменял иностранные термины отечественными названиями, в других — вводил в оборот известные русские выражения для обозначения новых научных понятий, в третьих — придавал иноязычным терминам, прочно вошедшим в русский словарь, формы, близкие к нормам отечественной грамматики.

Обладая прекрасным фонетическим чутьем, Ломоносов удачно переделал “оризонт” на горизонт, “квадратуум” на квадрат, “ваторпас” на ватерпас и т. д.

Все это способствовало нормализации русского литературного языка на определенном этапе его развития. На практике Ломоносов указал пути к преодолению своей теории, к образованию той новой стилистической системы русского литературного языка, утверждение которой связывается с именем Пушкина.

Даже в одах, которыми Ломоносов наиболее прославился среди современников, в выборе и употреблении слов и грамматических форм он далеко не всегда следует правилам высокого стиля. Не случайно Пушкин сказал: “Слог его, ровный, цветущий и живописный, замена — главное достоинство от глубокого знания книжного славянского языка и от счастливого слияния оного с языком простонародным”. И это — во времена классицизма, времена, когда в споре о главенстве формы и содержания не могло быть никаких сомнений в лидерстве формы, а за нарушение чистоты жанра можно было на всю жизнь прослыть графоманом! Да и теорией трех стилей смешение “славенского” с “российским простонародным” в одном произведении не допускалось. Еще интереснее и важнее в одах Ломоносова свободный переход от одной манеры выражения к другой, изменение стиля. Если от традиционных, положенных по этикету восхвалений царей и цариц он переходит к предметам, которые считает действительно важными, то оставляет славянизмы, высокопарность, изукрашенность. Как просто написан знаменитый отрывок из “Оды на день восшествия на престол Елизаветы Петровны, 1747 г.”:

Науки юношей питают,
Отраду старым подают,
В счастливой жизни украшают,
В несчастный случай берегут:
В домашних трудностях утеха
И в дальних странствах не помеха,
Науки пользуют везде:
Среди народов и в пустыне,
В градском шуму и наедине,
В покое сладки и в труде.

Теория “трех штилей” Ломоносова вызвала горячие споры и обсуждения. В частности, на почве реформы Ломоносова возникли споры двух направлений, о главе которых стояли такие известные литераторы того времени, как Карамзин и Шишков.”

Теория “Трех штилей” Ломоносова кратко

В литературе, как и в других отраслях науки, были свои изобретатели. Одним из них является человек исключительного ума, огромной силы воли, кипучей творческой энергии, неутомимой жажды деятельности, Михаил Васильевич Ломоносов. Он считал, что долг каждого – трудиться не покладая рук для пользы общества, для блага народа, а если надо, героически отдать свою жизнь во имя Родины, торжества любимых идей. Он писал:

Какая польза тем, что в старости глубокой
И в тьме бесславия кончают долгий век!
Добротами всходить на верх хвалы высокой
И славно умереть родился человек.

Эти волнующие строки, написанные Ломоносовым, можно поставить эпиграфом к его собственной необыкновенной судьбе и беспримерной творческой деятельности.

С детства проявилась в нём страсть к учению. Самоучкой он освоил начала арифметики и церковно-славянской грамматики. В Москве поступил в Славяно-греко-латинскую академию и, невзирая на бедность и насмешки однокашников над двадцатилетним учеником-переростком, который «пришёл латине учиться», за год освоил курс трёх классов. Затем, его отправили в Петербург, в университет при Академии наук, а оттуда – завершать образование в Германию.

За границей Ломоносов изучает философию, иностранные языки, точные науки, в том числе, горное дело. Овладев всеми достижениями современной мысли в самых разных областях, он вернулся в Россию, чтобы работать в Академии наук. Он осуществил ряд важнейших открытий в химии, физике, астрономии, занимался историей и филологией, вёл обширную переписку с учёными разных стран. В 1755 г. Ломоносов добился открытия Московского университета.

Ломоносов был учёным энциклопедического размаха. Пушкин, говоря, что Ломоносов «всё испытал и всё проник», имел право называть его «первым нашим университетом». Ломоносову принадлежит ряд выдающихся научных открытий в самых различных областях знания – химии, физике, астрономии.

