Жан де ЛАФОНТЕН. Очки
Уже не раз давал я клятвенный обет
Оставить наконец монашенок в покое.
И впрямь, не странно ли пристрастие такое?
Всегда один типаж, всегда один сюжет!
Но Муза мне опять кладет клобук на столик.
А дальше что? Клобук. Тьфу, черт, опять клобук!
Клобук, да и клобук – всё клобуки вокруг.
Ну что поделаешь? Наскучило до колик.
Но ей, проказнице, такая блажь пришла:
Искать в монастырях амурные дела.
И знай пиши, поэт, хотя и без охоты!
А я вам поклянусь: на свете нет писца,
Который исчерпать сумел бы до конца
Все эти хитрости, уловки, извороты.
Я встарь и сам грешил, но вот. да что за счеты!
Писать так уж писать! Жаль, публика пуста:
Тотчас пойдет молва, что дело неспроста,
Что рыльце у него у самого в пушку, мол.
Но что досужий плут про нас бы ни придумал,
Положим болтовне, друзья мои, конец.
Перебираю вновь забытые страницы.
Однажды по весне какой-то молодец
Пробрался в монастырь во образе девицы.
Пострел наш от роду имел пятнадцать лет.
Усы не числились в ряду его примет.
В монастыре себя назвав сестрой Коллет,
Не стал наш кавалер досуг терять без дела:
Сестра Агнесса в барыше!
Как в барыше? Да так: сестра недоглядела,
И вот вам грех на сестриной душе.
Сперва на поясе раздвинута застежка,
Потом на свет явился крошка,
В свидетели историю беру,
Похож как вылитый на юношу-сестру.
Неслыханный скандал! И это где – в аббатстве!
Пошли шушукаться, шептать со всех сторон:
«Откуда этот гриб? Вот смех! В каком ей братстве
Случилось подцепить подобный шампиньон?
Не зачала ль она, как пресвятая дева?»
Мать аббатиса вне себя от гнева.
Всему монастырю бесчестье и позор!
Преступную овцу сажают под надзор.
Теперь – найти отца! Где волк, смутивший стадо?
Как он проник сюда? Где притаился вор?
Перед стенами – ров, и стены все – что надо.
Ворота – крепкий дуб, на них двойной запор.
«Какой прохвост прикинулся сестрою? –
Вопит святая мать. – Не спит ли средь овец
Под видом женщины разнузданный самец?
Постой, блудливый волк, уж я тебя накрою!
Всех до одной раздеть! А я-то хороша!»
Так юный мой герой был пойман напоследок.
Напрасно вертит он мозгами так и эдак,
Увы, исхода нет, зацапали ерша!
Источник хитрости – всегда необходимость.
Он подвязал, – ну да? – он подвязал тогда,
Он подвязал, – да что? – ну где мне взять решимость
И как назвать пристойно, господа,
Ту вещь, которую он скрыл не без труда.
О, да поможет мне Венерина звезда
Найти название для этой хитрой штуки!
Когда-то, говорят, совсем уже давно,
Имелось в животе у каждого окно –
Удобство для врачей и польза для науки!
Раздень да посмотри и все прочтешь внутри.
Но это – в животе, а что ни говори,
Куда опасней сердце в этом смысле.
Проделайте окно в сердцах у наших дам –
Что будет, господи, не оберешься драм:
Ведь это все равно что понимать их мысли!
Так вот Природа-мать – на то она и мать, –
Уразумев житейских бед причины,
Дала нам по шнурку, чтоб дырку закрывать
И женщины могли спокойно и мужчины.
Но женщины свой шнур – так рассудил Амур –
Должны затягивать немножко чересчур,
Всё потому, что сами сплоховали:
Зачем окно свое некрепко закрывали!
Доставшийся мужскому полу шнур,
Как выяснилось, вышел слишком длинным
И тем еще придал нахальный вид мужчинам.
Ну словом, как ни кинь, а каждый видит сам:
Он длинен у мужчин и короток у дам.
Итак, вы поняли – теперь я буду краток, –
Что подвязал догадливый юнец:
Машины главный штырь, неназванный придаток,
Коварного шнурка предательский конец.
Красавец нитками поддел его так ловко,
Так ровно подогнул, что все разгладил там,
Но есть ли на земле столь крепкая веревка,
Чтоб удержать глупца, когда, – о, стыд и срам! –
Он нагло пыжится, почуяв близость дам.
Давайте всех святых, давайте серафимов –
Ей-богу, все они не стоят двух сантимов,
Коль постных душ не обратят в тела
Полсотни девушек, раздетых догола,
Причем любви богиня им дала
Всё, чтоб заманивать мужское сердце в сети:
И прелесть юных форм, и кожи дивный цвет, –
Все то, что солнце жжет открыто в Новом Свете,
Но в темноте хранит ревнивый Старый Свет.
На нос игуменья напялила стекляшки,
Чтоб не судить об этом деле зря.
Кругом стоят раздетые монашки
В том одеянии, что, строго говоря,
Для них не мог бы сшить портной монастыря.
Лихой молодчик наш глядит, едва не плача,
Ему представилась хорошая задача!
Тела их, свежие, как снег среди зимы,
Их бедра, их грудей округлые холмы,
Ну, словом, тех округлостей пружины,
Которые нажать всегда готовы мы,
В движенье привели рычаг его машины,
И, нить порвав, она вскочила наконец –
Так буйно рвет узду взбешенный жеребец –
И в нос игуменью ударила так метко,
Что сбросила очки. Проклятая наседка,
Лишившись языка при виде сих примет –
Глядеть на них в упор ей доводилось редко, –
Как пень, уставилась на роковой предмет.
Такой оказией взбешенная сверх меры,
Игуменья зовет старух-овец на суд,
К ней молодого волка волокут,
И оскорбленные мегеры
Выносят сообща суровый приговор:
Опять выходят все во двор,
И нарушитель мира посрамленный,
Вновь окружаемый свидетельниц кольцом,
Привязан к дереву, к стволу его лицом,
А к зрителям – спиной и продолженьем оной.
Уже не терпится старухам посмотреть,
Как по делам его проучен будет пленник:
Одна из кухни тащит свежий веник,
Другая – розги взять – бегом несется в клеть,
А третья гонит в кельи поскорее
Сестер, которые моложе и добрее,
Чтоб не пустил соблазн корней на той земле,
Но чуть, пособница неопытности смелой,
Судьба разогнала синклит осатанелый,
Вдруг едет мельник на своем осле –
Красавец, женолюб, но парень без подвоха,
Отличный кегельщик и славный выпивоха.
«Ба! – говорит, – ты что? Вот это так святой!
Да кто связал тебя и по какому праву?
Чем прогневил сестер? А ну, дружок, открой!
Или кобылку здесь нашел себе по нраву?
Бьюсь об заклад, на ней поездил ты на славу.
Нет, я уж понял все, мой нюх не подведет,
Ты парень хоть куда, пускай в кости и тонок,
Такому полю дай – испортит всех девчонок».
«Да что вы, – молвил тот, – совсем наоборот:
Лишь только потому я в затрудненье тяжком,
Что много раз в любви отказывал монашкам,
И не связался бы, клянусь вам, ни с одной
За груду золота с меня величиной.
Ведь это страшный грех!
Нет, против божьих правил
И сам король меня пойти бы не заставил».
Лишь хохоча в ответ на все, что он сказал,
Мальчишку мельник быстро отвязал
И молвил: «Идиот! Баранья добродетель!
Видали дурака? Да нет, господь свидетель,
Взять нашего кюре: хоть стар, а все удал.
А ты! Дай место мне! Я мастер в этом деле.
Неужто от тебя любви они хотели?
Привязывай меня да убирайся, брат,
Они получат всё и, верь мне, будут рады,
А мне не надобно ни платы, ни награды,
Игра и без того пойдет у нас па лад.
Всех обработаю, не лопнул бы канат!»
Юнец послушался без повторенья просьбы,
Заботясь об одном: платиться не пришлось бы.
Он прикрутил его к стволу и был таков.
Вот мельник мой стоит, большой, широкоплечий,
Готовя для сестер прельстительные речи,
Стоит в чем родился и всех любить готов.
Но, словно конница, несется полк овечий.
Ликует каждая. В руках у них не свечи,
А розги и хлысты. Свою мужскую стать
Несчастный не успел им даже показать,
А розги уж свистят. «Прелестнейшие дамы! –
Взмолился он. – За что? Я женщинам не враг!
И зря вы сердитесь, я не такой упрямый
И уплачу вам все, что должен тот дурак.
Воспользуйтесь же мной, я покажу вам чудо!
Отрежьте уши мне, коль это выйдет худо!
Клянусь, я в ту игру всегда играть готов,
И я не заслужил ни розог, ни хлыстов».
Но от подобных клятв, как будто видя черта,
Лишь пуще бесится беззубая когорта.
Одна овца вопит: «Так ты не тот злодей,
Что к нам повадился плодить у нас детей!
Тем хуже: получай и за того бродягу!»
И сестры добрые нещадно бьют беднягу.
Надолго этот день запомнил мукомол.
Покуда молит он и, корчась, чуть не плачет,
Осел его, резвясь и травку щипля, скачет.
Не знаю, кто из них к чему и как пришел,
Что мельник делает, как здравствует осел, –
От этаких забот храни меня создатель!
Но если б дюжина монашек вас звала,
За все их белые лилейные тела
Быть в шкуре мельника не стоит, мой читатель.
Сб. «Истории и новеллы в стихах», 1665-1685
Европейская поэзия XVII века. – М.: Худож. лит., 1977. – С. 702-707. – (Б-ка всемирной литературы. Т. 41).
