Казус Кукоцкого – краткое содержание рассказа Улицкой

Краткое содержание Улицкая Казус Кукоцкого

В произведении автор знакомит нас с историей врача, который был отменным доктором, творящим настоящие чудеса.

Действие романа начинается с того времени, когда шло становление Советской власти. В то время руководителям нового государства необходимо было проявить заботу о здоровье своих граждан. И опытный гинеколог Павел Алексеевич Кукоцкий кропотливо и ответственно походил к своей работе. Он лечил советских женщин. Павел Алексеевич прекрасно знал все о женском организме, и поэтому мог и роды принять, и назначить соответствующее лечение.

Конечно же, Кукоцкий делал еще и нелегальные аборты, которые так нужны были некоторым женщинам, и в то же время он сильно рисковал, так как вне закона такое запрещалось делать. Но жизненные обстоятельства, вынуждали бедных пациенток идти на такой грешный поступок, и Павел Алексеевич их прекрасно понимал. Кроме того, доктор предлагал легализовать аборты, показывал современные медицинские препараты, которые можно применять, и даже жизненные истории.

Гениальный доктор мог определять болезни сквозь кожу больного. Помогала ему во всех его врачебных делах его жена Елена, которая когда-то лечилась у него. Во время войны он провел ей операцию, после которой она не могла иметь детей. Но, Кукоцкий удочерил ее девочку. Он никогда не сожалел о том, что он не имеет своих детей. Таня была ему как родная дочь. Позже семья Кукоцких принимает в семью девочку дворничихи, которая скончалась после аборта.

Итак, у них росли две прекрасные дочери – Таня и Тома. Татьяна была девушкой живой и симпатичной, с ней легко знакомились и приглашали в гости. Тома же была совсем наоборот, застенчивой, и внешностью неприметная.

Татьяна не захотела учиться в медицинском университете по совету отца. Ей не нравились холодность и бездушие врачей, за которыми она наблюдала. Они были не такие, как ее отец. Девушка не желала, чтобы старенькие преподаватели флиртовали с молоденькой студенткой, и всеми способами постарались вступить с ней в интимные отношения. Она, вместо учебы, пустилась в разврат. Татьяна вышла замуж, и даже родила дочь. Но это все было не по любви.

И вот, наконец, она знакомится с музыкантом, чувства переполняют ее и она решает родить ему ребенка. Но, увы, она умирает от неизвестной болезни. Кукоцкий, естественно не допустил бы такой трагедии, но Тани не было рядом. Влюбленная пара отдыхала на море.

Тамара же, закончив с отличием университет, получила профессию биолога и работала рядом с приемным отцом. Она вышла замуж и жила скромно и тихо.

Смерть Татьяны потрясла известного врача. Он предпринял все меры в роддоме, чтобы остальных рожениц не постигла такая же участь. Только после этого он горько расплакался.

Его супруга стала проводить все время в полном одиночестве. Все больше она страдает потерей памяти. Она видит какие-то странные сны о будущем живых еще людей, прошлое. О смерти Татьяны она так и не узнала.

В конце романа мы видим, что Елену после смерти Кукоцкого проживает у Томы, и только иногда к ней возвращается память. К ней постоянно приезжает внучка Евгения.

Роман, показывая трагическую судьбу семьи Кукоцких, учит нас уметь исправлять свои ошибки и управлять своей судьбой разумно.

Можете использовать этот текст для читательского дневника

Улицкая. Все произведения

Казус Кукоцкого. Картинка к рассказу

Сейчас читают

Ник Каррауэй родом из богатой семьи. По возвращению с войны решил заняться кредитным делом и поехал в Нью-Йорк. Ник снял дом в Уэст-Эгге. На другом конце пролива живет Дэзи – его кузина. С её мужем, Томом Бьюкенненом

Моя новая квартира располагалась в самом центре Бродвея в огромном старом доме. Он был полон пылью и паутиной и с первого взгляда мне не понравился – будто идешь по кладбищу, нарушая покой мертвых

К концу XVI века драматургия Англии преодолела максимум своего развития. Именно в этот период на самой вершине находилась деятельность Уильяма Шекспира. Он родился в 1564 году, в небольшом городе графства Уорикшир Стратфорд-на-Эйване

Шиш Московский – плут и обманщик, главный герой рассказа. Все время с ним случаются какие-то нелепые истории, после которых положение его становится все хуже и хуже.

Молодые аристократы после карточной игры ведут светскую беседу. Они обсуждают своего товарища Германна, который никогда не играет с ними, боясь проиграть. Друзья смеются над немецкой расчетливостью Германна.

“Казус Кукоцкого”: краткое содержание и анализ произведения

Содержание статьи

  • “Казус Кукоцкого”: краткое содержание и анализ произведения
  • Как читать доклад
  • Доктор Лиза Глинка: биография, деятельность, семья

Природу очарования романа Улицкой, по которому снят телесериал, невозможно объяснить. Автор превращает читателей в участников жизни семьи героя. Все действующие лица зримо ощущаются, начинается живое переживание за их разрушенные чувства, уничтоженную семейную идиллию. Приходит горькое признание, что причиной этого стала не глупость самодура, а благородный и добрый человек. Остается вопрос прерывания беременности, правоты либо неправоты Кукоцкого, пожертвовавшего личным счастьем в пользу профессии, его гениальности либо злодейства.