Наряду с работами в области точных наук, с упорными занятиями русской историей протекала и основополагающая работа Ломоносова в области русского языка, литературной теории и практики. В школьные годы Ломоносова господствовало чуждое природе русского языка и народно­поэтическому творчеству силлабическое стихосложение (от греческого слова, означающего «слог»). От стихотворца требовалось лишь соблюдать во всех строчках одинаковое количество слогов и ставить в конце строки рифму. Подобные стихи были почти лишены ритмичности, музыкальности. Это ощутил уже старший современник Ломоносова – поэт и учёный-филолог Василий Кириллович Тредиаковский. Он обратил внимание на ритмообразующую роль ударения в русских народных стихах и стал строить стихи со строго последовательным чередованием ударных и безударных слогов.

Так силлабическая система начинала заменяться силлабо-тонической (от греческого слова «тонус», означающего «ударение»). Однако преобразование Тредиаковского коснулось только длинных (одиннадцати – и тринадцатисложных) стихов. Из стихотворных размеров он признавал лишь двухсложные: хорей, складывающийся из последовательного чередования ударного и безударного слога, и ямб, образуемый, наоборот, чередованием сначала безударного, затем ударного слогов. Однако Тредиаковский считал, что ямб малопригоден для русского стихосложения.

Ломоносов принял в основном принцип Тредиаковского, но, будучи смелым новатором и следуя природе русского языка, он распространил его на все виды стиха. Помимо этого, он считал возможным употреблять, наряду с двусложными, и трёхсложные стихотворные размеры: дактиль, амфибрахий, анапест.

Особенно ценил Ломоносов ямб, считая этот размер наиболее бодрым и энергичным. Именно ямбом и была написана в 1739 г. хвалебная ода Ломоносова, воспевающая доблесть русских войск, взявших турецкую крепость Хотин. Произведение это, исполненное горячего патриотического чувства, написанное стихом небывалой до того звучности, стремительности и силы, открыло новую эпоху в истории русской поэзии. Оды, представлявшие собой как бы торжественные, ораторские речи в стихах, стали отныне излюбленным стихотворным жанром Ломоносова. Он воспевал в них вечную славу героев, величие, мощь и неисчерпаемые богатства родной страны, славил героический характер русского человека.

Ломоносов, как никто до него, почувствовал огромные возможности, таящиеся в русском языке, его «природное изобилие, красоту и силу». Усилия Ломоносова были направлены на то, чтобы сблизить литературную и разговорную речь, обеспечить целостность и самостоятельность национального русского языка. И ему многое удалось сделать в этом отношении.

Для того чтобы внести известный порядок в литературный язык, разумно ограничить употребление церковнославянских и иностранных слов и оборотов, Ломоносов распределил весь словарный состав славяно-российского языка по трём группам – «штилям», прикрепив к каждому из них определённые литературные виды (жанры).

Церковнославянские слова, устаревшие и ставшие малопонятными, он совсем исключил из литературной речи. Те же из них, которые были «россиянам вразумительны», допускались к употреблению, преимущественно, в так называемых, высоких жанрах – оде, героической поэме и т. п., в силу особой своей торжественности, приподнятости, отделявшихся от простой, обыденной речи. Наоборот, литературные произведения, содержание которых ближе к жизни, – драматические произведения, сатиры – должны были писаться «средним штилем» – языком менее книжным, более близким к разговорному. Наконец, для «описания обыкновенных дел», сочинения комедий, эпиграмм, песен, дружеских посланий следовало применять «низкий штиль», в котором могут употребляться и простонародные слова. Изгонялись из языка и ненужные иностранные слова – варваризмы.

Разделение литературного языка на «три штиля», резко отграниченные друг от друга, было связано с теорией классицизма и в дальнейшем стало стеснять писателей. Следующий шаг в совершенствовании литературного языка сделал Николай Михайлович Карамзин. Полный простор свободному развитию языка художественной литературы открыло творчество Александра Сергеевича Пушкина, который в основном продолжил и развил начатую Ломоносовым работу по созданию русского национального языка.

Литературная деятельность гениального поэта-учёного – его поэтическое творчество, его работы в области языка и стиха – имела исключительно большое значение для развития русской литературы. Недаром Виссарион Григорьевич Белинский назвал Ломоносова «Петром Великим русской литературы».