Очки
Перевод с французского Татьяны Чугуновой
К чему испытывать читателей терпенье
И все монашек поминать в стихах?
Давно уж дал зарок направить вдохновенье
В иное русло: сей сюжет навяз в зубах.
Ну что заладил, будто на амвоне:
Апостольник, обет да пост!
Уж Муза ропщет, рвется прочь, на волю.
И верно, меру перешел. Ответ мой прост:
Хочу, чтоб и затворницы-монашки
Сполна вкусили радости любви.
Готов для вас я осветить, мои бедняжки,
Предмет со всех сторон. Однако ж вы
Поймите и меня: он столь неистощим,
Что – случай редкий в опыте словесном –
Кто из собратьев по перу ни занялся бы им,
Ему не преуспеть. Притом, известно,
Возьмись за дело я, пожалуй, все решат:
То неспроста, мол, к юности привычкам
До старости все тянется душа.
Ну, словом, точкам и кавычкам
Вручаю я себя. Вступлению конец.
Однажды к молодым монашенкам пришлец,
Как волк в овчарню, под шумок пробрался.
Еще брады не стриг – пятнадцать-то годков. Колеттою назвался.
Похоже, времени он даром не терял.
Сестру Агнессу так уестествлял,
Что вскорости ей ряса сделалась мала,
Раздалась талия, а там уж к лету
И разрешилася от бремени она.
Лицом дитя – в сестру Колетту.
Аббатство словно подожгли, такой переполох поднялся!
И перетолкам счету нет, им лишь ленивый не предался.
«Занéсть нам споры ветер мог во время оно,
А нынче, вишь, и столбик шампиньона
Возрос, каких здесь прежде не бывало,
Дождем ведь почву напитало», –
Судить-рядить промеж себя взялись девицы.
Отбилися от рук подвижницы-сестрицы:
Ни дать ни взять батальная картина,
Хоть страшным гневом пышет приорина:
«Так осквернили Божий дом! Что скажут выше!?
И кто отец? Как он проник? Как вышел?
Решетки, башенки, запоры.
Несет привратница недремные дозоры».
Агнессу тотчас под замок: грозит ей наказанье.
«Призвать к ответу!» Но кого? Назначено дознанье.
А может, кто-то из девиц и вовсе не девица
И волк сумел к овцам обманом подселиться?
«А ну раздеться всем!» Сейчас узнают!
И лже-овца уж в западне – вот-вот поймают.
«Загонщиков на ловле не избегнуть сети.
Сидеть тебе, мой дорогой, в тюремной клети», –
Так будоражит ум мать хитрости – опасность.
И юноша перевязал его. Внести бы ясность.
Тьфу, пропасть! Где найти словцо, чтоб кратко, емко,
Назвать нам то, что между ног носил отец ребенка?
Древнейши люди, между тем, окно имели,
Чтоб лекарям верней читать болезни в теле.
Но в сердце форточку носить – прошу уволить!
И мог ли женский пол себе сие позволить?
Природа-матушка умна, обоих пожалела
И два равной длины шнура для них предусмотрела.
Чтоб женщины зияние прикрыть,
Пришлось концы связать потуже
И гладко их заделать. Видно, прыть
Ее тому виной, да и неверность мужу.
А вот мужчину в том не обвинишь,
И с ним природа просчиталась:
Ему б поменее шнура, глядишь.
Конца б и не осталось.
Так каждому из двух полов свое досталось.
Надеюсь, разъясненье дать сумел,
И каждый из читателей уразумел,
Что именно перевязал с испугу наш юнец.
Ну да, вот этот именно конец,
Оставленный, как видно, про запас
Природой щедрою. Не утаю от вас:
Смекнув немного, он его приладил ловко,
Как у другого пола, лишь осталась щелка.
Однако что ты ни возьми – пеньки иль шелка,
В узде уймешь едва ли долго,
Коль рвется что-то с силою пружины.
Подать велю для опыта дружины
Хоть ангелов, а хоть святых отцов,
И выстроить всех этих молодцов
Напротив двух на десяти девиц,
Во всеоружье прелестей юниц,
Которыми природа наделила,
А ко всему еще в чем мать родила.
А я же погляжу и в самом деле
Сочту то поведенье ненормальным,
При коем не увижу измененье в теле,
Позыв навстречу прелестям повальный.
Те прелести доступны глазу в Новом свете,
А в Старом наготы не прячут разве дети.
Подслеповатая, но ушлая старушка
Серьезно к делу подошла и водрузила
Очки на нос. Колетта-дружка
В шеренгу встала, и такая сила
В шеренге дев внезапно объявилась,
Что грациям трем легендарным и не снилась.
Все в них: и перси наливные,
И маковки, венчающие их,
И очеса, и беломраморные выи,
И жар местечек потайных
Взывало: и сработал механизм!
Покуда матушка рассматривала низ
Колетты, с силой тетивы рожок
На волю вырвался: не усидел дружок.
(Скакун срывается так с недоуздка,
Там рвется, где излишне узко.)
И по оправе бац! Она и отлетела,
Еще спасибо, приорина уцелела.
Не сладко ей. Юнца меж тем связали
И в руки пожилых святош предали.
Они его схватили – и во двор.
Да все то время, что свой приговор
Почтеннейший капитул выносил,
Виновный рвался. Выбившись из сил,
Застыл он, повернувшись к древу носом,
Спиной к толпе. Самой уж этой позой
Предрешено, казалось, наказанье,
Но тут судьба – наперсница повесы –
Вдруг приложила все свои старанья,
Мучительниц убрав, сняв роковы завесы:
Одну отправила по кельям загонять
На жалость падку молодежь,
Другую – в арсенал, дабы набрать
Плетей, бичей. – «Знай, нас не проведешь,
Поставлены дела на ять!»
А третью – ту засовы проверять.
Об эту пору в монастырь въезжает мельник
На муле. Местных вдов и молодиц
Гроза, но добрый малый, не бездельник,
Игрок в шары и кегли сносный.
Увидев пару голых ягодиц,
От изумления детина рослый
Перекрестился и воскликнул: «Вишь ты!
Святой живьем! А хоть и так! (Нелишне
Спросить, что бедный парень натворил?
Неужто же с монашкой согрешил?)
Чем дольше на тебя гляжу,
Тем больше по себе сужу:
Доподлинно, что ты сестриц угодник,
Хоть молод, а уж точно греховодник». –
«Увы, напротив, – постреленок отвечал. –
Напрасно о любви меня молили.
Всему внимал я и молчал,
Покуда розог мне не присудили.
Я что кремень, такое оскорбленье
Нанесть не в силах я невестам во Христе,
Хоть сам король проси, хоть на кресте
Распни – противу совести я не пойду».
«Что ж, дуй и дальше ты в свою дуду.
Ты, видно, не в себе иль дурачина.
Вот наш кюре, тот был бы молодчина.
Ей-бо, пригоден, как ничей другой,
Мой организм к повинности такой.
Меняемся, мне не нужна пощада.
Пусть сотнями идут, – клянусь, награда
Ждет всех. Не подвела б мошонка», –
Смеется мельник, убежден, что тонко
Вкруг пальца обведен зеленый сей юнец.
И что ж – прикручен к древу удалец.
А юноша, свободен от оков,
С ним распрощался, да и был таков.
И вот, могуч, в плечах косая сажень,
Мужские стати распустив, детина ражий
Монашек ждет-пождет, усладу предвкушая.
Тут эскадрон нагрянул, с флангов окружая,
Пошел в атаку без предупрежденья,
И ну плетьми вбивать свое внушенье.
А мельник им: «Сударыни мои!
Ошиблись вы, постой же, не лупи.
Я не заклятый ненавистник жен,
Что от трудов отлынивал. Не он!
Опробуйте меня, и я, кудесник,
Вам докажу: отличный я наместник
Под небом вашего-то жениха.
Как и кюре, не вижу в том греха.
Коль лгу – пусть поразит падучая.
А вот к кнуту, увы, я не приучен».
«Что там бормочет деревенский обалдуй? –
Вскричала вдруг беззубая невеста. –
Преступник где? Ату его! Ату!
Пришли снаряженными до зубов,
А он не тот? Явился на чужое место?
Так получай сполна за грешную любовь».
И ну давай его чем попадя тузить.
Живот спасая, мельник взялся разъяснить:
«Извольте моего вы естества отведать,
Чтобы о рае вам поведать,
Сударыни, все сделаю я в лучшем виде,
Не будете, ручаюсь вам, в обиде».
Но в ярость впал старушек легион
И не на жизнь, а нá смерть бьется он.
Тем временем мул беззаботности предался,
На зелени лужка и прыгал, и катался.
Однако, долго ли резвилася скотинка
И крепко ли прошлась по мельнику дубинка,
Вам не скажу. Меня то не заботит,
Лишь дальше все от темы нас уводит.
Бьюсь об заклад: затворницей прелестной
Не соблазнить читателей моих,
Коль участь мукомола им известна.
