29.03.2020

Анализ стихотворения Страшная сказка Пастернака

Анализ стихотворения Пастернака «Страшная сказка

Все переменится вокруг.
Отстроится столица.
Детей разбуженных испуг
Вовеки не простится.

Не сможет позабыться страх,
Изборождавший лица.
Сторицей должен будет враг
За это поплатиться.

Запомнится его обстрел.
Сполна зачтется время,
Когда он делал, что хотел,
Как ирод в вифлееме.

Настанет новый, лучший век.
Исчезнут очевидцы.
Мученья маленьких калек
Не смогут позабыться.

Анализ стихотворения Пастернака «Страшная сказка»

Известие о начале Великой Отечественной войны застало Бориса Пастернака в Подмосковье, где он отдыхал вместе с семьей. Поэт успел отправить своих близких в эвакуацию до того момента, как вражеские войска подошли вплотную к столице. Однако первые месяцы войны, когда приходилось с замиранием сердца ждать фронтовые сводки и прятаться от бомбежки в подвале, оставили в душе поэта неизгладимый след. Именно эти воспоминания легли в основу стихотворения «Страшная сказка», которое было создано в конце 1941 года, когда пришло осознание, что жизнь, какой бы она тяжкой ни была. Все равно продолжается.

Борис Пастернак искренне верит в то, что пройдет время, и «все переменится вокруг, отстроится столица». Именно с этой оптимистичной строчки он начинает свое произведение, закладывая в него установку на скорую победу. Тогда людям казалось, что мощная советская армия сможет очень быстро расправиться с противником и отбросить его на исходные рубежи. Но даже если бы это действительно произошло, поэт понимает, что даже время не сможет сгладить тот ужас, который пережили люди, ставшие свидетелями авиационных налетов и оккупации, познавшие голод, страх, разруху и потери. Обращаясь к врагу, который стал таким осязаемым и близким, поэт пророчит ему, что «детей разбуженных испуг вовеки не простится». По мнению автора, нет такой силы у раскаянья, которая могла бы искупить «страх, избороздивший лица» простых людей, осознавших, что они могут лишится не только крыши над головой, но и жизни, которая в эти страшные дни ценится гораздо меньше, чем кусок хлеба. Этого, по убеждению Пастернака, никто и никогда не сможет простить немецко-фашистским захватчикам, посягнувшим на русскую землю. «Сторицей должен будет враг за это поплатиться», — подчеркивает поэт.

Оккупантов Борис Пастернак сравнивает с Иродом, правителем Вифлеема, который убил огромное количество младенцев в надежде, что именно среди них окажется Иисус Христос. Точно так же на оккупированной территории вели себя и немецкие войска, которые не щадили никого. Поэт еще не знает, что тем, кто остался на оккупированных землях, уготована страшная участь. Кто-то погибнет в концлагерях, другие станут жертвами научных опытов нацистов или же будут угнаны на работу в Германию. За неподчинение – расстрел, за помощь партизанам – виселица, за открытое сопротивление – уничтожение целой деревни. Факты подобных зверств будут обнародованы гораздо позже, но поэт словно бы предчувствует, что ждет его народ. И предрекает, что даже спустя годы «мученья маленьких калек не смогут позабыться».

Все переменится вокруг.
Отстроится столица.
Детей разбуженных испуг
Вовеки не простится.

Не сможет позабыться страх,
Изборождавший лица.
Сторицей должен будет враг
За это поплатиться.

Запомнится его обстрел.
Сполна зачтется время,
Когда он делал, что хотел,
Как Ирод в Вифлееме.

Настанет новый, лучший век.
Исчезнут очевидцы.
Мученья маленьких калек
Не смогут позабыться.

Еще стихотворения:

Тихо пело время… В мире ночь была Бледной лунной сказкой ласкова, светла… В небе было много ярких мотыльков, Быстрых, золотистых, майских огоньков… Искрами струился месяц в водоем, И в безмолвном.
Предсказывать стань-ка кто в старые годы, Что время настанет, когда у людей Помчатся стрелою по рельсам подводы Без лошадей; Что станут повсюду работать машины, Что по морю плавать без ветра.
Стоит император Петр Великий, думает: «Запирую на просторе я!»- а рядом под пьяные клики строится гостиница «Астория». Сияет гостиница, за обедом обед она дает. Завистью с гранита снят, слез император.
«…Смотри, царевна! Ты будешь плакать обо мне» Смердит поверженный дракон, Кощей дымится серным прахом. — Вставай, царевна! Выйди вон! Конец и снам твоим, и страхам. Я не проситель, не холуй.
Le monde est vieux, dit on: je le crois; cependant Il le faul arnuser encore comme un enfant. La Fontaine ЧАСТЬ ПЕРВАЯ He хочу с поэтом Греции звучным гласом Каллиопиным.
Эту сказку счастливую слышал Я уже на теперешний лад, Как Иванушка во поле вышел И стрелу запустил наугад. Он пошел в направленьи полета По сребристому следу судьбы И попал он.
Эту сказку ты прочтешь Тихо, тихо, тихо… Жили-были серый еж И его ежиха. Серый еж был очень тих И ежиха тоже. И ребенок был у них — Очень тихий ежик.
Сколько милой прелести в адресе, Что лежит на моем столе. Старый датский сказочник Андерсен Жил на этой земле. Городок второй категории, Дремлет Одензе в полусне, От широких дорог истории В.
По имени Андрей, По прозвищу Тупей, А ремеслом чесатель, Рехнулся на стихах и сделался писатель. Недолго работал И драму, Как даму, В два мига причесал. Черт самолюбия великий нам ласкатель.
Из царства виста и зимы, Где, под управой их двоякой, И атмосферу и умы Сжимает холод одинакой, Где жизнь какой-то тяжкий сон, Она спешит на юг прекрасный, Под Авзонийский небосклон.

Известие о начале Великой Отечественной войны застало Бориса Пастернака в Подмосковье, где он отдыхал вместе с семьей. Поэт успел отправить своих близких в эвакуацию до того момента, как вражеские войска подошли вплотную к столице. Однако первые месяцы войны, когда приходилось с замиранием сердца ждать фронтовые сводки и прятаться от бомбежки в подвале, оставили в душе поэта неизгладимый след. Именно эти воспоминания легли в основу стихотворения “Страшная сказка” , которое было создано в конце 1941 года, когда пришло осознание, что жизнь, какой бы она тяжкой ни была, все равно продолжается.

Борис Пастернак искренне верит в то, что пройдет время, и “все переменится вокруг, отстроится столица”. Именно с этой оптимистичной строчки он начинает свое произведение, закладывая в него установку на скорую победу. Тогда людям казалось, что мощная советская армия сможет очень быстро расправиться с противником и отбросить его на исходные рубежи. Но даже если бы это действительно произошло, поэт понимает, что даже время не сможет сгладить тот ужас, который пережили люди, ставшие свидетелями авиационных налетов и оккупации, познавшие голод, страх, разруху и потери. Обращаясь к врагу, который стал таким осязаемым и близким, поэт пророчит ему, что “детей разбуженных испуг вовеки не простится”. По мнению автора, нет такой силы у раскаянья, которая могла бы искупить “страх, избороздивший лица” простых людей, осознавших, что они могут лишится не только крыши над головой, но и жизни, которая в эти страшные дни ценится гораздо меньше, чем кусок хлеба. Этого, по убеждению Пастернака, никто и никогда не сможет простить немецко-фашистским захватчикам, посягнувшим на русскую землю. “Сторицей должен будет враг за это поплатиться”, – подчеркивает поэт.

Оккупантов Борис Пастернак сравнивает с Иродом, правителем Вифлеема, который убил огромное количество младенцев в надежде, что именно среди них окажется Иисус Христос. Точно так же на оккупированной территории вели себя и немецкие войска, которые не щадили никого. Поэт еще не знает, что тем, кто остался на оккупированных землях, уготована страшная участь. Кто-то погибнет в концлагерях, другие станут жертвами научных опытов нацистов или же будут угнаны на работу в Германию. За неподчинение – расстрел, за помощь партизанам – виселица, за открытое сопротивление – уничтожение целой деревни. Факты подобных зверств будут обнародованы гораздо позже, но поэт словно бы предчувствует, что ждет его народ. И предрекает, что даже спустя годы “мученья маленьких калек не смогут позабыться”.