Доктор и его пациенты

В журнальном варианте произведение носило иное название. Книга именовалась «Путешествием в седьмую сторону света». Заголовок явно отсылает к фантастике. Позднее писательница изменила наименование на более конкретное. Казусом называют особый, самый трудный случай, а юриспруденция так именует запутанные ситуации, не предусмотренные законом.

Сочинение знакомит читателей с жизнью далеко не стандартной советской интеллигентной семьи. Время действия книги относится к расцвету советской власти. Молодое правительство заботилось о многом. Особенно его интересовало проблема здоровья нации. Главный герой романа, врач-гинеколог Кукоцкий, человек безусловно талантливый. Его пациенты – исключительно женщины. Он контролирует ход их беременности, принимает роды, помогает после выкидышей.

Ему приходилось видеть гибель жертв подпольных абортов. Он знает о женском здоровье все, так как навидался грязи в каморках, где бедные женщины ютятся, вырся нескольких детей, доктор видел и замерзающих из-за недоедания малышей. Павлу Алексеевичу известны и те дамы, которых не заботит дальнейшая судьба.

Доктор ведет статистику, анализ деятельности. Это необходимо нет только государству, но и самому специалисту. Кукоцкий не просто лечит, он заботится о подопечных. Врач отлично понимает, что на прерывание беременности женщины решаются не по прихоти. В те времена подобные деяния карались лишением свободы. Стране было необходимо восполнение потерь населения.

Но своими материальными возможностями обладала каждая семья, свои побуждения были у всех людей. Поэтому далеко не все действовали в согласии с политикой государства. Потому женщины лишали шансов зарождающиеся жизни на дальнейшее развитие. Своих первенцев редко кто решался ликвидировать таким образом.

Семья и работа

Разумеется, Павел Алексеевич понимал, что своими действиями спасает не только жизнь самой пациентки, но и других ее детей. Если кормилица, зачастую единственная, погибала либо оказывалась в заключении, судьба беспризорников не заботила никого, а детские дома того времени – вовсе не место для малышей. Потому в медкарте никогда не появлялся вердикт «незаконный аборт» в случае выздоровления пациентки. Такой диагноз ставился лишь после гибели несчастных.

Главным героем романа стал человек с большим сердцем. Кукоцкий ратовал за легализацию абортов. Он всеми силами пытался добиться этого, использовал свое влияние на медицинскую элиту, чтобы получить разрешение на проведение операция в больничных условиях.

Специалист аргументировал свои выводы не только фактами из жизни, жуткими примерами, он наглядно показывал народные методы прерывания беременности. Людмила Улицкая дала читателям описание доктора по призванию.

Кроме профессиональной подготовки Кукоцкий наделен настоящим даром. Он видит людские недуги сквозь человека. Это сам врач называл внутривидением. Способность приглушается необходимостью непосредственных контактов с пациентками. Однако это не помешало устройству личной жизни врача.

Супруга Кукоцкого Елена была когда-то его пациенткой. Павел Алексеевич во время Отечественной войны прооперировал женщину. Татьяну, ее ребенка от первого брака, врач принял, как собственную дочь. Он никогда не сожалел о невозможности избранницы подарить ему детей. Доктор приютил также бывшую монахиню Василису, помогавшую семье Елены много лет.

Гармонию разрушила ссора. Жена не понимала стремления мужа легализовать аборты, тот не удержался и напомнил супруге о бесплодии. Отношения после разногласий свелись лишь к беседам во время обеда. Специалисту не хватило для собственной семьи ни чуткости, ни терпимости. При этом он не оставил без опеки Тамару.

Таня и Тома

Дочь подопечной врача, женщины-дворника, осталась без матери, погибшей после неудачного прерывания беременности. Двух девочек писательница сознательно противопоставляет друг дружке.

Красивая Таня всем нравится. Робкая Тома живет в доме из жалости к ней. Симпатичную эффектную Таню приглашают на вечеринки, Тома идет с ней «в придачу». Таню любят, а Тому терпят. История, узнаваемая многими, вмонтирована в роман.

В книге рассказано не только о том, что некоторым за красивые глаза достается всеобщая симпатия, в то время как другим приходится добиваться признания и любви. В далекой перспективе и тем, и другим все происходящее идет на пользу. Однако ощущение боли от того, что никто даже не пытается скрывать своего «терпеливого» отношения, не становится меньше.

Моральный выбор Татьяны сделан ею раз и навсегда. С биологией она решила не иметь ничего общего, как и порекомендовал ей отец. Он привел несколько доводов, основанных на наблюдениях. Среди них и желание профессорами соблазнить первокурсниц, и бездушие медработников, стремящихся отстраняться от людского горя ради сохранения здоровья психики.

Они выбирают отношение к человеку, как к объекту, что считают необходимым условием для лечения. Поэтому девушка уходит с первым встречным, делая естественный для себя вывод.

Тамара же выбрала другой путь. Она усердно училась, стала биологом, вышла замуж и заработала хорошую репутацию. Именно Тома продолжила дело Павла Алексеевича. Она выбрала жизнь пусть и слегка пресноватую зато более правильную, чем Танина.

Особенности сюжета

Татьяна же никого до поры не любила. Узнав, что ждет ребенка, вышла по расчету замуж, чтобы оградить супруга от армии. На солидном сроке беременности влюбилась в Сергея, музыканта. Ей встретился человек, с которым она пожелала пройти вместе по жизни. После появления на свет дочери Жени, Татьяна решила родить малыша от любимого. Однако желанная беременность принесла ей гибель. Этого не допустил бы приемный отец, но за дочерью наблюдал не он: вместе с новым другом Таня уехала в Крым.