Сб. «Истории и новеллы в стихах», 1665-1685
Жан де ЛАФОНТЕН (Jean de La Fontaine; 1621-1695) – выходец из провинциальной буржуазной среды, состоял на государственной службе в должности хранителя вод и лесов, благодаря чему был принят при дворе. Под свое крыло его взял Никола Фуке, суперинтендант короля, а после падения Фуке герцогиня Орлеанская. В Париже Лафонтен сблизился с кружком молодых литераторов – «рыцарей круглого стола», сочинял пьесы и басни. Однако его эстетические воззрения самостоятельны, в частности, взгляд на традиции Возрождения и на проблемы языка. Появившиеся в 1665 году эротические «Истории и новеллы в стихах» (“Contes et nouvelles en vers) имели оглушительный успех, но отсрочили его прием во Французскую академию. В предисловиях, предпосланных первым выпускам «Историй и новелл в стихах», Лафонтен постулирует верность примеру писателей Возрождения, приверженность естественности и «прелести старого языка». Он считает, что красота исполнена неуловимой, не поддающейся измерению сущности, а следовательно, в стихосложении допустимы вольности. Источники сюжетов «Историй и новелл» – рассказчики всех времен и народов, причем автор и не думает скрывать этого и даже указывает, у кого позаимствован тот или иной сюжет. По поводу размера, которым они написаны, Лафонтен говорит: «Автор счел, что неправильный, нерегулярный стих, весьма схожий с прозой, наилучшим образом подходит для задуманного им». А вот что говорит он по поводу языка: «Старинный язык обладает бóльшим изяществом, нежели современный, когда речь идет о создании вещей такого рода». Секрет, как понравиться читателю, не всегда состоит в том, чтобы все было складно да ладно, нужно подпустить пикантного, приятного. Сколько уж видели мы этих правильных красот, которые никого не трогают и в которые никто не влюбляется. Перевод выполнен по изданию: J. de La Fontaine. Contes et nouvelles en vers. En 2 vol. Paris: Jean de Bonnot, 1982.
Иностранная литература. – 2012. – № 7. – С. 13-18.
Женщины и секрет
Нет сокровенного для женской болтовни,
Нет женщины, чтоб тайн не разболтала.
Но, впрочем, и мужчин не мало,
Что в этом женщине сродни.
Чтоб испытать жену, какой-то муж, в постели
С ней лежа, ночью вдруг воскликнул: «Что со мной?!
Я разорвусь сейчас на части… Ой, ой, ой…
Что это?! Я родил яйцо!»
«Ну да, вот, свежее; чур, людям ни гу-гу:
Пожалуй, курицей прослыть еще могу…»
Жена, не видевшая случая такого,
Как многого другого,
Поверила ему и поклялась молчать.
Но эти обещанья
Исчезли, как ночная тень.
Наивная жена, вся трепет ожиданья,
С постели поднялась, едва забрезжил день…
К соседке в дом она пустилась.
«Ах, — шепчет, — кумушка, послушай, что
Чур, ни словечка никому:
Муж ночью снес яйцо, такое вот по виду.
Но, ради Бога, ты не дай меня в обиду,
А то ведь муж мне…»
Ей, та. — Меня не знаешь, что ли?
Ступай себе домой, не выдам я, поверь».
Жена «наседки» лишь за дверь,
Той, как на угольях, неймется, и на воле
Про новость в десяти местах она трещит,
И вместо одного уж три яйца явилось.
А новая кума «четыре!» говорит,
И шепчет на ухо, как это все случилось.
Но осторожность там смешна,
Где тайна всем уже ясна.
И так как численность яиц все умножалась,
Благодаря молве, средь кумушек моих,
То ввечеру яиц таких
Побольше сотни оказалось.
Сказки для детей:
Секрет молодости В одном ауле жил мельник, человек честный и справедливый. Никогда не брал он ничего чужого и готов был поделиться последней […].
Наговор женщины Один благочестивый человек, каждый раз отправляясь в поле и возвращаясь оттуда, молился Богу. Однажды жена сказала ему: — Муженек, почему […].
Дом без женщины, как печь без теста Жили муж и жена. Муж уходил далеко в поле работать, а жена оставалась дома и занималась хозяйством. Так время и […].
Секрет успеха Недовольный ходит Юра По квартирам, по домам, Юра спрашивает хмуро У соседских пап и мам, Юра спрашивает хмуро: — Есть […].
Две женщины на лесном стойбище Женщины осенью остались в бангусь. У одной четверо детей, у другой двое. Та, у которой двое детей, — еще молодая. […].
Одноглазый человек и превращение женщины в лисицу Жил одноглазый человек с женой. Ночи он проводил с женой, но как только начинало светать, он оставлял жену а уходил […].
Гарри и женщины Вот по какому случаю фении были близки к голодной смерти. Они жили за счет оленей, на которых охотились, а охота […].
Как женщины ловили рыбу Много дней подряд мужчины ходили на рыбную ловлю, и все неудачно. Вечером они возвращались в деревню с пустыми руками, грустные. […].
Барские гуси У одного мужика была жена сварлива и упряма: уж что, бывало, захочет, дак муж дай ей, и уж непременно муж […].
Чебурашка и Змейчик Однажды Чебурашка шел по лесу и заметил на земле, на моховой кочке, яйцо. Он не знал, что это яйцо очень […].
Лиса и Пустельга Пустельга грелась на солнышке, сидя на теплых камнях у реки, и не заметила, как к ней подкралась рыжая Лиса. Раз! […].
Кто украл яйцо? Назначили Бао-гуна чиновником. Услыхала про это жена его старшего брата и думает: «Чересчур он молод в ямыне сидеть, дела решать». […].
Святая ложь Прихожу вчера Домой, Папа — Как глухонемой. Ну, а мама Скажет слово, И у нас Молчанье снова. Если папа с […].
Про кувшин Был один кувшин. Захотелось ему выпить вина. Встал и пошел к бабке. Идет кувшин по дороге, а навстречу ему петух. […].
Две крысы, яйцо и лиса Две Крысы, бедствуя, искали пропитанья. Они нашли Яйцо, и радость велика Была у них: не целого ж быка Двум крысам […].
Жена-спорщица Вариант 1 У одного мужика была жена сварлива и упряма; уж что, бывало, захочет, дак муж дай ей, и уж […].
Старый падишах и девушка Однажды старый падишах сказал своему везиру: — Ты должен отдать свою дочь мне в жены. Я влюблен в нее. Везир, […].
Первая любовь Каждый может догадаться — Антонина влюблена! Ну и что ж? Ей скоро двадцать, А на улице весна! Только звякнет телефон, […].
Как Джабаги спас селение В одном ауле жил-был мальчик. Звали его Джабаги. Не было у него ни отца, ни матери. Никто не знал, откуда […].
Человек и птица Однажды человек поймал в силки птицу. Стала она умолять его: — Зачем я тебе нужна? Мясом моим ты не насытишься, […].
Кобылье яйцо Был у попа работник. Ходил он в лес дрова рубить. Нашел гриб-дождевик, принес домой и показывает попу. Поп спрашивает: — […].
О сотворении мира Сперва была только вода. И утка чирок плавала на воде. Утке нужно снести яйцо, но куда? — яйцо ведь тонет! […].
Сорока и семь зеленых яиц Жила на свете сорока, и было у нее гнездо на осине. Лежало в том гнезде семь зеленых яиц. Однажды подошла […].
В мороз Мороз сегодня лютый И ветер ледяной. Подростки почему-то Одеты как весной. Бежит мальчишка в батнике И в куртке налегке, Согнулся, […].
Двое В весеннем кружеве Аллея… Они молчат, От счастья млея. И вдруг она Поспешно шепчет: — Ты обними меня Покрепче, Пусть […].
Легкий заработок Одному простодушному человеку приснилось, будто у него из живота забил родник, И пошел он к толкователю снов и прорицателю. Тот […].
Господин Корбес Жили-были петушок да курочка. И вот порешили они пуститься в странствие. Построил петушок красивый возок, было у него четыре красных […].
Дикий кур В лесу по талому снегу идет мужик, а за мужиком крадется дикий кур. «Ну,- думает кур,- ухвачу я его». Мужик […].
Господин Корбс Жили-были петушок с курочкой, и задумали они вместе пуститься в путь-дороженьку. Вот петушок и построил чудесную повозочку с четырьмя красными […].
Садовые ножницы Дедушка Миша, садовник-старик, Возле дорожки кустарник подстриг, Ветки подрезал, убрал сухостой — Пусть зеленеет кустарник густой! Деда позвали, он крикнул: […].
Басня Лафонтена Женщины и секрет
ФРАНЦУЗСКАЯ ЛИТЕРАТУРА XVII В. П. КОРНЕЛЬ, Ж. РАСИН
1. Общая характеристика французской литературы XVII века (Н. Буало «Поэтическое искусство»; афоризмы Ларошфуко и Лабрюєля; социальные басни Лафонтена)
Конец XVI века прошел во Франции под знаком религиозных войн вследствие обострения вражды между католиками и гугенотами (сторонниками реформированной церкви). Примирить враждующие партии удалось королю Генриху IV. Однако, после гибели короля в 1610 году от руки католического фанатика старая вражда вспыхнула с новой силой. При дворе различные группировки боролись за влияние на малолетнего наследника престола Луи XIII (1610 году ему было 9 лет).
В эти годы постепенно приобрела силы лицо кардинала Ришелье. Ему удалось выполнить ответственную задачу – примирить французское общество. Когда король стал править самостоятельно, Ришелье был его первым министром и остался им до самой смерти (в 1642 г.). Он стал целенаправленно формировать государственную идеологию. При его содействии во Франции в 1631 году вышла первая в Европе газета. Государственного значения предоставило языке. в 1635 году по его указанию была создана Академия с задачей разработать словарь, грамматику, риторику и поэтику французских салонов. Поэтика так и не была создана, однако Академия пыталась спря-мовувати творчество писателей, опираясь на принципы Аристотеля и идеи абсолютизма.
Потребовав через Академию от художников и поэтов поддержке французского абсолютизма, Ришелье сделал литературу частью идеологии.