Владимиру Маяковскому были очень близки по духу революционные идеи, поэтому свержение царского режима поэт воспринял весьма оптимистично. В отличие от многих своих коллег, Маяковский не замечал той жестокости, с которой.
Борис Пастернак прошел довольно большой и сложный жизненный путь, к концу которого уяснил очевидную истину: сокровенное нужно выражать простыми и доступными словами. От этого его произведения не стали менее изящными.
Борис Пастернак осознал себя настоящим поэтом довольно рано, однако рассматривал написание стихов как хобби, юношеское увлечение. И это неудивительно, ведь сам автор вырос в практичной еврейской семье, и его родители.
Борис Пастернак ощущал себя по жизни не столько поэтом, сколько философом. Он пытался докопаться до сути вещей и хотел понять, почему мир устроен именно так, а не по-другому. В погоне.
Отношения Бориса Пастернака с религией складывались непросто. Крещенный в детском возрасте по настоянию няни, поэт вплоть до совершеннолетия не знал об этом. Хотя и признавался, что его постоянно тянуло зайти.
Несмотря на то, что с годами Борис Пастернак пересмотрел свое отношение к литературе и отказался от применения приемов футуризма в своем творчестве, в его произведениях позднего периода все же иногда.
Большинство поэтов в своих произведениях стремятся передать то, что ощущают в момент их написания. Поэтому неудивительно, что у признанных мастеров лирики нередко встречаются стихи философского или же политического содержания, а.
В подростковом возрасте Борис Пастернак влюбился в Иду Высоцкую, дочь состоятельного московского торговца. Прошло почти 5 лет с момента знакомства, прежде чем начинающий поэт рискнул сделать своей избраннице предложение и.
Не секрет, что Борис Пастернак воспринимал человеческую жизнь, как игру, в которой присутствует множество ролей. Время от времени каждый из нас примеряет на себе новый образ, наиболее полно соответствующий тому.
Роман Бориса Пастернака “Доктор Живаго” открывается стихотворением “Гамлет” , которое поэт приписывает авторству своего героя. Впоследствии это произведение приобрело огромную популярность, потому как в нем дается ответ на вопрос, что.
В 18 лет Борис Пастернак влюбился в московскую красавицу Иду Высоцкую. Которая была завидной невестой, так как являлась дочерью состоятельного чаеторговца. Однако молодому поэту, который усердно готовил себя к карьере.
Брачный союз Бориса Пастернака и Евгении Лурье было довольно странным и непредсказуемым. Трудно представить, что могло в течение почти 10 лет связывать таких разных людей. Тем не менее, поэт вспоминает.
Творческий путь Бориса Пастернака был весьма непростым и неординарным. Сегодня его по праву считают одним из ярчайших русских поэтов 20 века. Однако свои самые знаменитые произведения, включая роман “Доктор Живаго”.
Борис Пастернак родился в интеллигентной еврейской семье, однако в младенческом возрасте няня тайно крестила будущего поэта, о чем впоследствии узнали его родные. Именно по этой причине тема религии долгие годы.
Первая любовь пришла к Борису Пастернаку довольно поздно, в 20-летнем возрасте. Он испытал очень нежные и сильные чувства к Иде Высоцкой, дочери очень состоятельного московского купца, с которой познакомился совершенно.
Борис Пастернак вошел в историю русской литературы как поэт-философ, произведения которого наполнены глубоким смыслом и поиском истины. Тем не менее, раннее творчество Пастернака выдержано в лирическом ключе и практически полностью.
В своем знаменитом романе “Доктор Живаго” Борис Пастернак наделил главного героя недюжинными литературными способностями и от его имени создал цикл замечательных стихов. В него вошло произведение “Рассвет” , написанное в.
Поэтические образы, создаваемые Борисом Пастернаком, очень ярки и разнообразны. Однако в отличие от многих других поэтов он никогда не приукрашивал действительность. Потому пейзажная лирика этого автора отличается реалистичностью, хотя в.
Борис Пастернак славится своей лирикой, которая носит ярко выраженный философский оттенок. Однако его поздние стихи в большинстве случаев имеют двойной подтекст, когда в обычном описании природы можно найти сходство с.
Практически каждый, кто знаком с творчеством Бориса Пастернака, знает его как удивительно тонкого психолога и философа. Однако Пастернак-лирик не менее прекрасен и романтичен. Правда, этот поэт очень редко выражал свои.
Борис Пастернак с детства мечтал стать музыкантом либо поэтом. Но судьба распорядилась иначе: после успешного окончания гимназии он поступил на юридический факультет Московского университета, а в 1912 году отправился в.
Борис Пастернак долгое время считал себя футуристом, считая, что в любом произведении первостепенное значение имеет не содержание, а форма и образ подачи своих мыслей. Однако постепенно поэт отказался от этих.
В 1955 году Борис Пастернак завершает работу над романом “Доктор Живаго”, в который входит ряд стихотворений. Их автор приписывает перу главного персонажа, вкладывая в его уста свои мысли и чувства.
Борис Пастернак никогда не считал себя лириком, однако среди его произведений все же можно найти пейзажные зарисовки, которые очень точно и тонко передают красоту окружающего мира. Вместе с тем, поэт.
О том, что мир деградирует и катится под откос, написано много всевозможных произведений, Однако Борису Пастернаку удалось обрисовать эту проблему особенно живо и ярко в своем стихотворении “Вакханалия” , написанном.
В романе “Доктор Живаго” (1957) Пастернак отразил сложные и противоречивые чувства, которые довелось испытать ему и его герою Юрию Живаго в те беспощадные годы. Пастернак писал, что в Живаго стремился.
Пейзажная Лирика Бориса Пастернака имеет ряд отличительных особенностей. Она носит но просто описательный характер, но и содержит в себе философские размышления. Исключения составляют лишь те произведения, которые поэт вынужден был. В 1955 году Борис Пастернак завершил работу над своим знаменитым романом “Доктор Живаго”, в который вошло более десятка стихотворных произведений. Их авторство поэт приписал своему главному герою, поэтому отдельным сборником.

Анализ стихотворения Пастернака “Страшная сказка

Анализ стихотворения Пастернака “Страшная сказка

Все переменится вокруг.
Отстроится столица.
Детей разбуженных испуг
Вовеки не простится.

Не сможет позабыться страх,
Изборождавший лица.
Сторицей должен будет враг
За это поплатиться.

Запомнится его обстрел.
Сполна зачтется время,
Когда он делал, что хотел,
Как Ирод в Вифлееме.

Настанет новый, лучший век.
Исчезнут очевидцы.
Мученья маленьких калек
Не смогут позабыться.

Еще стихотворения:

Тихо пело время… В мире ночь была Бледной лунной сказкой ласкова, светла… В небе было много ярких мотыльков, Быстрых, золотистых, майских огоньков… Искрами струился месяц в водоем, И в безмолвном.
Предсказывать стань-ка кто в старые годы, Что время настанет, когда у людей Помчатся стрелою по рельсам подводы Без лошадей; Что станут повсюду работать машины, Что по морю плавать без ветра.
Стоит император Петр Великий, думает: «Запирую на просторе я!»- а рядом под пьяные клики строится гостиница «Астория». Сияет гостиница, за обедом обед она дает. Завистью с гранита снят, слез император.
«…Смотри, царевна! Ты будешь плакать обо мне» Смердит поверженный дракон, Кощей дымится серным прахом. — Вставай, царевна! Выйди вон! Конец и снам твоим, и страхам. Я не проситель, не холуй.
Le monde est vieux, dit on: je le crois; cependant Il le faul arnuser encore comme un enfant. La Fontaine ЧАСТЬ ПЕРВАЯ He хочу с поэтом Греции звучным гласом Каллиопиным.
Эту сказку счастливую слышал Я уже на теперешний лад, Как Иванушка во поле вышел И стрелу запустил наугад. Он пошел в направленьи полета По сребристому следу судьбы И попал он.
Эту сказку ты прочтешь Тихо, тихо, тихо… Жили-были серый еж И его ежиха. Серый еж был очень тих И ежиха тоже. И ребенок был у них — Очень тихий ежик.
Сколько милой прелести в адресе, Что лежит на моем столе. Старый датский сказочник Андерсен Жил на этой земле. Городок второй категории, Дремлет Одензе в полусне, От широких дорог истории В.
По имени Андрей, По прозвищу Тупей, А ремеслом чесатель, Рехнулся на стихах и сделался писатель. Недолго работал И драму, Как даму, В два мига причесал. Черт самолюбия великий нам ласкатель.
Из царства виста и зимы, Где, под управой их двоякой, И атмосферу и умы Сжимает холод одинакой, Где жизнь какой-то тяжкий сон, Она спешит на юг прекрасный, Под Авзонийский небосклон.