Читайте также:  Бумажная победа - краткое содержание рассказа Улицкой

Выдержка Кукоцкому не изменяет даже в непростых ситуациях. По приезде роддом, где скончалась его приемная дочь, он в первую очередь занимается профилактикой для спасения других пациенток от повторения судьбы Тани. Только после этого он дает волю эмоциям. Елена тем временем замыкается в себе. Она видит удивительные сны о перерождении и былом, решении судеб. Этим видениям отведена вся вторая часть романа.

На первый взгляд, грезы кажутся признаком сумасшествия. Но за ними стоит тайна человеческого бытия. Описаниями столь трагических событий читателя Улицкая держит в напряжении все повествование.

Женя еженедельно навещает бабушку, не обращая внимания на поздние сроки своей беременности. Финал рассказывает о судьбах всех героев. Они тесно связаны воспоминаниями о Тане и Павле Алексеевиче.

В книге рассматриваются несколько казусов. Основой разрыва семейных отношений с женой для Кукоцкого стала идея о легализации абортов. Однако именно доводы и примеры врача заставили чиновников принять этот закон. Спасший немало жизней доктор по причине заражения во время беременности потерял любимого ребенка. Прожившая более двух десяткой лет в доме Василиса страдала от выпадения матки, но специалисту о своей проблеме не говорила, интересуясь лишь хозяйственными надобностями.

Людмила Улицкая: Казус Кукоцкого

Здесь есть возможность читать онлайн «Людмила Улицкая: Казус Кукоцкого» — ознакомительный отрывок электронной книги, а после прочтения отрывка купить полную версию. В некоторых случаях присутствует краткое содержание. категория: literature_books / на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале. Библиотека «Либ Кат» — LibCat.ru создана для любителей полистать хорошую книжку и предлагает широкий выбор жанров:

Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:

  • 100
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5

Казус Кукоцкого: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Казус Кукоцкого»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Людмила Улицкая: другие книги автора

Кто написал Казус Кукоцкого? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.

Эта книга опубликована на нашем сайте на правах партнёрской программы ЛитРес (litres.ru) и содержит только ознакомительный отрывок. Если Вы против её размещения, пожалуйста, направьте Вашу жалобу на info@libcat.ru или заполните форму обратной связи.

Казус Кукоцкого — читать онлайн ознакомительный отрывок

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система автоматического сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Казус Кукоцкого», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Не бойтесь закрыть страницу, как только Вы зайдёте на неё снова — увидите то же место, на котором закончили чтение.

Истина лежит на стороне смерти.

С конца семнадцатого века все предки Павла Алексеевича Кукоцкого по мужской линии были медиками. Первый из них, Авдей Федорович, упоминается в письме Петра Великого, написанном в 1698 году в город Утрехт профессору анатомии Рюйшу, у которого за год до того под именем Петра Михайлова русский император слушал лекции по анатомии. Молодой государь просит принять в обучение сына аптекарского помощника Авдея Кукоцкого “по охоте”. Откуда взялась сама фамилия Кукоцких, доподлинно не известно, но, по семейной легенде, предок Авдей происходил из местности Кукуй, где построена была при Петре Первом Немецкая слобода.

С того времени фамилия Кукоцких встречается то в наградных листах, то в списках школ, заведенных в России с Указов 1714 года. Служба после окончания этих новых школ открывала “низкородным” дорогу к дворянству. После введения табели о рангах Кукоцкие по заслугам принадлежали “лучшему старшему дворянству во всяких достоинствах и авантажах”. Один из Кукоцких упоминался в списках слушателей доктора Иоханна Эразмуса из Страсбурга, первого западного врача, читавшего в России среди прочих медицинских дисциплин “бабичье искусство”.

С детства Павел Алексеевич испытывал тайный интерес к устройству всего живого. Иногда – обычно это случалось перед ужином, когда образовывалось неопределенное, незаполненное время, – ему удавалось незаметно пробраться в отцовский кабинет, и он, замирая сердцем, доставал со средней полки шведского, с тяжелыми выдвижными стеклами шкафа три заветных тома известнейшей в свое время медицинской энциклопедии Платена и располагался с ними на полу, в уютном закутке между выступом голландской печки и шкафом. В конце каждого тома помещались раскладные фигуры розовощекого мужчины с черными усиками и благообразной, но сильно беременной дамы с распахивающейся для ознакомления с плодом маткой. Вероятно, именно из-за этой фигуры, которая для всех – никуда не денешься! – была просто голой бабой, он и скрывал от домашних свои исследования, боясь быть уличенным в нехорошем.

Как маленькие девочки без устали переодевают кукол, так и Павел часами собирал и разбирал картонные модели человека и его отдельных органов. С картонных людей последовательно снималось кожаное одеяние, слои розово-бодрой мускулатуры, вынималась печень, на стволе пружинистых трахей вываливалось дерево легких, и, наконец, обнажались кости, окрашенные в темно-желтый цвет и казавшиеся совершенно мертвыми. Как будто смерть всегда скрывается внутри человеческого тела, только сверху прикрытая живой плотью, – об этом Павел Алексеевич станет задумываться значительно позже.

Здесь, между печкой и книжным шкафом, и застал его однажды отец, Алексей Гаврилович. Павел ожидал нахлобучки, но отец, посмотрев вниз со своей огромной высоты, только хмыкнул и обещал дать сыну кое-что получше.