Под присмотром кардинала (который сам занимался литературным творчеством), с участием Академии и под значительным влиянием жизни парижских салонов в середине XVII века утвердились новые формы французского языка, а в литературе все ощутимее стал заявлять о себе новый стиль, который основывался на принципах рационалистической эстетики. В первой трети XIX века он получил название классицизм. Кардинал Ришелье лично назначал пожизненные пенсии писателям, которые работали в направлении классицизма.
Во второй половине XVII века государственные и идеологические принципы Ришелье развивал король Луи XIV, талантливый политик и волевой правитель. Времена его правления (1661 – 1715) отмечены расцветом литературы классицизма во Франции.
Начал классицизм Франсуа де Малерб (1555 – 1628)- придворный поэт короля Генриха IV. Происходя из бедной семьи, Малерб пытался с помощью поэтических произведений, воспевавших королевскую семью, сделать себе карьеру и добиться приглашения к королевскому двору.
Малерб первым во Франции провозгласил необходимость жесткой государственной политики в области литературы.
Теоретиком классицизма был Николо Буало (1636 – 1711).
Несмотря на то что главный теоретик общеевропейского классицизма появился на литературной арене уже после того как классицистическая литература во Франции сформировалась, его вклад в развитие этого направления огромный. Буало уза-гальнив опыт класицистів, установил границы каждого жанра и строго узаконил жанровую специфику.
Родился Никола Буало 11 ноября 1636 года в семье чиновника. Окончил иезуитский коллеж и готовил себя к карьере духовника. Впоследствии поступил в университет, где занимался изучением права. В 1656 году был зачислен в союз адвокатов, но профессия юриста его не привлекала. После смерти отца полностью посвятил себя литературе.
Никола Буало был автором многих поэтических сочинений, однако самым популярным среди них стал «Поэтическое искусство» – настоящий поэтический кодекс классицизма, установил правила и законы поэтического творчества. В этой дидактической поэме, навіяній «Посланием к Пізонів» Горация, автор обобщил эстетические положения, выдвинутые несколькими поколениями теоретиков французского классицизма. Большинство стихов из «Поэтического искусства» запомнились и стали крылатыми фразами.
«Поэтическое искусство» состояло из 4-х песен. В первой песни Буало изложил основные принципы поэтического творчества и установил общие законы виршоскладання, стиля и композиции. В песне второй он перешел к рассмотрению отдельных поетич-ных жанров, причем остановились, в первую очередь, на жанрах лирики, кратко характеризуя идиллию, элегию, оду, сонет, эпиграмму, сатиру и водевиль, и частично вспоминая также рондо, балладу и мадригал. Законы всех этих жанров вывел из самого их определения, в основу которого положены не формальные признаки, а специфические особенности их содержания. В третьей песни, крупнейшей по объему, Буало остановил на трех основных поэтических жанрах – трагедии, комедии и эпопеи. В четвертой песни подал ряд существенных моральных установок поэтам, в частности призыв избегать погони за материальными состояниями.
Главные положения «Поэтического искусства»:
– утверждение приоритета мысли над чувствами и представлениями;
– призыв находить истину в объективной действительности;
– задача поэзии – подражание природе;
– любопытство общими явлениями, а не случайностями или исключениями;
– подражание античных писателей, которые умели видеть природу, чувствовать ее, но подражание должно быть простым, правдивым и реалистичным;
– стремление – задача понравиться, дать читателю эстетическое наслаждение.
Второе направление литературы XVII века, барокко, получил во Франции название преціоВНОї литературы. Аналогичные явления в литературе Италии и Испании соответственно имели названия «маринізм» и «гонгоризм».
От искусства представители преціоВНОї литературы требовали максимального отдаления от «низкой» действительности и в выборе сюжетов, и в системе поэтических образов, и в языке. Ничто не должно напоминать грязную, низкую, «простонародную» правду жизни.
Таким образом, преціозна литература – не просто школа галантности, учебник изысканной вежливости, – это своеобразная философия жизни. Мир преціоВНОго писателя – мир призрачный, эфемерный. В несбыточных мечтах выражалось пессимистическое отрицание современности.
Представителем преціоВНОї литературы во Франции был Оноре д’Юрфе (1568 – 1625). Он стал одним из основателей французского пасторального романа. Провинциальный дворянин, который родился в Марселе, член Католической лиги во время гражданских войн конца XVI века, прожил всю жизнь на юге, далеко от столичной жизни. Главное произведение – роман «Астрея».
Стоит упомянуть также об одном из виднейших представителей барочного романа Мадленою где Скюдері (1607-1701). Мадемуазель де Скюдері пользовалась исключительной популярностью и авторитетом в течение своей долгой жизни. Ее называли «новой Сапфо». Она получала пенсии от Мазарини и Людовика XVI. Свои романы никогда не подписывала, а выпускала их от имени брата.
Одновременно с процессом формирования классицизма и галантно – аристократической литературы барокко развивался во Франции и ренессансный реализм. Характерной особенностью этого направления в стране была установка на показ повседневного быта и материального существования обычных рядовых людей. Сам термин «реализм» имеет в применении к этому направлению вполне условный характер, поскольку в произведениях писателей этой группы даже не поднимался вопрос об изображении внутреннего мира человека, его чувств и т.д. Несмотря на это, он сыграл безусловно положительную роль в процессе становления реализма в литературе XVII века. Его историческая заслуга состоит в том, что он решительно боролся с аристократической чрезмерной изысканностью литературы барокко, с присущим ей методом фальшивой идеализации феодального общества, с ее чопорным, преціозним составом.
Представителями ренессансного реализма во Франции были Шарль Сорель, Поль Скаррон.
Особое распространение получил в тогдашней французской литературе жанр афоризма. Писатели – афористи не создавали ни романов, ни повестей, ни новелл, только короткие, очень короткие прозаические миниатюры или записывали свои мысли – плод жизненных наблюдений и размышлений.
Интерес к жанру афоризма, корни которого уходят в античности, возник во французской литературе еще в середине XVI века, однако только под пером Ларошфуко, Паскаля и Лабрюйєра афоризм стал жанром, в котором нашли отражение век и современный человек». В духовной жизни Франции он занимал не менее важное место, чем театр. Что же такое «максима», афоризм как жанр?
Первая и важнейшая особенность афоризма – способность жить вне контекста, сохраняя при этом всю полноту своего смыслового содержания. Однако жить вне контекста – значит быть исключенным из временного потока речи, существовать вне связи с прошлым и будущим, выражать что-то вечное. Эта присуща афоризмові черта оказалась близкой искусству французского классицизма, для которого эстетическую ценность имело только устойчивое, вечное, незыблемое, то, над чем не властна разрушительная сила времени.
Не менее важной особенностью афоризма была отточенность стиля, способность в немногих словах сказать о главном. К тому же в класицистів источником прекрасного была форма, поэтому особое значение придавалось виртуоВНОму мастерству.
Ф. Ларошфуко, Ф. Лабрюйєр, Вовенарг, Шамфор – блестящие мастера афоризма – дали классические образцы этого жанра.
Жанр афоризма требовал огромного мастерства. Мысль афоризма глубокая и безграничная, форма же чрезвычайно ограничена. Слово здесь ценились очень дорого. В афоризме небыло ничего лишнего. Лаконизм – одна из главных его преимуществ.
Блестящим мастером афоризма считался Франсуа де Ларошфуко (1613-1689). Аристократ, который довольно беззаботно и бездумно провел свою молодость, а на склоне лет обратился к литературе и создал книгу «Размышления, или Моральные изречения и максимы» (1665).
Ларошфуко рисовал черты человека вообще, он создал определенную универсальную психологию человечества, которая одинаково подходила к всех времен и народов. Этот метод абстрагирования сблизил его с класицистами.
Ларошфуко принадлежал к той социальной группы, которая сходила с исторической арены, поэтому, собственно, его творчество насквозь пессимистическая. Он не верит ни в правду, ни в добро. Даже в актах гуманности готов был увидеть пренебрежение к людям, эффек-тну позу, искусно подобранную маску, которая прятал за собой корысть и самолюбие.
Вот некоторые из афоризмов Ларошфуко:
– «Суждения наших врагов о нас ближе к истине, чем наши собственные».
– «Любовь одна, но подделок под нее тысячи».
– «Одним людям идут недостатки, а другим и достоинства не к лицу».
– «Истинная любовь похожа на привидение: все о ней говорят, но мало кто ее видел».
– «Тот, кто думает, что может обойтись без других, сильно ошибается; но тот, кто думает, что другие не могут обойтись без него, ошибается еще сильнее».
– «Истинное красноречие – это умение сказать все, что нужно, и не больше, чем нужно».
Эти мізантропічні наблюдения, изложенные с блеском великого и непревзойденного стилиста, разволновали Францию, высший мир узнал себя.
Современники довольно часто обвиняли Ларошфуко в мизантропии, в пессимистическом взгляде на человека. Он все это предсказал: «Все любят разгадывать других, но никто не любит быть разгаданным сам». Ларошфуко хотел помочь человеку «познать самого себя» и считал величайшим подвигом дружбы открыть другу глаза на его собственные недостатки. Это он и сделал в своих «Максимах».
С характеристикой французского общества второй половины XVII века выступил Жан де Лабрюйєр. В 1687 году он опубликовал книгу «Характеры Теофраста, перевод с греческого», которая с каждым новым изданием пополнялась и неоднократно коректувалась автором. Первоначальный замысел простого перевода текста древнегреческого философа, ученика Аристотеля, в конце концов вылился в самостоятельное оригинальное произведение французского писателя – «Характеры, или нравы нашего века».