Известие о начале Великой Отечественной войны застало Бориса Пастернака в Подмосковье, где он отдыхал вместе с семьей. Поэт успел отправить своих близких в эвакуацию до того момента, как вражеские войска подошли вплотную к столице. Однако первые месяцы войны, когда приходилось с замиранием сердца ждать фронтовые сводки и прятаться от бомбежки в подвале, оставили в душе поэта неизгладимый след. Именно эти воспоминания легли в основу стихотворения “Страшная сказка” , которое было создано в конце 1941 года, когда пришло осознание, что жизнь, какой бы она тяжкой ни была, все равно продолжается.

Оккупантов Борис Пастернак сравнивает с Иродом, правителем Вифлеема, который убил огромное количество младенцев в надежде, что именно среди них окажется Иисус Христос. Точно так же на оккупированной территории вели себя и немецкие войска, которые не щадили никого. Поэт еще не знает, что тем, кто остался на оккупированных землях, уготована страшная участь. Кто-то погибнет в концлагерях, другие станут жертвами научных опытов нацистов или же будут угнаны на работу в Германию. За неподчинение – расстрел, за помощь партизанам – виселица, за открытое сопротивление – уничтожение целой деревни. Факты подобных зверств будут обнародованы гораздо позже, но поэт словно бы предчувствует, что ждет его народ. И предрекает, что даже спустя годы “мученья маленьких калек не смогут позабыться”.

Владимиру Маяковскому были очень близки по духу революционные идеи, поэтому свержение царского режима поэт воспринял весьма оптимистично. В отличие от многих своих коллег, Маяковский не замечал той жестокости, с которой.
Борис Пастернак прошел довольно большой и сложный жизненный путь, к концу которого уяснил очевидную истину: сокровенное нужно выражать простыми и доступными словами. От этого его произведения не стали менее изящными.
Борис Пастернак осознал себя настоящим поэтом довольно рано, однако рассматривал написание стихов как хобби, юношеское увлечение. И это неудивительно, ведь сам автор вырос в практичной еврейской семье, и его родители.
Борис Пастернак ощущал себя по жизни не столько поэтом, сколько философом. Он пытался докопаться до сути вещей и хотел понять, почему мир устроен именно так, а не по-другому. В погоне.
Отношения Бориса Пастернака с религией складывались непросто. Крещенный в детском возрасте по настоянию няни, поэт вплоть до совершеннолетия не знал об этом. Хотя и признавался, что его постоянно тянуло зайти.
Несмотря на то, что с годами Борис Пастернак пересмотрел свое отношение к литературе и отказался от применения приемов футуризма в своем творчестве, в его произведениях позднего периода все же иногда.
Большинство поэтов в своих произведениях стремятся передать то, что ощущают в момент их написания. Поэтому неудивительно, что у признанных мастеров лирики нередко встречаются стихи философского или же политического содержания, а.
В подростковом возрасте Борис Пастернак влюбился в Иду Высоцкую, дочь состоятельного московского торговца. Прошло почти 5 лет с момента знакомства, прежде чем начинающий поэт рискнул сделать своей избраннице предложение и.
Не секрет, что Борис Пастернак воспринимал человеческую жизнь, как игру, в которой присутствует множество ролей. Время от времени каждый из нас примеряет на себе новый образ, наиболее полно соответствующий тому.
Роман Бориса Пастернака “Доктор Живаго” открывается стихотворением “Гамлет” , которое поэт приписывает авторству своего героя. Впоследствии это произведение приобрело огромную популярность, потому как в нем дается ответ на вопрос, что.
В 18 лет Борис Пастернак влюбился в московскую красавицу Иду Высоцкую. Которая была завидной невестой, так как являлась дочерью состоятельного чаеторговца. Однако молодому поэту, который усердно готовил себя к карьере.
Брачный союз Бориса Пастернака и Евгении Лурье было довольно странным и непредсказуемым. Трудно представить, что могло в течение почти 10 лет связывать таких разных людей. Тем не менее, поэт вспоминает.
Творческий путь Бориса Пастернака был весьма непростым и неординарным. Сегодня его по праву считают одним из ярчайших русских поэтов 20 века. Однако свои самые знаменитые произведения, включая роман “Доктор Живаго”.
Борис Пастернак родился в интеллигентной еврейской семье, однако в младенческом возрасте няня тайно крестила будущего поэта, о чем впоследствии узнали его родные. Именно по этой причине тема религии долгие годы.
Первая любовь пришла к Борису Пастернаку довольно поздно, в 20-летнем возрасте. Он испытал очень нежные и сильные чувства к Иде Высоцкой, дочери очень состоятельного московского купца, с которой познакомился совершенно.
Борис Пастернак вошел в историю русской литературы как поэт-философ, произведения которого наполнены глубоким смыслом и поиском истины. Тем не менее, раннее творчество Пастернака выдержано в лирическом ключе и практически полностью.
В своем знаменитом романе “Доктор Живаго” Борис Пастернак наделил главного героя недюжинными литературными способностями и от его имени создал цикл замечательных стихов. В него вошло произведение “Рассвет” , написанное в.
Поэтические образы, создаваемые Борисом Пастернаком, очень ярки и разнообразны. Однако в отличие от многих других поэтов он никогда не приукрашивал действительность. Потому пейзажная лирика этого автора отличается реалистичностью, хотя в.
Борис Пастернак славится своей лирикой, которая носит ярко выраженный философский оттенок. Однако его поздние стихи в большинстве случаев имеют двойной подтекст, когда в обычном описании природы можно найти сходство с.
Практически каждый, кто знаком с творчеством Бориса Пастернака, знает его как удивительно тонкого психолога и философа. Однако Пастернак-лирик не менее прекрасен и романтичен. Правда, этот поэт очень редко выражал свои.
Борис Пастернак с детства мечтал стать музыкантом либо поэтом. Но судьба распорядилась иначе: после успешного окончания гимназии он поступил на юридический факультет Московского университета, а в 1912 году отправился в.
Борис Пастернак долгое время считал себя футуристом, считая, что в любом произведении первостепенное значение имеет не содержание, а форма и образ подачи своих мыслей. Однако постепенно поэт отказался от этих.
В 1955 году Борис Пастернак завершает работу над романом “Доктор Живаго”, в который входит ряд стихотворений. Их автор приписывает перу главного персонажа, вкладывая в его уста свои мысли и чувства.
Борис Пастернак никогда не считал себя лириком, однако среди его произведений все же можно найти пейзажные зарисовки, которые очень точно и тонко передают красоту окружающего мира. Вместе с тем, поэт.
О том, что мир деградирует и катится под откос, написано много всевозможных произведений, Однако Борису Пастернаку удалось обрисовать эту проблему особенно живо и ярко в своем стихотворении “Вакханалия” , написанном.
В романе “Доктор Живаго” (1957) Пастернак отразил сложные и противоречивые чувства, которые довелось испытать ему и его герою Юрию Живаго в те беспощадные годы. Пастернак писал, что в Живаго стремился.
Пейзажная Лирика Бориса Пастернака имеет ряд отличительных особенностей. Она носит но просто описательный характер, но и содержит в себе философские размышления. Исключения составляют лишь те произведения, которые поэт вынужден был. В 1955 году Борис Пастернак завершил работу над своим знаменитым романом “Доктор Живаго”, в который вошло более десятка стихотворных произведений. Их авторство поэт приписал своему главному герою, поэтому отдельным сборником.

Анализ стихотворения Пастернака “Страшная сказка

Именно эти воспоминания легли в основу стихотворения «Страшная сказка», которое было создано в конце 1941 года, когда пришло осознание, что жизнь, какой бы она тяжкой ни была. Все равно продолжается.

Обращаясь к врагу, который стал таким осязаемым и близким, поэт пророчит ему, что «детей разбуженных испуг вовеки не простится». По мнению автора, нет такой силы у раскаянья, которая могла бы искупить «страх, избороздивший лица» простых людей, осознавших, что они могут лишится не только крыши над головой, но и жизни, которая в эти страшные дни ценится гораздо меньше, чем кусок хлеба. Этого, по убеждению Пастернака, никто и никогда не сможет простить немецко-фашистским захватчикам, посягнувшим на русскую землю. «Сторицей должен будет враг за это поплатиться», – подчеркивает поэт.

За неподчинение – расстрел, за помощь партизанам – виселица, за открытое сопротивление – уничтожение целой деревни. Факты подобных зверств будут обнародованы гораздо позже, но поэт словно бы предчувствует, что ждет его народ. И предрекает, что даже спустя годы «мученья маленьких калек не смогут позабыться».

(Пока оценок нет)

Сочинения по темам:

Когда-то в Киеве праздновал есаул Горобец свадьбу своего сына, на которую собралось множество народа и названый брат хозяина Данило Бурульбаш.
Начало войны семья Бориса Пастернака встретила на даче в Переделкино. События развивались настолько молниеносно, что уже в июле семьи литераторов.