Через несколько дней отец действительно дал ему кое-что получше – это был трактат Леонардо да Винчи “Dell Anatomia”, литер А, на восемнадцати листах с двумястами сорока пятью рисунками, изданный Сабашниковым в Турине в конце девятнадцатого века. Книга была невиданно роскошной, отпечатана в трехстах пронумерованных от руки экземплярах и снабжена дарственной надписью издателя. Алексей Гаврилович оперировал кого-то из домочадцев Сабашникова.

Отдавая книгу в руки десятилетнего сына, отец посоветовал:

– Вот, посмотри-ка. Леонардо был первейшим анатомом своего времени. Лучше его никто не рисовал анатомических препаратов.

Отец говорил еще что-то, но Павел уже не слышал – книга раскрылась перед ним, как будто ярким светом залило глаза. Совершенство рисунка было умножено на немыслимое совершенство изображаемого, будь то рука, нога или рыбовидная трехглавая берцовая мышца, которую Леонардо интимно называл “рыбой”.

– Здесь, внизу, естественная история, зоология и сравнительная анатомия, – обратил Алексей Гаврилович внимание сына на нижние полки. – Можешь приходить сюда и читать.

Счастливейшие часы своего детства и отрочества Павел провел в отцовском кабинете, восхищаясь изумительными сочленениями костей, обеспечивающими многоступенчатый процесс пронации – супинации, и волнуясь чуть не до слез над схемой эволюции кровеносной системы, от простой трубки с тонкими включениями мышечных волокон у дождевого червя до трехтактного чуда четырехкамерного сердца человека, рядом с которым вечный двигатель казался задачкой для второгодников. Да и сам мир представлялся мальчику грандиозным вечным двигателем, работающим на собственном ресурсе, заложенном в пульсирующем движении от живого к мертвому, от мертвого – к живому.

Людмила Улицкая – Казус Кукоцкого

Людмила Улицкая – Казус Кукоцкого краткое содержание

Роман – лауреат Букеровской премии 2001 года.

“Крепкий семейно-медицинский роман, по нынешним временам до неприличия интеллигентский, опоздавший как минимум лет на двадцать пять. История размывания одной профессорской семьи, а попутно – картина вырождения целого этноса (время действия – сороковые-шестидесятые). Разгром генетики, похороны Сталина, богемные джазмены. Более всего напоминает даже не Трифонова, Дудинцева и Гроссмана, а сорокинскую “Тридцатую любовь Марины”, только на полном серьезе, без знаменитого финала – лютого оргазма под гимн СССР. Поразительно, с какой кротостью отказывается Улицкая от выгодных сюжетных ходов: в “Казусе Кукоцкого” есть больные Альцгеймером, наследство из Буэнос-Айреса, близнецы-развратники и даже серийный убийца. Мимо всего этого классического инвентаря успешного беллетриста Улицкая проходит с потупленным взором: не возьму, не надо, не хочу. Она невеликая мастерица слагать затейливые сюжеты и, похоже, не имеет никакого представления о литературной конъюнктуре, но она, конечно, писательница, у которой – дар”.

Лев Данилкин, “Афиша”

Казус Кукоцкого читать онлайн бесплатно

Истина лежит на стороне смерти.

С конца семнадцатого века все предки Павла Алексеевича Кукоцкого по мужской линии были медиками. Первый из них, Авдей Федорович, упоминается в письме Петра Великого, написанном в 1698 году в город Утрехт профессору анатомии Рюйшу, у которого за год до того под именем Петра Михайлова русский император слушал лекции по анатомии. Молодой государь просит принять в обучение сына аптекарского помощника Авдея Кукоцкого “по охоте”. Откуда взялась сама фамилия Кукоцких, доподлинно не известно, но, по семейной легенде, предок Авдей происходил из местности Кукуй, где построена была при Петре Первом Немецкая слобода.

С того времени фамилия Кукоцких встречается то в наградных листах, то в списках школ, заведенных в России с Указов 1714 года. Служба после окончания этих новых школ открывала “низкородным” дорогу к дворянству. После введения табели о рангах Кукоцкие по заслугам принадлежали “лучшему старшему дворянству во всяких достоинствах и авантажах”. Один из Кукоцких упоминался в списках слушателей доктора Иоханна Эразмуса из Страсбурга, первого западного врача, читавшего в России среди прочих медицинских дисциплин “бабичье искусство”.

С детства Павел Алексеевич испытывал тайный интерес к устройству всего живого. Иногда – обычно это случалось перед ужином, когда образовывалось неопределенное, незаполненное время, – ему удавалось незаметно пробраться в отцовский кабинет, и он, замирая сердцем, доставал со средней полки шведского, с тяжелыми выдвижными стеклами шкафа три заветных тома известнейшей в свое время медицинской энциклопедии Платена и располагался с ними на полу, в уютном закутке между выступом голландской печки и шкафом. В конце каждого тома помещались раскладные фигуры розовощекого мужчины с черными усиками и благообразной, но сильно беременной дамы с распахивающейся для ознакомления с плодом маткой. Вероятно, именно из-за этой фигуры, которая для всех – никуда не денешься! – была просто голой бабой, он и скрывал от домашних свои исследования, боясь быть уличенным в нехорошем.