Сын буржуа, Лабрюйєр значительно отличался по своим взглядам от аристократа Ларошфуко. Его отзывы о дворянстве очень придирчивы; и, наоборот, суждения о народе полны глубокой симпатии.
Он также обличал много пороков человеческой натуры, но его взгляд на жизнь опти-мистический:
– «Дети не знают ни прошлого, ни будущего, они (что с нами никогда не бывает) наслаждаются настоящим».
– «Любовь и дружба исключают друг друга».
– «Мужчина соблюдает чужую тайну вернее, чем собственную, а женщина лучше свою, нежели чужую».
И Паскаль, и Ларошфуко искали источник зла и добра в самой природе человека, а Лабрюйєр искал его в обществе.
В основе афоризма французских моралистов, как правило, положен парадокс. Например:
«Наши добродетели – это чаще всего искусно переряженные пороки». (Лара-шфуко).
«Люди делятся на праведников, которые считают себя грешниками, и грешников, которые считают себя праведниками». (Паскаль).
«Женщины с легкостью лгут, говоря о своих чувствах, а мужчины с еще большей легкостью говорят правду». (Лабрюйєр).
Произведения французских моралистов объединял не только жанр, но и тематика. их интересовали:
– тайна ее судьбы и ее место в обществе;
– добродетели и пороки нравственные искания и падения человека;
– вопросы психологические и социальные.
Одним из величайших французских поэтов XVII века был Жан де Лафонтен (1621-695). Несмотря на то что общеевропейскую славу он получил благодаря своим басням, однако писательский диапазон его был несравненно шире.
Жан де Лафонтен родился 8 июня 1621 года в Шато Тьери. Отец его занимал должность «смотрителя вод и лесов». Поэт учился сначала в сельской школе, затем в колледже в Реймсе. Поскольку от отца он должен был получить в наследство должность сборщика налогов, то некоторое время изучал и право. Но ему совсем не нравилась должность чиновника.
Писать начал поздно, когда ему уже было 33 года (1654). Он опубликовал комедию «Евнух» – сочинение ученика, навеянный впечатлениями от чтения произведений Теренция. Представлен влиятельному тогда министру Фуке, Лафонтен был обласкан последним, получил пенсию и, продав свою должность и недвижимое имущество в Шато Тьери, переехал на постоянное место жительства в Париж. Здесь он сблизился с Буало, Мольером и Расіном. Захват друзьями было настолько сильным, что он поместил их под вымышленными персонажами в романе «Любовные приключения Психеи». В 1665 году были опубликованы его «Стихотворные сказки и рассказы», а в 1668 году – «Избранные басни». На литературу Лафонтен смотрел как на средство зарабатывать деньги. В жизни он был человеком простодушным, наивным, а иногда чрезвычайно рассеянной и забывчивой. Представлен королю, аудиенции у которого он надеялся, чтобы подарить ему томик своих стихов, вынужден был признаться, что книжку забыл дома.
О нем ходило много анекдотов: говорили, что он любит в мире только три вещи – стихи, развлечения и женщин.
Особенности басен Лафонтена
Сюжеты басен Лафонтена в основном общие, большинство из них берут свое начало от прозаических басен полулегендарного греческого баснописца Эзопа. Политические басни отнюдь не безобидны. Они достаточно язвительные и в них ощутимые демократические симпатии. Для примера рассмотрим басню «Звери во время чумы».
Неслыханная беда страхи наслала ярости.
Чтобы покарать смертью грехи земные,
И непростительные, и страшные,Чума представилась за поступки незабытая,
Против зверей начала войну,
Сгоняла в ад всякого зверя.
Пропал аппетит, нет в зверей сна:
Смирные горлицы грызут друг друга,
Где и делась любовь, и дружба, и доверие?
Лев зверей поскликав
И им такое сказал:
– Пришла беда на зверя,
Настал наш смертный час.
История учит нас:
Найти, кто виноват, –
И умереть то должен,
Покрыть смертью грех,
И друзей тем урятувать своих.
О себе расскажу я правду, дорогие друзья:
Ох достаточно натворил грехов –
Немало баранов разодрал в лугу,
Загрыз невинных пастухов.
Как скажете, за эти проступки
Готов лечь в гробы.
Пусть каждый из вас, у кого совесть есть,
Тяжкий свой грех публично признает!
– Обладателю! – Лиса низко гнется, –
– О чем там речь идет?
Для баранов, гладких и молчаливых,
И кара – пожалуйста с неба;
А глупых пастухов
Наказывать всегда надо.
Скажу: счастье есть –
Нести тебе к ногам жизнь свою.
Все слушатели язык поздравили
И дружно зааплодировали.
Не смели в Тигра грех найти;
Медведя решили обойти;
Псов – сторожей на совете
Не осудил никто в общине –
За службу им и слава, и хвала.
Вот очередь подошла и до Осла.
Покорно признает Осел вину:
– Когда-то, в лихую годину
– Бровей лугами монаха,
– Ухватил клок сенца
– (Черт, наверное, соблазнил!). –
– Осел прощения просил,
И ученый Волк речью палкой
Доказал: скарать Осла покарою тяжелой.- Теперь известно, откуда зло
Почему умирают честные друзья:
Траву жрал Осел в ченцевім лугу. –
Бессилен ты – тебе жалости нет!
«Суд судит по тому, могуч ты иль бессилен,
В зависимости от того, тебя объявят иль правым иль виновным! « – заключает свою басню Лафонтен.
Доминанты творчества Лафонтена:
– предметом байки часто выступают не только пороки людей, но и психологические наблюдения;
– наличие литературных имен, которые используются в качестве общих названий.
Французский поэт Жан де Лафонтен: биография, творчество и отзывы
Жан де Лафонтен – знаменитый французский литератор, живший в 17 веке. Один из известнейших европейских сочинителей басен. Его произведения в нашей стране переводили Крылов и Пушкин. Многие подобные сочинения воспринимают как оригинальные творения русских автором. Эта статья будет посвящена жизни, творчеству и некоторым произведениям писателя.
Биография (Жан де Лафонтен): ранние годы
Родился писатель 8 июля 1621 года в небольшом французском городке Шато-Тьерри. Его отец служил в лесном ведомстве, поэтому все детство Лафонтена прошло на природе. Об этом периоде его жизни известно довольно немного.
В 20 лет будущий писатель решает получить духовное звание, для чего вступает в братство ораторианцев. Однако больше времени уделяет поэзии и философии, нежели религии.
В 1647 году его отец решает отойти от должности и передает ее сыну. Родитель выбирает и невесту для него – 15-летнюю девушку, живущую в этом же городе. Лафонтен отнесся к своим обязанностям без должной ответственности и вскоре уехал в Париж. Жену он с собой не взял. В столице писатель прожил всю свою жизнь, окруженный друзьями и поклонниками. О своей семье он не вспоминал годами и редко приезжал в родной город, чтобы навестить.
Прекрасно сохранилась переписка Лафонтена с женой, которая являлась поверенной его любовных приключений. Он практически не знал своих детей. Дошло до того, что, повстречав в гостях сына, писатель не узнал его.
Столица благоволила Лафонтену. Ему была назначена немалая пенсия, аристократы покровительствовали ему, толпы поклонниц не позволяли скучать. Сам писатель умудрялся сохранять независимость. И даже в хвалебных стихотворениях оставался насмешливым.
Первую известно Лафонтену принесли стихи, написанные в 1661 году. Посвящены они были Фуке, другу писателя. В произведении Лафонтен заступался за сановника перед королем.
Именитые знакомые
Жан де Лафонтен, несмотря на то что прожил почти всю жизнь в Париже, не имел в столице своей квартиры. Первое время он жил у герцогини Бульонской, которая ему покровительствовала. Затем 20 лет снимал номер в отеле, принадлежавшем мадам Саблиер. Когда последняя умерла, писатель переселился в дом знакомого.
С 1659 по 1665 год Лафонтен был членом клуба «пяти друзей», в который входили Мольер, Буало, Шапелль и Расин. Среди друзей писателя также был и Ларошфуко. Единственное место, куда поэту не было доступа, королевский дворец, так как Людовик XIV терпеть не мог легкомысленного писателя. Это обстоятельство сильно замедлило избрание поэта в академию, в которую его приняли лишь в 1684.
Последние годы и смерть
В последние годы жизни Лафонтен стал верующим, благодаря влиянию мадам Себлиер. Однако легкомыслие и рассеянность его так и не покинули. В 1692 году писатель тяжело заболевает. Это событие сильно повлияло на отношение Лафонтена к миру. Он потерял вкус к мирским утехам и жизни. Писатель еще больше обращается к богу, начинает перечитывать Евангелие. Лафонтен все больше задается вопросами о жизни после смерти, существовании ада и рая. Его беспокоит грядущее наказание.
Умирает поэт 13 апреля 1695 года в Париже.
Создатель басен
Критики давно говорят о том, какое огромное влияние на историю литературы оказал Жан де Лафонтен. Басни писателя действительно сравнивают с образцом нового литературного жанра. Поэт позаимствовал у древних авторов (Эзоп, Федра) внешнюю фабулу, но кардинально изменил стилистику и содержание.
В 1668 году в свет вышли шесть томов басен, носивших название «Басни Эзопа, переложенные на стихи Лафонтеном». Именно в этих книгах оказались самые знаменитые произведения, которые впоследствии в нашей стране были переложены Крыловым.
Второе издание, опубликованное в 1678 году, включало 11 книг. Позднее оно было дополнено двенадцатой частью, вышедшей в 1693.
