Семейное счастье – краткое содержание рассказа Толстого

Семейное счастье – краткое содержание рассказа Толстого

  • ЖАНРЫ 359
  • АВТОРЫ 258 099
  • КНИГИ 592 413
  • СЕРИИ 22 123
  • ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 552 782

Толстой Лев Николаевич

Мы носили траур по матери, которая умерла осенью, и жили всю зиму в деревне, одни с Катей и Соней.

Катя была старый друг дома, гувернантка, вынянчившая всех нас, и которую я помнила и любила с тех пор, как себя помнила. Соня была моя меньшая сестра. Мы проводили мрачную и грустную зиму в нашем старом покровском доме. Погода была холодная, ветреная, так что сугробы намело выше окон; окна почти всегда были замерзлы и тусклы, и почти целую зиму мы никуда не ходили и не ездили. Редко кто приезжал к нам; да кто и приезжал, не прибавлял веселья и радости в нашем доме. У всех были печальные лица, все говорили тихо, как будто боясь разбудить кого-то, не смеялись, вздыхали и часто плакали, глядя на меня и в особенности на маленькую Соню в черном платьице. В доме еще как будто чувствовалась смерть; печаль и ужас смерти стояли в воздухе. Комната мамаши была заперта, и мне становилось жутко, и что-то тянуло меня заглянуть в эту холодную и пустую комнату, когда я проходила спать мимо нее.

Мне было тогда семнадцать лет, и в самый год своей смерти мамаша хотела переехать в город, чтобы вывозить меня. Потеря матери была для меня сильным горем, но должна признаться, что из-за этого горя чувствовалось и то, что я молода, хороша, как все мне говорили, а вот вторую зиму даром, в уединении, убиваю в деревне. Перед концом зимы это чувство тоски одиночества и просто скуки увеличилось до такой степени, что я не выходила из комнаты, не открывала фортепьяно и не брала книги в руки. Когда Катя уговаривала меня заняться тем или другим, я отвечала: не хочется, не могу, а в душе мне говорилось: зачем? Зачем что-нибудь делать, когда так даром пропадает мое лучшее время? Зачем? А на “зачем” не было другого ответа, как слезы.

Мне говорили, что я похудела и подурнела в это время, но это даже не занимало меня. Зачем? для кого? Мне казалось, что вся моя жизнь так и должна пройти в этой одинокой глуши и беспомощной тоске, из которой я сама, одна, не имела силы и даже желанья выйти. Катя под конец зимы стала бояться за меня и решилась во что бы то ни стало везти меня за границу. Но для этого нужны были деньги, а мы почти не знали, что у нас осталось после матери, и с каждым днем ждали опекуна, который должен был приехать и разобрать наши дела.

В марте приехал опекун.

– Ну слава богу! – сказала мне раз Катя, когда я как тень, без дела, без мысли, без желаний, ходила из угла в угол, – Сергей Михайлыч приехал, присылал спросить о нас и хотел быть к обеду. Ты встряхнись, моя Машечка, – прибавила она, – а то что он о тебе подумает? Он так вас любил всех.

Сергей Михайлыч был близкий сосед наш и друг покойного отца, хотя и гораздо моложе его. Кроме того, что его приезд изменял наши планы и давал возможность уехать из деревни, я с детства привыкла любить и уважать его, и Катя, советуя мне встряхнуться, угадала, что изо всех знакомых мне бы больнее всего было перед Сергеем Михайлычем показаться в невыгодном свете. Кроме того, что я, как и все в доме, начиная от Кати и Сони, его крестницы, до последнего кучера, любили его по привычке, он для меня имел особое значение по одному слову, сказанному при мне мамашей. Она сказала, что такого мужа желала бы для меня. Тогда мне это показалось удивительно и даже неприятно; герой мой был совсем другой. Герой мой был тонкий, сухощавый, бледный и печальный. Сергей же Михайлыч был человек уже немолодой, высокий, плотный и, как мне казалось, всегда веселый; но, несмотря на то, эти слова мамаши запали мне в воображение, и еще шесть лет тому назад, когда мне было одиннадцать лет и он говорил мне ты, играл со мной и прозвал меня девочка-фиялка, я не без страха иногда спрашивала себя, что я буду делать, ежели он вдруг захочет жениться на мне?

Перед обедом, к которому Катя прибавила пирожное, крем и соус из шпината, Сергей Михайлыч приехал. Я видела в окно, как он подъезжал к дому в маленьких санках, но, как только он заехал за угол, я поспешила в гостиную и хотела притвориться, что совсем не ожидала его. Но, заслышав в передней стук ног, его громкий голос и шаги Кати, я не утерпела и сама пошла ему навстречу. Он, держа Катю за руку, громко говорил и улыбался. Увидев меня, он остановился и несколько времени смотрел на меня, не кланяясь. Мне стало неловко, и я почувствовала, что покраснела.

– Ах! неужели это вы! – сказал он с своею решительною и простою манерой, разводя руками и подводя ко мне. – Можно ли так перемениться! как вы выросли! Вот-те и фиялка! Вы целый розан стали.

Он взял своею большою рукой меня за руку и пожал так крепко, честно, только что не больно. Я думала, что он поцелует мою руку, и нагнулась было к нему, но он еще раз пожал мне руку и прямо в глаза посмотрел своим твердым и веселым взглядом.