Читайте также:  Медея и ее дети - краткое содержание рассказа Улицкой

Как маленькие девочки без устали переодевают кукол, так и Павел часами собирал и разбирал картонные модели человека и его отдельных органов. С картонных людей последовательно снималось кожаное одеяние, слои розово-бодрой мускулатуры, вынималась печень, на стволе пружинистых трахей вываливалось дерево легких, и, наконец, обнажались кости, окрашенные в темно-желтый цвет и казавшиеся совершенно мертвыми. Как будто смерть всегда скрывается внутри человеческого тела, только сверху прикрытая живой плотью, – об этом Павел Алексеевич станет задумываться значительно позже.

Здесь, между печкой и книжным шкафом, и застал его однажды отец, Алексей Гаврилович. Павел ожидал нахлобучки, но отец, посмотрев вниз со своей огромной высоты, только хмыкнул и обещал дать сыну кое-что получше.

Через несколько дней отец действительно дал ему кое-что получше – это был трактат Леонардо да Винчи “Dell Anatomia”, литер А, на восемнадцати листах с двумястами сорока пятью рисунками, изданный Сабашниковым в Турине в конце девятнадцатого века. Книга была невиданно роскошной, отпечатана в трехстах пронумерованных от руки экземплярах и снабжена дарственной надписью издателя. Алексей Гаврилович оперировал кого-то из домочадцев Сабашникова.

Отдавая книгу в руки десятилетнего сына, отец посоветовал:

– Вот, посмотри-ка. Леонардо был первейшим анатомом своего времени. Лучше его никто не рисовал анатомических препаратов.

Отец говорил еще что-то, но Павел уже не слышал – книга раскрылась перед ним, как будто ярким светом залило глаза. Совершенство рисунка было умножено на немыслимое совершенство изображаемого, будь то рука, нога или рыбовидная трехглавая берцовая мышца, которую Леонардо интимно называл “рыбой”.

– Здесь, внизу, естественная история, зоология и сравнительная анатомия, – обратил Алексей Гаврилович внимание сына на нижние полки. – Можешь приходить сюда и читать.

Счастливейшие часы своего детства и отрочества Павел провел в отцовском кабинете, восхищаясь изумительными сочленениями костей, обеспечивающими многоступенчатый процесс пронации – супинации, и волнуясь чуть не до слез над схемой эволюции кровеносной системы, от простой трубки с тонкими включениями мышечных волокон у дождевого червя до трехтактного чуда четырехкамерного сердца человека, рядом с которым вечный двигатель казался задачкой для второгодников. Да и сам мир представлялся мальчику грандиозным вечным двигателем, работающим на собственном ресурсе, заложенном в пульсирующем движении от живого к мертвому, от мертвого – к живому.

Отец подарил Павлику маленький медный микроскоп с пятидесятикратным увеличением – все предметы, не способные быть распластанными на предметном стекле, перестали интересовать мальчика. В мире, не вмещавшемся в поле зрения микроскопа, он замечал только то, что совпадало с изумительными картинками, наблюдаемыми в бинокуляре. Например, орнамент на скатерти привлекал его глаз, поскольку напоминал строение поперечно-полосатой мускулатуры.

– Знаешь, Эва, – говорил Алексей Гаврилович жене, – боюсь, не станет Павлик врачом, голова у него больно хороша. Ему бы в науку.

Сам Алексей Гаврилович всю жизнь тянул двойную лямку педагогической и лечебной работы – заведовал кафедрой полевой хирургии и не прекращал оперировать. В короткий отрезок между двумя войнами, русско-японской и германской, он одержимо работал, создавая современную школу полевой хирургии, и одновременно пытался привлечь внимание военного министерства к очевидному для него факту, что грядущая война изменит свой характер и начавшийся только что век будет веком войн нового масштаба, нового оружия и новой военной медицины. Система полевых госпиталей должна была быть, по мнению Алексея Гавриловича, полностью пересмотрена, и главный упор надо делать на скоростную эвакуацию раненых и создание централизованных профилированных госпиталей.

Германская война началась раньше, чем ее предвидел Алексей Гаврилович. Он уехал, как тогда говорили, на театр военных действий. Его назначили начальником той самой комиссии, о создании которой он так хлопотал в мирное время, и теперь он разрывался на части, потому что поток раненых был огромным, а задуманные им специализированные госпитали так и остались бумажными планами: пробить бюрократические стены в довоенное время он не успел.

После жестокого конфликта с военным министром он бросил свою комиссию и оставил за собой передвижные госпитали. Эти его операционные на колесах, устроенные в пульмановских вагонах, отступали вместе с недееспособной армией через Галицию и Украину. В начале семнадцатого года артиллерийский снаряд попал в хирургический вагон и Алексей Гаврилович погиб вместе со своим пациентом и медсестрой.

В том же году Павел поступил на медицинский факультет Московского университета. В следующем его отчислили: отец его был ни много ни мало полковником царской армии. Еще через год, по ходатайству профессора Калинцева, старого друга отца, заведующего кафедрой акушерства и гинекологии, его восстановили в студенчестве. Калинцев взял его к себе, прикрыл грудью.

Учился Павел с той же страстью, с какой игрок играет, пьяница пьет. Его одержимость в занятиях создала ему репутацию чудака. В отличие от матери, женщины избалованной и капризной, он почти не замечал материальных лишений. После смерти отца, казалось, уже ничего нельзя было потерять.

В начале двадцатого года Кукоцких “уплотнили” – в их квартиру вселили еше три семьи, а вдове с сыном оставили бывший кабинет. Университетская профессура, кое-как выживавшая при новой власти, ничем помочь не могла – их всех тоже изрядно потеснили, да и революционный испуг не прошел: большевики уже продемонстрировали, что человеческая жизнь, за которую привыкли бороться эти прогнившие интеллигенты, копейки не стоит.