Все переменится вокруг.
Отстроится столица.
Детей разбуженных испуг
Вовеки не простится.

Не сможет позабыться страх,
Изборождавший лица.
Сторицей должен будет враг
За это поплатиться.

Запомнится его обстрел.
Сполна зачтется время,
Когда он делал, что хотел,
Как ирод в вифлееме.

Настанет новый, лучший век.
Исчезнут очевидцы.
Мученья маленьких калек
Не смогут позабыться.

Анализ стихотворения Пастернака «Страшная сказка»

Страшная сказка

Все переменится вокруг.
Отстроится столица.
Детей разбуженных испуг
Вовеки не простится.

Не сможет позабыться страх,
Изборождавший лица.
Сторицей должен будет враг
За это поплатиться.

Запомнится его обстрел.
Сполна зачтется время,
Когда он делал, что хотел,
Как Ирод в Вифлееме.

Настанет новый, лучший век.
Исчезнут очевидцы.
Мученья маленьких калек
Не смогут позабыться.

Статьи раздела литература

Подписался на пуш-уведомления, но предложение появляется каждый день
Хочу первым узнавать о новых материалах и проектах портала «Культура.РФ»
Мы — учреждение культуры и хотим провести трансляцию на портале «Культура.РФ». Куда нам обратиться?
Нашего музея (учреждения) нет на портале. Как его добавить?
Как предложить событие в «Афишу» портала?
Нашел ошибку в публикации на портале. Как рассказать редакции?

Мы используем на портале файлы cookie, чтобы помнить о ваших посещениях. Если файлы cookie удалены, предложение о подписке всплывает повторно. Откройте настройки браузера и убедитесь, что в пункте «Удаление файлов cookie» нет отметки «Удалять при каждом выходе из браузера».

Подпишитесь на нашу рассылку и каждую неделю получайте обзор самых интересных материалов, специальные проекты портала, культурную афишу на выходные, ответы на вопросы о культуре и искусстве и многое другое. Пуш-уведомления оперативно оповестят о новых публикациях на портале, чтобы вы могли прочитать их первыми.

Если вы планируете провести прямую трансляцию экскурсии, лекции или мастер-класса, отправьте простую заявку нам на почту stream@team.culture.ru. Образец можно скачать здесь. Мы включим ваше мероприятие в афишу раздела «Культурный стриминг», оповестим подписчиков и аудиторию в социальных сетях. Для того чтобы организовать качественную трансляцию, ознакомьтесь с нашими методическими рекомендациями. Подробнее о проекте «Культурный стриминг» можно прочитать в специальном разделе.

Вы можете добавить учреждение на портал с помощью системы «Единое информационное пространство в сфере культуры»: all.culture.ru. Присоединяйтесь к ней и добавляйте ваши места и мероприятия в соответствии с рекомендациями по оформлению. После проверки модератором информация об учреждении появится на портале «Культура.РФ».

В разделе «Афиша» новые события автоматически выгружаются из системы «Единое информационное пространство в сфере культуры»: all.culture.ru. Присоединяйтесь к ней и добавляйте ваши мероприятия в соответствии с рекомендациями по оформлению. После подтверждения модераторами анонс события появится в разделе «Афиша» на портале «Культура.РФ».

Если вы нашли ошибку в публикации, выделите ее и воспользуйтесь комбинацией клавиш Ctrl+Enter. Также сообщить о неточности можно с помощью формы обратной связи в нижней части каждой страницы. Мы разберемся в ситуации, все исправим и ответим вам письмом.

Пастернак страшная сказка анализ

Когда мы касаемся другого человека, мы либо помогаем ему, либо мешаем. Третьего не дано, мы либо тянем человека вниз, либо поднимаем его в верх.

ПАСТЕРНАК Борис Леонидович (1890 – 1960), поэт, переводчик, прозаик. Родился 29 января (10 февраля н.с.) в Москве в семье известного художника. С детства будущего поэта окружали музыка, живопись, литература. Первое творческое пристрастие Пастернака – музыка.

Испытав сильное влияние Скрябина, он с тринадцати лет занимается музыкальным сочинительством, изучает теорию композиции, но после шестилетних упорных занятий музыка была оставлена навсегда. После окончания московской гимназии в 1909 поступает на историко-филологический факультет Московского университета, серьезно увлекается философией. Для усовершенствования философских знаний в 1912 едет в Германию, где семестр учится в Марбургском университете. Пастернак страшная сказка анализ Тогда же им была предпринята поездка в Швейцарию и Италию. По возвращении в Москву заканчивает университет в 1913. Охладев к философии, Пастернак полностью отдается поэтическому искусству, которое становится делом его жизни. Его первые сборники стихов (“Близнец в тучах”. 1914; “Поверх барьеров”, 1917) отмечены влиянием символизма и футуризма (тогда он входил в группу “Центрифуга”). Высоко ценил Блока, видя в его поэтической системе “ту свободу обращения с жизнью и вещами на свете, без которой не бывает большого искусства”.

В 1922 выходит книга стихотворений “Сестра моя жизнь”, сразу выдвинувшая автора в ряд мастеров современного стиха. С этой книги начинается Пастернак как самобытное поэтическое явление. В 1920-е Пастернак примыкал к литературному объединению “Леф” (В.Маяковский, Н.Асеев, О.Брик и др.) больше из-за дружбы с Маяковским, но связи с объединением оказались непрочными и закончились в 1927 разрывом. В эти годы публикует сборник “Темы и вариации” (1923), начинает работу над романом в стихах “Спекторский” (1925), в значительной мере автобиографическим. Создает стихотворный цикл “Высокая болезнь”, поэмы “Девятьсот пятый год” и “Лейтенант Шмидт”. В 1928 возникает замысел прозаической книги “Охранная грамота”, законченной два года спустя. Пастернак назвал это произведение “автобиографическими отрывками о том, как складывались мои представления об искусстве и в чем они коренятся”. В 1931 отправляется на Кавказ, в Грузию; кавказские впечатления нашли отражение в стихах, вошедших в цикл “Волны”. Этот цикл станет частью книги “Второе рождение”, в которой поэт приходит к классической простоте стихотворного языка. В 1930-е мало создает оригинальных произведений, отдавая основные силы переводу, который с 1934 приобретает регулярный характер и продолжается до конца его жизни (переводы грузинских поэтов, Шекспира, Гёте, Шиллера, Рильке, Верлена и др.). Накануне войны, в начале 1941, поэт преодолевает творческий кризис и вступает в полосу подъема: пишет цикл стихов “Переделкино”. Пастернак страшная сказка анализ

В 1943 совершает поездку на фронт, результатом чего явились очерки “В армии”, а стихи “Смерть сапера”, “Ожившая фреска”, “Весна” вошли в книгу “На ранних поездах” (как и цикл “Переделкино), 1943. Роман “Доктор Живаго” Пастернак писал долгие годы, завершив его в конце 1950-х. За этот роман, опубликованный в 1958 за границей, Пастернак был удостоен Нобелевской премии. Однако на родине этот роман не только не был напечатан, но вызвал резкую критику со стороны официальных властей. Автор был исключен из Союза писателей. (В 1987 это решение было отменено, а в 1988 роман опубликован в журнале “Новый мир”.) “Стихотворения Юрия Живаго”, завершающие роман, подчеркивают нравственно-философский пафос авторской позиции. В 1956 – 59 выходит последняя книга стихотворений Пастернака “Когда разгуляется”.

В 1960 поэт умер от тяжелой болезни (рак легких) 30 мая в Переделкино. Пастернак страшная сказка анализ

Путь парадокса – это путь истины. Чтобы подвергнуть реальность серьезному испытанию, мы должны увидеть ее балансирующей на туго натянутой проволоке.

«Предвестие свободы»
(О стихотворении Б. Пастернака «Сказка» в контексте романа «Доктор Живаго»)

Меч служит внешней борьбе, но во имя духа…

«Сказка» — 13-я, центральная «глава» поэтической части романа Б. Л. Пастернака «Доктор Живаго».

Временны́е и пространственные координаты действия «Сказки» весьма неопределённы; ясно лишь, что речь в стихотворении идёт о далёком прошлом и некоем «сказочном крае»: «Встарь, во время оно, / В сказочном краю / Пробирался конный / Степью по репью». Стержнем сюжета является событийная, фабульная динамика: быстрая смена эпизодов, сцен. Даже детали ландшафта предстают в движении — встречном по отношению к направлению движения героя (противоположность направления векторов маркируется во 2‑й строфе и далее, на протяжении почти всего повествования, присутствует имплицитно): «Он спешил на сечу, / А в степной пыли / Тёмный лес навстречу / Вырастал вдали. // Ныло ретивое, / На сердце скребло: / Бойся водопоя, / Подтяни седло. // Не послушал конный / И во весь опор / Залетел с разгону / На лесной бугор. // Повернул с кургана, / Въехал в суходол, / Миновал поляну, / Гору перешёл. // И забрёл в ложбину / И лесной тропой / Вышел на звериный / След и водопой» (7 : 528).