Я шесть лет не видала его. Он много переменился; постарел, почернел и оброс бакенбардами, что очень не шло к нему; но те же были простые приемы, открытое, честное, с крупными чертами лицо, умные блестящие глаза и ласковая, как будто детская улыбка.

Через пять минут он перестал быть гостем, а сделался своим человеком для всех нас, даже для людей, которые, видно было по их услужливости, особенно радовались его приезду.

Он вел себя совсем не так, как соседи, приезжавшие после кончины матушки и считавшие нужным молчать и плакать, сидя у нас; он, напротив, был разговорчив, весел и ни слова не говорил о матушке, так что сначала это равнодушие мне показалось странно и даже неприлично со стороны такого близкого человека. Но потом я поняла, что это было не равнодушие, а искренность, и была благодарна за нее.

Вечером Катя села разливать чай на старое место в гостиной, как это бывало при мамаше; мы с Соней сели около нее; старый Григорий принес ему еще бывшую папашину отыскавшуюся трубку, и он, как и в старину, стал ходить взад и вперед по комнате.

– Сколько страшных перемен в этом доме, как подумаешь! – сказал он, останавливаясь.

– Да, – сказала Катя со вздохом и, прикрыв самовар крышечкой, посмотрела на него, уж готовая расплакаться.

– Вы, я думаю, помните вашего отца? – обратился он ко мне.

– Мало, – отвечала я,

– А как бы вам теперь хорошо было бы с ним! – проговорил он, тихо и задумчиво глядя на мою голову выше моих глаз. – Я очень любил вашего отца! прибавил он еще тише, и мне показалось, что глаза его стали блестящее.

Лев Толстой – Семейное счастье

Лев Толстой – Семейное счастье краткое содержание

Семейное счастье – читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Лев Николаевич Толстой

Мы носили траур по матери, которая умерла осенью, и жили всю зиму в деревне, одни с Катей и Соней.

Катя была старый друг дома, гувернантка, вынянчившая всех нас, и которую я помнила и любила с тех пор, как себя помнила. Соня была моя меньшая сестра. Мы проводили мрачную и грустную зиму в нашем старом покровском доме. Погода была холодная, ветреная, так что сугробы намело выше окон; окна почти всегда были замерзлы и тусклы, и почти целую зиму мы никуда не ходили и не ездили. Редко кто приезжал к нам; да кто и приезжал, не прибавлял веселья и радости в нашем доме. У всех были печальные лица, все говорили тихо, как будто боясь разбудить кого-то, не смеялись, вздыхали и часто плакали, глядя на меня и в особенности на маленькую Соню в черном платьице. В доме еще как будто чувствовалась смерть; печаль и ужас смерти стояли в воздухе. Комната мамаши была заперта, и мне становилось жутко, и что-то тянуло меня заглянуть в эту холодную и пустую комнату, когда я проходила спать мимо нее.

Мне было тогда семнадцать лет, и в самый год своей смерти мамаша хотела переехать в город, чтобы вывозить меня. Потеря матери была для меня сильным горем, но должна признаться, что из-за этого горя чувствовалось и то, что я молода, хороша, как все мне говорили, а вот вторую зиму даром, в уединении, убиваю в деревне. Перед концом зимы это чувство тоски одиночества и просто скуки увеличилось до такой степени, что я не выходила из комнаты, не открывала фортепьяно и не брала книги в руки. Когда Катя уговаривала меня заняться тем или другим, я отвечала: не хочется, не могу, а в душе мне говорилось: зачем? Зачем что-нибудь делать, когда так даром пропадает мое лучшее время? Зачем? А на «зачем» не было другого ответа, как слезы.

Мне говорили, что я похудела и подурнела в это время, но это даже не занимало меня. Зачем? для кого? Мне казалось, что вся моя жизнь так и должна пройти в этой одинокой глуши и беспомощной тоске, из которой я сама, одна, не имела силы и даже желанья выдти. Катя под конец зимы стала бояться за меня и решилась, во что бы то ни стало, везти меня за границу. Но для этого нужны были деньги, а мы почти не знали, что у нас осталось после матери, и с каждым днем ждали опекуна, который должен был приехать и разобрать наши дела. В марте приехал опекун.

– Ну слава Богу! – сказала мне раз Катя, когда я как тень, без дела, без мысли, без желаний, ходила из угла в угол, – Сергей Михайлыч приехал, присылал спросить о нас и хотел быть к обеду. Ты встряхнись, моя Машечка, – прибавила она, – а то что он о тебе подумает? Он так вас любил всех.

Сергей Михайлыч был близкий сосед наш и друг покойного отца, хотя и гораздо моложе его. Кроме того, что его приезд изменял наши планы и давал возможность уехать из деревни, я с детства привыкла любить и уважать его, и Катя, советуя мне встряхнуться, угадала, что изо всех знакомых мне бы больнее всего было перед Сергеем Михайлычем показаться в невыгодном свете. Кроме того что я, как и все в доме, начиная от Кати и Сони, его крестницы, до последнего кучера, любили его по привычке, он для меня имел особое значение по одному слову, сказанному при мне мамашей. Она сказала, что такого мужа желала бы для меня. Тогда мне это показалось удивительно и даже неприятно; герой мой был совсем другой. Герой мой был тонкий, сухощавый, бледный и печальный. Сергей же Михайлыч был человек уже немолодой, высокий, плотный и, как мне казалось, всегда веселый; но, несмотря на то, эти слова мамаши запали мне в воображение, и еще шесть лет тому назад, когда мне было одиннадцать лет, и он говорил мне ты, играл со мной и прозвал меня девочка-фиялка, я не без страха иногда спрашивала себя, что я буду делать, ежели он вдруг захочет жениться на мне?