Своеобразие произведений
В своих баснях Жан де Лафонтен менее всего внимания уделяет моральной стороне. В произведениях он учит трезво смотреть на жизнь, пользоваться людьми и обстоятельствами. Неслучайно у него торжествуют хитрость и ловкость, а доброта и простоватость проигрывают. У поэта совершенно отсутствует сентиментальность – выигрывают только те, кто может управлять своей судьбой. В своих баснях Лафонтен перенес на бумагу весь мир, всех живущих в нем существ и их взаимоотношения. Писатель показывает себя знатоком человеческой природы и нравов общества. Но он не обрушивается на все это с критикой, а находит трогательные и забавные моменты.
Популярны басни Лафонтена были и потому, что обладали образностью языка, необычайным ритмическим рисунком, красотой поэтических отступлений.
Жан де Лафонтен, «Лисица и виноград»
Сюжет басни прост: проголодавшаяся лисица проходим мимо виноградника. Плутовка решает полакомиться им. Она влезает на забор, но никак не может дотянуться до заветного кушанья. Промчавшись какое-то время, лиса спрыгивать на землю и заявляет, что не увидела ни одной спелой ягоды.
Узнать в этой ситуации случай из жизни довольно легко. Часто люди, которые не смогли добиться поставленной цели или получить какую-либо вещь, говорят, что и задумка их была бесполезна, да и вещь не очень нужна.
Фильм о писателе
В 2007 году вышла картина под названием «Жан де Лафонтен – вызов судьбе». Фильм был снят французским режиссером Даниэлем Винем. Сценарий написал Жак Форжа. Картина рассказывает о парижской жизни писателя. В это время арестовывают его знатного покровителя Фуке, от которого зависело будущее Лафонтена. Поэт бросает все свои силы, чтобы помочь ему. Он совершенно забывает про свою семью, живущую в глухой провинции, забрасывается сочинительство. Лафонтен обращается за помощью к Буало, Расину, Мольеру, но толку от этого немного. Спасает поэта герцогиня Больонская, которую он практически не знает. Она помогает поэту не только разобраться с финансовыми проблемами, но и осознать свое призвание литератора.
Отзывы
Жан де Лафонтен продолжает пользоваться у читателей популярностью и в наши дни. Все благодаря тому, что басни писателя нисколько не утратили своей актуальности. Прочитывая их сегодня, многие узнают себя и знакомых, а также сцены, свидетелями которых были. Именно в этом основная ценность произведений Лафонтена. Читатели высоко оценивают книги писателя и практически не находят недостатков.
О специфике повествовательной структуры «Любви Психеи и Купидона» Жана Лафонтена
Е.В. Казак
Ко времени создания повести «Любовь Психеи и Купидона» (1669) Лафонтен был известен как автор contes — «сказочек», нескольких книг басен и имел авторитет писателя классицистического толка. Его приверженность классицизму подтверждалась одним из важнейших творческих принципов: использованием древнего сюжета. Однако понятие «древний» для Лафонтена значило не столько античный, сколько широко известный, давний. В баснях он разрабатывает сюжеты из Эзопа, Федра, Бабрия, в «сказочках» использует более близкую литературу — новеллистику Возрождения, в повести «Любовь Психеи и Купидона» — древний миф о любви, противостоя его искусственно-галантной трактовке и тем предупреждая «вкус конца века».
Литературоведы называют «Любовь Психеи и Купидона» то повестью, то романом, не аргументируя эти определения и оставляя вопрос о жанре открытым. Анализ произведения показывает, что его жанровая природа, действительно сложна и в определенной мере эклектична.
Повествование о любви Амура и Психеи перемежается рассказом о четырех друзьях-литераторах: Аканте, Аристе, Геласте и Полифиле, которые становятся слушателями и критиками. Лафонтен представляет их как любителей древности, которые собрались выслушать «приятный рассказ» Полифила на античный сюжет. Каждый из литераторов тяготеет к определенному художественному стилю: «Акант предпочитает стиль трогательный, Полифил — цветистый, Арист серьезен, ему более всего импонируют сюжеты, вызывающие сострадание, Геласт весел и склонен защищать комедийные ситуации». Лафонтен как бы демонстрирует возможность разной интерпретации одного и того же античного сюжета, полемизируя с теми, кто видит в обращении к античной тематике, сюжетике сковывающее начало. Отсюда программно-декларативное указание на источник в авторском предисловии «Apulee me fournissoit matière. ». Это заявление перекликается с общей концепцией отношения Лафонтена к античности, сформулированной им в знаменитом письме к аббату Юэ.
Конкретно воссозданный фон (Версаль утром, зверинец, оранжерея), беседы героев о постройке дворцов, о внутреннем убранстве Версаля, о красоте его фонтанов и барельефов переносят в атмосферу Франции XVII века и подготавливают восприятие рассказа Полифила как современной обработки античного мифа.
Лафонтен добивается объединения высокого мифопоэтического сюжета с реально-бытовым началом, которое выступает в описании места, где происходит обсуждение. И хотя здесь нет «низких» подробностей, однако конкретизация места действия, перенесение его в Версаль (как образец вкуса) содержит в себе к социальную характеристику литераторов, людей светских, имеющих доступ в королевскую резиденцию. И если Буало утверждал существование только двух дефиниций: хорошего и дурного вкуса, то Лафонтен, который выступал противником Перро в «Параллелях между новыми и древними. » (1688), введением нескольких персонажей, наделенных разными вкусами, объективно явился его предшественником.
В «Метаморфозах» Апулея вставная новелла-сказка о Психее начинается по всем правилам сказочного зачина: «Жили в некотором государстве царь с царицей. Были у них три дочки-красавицы». Лафонтен, следуя традиции новеллистических сборников, обрамляет рассказ о приключениях Психеи спором об особенностях этого мифа, создавая атмосферу, близкую образованному читателю его времени. Если Ш. Сорель в «Сумасбродном пастухе» (1627) комментарий выносит за рамки художественного текста, то Лафонтен вводит его в текст, прокладывая пути тому особому жанру эстетической полемики, который воплотится позднее в знаменитых «Параллелях» Перро.
Введение многочисленных стихотворных вставок, перемежающих повествование, объясняется не только особенностями дарования Лафонтена-поэта, но и желанием создать новый стиль, который бы синтезировал ранее существовавшие: «В таком рассказе, как мой, который совмещает чудеса с приятной болтовнею и способен позабавить даже детей, следовало бы от начала до конца быть игривым, стремиться к галантности и — одновременно — к шутливости», — пишет Лафонтен в предисловии. Возвышенные чувства, согласно поэтике классицизма, излагаются возвышенным стилем, но не только с требованиями классицизма связано введение поэтических вставок, делающих рассказ галантным и изящным. Лафонтен, желая создать особую поэтическую атмосферу, возвращается к прозометрической структуре высокого романа первой половины века, к традиции описательной визуальной поэзии, которую барокко широко ввело в моду.
Характерное для сказки обезличивание рассказчика, который не вмешивается в судьбу своих героев, не дает прямую оценку их действиям, превращается у Лафонтена в комментарий мифологической сказки о любви. Писатель смотрит в зеркало античного мифа, через которое стремится познать природу сложного любовного переживания. В атмосфере галантной трактовки любви высокородных героев простота мифологической коллизии — через тяжкие испытания, страдания, к верной «вечной» любви — сближается с фольклорной семиотикой. Описывая красоту своей героини, Апулей использует сравнение, близкое к сказочному «ни в сказке сказать, ни пером описать»: «Девушка была красоты чудной, такой неописанной, что и слов-то в человеческом языке, достаточных для описания и прославления ее, не найти». Рассказчик у Лафонтена тоже не находит, достойных сравнений: «. она была так хороша, что самый лучший из поэтов вряд ли мог измыслить нечто подобное». Полифил отрицает все шаблонные сравнения, которыми награждалась женская красота со времен рыцарской поэзии, но в то же время называет их. Эмоционально-полемическая окрашенность этого отрицания подчеркивается фразой: «Я не стану прибегать к сравнениям с. ». Он разрушает сферу фантастического домысливания, которое всегда присутствует в сказке, и заставляет иронически отнестись к литературным штампам и поэтическим шаблонам. Основные перипетии древнего сюжета сохраняются: описание беззаботной жизни Психеи у родителей, ее удивительная красота, которая вызывала поклонение ей как богине любви, и мстительная ненависть Венеры. Как и в апулеевской сказке, в рассказе Полифила разрабатывается тема рока, но если у древнеримского писателя показано слепое подчинение ему, то в пересказе Лафонтена возможно неподчинение предсказанию, немыслимое для мифологических воззрений человека древности. Это различие мировосприятия людей разных эпох разрушает сказочно-мифологическую достоверность.