Эва Казимировна, мать Павла, была привязана к вещам и бережлива. Она втиснула в кабинет почти всю свою варшавскую мебель, посуду, одежду. Почтенный отцовский кабинет, когда-то просторный и деловой, превратился в складское помещение, и, сколько ни просил Павел избавиться от лишних вещей, мать только плакала и качала головой: это было все, что осталось у нее от прежней жизни. Но продавать тем не менее все же приходилось, и она постепенно расторговывала на толкучке свои несметные сундуки с обувью, воротничками, салфеточками, обливая каждую мелочь слезами вечного прощания.

Отношения матери и сына как-то охладели, расстроились, и еще через год, когда мать вышла замуж за непристойно молодого Филиппа Ивановича Левшина, мелкого начальника из железнодорожников, Павел ушел из дома, оставив за собой право пользоваться отцовской библиотекой.

Казус Кукоцкого – краткое содержание рассказа Улицкой

С конца семнадцатого века все предки Павла Алексеевича Кукоцкого по мужской линии были медиками. Первый из них, Авдей Федорович, упоминается в письме Петра Великого, написанном в 1698 году в город Утрехт профессору анатомии Рюйшу, у которого за год до того под именем Петра Михайлова русский император слушал лекции по анатомии. Молодой государь просит принять в обучение сына аптекарского помощника Авдея Кукоцкого «по охоте». Откуда взялась сама фамилия Кукоцких, доподлинно не известно, но, по семейной легенде, предок Авдей происходил из местности Кукуй, где построена была при Петре Первом Немецкая слобода.

С того времени фамилия Кукоцких встречается то в наградных листах, то в списках школьников, заведенных в России с Указов 1714 года. Служба после окончания этих новых школ открывала «низкородным» дорогу к дворянству. После введения табели о рангах Кукоцкие по заслугам принадлежали «лучшему старшему дворянству во всяких достоинствах и авантажах». Один из Кукоцких упоминался в списках слушателей доктора Иоханна Эразмуса из Страсбурга, первого западного врача, читавшего в России среди прочих медицинских дисциплин «бабичье искусство».

С детства Павел Алексеевич испытывал тайный интерес к устройству всего живого. Иногда – обычно это случалось перед ужином, когда образовывалось неопределенное, незаполненное время, – ему удавалось незаметно пробраться в отцовский кабинет, и он, замирая сердцем, доставал со средней полки шведского, с тяжелыми выдвижными стеклами шкафа три заветных тома известнейшей в свое время медицинской энциклопедии Платена и располагался с ними на полу, в уютном закутке между выступом голландской печки и шкафом. В конце каждого тома помещались раскладные фигуры розовощекого мужчины с черными усиками и благообразной, но сильно беременной дамы с распахивающейся для ознакомления с плодом маткой. Вероятно, именно из-за этой фигуры, которая для всех – никуда не денешься! – была просто голой бабой, он и скрывал от домашних свои исследования, боясь быть уличенным в нехорошем.

Как маленькие девочки без устали переодевают кукол, так и Павел часами собирал и разбирал картонные модели человека и его отдельных органов. С картонных людей последовательно снималось кожаное одеяние, слои розово-бодрой мускулатуры, вынималась печень, на стволе пружинистых трахей вываливалось дерево легких, и, наконец, обнажались кости, окрашенные в темно-желтый цвет и казавшиеся совершенно мертвыми. Как будто смерть всегда скрывается внутри человеческого тела, только сверху прикрытая живой плотью, – об этом Павел Алексеевич станет задумываться значительно позже.

Здесь, между печкой и книжным шкафом, и застал его однажды отец, Алексей Гаврилович. Павел ожидал нахлобучки, но отец, посмотрев вниз со своей огромной высоты, только хмыкнул и обещал дать сыну кое-что получше.

Через несколько дней отец действительно дал ему кое-что получше – это был трактат Леонардо да Винчи «Dell Anatomia», литер А, на восемнадцати листах с двумястами сорока пятью рисунками, изданный Сабашниковым в Турине в конце девятнадцатого века. Книга была невиданно роскошной, отпечатана в трехстах пронумерованных от руки экземплярах и снабжена дарственной надписью издателя. Алексей Гаврилович оперировал кого-то из домочадцев Сабашникова…

Отдавая книгу в руки десятилетнего сына, отец посоветовал:

– Вот, посмотри-ка… Леонардо был первейшим анатомом своего времени. Лучше его никто не рисовал анатомических препаратов.

Отец говорил еще что-то, но Павел уже не слышал – книга раскрылась перед ним, как будто ярким светом залило глаза. Совершенство рисунка было умножено на немыслимое совершенство изображаемого, будь то рука, нога или рыбовидная трехглавая берцовая мышца, которую Леонардо интимно называл «рыбой».

Читайте также:  Замечательная ракета - краткое содержание романа Оскара Уайльда

– Здесь, внизу, естественная история, зоология и сравнительная анатомия, – обратил Алексей Гаврилович внимание сына на нижние полки. – Можешь приходить сюда и читать.

Счастливейшие часы своего детства и отрочества Павел провел в отцовском кабинете, восхищаясь изумительными сочленениями костей, обеспечивающими многоступенчатый процесс пронации – супинации, и волнуясь чуть не до слез над схемой эволюции кровеносной системы, от простой трубки с тонкими включениями мышечных волокон у дождевого червя до трехтактного чуда четырехкамерного сердца человека, рядом с которым вечный двигатель казался задачкой для второгодников. Да и сам мир представлялся мальчику грандиозным вечным двигателем, работающим на собственном ресурсе, заложенном в пульсирующем движении от живого к мертвому, от мертвого – к живому.