Читайте также:  Филипок - краткое содержание рассказа Толстого

Перед обедом, к которому Катя прибавила пирожное крем и соус из шпината, Сергей Михайлыч приехал. Я видела в окно, как он подъезжал к дому в маленьких санках, но, как только он заехал за угол, я поспешила в гостиную и хотела притвориться, что совсем не ожидала его. Но, заслышав в передней стук ног, его громкий голос и шаги Кати, я не утерпела и сама пошла ему навстречу. Он, держа Катю за руку, громко говорил и улыбался. Увидев меня, он остановился и несколько времени смотрел на меня, не кланяясь. Мне стало неловко, и я почувствовала, что покраснела.

– Ах! неужели это вы? – сказал он с своею решительною и простою манерой, разводя руками и подходя ко мне. – Можно ли так перемениться! как вы выросли! Вот-те и фиялка! Вы целой розан стали.

Он взял своею большою рукой меня за руку, и пожал так крепко, честно, только что не больно. Я думала, что он поцелует мою руку, и нагнулась было к нему, но он еще раз пожал мне руку и прямо в глаза посмотрел своим твердым и веселым взглядом.

Я шесть лет не видала его. Он много переменился; постарел, почернел и оброс бакенбардами, что очень не шло к нему; но те же были простые приемы, открытое, честное, с крупными чертами лицо, умные блестящие глаза и ласковая, как будто детская улыбка.

Через пять минут он перестал быть гостем, а сделался своим человеком для всех нас, даже для людей, которые, видно было по их услужливости, особенно радовались его приезду.

Он вел себя совсем не так, как соседи, приезжавшие после кончины матушки и считавшие нужным молчать и плакать, сидя у нас; он, напротив, был разговорчив, весел и ни слова не говорил о матушке, так что сначала это равнодушие мне показалось странно и даже неприлично со стороны такого близкого человека. Но потом я поняла, что это было не равнодушие, а искренность, и была благодарна за нее.

Вечером Катя села разливать чай на старое место в гостиной, как это бывало при мамаше; мы с Соней сели около нее; старый Григорий принес ему еще бывшую папашину отыскавшуюся трубку, и он, как и в старину, стал ходить взад и вперед по комнате.

– Сколько страшных перемен в этом доме, как подумаешь! – сказал он, останавливаясь.

– Да, – сказала Катя со вздохом и, прикрыв самовар крышечкой, посмотрела на него, уж готовая расплакаться.

– Вы, я думаю, помните вашего отца? – обратился он ко мне.

– Мало, – отвечала я.

– А как бы вам теперь хорошо было бы с ним! – проговорил он, тихо и задумчиво глядя на мою голову выше моих глаз. – Я очень любил вашего отца! – прибавил он еще тише и мне показалось, что глаза его стали блестящее.

– А тут ее Бог взял! – проговорила Катя и тотчас же положила салфетку на чайник, достала платок и заплакала.

– Да, страшные перемены в этом доме, – повторил он, отвернувшись. – Соня, покажи игрушки, – прибавил он через несколько времени и вышел в залу.

Полными слез глазами я посмотрела на Катю, когда он вышел.

«Семейное счастие» Л.Н. Толстого: краткое содержание и анализ произведения

Проблема семьи – одна из основных в творчестве величайшего русского прозаика ХІХ века Л.Н. Толстого. Взаимоотношения между членами семьи, доверие, любовь, преданность, измена отразились в его великих романах «Анна Каренина», «Война и мир». Одной из самых глубоких попыток раскрыть специфику отношений между мужчиной и женщиной в браке стало произведение «Семейное счастие».

«Семейное счастие» Толстого, созданное в 1858 году, уже в следующем появилось в журнале «Русский вестник». Автор назвал произведение романом, хотя оно имеет все признаки повести. Произведение, в основе которого лежит проблема семьи, отличается от более известных прозаических творений Толстого частной стороной повествования лишь о личной жизни главных героев. Отличает произведение и то, что повествование ведется не автором, от первого лица главной героини. Это весьма нетипично для прозы Толстого.

Произведение было практически не замечено критикой. Сам же Толстой, называвший роман «Анной», перечитав его, испытал чувство глубокого стыда и разочарования, думая даже не писать более. Однако Аполлон Григорьев сумел рассмотреть в трогательном и чувственном произведении, поражающем своей искренностью и печальной реалистичностью, глубину попытки философского анализа семейного бытия, подчеркнутую парадоксальность понятий любви и брака и назвал роман лучшим произведением Толстого.

Краткое содержание романа

После смерти матери две девочки – Маша и Соня остались сиротами. За ними присматривала гувернантка Катя. Для семнадцатилетней Маши смерть матери стала не только потерей близкого человека, но и крушением ее девичьих надежд. Ведь в этот год они должны были переехать в город, чтобы выводить Машеньку в свет. Она начинает хандрить, целыми днями не выходит из комнаты. Ей было не понятно, зачем ей развиваться, ведь ее не ждет ничего интересного.