Трансформация сказочного в пересказе Лафонтена происходит благодаря постоянному соотнесению фантастического и реального. Все фантастическое воспринимается в субъективном тоне, который задает рассказчик: происходит не замена сказочных элементов достоверными, а ломка жесткой жанровой структуры сказки, сближающей лафонтеновское повествование с философской conte, которая жанрово оформится только в XVIII веке. Авторское участие проявляется и в разрывающих повествование о Психее репликах, создающих своеобразный style parlé светского человека (сентенциозность), еще более подчеркивающий авторскую субъективность. Удлиняя рассказ, сообщая все новые подробности похождений Психеи, Лафонтен ставит перед героиней разнообразные варианты испытаний, мотивируя ее поведение, все более отходя от стереотипной сказочной антитезы: злой — добрый, глупый — умный, красивый — уродливый. Обращаясь к готовому сюжету, освященному авторитетом античности, Лафонтен разрушает последовательность течения канонической фабулы вторжением «мнений» персонажей-комментаторов, которые создают иллюзию сопричастности читателя и к античному сюжету, и к его современному обсуждению. Такого рода вставки, разрушая последовательность эпического повествования, создают его стереоскопичность, совмещая подчеркнуто книжно-мифологический сюжет и его эстетическое восприятие людьми разных вкусов: рассказ о Психее сопровождается полицентрическим толкованием, тем самым Лафонтен передает особую атмосферу восприятия искусства, вскормленного классицизмом, но уже раздвигающего его тесные рамки. Оригинальность Лафонтена — во введении в переиздаваемый им античный сюжет системы подвижных и разнообразных оценок четырех персонажей-комментаторов. В многосоставной жанровой структуре лафонтеновской повести создается своеобразное сопряжение собственно повествовательно- и литературно-критического начал, что позволяет писателю передать характерные черты литературной атмосферы своего времени, насыщенного спорами о роли античности, античного сюжета, новых форм его переосмысления и границах творческого вдохновения, то есть эпохи, предваряющей «Спор о новых и древних».
Л-ра: Проблемы становления и развития зарубежного романа от Возрождения к Просвещению. – Днепропетровск, 1986. – С. 80-85.
Паша и купец
Грек торговал в стране одной.
Купца поддерживал Паша высоким саном,
И отдувался Грек за то своим карманом,
Пашу отдаривал богатою казной.
Да, покровительство — товарец не пустяшный.
Так стоил дорого Купцу пособник важный,
Что коммерсантская взмолилася душа.
Три турка, менее могучих, чем Паша,
Поддержку общую тут предложили Греку:
Просили меньше все втроем,
Чем одному платил он человеку.
Грек выслушал их речь и порешил на том.
Паша про все узнал сторонкой,
Услышал и совет, как надо поступить:
Злодеев провести уловкой тонкой,
Предупредить и отпустить
В Рай, к Магомету с порученьем;
Притом скорей, не то они
Предупредят: «Как много лиц, взгляни, —
К тебе давно кипящих мщеньем:
Отрава иль кинжал, глядишь, тебя ушлет
Быть покровителем купцам иного света».
Но поступил Паша, прослушав речь совета,
Совсем как Александр Великий: он идет
В дом Грека; хладнокровный,
Садится там за стол; как прежде, голос ровный
И, как всегда, спокойный вид.
И все убеждены, что их сокрыта тайна.
«Друг, знаю! — тут Паша нежданно говорит. —
Бросаешь ты меня, и слышал я случайно,
Про мщение, но все ж
Не верю я, о нет! Ты чересчур хорош,
На отравителя нисколько не похож.
Я больше не скажу ни слова.
А что касается людей,
Толкующих тебе о помощи своей,
То выслушай: болтать не стану я пустого,
Нравоученьями не буду донимать,
Одну лишь басенку хочу я рассказать:
Жил-был Пастух, и пас он стадо
С большущим Псом. Спросили раз, к чему
Он держит Пса? Ведь ежедневно надо
Хлеб целый скармливать ему.
Отдать бы старшине безбожного обжору,
Достать бы мог Пастух
Иль трех, которые и меньше б хлеба ели,
И лучше бы его стеречь стада умели.
Хоть ел он за троих, а невдомек того,
Что пасть у Пса была тройная,
Когда он грыз волков, в отважный бой вступая.
Пастух послушался: дворняжки для него
Все три дешевле стоить стали,
Но без оглядки вмиг от волка удирали.
Стада беду свою почуяли тогда ж…
И ты почувствуешь беду, коли отдашь
Себя бездельникам, что в помощь назвалися…
Желаешь доброго, скорей ко мне вернися».
Ему поверил Грек.
Урок для простаков:
Как ни считай, а все вернее
Защита одного царя, да посильнее,
Чем слабых нескольких князьков.
Сказки для детей:
Паша пастух В Багдаде жил паша, которого очень любил грозный султан. Али (так звали пашу) был самым настоящим турком. На рассвете он […].
Купец, дворянин, пастух и королевский сын Искатели миров других, Все четверо, спаслись из волн морских: Сын короля, Купец, Пастух, Вельможа — И с участью того, кому […].
Купец «Поди-ка, брат Андрей! Куда ты там запал? Поди сюда, скорей, Да подивуйся дяде! «Торгуй по-моему, так будешь не в накладе, […].
Жадный купец и бедняк Жил на свете бедняк. Была у него корова. Прошло время, перестала корова телиться. Решил хозяин продать ее. Послал он сына […].
Ремесленник и купец Был некий человек не от больших ремесел, Варил он мыло, был ежеминутно весел, Был весел без бесед, А у него […].
Разбойник-купец В царстве императрицы Екатерины Второй в городе Питере купец торговал. Семейство у него было — сын, дочка да жена. Четыре […].
Купец и обманщики Один турецкий купец привез в чужой город много бревен сандалового дерева, надеясь выгодно продать свой дорогой товар. Он не знал, […].
Купец и черт Еврей-купец ехал полями в соседнее село, вез много разных товаров. Вдруг видит: лежит на дороге полный мешок Сошел еврей с […].
Купец и жестянщик Заспорили как-то купец и жестянщик, что важнее: богатство или ум? Купец говорит: — Зачем тебе ум, если ты беден, как […].
Ямщик и купец Богатый купец часто зазывал к себе всяких людей, поил, кормил, угощал: только коли кто скажет ему противное — того непременно […].
Купец и носильщик В подвале большого купеческого дома жил носильщик. Днем купец торговал на базаре, а вечерами считал прибыль. А носильщик после работы […].
Алдар Куса и купец Ехал один купец с караваном и хвастался своим спутникам: — Конечно, Алдар Куса может всех обмануть, но только не меня. […].
Купец и христианский дервиш Один богатый купец из Тебриза приехал в Конию в поисках мудреца, который помог бы ему в его затруднениях. Побывав у […].
Как купец хотел солнце остановить Жил когда-то купец-богатей. Нанимал он работников и с самого раннего утра до позднего вечера на работе их морил, ни минуты […].
Пастух и лев Не то, что с виду, басни: в них подчас Является примером зверь простой для нас. Одна мораль всеща легко прискучит, […].
Волк и Волчонок Волчонка Волк, начав помалу приучать Отцовским промыслом питаться, Послал его опушкой прогуляться; А между тем велел прилежней примечать, Нельзя ль […].
Пастух и волк Пастух увидел волка, который ворвался в стадо и растерзал много овец. Зверь был очень силен, и собаки не могли с […].
Муса-пехамбар советует Однажды Муса-пехамбар увидел, как пастух кубарем с горы катится. Окликнул он пастуха, спросил: — Куро, да благословит бог твой очаг. […].
Пастух-шутник Пастух выгонял свое стадо от деревни подальше и частенько развлекался вот каким образом. Он кричал, будто волки напали на овец, […].
Рыбы и пастух с флейтой Пастух Терсис, который для Анеты Лишь для одной пел слаще соловья, Однажды пел свои сонеты На берегу прозрачного ручья, Текущего […].
Шере Али задумался Шере Али храбростью и мужеством заслужил любовь и уважение народа. Однажды Шере Али пришел к пастуху и сказал: — Куро, […].
Комар и Пастух Пастух под тенью спал, надеяся на псов, Приметя то, змея из-под кустов Ползет к нему, вон высунувши жало; И Пастуха […].
Волчья хитрость По нужде Волк постился; Собаки стерегли и день и ночь овец; Однако же и Волк был не глупец: Вот думал, […].
Лев и пастух Лев однажды, блуждая, наступил на колючку. Тотчас, помахивая хвостом, он пошел к пастуху и сказал ему: «Не бойся, я прошу […].
Обманутый богач Была у одного хитрого богача красавица дочь. Множество женихов приходило в его дом, но он всем отказывал, говоря: — Я […].
Дикие Козы Пастух нашел зимой в пещере Диких Коз; Он в радости богов благодарит сквозь слез; «Прекрасно, — говорит, — ни клада […].
Смотрины Жил-был молодой пастух и собирался он жениться; а на примете у него были три сестрицы — одна другой красивее, так […].
О пастухе, который понимал, что звери говорят Один старый пастух долго служил в имении, овец пас. А на выгоне стоял дуб, и пастух часто под ним сидел. […].
Пастух из Гримстунги В Гримстунге жил-был пастух, шустрый и работящий. Один раз он недосчитался овец, пошел искать их на пустошь и нашел, но […].
Упрямство Жили муж и жена. Как-то сказала она своему мужу: «Иди поссорься со своими родителями, а я поссорюсь со своими. Вечером […].
Лафонтен Жан – Мировая коллекция басен
6 часов 32 минуты
Басни знаменитого баснописца Жана Лафонтена – величайшее явление всемирной литературы. В них сочетаются юмор, искусная простота и остроумная наивность. До сих пор они дают полезные советы и предостерегают от ошибок многие поколения. В переводе известных русских писателей басни приобрели особую эмоциональную окраску и самобытность. В книге приведены басни Лафонтена в переводах русских поэтов А. Измайлова, И.Крылова, В. Жукова, О. Чюминой, В. Мазуркевича, И.Дмитриева и др.