В 7‑й—9‑й строфах движение приостанавливается. «Конный» оказывается там, где находится источник предчувствуемой им опасности: «И глухой к призыву, / И не вняв чутью, / Свёл коня с обрыва / Попоить к ручью. // У ручья пещера, / Пред пещерой — брод. / Как бы пламя серы / Озаряло вход. // И в дыму багровом, / Застилавшем взор, / Отдалённым зовом / Огласился бор». В следующей, 10‑й строфе действие обретает прежний темп: «И тогда оврагом, / Вздрогнув, напрямик / Тронул конный шагом / На призывный крик». Затем — вновь приостанавливается. Шесть строф, с 11‑й по 16‑ю, посвящены подробному описанию того, что успевает увидеть и осознать герой за короткий миг, предшествующий принятию решения: «И увидел конный, И приник к копью, / Голову дракона, / Хвост и чешую. // Пламенем из зева / Рассевал он свет, / В три кольца вкруг девы / Обмотав хребет». Замедление времени повествования позволяет остранённо, глазами сказочного героя-воина, взглянуть как на само зло, так и на поистине страшные последствия «непротивления» ему: «Туловище змея, / Как концом бича, / Поводило шеей / У её плеча. // // Края населенье / Хижины свои / Выкупало пеней / Этой от змеи. // Змей обвил ей руку / И оплёл гортань, / Получив на муку / В жертву эту дань» (IV, 529—530).

Далее, в 17‑й, 18‑й и 19‑й строфах, события начинают развиваться в убыстрённом темпе. Повествование становится дискретным — из него «выпадает», например, такое важное и значимое в сюжетном и концептуальном отношении звено, как схватка «конного» с драконом. Автор ограничивается тем, что даёт лишь начальный и заключительный эпизоды кульминационной сцены: «Посмотрел с мольбою / Всадник в высь небес / И копьё для боя / Взял наперевес. // Сомкнутые веки. / Выси. Облака. / Воды. Броды. Реки. / Годы и века. // Конный в шлеме сбитом, / Сшибленный в бою. / Верный конь, копытом / Топчущий змею» (IV, 530). Тем не менее это звено легко восстанавливается, ибо многие изображения Георгия Победоносца запечатлевают именно тот момент, когда «святой воин» поражает дракона копьём (вспомним хотя бы наиболее известное изображение — «Чудо святого Георгия о змие»). Но функция иконического образа, извлекаемого из глубин ассоциативной памяти, не сводится к архетипизации «сказочной» фабулы. Образ интересен прежде всего тем, что на его семантику непосредственное влияние оказывает 18‑я строфа, которая «замещает» отсутствующую кульминационную сцену. Здесь совмещаются различные смысловые и хронотопические планы поэтического сюжета и начинают обозначаться несобытийные векторы его динамики, связанные в том числе и с особенностями организационной структуры текста. В стихотворении 25 строф; они распадаются на два неравных композиционно-сюжетных блока — основной (строфы 1‑я—17‑я) и финальный (строфы 19‑я—24‑я). Упомянутая выше 18‑я и полностью тождественная ей 25‑я строфы создают рефренную конструкцию, отделяющую финал от основной части.

Кажется, что в финале сюжетное движение сильно замедляется. Последняя сцена почти статична: «Конь и труп дракона / Рядом на песке. / В обмороке конный, / Дева в столбняке. // Светел свод полдневный, / Синева нежна. / Кто она? Царевна? / Дочь земли? Княжна? // То в избытке счастья / Слезы в три ручья, / То душа во власти / Сна и забытья. // То возврат здоровья, / То недвижность жил / От потери крови / И упадка сил. // Но сердца их бьются. / То она, то он / Силятся очнуться / И впадают в сон» (IV, 530—531). Нетрудно заметить, впрочем, что относительная пространственная статика с избытком компенсируется хронотопическим сдвигом, фактически переносящим действие в сферу панхронии, т. е. вневременной всеобщей реальности. Особое звучание теме стремительно текущего времени придаёт мотив сна. Связка создаётся паронимическим созвучием «ве́ки—века́» в 1‑м и 4‑м стихах 18‑й строфы и затем, в 20‑й—24‑й строфах, закрепляется уже на фабульном уровне. Градационный контекстуально-синонимический ряд «обморок—столбняк—сон—забытьё—упадок [сил]» отражает динамику изменений состояния — физического и душевного — героев стихотворения, «конного» и царевны.

Финал «Сказки» нельзя рассматривать вне концептуальной парадигмы «сон/смерть», представленной рядом образов-инвариантов, проходящих через всё повествование, прозаическое и поэтическое. Смысловой доминантой данной парадигмы являются пассивность, скованность, «забытьё» (=несвобода/рабство/смерть) и, главное, неготовность к пробуждению (=внутреннему освобождению/воскресению)[1]…

По своему жанру «Сказка» — «это типичная баллада. Фабула, положенная в её основу, в полном виде (известном в мифологии, фольклоре, религии, духовном и светском изобразительном искусстве, литературе)» держится на трёх взаимообусловливающих звеньях: «змей (дракон) приобретает власть над женщиной; воин побеждает змея (дракона); воин освобождает женщину». Первое звено разработано «очень подробно»; два других — «несколько изменены и осложнены»: зло побеждено, но «и воин, и девушка полной свободы так и не обрели» (В. Баевский) (3 : 107—108).

Именно в этой незавершённости, сюжетной и смысловой открытости финала (подчёркиваемой рефренной конструкцией) и заключается главная особенность «Сказки».

Действительно: всегда ли борьба со злом приводит к полному освобождению? Где пролегает граница между внешними проявлениями зла (социальной несправедливостью, порабощением одних другими, насилием) и его метафизической сущностью (грехом, смертью)? Можно ли победить зло в истории? Пожалуй, лишь в контексте этих вечных вопросов, с роковой неизбежностью встающих практически перед всеми героями пастернаковского романа, жанровое своеобразие, глубина и многомерность концептуального содержания «Сказки» проявляются в полном объёме.

Перед нами — не просто репрезентация, а индивидуально-авторская трансформация архетипической фабулы, акцентирующая связь стихотворения с некоторыми эпизодами и сюжетными линиями прозаического повествования.

Обратимся к 8‑й главе части 14‑й («Опять в Варыкине»). В одну из ночей, проведённых в Варыкино, Живаго услышал какой-то странный «заунывный, печальный звук». «Юрий Андреевич вышел на крыльцо». «Вначале он не мог ни во что вглядеться и ничего не увидел. Но через минуту заметил на краю поляны за оврагом четыре вытянутых тени». Всмотревшись, «Юрий Андреевич понял, что это волки» (IV, 435—436). Далее, в главе 9‑й, говорится о том, что волки, о которых он вспоминал весь последующий день, «уже не были волками на снегу под луною, но стали представлением вражьей силы, поставившей себе целью погубить доктора и Лару или выжить их из Варыкина. Идея этой враждебности, развиваясь, достигла к вечеру такой силы, точно в овраге залёг чудовищных размеров сказочный, жаждущий докторовой крови и алчущий Лары дракон» (IV, 437—438). Святой Георгий упоминается в 10‑й главе той же части: «Юрий Андреевич стал в лирической манере излагать легенду о Егории Храбром». После того как был выбран нужный ритм и предметы, «едва названные на словах, стали не шутя вырисовываться в раме упоминания», Живаго «услышал ход лошади, ступающей по поверхности стихотворения . Георгий Победоносец скакал на коне по необозримому пространству степи» (IV, 439).

Эти эпизоды позволяют реконструировать «прозаическую» предысторию и выявить особенности генезиса ключевых образов «Сказки». Георгий в славянских поверьях — ещё и повелитель волков, защищающий от них людей и домашних животных (1 : 146). Изначально, видимо, «Егорий» должен был защитить героя и героиню романа не от сказочного чудовища, а от вполне реальных живых существ (волков «на снегу под луною»). И только потом, когда возникающая в результате абстрагирования и гиперболизации «идея враждебности» воплощается в образе дракона, святой предстаёт в основной своей ипостаси и обретает «полное» агиографическое имя.

В стихотворении, однако, имени у воина-змееборца нет. Используется либо субстантив «конный», который лишь в одном случае (2‑й стих 17‑й строфы) заменяется на синонимичное существительное «всадник», либо местоимение «он». И это не случайно.