Семья дожидается опекуна, который будет вести их дела. Им оказался давний друг отца – Сергей Михайлыч. В свои 36 лет он не женат и, полагая, что лучшие его годы уже прошли, хочет спокойной и размеренной жизни. Его приезд развеял Машину хандру. Уезжая, он упрекнул ее в бездействии. Тогда Маша начинает выполнять все его наставления: читать, музицировать, заниматься учебой с сестренкой. Ей так хочется, чтобы Сергей Михайлович похвалил ее. К Маше возвращается любовь к жизни. Все лето несколько раз в неделю опекун приезжает в гости. Они гуляют, читают вместе, он слушает ее игру на фортепиано. Для Марии нет ничего важнее его мнения.

Сергей Михайлыч неоднократно подчеркивал, что стар и уже никогда не женится. Однажды он сказал, что такая девушка, как Маша, никогда бы не пошла за него, а если и вышла, то испортила бы свою жизнь рядом со стареющим мужем. Машу больно кольнуло, что он так думает. Постепенно она начинает понимать, что нравится ему и сама чувствует трепет под каждым его взглядом. Он всегда старался держаться с ней по-отечески, но однажды она увидела, как он в сарае шепчет: «Милая Маша». Он смутился, зато девушка уверилась в его чувствах. После этого случая он долго не приезжал к ним.

Маша решила держать пост до своего дня рождения, в который, по ее мнению, Сергей непременно сделает ей предложение. Такой одухотворенной и счастливой она еще никогда не чувствовала себя. Только сейчас она поняла его слова: «Счастье – это жить для другого человека». В день ее рождения он, поздравив Машу, сказал, что уезжает. Она, чувствуя себя как никогда уверенной и спокойной, вызвала его на откровенный разговор и поняла, что он хочет сбежать от нее и своих чувств. На примере героев А и В он рассказал два сюжета возможного развития отношений: или девушка выйдет за старика из жалости и будет страдать, или она думает, что любит, так как еще не знает жизни. А Маша рассказала третий вариант: она любит и будет страдать только в том случае, если он уедет и оставит ее. В то же час Соня сообщила Кате новость о скорой свадьбе.

После свадьбы молодые поселились в имении вместе с маменькой Сергея. В доме жизнь тянулась размеренным чередом. Между молодыми было все хорошо, их тихая и спокойная деревенская жизнь была полна нежности и счастья. Со временем эта размеренность стала удручать Машу, ей казалось, что жизнь остановилась.

Событие, изменившее Машу
Видя состояние молодой жены, любящий супруг предложил поездку в Петербург. Оказавшись впервые в свете, Маша очень изменилась, об этом Сергей даже написал маменьке. Она стал уверенной, видя, как нравится окружающим.

Маша стала активно посещать балы, хотя и знала, что муж не любит этого. Но ей казалось, что, будучи красивой и желанной в глазах остальной, она доказывает мужу свою любовь. Она не считала, что делает что-то предосудительное, а однажды, для проформы даже немного приревновала мужа, что очень оскорбило его. Они уже собрались возвращаться в деревню, вещи были сложены, а муж впервые выглядел веселым за последнее время. Вдруг приехала кузина и пригласила Машу на бал, куда приедет принц, который непременно хочет с ней познакомиться. Сергей сквозь зубы ответил, что если она хочет, то пусть едет. Между ними в первый и последний раз состоялась крупная ссора. Маша обвиняла его в том, что он ее не понимает. А он пытался объяснить, что она променяла их счастье на дешевую лесть света. И добавил, что между ними все кончено.

После этого случая они жили в городе, чужие люди под одной крышей, и даже рождение ребенка не смогло сблизить их. Маша была постоянно увлечена обществом, не занимаясь семьей. Так продолжалось три года. Но однажды на курорте Машей пренебрегли ухажеры ради более симпатичной дамы, а наглый итальянец захотел во что бы то ни стало завести с ней роман, силой поцеловав ее. Вмиг Маша прозрела и поняла, кто любил ее по-настоящему, что нет ничего важнее семьи, и попросила мужа вернуться в деревню.

У них родился второй сын. Но Маша страдала от равнодушия Сергея. Не выдержав, она стала молить его вернуть их былое счастье. Но муж спокойно ответил, что у любви есть свои периоды. Он все еще любит и уважает ее, но прежних чувств уже не вернуть. После этого разговора ей стало легче, она поняла, что начался новый период ее жизни в любви к детям и их отцу.

Характеристика главных героев

Главная героиня повести Маша – юная девушка, не знающая жизни, но так страстно хочет познать ее и быть счастливой. Выросшая без отца, в его близком друге и единственном мужчине в ее окружении она видит своего героя, хотя и признается, что не о таком мечтала. Понимает Маша, что со временем начинает разделять его взгляды, мысли, желания. Конечно же, в юном сердце зарождается искренняя любовь. Ей хотелось стать мудрее, взрослее, чтобы дорасти до его уровня и быть его достойной. Но, оказавшись в свете, поняв, что она красива и желанна, ей стало мало их тихого семейного счастья. И лишь поняв, что назначение женщины в воспитании детей и поддержании семейного очага, успокоилась. Но чтобы это понять, ей пришлось заплатить жестокую цену, утратив их любовь.

Психологическая повесть Льва Толстого “Отрочество” затрагивает проблему переходного возраста, характеризующегося неуверенностью, застенчивостью и яркими переживаниями.

В следующей статье вы можете прочитать краткое содержание повести Толстого “Холстомер”, созданной для обличения бездумной толпы и осуждения коллективного мышления.