Лисица, Волк и Лошадь и еще 17 басен:
В сборник вошли:
01. Два Петуха. Пер. А. Измайлова
02. Лягушки, просящие Царя. Пер. И.Крылова
03. Желания. Пер. О. Чюминой
04. Лисица и Кот. Пер. Г-т
05. Рак и его Сын. Пер. Н. Юрьина
06. Водопад и Река. Пер. А.Измайлова
07. Подагра и Паук. Пер. И, Крылова
08. Священник и Покойник. Пер. О. Чюминой
09. Лисица, Волк и Лошадь. Пер. Н. Юрьина
10. Заяц и Куропатка. Пер. А. Зарина
11. Скифский Философ. Пер. Н. Юрьина
12. Скупой и Обезьяна. Пер. Н. Познякова.
13. Зайя и Лягушки. Пер. Н. Юрьина
14. Львица и Медведица. Пер. Арс. Введенского
15. Волк и тощая Собака. Пер. А. Зарина
16. Жаворонок с Птенцами и Землевладелец. Пер. В.Мазуркевича
17. Людская неблагодарность к Судьбе. Пер. О. Чюминой
18. Львиный Указ. Пер. И. Хеминцера
Мельник, Сын его и Осел и еще 14 басен
В сборник вошли:
01. Лисица и Бюст. Пер. Г-т
02. Козел и Лисица. Пер. Измайлова А.
03. Слон и Обезьяна Юпитера. Пер. Н. Юрьина
04. Мужчина средних лет и его две Возлюбленные. Пер. О. Чюминой
05. Осел в львиной шкуре. Пер. А. Зарина
06. Рыбы и Баклан. Пер. А. Зарин
07. Эзопово объяснение одного завещания. Пер. А. Зарин
08. Мельник, Сын его и Осел. Пер. О. Чюминой
09. Ласточка и Птички. Пер. И. Дмитриева
10. Львица и Медведица. Пер. Арс. Введенского
11. Обезьяна и Дельфин. Пер. О. Чюминой
12. Ссора Собак с Кошками и Кошек с Мышами. Пер. А Зарин
13. Два голубя. Пер. И.Крылов
14. Зарытое богатство. Пер. П. Порфирова
15. Дань Зверей Александру. Пер. В. Мазуркевича
Петух и Лиса и еще 19 басен
В сборник вошли:
01. Виноградник и Олень. Пер. В.Жукова
02. Гора в родах. Пер. А. Измайлова
03. Змея и Пила. Пер. О. Чюминой
04. Пьяница и Жена его. Пер. О.Чюминой
05. Собака с хозяйским обедом. Пер. В.Лихачева
06. Пустынник и Медведь. Пер. И.Крылова
07. Петух и Жемчужное Зерно. Пер. И.Крылова
08. Союз Крыс. Пер. Н.Юрьина
09. Волк, Коза и Козленок. Пер. В. Мазуркевича
10. Фортуна и Дитя. Пер. А. Коринфского
11. Лягушка и Крыса. Пер. В.Мазуркевича
12. Коршун и Соловей. Пер.П.Порфирова
13. Старик и его Сыновья. Пер. В. Мазуркевич
14. Женщины и Секрет. Пер. П. Порфирова
15. Петух и Лиса. Пер.О.Чюминой
16. Лев и его Двор. Пер. О, Чюминой
17. Паша и Купец. Пер. П. Порфирова
18. Сокол и Каплун. Пер. П, Порфирова.
19. Пастух и Море. Пер. И.Крылова
20. Амур и Безумие. Пер. Н. Юрьина
Лев, Волк и Лиса и еще 22 басни
В сборник вошли:
01. Человек и Блоха. Пер. О. Чюминой
02. Язычник и деревянный Идол. Пер. А. Зарин
03. Рыбак и Рыбка. Пер. А. Зарин
04. Недовольный Осел. Зимств. У Эзопа
05. Обезьяна. Пер. Н. Юрьина
06. Чванливый Лошак. Пер. Г-т
07. Лев и Мышь. Пер. И. Крылова
08. Садовод и Помещик. Пер. В. Мазуркевича
09. Голубь и Муравей. Пер. Г-т
10. Волк и Конь. Пер. В. Жукова
11. Петух, Кот и Мышонок. Пер. И. Дмитриева
12. Безумный продавец. Пер. П.Порфирова
13. Куропатки и Петухи. Пер. Арс. Введенского
14. Дуб и Трость. Пер. И. Крылова
15. Мышь, удалившаяся от света. Пер. И. Дмитриева
16. Лев, Волк и Лиса. Пер. О. Чюминой
17. Молодая Вдова. Пер. А.Измайлова
18. Муха и Дорожные. Пер. И. Крылов
19. Волки и Овцы. Пер. О. Чюминой
20. Две Козы. Пер. А. Измайлова
21. Волк и Ягненок. Пер. И.Крылова
22. Лисица и Аист. Пер. Г-т
23. Школьник, Наставник и Хозяин сада. Пер. П.Порфирова
Кот и Воробей и еще 12 басен
В сборник вошли:
01. Ничего лишнего. Пер. А.Зарина
02. Желудь и Тыква. Пер. Г-т
03. Волк и Пастухи. Пер. О. Чюминой
04. Собаки и ослиная туша. Пер. Г-т
05. Кот и Старая Крыса. Пер. В. Жукова
06. Лев. Пер.Н. Познякова.
07. Мартышка и Кот. Пер. А. Измайлова
08. Человек и Змея. Пер. А. Зарина
09. Польза знания. Пер. П. Порфирова
10. Два Попугая и Король с Сыном. Пер. А. Зарина
11. Кот и Воробей. Пер.Н, Познякова
12. Феб и Борей. Пер. О. Чюминой
13. Несчастный муж. Пер. О.Чюминой
Кот, Ласочка и Кролик и еще 21 басня
В сборник вошли:
01. Волк и Лиса. Пер. Н. Познякова
02. Лягушка и Вол. Пер. И.Крылова
03. Скупой и Курица. Пер. И. Крылов
04. Учитель и Ученик. Пер. А. Измайлова
05. Лебедь и Повар. Пер. О. Чюминой
06. Муха и Пчела. Пер. И. Крылова
07. Устрица и двое Прохожих. Пер. А. Измайлова
08. Две собаки. Пер. Г-т
09. Врачи. Пер. В. Жукова
10. Осел и Собака. Пер. П.Порфирова
11. Сове Мышей. Пер. А. Измайлова
12. Лиса и Индюшки. Пер. Н. Юрьина
13. Земледелец и его Сыновья. Пер. О. Чюминой
14. Летучая Мышь и две Ласточки. Пер. А. Измайлова
15. Павлин, жалующийся Юноне. Пер. В. Жукова
16. Кот, Ласочка и Кролик. Пер. И, Дмитриева
17. Похороны Львицы. Пер. П. Порфирова
18. Городская и полевая Крысы. Пер. Г-т
19. Орел и Сова. Пер. В.Жукова
20. Старик и двое Млодых.Пер.И.Крылова
21. Птица, раненная стрелой. Пер. О.Чюминой
22. Воля и Неволя. Пер. И.Хемницера
Ворона и Лисица и еще 24 басни
В сборник вошли:
01. Лев, сраженный Человеком. Пер. О. Чюминой
02. Стрекоза и Муравей. Пер. И.Крылов
03. Два Осла. Пер. Г-т.
04. Война Крыс и Ласок. Пер. О. Чюминой
05. Цапля. Пер. Г-т
06. Собака и ее тень. Пер. А.Зарина
07. Кошка и Мышь. Пер. П. Порфирова
08. Солнце и Лягушки. Пер. В. Мазуркевич
09. Лев в походе. Пер. О. Чюминой
10. Ворона и Лисица. Пер. И. Крылова
11. Крыса и Устрица. Пер. О. Чюминой.
12. Орел и Сорока. Пер. Н. Юрьина
13. Горшок и Котел. Пер. И.Крылова
14. Шершни и Пчелы. Пер. О. Чюминой
15. Осел со священной ношей. Пер. Г-т
16. Больной Лев и Лисица. Пер. О. Чюминой
17. Голова и Хвост Змеи. Пер. О.Чюминой
18. Два Мула. Пер. О.Чюминой
19. Кошка, превращенная в женщину. Пер. А. Измайлова
20. Два быка и Лягушка. Пер. Ф. Зарина
21. Старик и Осел. Пер. В.Мазуркевича
22. Черепаха и две Утки. Пер. П. Порфирова
23. Лев и Осел на Охоте. Пер. Ф. Зарина
24. Два Друга. Пер. П. Порфирова.
25. Карман. Пер. О. Чюминой.
Медведь и два Охотника и еще 18 басен
В сборник вошли:
01. Лев старившийся. Пер. И.Крылова
02. Заяц и Черепаха. Пер. Г-т
03. Волчья хитрость. А. Измайлова
04. Мстительный Конь и Олень. Пер. В. Мазуркевича
05. Крестьянин и Смерть. Пер. И.Крылова
06. Собака с обрезанными ушами. Пер. А. Зарина
07. Предсказание. П. Порфирова
08. Крыса и Слон. Пер. О. Чюмииной
09. Орлица и Жук. Пер. О. Чюминой
10. Больной Олень. Пер. Н. Познякова
11. Обезьяна и Леопард. Пер. П. Порфирова
12. Верблюд и плывущие Поленья. Пер. О. Чюминой
13. Поселянин и Змея. Пер. О. Чюминой
14. Мор Зверей. Пер. И. Крылов
15. Медведь и два Охотника. Пер. А.Измайлова
16. Влюбленный Лев. Пер. В.Жукова
17. Утопленница. Пер. А. Измайлова
18. Лес и Дровосек. Пер. Ф.Зарина
19. Молочница и горшок с молоком. Пер. В. Жукова
Загрузка...