Живаго-поэт уподобляет себя не святому великомученику, а созданному им самим безымянному лирическому герою , одержавшему победу в неравной схватке, но так и не сумевшему после этого «очнуться», сбросить оцепенение… Это необычайно ёмкий художественный образ. В нём, преломляясь сквозь призму сказочного вымысла, отражаются подлинная, богатая событиями духовная биография пастернаковского героя-протагониста, осознавшего своё предназначение и противостоящего року . Георгий воспринимается как идеальный прообраз, которому «конный», не говоря уже о его реальном «прототипе» Юрии Андреевиче Живаго, соответствует не во всём. В данном контексте традиционное, базирующееся на сходстве имён, конечно же не случайном (Георгий = Егорий = Юрий), символическое отождествление Живаго с Георгием Победоносцем приобретает, на наш взгляд, несколько иное значение.

Согласно определению А. Ф. Лосева, категория символа всегда, «с одной стороны, конечна, а с другой — бесконечна», поскольку «символ может указывать на любые области инобытия, и в том числе на безграничные области» (5 : 443). Одну «область инобытия» образа «конного» мы обозначили. Но есть и другие…

Вторым «прототипом» всадника-змееборца в романе является «антипод» Юрия Живаго, Павел Антипов, в своё время помогший Ларе освободиться от пут совратившего её Комаровского и затем, уже под именем комиссара Стрельникова, вынесший свой не подлежащий обжалованию «приговор веку».

Образ Антипова-Стрельникова амбивалентен. Чаще говорят о «тёмных» гранях характера комиссара, забывая про светлые. Столь прямолинейная трактовка явно противоречит замыслу автора. Ведь многое из того, на чём держится правота Стрельникова, перешло к нему «от самого Пастернака и его автобиографического героя конца 20‑х годов — из “Охранной грамоты” и “Повести”» (2 : 241). Стрельников и Живаго сходятся в главном — в неприятии зла (хотя представления о зле и, соответственно, о путях борьбы со злом у них совсем не одинаковые). Неудивительно, что оба они оказываются «в книге рока на одной строке». Судьбы их пересекаются несколько раз, и с каждым разом идеологический антагонизм — уравновешиваемый подспудным стремлением услышать и понять друг друга — проявляется всё резче. Для Стрельникова, как и для Живаго, Лара олицетворяет собой Россию. В представлении Живаго Россия — это Лара: «…его несравненная мученица, упрямица, сумасбродка, шалая, боготворимая, с вечно величественными и гибельными выходками, которых никогда нельзя предвидеть!» (IV, 388). Стрельников в своём последнем исповедальном монологе, говоря по сути о том же, акцентирует другие содержательные стороны этого олицетворения: «Все темы времени, все его слезы и обиды, вся его накопленная месть и гордость были написаны на её лице и в её осанке» (IV, 459). «Женская тема» и тема революции в «Докторе Живаго» органически переплетаются: революция выступает «в роли возмездия за искалеченную судьбу женщины» (Е. Пастернак) (8 : 27). И Живаго, и Стрельников вполне могли бы вслед за Пастернаком (сделавшем это признание в известном стихотворении 1932 года «Весеннею порою льда…») сказать, что «с малых детских лет / Я ранен женской долей…». Но вывод, вполне созвучный настроениям той эпохи: «…весь я рад сойти на нет / В революцьонной воле» (II, 88), — в романе мог бы сформулировать только свято верящий в правоту карающего меча Стрельников.

Идея возмездия, уничтожения социального зла, которую страстно и последовательно воплощает в жизнь комиссар Стрельников, осмысливается в «Докторе Живаго» через легенду о Великом инквизиторе, являющуюся концептуальным центром романа Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы». Влияние «поэмы Ивана» ощущается прежде всего в сцене допроса Живаго (глава 31‑я части 7‑й), особенно — в заключительной реплике Стрельникова: «—…я сказал вам, что вы свободны, и не изменю своему слову. Но только на этот раз. Я предчувствую, что мы ещё встретимся, и тогда разговор будет другой, берегитесь» (IV, 251). «Образцом для комиссара являются слова Великого инквизитора, разрешающего Христу уйти из темницы» (И. Смирнов) (6 : 189). Принципы отрицающей свободу тоталитарной теократии, исповедуемые Великим инквизитором, сопоставляются в «Докторе Живаго» с практикой большевистского террора и её идеологическим обоснованием. Эта маркированная отсылка к Достоевскому настолько значима, что «инквизиторская» личина поначалу даже кажется истинным лицом комиссара.

Однако в дальнейшем архетипическая символика начинает варьироваться. Параллелью «Стрельников—“конный”» дело отнюдь не ограничивается. Жизненный выбор Стрельникова соотносится также с действиями апостола Петра (вступившегося за Христа и давшего «мечом отпор головорезам») в заключительном стихотворении живаговского цикла «Гефсиманский сад»[2]. Архетипизация в романе — одно из средств создания многопланового полифонического дискурса. Наличие идеальных архетипов, к которым герой неосознанно стремится и от которых неизбежно отдаляется, в данном случае обнажает внутренний напряженный драматизм человеческого существования и выявляет истоки, наверное, самой страшной трагедии — трагедии несоответствия …

Совсем по-иному сказочные образы раскрываются в соотнесении с событиями Великой Отечественной войны. Живаго умирает задолго до начала войны, но его друзья, Гордон и Дудоров, принимают в ней непосредственное участие. Борьба с фашизмом — ещё одна безграничная «область инобытия» архетипической символики. Косвенно об этом свидетельствует датированное мартом 1944 года стихотворение «Ожившая фреска», герой которого вспоминает о фреске с изображением Георгия Победоносца, виденной им когда-то в детстве[3]. Но имеется и более явное подтверждение. Оно обнаруживается при сопоставлении финальных строф «Сказки» с 3‑м абзацем 5‑й, заключительной главки прозаического «Эпилога»: «Хотя просветление и освобождение, которых ждали после войны, не наступили вместе с победою, как думали, но всё равно, предвестие свободы носилось в воздухе все послевоенные годы, составляя их единственное историческое содержание» (IV, 514). Эта корреляция — столь неожиданная на первый взгляд — актуализирует глубокий историософский смысл, сближающий «Сказку» с «Рождественской звездой» и другими стихотворениями евангельского (под)цикла, где проблема человеческой свободы ставится и решается уже в метаисторическом аспекте.

Итак, индивидуально-авторская трансформация «заимствованной» фабулы и непосредственно связанного с ней иконического символа-архетипа приводит к возникновению нового , проникнутого лирической конкретикой образа. Обретая черты и свойства концепта, этот образ начинает вбирать в себя смыслы, изначально ему не присущие. В рассматриваемом во внутрицикловом и «прозаическом» контекстах стихотворении выявляется несколько последовательно раскрывающихся содержательных пластов, имеющих непосредственное отношение к фабуле и философско-идеологической проблематике «Доктора Живаго». Сюжет баллады, повествующей о благородстве, любви и жертвенном героизме, оказывается одним из наиболее важных звеньев композиционно-сюжетной структуры «Стихотворений Юрия Живаго» и пастернаковского романа в целом.

1. Аверинцев С. С. Георгий Победоносец // Мифологический словарь. М., 1990.

2. Альфонсов В. Н. Поэзия Бориса Пастернака. Л., 1990.

3. Баевский В. С. Пастернак-лирик: основы поэтической системы. Смоленск, 1993.

5. Лосев А. Ф. Проблема вариативного функционирования поэтического языка // Лосев А. Ф. Знак. Символ. Миф. Труды по языкознанию. М., 1982.

6. Смирнов И. П. Роман тайн «Доктор Живаго». М., 1996.

7. Пастернак Б. Л. Полное собр. соч. в 11 т. М., 2004—2005. Т. IV. В дальнейшем ссылки на это издание даются в круглых скобках с указанием тома (римская цифра) и страницы.

8. Пастернак Е. В. «Новая фаза христианства»: Значение проповеди Льва Толстого в духовном мире Бориса Пастернака // Литературное обозрение. 1990. № 2.

[1] В прозаических частях «Доктора Живаго» мотив «сон—пробуждение» ассоциируется чаще всего с болезнью/смертью и выздоровлением/воскресением . Поэтические инварианты более разнообразны. Подробнее см.: 4 : 51—52, 93—109.

[2] Подробнее об этом см.: 4 : 175—194.