Сергей Михайлыч честный и порядочный, он долго не давал воли своим чувствам, так как не хотел обременять юную девушку слишком спокойной жизнью с взрослым мужем. Но, поверив в искренность ее чувств, поддался этой любви. Понимая губительное влияние общества, он не мог отказать любимой жене в ее прихоти, веря, что мишура столичной жизни не сможет разбить их духовного союза. Но ошибся. Он силой заглушил свою любовь, оставив к жене лишь уважение и умеренную теплоту, сделав объектом нерастраченной нежности и любви своих детей.

Читайте также:  Юность - краткое содержание повести Льва Толстого

Главная идея произведения

Семья – это не только физический, но и духовных союз двух людей. Со временем огонь романтических чувств угасает, оставляя место уважению, взаимопомощи и нежности. Союз двух людей в умиротворении и спокойствии – это и есть, по Толстому, семейное счастье. Сохранить его можно лишь придерживаясь идеи, высказанной автором устами Сергея: «Счастье – это жить для другого».

Лев Толстой – Семейное счастие

99 Пожалуйста дождитесь своей очереди, идёт подготовка вашей ссылки для скачивания.

Скачивание начинается. Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.

Описание книги “Семейное счастие”

Описание и краткое содержание “Семейное счастие” читать бесплатно онлайн.

Толстой Лев Николаевич

Мы носили траур по матери, которая умерла осенью, и жили всю зиму в деревне, одни с Катей и Соней.

Катя была старый друг дома, гувернантка, вынянчившая всех нас, и которую я помнила и любила с тех пор, как себя помнила. Соня была моя меньшая сестра. Мы проводили мрачную и грустную зиму в нашем старом покровском доме. Погода была холодная, ветреная, так что сугробы намело выше окон; окна почти всегда были замерзлы и тусклы, и почти целую зиму мы никуда не ходили и не ездили. Редко кто приезжал к нам; да кто и приезжал, не прибавлял веселья и радости в нашем доме. У всех были печальные лица, все говорили тихо, как будто боясь разбудить кого-то, не смеялись, вздыхали и часто плакали, глядя на меня и в особенности на маленькую Соню в черном платьице. В доме еще как будто чувствовалась смерть; печаль и ужас смерти стояли в воздухе. Комната мамаши была заперта, и мне становилось жутко, и что-то тянуло меня заглянуть в эту холодную и пустую комнату, когда я проходила спать мимо нее.

Мне было тогда семнадцать лет, и в самый год своей смерти мамаша хотела переехать в город, чтобы вывозить меня. Потеря матери была для меня сильным горем, но должна признаться, что из-за этого горя чувствовалось и то, что я молода, хороша, как все мне говорили, а вот вторую зиму даром, в уединении, убиваю в деревне. Перед концом зимы это чувство тоски одиночества и просто скуки увеличилось до такой степени, что я не выходила из комнаты, не открывала фортепьяно и не брала книги в руки. Когда Катя уговаривала меня заняться тем или другим, я отвечала: не хочется, не могу, а в душе мне говорилось: зачем? Зачем что-нибудь делать, когда так даром пропадает мое лучшее время? Зачем? А на “зачем” не было другого ответа, как слезы.

Мне говорили, что я похудела и подурнела в это время, но это даже не занимало меня. Зачем? для кого? Мне казалось, что вся моя жизнь так и должна пройти в этой одинокой глуши и беспомощной тоске, из которой я сама, одна, не имела силы и даже желанья выйти. Катя под конец зимы стала бояться за меня и решилась во что бы то ни стало везти меня за границу. Но для этого нужны были деньги, а мы почти не знали, что у нас осталось после матери, и с каждым днем ждали опекуна, который должен был приехать и разобрать наши дела.

В марте приехал опекун.

– Ну слава богу! – сказала мне раз Катя, когда я как тень, без дела, без мысли, без желаний, ходила из угла в угол, – Сергей Михайлыч приехал, присылал спросить о нас и хотел быть к обеду. Ты встряхнись, моя Машечка, – прибавила она, – а то что он о тебе подумает? Он так вас любил всех.

Сергей Михайлыч был близкий сосед наш и друг покойного отца, хотя и гораздо моложе его. Кроме того, что его приезд изменял наши планы и давал возможность уехать из деревни, я с детства привыкла любить и уважать его, и Катя, советуя мне встряхнуться, угадала, что изо всех знакомых мне бы больнее всего было перед Сергеем Михайлычем показаться в невыгодном свете. Кроме того, что я, как и все в доме, начиная от Кати и Сони, его крестницы, до последнего кучера, любили его по привычке, он для меня имел особое значение по одному слову, сказанному при мне мамашей. Она сказала, что такого мужа желала бы для меня. Тогда мне это показалось удивительно и даже неприятно; герой мой был совсем другой. Герой мой был тонкий, сухощавый, бледный и печальный. Сергей же Михайлыч был человек уже немолодой, высокий, плотный и, как мне казалось, всегда веселый; но, несмотря на то, эти слова мамаши запали мне в воображение, и еще шесть лет тому назад, когда мне было одиннадцать лет и он говорил мне ты, играл со мной и прозвал меня девочка-фиялка, я не без страха иногда спрашивала себя, что я буду делать, ежели он вдруг захочет жениться на мне?