Отец подарил Павлику маленький медный микроскоп с пятидесятикратным увеличением – все предметы, не способные быть распластанными на предметном стекле, перестали интересовать мальчика. В мире, не вмещавшемся в поле зрения микроскопа, он замечал только то, что совпадало с изумительными картинками, наблюдаемыми в бинокуляре. Например, орнамент на скатерти привлекал его глаз, поскольку напоминал строение поперечно-полосатой мускулатуры…

– Знаешь, Эва, – говорил Алексей Гаврилович жене, – боюсь, не станет Павлик врачом, голова у него больно хороша… Ему бы в науку…

Сам Алексей Гаврилович всю жизнь тянул двойную лямку педагогической и лечебной работы – заведовал кафедрой полевой хирургии и не прекращал оперировать. В короткий отрезок между двумя войнами, русско-японской и германской, он одержимо работал, создавая современную школу полевой хирургии, и одновременно пытался привлечь внимание Военного министерства к очевидному для него факту, что грядущая война изменит свой характер и начавшийся только что век будет веком войн нового масштаба, нового оружия и новой военной медицины. Система полевых госпиталей должна была быть, по мнению Алексея Гавриловича, полностью пересмотрена, и главный упор надо делать на скоростную эвакуацию раненых и создание централизованных профилированных госпиталей…

Германская война началась раньше, чем ее предвидел Алексей Гаврилович. Он уехал, как тогда говорили, на театр военных действий. Его назначили начальником той самой комиссии, о создании которой он так хлопотал в мирное время, и теперь он разрывался на части, потому что поток раненых был огромным, а задуманные им специализированные госпитали так и остались бумажными планами: пробить бюрократические стены в довоенное время он не успел.

После жестокого конфликта с военным министром он бросил свою комиссию и оставил за собой передвижные госпитали. Эти его операционные на колесах, устроенные в пульмановских вагонах, отступали вместе с недееспособной армией через Галицию и Украину. В начале семнадцатого года артиллерийский снаряд попал в хирургический вагон и Алексей Гаврилович погиб вместе со своим пациентом и медсестрой.

В том же году Павел поступил на медицинский факультет Московского университета. В следующем его отчислили: отец его был ни много ни мало полковником царской армии. Еще через год, по ходатайству профессора Калинцева, старого друга отца, заведующего кафедрой акушерства и гинекологии, его восстановили в студенчестве. Калинцев взял его к себе, прикрыл грудью.

Учился Павел с той же страстью, с какой игрок играет, пьяница пьет. Его одержимость в занятиях создали ему репутацию чудака. В отличие от матери, женщины избалованной и капризной, он почти не замечал материальных лишений. После смерти отца, казалось, уже ничего нельзя было потерять.

В начале двадцатого года Кукоцких «уплотнили» – в их квартиру вселили еще три семьи, а вдове с сыном оставили бывший кабинет. Университетская профессура, кое-как выживавшая при новой власти, ничем помочь не могла – их всех тоже изрядно потеснили, да и революционный испуг не прошел: большевики уже продемонстрировала, что человеческая жизнь, за которую привыкли бороться эти прогнившие интеллигенты, копейки не стоит.

Казус Кукоцкого – краткое содержание рассказа Улицкой

Середина ХХ века. В Союзе уничтожена генетика как наука, царит «лысенковщина», похороны Сталина, оттепель Хрущева…

На фоне всех этих событий — жизнь талантиливого гинеколога, потомственного хирурга Павла Алексеевича Кукоцкого, одарённого от природы даром видеть человека и диагностировать его проблемы в организме. Однако, дар существенно ослабевает или вовсе пропадает после употребления плотной еды или сексуального контакта. Единственной женщиной, от которой внутреннее зрение остаётся в порядке, оказывается его пациентка Елена, попавшая к нему на операционный стол в очень тяжёлом состоянии. После чудесного спасения Елена переселяется к нему с дочкой Таней и няней Василисой.

Список эпизодов

Волшебный дар

Детский интерес Павла Кукоцкого к устройству всего живого приводит его в медицинский институт. Проходя практику Кукоцкий обнаруживает свой дар «внутривидения». Во время эвакуации из Москвы в 40-х годах в сибирский городок. Во время операции он буквально чудом спасает очень сложную пациентку.

Статистика женских смертей

Москва, 1945 год. Кукоцкий ратует за легализацию медицинских абортов, пишет соответствующее письмо в Центральный Комитет КПСС.

Счастливое детство

Близкий друг Кукоцкого, Гольдберг, вступается за женскую честь, попадает в очередной раз в лагерь по уголовной статье незадолго до начала борьбы с космополитизмом. Его жена с маленькими сыновьями переезжают к Кукоцким.

Сёстры

Дворничиха, забеременевшая в очередной раз и совершив аборт, теряет слишком много крови. Её дочь Тома, одноклассница приёмной дочери Кукоцкого Танечки, приводит Павла Алексеевича в сторожку, но её мать уже мертва. Семья Кукоцких берёт Тому на воспитание.

Новая реальность

Жена Гольдберга, дождавшись мужа из лагеря, умирает от сердечной недостаточности. У Кукоцкого с женой отношения всё более охлаждаются.