[3] Ср.: «И мальчик облекался в латы, / За мать в воображеньи ратуя, / И налетал на супостата / С такой же свастикой хвостатою. // А дальше в конном поединке / Сиял над змеем лик Георгия. / И на пруду цвели кувшинки, / И птиц безумствовали оргии» (II, 144). Говоря о широком историко-культурном контексте, помогающем воссоздать «исходный, “архетипический” образ» воина (странствующего рыцаря), «сражающегося со злом в поисках идеала», В. Баевский заметил, что «истоки “Сказки” в поэзии самого Пастернака» не менее важны (3 : 112).

Внешние и внутренние интертексты в стихотворении Б.Л. Пастернака «Сказка»

Стихотворение Б. Пастернака «Сказка» из последней глава романа «Доктор Живаго» не раз становилось предметом как литературоведческого, так и лингвистического исследования (см. [1], [2], [3] и др.). Тем не менее, на наш взгляд, результаты этих исследований могут быть дополнены и другими наблюдениями, так как практически любой текст Пастернака оказывается неисчерпаемым для анализа и никакой подход к нему не будет лишним.

Цикл «Стихотворения Юрия Живаго», составляющий последнюю главу романа, построен, как известно, в виде годового круга, в порядке смены времен года [4], с дважды повторяющейся весной, что задает возможность бесконечного повторения круга (см. нашу работу [5]). Основу, своеобразный «каркас» этого круга составляет «треугольник» − стихотворения с ярко выраженной христианской тематикой, сезонная принадлежность которых не эксплицирована. Самым первым в цикле стоит стихотворение «Гамлет»; завершают цикл «евангельские» стихи, как бы зарождающиеся среди «весенних» стихотворений и затем идущие подряд; в самой же середине цикла – тринадцатое из двадцати пяти -стоит стихотворение «Сказка», «легенда о Егории Храбром». Такое положение, безусловно, не случайно. Св. Георгий, Егорий Храбрый – небесный покровитель главного героя, носящего третий вариант имени – Юрий.

Параллелизм образа Юрия Живаго образу св. Георгия подробно рассмотрен Н.А. Фатеевой [3], мы же посмотрим на переклички стихотворения с прозаическими главами под несколько иным углом.

Переклички стихотворения «Сказка» с прозаическим текстом романа носят различный характер. Они могут лежать на поверхности – так, связь со стихотворением эксплицирована в эпизоде в Ва-рыкине, когда в творческом сознании Юрия Живаго возникает образ дракона в овраге, и он сочиняет «легенду о Егории Храбром» (XIV, 8-9).

Связи могут быть в той или иной степени завуалированы и заключаться в отдельных словах; в образах, в контексте романа имеющих характер лейтмотивов; в сходстве ситуаций, когда ситуация реального плана в прозе может быть сведена к данной в стихотворении формуле-архетипу. При этом все разновидности связей тесно взаимодействуют между собой.

Зерно стихотворения обнаруживается в ч. XIV, гл. 8-9, когда воющие за оврагом волки трансформируются в «идею враждебности» и доктору представляется, что « в овраге залег чудовищных размеров сказочный, жаждущий докто-ровой крови и алчущий Лары дракон» (XIV, 9) [6]. Начало «Сказки» содержит перифраз одного из последних фрагментов гл. 9, в конце которой Юрий Андреевич пишет стихотворение. Ключевым в этом перифразе оказывается слово степь: «Пробирался конный /Степью по репью» (здесь и далее выделено нами), сравним: «Георгий Победоносец скакал на коне по необозримому пространству степи XIV, 9). Упоминания оврага Шутьма, в котором доктору представлялся залегший дракон, и в дальнейшем могут отсылать к стихотворению, причем не только в законченных фразах (« он вдруг проснулся после тяжкой привидевшейся ему нелепицы о драконьем логе под домом») но и в отдельных словах (далее в том же абзаце: «Вдруг дно оврага озарилось огнем и огласилось треском и гулом сделанного кем-то выстрела» – XIV, 14; сравним: «Как бы пламя серы / Озаряло вход. // Отдаленным зовом /Огласился бор» – «Сказка»).

В стихотворении дракон (змей, змея, чудище) – одна из ипостасей враждебности, вражьей силы, которая имеет в романе и другие, самые разные проявления и персонификации: это и сама историческая действительность («неправда на русской земле»), и «лесное воинство», держащее доктора в плену, и «товарищи Антипов и Тиверзин», которые, по словам Комаровского, «точат зубы на Ларису Федоровну», и сам Комаровский, и воющие за оврагом волки, и смерть, могила, кладбище, подвал, подземелье, пещера (последние три образа амбивалентны, но имеют и ярко выраженную негативную функцию через родство с могилой), землянка, овраг и д.т. Способы воплощения «темного начала» не ограничены – от одного слова до лейтмотива или развернутого образа. В качестве враждебной силы может выступать даже лес, иногда враждебность воплощается в образе непогоды, бури, в частности – метели как разновидности этих явлений.

Лейтмотивы и близкие к лейтмотивам образы, развивающиеся в прозаическом тексте, активно затрагивают данное стихотворение. Мы уже писали о лейтмотиве оврага ([7], см. также [6] и [8]), отмечали, что слово овраг, по нашим наблюдениям, входит в текстовое семантическое микрополе пещеры, земли, существующее в контексте романа, которое может рассматриваться – полностью или частично – как часть более объемного текстового семантического поля (ТСП) враждебности. Овраг, пещера в контексте стихотворения несут, в основном, негативные коннотации. Герой стихотворения («конный») по оврагу подъезжает к пещере, в которой сидит дракон, держащий в плену деву-жертву.

Образ дракона в прозаическом тексте появляется не только в связи с замыслом стихотворения (см. выше) и, что особенно примечательно, не только в сознании главного героя-поэта: мотивы «Сказки» явно просматриваются, например, в восприятии водопада Васей Бры-киным, сбежавшим с поезда: «Водопаду не было кругом ничего равного, ничего под пару. Он был страшен в этой единственности, превращавшей его в нечто одаренное жизнью и сознанием, в сказочного дракона или змея-полоза этих мест, собиравшего с них дань и опустошавшего окрестность» (VII, 24). Сравним: «Края населенье / Хижины свои / Выкупало пеней / Этой от змеи. Получив на муку / В жертву эту дань» («Сказка»).

В комплекс вражьей силы, ополчившейся на доктора в Варыкине, входит лес: « у доктора было такое чувство, точно он поздним вечером стоит в темном дремучем лесу своей жизни» (XIV, II, доктор здесь и в прямом смысле находится в лесу). Подобная метафора встречалась уже в части III, где Юра-студент вспоминает смерть матери и свое детское восприятие этого события: «Внешний мир обступал Юру со всех сторон, осязательный, непроходимый и бесспорный, как лес, и оттого-то был Юра так потрясен маминой смертью, что он с ней заблудился в этом лесу и вдруг остался в нем один, без нее. Этот лес составляли все вещи на свете » (III, 15). Олицетворение леса как враждебной, фантастической силы в виде фольклорного переосмысления эпизода Апокалипсиса (12: 7) встречается в «бредовой вязи» ворожеи Кубарихи: «Ты вот смотришь и думаешь, лес. А это нечистая сила с ангельским воинством сошлась, рубятся, вот что ваши с басалыжскими» (XII, 7). Часть XI, где, как и в цитированной XII, речь идет о партизанах, удерживающих доктора в плену, называется «Лесное воинство», а «партизанский начальник» Ливе-рий Микулицын носит псевдоним «товарищ Лесных», старик Вакх называет его «Лесным товарищем» (VIII, 8). Здесь коннотации слова лес и его производных негативные (сравним: «Темный лес навстречу /Вырастал вдали»), однако образ леса во всем романе может играть и положительную роль: «Доктору казалось, что в лесу обитает Бог, а по полю змеится насмешливая улыбка диавола» (XV, 2); «Точно не просто поясною панорамою стояли, спинами к горизонту, окружные леса по буграм, но как бы только что разместились на них, выйдя из-под земли для изъявления сочувствия» (XIV, 13). (Сравним: «на лесной бугор» («Сказка»), обратим также внимание на мотив выхода из-под земли – см. ниже, также [9]. Лейтмотив леса в «Докторе Живаго» требует, на наш взгляд отдельной работы. На значимость этого образа указывает Д.С. Лихачев в предисловии к первой публикации романа [10]).

Враждебная сила, не позволяющая доктору и Ларе оставаться вместе, персонифицируется не только в фантастических и обобщенных образах, но в персонаже реального плана – Комаровском. Этот персонаж, обладающий странной способностью в отличие от других действующих лиц романа не стареть и не умирать, но передаваться в качестве злого гения от родителей к детям, вызывает, таким образом, ассоциации с дьяволом. Заметим, что дракон, змей, змея — в христианской традиции – олицетворение дьявола (« великий дракон, древний змий, называемый «диаволом» и «сатаною», обольщающий всю вселенную » Ап. 12: 9). С такой же семантикой связаны слова враждебность, вражья сила: старославянское врагъ – «дьявол, черт, нечистый» [11. С. 190].