Перед обедом, к которому Катя прибавила пирожное, крем и соус из шпината, Сергей Михайлыч приехал. Я видела в окно, как он подъезжал к дому в маленьких санках, но, как только он заехал за угол, я поспешила в гостиную и хотела притвориться, что совсем не ожидала его. Но, заслышав в передней стук ног, его громкий голос и шаги Кати, я не утерпела и сама пошла ему навстречу. Он, держа Катю за руку, громко говорил и улыбался. Увидев меня, он остановился и несколько времени смотрел на меня, не кланяясь. Мне стало неловко, и я почувствовала, что покраснела.

– Ах! неужели это вы! – сказал он с своею решительною и простою манерой, разводя руками и подводя ко мне. – Можно ли так перемениться! как вы выросли! Вот-те и фиялка! Вы целый розан стали.

Он взял своею большою рукой меня за руку и пожал так крепко, честно, только что не больно. Я думала, что он поцелует мою руку, и нагнулась было к нему, но он еще раз пожал мне руку и прямо в глаза посмотрел своим твердым и веселым взглядом.

Я шесть лет не видала его. Он много переменился; постарел, почернел и оброс бакенбардами, что очень не шло к нему; но те же были простые приемы, открытое, честное, с крупными чертами лицо, умные блестящие глаза и ласковая, как будто детская улыбка.

Через пять минут он перестал быть гостем, а сделался своим человеком для всех нас, даже для людей, которые, видно было по их услужливости, особенно радовались его приезду.

Он вел себя совсем не так, как соседи, приезжавшие после кончины матушки и считавшие нужным молчать и плакать, сидя у нас; он, напротив, был разговорчив, весел и ни слова не говорил о матушке, так что сначала это равнодушие мне показалось странно и даже неприлично со стороны такого близкого человека. Но потом я поняла, что это было не равнодушие, а искренность, и была благодарна за нее.

Вечером Катя села разливать чай на старое место в гостиной, как это бывало при мамаше; мы с Соней сели около нее; старый Григорий принес ему еще бывшую папашину отыскавшуюся трубку, и он, как и в старину, стал ходить взад и вперед по комнате.

– Сколько страшных перемен в этом доме, как подумаешь! – сказал он, останавливаясь.

– Да, – сказала Катя со вздохом и, прикрыв самовар крышечкой, посмотрела на него, уж готовая расплакаться.

– Вы, я думаю, помните вашего отца? – обратился он ко мне.

– Мало, – отвечала я,

– А как бы вам теперь хорошо было бы с ним! – проговорил он, тихо и задумчиво глядя на мою голову выше моих глаз. – Я очень любил вашего отца! прибавил он еще тише, и мне показалось, что глаза его стали блестящее.

– А тут ее бог взял! – проговорила Катя и тотчас же положила салфетку на чайник, достала платок и заплакала.

– Да, страшные перемены в этом доме, – повторил он, отвернувшись. – Соня, покажи игрушки, – прибавил он через несколько времени и вышел в залу. Полными слез глазами я посмотрела на Катю, когда он вышел.

– Это такой славный друг! – сказала она.

И действительно, как-то тепло и хорошо стало мне от сочувствия этого чужого и хорошего человека.

Из гостиной слышался писк Сони и его возня с нею. Я выслала ему чай; и слышно было, как он сел за фортепьяно и Сониными ручонками стал бить по клавишам.

– Марья Александровна! – послышался его голос. – Подите сюда, сыграйте что-нибудь.

Мне приятно было, что он так просто и дружески-повелительно обращается ко мне; я встала и подошла к нему.

– Вот это сыграйте, – сказал он, раскрывая тетрадь Бетховена на адажио сонаты quasi una fantasia. – Посмотрим, как-то вы играете, – прибавил он и отошел с стаканом в угол залы.

Почему-то я почувствовала, что с ним мне невозможно отказываться и делать предисловия, что я дурно играю; я покорно села за клавикорды и начала играть, как умела, хотя и боялась суда, зная, что он понимает и любит музыку. Адажио было в тоне того чувства воспоминания, которое было вызвано разговором за чаем, и я сыграла, кажется, порядочно. Но скерцо он мне не дал играть. “Нет, это вы нехорошо играете, – сказал он, подходя ко мне, – это оставьте, а первое недурно. Вы, кажется, понимаете музыку”. Эта умеренная похвала так обрадовала меня, что я даже покраснела. Мне так ново и приятно было, что он, друг и равный моего отца, говорил со мной один на один серьезно, а уже не как с ребенком, как прежде. Катя пошла наверх укладывать Соню, и мы вдвоем остались в зале.

Он рассказывал мне про моего отца, про то, как он сошелся с ним, как они весело жили когда-то, когда еще я сидела за книгами и игрушками; и отец мой в его рассказах в первый раз представлялся мне простым и милым человеком, каким я не знала его до сих пор. Он расспрашивал меня тоже про то, что я люблю, что читаю, что намерена делать, и давал советы. Он был теперь для меня не шутник и весельчак, дразнивший меня и делавший игрушки, а человек серьезный, простой и любящий, к которому я чувствовала невольное уважение и симпатию. Мне было легко, приятно, и вместе с тем я чувствовала невольную напряженность, говоря с ним. Я боялась за каждое свое слово; мне так хотелось самой заслужить его любовь, которая уж была приобретена мною только за то, что я была дочь моего отца.