Девочки выросли

Прошли годы. На дворе 1958 год. Таня поступила в институт, Тоня учится на озеленителя. Жена Кукоцкого Лена теряет ориентацию во времени.

Живой или мертвый

Кукоцкий возглавляет институт, ведёт деятельность по проблеме женского бесплодия. Дочь Таня занимается наукой, но узнав об экспериментах над человеческими эмбрионами, принимает решение больше этим никогда не заниматься.

Сумасшедший дом

Таня круто меняет свою жизнь: бросает работу, учёбу, уходит из дома и живёт у подруги, ювелирных дел мастера Козы, ведя богемный образ жизни.

Братья Гольдберги

Гольдберг занят работой о генофонде России, которую арестовывают ещё до публикации. Таня узнаёт о смерти своего биологического отца, скончавшегося за границей. Так же сообщает Кукоцкому о своей беременности.

Музыка жизни

После свадьбы с Гольдбергом Таня одна едет в свадебное путешествие в Крым, где знакомится с ленинградскими музыкантами, влюбляется в саксофониста Сергея. Вскоре у неё рождается дочь.

Счастье

Татьяна счастлива. Она навещает родителей в Москве в канун Нового года, туда же приезжает за ней возлюбленный Сергей. Через некоторое время у Тани наступает вторая долгожданная беременность.

Смерти нет

Дочь главного гинеколога страны в родильном отделении, в котором ни одного врача из-за выходных. Её состояние ухудшается. Павел Кукоцкий не успевает спасти дочь.

В ролях

  • Юрий Цурило — Павел Алексеевич Кукоцкий
  • Елена Дробышева — Елена Флотова, жена Кукоцкого
  • Мария Кузнецова — Василиса Гавриловна
  • Чулпан Хаматова — Танечка, дочь Елены; Женя — дочь Танечки
  • Марина Богомолова — Таня
  • Екатерина Аманова — Танечка
  • Наталья Тетенова — Тома Полосухина
  • Елизавета Гаврикова — Тома в детстве
  • Максим Коновалов — Семен, брат Томы
  • Карэн Бадалов — Илья Гольдберг
  • Антон Эльдаров — Гена / Виталий Гольдберг
  • Любовь Руденко — 1-я Валентина
  • Екатерина Федулова — 2-я Валентина
  • Анастасия Мельникова — Ирина Ивановна Елисеева
  • Денис Шевченко — ассистент Кукоцкого
  • Людмила Полякова — Конягина, министр здравоохранения
  • Юрий Красков — Ованесов
  • Армен Джигарханян — Исаак Вениаминович Кецлер, детский врач
  • Лариса Лужина — учительница Тани
  • Тагир Рахимов — учитель физкультуры
  • Борис Клюев — Гансовский, профессор
  • Татьяна Кузнецова — Марлена Сергеевна, ведущий сотрудник лаборатории
  • Раиса Рязанова — Лилия Анатольевна, врач-гинеколог в больнице в Ленинграде
  • Алексей Жарков — бомж
  • Ольга Лапшина — бомжиха
  • Павел Баршак — Сергей Зворыкин, возлюбленный Тани, саксофонист в джазовой группе
  • Андрей Щенников — Александров, ударник в джазовой группе
  • Илья Любимов — Гарик Габриелян, пианист в джазовой группе
  • Алексей Нестеренко — Пётр
  • Алексей Баталов — закадровый текст
  • Анатолий Дзиваев — Гасан (нет в титрах)
  • Софья Ануфриева — роженица

Съёмочная группа

  • Сценаристы:
    • Людмила Улицкая
    • Дмитрий Котов
    • Юрий Грымов
  • Режиссёр-постановщик: Юрий Грымов
  • Оператор: Алексей Федоров
  • Композиторы:
    • Андрей Феофанов
    • Александр Журавлёв
    • Вагиф Зейналов
    • Евгений Скрипкин
    • Александр Афанасьев
    • Алексей Артишевский
    • Сергей Грошев
  • Художники:
    • Юрий Грымов
    • Владимир Донсков
  • Продюсеры:
    • Юрий Грымов
    • Сергей Никольский
    • Аркадий Цимблер

Создание

Я и не думала об экранизации, но Юрий Грымов рассказал мне, как он видит эту историю в кино, и мне показалось это очень интересным. Кроме того, он обладает, как мне кажется, не только очень выразительным, зрелым и ярким киноязыком, он вообще умеет разговаривать на языке массовой культуры, и это представляется мне чрезвычайно важным.

Я в каждом кадре пытался создать ощущение того, что серп и молот давят в окно. Я хотел передать страх, который витает в воздухе, даже когда очевидных репрессий нет, хотел донести до зрителя мысль о деградации генофонда, о победе серой массы над людьми с большой буквы.

Презентация фильма прошла в московском мультиплексе «Октябрь». Специально для этого фойе кинотеатра декорировали гинекологическими креслами и столами с инструментарием в эмалированных лотках. В гардеробе выдавали белые халаты. [4]

В своём обращении на презентации фильма Юрий Грымов отметил:

Я два года ждал, чтобы сказать актерам, какие они прекрасные. До этого я такого им не говорил. Извините, что так долго”.

Режиссёр утверждает, что создал не сериал, а фильм длиною в 8 часов. [3] Премьерный показ проходил в двух залах: полная версия — в одном; авторский вариант, продолжительностью два с половиной часа — в другом. [4] После нескольких переносов телевизионная пермьера состоялась весной 2006 года в дневном эфире телеканала НТВ. [6]

Ссылка на основную публикацию