Образы стихотворения «Сказка» связаны также с лейтмотивом сна, болезни, обморока, временной смерти, временного прекращения существования, что, в свою очередь, связано с образом пещеры, сущность которого амбивалентна: пещера – место Рождества Христова, погребения и Воскресения одновременно, если учесть безусловную зависимость романа от Евангельских текстов (см. наши работы [7], [9]). Мотив пробуждения, воскресения связан с лейтмотивом весны [5]. (Лейтмотив сна, подобно лейтмотиву леса, также требует отдельной работы.)

Между стихотворением и прозаическими главами встречаются переклички и на уровне ситуаций. На наш взгляд, это не только эпизод, когда Комаровский увозит Лару из Варыкина; здесь, пожалуй, перекличек со «Сказкой» меньше, чем в ряде других эпизодов. Больше сходства со стихотворением мы найдем в начале XIV части, когда Лара, порываясь встать на колени, умоляет доктора не оставлять ее наедине с Комаровским, с которым он не хочет встречаться (сравним: «отдаленный зов», «призывный крик», услышанный конным в «Сказке»), и Юрий Андреевич соглашается, обещая при этом: «Если нужно, если ты мне прикажешь, я убью его» (XIV, 1). Встреча кончается тем, что доктор спускает Ко-маровского с лестницы, о чем, однако, читатель узнает мимоходом, когда речь идет уже о последующих событиях. «Где Комаровский? Он еще тут или уже уехал? С моей ссоры с ним и после того, как я спустил его с лестницы, я больше ничего о нем не слышал» (XIV, 3). То есть имела место драка с Комаровским, которая, тем не менее, ни к чему не привела: дальнейшие события объективно неизбежны, и Комаровский, как неистребимое зло, все равно появится в Варыки-не и увезет Лару. Видимо, поэтому эпизоду стычки и уделяется так мало внимания. Заметим, что и в стихотворении нет поединка с драконом (змеей), поединок остается «за кадром», и хотя дракон побежден (« труп дракона / Рядом на песке»), однако ощущения «полной и окончательной» победы нет, потому что «В обмороке конный, /Дева в столбняке. То в избытке счастья / Слезы в три ручья /То душа во власти /Сна и забытья. // То возврат здоровья, /То недвижность жил /От потери крови /И упадка сил. Силятся очнуться /И впадают в сон».

В той же главе доктор вспоминает свою первую встречу с Ларой, когда он интуитивно понял, что она – «пленница» Комаровского; возникает мотив слез: «Я весь наполнился блуждающими слезами, весь внутренне сверкал и плакал» (XIV, 4). Во время этого разговора Лара плачет: « не замечая своих слез, плакала тихо и блаженно» (там же). Сравним: «То в избытке счастья /Слезы в три ручья » («Сказка»).

Ситуация «дева-жертва в плену у змея» неоднократно варьируется в романе в связи с Ларой и Комаровским. Истоки власти Комаровского над Ларой уходят в ее детские впечатления о приезде в Москву с Урала: «На столе в номере ее ошеломил неимоверной величины арбуз, хлеб-соль Комаровского им на новоселье. Арбуз казался Ларе символом властности Комаровского и его богатства. У Лары захватило дух от страха, но она не посмела отказаться. И ведь эта робость перед дорогим кушаньем и ночною столицей потом так повторилась в ее робости перед Комаровским » (IV, 1).

Подросток Юра впервые видит Ла-ру в гостинице вместе с Комаровским и догадывается о его власти над ней. Он смотрит из полутьмы на них, освещенных лампой. Сравним: «И увидел конный / И приник к копью / Голову дракона, / Хвост и чешую. // Пламенем из зева / Рассевал он свет, / В три кольца вкруг девы / Обмотав хребет» («Сказка»); «Из полутьмы, в которой никто не мог его видеть, он смотрел не отрываясь в освещенный лампою круг. Зрелище порабощения девушки было неисповедимо таинственно и беззастенчиво откровенно. Противоречивые чувства теснились в груди у него. У Юры сжималось сердце от их неиспытанной силы. и вот эта сила находилась перед Юриными глазами, досконально вещественная и смутная и снящаяся, безжалостно разрушительная и жалующаяся и зовущая на помощь и что теперь Юре делать?» (II, 21). Освобождать Лару, однако, возьмется не Юрий Живаго, а Антипов-Стрельников: «Я пошел на войну, чтобы полностью отплатить за все, что она выстрадала » (XIV, 17). Однако роль Егория Храброго – не его роль, и он не приносит Ларе, по его собственному признанию, «ничего, кроме горя». Лара сама воспринимает себя как пленницу: «Блаженны поруганные, блаженны оплетенные» (II, 19), − думает она, слыша выстрелы во время Московского восстания и воспринимая их как месть за свое поруганье. (Сравним: «Змей обвил ей руку / И оплел гортань »). Она проводит аналогию с собой, видя в обществе Комаровского незнакомую девушку: «Комаровский посмотрел на вошедшую тем взглядом, который Лара так хорошо знала. «Новая жертва», – подумала она. Лара увидела как в зеркале всю себя и всю свою историю» (III, 13). (Сравним: «Получив на муку / В жертву эту дань»). Темы Лары-пленницы проходит еще раз, когда квартирная хозяйка иронически сравнивает ее с Маргаритой в темнице: «Припадки Лариного бреда казались Руфине Онисимовне сплошным притворством. Руфина Онисимовна готова была побожиться, что Лара разыгрывает помешанную Маргариту в темнице» (IV, 2). Здесь можно найти скрытый подтекст: в несчастьях Маргариты виноват Мефистофель – черт, злой дух, то есть проявление нечистой силы, вражьей силы; следовательно, и Комаровский, виновник несчастий Лары, – также проявление этой силы. Неважно, к какому именно источнику отсылает цитата (к Гете или Гуно), неважно, какую коннотацию придает ей персонаж – смысл здесь в очередном проведении темы.

Со стихотворением «Сказка» связан и ряд других эпизодов, разбросанных по всему роману, и первый из этих эпизодов – в первой части, где маленький Юра в Дуплянке спускается в овраг (см. нашу работу [7], о лейтмотиве оврага в романе).

Как и в отношении многих других стихотворений Юрия Живаго, темы и образы «Сказки» возникают, варьируются, дробятся, расходятся, сталкиваются в прозаических главах на протяжении всего романа и, наконец, выкристаллизовываются в стихотворении. Действует принцип, сходный, может быть, с музыкальным приемом обращенных вариаций, когда полное проведение темы не предшествует вариациям, а завершает их. II

На первый взгляд, вопрос о связях «Сказки» с фольклорными источниками достаточно ясен. А.Н. Афанасьев в комментариях к своему сборнику «Народныя русския легенды» отмечает: «Народное предание о битве Георгия Храброго с драконом распространено во множестве сказаний почти у всех европейских народов; подвиг этот приписывается Георгию наравне со многими другими сказочными героями и нередко с одинаковою обстановкою и с совершенно тождественными подробностями » [12. С. 259-260].

Существует несколько вариантов русской народной легенды (или духовного стиха) о Егории Храбром. На наш взгляд, наибольшее сходство стихотворение Пастернака обнаруживает с самым полным вариантом легенды, приведенным в сборнике А.Н. Афанасьева – «Его-рий Храбрый» [12. С. 103-111], но есть отсылки и к другим текстам. (Кроме сборника А.Н. Афанасьева, мы пользовались сборником Ф.М. Селиванова «Стихи духовные» [13]).

В русском фольклоре нет, разумеется, слова дракон, враждебное фантастическое существо называется змей, змея. Аналогом этой змеи выступает

Анализ стихотворения Страшная сказка Пастернака

Анализ стихотворения Пастернака «Страшная сказка

Анализ стихотворения Пастернака «Страшная сказка»

Еще стихотворения:

Анализ стихотворения Пастернака “Страшная сказка

Еще стихотворения:

Сочинения по темам:

Анализ стихотворения Пастернака «Страшная сказка»

Страшная сказка

Статьи раздела литература

Пастернак страшная сказка анализ

«Предвестие свободы» (О стихотворении Б. Пастернака «Сказка» в контексте романа «Доктор Живаго»)

Внешние и внутренние интертексты в стихотворении Б.Л. Пастернака «Сказка»

Похожие рефераты:

«Предвестие свободы»
(О стихотворении Б. Пастернака «Сказка» в контексте романа «Доктор Живаго»)