Краткий обзор книги “Семейное счастье” Л.Н.Толстого

Роман Льва Николаевича Толстого “Семейное счастье” – одно из немногих произведений, где речь идет о любви супругов, и раскрываются их отношения. В отличие от других романов гениального классика, объем произведения небольшой. Его герои – обыкновенные люди, желающие счастья, совершающие ошибки и желающие их исправить во имя настоящих семейных ценностей.

Читайте также:  Упырь - краткое содержание рассказа Толстого

В них зарождалась любовь

Итак, с начала романа читатель может наблюдать за развитием отношений Марии и Сергея Михайловича и даже сделать неожиданный вывод: от рассуждений о женитьбе до свадьбы, оказывается, один шаг. Это доказали герои романа, которые поначалу никак не могли определиться в своих чувствах, а затем любовь стала явной и заняла свои места в их сердцах.

«Он обращался со мной, как с молодым любимым товарищем, расспрашивал меня, вызывал на самую задушевную откровенность, давал советы, поощрял, иногда бранил и останавливал», – рассказывает Мария, а позже уже понимает: «…Его мысли и чувства, которые вдруг сделались моими, перешли в мою жизнь и осветили ее…»

Да и на то, чтобы игнорировать и даже якобы насмехаться над внешностью Марии тоже была своя причина: ему хотелось верить, что в девушке нет кокетства, поэтому Сергей Михайлович «морщился и смеялся», когда при нем называли Марию хорошенькою…

Вообще, главный герой произведения мыслил о любви нестандартно. Лев Николаевич сумел вложить в его уста такие фразы, которые удивляют своей нетипичностью: «Что такое за открытие, что человек любит? Как будто, как только он это скажет, что-то защелкнется, хлоп – любит». И дальше Сергей Михайлович делает вывод: «Мне кажется, что люди, которые торжественно произносят эти слова: “Я вас люблю”, или себя обманывают, или, что еще хуже, обманывают других…»

Но что же чувствовал по отношению к юной Марии сам её возлюбленный (в том, что она любила его, нет никакого сомнения)? Как стремился выразить то, что не передать словами? Ведь девушка знала о том, что он её любит, но признался в этом Сергей Михайлович только после того, как услышал: «Я с первого дня полюбила, полюбила вас…»

Приготовления к свадьбе

После взаимного признания в любви начался новый этап отношений в жизни героев. Они стали готовиться к важному и ответственному шагу в жизни – свадьбе. Целомудрие, с которым будущие муж и жена подходили к бракосочетанию, дает пищу для размышлений: поступали влюбленные по-христиански, боясь даже остаться наедине, кроме того, говорили друг другу «вы». И вот, наконец, наступил самый счастливый день, когда их сердца соединились.

«А он, мятежный, просит бури…»

Ощущение непрекращающейся радости длилось не так долго, как предполагали молодожены. Марии спустя некоторое время стало казаться, что избыток силы в ней не находит места в их тихой жизни. В сердце закралось беспокойное чувство. Она боялась, что её счастье не стоит никакой жертвы, никакого труда. Хотелось чего-то большего, какого-то движения, действия, чего не было в их размеренной и тихой жизни. Это вызывало недовольство в душе девушки. И тогда начались первые, сначала мелкие, ссоры, к счастью, скоро прекращающиеся.

Новая жизнь в Петербурге

Молодожены подумали, что избавиться от рутины спокойной жизни в деревне поможет поездка в Петербург – и не ошиблись. По крайней мере, так поначалу считала Мария, оказавшись в эпицентре всего нового и ранее неизведанного. Балы, всевозможные удовольствия, неожиданный успех и признание окружающих вскружили голову молодой девушке, но теперь заскучал Сергей Михайлович. И не только заскучал, а начал ревновать жену, тоскуя от того, что она проводит время в праздности, грязи и роскоши глупого общества. В первый раз муж больно ранил Марию острыми, как кинжал, обидными словами, вырвавшимися из уст. И словно бездна открылась между ними.

В каждой поре есть своя любовь

С тех пор в отношениях Марии и Сергея Михайловича изменилось многое. Нет, они не расстались, но возникли недомолвки, острые вопросы, которые нужно было обходить, оба стали ложно судить друг друга. Чувства радости и волнения от встреч наедине исчезли, и появилась «граница нежности», которую ни она, ни он не могли переступить. Много ошибок было совершено в этот тяжелый период, но наконец, настал момент, когда муж и жена дали волю словам, позволили высказать все то, что наболело внутри каждого из них. И тогда супруги пришли к неожиданному выводу: в каждой поре есть своя любовь, она не исчезла, но приняла другие формы. И жить, и любить нужно, пусть не так бурно и чувственно, как прежде, но по-другому; любить мужа как отца дорогого сыночка, Ванечки, Ивана Сергеевича. И в этом – очень большое счастье.

Лев Толстой: Семейное счастье

Здесь есть возможность читать онлайн «Лев Толстой: Семейное счастье» — ознакомительный отрывок электронной книги, а после прочтения отрывка купить полную версию. В некоторых случаях присутствует краткое содержание. категория: Старинная литература / Русская классическая проза / на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале. Библиотека «Либ Кат» — LibCat.ru создана для любителей полистать хорошую книжку и предлагает широкий выбор жанров:

Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:

  • 60
  • 1
  • 2
  • 3
  • 4
  • 5

Семейное счастье: краткое содержание, описание и аннотация

Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Семейное счастье»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.

Лев Толстой: другие книги автора

Кто написал Семейное счастье? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.

Эта книга опубликована на нашем сайте на правах партнёрской программы ЛитРес (litres.ru) и содержит только ознакомительный отрывок. Если Вы против её размещения, пожалуйста, направьте Вашу жалобу на info@libcat.ru или заполните форму обратной связи.

Семейное счастье — читать онлайн ознакомительный отрывок

Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система автоматического сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Семейное счастье», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Не бойтесь закрыть страницу, как только Вы зайдёте на неё снова — увидите то же место, на котором закончили чтение.

Лев Николаевич Толстой

Мы носили траур по матери, которая умерла осенью, и жили всю зиму в деревне, одни с Катей и Соней.

Катя была старый друг дома, гувернантка, вынянчившая всех нас, и которую я помнила и любила с тех пор, как себя помнила. Соня была моя меньшая сестра. Мы проводили мрачную и грустную зиму в нашем старом покровском доме. Погода была холодная, ветреная, так что сугробы намело выше окон; окна почти всегда были замерзлы и тусклы, и почти целую зиму мы никуда не ходили и не ездили. Редко кто приезжал к нам; да кто и приезжал, не прибавлял веселья и радости в нашем доме. У всех были печальные лица, все говорили тихо, как будто боясь разбудить кого-то, не смеялись, вздыхали и часто плакали, глядя на меня и в особенности на маленькую Соню в черном платьице. В доме еще как будто чувствовалась смерть; печаль и ужас смерти стояли в воздухе. Комната мамаши была заперта, и мне становилось жутко, и что-то тянуло меня заглянуть в эту холодную и пустую комнату, когда я проходила спать мимо нее.

Мне было тогда семнадцать лет, и в самый год своей смерти мамаша хотела переехать в город, чтобы вывозить меня. Потеря матери была для меня сильным горем, но должна признаться, что из-за этого горя чувствовалось и то, что я молода, хороша, как все мне говорили, а вот вторую зиму даром, в уединении, убиваю в деревне. Перед концом зимы это чувство тоски одиночества и просто скуки увеличилось до такой степени, что я не выходила из комнаты, не открывала фортепьяно и не брала книги в руки. Когда Катя уговаривала меня заняться тем или другим, я отвечала: не хочется, не могу, а в душе мне говорилось: зачем? Зачем что-нибудь делать, когда так даром пропадает мое лучшее время? Зачем? А на «зачем» не было другого ответа, как слезы.

Мне говорили, что я похудела и подурнела в это время, но это даже не занимало меня. Зачем? для кого? Мне казалось, что вся моя жизнь так и должна пройти в этой одинокой глуши и беспомощной тоске, из которой я сама, одна, не имела силы и даже желанья выдти. Катя под конец зимы стала бояться за меня и решилась, во что бы то ни стало, везти меня за границу. Но для этого нужны были деньги, а мы почти не знали, что у нас осталось после матери, и с каждым днем ждали опекуна, который должен был приехать и разобрать наши дела. В марте приехал опекун.

– Ну слава Богу! – сказала мне раз Катя, когда я как тень, без дела, без мысли, без желаний, ходила из угла в угол, – Сергей Михайлыч приехал, присылал спросить о нас и хотел быть к обеду. Ты встряхнись, моя Машечка, – прибавила она, – а то что он о тебе подумает? Он так вас любил всех.

Сергей Михайлыч был близкий сосед наш и друг покойного отца, хотя и гораздо моложе его. Кроме того, что его приезд изменял наши планы и давал возможность уехать из деревни, я с детства привыкла любить и уважать его, и Катя, советуя мне встряхнуться, угадала, что изо всех знакомых мне бы больнее всего было перед Сергеем Михайлычем показаться в невыгодном свете. Кроме того что я, как и все в доме, начиная от Кати и Сони, его крестницы, до последнего кучера, любили его по привычке, он для меня имел особое значение по одному слову, сказанному при мне мамашей. Она сказала, что такого мужа желала бы для меня. Тогда мне это показалось удивительно и даже неприятно; герой мой был совсем другой. Герой мой был тонкий, сухощавый, бледный и печальный. Сергей же Михайлыч был человек уже немолодой, высокий, плотный и, как мне казалось, всегда веселый; но, несмотря на то, эти слова мамаши запали мне в воображение, и еще шесть лет тому назад, когда мне было одиннадцать лет, и он говорил мне ты, играл со мной и прозвал меня девочка-фиялка, я не без страха иногда спрашивала себя, что я буду делать, ежели он вдруг захочет жениться на мне?

Перед обедом, к которому Катя прибавила пирожное крем и соус из шпината, Сергей Михайлыч приехал. Я видела в окно, как он подъезжал к дому в маленьких санках, но, как только он заехал за угол, я поспешила в гостиную и хотела притвориться, что совсем не ожидала его. Но, заслышав в передней стук ног, его громкий голос и шаги Кати, я не утерпела и сама пошла ему навстречу. Он, держа Катю за руку, громко говорил и улыбался. Увидев меня, он остановился и несколько времени смотрел на меня, не кланяясь. Мне стало неловко, и я почувствовала, что покраснела.

– Ах! неужели это вы? – сказал он с своею решительною и простою манерой, разводя руками и подходя ко мне. – Можно ли так перемениться! как вы выросли! Вот-те и фиялка! Вы целой розан стали.

Ссылка на основную публикацию